Помните, Люди!

Сто лет назад в романе «Приключения бравого солдата Швейка во время мировой войны» чешский писатель Ярослав Гашек (1883-1923) воззвал:
«Помните, скоты, что вы – Люди!»
Зачинщики первой мировой войны были наследниками многовекового и многона-ционального поколения нелюдей рождения середины XIX века. Они не могли помнить себя Людьми. Обращение Ярослава Гашека к их отпрыскам, рождения конца того же века, не было услышано и ими – они «страдали» тем же недугом. Они «наследовали» стремления своих отцов и дедов и уже готовились к «реализации» их планов. Российские мыслители, в 1922 году отправленные большевиками в принудительную эмиграцию, по прибытии в Европу увидели их и поняли: перед ними - нелюди XX века. Один из российских изгнанников - Ф. А. Степун, - наблюдатель деталей подготовки и проведения «октябрьской революции» в России, констатировал в 1923 году: «Мир в озлоблении и осатанелом состоянии. Он упорствует в своём желании длить затянувший период войн и революций».
 В 1958 году исторический факультет МГУ заканчивала моя подруга – Екатерина Маркова. На её руке оставался шрам от вытравленного номера узницы лагеря Освенцим. Вместе с другими, детьми от поспешного уничтожения их в газовых камерах в январе 1945 года детей и Катю в их числе спасли Женщины. Они закопали детей в горах трупов.
Войны, революции и судьба детей во время этих чудовищных событий… Этот мой материал посвящён памяти ВСЕХ, кто сохранил детство и юность детям, рождённым в 20-40-е годы самого страшного в истории человечества - XX века. Сами Люди, они не только сохранили детям жизнь. В нечеловеческих условиях они не допустили озверелости овладеть душами этих детей. Обеспечивая их возрастание, они развивали способности детей, во многих случаях оказавшихся талантами. Они сохранили главное достояние человечества – ЛЮДЕЙ. Мне посчастливилось встретиться с Людьми в  пятилетнем возрасте. Люди сохранили отрочество и юность внучке основателя научной школы нейрофизиологии - Владимира Михайловича Бехтерева – Наталье Петровне Бехтеревой (1924-2006).
При их содействии сохраняя духовно-нравственные семейные традиции, Наталья Петровна смогла стать исследователем-нейрофизиологом и практикующим хирургом. Она сделала открытия в той области исследований, старт которым в середине XIX века дали, становившиеся самостоятельными, науки: антропология, этнография, психология, социальная психология и разделы медицины, с ними связанные. Остро назревшую необходимость противодействия нелюдям мира они назвали – дисциплинирование мятежных умов.
В 1960-90-е годы усилиями Н.П. Бехтеревой и её коллег по Институту Мозга была установлена главная причина превращения людей в нелюдей – биолого-медицинская. В доступной форме для самого широкого круга читателей Н.П. Бехтерева рассказала об этом открытии в книге «Магия мозга и лабиринты жизни». Меня к этой проблеме подвели поиски действительной истории России и действительные корни формирования в составе человечества Людей и нелюдей. Первым на это обратил внимание в 1789-92 годах русский писатель Николай Михайлович Карамзин и стал историком.
В 1968 году после изучения документов архивного дома в Праге, построенного и наполненного документами мыслителями-изгнанниками из СССР 1922 года, - я подала своему научному руководителю, профессору исторического факультета МГУ – Михаилу Герасимовичу Седову (1912-1991) - записку, в которой обосновывала тему моей будущей кандидатской диссертации. Возвращая её мне, он прибавил: «Я собирался ставить на вас крест. Но вы проделали важную работу: будь она выполнена в естествознании, её призна-ли бы открытием». Это его заключение поставило на мне крест сохранения памяти о тех, кто служил сохранению Жизни на планете Земля.
Просветляющее влияние на меня открытий Н.П. Бехтеревой произошло после того, как мною уже был написан первый вариант моей работы «Россия между эволюцией и революцией». В книге нейрофизиолога я прочитала ответ на мой, очень давно появившийся в моём сознании вопрос: «В любом обществе, - в 1994 году констатировала академик-нейрофизиолог, - существовали и существуют группы людей, с повышенными агрессивными потенциями». «Эти люди, как бы в связи со своей генетической предопределённостью, ломают стереотипы жизни в бытовом, групповом, общественном или даже в глобальном масштабе. Их действия должно ограничивать и корректировать здоровая часть общества», - справедливо утверждала в 1994 году Н.П. Бехтерева.
Под её руководством сотрудники Института Мозга установили: ЗДОРОВАЯ часть общества любого народа, живущего на планете Земля, - это носители и хранители поло-жительной матрицы долгосрочной памяти. Повышенную агрессивную потенцию индивида они объяснили следствием не разбуженной мыслительной функции мозга. О первопричине такого состояния мозга и опасных последствиях его в 1793 году писал английский поэт В. Блейк (1757-1827): «Обмана сочный и румяный плод и тайный червь, мертвящий всё живое, - растёт в мозгу у человека. Не склонный к переменам ум – стоячая вода, в воображении его – нечистых гадов рой. Крылатая мысль, расширь ему разум!»
Восприятие обмана – возбуждение мозга, это источник и начало отклонения его от здорового состояния. Ложь - это «червь, мертвящий всё живое», начиная с мозга (по Блей-ку). И это отрицательная матрица долгосрочной памяти (по Бехтеревой), тоже «мертвящая всё живое», начиная с мозга. Научными исследованиями, подтверждёнными хирургиче-ской практикой, Н.П. Бехтерева доказала: «ум – стоячая вода» это «бездеятельный мозг». Общее нездоровое состояние организма взрослого человека Наталья Петровна обоснован-но объяснила «патологической бездеятельностью мозга». Православные врачи-психологи современной России первопричиной такой патологии считают не подавленную в детстве врождённую агрессивность ребёнка.
Оглядываюсь в моё прошлое. С августа 1941 года мне привелось наблюдать, как, спасая наших мальчиков от уголовщины, находили работу для ума и рук всех детей вос-питатели, доставившие в наш детский дом №3 в городе Мары ТССР эвакуированных дет-домовцев. Из Ленинграда их привезли Галина Васильевна Кобзева и Владимир Антонович Аврицевич; из Киева – пионервожатая Бронислава Семёновна; из Новочеркасска – Сусанна Ивановна и директор детдома – Акоп Никитович. Фамилий не помню. Акоп Никитович возглавил и наш детский дом, но только на долгую и добрую память: он ушёл на фронт добровольцем и в декабре 1941 года погиб под Москвой. Сусанна Ивановна вернулась в Новочеркасск после освобождения Ростова; Бронислава Семёновна – после освобождения Киева. В 1945-46 в четвёртом классе нас было четверо у Михаила Васильевича. Фамилии не помню. Но никогда не забуду, как вдохновенно этот учитель вовлекал нас в процесс творческого познания и как в ответ участием в творчестве на уроках арифметики и русского языка вдохновлялись мы. Душа нашего ссыльного учителя активно работала на маленькой станции Талхатан-Баба железной дороги Кушка-Мары, пробуждая наши души.
По моём возвращении в 1947 году в МОЙ детский дом, в мою жизнь вошла Нина Петровна Дядя (ударение на втором слоге). Любимица детей всех возрастов – с 1946 года, где бы ни работала эта выпускница Руднянского педучилища Сталинградской области, - она готовила детей к жизни: учила нас мыслить. Как она это делала, я испытала на себе, видела, как терпеливо и с великой любовью проделывала она это потом с моими детьми и моим старшим внуком. Признательный Жирновск в Волгоградской области всех возрас-тов провожал её в последний путь в октябре 1991 года.
На эти мои наблюдения 1940-50-х и на свидетельство православных врачей, под-тверждённое их многолетней практикой 60-90-х годов, имеется разумная реплика того же времени французского писателя, искреннего католика - Франсуа Мориака (1885-1970): «Должно не столько беречь ребёнка, сколько предостерегать, вооружать его знаниями и формировать у него навыки управлять своей жизнью и своими инстинктами». «Подавлять врождённую агрессивность ребёнка», значит - будить его мозг для мыслительной деятельности. По результатам многолетних экспедиций на острова, заселённые папуасами, подобную практику воспитания ими своих детей американский этнограф Маргарет Мид (1901-78) описала в своей книге «Культура и мир детства».
В интересах здоровой части общества, согласно исследованиям Института Мозга и опыта практикующих православных врачей, - необходимость целенаправленного коррек-тирования характера индивидов с «бездеятельным мозгом» и проявленной агрессивно-стью следует выявлять и осуществлять, как можно раньше. В противном случае обществу приходится иметь дело с индивидами, которых Н.П. Бехтерева в 1994 году назвала разру-шительной силой, становящейся серьёзной опасностью не только здоровью, но и жизни отдельного человека, нации и человечества. История подтверждала и особенно сегодня подтверждает: нелюди – «птенцы», наследники разрушительных сил. Возрастание «птен-цов» разрушения обеспечивает словесность (по мнению А.С. Пушкина), которая отлича-ется «перевесом чувства над мыслями». Такая словесность была и остаётся опорой и «ад-вокатом» в «оправдании» разрушительной «деятельности ястребов» и её последствий.
Нейрофизиологические проявления всеми типами людей и нелюдей Н.П. Бехтерева назвала «биологической жизнью человечества». Академик РАН и РАМН, иностранный член Австрийской, Финской академий наук, Американской академии медицины и психиатрии Н.П. Бехтерева поделилась своими наблюдениями со священнослужителем православной Церкви в городе Пушкине. Он рассказал ей о том, что история «биологической жизни человечества» - это история противостояния между духовно-нравственной и силой разрушительной. Из бесед с ним признанный миром академик-нейрофизиолог узнала, что эта истина о двоякой природе индивида и народа в составе всего человечества «была известна очень, очень давно, но принимать её приходилось на веру» потому, что много веков этой проблемой занимались и освещали её в богословских трактатах лишь религии.
В написанной ею книге Н.П. Бехтерева пояснила, как религии обеспечивали предупреждающее противодействие утверждению в человеке разрушающей силы: «На протяжении многовековой истории большей части человечества шло формирование нравственности человека, когда в процессе воспитания и обучения основные нравственные догмы буквально вписывались постоянным повторением в мозг и охраняли очень многих людей от выхода за пределы положительной матрицы их памяти, на которой было высечено: «Не убий», «Не укради», «Не прелюбодействуй» и т.д. и т.п. Названные ею нравственные ограничители, исходившие от здоровой части народов Земли, противостояли древнейшей отрицательной матрице долгосрочной памяти разрушительных сил в составе тех же народов: убей, укради, преврати понравившиеся тебе результаты усилий индивида или целого народа в «свою» пользу и наслаждайся. Это «правило» усваивали те, кто сам чуждался религии или кого преднамеренно «освобождали от её влияния. В обоих случаях «свобода» представляла собой освобождение индивида или группы от нравственных ограничителей.
Не будет преувеличением сказать, что именно такую «свободу» Европа пыталась навязать миру с начала эпохи революций – XVII век. Запад, наследуя эту «эпоху», сегодня поставил человечество у красной черты. Противостояние духовно-нравственной силы и силы разрушительной это - Жизнь или Смерть планеты Земля. Не случайны озабоченные встречи патриархов Христианства: Его Святейшества Православия – патриарха Кирилла и Его Святейшества Католицизма – папы Ватикана - Франциска с Православным Президентом России – Владимиром Владимировичем Путиным. Сегодня уже нельзя пренебрегать вопросом: Как здоровая часть человечества и разрушительные силы в его составе продвигались к этой красной черте? В ответе на этот вопрос содержится ответ на другой, жизненно важный вопрос: Даёт ли новая от Рождества Христова история человечества оптимистический прогноз на возможность предупреждения перехода разрушительных сил мира СЕГОДНЯ через смертельно опасную для жизни планеты Земля - красную черту.
Православный священник, с которым Наталья Петровна беседовала в городе Пуш-кине, повторил ей предупреждение Иисуса Христа: «Не мир пришёл я принести, но меч» - «оружием обойдет тебя Истина Моя». Истина – Слово для тех, кто «умеет размышлять», поэтому способных договариваться. Слово – предупреждающее Оружие для тех, кто отка-зывался и отказывается договариваться.
Православный священник рассказал академику о том, что во время своей земной жизни Господь указал Людям («обитателям всех стран света», - подчеркнул в 1792 году Н.М. Карамзин) на единственный путь к благополучной жизни: очищение собственной жизни и нравов собственными усилиями каждого человека. Только таким способом, пре-дупреждал Господь, Люди обретут силу, способную пресечь распространение в их среде сил разрушения. Согласно пояснению православных богословов, достижение людьми этого БЛАГА предусматривало: «удаление от себя превозношения, раздора, своеволия, своекорыстия и ВСЯКОЙ злой мысли, намерения и действия».
Изучив пройденный человечеством за 18 столетий предложенный Господом  путь спасения, А.С. Пушкин  в 1835 году безоговорочно утверждал: «Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов, без насильственных потрясений политических, страшных для человечества...». После уже произошедших трёх революций и одной общеевропейской войны, великий поэт в своём утверждении опирался на положительный опыт прохождения Россией указанного Господом пути.
До 1994 года Человечество пережило одну общеевропейскую, две мировых войны – все на территории Европы и России; и бесчисленное множество революций – три в Рос-сии. С X века исторический опыт России утверждает: «Формирование основных нрав-ственных стереотипов является первым и основным условием создания здорового общества». Научными исследованиями и многолетней хирургической практикой академик нейрофизиолог Н.П. Бехтерева доказала: указанный Господом способ дос-тижения человечеством БЛАГА и спасения Жизни на планете Земля остаётся един-ственным. Но по-прежнему не реализованным. Почему? В 1962 году ответил француз-ский писатель Франсуа Мориак (1885-1970): «Богу нужны были люди, а люди использо-вали Бога. Этим всё объясняется».
