Нестик А.Т.
ПОСЛЕ ПОЧВЫ – ПОСЛЕЧЕЛОВЕК?
Предощущаемое случилось. Уже тринадцатилетнее кружение почвоведческих чтений в Брянске по сугубо научно-практической орбите всё более смещалось в последние годы к орбите философского осмысления происходящего – с почвенным покровом и человеком на нём. Пока, наконец, не пересеклись: в конце марта в областной научной библиотеке им. Ф.И.Тютчева состоялись Вторые научные философские чтения, а на другой день в том же зале – Тридцать первые (а с внеочередными 35-е) научные почвоведческие. Члены областного отделения Российского философского общества озабочены положением философии «в контексте современных социальных практик». И у них, как видим, размеренные взмахи крыльев – раз в два года, зато и сами чтения – полновесная конференция с полемикой вокруг почти десятка докладов и сообщений. А почвоведы, они по земле-матушке шагают… И вот, поди ж ты, пересеклись. Одни с высот любомудрия спустились, вторые – к ним воспарили. И оказалось, волнуют их проблемы весьма близкие.
Более того, на философских чтениях выступили доктор философских наук, в прошлом председатель этого отделения Э.С.Демиденко (ныне профессор двух университетов – Балтийского федерального им. И.Канта в Калининграде и БГТУ в Брянске, а также действительный член Всемирного гуманитарного союза, Международного информационно-экологического парламента и Российской экологической академии), а за ним следом – доктор сельскохозяйственных наук и тоже в прошлом основатель и председатель областного отделения Докучаевского общества почвоведов России, лауреат Государственной премии Г.Т.Воробьёв. Перед своими коллегами-философами Эдуард Семёнович выступил с размышлениями о двуликости техносферы в человеческой жизни. А Григорий Тихонович прочитал им собственную, уже «обкатанную» у почвоведов, лекцию вполне философского содержания – «О духовном и фундаментальном в учении о почвенном покрове». В свою очередь, Э.С.Демиденко на одном дыхании произнёс перед почвоведами обстоятельный доклад на тему «Философия жизни и жизни почв в современную техногенную эпоху».
Произошло, таким образом, своеобразное «перекрёстное опыление» идеями участников обоих обществ. А сотрудники библиотеки ещё и усилили этот процесс выставками соответствующей литературы, а затем – и чаепитиями за общим столом… Нечего и пытаться пересказать на газетной площади содержания всех прозвучавших за два дня речей. Остаётся сосредоточиться на сути вот этих скрестившихся взглядов – почвоведческого и философского – на возможное будущее человечества.
С Эдуардом Семёновичем мне довелось познакомиться задолго до предпринятых в Брянске обоих чтений: готовил к печати его статью «Кто ты, Послечеловек?» (которая, увы, света тогда так и не увидела). Речь, помнится, шла о настораживающей трансформации человеческого организма под воздействием меняющейся среды обитания, а также об искусственном конструировании тела и психики. А несколько лет назад он выступил уже и на почвоведческих чтениях совместно с профессором БГСХА, доктором сельскохозяйственных наук, академиком РАЕН Е.В. Просянниковым – с предложениями альтернативного земледелия в связи с деградацией естественных почв.
И что поразило тогда и сегодня: имея дело с фактами не просто удручающими, но убийственными, философ Эдуард Демиденко сохранил оптимизм: рассуждает о них чуть ли не с философским спокойствием (в отличие от закипающего коллеги-почвоведа). Ну, так и взгляд же первого простирается в даль столетий, если не на всё Третье тысячелетие! И видится ему жизнь, возможная даже без естественных почв, – постбиосферная. То есть, та, что уже грядёт на смену жизни биосферной, частью которой мы покуда ещё являемся. А душа почвоведа-докучаевца примириться с этим никогда не сможет. Да и видеть желает он не общечеловеческую судьбу, а кровно близкую – судьбу почвенного покрова России. И не за отдалённую в веках болит душа, а за нынешнюю. Каждый предлагает поэтому свой ответ на вызов времени. И всё же, обоих, как ни парадоксально, сближает почвенничество. Да, то самое заруганное, пинаемое в позапрошлый век как религиозно-этическое течение Хомякова-Кириевского-Достоевского, якобы скомпрометированное, к тому же, нацистской идеологией «почвы и крови», исключаемое из словарей либо толкуемое узко-превратно. Но философия истинно русского почвенничества – с опорой на традиционные нравственно-духовные ценности, на кровную связь народа с взрастившей его почвой, возвращается всякий раз в трудные времена кризисных переломов отечественной истории. А такой и наступил.
- Я сам, - говорит профессор философии, - по происхождению из села. А крестьянский уклад предрасполагает к труду не от сих до сих, а по четырнадцать да по шестнадцать часов; прилёг, набрался сил – и за работу. Оттого, заметьте, и большинство преуспевающих горожан, если копнуть, – бывшие сельские. Они не могут иначе.