Тогда, в начале нашего времени люди сначала отвергли Бога. Даже жуткое зрелище распятия Христа собравшаяся у подножия Голгофы толпа не восприняла как предупреждение о том, что из поддерживаемой ею разрушительной силы и впредь будут выдвигаться нужные этой «силе» «судьи» и исполнители неправедных их решений. Организаторы Голгофы и оказавшаяся у её подножия толпа поняли одно: способ спасения, предложенный Иисусом Христом, означал для них отказ от привычного способа жизни: извлекать «свою» пользу отовсюду, любым способом и наслаждаться достигнутым «успехом». «Благом» для них уже много столетий был именно этот способ жизни: «достигнутый успех и наслаждение». Иоанн Богослов рассказал о том, как толпы потенциальных «страдальцев» до Голгофы сопровождали Иисуса Христа и донимали его своими «опасениями». У подножия Голгофы эти «страдальцы», «не ведая, что творят», вопили: «Распни!» Предрекая таким способом собственное распятие…
С 27 г. до н.э.- по 117 г. н.э., - во имя сохранения занимаемого ими положения раз-рушительные силы Римской империи консолидировали и направляли императоры: Август Октавиан, Тиберий, Нерон, Веспасиан, Домициан, Траян. При императоре Октавиане был распят Иисус Христос. В последние 14 лет из 41 года общего его правления были начаты и продолжались жестокие гонения на первых христиан. В 14-37 годах империей правил пасынок Августа – Тиберий, усердно продолжавший «дело» отчима. В годы правления самовлюблённого, развратного, жесточайшего Нерона были казнены апостолы: Пётр, Павел, Иаков, Иоанн Богослов, Андрей Первозванный и сотни простых первых христиан. В страхе от содеянного Нерон выехал за пределы Рима и покончил собой. Императоры Веспасиан и Домициан не были адептами Нерона, но продолжали гонения на христиан. При императоре Траяне были казнены все, кто общался с Христом, кто с Его апостолами в различных местах империи участвовал в приобщении язычников к Христианству.
При Траяне территория Римской империи достигла своего максимума, и гонители христиан получили возможность извлекать «свою» пользу отовсюду ничем не ограничен-ную и никем не контролируемую. Начав в 67 году казнью апостола Петра посягательство на построенную им Церковь, Рим попытался приспособить её деятельность к оправданию своих территориальных захватов и ограбления любых народов. Епископ Климент, возгла-вивший Церковь после казни Петра, отказался использовать Учение Христа в этих целях, и был выслан в город Херсон, где умер. Но Церковь, согласно Заветам Иисуса Христа по-строенную в Риме апостолом Петром, гонители христиан сохранили. Вот как описал этот исторический факт московский митрополит Филарет (1783-1867). «Господь обещал Петру на нём создать Церковь – созижду Церковь Мою (Мф. 16:18). Не хотят сего примечать за-падные, которые силятся утверждать, будто Церковь принадлежит Петру, а Пётр – одному Риму; и не напрасно называются они западными: не по местоположению только их области в стихийном мире, но и по состоянию их в области духа в вечерние времена Церкви: истина веры взошла и воссияла на Востоке, заходит и меркнет у них, на западе, как в облаке или тумане, в смешанном желании земного владычества». Сказано и записано митрополитом Филаретом накануне очередного военного противостояния разрушительных сил Европы против России в Крымской войне 1853-56 годов.
У Иисуса Христа было 12 учеников – 12 Апостолов. Имелись сочувствующие, но во время казни Христа они не решились заявить о себе – ведь и у некоторых ближайших Его сподвижников не хватило мужества идти с Учителем до конца. Но после Воскресения и Вознесения Иисуса Христа, несмотря на жесточайшие преследования, запрос на здоровую нравственную силу возрастал. К концу второго столетия в разных местах империи строились новые Церкви, появлялись монастыри, росло число духовных подвижников, распространявших Учение  Иисуса Христа среди народов, живших на территории северо-восточной и восточной Европы, Северной Африки, Ближнего Востока, Малой Азии. Влиянию Христианства оказались подвержены выходцы из всех слоёв населения, в том числе и правители Римской империи с их околовластной элитой. Но для некоторых из них «духовное превращение» являлось осознанным переходом от гонений на христиан к использованию христианской веры, что называется, - на потребу: «самоотверженные» гонители первых христиан в провозглашении себя приверженцами христианства увидели способ сохранения достигнутого ими положения. Это была первая маска, под которой наследники организаторов Голгофы скрывали своё истинное намерение: «достижение земного владычества», чтобы, как прежде, извлекать «свою» пользу отовсюду и любыми способами и наслаждаться.
Константин (285-337) был первым из правителей Римской империи, кто к созданию здорового общества приступил на государственном уровне. Отец его Константин Хлор был правителем той части Западной Римской империи, которая включала п-ов Бретань (на западе нынешней Франции) и Галлию (территорию между горами Альпы и рекой По). В его доме служили люди, исповедовавшие Христианство. Это были исключительно честные и добросовестные работники. Родители Константина относились к ним с уважением. Подростком, как и дети других правителей, он был привлечён к служению при дворе императора Диоклетиана (243 – 313). Ротация кадров? И во дворце среди служителей он увидел честных и добросовестных работников, исповедовавших Христианство.
Шёл четвёртый век нашего времени. Гонения на христиан не прекращались. Как правительственному чиновнику, Константину приходилось присутствовать при истязаниях христиан ревностными сослуживцами престола. Его поражала мужественная и стойкая защита веры христианами. В 306 году, после смерти отца он возглавил управление областью и был назначен императором Диоклетианом одним из четырёх его соправителей. В 312 году Константин вернулся в Рим «на коне»: он стал императором с одним соправителем - Лицинием (250-324).
В 313 году император Константин подписал закон о свободе исповедания религи-озной веры. Его соправитель Лициний тоже подписал этот закон, но в подвластных ему областях восточной части империи гонения на христиан продолжались.
Их современник Ефрем Сирин (306-373) жил и служил в Церкви, расположенной в восточной части империи – в Месопотамии (ныне территория Сирии). Считая себя «на-чальствующим», - преподобный Ефрем Сирин самокритично писал: «Мы употребляем это на притеснение беззащитных. Нет для них прямого пути, нет правого суда. Любовь охладела, ненависть умножилась, добродетель унижена, лицемерие в чести. Оскудела истина, ложь покрыла землю».
Оригинал записок преподобного Ефрема Сирина издательство Сретенского мона-стыря в Москве заимствовало в монастыре Святого Мины в старом Каире (Египет) и в содействии, ставшем необходимым, возвращению россиян к своему благородному облику, - в 2007 году оно издало на русском языке его «Избранные творения». Подробные описания Ефремом Сирином состояния сознания – состояния души двух противоположных стереотипов характера индивидов своего времени весьма актуальны сегодня – спустя 17 столетий! Обратимся к свидетельству о слабо динамичной подвижности натуры человека.
Истязатели христиан в его описании: «Народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце своё». И о состоянии души у этого типа индивидов: «Душа человека трёхсоставна, в ней действуют три силы: помысел, раздражительность (по-нашему – чувства), и вожде-ление. Если в раздражительности: зло, человеконенавистничество, нетерпимость, а в вож-делении – распутство: стремление к плотскому удовольствию, к пустой славе, к прелести богатства, - то помысел омрачён и разум не здоров…» (IV век, Ефрем Сирин, право-славный христианин);  «Ум – стоячая вода. В воображении его – нечистых гадов рой» ( XVIII век, Блейк, христианин-католик). И матрица долгосрочной памяти у таких индивидов на протяжении последующих столетий оставалась только отрицательной (XX век. Н.П. Бехтерева). Она права: вот та истина, которая «была известна очень, очень давно». Над проблемой: «Крылатая мысль, расширь ему разум!» - работали и работают поныне вежливые Люди в составе «обитателей всех стран света». На государственном уровне начинала Византия.
Вчитайтесь в описание собирательного образа индивидов с разрушительной силой, оставленного потомкам преподобным Ефремом Сирином: Они «скоры на злоречие и ос-корбление, многословны, к произведению мятежа первые зачинщики и помощники (!). Оставив духовное делание, покорились они страстям. Они отказываются учиться, подчи-няться и трудиться. Но рады учить других, подчинять их себе и утруждать для себя, любят присматривать за чужими делами и указывать на их недоделки. Любят унижать, выгова-ривать, давать советы, властвовать». Всмотритесь в их облики, мелькающие сегодня на экранах телевизоров, и вслушайтесь в их исключительно крикливые (надрывно-«пафосные») речи – один к одному с характеристикой, данной Ефремом Сирином инди-виду-разрушителю давностью – в 17 столетий!
Эта истина не была проблемой для размышлений только европейских богословов и словесников, и не только в их произведениях присутствовали персонажи с «омрачёнными помыслами и нездоровым разумом», стремящиеся к «земному владычеству». Китайский поэт Ли Бо (712-762), признанный в Китае достойным наследником великих поэтов прошлого, писал о них, как о явлении общечеловеческом: «Много их, идущих против Неба, власть его присвоивших бесчинно» в том же, что и европейцы, - в стремлении к владычеству: в семье, в трудовом коллективе, в составе нации и человечества. Такие индивиды никогда и нигде не отказывались от «превозношения» придуманной ими своей «исключительности» и утверждали её, как и соправители Диоклетиана и Константина, «раздором, своеволием, своекорыстием и насилием».
О таких же самозванцах, «бесчинно присвоивших себе власть Бога», писали и по-эты Востока: Рудаки, Фирдоуси, Ибн Сина и другие. Они удивительны в описании пре-лестей и радостей жизни; конкретны и убедительны в обличении нравственных недугов своих народов и обществ. Поэтому, изучившие их творчество немецкие философ и поэт – И.Гердер (1744-1803) и И.В.Гёте (1749-1842), - посчитали необходимым объединение усилий поэтов Востока и Запада, чтобы единая крылатая мысль способствовала очищению жизни и нрава людей всей Земли. С той же целью их современник, русский просветитель Н.И. Новиков (1744-1818) уже переводил и издавал на русском языке произведения поэтов Востока и Запада.
Обратимся к свидетельству младшего современника Н.И. Новикова и его почитателя – лицеиста Александра Пушкина. «Познакомившись» с таким «народом» по отражению его злых деяний и диких «нравов» в многовековой западной и восточной словесности, Александр Пушкин в 1815 году по-юношески воскликнул: «Не лучше ль поскорей с таким градом распроститься?» Подобное поведение верующего православие называет дистанцированием от индивида с заведомо больным разумом. Так в своё время и поступили преподобный Ефрем Сирин и его молодой современник блаженный Августин (354-430). Дистанцируясь от безнравственности, они нашли способ своего участия в противодействии ей.
В 322 году Константин Великий тоже дистанцировался от безнравственности во имя активного противодействия ей на государственном уровне. Покидая Рим, он, император, объяснил: «Я отчуждился от бывших правителей, потому что видел дикость их нравов». В стихотворении «К Лицинию», словно в поддержку императора Константина, лицеист Александр Пушкин писал в 1815тгоду: «О Рим! О гордый край разврата, злодеяний, где всё на откупе: законы, правота, и жёны, и мужья, и честь, и красота!» В том же, 322 году Константин одержал победу над Лицинием и стал императором восточной части Римской империи. На территории древнего города Византий (на обоих берегах пролива Босфор) в 324-330 годах он построил столицу Византийской империи. Приглашённые им в новую столицу христианские епископы торжественно освятили её, назвав в его честь – Константинополем. Из уже определившихся течений в Христианстве для преодоления «дикости нравов» своих подданных император Константин отдал предпочтение Православию. Так в IV веке, став центром Православия, Византия подняла водружённое на Голгофе знамя – знамя осознания общности судьбы индивидами всех народов мира.
В богословской литературе читаем: «Византия, как впоследствии и другие право-славные государства, знала и жестокость своей социально-политической системы. Были в этой системе богатые и очень богатые; были бедные и ещё более бедные. Но с самого на-чала в Византийском опыте общественного порядка ценилось достигнутое чувство спаянности народа, крепость межличностных связей, дух человеколюбия и постоян-ная открытость общечеловеческому опыту». Общечеловеческое БЛАГО обеспечива-лось в Византии единением власти и религии в общении между народами, жившими на её территории. На алчную зависть правителям государств, возникавших из лоскутов распадавшейся Римской империи, - человеколюбивые византийцы создали богатейшее государство своего времени. (Подробно см.: Архимандрит Тихон Шевкунов. – «Гибель империи. Византийский урок»; Л.Н. Гумилёв. – «Черная легенда»).
Преподобному Ефрему Сирину принадлежит описание состояния души индивидов из тех народов, которым посвятил своё служение император Константин. Их души Ефрем Сирин тоже видел трёхсоставными, в них тоже действовали три силы: помысел, раздра-жительность (чувства) и вожделение. «Если в раздражительности есть любовь, человеко-любие и терпимость, а в вожделении чистота и целомудрие, - то помысел светел. Разум тогда здоров, целомудрен и светел, и страсти подчинены ему».
Индивидам со «светлыми помыслами и здоровым разумом» отдавали предпочтение и в Китае с его даосизмом, и в мусульманских странах восточной и центральной Азии: там тоже жили индивиды, которые для сохранения жизни сознавали необходимость «очищения нрава людей». «Для радостей низменных тела я дух оскорбить бы не мог» - Рудаки (860-941). «Разум – жизни ОСНОВА и ВЫСШИЙ СУДЬЯ в этом мире и том. Жизни горечь и сладость идут от него. И убыток, и радость идут от него» (Фирдоуси, 940-1030). Голос из Англии: «Кто служит плоти, тот во тьме живёт, тот вечно раб! Безумец, в диких снах, он, раздобыв оковы на руках, свои колодки волею зовёт» (В. Вордсворт, 1770-1850, католик). Из России: «Блажен, в ком мысль над плотью властелин» - православный христианин, приговорённый к казни повешением, К.Ф. Рылеев выколол это стихотворение на кленовом листке в Петропавловской крепости накануне казни – 12 июля 1826 года.
В V веке из Византии началось распространение православной веры в Болгарии, Македонии, Сербии, Моравии, на Кавказе. На вопрос современников: «Что оставил Иисус Христос на Земле после Воскресения и Вознесения?», - православные отвечали: «Иисус Христос оставил самого Себя. Он в сердце каждого истинного христианина. Он – совесть его». Определяющее влияние на содержание жизни человека присутствия или отсутствия в сердце его Бога Александр Пушкин обнаружил, изучая на младшем курсе Царскосельского лицея (1811-14) европейскую словесность.
Объём учебника Ф.С. Лагарпа (1754-1838) позволил ему углубиться к VI веку до н.э. и проследить отражение «биологической жизни человечества» в творчестве поэтов до 1814 года. В поле зрения лицеиста оказались 24 столетия. По его уточнению: «от Анакре-она до Парни». Летом 1814 года, готовясь к переходному экзамену с младшего на старший курс (оба курса лицея были трёхгодичными), - Александр Пушкин подводил итог тому, что он узнал из словесности. Итог подводил (это важно) свидетель военного противостояния 1812-14 годов: между разрушительными силами, представленными общеевропейской армией безбожников во главе с Наполеоном, - и армией набожных крестьян России, действия которой направлял М.И. Кутузов.
Из поэтов, творивших на протяжении 24 столетий, лицеист выделил и назвал своими кумирами тех, в творчестве которых он обнаружил «перевес мысли над чувствами»: Гомера, Горация, Вергилия, Данте, Петрарку, Тассо; Камоэнса, Шекспира, Мильтона, Вольтера. «После Мильтона и Камоэнса опасался я без крыл парить», - признался тогда Александр Пушкин. Среди своих современников в Европе он выделил английского поэта В. Вордсворта (1770-1850). Его стихи, опубликованные в Англии в конце 1790-х годов, лицеист переводил на русский язык. «Бессилен человек и близорук… Но есть ТВОРЦЫ…Они выводят мысль – и жизни мрачный круг горит зарёй неведомой дотоле» (Вордсворт)!
Тем же летом 1814 года Александр Пушкин выделил в европейской словесности того же исторического периода - «от Анакреона до Парни» - тип словесников, которые в своих «творениях» воспевали «биологическую жизнь» сил разрушения. Юный поэт назвал их «врагами труда, забот, печали», потому что в стремлении к сытости и наслаждению своими «страстными, выспренными сочинениями они будили похоть и гасили мысль».
В 1814 году, восхищаясь творениями европейских поэтов, предпочтение, однако, Александр Пушкин отдал творениям своих соотечественников: Д.И. Фонвизину, А.Н. Радищеву, в оде «Вольность» (1783) утверждавшему: «Власть и Вольность сочетать долж-но». Вольность - это свобода выбора человеком способа своей жизнедеятельности: в «тру-де и заботах, в радости и печали». Не с Вольтером, нет: - «Но сравнюсь ли я с Радище-вым?», - усомнился он в 1814 году. На младшем курсе лицея Александр Пушкин понял, как огромная часть народов Европы, отдавая предпочтение успеху и наслаждениям, про-двигалась к опасной для жизни человечества черте и словесность «врагов труда, забот,  печали» содействовала этому продвижению. В подтверждение или опровержение наблю-дений А.С. Пушкина и не только его обратимся к царице фактов – к истории нового вре-мени – от Рождества Христова.
 Временная протяжённость периода новой истории до Пушкина составила 18 столетий. В первые четыре столетия несколько поколений наследников - палачей Иисуса Христа и гонителей первых христиан – в стремлении к «земному владычеству» продолжали приспосабливать к нему христианство: для успеха и наслаждения – для СЕБЯ. «Свидетельство» своего «духовного превращения» они начали с составления предписаний, очень быстро превратившихся в «непогрешимые» догмы. Первой догмой после изгнания из Рима епископа Климента было назначение «первого» и «главного» над всеми остальными - епископа Римской Церкви: всех – под себя. К IV веку их «богословы» разработали соответствующую их стремлению «веру» и назвали её католической. На тот же вопрос: «Что оставил Иисус Христос на Земле после Воскресения и Вознесения?» - правящие католики отвечали: «Иисус Христос оставил на Земле своего НАМЕСТНИКА – папу». Так начинали они «использование Бога». Франсуа Мориак был прав.
Действительно: согласно «хотению» наследников гонителей христиан император-ская власть обрела облик властвующего религиозного наместника и продолжала оставать-ся таковой в Европе несколько столетий. В тоге патриция или в облачении «христианина» властвующие наследники гонителей первых христиан, ставшие «наместниками» всех уровней и рангов, сохранили для себя все условия, чтобы удовлетворять свои, никем и ничем не ограничиваемые наслаждения. И понятие Свобода было превращено ими в служение наместничеству всех уровней: такое «служение» и такая «свобода» превращалась в потакание лжи: «оправданием» экспансий, насилия, претензии на исключительность, безграничной жажды власти и обогащения. С этой целью самозванцами от Христианства «католицизм» был объявлен единственно верной интерпретацией Учения Иисуса Христа - мировой религией. Все Церкви, где бы они ни находились или строились новые и всех их епископов Рим, присвоив себе «право» «наместника Бога», брал под своё «покровительство» и наказывал тех, кто этому сопротивлялся. Согласно утверждению Франсуа Мориака, сопротивляющиеся составляли «половину священников-католиков и их паствы». Не согласные с Римом священники проповедовали Заветы Иисуса Христа и приобщали своих прихожан к их усвоению. Их след в биологической жизни человечества тоже получил отражение в словесности, тоже отличавшейся перевесом мысли над чувствами.
Поэтому превозношение «исключительности» католицизма наследниками гоните-лей первых христиан изначально не было и не могло быть всеохватывающим. Но в своём стремлении к «земному владычеству», назвав такое «владычество» «мировой христиан-ской империей», они действовали напористо, нагло и жестоко.
В первую очередь против православных христиан. Ряженые «христиане» объявили их раскольниками и «дикими варварами». «Православные христиане – это такие еретики, что самого Бога тошнит», - говаривали правящие «католики». Иноверцев, сначала - православных, ряженые «католики» считали существами, подлежащими принудительному подчинению. В случае отказа: православные епископы и патриархи подвергались отстранению от должности, православная Церковь и её прихожане – принудительной переориентации, в конечном итоге - к уничтожению. Содержание отрицательной матрицы долгосрочной памяти, сформировавшейся в предшествующие века и заимствованной «творцами» католицизма, - не изменилось. Из соображений агрессивного религиозного противостояния к старой матрице долгосрочной памяти приросло лишь новое наименование – она стала называться «христианской».
Опираясь на разработанную его предшественниками «веру», в 452 году епископ Лев не решился обратиться к населению Рима с призывом о защите города – знал, что оно не отзовётся. За огромный выкуп он сумел предотвратить разрушение Рима гуннами. В 455 ситуация повторилась: тоже за большой выкуп епископ Лев уговорил короля ванда-лов, разрушая Рим, сохранить его население, Церкви и папское наместничество. За эти «заслуги» церковные угодники назвали его Великим. Епископ Лев поверил им и закрепил это «признание» провозглашением себя Римским папой и прямым наследником апостола Петра. Он приложил немалые усилия к сохранению наследия апостолов Петра и Павла и попытался использовать их для предотвращения окончательного распада Римской империи. Но примешанная к добрым делам ложь и превращение придуманной «веры» в непререкаемые догмы сделали своё дело: духовное наследие апостолов Петра и Павла перестало быть их «наследием». Ложь догмы исключала единение. Она содействовала тому, что каждый король распадавшейся империи возмечтал о «наместничестве» - о собственном «величии» и утверждал его любой. В 476 году Западная Римская империя окончательно пала.
После провозглашения Львом Великим себя папой ( V век) началось утверждение догмы о «непогрешимости» Римского папы в – Наместника Бога и главы будущей «миро-вой христианской империи». Продвижение к ней начало осуществлять созданное на тер-ритории Папской области «особое религиозное общество» Европы, освободившее себя от подчинения гражданским законам. Светское общество Европы немедленно ответило на этот шаг Римского католического престола созданием своего «особого общества» с теми же самыми претензиями и во имя тех же целей: власть, богатство, наслаждение. Между ними началась война за инвеституру: за «право» назначать папами королей (и наоборот). Короли, «одаренные» высоким «званием» и положением и принявшие от папы «дар», - превращались в источник обогащения – папы объявляли королей своими вассалами. Если светское общество одерживало «победу» над папой, - подобное «превращение» происхо-дило и с папами. Благо, предложенное Иисусом Христом - духовно-нравственное воспи-тание Церковью своей паствы, - Римский престол, превратив «наместничество» в источ-ник обогащения и наслаждения, предал забвению.
В V веке папа Лев Великий не мог обратиться к народу для защиты Рима от напа-дения гуннов – для сохранения города он использовал выкуп. В середине VII века, когда нашествие мусульманских народов с востока стало серьёзной угрозой для Западной Евро-пы, - к противодействию и этому нашествию она оказалась не готовой ни единением, ни компромиссами, хотя бы временными. Отделаться выкупом было и невозможно, и не же-лательно. Европа и мусульманские народы восприняла «дикарями». Она не считала (пока) их нашествие серьёзным препятствием своему главному стремлению – к «земному владычеству» и была уверена в том, что с ними ей нетрудно будет справиться. Другое дело – Православие. С очевидностью растущая его популярность на примере успешно развивавшейся Византии страшила и одновременно привлекала возможностями извлечь из её достижений «свою» пользу. Православную Византию оба «особых общества» - религиозное и светское - признавали главным, первым «объектом неприятия». Прикрытием их корыстной цели служила риторика о «божественности» взятой Римом на себя «миссии» по уничтожению «еретиков».
Любые действия в отношении «объекта неприятия» - «еретиков» католический Рим считал «правомерными». В 858 году римский папа Николай I (?-867) отстранил от должности константинопольского патриарха Фотия (820-90), талантливого учителя талантливых православных просветителей Кирилла (827-69), Мефодия (815-85) и других молодых проповедников православия. В ответ на этот шаг папства братья Кирилл и Мефодий, покинув Константинополь, начали проповедническое странствование – они продолжили начатую апостолами Иисуса Христа БЛАГОтворную для биологической жизни человечества традицию – выход проповедников Христианства за пределы столиц, городов, государств - в гущу народную. Кирилл и Мефодий посетили Херсон, поклонились могиле епископа Климента. Князь Моравской державы, наслышанный об их талантах, пригласил их на проповедническую деятельность в своём государстве.
Достойные ученики патриарха Фотия - Кирилл и Мефодий – занялись укреплением духовно-нравственного стереотипа характера славян. Они разработали славянскую азбуку, начали распространять среди славян письменность, перевели и издали на славянском наречии «Псалтырь» и организовали на этом наречии служение в Церкви. Так начиналось становление славянской культуры, так рождалась величайшая в биологической жизни человечества традиция: соединение формирования нравственных стереотипов характера индивида с развитием его творческих способностей и вовлечением его в культуру, ту, которая формирует из индивида Человека – творца и сохраняет его.
Начиналась эта традиция в Византии, продолжил её своими проповедями право- именитый патриарх Фотий. Его ученики, известные Кирилл, Мефодий и другие проповедники, оставшиеся нам не известными, - продолжили её. О величайшем значении этой традиции в биологической жизни человечества, основанной славянскими проповедниками и научно подтверждённой в XX веке, - автор этого подтверждения академик - нейрофизиолог Наталья Петровна Бехтерева писала: «Именно творческие способности вместе со стереотипными базисными нравственными формируют способность противостояния человека разрушающей среде». Начинавшаяся с противостояния идее «исключительности» католицизма, эта традиция была и остаётся духовно-нравственным основанием противостояния любым притязаниям на «исключительность» любых разрушительных сил.
Опираясь на идею «исключительности» католицизма, Римский католический пре-стол целенаправленно уводил Христианство от блага-единения к расколу. Первый реши-тельный шаг к нему был сделан Римским папой Николаем I (?-867). В 858 году, отстранив от должности константинопольского патриарха Фотия, он объявил о разрыве Римского католического престола с Восточной православной Церковью. Центр превозношения «ис-ключительности» и сеятель раздора, основанного на ложном представлении о своём «ве-личии» и присвоенной себе роли «наместника» Бога на Земле, - объявил войну Центру – приверженцу духовно-нравственного очищения человечества. Кто хочет иметь представ-ление о том, каким людям католический Рим предъявил тогда свои «претензии», - вчитайтесь, пожалуйста:
Немецкий философ И. Гердер (1744-1803), изучавший дохристианский период ис-тории наших предков, писал о славянах: «Они были щедрыми, гостеприимными до расто-чительности, любителями сельской свободы, легко подчиняющимися и покорными, вра-гами грабежа и разбоя. Они любили труд, никогда не претендовали на мировое господ-ство, не имели в своей среде воинственных наследственных князей и предпочитали пла-тить дань, лишь бы жить на своей земле...». «От славян западные соседи многому научи-лись. Однако, некоторые народы и более всего из числа германских, очень тяжело прови-нились перед ними». Труд И. Гердера был издан на русском языке просветителем Н.И. Новиковым в 1777 году (!). Имя И. Гердера значится среди тех, чьи исследования и творе-ния Александр Пушкин изучал на младшем курсе лицея. Приятель А.С. Пушкина – жур-налист Ф.Ф. Вигель вспоминал, как популярны были в русском обществе исследования И.Гердера, особенно накануне войны 1812 года.