И, размышляя над тем, как спасти жизнь на планете, напоминает о том, что и всё живое, плоть от плоти из почвы, в неё и «уходит, чтобы накопить там животворящие силы и развернуть их на поверхности планеты во всей своей живой красе, мощи, уникальности и полезности для человека. К сожалению мало кто знает, что 92 процента всех видов живых организмов на планете проживает в почвах и на почвах, а также в итоге и питается за счёт биосферных химических отложений. Истощение и смерть почв – это и смерть не только этих организмов, но и всего человечества». Естественная почва и умирает сейчас. Точнее, её убивают жадность и рационализм людей, порвавших с ней кровную связь. И если во времена В.В.Докучаева свято верили, что чернозём «был, есть и будет кормильцем России», то столетие спустя «царь почв» практически низвергнут. Даже в Самарской области, прежде славившейся особо тучными почвами, таковых осталось 0,1% всей пашни: деградировали в среднегумусные, а те – в почвы с низким содержанием этого главного вещества плодородия. В самой Полтавской области (где впервые и прозвучала докучаевская речь о «царе почв»), да и в почвах всей Украины, содержание гумуса уменьшилось в три раза – оно уравнялось с тем уровнем, что было в казахстанской целине к началу её освоения, а само «целинное», в свою очередь, упало вдвое. При таких темпах украинских биогенных, то есть природных, почв может хватить от силы на 100-120 лет.
Между тем, и эти примеры не идут ни в какое сравнение с тем, во что превращены почвы в наиболее аграрно развитых странах Запада. В Европе, например, их осталось не более 5-6%. Плодородие искусственно стимулируется химией. Поэтому, считает Эдуард Семёнович, стремление Запада оторвать от России Украину преследует ещё и цель получения пусть и ослабленной, но всё ещё биосферно-чернозёмной сельхозпродукции в обмен на свою некачественную, техногенную, к тому же ещё и генетически изменённую. И можно с уверенностью предположить, что уже начавшаяся в мире борьба за жизнепригодные пространства будет только ужесточаться…
В целом же, со времён открытия земледелия, человечеством израсходовано напрочь около двух миллиардов гектаров самых плодородных земель, из них 0,7 миллиарда только за три последних века. И наступление на оставшиеся предельно истощённые полтора миллиарда идёт с ещё большим ускорением. Они отводятся под застройку и коммуникации, оказываются беззащитными и перед эрозией почв, которая человеческой же безрассудной деятельностью восьмикратно усилена всего за полвека. Сегодня в городах планеты сосредоточилась половина населения. Казалось бы, ну что там какие-то 4% суши под городами? Однако же одни они вместе со всей обеспечивающей их инфраструктурой, со свалками отходов превратили уже 55% биологически здоровых почв в техногенные. А к последней трети XXI века городская застройка грозит разрастись до 13-15%, что приведёт к увеличению площади техногенных почв до 70%.
При всей осторожности и умозрительности подобных расчётов, исключающих, например, экологические катастрофы, вроде Чернобыльской или Фукусимской, ясным становится одно: лучше не будет – взнесённый на этажи, отлучённый от почвы человек в упор не видит её. Торгашеский подход к земле, как месту для сверхприбыльных застроек охватил уже и Россию: из истинной цены, возмущается в тон философу почвовед, исключена бонитировка почв, второе десятилетие не рассматривается Госдумой законопроект о защите почв. Всё теперь «как у людей», у западных! Наш отечественный почвовед-академик В.А.Ковда вспоминает, как на всемирном экологическом конгрессе в Рио-де-Жанейро российская делегация настаивала на включение в резолюцию проблематики почв. Но в итоговом документе для неё не нашлось ни словечка.
Рождаются идеи изыскать и ввести в аграрный оборот свыше миллиарда гектаров новых земель – этого, дескать, хватит для обеспечения продовольствием не только семи миллиардов сегодняшнего народонаселения Земли, а и вчетверо большего. Но продовольствием – каким? – задаётся вопросом Эдуард Семёнович. И поясняет: с введением бедных в аграрном отношении почв (под стать нынешним истощённым, из коих только за минувший век израсходованы две трети полезных природных веществ) можно будет получать только такого же качества и продукцию. Если прежде, например, для восполнения суточной потребности человека в йоде достаточно было съесть пару яблок, то теперь и двух десятков хватит ли.
За последний век, считает философ Демиденко, создан с опорой на достижения науки, техники и технологий «мощный смертельный антропо-техно-биосферный круговорот, который перемалывает, по сути, остатки биосферно-биологического вещества, сформировавшегося на суше за 400 миллионов лет… С середины XX века этот круговорот захватил также и мировой океан… Если не предпринять серьёзных мер, то биосферная жизнь на планете может прекратиться всего в пределах каких-нибудь 250-300 лет». Человечество однажды уже подходило к обрыву, когда себя исчерпал «собирательный» тип жизнедеятельности. Спасло открытие земледелия. И вот – разверзается перед нами новая пропасть. Тут философ обращается к провидческому, по его определению, выводу почвоведа Г.Т.Воробьёва: человечеству для спасения предстоит «изобрести другое земледелие». Философу это «другое» явно импонирует, хотя почвовед-докучаевец обронил его в сердцах и страшится даже поразмышлять на эту тему.