Наши предки действительно существенно отличались от своих западных соседей. Это установил профессор Московского университета И.Д. Беляев (1810-73) и рассказал об этом в своём последнем исследовании: «История земщины и выборного начала на Руси» (1866). «Умение жить с соседом» шло снизу. Объединение общих усилий племён и наро-дов, живших на территории северо-восточной Европы, куда пришли наши предки, - обес-печивали выборные из жителей улицы, села, посада и т.д. И название этой организующей силе в нашей истории укрепилось соответствующее: земщина - выборные от основы, от земли. Направляемые земщиной к единению и сосредоточению, - народы Руси решитель-но сопротивлялись разрушительным набегам соседей «более всего из числа германских». Так же решительно отвергали они и попытки Римского католического престола принуди-тельно крестить их в католической вере.
Их сопротивление Рим объявил «страшной правдой», заслуживающей наказания, и готовился наказать наших предков за то, что они проявляли симпатии к Византии, к гре-кам и к православию. Надёжными исполнителями наказания славян Рим признал уже проявивших свою исключительную воинственность – правителей германских племён. И светская Европа, признававшая верховенство Римского католического престола, тоже осуждала договоры Руси о добрососедских отношениях с варягами – норманнами называли их в Европе. В 862 году Русь пригласила варяга Рюрика княжить в Новгороде. Как посмела, «дикая», «варварская» Русь (?!) проигнорировать «цивилизованный» опыт народов, «более всего из числа германских …» ? Приглашение Русью варяга Рюрика западные соседи сочли её «преступлением» против себя и «священного» Рима. По «опасности» для себя это приглашение они приравняли к нашествию на Европу мусульманских народов: к IX веку они уже испытали страх перед ним.
Давно во имя достижения собственного успеха и наслаждения Европа начала «учить» нас жить на этом свете и непременно силой. Приглашение Новгородом Рюрика явилось «основанием» для экспансии западных соседей на освоенную нашими предками территорию. Экспансия была поименована «священной миссией». Выполнение её начал германский король Генрих I (876-936). Но, покорив племена полабских славян (по реке Эльба), он не смог одолеть русского князя – вещего Олега (?-912). Продолжил « миссию» вразумления «диких» славян германский король Оттон I (912-973). К X веку Религиозное общество Европы, возглавляемое Римским католическим престолом, провело серьёзней-шее «мероприятие»: оно объявило себя Священной Римской империей. От имени не су-ществовавшей «империи» римский папа призвал к выполнению «священной» миссии относительно Руси германского короля Оттона I. Этот германский король был первым, кого «Наместник Бога на Земле» - в 962 году произвёл в «императоры» Священной Римской империи. Вручая Оттону I корону и титул «императора», в дополнение к своему «дарению» римский папа (христианин?) благословил его решительно превращать в рабов всюду и всех сопротивлявшихся католицизму.
Так от «превозношения «исключительности» Католицизма, утверждения раздора и своеволия» с 962 года к реализации «злых мыслей и намерений» о «земном владычестве» Римский престол начал привлекать самых воинственных в своём корыстолюбии правите-лей в Европе – германских королей. Однако, и Оттону I, как и его, предшественникам, не удалось «вразумить» Киевских князей Ольгу и Ярополка – и они отказались стать рабами Рима и германского короля. Призадуматься бы «императорам»…
Но вскоре в эту «священную миссию» включился польский король Мешко I. Но и он, даже в объединённом наступлении на Русь с германским королём-«императором» Священной Римской империи Оттоном II, не смог одолеть Киевского князя Владимира. В 982 году, помимо этого, Оттон II потерпел поражение и от арабов. Раздосадованный этими поражениями и упорным сопротивлением Руси «священной миссии» «цивилизованных» европейцев, этот германский король-«император» собрал в 983 году в Вероне сейм европейских королей и провёл на нём решение о непрерывной войне против сарацин и мусульманских народов. Сарацины это: греки и славяне – приверженцы православия. Так после Византии для государств Западной Европы, образовавшихся после распада Римской империи и направляемых религиозным обществом с центром в Риме, – во вторую «враждебную правду», во второй «объект неприятия» в 983 году была превращена Русь за то, что она-«дикарка» не захотела быть послушной прихотям «культурной» Европы. Обратимся к Восточной мудрости. По этому поводу она гласит: «У них смешано то, что ложно, с тем, что они считают правдой». «Возраст» этой «правды» русофобии более тысячи лет.
Дистанцируясь от уже совершённых западными соседями преступлений против Руси и их решения, принятого в 983 году на сейме в Вероне, Киевский князь Владимир мудро отнёсся к решению сейма. Он понял: военное сопротивление объединённым силам европейских грабителей слишком дорого будет стоить Руси. Князь Владимир сделал то, о чём на Кавказе говорят: «Во время воткнул штык в землю». Он предпочёл другой способ сохранения Руси. На решение сейма 983 года он ответил иным устроением общения вла-сти с тем народом, от которого зависело сохранение жизни Руси, да и самому князю. Он был подсказан князю земщиной. Опираясь на многовековой опыт выборной земщины, Святой Владимир упрочил это единение Крещением Руси в Православии в 988-989 годах. Религиозному «учению» католической Церкви князь Владимир предпочёл Евангелие.
А.С. Пушкин восхищался его дальновидностью и прозорливостью. Ответ князя Владимира на решение сейма в Вероне, преследовавший СОХРАНЕНИЕ народа, он на-звал СПОСОБОМ «МЩЕНИЯ» - наказания Русью западных и любых других «соседей». С того X века, в работу по осознанию общности судьбы с племенами и народами Руси, которой до того занималась земщина, вместе с ней стала заниматься и православная Цер-ковь. Серьёзное внимание к духовно-нравственному состоянию народов Руси превраща-лось в стойкую традицию. От столетия к столетию земщина и Церковь, совершенствуя заимствованный в Византии опыт духовно-нравственного воспитания народа, вовлекали в эту работу устное народное творчество, летописания российских монастырей, словесность и не только российского происхождения. Открытость всем - заимствование «светлых помыслов» других народов оказывало благотворное влияние на племена и народы Руси: оно укрепляло и ускоряло их духовно-нравственное взросление. Н.М. Карамзин, изучавший этот период нашей истории по монастырским летописям, с восхищением говорил своим слушателям на общественных чтениях: «Мы взрослеем не веками, а десятилетиями».
Раскрывая краткое высказывание историка, А.С. Пушкин объяснил, чем обеспечи-валось быстрое духовно-нравственное взросление россиян. «В нашей словесности, - писал поэт, - слилось чувство глубокой религиозности, коим мы обязаны христианству: Бог приходит ярким светом в души к людям, тьмой одетым; романтическая любовь - подарок нам арабов и варваров; уныние – душа севера и зависимости; всякий фанатизм - необходимый плод борьбы вековых устройств Европы с порывами к улучшению; наконец, перевес мысли над чувствами и оттуда стремление к ЕДИНСТВУ и СОСРЕДОТОЧЕНИЮ».
Изначально именно этот итог быстрого духовно-нравственного взросления народов Руси вызывал серьёзную озабоченность западных её соседей. С IV века они наблюдали результативность жизнедеятельности народов в православной Византии: восхищались, завидовали и страшились её результатов. Силу противостояния таким способом воспитанного народа Руси западные соседи не единожды испытали на себе. Поэтому с самого начала они старались сдерживать скорость взросления наших предков. «Европа опасалась возрастания могущества Руси и всеми способами противодействовала её благоденствию», - писал И. Гердер в труде, опубликованном в России в 1785 году.
В те же столетия, когда, преодолевая противодействия Европы, православная Церковь и земщина продолжали формирование духовно-нравственного стержня народов Руси, - «особое религиозное общество» Европы необходимость распространения Евангелия заменило «работой», нацеленной на привлечение наиболее воинственных правителей Европы к участию в создании «мировой христианской империи». Поощрением служило провозглашение воинственного короля императором Священной Римской империи. Жаждущих этого «звания» оказалось немало. Римский католический престол выделил и отдал предпочтение правителям «более всего из числа германских народов». Они уже проявили неутолимую жажду и готовность извлекать «свою» пользу всюду, где только представится такая «возможность». Отмеченные «святым доверием» германские правители целенаправленно стимулировали агрессивные настроения своих подданных. Старались и не получившие такого «доверия». Успех и наслаждение, обеспечиваемые якобы «исключительностью» Католицизма, - превратились в смысл и цель жизни формирующегося в условиях нового времени стереотипа характера европейского индивида, убеждённого в своей «исключительности».
Отказываясь от этой главной миссии Церкви, ряженые «католики» продолжали своё «продвижение» к расколу – к разрыву Католицизма с провозвестником единения и сосредоточения - Православием. Начатый в 858 году папой Николаем I раскол Христиан-ства, в 1054-1204 годах был реализован полностью. На протяжении столетий, от одного поколения к следующему западноевропейское воинство, подготавливаемое к любой экс-пансии во имя «успешности», «освобождалось» от всех нравственных ограничителей. Та-кой представлялась им «свобода». Свободу, которую проповедовали православные свя-щенники и не согласные с Римским престолом священники-католики, - называлась Воль-ностью. Поэт Джон Мильтон (1608-74), свидетель её разрушения в Англии, назвал Воль-ность «потерянным раем». Через сто лет его земляки поэты Кольридж и Вордсворт - сви-детели французской революции - подтвердили наблюдение Мильтона: «Свобода», при исключении нравственных ограничителей, сводимая к «успешности» любыми способами и любой ценой, - это насилие, грабёж, война.
К началу крестовых походов католический Рим имел опытный, свободный от нравственных угрызений военный контингент, для которого война превратилась в самый короткий путь к успеху и наслаждению. Участие таких «героев», страшившихся своих грехов, в крестовых походах, в сравнении с приобретением индульгенций, - объявлялось наилучшим способом освобождения от них. Грешники, уходившие «освобождаться» от грехов, обеспечили массовость участников грабежа, безмерность проявляемой ими коры-сти и исключительную жестокость по отношению к обворовываемым ими «еретикам».
Собирая таких «воинов» под религиозные знамёна, в 1096-1270 годах папы организовали и провели 9 крестовых походов. Сколько «героев» они воспитали почти за 200 лет! Во время первого крестового похода религиозное и светское общества продолжали «непримиримую» войну друг с другом за инвеституру. Однако германский король, представитель светского общества Европы – Генрих IV – активно помогал Римскому папе – главе религиозного общества Европы - в подготовке и проведении похода, объявленного «святым делом» «освобождения от неверных» Христианства. Территориальный захват был назван ими «освобождением от «неверных» святой земли – Палестины». И «Гроб Господень» крестоносцы «освобождали» из «плена» у «неверных». Другой союзник Римского престола – Генрих VI, сумел «уговорить» грабителей» от религиозного и светского обществ «не ссориться» из-за инвеституры и подписать в 1122 году Вормсский конкордат о согласии – цель ведь была одна. В последующих походах под «святым» знаменем грабили вместе приверженцы религиозного и светского обществ Европы.
После первого похода, завершившегося захватом крестоносцами Иерусалима, в на-чале XII века ободрённые «успехом» европейские ростовщики первыми занялись укреп-лением своей военной мощи: они создали здесь воинственный МОНАШЕСКИЙ орден тамплиеров. Усилением своей военной «мощи» озаботился и католический престол Рима: в конце XII века Рим создал Тевтонский воинственный тоже МОНАШЕСКИЙ орден. В награду за содействие германский король Генрих IV получил земли полабских славян, завоёванные в своё время Генрихом I. Эти земли стали называть государством Тевтонского ордена. Отсюда Рим «черпал» «императоров - полководцев» Священной Римской империи и направлял их с их «воинами» в первую очередь против первого «объекта неприятия» - против Византии.
Военное уничтожающее воздействие на Византию Римского католического престола много веков сопровождалось духовным растаскиванием вошедших в её состав народов. Во второй половине XII века папские проповедники подготовили болгарскую власть и её элиту к выходу болгар из состава Византии. Готовясь к выходу, власть и элита немедленно начали переговоры о вступлении болгар в «семью» западноевропейских народов.
В 1204 году римским папой Иннокентием III был организован 4-ый крестовый по-ход. Константинополь был захвачен и разграблен крестоносцами. Вот тогда болгарский правитель Калоян получил от римского папы знаки королевского достоинства, а глава болгарской Церкви стал католическим примасом. За эти «дарения» болгары обязаны были вступить в войну Рима против православных. В годы оккупации Константинополя крестоносцами такое же «превращение» пережили и сербы. В 1217 году правитель сербов Стефан Первовенчанный получил от папы королевскую корону. Однако спланированная католическим Римом уния приверженцев «чистоты веры» - католиков с «дикими» право-славными христианами так и не состоялась: болгарский и сербский народы отказались от этого «блага», продемонстрировав верность Православию. Однако Рим вместе с посвя-щёнными им в «императоры» германскими королями продолжал представлять себя в Ев-ропе «создателем» «всемирной христианской империи».
В 1209-29 годах под флагом «чистоты веры» католики воевали против альбигойцев. Во ходе этой войны папа Иннокентий III учредил в 1215 году церковный суд - инквизицию. В 1232 году папа Григорий IX превратил её в постоянно действующий орган католической церкви в её борьбе против всех сомневающихся в «исключительности» католицизма. То, что удалось проделать с Византией, с болгарами и сербами, Римский католический престол попытался повторить над Русью, с 983 года уже являвшейся для Рима вторым «объектом неприятия». С этой целью в 1237 году папа Иннокентий III руководил созданием в Прибалтике Ливонского военного католического МОНАШЕСКОГО ордена. Русь не онемела от страха. А.С. Пушкин об этом: «Благодетельное потрясение, произведённое крестовыми походами, не отозвалось в краях оцепенелого севера, - России определено было высокое предназначение».
После Крещения Руси, взрослевшие духовно и нравственно россияне, - понимали это. Церковью, земщиной и властью они были подготовлены к неминуемой встрече с «рыцарями» - «культурно-величественными» крестоносцами Запада и не только: уже дви-галось на Русь нашествие с Востока. Надёжные продолжатели дела князя Владимира, по-следовательно представлявшие власть на Руси: Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Юрий Долгорукий – основатель Москвы, Андрей Боголюбский и Александр Невский, опираясь на земщину и Церковь, - 250 лет готовили своих подданных к этой «встрече», состоявшейся в 1240 году. Это – к просвещению современных «ускорителей»: в 1990 году наши либералы обещали перестроить Россию за 500 дней. 30 лет они продолжают обма-нывать доверчивых, громогласными обещаниями привлекая их к участию в «протестах».
Французских привлекателей в 1798 году С.Т. Кольридж назвал безумцами.
В 1968 году А. Галич объяснял доверчивым «протестантам», кто такие «ускорите-ли», жаждущие перенесения западного прогресса» в Россию. Он призывал: «Не верьте им! Они врут – они не знают, как надо жить России!» Не знают и сейчас – они жаждут своего прохода к власти, а доверчивые, как и прежде, обеспечивают лишь необходимый им фон!
В первой половине XIII века властвующая Европа, направляемая католическим Римским престолом, попыталась осуществить такую «встречу» с воинственными кресто-носцами и россиян. Она воспользовалась нашествием на Русь с Востока. Но хан Батый (1208-55) был умным. Он прошёл через Русь к Польше, Венгрии, дошёл до Адриатики. Утверждённый на Руси единением власти, Церкви и земщины общественный порядок удивил Батыя – в сравнении с ним европейский «порядок» проигрывал. Хан Батый вер-нулся на Русь и в 1243 году основал на её территории своё государство – Золотую Орду.
«Даже кочующее племя варваров, - писал А.С. Пушкин по этому поводу, - не имевшее ни словесности, ни торговли, ни законодательства, - смогло понять необходи-мость такого способа общения с народом и управления им». «Духовенство, пощажённое удивительной сметливостью татар, - в течение двух столетий питало бледные искры ви-зантийской образованности. В безмолвии монастырей иноки вели свою беспрерывную летопись. Им мы обязаны историей России». Великий поэт России подчеркнул: иноки работали над сохранением положительной матрицы долгосрочной памяти народов Руси, чтобы она вернула их усилия к возрождению ИХ собственной жизни и жизни своего Отечества.
Не понял П.Я. Чаадаев, которому А.С. Пушкин, его давний друг, пытался объяс-нить эту истину. Не поняла и Западная Европа: «Россия своими громадными пространст-вами поглотила монгольское нашествие… Наше мученичество избавило от всякой помехи энергическое развитие католической Европы», – писал А.С. Пушкин. Но не принял П.Я. Чаадаев этого объяснения друга. И у Западной Европы в XIII, как с X и в последующие столетия относительно Руси и России были иные планы, а игнорирование исторических фактов её спасения Россией и россиянами остаётся её традицией поныне…
В XIII - XV веках «наше мученичество» Западня Европа использовала не для осу-ществления  «своего энергического развития». Воспользовавшись вторжением воинов Батыя на территорию Руси и его «путешествием» по Европе, в устье Невы в 1240 году явились шведы, немцы, датчане. Воины Новгородского князи Александра наказали их. После этой победы князя Александра стали величать Невским. В 1242 году к Чудскому озеру пришли рыцари Тевтонского ордена. Сразились: русский князь Александр Невский и «полководец», германский король и «император Священной Римской империи» Фридрих II (1194-1250). И этот германский правитель в «высоком звании» не оправдал надежд западных соседей Руси: Александр Невский оставил его рыцарей лежать на льду и подо льдом Чудского озера, предупредив остальных: «Кто к нам с мечом придёт, от меча и погибнет». Александр Невский опирался на поддержку народа, на протяжении 250 лет осознавшего преимущества единения россиян. Пришедших без меча – этот народ мог понять. Быть принятыми – это зависело от пришельцев. В отличие от своих недалёких преемников, хан Батый – после встречи с Александром Невским - предпочёл на Руси «во время воткнуть меч в землю». Его наследники не постигли тонкости этой политики.
Не поняли её и тщеславные удельные князья Руси, пообещавшие, но трусливо не оказавшие помощи городу Козельску во время его осады армией Батыя. После побед Александра Невского в 1240 и 1242 годах они провоцировали его на решительное мас-штабное выступление против Золотой Орды. Под тем же предлогом - немедленного вы-ступления во имя «освобождения» Руси от «Золотой Орды» (или от жизни?) - настаивал религиозный и светский Запад. В то время выступление Руси против Батыя было прежде-временным, – оно грозило неизбежным поражением – утратой жизни. На это или на существенное ослабление сил Александра Невского и рассчитывали удельные князья и их западные подстрекатели.
Александр Невский понимал это. Во имя сохранения Руси и её народов он трижды посетил «Золотую Орду» и договорился с ханом Батыем об условиях взаимодействия в предотвращении продолжения экспансии на Русь с запада. Религиозный запад, уверовав-ший в своё «величие» - не остановился. В 1251 году Римский папа Иннокентий IV при-слал к Александру Невскому двух своих легатов с предложением стать под покровитель-ство Римского католического престола. Александр Невский ответил посланцам папы: «Мы знаем истинное учение Церкви, а вашего учения не приемлем». До него понимание этого, проявил Владимирский князь Андрей Боголюбский (1100-1174) – сын Юрия Долгорукого. Всех, даже своих родственников, проявлявших симпатии к церковному «учению» Римского католического престола, - он выслал за пределы Руси.
Те удельные князья, которые во время нашествия строили планы на ослаблении Ру-си и даже на устранении князя Александра Невского, устроили против него громогласную обструкцию. Но на поддержку внутренних смутьян для использования их в продолжение экспансии против Руси Европа тогда не решилась – испугалась золотоордынской конницы. Но и этот урок она превратила только в досаду и стала ждать следующего подходящего «случая».
Русский князь и хан «Золотой Орды» в середине XIII века приняли верное реше-ние. Иноки в монастырях, заполняя положительную матрицу долгосрочной памяти наро-дов Руси, готовили их к освобождению её территории от Золотой орды для продолжения жизни, движения и развития своего отечества. Сохранением его истории – они сохранили жизнь его народу для сопротивления. Готовила россиян к сопротивлению Золотой орде и земщина. Такая Русь могла выдвинуть из своей среды Евпатия Коловрата, Дмитрия Дон-ского, Сергия Радонежского и ему подобных проповедников православия и народных организаторов в земщине.
В 1256 году после смерти хана Батыя (1255) земщина нескольких городов объеди-нилась и прогнала золотоордынских сборщиков дани ни с чем. Больше они не появлялись в русских княжествах: право сбора дани (налога) было передано земщине - местному са-моуправлению. 125 лет, как Московский князь Иван Калита, русские князья использовали эту финансовую возможность в работе по укреплению духовного стержня России – усло-вия, обеспечившего победу россиян на Куликовом поле в 1380 году. Победители верну-лись с поля другими: вернулись собирателями русских земель вокруг Москвы. С момента Крещения Руси в Православии четыре столетия духовно-нравственный стержень россиян вёл их к созданию русского централизованного государства. (Подробно: И.Д. Беляев: «История земщины и выборного начала на Руси»).
В 1480 году Ивану III, первому «государю всея Руси», достаточно было с такой си-лой появиться у реки Угра, чтобы войско Золотой орды, постояв и не приняв сражения, - покинуло территорию уже созданного государства – России. Пока Русь выживала со своей территории Золотую орду и создавала единое централизованное государство, - не «энергическим развитием своим» занималась Европа.
Римский католический престол и Европа, лишённые возможности проникновения на территорию Руси с целью её завоевания, а с 1478 года – России, - в XIII - XV веках со-средотачивали свои усилия на попытках порабощения других православных народов. «Православные христиане это такие еретики, что самого Бога тошнит». В 1251 году даже при нахождении на её территории Золотой Орды Русь отказалась принять «покровитель-ство» над собой Римского католического престола. Византию ему удалось прогнуть: в 1274 посланцы византийского императора Михаила Палеолога променяли благо на «бла-го» экспансионистов: они признали главенство Римского папы над Православной Церко-вью Византии, подписав унию византийской православной и римской католической Церквей. И началось полное религиозное и политическое подчинение Византии Западу. Русский паломник, посетивший Византию в начале XIV века, писал: «Греки – это те, у которых нет любви» - они утратили её, они утратили душу свою. В 1439 году на Ферраро-Флорентийском соборе Римскому католическому престолу удалось уговорить российско-го митрополита Исидора подписать унию и от имени русской православной Церкви. Но по возвращении его в Москву князь Василий II, отец Ивана III, справедливо счёл поступок митрополита предательством и посадил его в темницу.
В 1337-1453 «благо» европейцев-экспансионистов бушевало в Столетней войне между Англией и Францией. За «успех и наслаждение» продолжал воевать и Римский католический престол. Именуя её войной за «чистоту веры» и делая ставку на германских королей, на протяжении пяти столетий (962-1453) в «звание» «императора (не существо-вавшей) Священной Римской империи» папы возвели четырёх Оттонов (I - IV), шесть Генрихов (I VI), трёх Фридрихов (I-III), в том числе и Фридриха Барбароссу. Благодаря усилиям этих королей-«императоров», опиравшихся на военизированных любителей «ус-пеха и наслаждений», - они смогли существенно ослабить Византию.
Но даже духовно поверженную Византию уничтожить окончательно им не удава-лось. Сломили сопротивление ослабленной Византии турки-сельджуки. В 1453 году Ви-зантия – первый «объект неприятия» для Римского католического престола была разгром-лена. Но падением Византии, к которому десять столетий «продвигалось» папское наме-стничество, воспользовался не Рим, а турки-сельджуки. Фридриху III (1415-93) – доста-лось только подчеркнуть собственную и роль своих предшественников – германских ко-ролей - в пособничестве окончательному уничтожению Византии, но подчеркнуть, лишь в наименовании своего «величия»: император не существовавшей Священной Римской империи германской нации. Это был признак «взросления» выпестованных папским наместничеством «птенцов»: начиналось их посягательство на идею «исключительности» Католицизма и на верховенство Римского католического престола в Европе.
С 1452 года Фридрих III являлся австрийским эрцгерцогом и активно участвовал в перекройке границ государств Центральной Европы. И хотя в этих завоеваниях он потер -пел полное фиаско, возвеличивание им германской нации свидетельствовало о масштабах претензий в Европе Дома Габсбургов – Фридрих был из этого Дома. Рим почувствовал опасность, но «увидел» лишь вершину айсберга – возможность утраты присвоенного себе права на наместничество. На протяжении десяти столетий (V-XV) преемники Льва Великого (? – 461) превозношением «исключительности Католицизма, распространением раскола и обещанием создания на этой «основе» «мировой христианской империи», - утверждали присвоенное себе «право» на наместничество и открыто демонстрировали использование его, как прежде власть, для безграничных наслаждений. «Бог дал нам Папство, так насладимся же», - заявил папа Лев X (1471-1521) о назначении служения пап как общепринятом. Как наслаждались на всех уровнях, рассказал в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» современник этого папы французский писатель Ф. Рабле.
Рим поспешил перенаправить надежду на достижение своего «земного владычест-ва» на испанского короля. Не последнюю роль в этом сыграло открытие Х. Колумбом (1451-1506) Америки. В 1519 году императором Священной Римской империи был объяв-лен испанский король Карл V (Карлос I, 1500-58). Не без корысти сторон: в связи с открытием Америки Карлос I обещал «завершить план создания мировой христианской империи». С включением в неё и территорий открытого Колумбом континента?
Но время исчерпывающе обнажило отрицательный результат папского наместни-чества. Десять столетий его «наслаждений» А.С. Пушкин назвал «низостями папизма». Самым опасным по своим последствиям было поощряемое на протяжении десяти столе-тий освобождение католиков-христиан от нравственных ограничителей. От поколения к поколению формировался стереотип характера «свободного» европейца. За пять столетий прохождение обязательной «закалки» европейца в войнах на континенте превратилось в традицию. «Закалённых» в войнах европейцев стали называть «предприимчивыми». Войну «предприимчивые» европейцы признали самым «коротким» путём к «успеху и наслаждениям». На Россию они пока не решались идти, а в Европе профессиональным грабителям стало тесно. В поисках готового для грабежа источника они перешагнули её границы.
Первыми извлекать «свою» готовую пользу за пределами Европы двинулись пор-тугальцы. Король Португалии Генрих-Мореплаватель (1390-1460) нашёл «свою» пользу в вывозе чернокожих рабов с территории западной Африки. Он положил начало работор-говле. Алчные глаза «предприимчивых» европейцев загорелись. За португальцами после-довали испанцы: в 1492 году Колумб (1451-1506) «открыл» Америку. Для колонизации её двинулись на этот континент «предприимчивые» испанцы, англичане и французы. Проторенным Генрихом-Мореплавателем на море путём проследовал португалец Васко да Гама (1469-1524), дошел до юга Африки, обогнул его и дошёл до Индии. Весь пройденный им путь с географической точностью воспроизвёл английский поэт С.Т. Кольридж (1772-1824) в поэме «Сказание о старом мореходе». Рассказал он и о нравственном надломе, который переживали участники таких «похождений», вспоминая о своём «обращении» с аборигенами. Не случайно португальский поэт Камоэнс (1524-80), принимавший участие в многочисленных путешествиях и наблюдавший картины унижения человеческого достоинства аборигенов, - «скорбью наполнял свои сонеты». Он предупреждал: результат такой «деятельности» мореплавателей - неизбежная духовно-нравственная деградация нации. Вот почему, объединяя скорбь Камоэнса и Мильтона, юный Александр Пушкин «опасался после них без крыл парить» - православный христианин, он был противником превозношения всякой «исключительности»: «Я петь пустого не умею высоко, тонко и хитро» (июль 1814).
Тверской купец Афанасий Никитин (?-1475) – православный христианин был почти современником Генриха-Мореплавателя, Фридриха III (1415-93), папы Льва Х, Колумба, Васко да Гама. Возрастная разница между ними незначительна, духовно-нравственная разница – небо и земля. В 1468-1474 годах Афанасий Никитин совершил «Путешествие за три моря в Индию» не ради «успеха и наслаждения». Он «взрослел» как православный христианин: узнавал мир и живущих в нём людей. На обратном пути из Индии Афанасий Никитин посетил Сомали (восток Африки), Маскат (восток Аравийского п-ва), Никею (ныне город и озеро Изник в Турции). Всюду, где появлялся русский набожный купец русский купец - Афанасий Никитин, - он проявлял терпимое отношение к разным народам, к их религиозным верованиям и обычаям.
Был в этой группе ещё один современник, тоже отличавшийся от своих западных «коллег», - Иван III (1440-1505). С 1478 года государь всея Руси – единого централизо-ванного государства. Он направлял вооружённые отряды в неведомые земли - за Урал. «Неведомая, дикая, седая ширь» – Сибирь звала созидателей осваивать её чарующие, но нелёгкие просторы. В конце XV века А.Ф. Строганов снарядил экспедицию Ермака за Урал в Западную Сибирь. Как вначале, так и впоследствии русские первопроходцы проявляли такое же отношение ко всем племенам и народам, с которыми они встречались, вслед за Ермаком перейдя Урал и через Западную и Восточную Сибирь за столетие, дойдя до Тихого океана. Такой способ взаимодействия русских землепроходцев с аборигенами Н.М. Карамзин называл «примером лучшего». Такими диаметрально противоположными способами осваивали Землю христиане Востока и «христиане» Запада. Осваивали, оставляя диаметрально противоположный след – матрицы положительной и отрицательной долгосрочной памяти на Востоке и на Западе.
А.С. Пушкин об этом в 1822 году: «Там, на Западе, признавая главою своею папу, католическое духовенство составляло особое общество, освободившее себя от подчинения гражданским законам. Оно вечно полагало суеверные преграды просвещению: религиозному, историческому и культурному. У нас напротив, завися, как все прочие сословия, от единой власти, но ограждённое святыней религии, православное духовенство всегда было посредником между народом и государством, как между человеком и Божеством. Наше духовенство вплоть до Феофана было достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда бы не вызвало Реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве».
Реформация, спровоцированная «низостями папизма», была отрицанием искренно верующих католиков папского наместничества. Согласно свидетельству Франсуа Мориа-ка, больше половины их в XVI веке «ушли в Реформацию». Реформация могла быть нача-лом освобождения католической Церкви от «низостей папизма» и переходу её к служе-нию, назначение которого было определено Иисусом Христом во время Его земной жиз-ни. Но на Реформацию Папская область ответила и триста лет осуществляла Контррефор-мацию теми методами, какими в свое время утверждалось папское наместничество. Контрреформация вызвала уход из католической Церкви новой, большой группы искрен-не верующих христиан. Эти европейцы, искренние противники «низостей папизма», примкнув к образовавшимся во время Реформации течениям в Католицизме, покидая Ев-ропу, оседали на других континентах созидателями.
Иначе «действовали» «предприимчивые» европейцы. Ещё до Реформации падаю-щий авторитет «исключительности» Католицизма они подобрали и превратили в идею европейской «исключительности», а себя объявили «провозвестниками» европейской культуры среди «диких» народов мира. Под этой маской в XV – XVII веках в отрицательной матрице долгосрочной памяти человечества они утверждали чёрную страницу колониализма. Одни народы они истребили, других - поселили в резервации, остальных приспособили к обслуживанию своих прихотей. Такова судьба народов Северной и Южной Америк, Африки, части Азии, большей части территории Индии. В словесности отразилась двоякая история освоения Западом территорий, находящихся за пределами Европы. К примеру: «Хижина дяди Тома» Г. Бичер-Стоу и «Унесённые ветром» Маргарет Митчелл. Или отражение этого процесса в творчестве австралийской писательницы К. С. Причард и англичанинаУильяма Сомерсета Моэма. Сопоставления можно продолжить.
«Предприимчивые» европейцы, вернувшиеся в Европу сказочно обогатившимися, проявили ещё один «результат» «низостей папизма». Папское наместничество начинало стремлением к «земному владычеству». Выпестованные им птенцы с заметно «удлинив-шимися» руками вспомнили о близости России и попытались воспользоваться смутой в ней начала XVII века. И.Д. Беляев в упоминавшемся выше исследовании писал: «Россию ждало худшее рабство, если бы победили Долгорукие» - российские зачинщики смуты и «долгорукие» из Европы. Духовно-нравственное БЛАГО, веками формировавшееся Зем-щиной, Церковью и купечеством, и во время смуты осуществило единение россиян. В очередной раз единение сохранило Россию и спасло её народ от порабощения его евро-пейскими интервентами.
История российского купечества, героически проявившего себя во время смуты, - интереснейшая страница в общей истории России. «Нет худа без добра» - популярная на Руси пословица. Собором 1649 года было узаконено закрепощение крестьян в России, а рождение и становление купечества в качестве самостоятельного сословия обеспечил указ Алексея Михайловича Романова, отца Петра I, от 13 октября 1675 года. Указ разрешал помещикам продажу крепостных крестьян без земли. Несколько поколений крепостных крестьян выкупали себя и свои семьи и «уходили» в купечество глубоко набожными. Выдающиеся среди православных купцов своим воздействием на власть освобождали её от духовной слепоты и в первую очередь – относительно крепостного права. Становясь предпринимателями, они основали российскую промышленность и утвердили в истории России отличную от западной, исключительную по её духовно-культурному содержанию традицию благотворительности. Знать бы и помнить историю этого российского сословия.
Во время смуты в России «долгорукие из Европы» нашли то, что давно искали: на-личие в ней близких им по духу российских «Долгоруких», запомнили их, чтобы исполь-зовать для предварительного ослабления России изнутри.
В ожидании случая для открытого вторжения в Россию, сказочно обогащаясь, «предприимчивые» европейцы «взрослели», продолжая сказочно обогащаться в экспан-сионистских морских и сухопутных «путешествиях», покоряя страны и их народы. «К концу XVII века, - писал И. Гердер, - в Европе уже господствовало утверждение, будто обитатели всех стран света должны стать европейцами, чтобы жить счастливо». В иссле-довании, опубликованном в России на русском языке в 1785 году, претензию «предпри-имчивых» европейцев на мировое господство И. Гердер назвал «самой чёрной формулой языка» и «самой чёрной формулой насилия». По-существу он засвидетельствовал важный этап безнравственного «взросления» идеи «исключительности»: в конце XVII века нача-лось превращение этой идеи в теорию и практику международного бесправия - в фашизм.
Но до начала 1920-х годов - на протяжении двух столетий - «провозвестники» «пе-редовой» культуры и «дарители» «диким народам» европейского «счастья» «взрослели» в странах Европы ещё и в роли зачинщиков «революций»: в XVII веке они заявили о своей претензии на власть. Независимо от их национальности, зачинщики властных переворотов были одного типа индивидами:  в Англии и во Франции их называли безумцами. Казнённый ими французский поэт Андре Шенье назвал их «убийцами-палачами», «презренными бойцами», «буйными невеждами» с «дикими страстями, со злобой и корыстью». Страшной разрушительной силой проявили себя «предприимчивые» претенденты на власть, оказавшиеся между Робеспьером и Наполеоном и служившие им и с ними. Перевороту с целью захвата власти крикуны присвоили «культурное» наименование – ПРОГРЕСС, РЕВОЛЮЦИЯ. Их воспевала словесность «врагов труда, забот, печали». Они «поют» на всех языках мира поныне.
Когда и в России появились подобные «провозвестники прогресса» - российские словесники, «умеющие размышлять и предвидеть», не оставили без внимания легкость интерпретации ими смысла и назначения человеческой жизни. Чтобы убедиться в том – российское это явление или подражание, - Д.И. Фонвизин совершил специальное путеше-ствие по странам Европы. Там он увидел и понял: подражание Европе – это российский вариант жажды «успеха и наслаждений», это та «сила», которую Европа уже использовала для ослабления России изнутри. По возвращении из поездки для любителей европейского «прогресса» он написал «Всеобщие правила придворной грамматики». Для словесников, обслуживавших их вкусы: «Денис – невеждам бич и страх» - это Александр Пушкин в 1815 году о понимании Фонвизиным назначения своего таланта. Сам, тогда лицеист, Александр Пушкин назвал российских «врагов труда, забот, печали» «невежества безграмотным собором».
Остальных россиян, «умеющих размышлять и предвидеть», - Д.И. Фонвизин при-звал «объединяться вокруг знамени, некогда водружённом на Голгофе». В 1792 году его не стало. Призыв Фонвизина продолжал жить в творчестве: И.А. Крылова, Б.Я. Княжнина, А.Н. Радищева, В.А. Жуковского, П.А. Вяземского. Бессмертие этому призыву обеспечил Н.М. Карамзин.
Он тоже путешествовал по Европе. Оказавшись свидетелем французской револю-ции, Николай Михайлович понял, что неизбежным продолжением этого переворота будет – война. С очевидностью для него уже в 1792 году она была опасностью для государств Европы, России, в будущем - для «обитателей всех стран света». Главным условием, способным обеспечить деятельное противодействие зачинщикам войн и революций, он считал формирование национального самосознания каждым народом. Поэтому для россиян в 1792-1815 годах по летописям монастырских иноков он восстанавливал «Историю Государства Российского». Выпестованных Европой искателей «успеха и наслаждений», входивших в Россию, Александр Пушкин вместе со всеми россиянами наблюдал в июне-октябре 1812 года. Остатки бегущих из неё любителей «успеха и наслаждений» близко наблюдал журналист Ф.Ф. Вигель и рассказал Александру Пушкину: «С тоской в глазах, как у первых христиан, - провожали россияне остатки общеевропейской армии». Обогащённый этими и другими наблюдениями, образы самых разных индивидов А.С. Пушкин воспроизвёл в своём творчестве.
Осенью 1814 года юный поэт написал стихотворение «Воспоминание в Царском Селе». В нём искатели «успеха и наслаждений» это – «галлы хищные», их предводитель – «коварный, холодный кровопийца»; по Сирину: «со слепыми глазами и окаменелыми сердцами». Главным в этом стихотворении было ВОСПОМИНАНИЕ, СОПОСТАВЛЕ-НИЕ и ВЫВОД поэта-провидца. Вспоминая, он подчёркивал, с каким достоинством, одерживая победы на море и на суше, вели себя: Пётр I, М.М.Голицын, С.К. Грейг, Г.А. Спиридов, А.Г. Орлов, Д.М. Сенявин, Ф.Ф. Ушаков, П.А. Румянцев, А.В. Суворов и М.И. Кутузов. Своё впечатление от возникшего в его воображении образа российского импера-тора в Париже поэт выразил фразой: «Мой дух восторгом не горит!»
В это время русские генералы-победители, «умевшие размышлять и предвидеть», - с сокрушением наблюдали в Париже и с глубоким сожалением поняли, что император России Александр I из нескрываемого им желания быть принятым в «семью» европейских монархов, - делал непозволительные уступки «исключительным» европейским вельможам. Своим отношением к недавним организаторам общеевропейской армии, к вдохновителям и спонсорам её разрушительного похода в Россию, - умаляя значение победы России над разрушительными силами Европы, он предоставлял шанс на повторение недавно совершённого Европой  преступления против России.
Именно это понял и поэт, находившийся далеко от Парижа, и возмутился: «Где фа-кел мщенья?» - заявил он в указанном стихотворении не только о своём протесте. Каким представлялся «факел мщения» россиянам, «умевшим размышлять, предвидеть и пони-мавшим, кем была одержана победа над общеевропейской армией в 1812-15 годах», - вы-сказал тогда финансист европейского масштаба Николай Иванович Тургенев (1789-1871). Он посещал общественные чтения, на которых Н.М. Карамзин излагал содержание глав написанной им «Истории Государства Российского».
Узнав из выступлений Н.М. Карамзина об историческом опыте России сохранения Отечества сохранением его народа и учитывая проявленное россиянами в недавней войне самоотвержение, - Н.И. Тургенев сделал вывод о возможности и остро назревшей необхо-димости проведения в России «ненасильственных преобразований», в первую очередь – отмену крепостного права. В 1812-15 годах сложилась ситуация, когда Россия могла сде-лать существенный шаг в осуществлении того БЛАГА в жизни человечества, о котором Иисус Христос говорил во время своей земной жизни.
Об этом думал Н.М. Карамзин в 1792 году, когда писал обращение к «обитателям всех стран света». Об этом он думал 7 декабря 1815 года, когда в предисловии к уже за-вершённой им «Истории Государства Российского» написал: «Или вся Новая История (со времени Голгофы – Е.Е.) должна безмолвствовать, или Российская имеет право на внима-ние, потому что она отражает действительный мир». При использовании исторического опыта России другими странами и народами, мир имел тогда шанс продолжить накопле-ние перевеса сил созидания над силами разрушительными. Н.М. Карамзин обратил вни-мание на возглас юного поэта: «Где факел мщенья?» Стихотворение А. Пушкина «Воспо-минание в Царском селе» было опубликовано в 1815 году в № 4 журнала «Русский Музе-ум». Историку необходима была встреча с поэтом: от историка поэт должен был узнать, почему в 1814-15 годах не состоялся «факел мщения». С Карамзиным и его воспитанни-ком П.А. Вяземским первая встреча лицеиста Александра Пушкин состоялась 23 марта 1816 года.
К этому моменту Н.М. Карамзин уже знал о том, что Александр I отказался от вся-ких преобразований. Под целенаправленным влиянием своих европейских «друзей» обе-щанный им с начала царствования «факел мщения» он сменил на заботу о сохранении трона. Под намеренным давлением тех же «друзей», - братья-монархи (Александр и Ни-колай) в благодарность за показное «дружелюбие» дали им молчаливое согласие на «ос-вобождение» трона и России от военачальников типа П.И. Пестеля и от таких талантли-вых организаторов рывка России к её могуществу, каким мог быть не один Н.И. Тургенев. Он находился в Европе, когда шло следствие по делу декабристов. Его Николай I заочно приговорил к казни отсечением головы. 121 таких же организаторов жизнедеятельности россиян в 1826 году были отправлены на каторге и в долгосрочную ссылку.
Во время их встречи Н.М. Карамзин рассказал лицеисту о том, что «решение» Александра I – это продолжение политики разрушения единения власти, Церкви и мест-ного самоуправления, основателем которой в X веке был великий Князь Владимир. Та часть элиты российской монархии, которая в начале XVII века устроила смуту, в середине того же века начала слом системы единения и замену её системой самовластья. Она реализовывала намеченный «исключительными» европейскими вельможами план ослабления России изнутри. При Алексее Михайловиче, ближайшим советником которого был Ю.А. Долгорукий, началось ограничение самостоятельности Церкви, упразднение земщины, утверждение крепостничества, окончательно завершённое к концу XVIII века.
«Рассудок на Руси, кажется, исчез», - отреагировал Александр Пушкин на это со-общение. Пушкинское «кажется» говорило о том, что он вспомнил в тот момент об ис-ключительном самоотвержении рядовых солдат русской армии в 1812 -13 годах. Солдаты – это крепостные крестьяне. Значит: монархии вместе с её элитой не удалось перечерк-нуть результаты духовно-нравственного воспитания россиян, осуществлявшегося рели-гиями на протяжении семи веков. Значит: Россия продолжала располагать значительной силой для своего самосохранения, но ей необходима была существенная поддержка, что-бы сохранить имеющееся и обеспечить дальнейшее укрепление духовно-нравственной силы народов России. 19 ноября 1815 года на аудиенции Н.М. Карамзин заявил Александру I: «Я не один такой с непротивной Богу гордостью», сознающий, как можно сохранить Россию. Реакция поэта на сообщение историка подкрепила уверенность Н.М. Карамзина – он действительно был не один такой. Историк и поэт, оба поняли: каким бы ни был правитель Р оссии, - сохранение её народа остаётся важнейшей задачей, и серьёзную поддержку работе религиозных конфессий обязана обеспечивать словесность, та словесность, которая будит совесть у всех и у каждого, независимо от занимаемого россиянином положения и ранга. Оба, юный поэт и знающий историк над этим уже работали. И не только они.
В апреле 1817 года на долг словесников – «будить совесть» - обратил внимание членов литературного общества «Арзамас» организатор «Союза благоденствия» генерал Отечественной войны 1812 года – Михаил Фёдорович Орлов.
В годы южной ссылки (1820-23) в общении с М.Ф. Орловым и П.И. Пестелем, в дискуссиях, в которых участвовали будущие декабристы, на встречах с участниками ре-волюций в Европе этих лет, - они и вместе с ними А.С. Пушкин пришли к единому мне-нию: войны и революции – безусловный источник бедствий для любого народа, а их за-чинщики: «буйные невежды с дикими страстями, со злобой и корыстью». Власть этих бе-зумцев: «совет правителей бесславных, палачей самодержавных – ареопаг остервенелый». Как и сейчас, в 1824 году А.С. Пушкин писал, о чём они «вещали», завлекая в свои ряды доверчивых «протестантов»: «Рекли безумцы: нет свободы, и им поверили народы».
«При звучных именах Равенства и Свободы, как будто опьянев, беснуются народы.
Я не ценю задорные права – от коих не одна кружится голова».
Чтобы у его соотечественников не «кружилась голова от влияния пафосных об-манщиков и собственных заблуждений», - их просветлению А.С. Пушкин от оды «Воль-ность» (июль-декабрь 1817) до трагедии «Борис Годунов» (ноябрь 1824-декабрь 1825), - служил выполнению поставленной М.Ф. Орловым задаче.
Влияние сочинений А.С. Пушкина было безграничным. И поэт попытался исполь-зовать своё творчество для воздействия на императора Николая I, чтобы разбудить его совесть, вызвать милосердие в его сердце по отношению к незаслуженно жестоко наказанным им декабристам. Сердце монарха оказалось окаменелым. В отчаянии поэт написал и опубликовал в июле 1828 года стихи: «Дар чудесный, дар случайный, жизнь напрасно мне дала». На эти стихи поэта последовал ответ Московского митрополита Филарета (в миру: Василий Михайлович Дроздов, 1783-1867). Тоже в стихах митрополит подчеркнул: «Дар не случайный и дан не напрасно».
Православный священник и просветитель Московский митрополит посвятил своё служение и творчество решению проблем сохранения духовно-нравственного состояния россиян и поиску способов объединения усилий правителей и подданных (начальников и подчинённых), единения, способного обеспечить результативность их жизнедеятельности в труде, творчестве, в служении. Митрополит посещал общественные чтения, на которых в своё время выступал Н.М. Карамзин. Появление его Истории он считал весьма своевре-менным. Митрополит внимательно следил за развитием творчества А.С. Пушкина – оно помогало ему в его служении, потому что поэт, как и он, митрополит, служил утвержде-нию БЛАГА.
«Лишь там над царскою главой народов не легло страданье,
Где рядом с Вольностью святой соседствует законов мощных сочетанье».
(Ода «Вольность», июль-декабрь 1817)
«Наставникам, хранившим юность нашу,
Кто воспитал наш пламень,
Кем чистая лампада возжена, -
Всем честию, и мёртвым и живым, -
За БЛАГО воздадим».
(«19 Октября», сентябрь-октябрь 1825).
В своём ответе поэту митрополит Филарет высказал убеждение в том, что его про-изведения и произведения его единомышленников будут злободневны всегда: их направ-ленностью им обеспечены постоянно возрастающий интерес и внимание.
Ближайшие события подтвердили своевременность отеческой поддержки митропо-литом поэта. Поддержка оказалась весьма своевременной не только в масштабах России, но и, особенно, за её пределами.
Как и предсказывал лицеист в 1814 году, нравственная уступка Александра I «ис-ключительным» европейским вельможам – «благодарение» за присвоение ему звания «фельдмаршала» - не вызвала у Европы ответное желание «дружить» с Россией. Европа продолжила подготовку, которую не прекращала, к совершению в «подходящий» момент следующего преступления против России. В 1827 году проявлением этой подготовки был начавшийся в печати пересмотр оценки похода общеевропейской армии в Россию в 1812 году с намерением возвеличивания полководческого таланта Наполеона Бонапарта и ума-ления достоинств русских военачальников и русской армии.
Европа вынудила поэта повторить то, о чём он писал в 1814-15 годах. Он начал с того, что, обращаясь к Европе и России, напомнил: «Не из иных мы прочих», поэтому: «помните – мы вас наказывали строго». Специальное напоминание поэт сделал Польше. В 1819 году Н.М. Карамзин предупреждал Александра I о недопустимости любых территориальных уступок Польше, но не был услышан. В 1830 году Польша вздыбилась. А.Мицкевич и его друзья стали призывать Европу повторить поход на Москву. А.С. Пушкин ответил им стихотворениями: «Перед гробницею святой» - в память о М.И. Кутузове (1830), «Бородинская годовщина» и «Клеветникам России» (1831). Польскому поэту А. Мицкевичу и его друзьям он напомнил важный эпизод: в 1812 году, провожая остатки общеевропейской армии из России, М.И. Кутузов вошёл в польский город Вильно. Отсюда, в июне 1812 года, высокомерно пренебрегая предложение российского императора отказаться от похода вглубь России, - Наполеон начинал свой бессмысленный поход на Москву. На пути из России, победителя Наполеона – М.И. Кутузова – в Вильно встретила делегация поляков, бросившаяся перед ним на колени. «Встать! - приказал полководец. - «Помните, что вы – русские», - сопроводил он свой приказ.
В 1831 году Европа не решилась на организацию интервенции в Россию – не нашла подобного Наполеону предводителя. Но великий поэт России объяснил: Европа будет искать такого предводителя в стремлении реализовать свои «претензии» к занимающей 1/6 часть Земли России, подменив принцип невмешательства «легитимностью» своих «претензий» к ней. А.С. Пушкин предупреждал тогда: Польша продолжит мечтать о своём территориальном «величии» «от моря до моря»; «Европа надолго останется только зрительницей наших действий», ожидая момента для прохода через Польшу на территорию России. Обращаясь к Западу, он предупреждал Польшу о смертельной опасности для неё её заигрывания с Западом. Обращаясь к Западу: идя в Россию через Польшу, теперь «через её шагнёте кости». Словно предвидел поэт, как поляки будут выбрасывать из могил советских солдат, погибших, освободая Польшу от фашистов. После польского короля Мешко I (?-992) идёт одиннадцатое столетие, как Польша себе в ущерб костями своих граждан пытается проложить «магистраль: Западная Европа-Россия-Москва».
С восстанием Варшавы в 1831 году Россия справилась сама. Но Европа не прекра-тила своего расслабляющего воздействия на духовно-нравственный мир россиян. Она продолжила его в историографии и нашла себе подражателей среди российских истори-ков, с 1818 года пытавшихся дискредитировать «Историю Государства Российского» Н.М. Карамзина. Был в этой компании и такой талант, как давний друг Александра Пушкина – П.Я. Чаадаев. «Н.М. Карамзин – лучезарное средоточие всего Отечества», - встав на его защиту, написал А.С. Пушкин. В 1830 году, передавая в издательство свой любимый труд – трагедию «Борис Годунов», - он просил напечатать на заглавном листе именно в таком виде:
«Драгоценной для России
Памяти
Николая Михайловича
Карамзина
Сей труд, гением его вдохновенный
с благоговением и благодарностью посвящает
А. Пушкин.
В том же году он начал сбор документов о восстании Пугачёва, о жизни и деятель-ности Петра 1, об А.Н. Радищеве, а в 1831 году специально обратился к политической прозе. Всё, что было написано поэтом, прозаиком и публицистом А.С. Пушкиным в 1830-36 годах, особенно его сказки, - образец служения словесности продвижению человечест-ва от преднамеренно замышленных войн и революций
к ЕДИНСТВУ и СОСРЕДОТОЧЕНИЮ.
Продвижение к осознанию истины о назначении словесности в деле сохранения российского народа, как основного условия продолжения жизни России, - И.В. Киреев-ским (1806-56), Н.В. Гоголем (1809-52), И.Д. Беляевым (1810-73), А.И. Герценом (1812-70), - происходило в период их возрастания - в годы роста популярности и авторитета А.С. Пушкина. Лишь В.Г. Белинский (1811-48), пятый к указанным выше погодкам со звучными их делами, - оказался за пределами традиции Фонвизина, Радищева, Карамзина и Пушкина. А.С. Пушкин о И.В. Киреевском в 1829 году: «Там, где двадцатитрёхлетний критик мог написать столь занимательное, столь красноречивое обозрение Словесности, там есть словесность – и время зрелости оной уже недалеко». В 1831 году поэт благословил Н.В. Гоголя на работу над большим романом. О состоянии российской словесности А.С. Пушкин с удовлетворением писал в 1836 году: «Мы великие критики. Беспристрастие и здравый смысл наших суждений относительно того, что делается не у нас, удивительно: в них много здравого смысла и любви к науке» (ПСС, Красноярск, 1999, т. 4, с. 627).
Следуя примеру А.С. Пушкина, в 1831 году благословившего Н.В. Гоголя на рабо-ту над большим романом, - Николай Васильевич тоже «вышел за пределы столиц. Там, по его признанию, он «нашёл» его содержание и написал роман «Мёртвые души», опублико-ванный в 1842 году. Учебником русской жизни назвал этот роман А.И. Герцен. В 1848-66 годах И.Д. Беляев, продолжая дело Н.М. Карамзина, углубился в изучение «примера луч-шего» и существенно расширил его содержание. В ответ на запросы общества он написал книгу «История земщины и выборного начала на Руси». В результате было освещено пол-ное содержание «примера лучшего»: истории единения власти, Церкви и местного само-управления. И.Д. Беляев документально восстановил «завещанную прошлым программу устроения России». А.И. Герцен, оказавшись в Европе в 1848 году и сопоставив её с Рос-сией, писал: «Там, дома, осталась сила мысли, сила слова, сила правды». Он не дал даже ослабнуть этой СИЛЕ, продолжая служение делу своих предшественников по (генетиче-скому?) совпадению их и своих светлых помыслов и здорового разума.
К середине XIX века, поощряемые «исключительными» европейскими вельможа-ми, братья-императоры и их пособники из «тучи гладоносных насекомых» (по Карамзину) сделали для ослабления России изнутри больше, чем от них ожидали их «благодетели»: начинал Александр I, завершил Николай I. Занимаясь сохранением трона, он выкосил из рядов россиян выдающихся организаторов военно-оборонительной и хозяйственной жизни России. Европа была удовлетворена. Как и прежде пренебрегавшая необходимостью изучения России, она вновь попыталась воспользоваться «благоприятными», как ей казалось, обстоятельствами: в 1853 году английские и французские суда бросили якоря у Соловецких островов, у Камчатки и Крыма. Попытка Европы  поработить Русь не удалась в начале XIII века даже в границах Владимирского княжества. Просчиталась Европа в начале XVII века, когда пыталась ограничить Централизованное государство Россия размерами Московского княжества XIV века. Не смогла Европа предотвратить спуск российского Корабля в море в XVIII веке. Духовно-нравственный стержень России выдержал напор и общеевропейской армии в начале XIX века. Просчиталась Европа и в 1853-56 годах. Буквально накануне Крымской войны митрополит Филарет подвёл итог служения России указанному Иисусом Христом общечеловеческому Благу на протяжении 989-1850-х годов. Он писал: «Россия! Ты имеешь участие в сем БЛАГЕ паче многих царств и народов».
Россия, продолжая являть «пример лучшего», не прекращала работу над со-хранением своего народа по всем направлениям. К Достоевскому Ф.М. (1821-81) осозна-ние этой истины и понимания назначения служения ей своего таланта пришло после пре-бывания его на каторге и близкого общения с каторжанами, с представителями официаль-ной власти и её охранителями В сопоставлении, он увидел и понял отличие интерпрета-ции понятия СВОБОДА россиянами и европейцами и объяснил: «Они (европейцы) несвободны, а мы - свободны… Всякий француз может служить не только своей Франции, но даже и человечеству, единственно под тем же условием, что останется наиболее французом, равно англичанин и немец. Один лишь русский, даже в наше время, то есть раньше, чем будет подведён всеобщий итог, получил уже способность становиться наиболее русским именно лишь тогда, когда он наиболее европеец. Это и есть самое существенное национальное различие наше от всех… Я во Франции – француз, с немцами – немец, с древними греками – грек и, тем самым, наиболее русский, тем самым я настоящий русский и наиболее служу России, ибо выставляю её главную мысль» о жизни человечества:
СПАСЕНИЕ в ЕДИНЕНИИ!
Именно это национальное своеобразие народов России, по словам К.Н. Леонтьева (1831-91), позволяло россиянам называться русскими, гордиться принадлежностью к ве-ликой нации, искать пути и способы сбережения этого своеобразия и защищать его от лю-бых внутренних и внешних посягательств. «Надо дорожить этим своеобразием, и не об-ращаться с ним торопливо, дабы не погубить своей исторической физиономии, не утра-тить исторических прав на жизнь и Духовный перевес над другими», - писал К.Н. Леон-тьев в 1869 году.
1918. А.А. Блок (1880-1921): «Да, скифы мы! Да, азиаты – мы!» Мы – наследники долгосрочной памяти вежливых людей многих народов, которые жили, трудились, твори-ли на огромной территории Евразии. В неизбежность торжества своих усилий верили свидетели трагических для России событий февраля-октября 1917 года. «Русский народ вернётся к своему благородному облику, когда поймёт, что он был жертвой обмана и собственного заблуждения», - писал Б.Н. Емельянов в июле 1917 года в брошюре «Народовластие». Это был отклик его на проведённую большевиками демонстрацию под лозунгом «Вся власть Советам!». 1922. М.А. Осоргин. «Времена»: «Такие страны не гибнут; гибнут названия, меняются властители, перечёркиваются географические карты. Ту огромную землю и тот многомиллионный народ, от русского до чукчи, которым я, в благодарность за рождённые чувства и за строй моих дум, за прожитые горе и радость, дал имя родины, - никак и ничем у меня отнять нельзя: ни куплей, ни продажей, ни завоеванием, ни изгнанием меня, - ничем, никак, никогда. Нет такой силы и быть не может».
С необходимостью противостоять разрушающей среде Наталья Петровна Бехтерева столкнулась в советской России в 13-летнем возрасте. «В эти годы, - вспоминала она, - перестали работать и божеские, и человеческие законы, державшие общество, те, которые прививались людям столетиями… Сотрудники, директор детского дома с его глубокой, умной любовью к детям, помогли нам адаптироваться к совершенно другому миру… Не сразу, но мы адаптировались». Как? Важно! «Мы начали учиться (как можно лучше!), чи-тать, танцевать, заниматься спортом…» Полностью разделяю суждения Н.П. Бехтеревой. Мне посчастливилось попасть к таким же «хранителям детства и юности нашей» в проти-воположном от Ленинграда уголке нашей огромной страны – в Туркмении. В самых раз-ных уголках её россияне помогали адаптироваться к чуждому миру будущему писателю В.Е. Максимову. Моряки Северного флота России сохранили детство и юность В.В. Ко-нецкому. В детстве – отчим, в юности - железнодорожники Забайкалья – сохранили жизнь Л.И. Бородину. Возрастание и продвижение к творчеству будущему композитору Г.А. Гаврилину помогали воспитатели детского дома в Вологде. Все они подробно рассказали об этом в своих сочинениях и воспоминаниях.
Подтверждения продуктивности такого способа сбережения детства и юности во имя сбережения народа в чуждом мире позже мною были обнаружены в творчестве А.А. Ахматовой, М.И. Цветаевой, В.П. Астафьева, В.Г. Распутина, А.Т. Гладилина, Е.А. Евту-шенко, в воспоминаниях М.М. Плисецкой, Г.П. Вишневской и многих-многих других. Народ России (такого не было ни в одной стране мира) в том чуждом здравому рассудку мире выдвинул из своей среды С.П. Королёва, Ж.И. Алфёрова, Эрнста Неизвестного, В.А. Сидура, О.П. Табакова, А.Л. Рыбникова, В. Васильева и Е. Максимову и много других россиян, ставших гордостью России и мира. Биолог Ник. Вл. Тимофеев-Рисовский (1900-81) выяснил генетическую природу рождения исключительных талантов на территории России. Он доказал: чем дальше по месту географического происхождения вступающие в брак индивиды, тем вероятнее рождение у них талантливых детей. Россия в этом плане располагала и располагает колоссальными возможностями. Генетическая природа россиян, столетиями подкрепляемая направленным укреплением их духовно-нравственного стержня, - обеспечивала и продолжает обеспечивать  противодействие разрушительным силам мира. Россияне никогда не страдали и не проявляли даже признаки болезни «исключительности». Они: друзья труда, забот, радости и печали всех народов мира.
Этот духовно-нравственный мир побуждал императора России Петра I участвовать в погребении солдат обеих сторон, погибших в битве под Полтавой. Этот духовно-нравственный мир подвиг матросов эскадры Ф.Ф. Ушакова, одержавшей у мыса Тендра победу над турецким флотом, - собрать имевшиеся у них в наличии средства и выкупить у турок пленённых ими французских матросов. Этот духовно-нравственный мир побуждал советских солдат, сражавшихся в Сталинграде, ночами переползать в окопы противника с котелками спасительной от голода и холода русской солдатской каши. В 1945 году, на исходе войны на востоке, соучастие прочёл советский солдат в чёрных, устремлённых на него глазах солдата из противоположных окопов, в которых находились японские солдаты Квантунской армии. На одном из послевоенных писательских симпозиумах по глазам узнали друг писатели: русский - Виктор Петрович Астафьев (1924) и японец - Дзюмпей Гомикава (1916).
Л.И. Бородин (1937-2003), журналист и писатель, дважды испытавший попытку ГУЛАГа изменить содержание его русской исторической души на большевистское её со-держание, в 1991 году подчеркнул: «Крах российского коммунизма – поражение социаль-ное, гражданское. Но это и ПОБЕДА! Это нравственное противостояние распаду!» - не удалось большевикам, как и всем их предшественникам, сломать духовно-нравственный стержень россиян. С X века россиянам противостояли народы, формировавшиеся на идеях «исключительности». Ими был представлен состав общеевропейской армии под командованием Наполеона. Из них состояла «армия» Гитлера. Противостояние продолжается, продолжается битва за сохранение детства, отрочества и юности детей: Россия осуществляет и проверяет результаты этой работы в самых разнообразных детских конкурсах – индивидуальных и коллективных.
Эта работа чрезвычайно необходима, потому что в те же десятилетия было немало детей, которых крылья этой великой традиции не коснулись: некому было «разбудить их разум». По причине «бездеятельности мозга» до конца дней их жизнь осталась опусто-шённой и очень трудной и физически, и материально, особенно духовно-нравственно.
Переживая в XX веке страшные трагедии, россияне разных национальностей и ре-лигиозных верований продолжали сохранять «духовный перевес над другими» и вызывать проявление ответной духовности у противоположных им по национальности и религиозной вере наций и их индивидов. Стремление к благополучию явление – общечеловеческое! Опять обратимся к истории, к высказыванию митрополита Филарета»: «Россия! Ты имеешь участие в этом БЛАГЕ паче многих царств и народов», в том числе и на протяжении двухсот лет после ухода его в мир иной.
Очевидные итоги жизнеутверждающего духовно-нравственного воспитания россиян Православием, по его примеру и всеми другими действовавшими в России религиозными конфессиями, - уже в середине XIX века игнорировать дальше было невозможно. C V до середины XVI века в «Христианском» Западе папское наместничество утверждало «низости папизма». В последующие столетия руководство Папской области медленно, но всё-таки продвигалось к осознанию реальностей мира и необходимости перехода католической Церкви к служению, обеспечивающему воспитание и сохранение духовно-нравственного стержня у исповедующих её веру народов. В середине 90-х годов XIX века оно объявило об отмене всех, принятых за прошедшие столетия ограничений. В католических храмах начало осуществляться то служение общечеловеческому благу, назначение которого было определено Иисусом Христом. Юным подростком в ТАКОЙ храм вошёл Франсуа Мориак (1885-1970), и перед ним, вспоминал он, не возник вопрос о выборе веры: храм проповедовал Учение Иисуса Христа. Его приобщение к Христианству совпало с советом, исходившим от маститого французского писателя Поля Клоделя (1868-1955): обратиться к изучению русской литературы. Прочитав сочинения Толстого и Достоевского, признавался Мориак, он понял: Бог – это совершенствование, а из сочинений Чехова узнал о силе духовно-нравственно сформированной человеческой души.
В начале 1920-х годов начались его контакты с русскими мыслителями, изгнанны-ми из России большевиками. Из общения с ними, вспоминал Мориак, он понял, что рос-сияне – единственный народ, который осуществил «связь между мыслью, словом, верой, литературой и культурой, с одной стороны, - и государственными делами – с другой». Согласно его утверждению 1922 года: Франция только приступила к осознанию своей национальной сущности. Поэтому, понял тогда Мориак: лишь россияне готовы решительно и до конца противостоять фашизму. С 1941 года он выступал в печати движения Сопротивления со статьями под общим названием: «Не поддаваться ночи». Ватикан с начала 1920-х и в годы второй мировой войны был пристанищем для антифашистов любых национальностей.
После войны в Париже Ф. Мориак познакомился с молодым русским православ-ным священником, сыном эмигрантов первой послереволюционной волны – А.Д. Шмеманом. Александр Дмитриевич, богослов, объяснил своему старшему французскому другу, что с упразднением папизма исчезли принципиальные основания для разногласий между Православием и Католицизмом и что они могут объединять усилия в продвижении «обитателей всех стран света» к общечеловеческому БЛАГУ – к заключению «священного союза всемирного дружества», о необходимости которого Н.М. Карамзин писал в 1792 году. Ф. Мориак об этом в 1962 году: «Каждое Слово народной Проповеди относится к нашей жизни в её совокупности, а, следовательно, и к нашей гражданской жизни. Мы должны стараться осуществлять их в нашей деятельности, преодолевая все национализмы, расовую ненависть и жажду завоеваний».
Повторю для ПАМЯТИ жаждущим оставаться людьми жизнеутверждающее объ-яснение Н.П. Бехтеревой: «Духовно-нравственный стереотип служит стабилизации и со-хранению индивидов и общества. В свою очередь творческие способности человека, вы-полняя те же задачи одновременно, являются естественным и единственным залогом раз-вития и процветания нашей планеты (!!!). Именно творческие способности вместе со стереотипными базисными формируют противостояние человека разрушающей сре-де» у всех народов и на всех уровнях: индивидуальном, групповом, национальном и об-щечеловеческом – глобальном». Современник Н.П. Бехтеревой, замечательный писатель и удивительный человек В.В. Конецкий (1929) справедливо утверждал: «Над Россией менялась только вывеска – народ оставался прежним» во все времена». Поэтому нужно знать и помнить, когда и как рождалась, Жила эта традиция, как сохраняла она несколько поколений россиян Людьми. Эта традиция сохранила страну в обстоятельствах, «чуждых благородной матрице долгосрочной памяти её народа». История России с момента восстановления её Н.М. Карамзиным и дополнений её А.С. Пушкиным, И.Д. Беляевым, В.О. Ключевским, Л.Н. Гумилёвым, - продолжает требовать к себе спасающее внимание россиян и «обитателей всех стран света».
Свобода – это право человека самому выбирать для себя способ Деятельности в жизни: в труде, творчестве, в служении. Во времена А.Н. Радищева её принято было на-зывать Вольностью. В 1783 году в оде «Вольность» он утверждал: «Власть и Вольность на взаимную пользу сочетать должно». Их ЕДИНЕНИЕ – залог могущества Отчизны.
Побуждающий политический порядок, если он совпадает с общественным поряд-ком, - отмечала Н.П. Бехтерева, - «может предоставлять людям дополнительные возмож-ности для жизни, развития и осуществления всевозможных открытий во всех сферах их жизнедеятельности». Она подтвердила справедливость выбора нашими предками религи-озной веры, которая действительно способствовала созданию на Руси общества здоровых жизнестойких индивидов. «Атеизм, как кажется его приверженцам, способствует науке. На самом деле вера может способствовать науке больше, чем атеизм. Атеизм, как миро-воззрение очень обедняет духовную жизнь человека и ставит преграды возможностям его познания». «Выкинув из нашей жизни религию (Россия - после 1917, Запад – на три сто-летия раньше), мы избавились не только от мощнейшей психотерапии, но и от свода нравственных правил… Да ещё как умело подаваемых!» От В. Блейка (в 1793) к академику Н.П. Бехтеревой (в 1993)! Помните, Люди! И сохраните то, чем Вы и Ваши современники располагаете в России и в мире сегодня!