Современным учёным видятся два крайних варианта дальнейшего развития драмы: либо человек окончательно уничтожает биосферу и гибнет вместе с нею, либо постепенно создаёт новую, безопасную для себя модель развития земного мира. Второй вариант означает: с полным осознанием ответственности взять управление на себя. Тут-то и придётся в пору «другое земледелие». Но тогда надо отдавать себе отчёт: а чем станет сам человек? В своей работе «Проблемы биосферы и земледелия в условиях техносферно-ноосферного перехода жизни на планете» Эдуард Семёнович выделяет три ступеньки, по которым человек то ли поднялся, то ли опустился до этого перехода. Первой была зародившаяся около четырёх миллиардов лет назад биосферно-биологическая, особенно бурно развивавшаяся в последние полмиллиарда. Второй стала нынешняя, социально-биосферная – с верой человека в то, что он (по Э.Леруа и В.И.Вернадскому) в ходе взаимной эволюции живого вещества и его природного окружения создаст ноосферу, сферу разумной деятельности. Что получается – видим.
В.И.Вернадского вдохновлял и социальный строй в Советском Союзе с его оптимистической перспективой построения справедливого общества. Но теперь и в России, по определению философа, «утверждается либерально-экономическая цивилизация… с её направленностью на получение сверхприбылей… Эта цивилизация творит в силу своей антигуманной и эксплуататорской сущности социально-техногенную жизнь, убивая биосферную». Вот эта модель жизни, из которой будет исключено само понятие биосферности, и есть ступенька третья. Жизнь – постбиосферная, в искусственной среде. Пока она ещё социо-техно-биосферная, но уже «подошла к своей «смертельной черте», за которой вряд ли может быть возврат к биосферной, то есть самостоятельно эволюционирующейся…».
Так что же станется с человеком за той чертой? В его организме ведь даже сегодня насчитывается до двух тысяч искусственных веществ, в том числе до трёхсот в материнском молоке (с чем связан рост детских патологий с младенческого возраста начиная). Успехи генной инженерии в переделке растений и животных распространяются теперь и на человека. Прогрессируют трансплантология, включая замену биологических органов искусственными, чипизация поведения, разрушение традиционных национальных духовно-этических ценностей и самих индивидуальностей вплоть до стирания граней между полами… Неужели же и за этой чертой не будет преследовать человека невыносимая фантомная боль от утерянной им почвенности, как необъяснимо болит у инвалида ампутированная конечность?! Но только болеть-то может у человека. Дорисовать образ послепочвенного человека – послечеловека – по силам, пожалуй, только фантастам-катастрофистам…
Так может ли с такой направленностью развития смириться почвовед-докучаевец? А чтения в научной библиотеке и закончились презентацией книги избранных трудов Г.Т.Воробьёва, которая открывается эпиграфом, уже ставшим афоризмом, «Жизнь, создав почву, обрела вечность». А далее следует раздел «Научно-философское обоснование Учения о почвенном покрове», по духу и содержанию русско-почвенническое. Издание библиотекой такого внушительного тома в знак благодарности учёному за активное полувековое с ней сотрудничество – само по себе событие беспримерное. И обставлено было торжественно: директор С.С.Дедюля, в прошлом возглавлявшая отдел сельскохозяйственной литературы, преподнесла от себя лично пышный букет автору; подарком нынешних сотрудниц отдела Ольги Дворак и Олеси Черепниной стала любовно оформленная выставка духовных интересов автора книги; саму же книгу представила участникам чтений студентка Брянской госсельхозакадемии будущий почвовед Татьяна Авдеева. Профессор госуниверситета доктор сельскохозяйственных наук А.С.Кононов особо обратил внимание на то, что брянским философом-почвенником впервые в один ряд с тремя фазами состояния материи – твёрдой, жидкой и газообразной – поставлена четвёртая – сокровенная, связующая жизнь духа и почвы.
Что особенно примечательно, большую вступительную статью к трудам почвоведа написал философ Э.С.Демиденко. И, хотя сам он допускает вероятность беспочвенного, постбиосферного мира, всё-таки, считает вместе с автором «Избранных трудов», что шанс ещё не упущен, по крайней мере для России. Задержаться можно на ступени социо-техно-биосферы. Её черты прорисовывает возглавляемая им научно-философская школа при БГТУ. Эдуард Семёнович с удовольствием процитировал ключевые выводы коллеги: «Почвенная сущность природы обуславливается ролью почвенного покрова как духовного продукта биосферы». Комментируя вот эту обусловленность живой природы, философ считает, что даже «далеко не каждый из почвоведов может понять, в чём заключается философский смысл выражения». Подобно тому, как почвенный покров, эволюционируя, развиваясь, стал основой жизни биосферы, так человек, продукт биосферы, стал её духовной вершиной. И надо все силы употребить, чтобы эта биосферность с её духовностью не исчезла при смене моделей развития в будущем.
А завершил философ своё выступление тем, что бережно поднял обронённую почвоведом мысль о «другом земледелии», как надежду. Уже начавшееся формирование такого земледелия позволяет, уверен он, «создать новый экономный биотический антропогенно-биосферный круговорот», сохраняющий биосферно-биологическое вещество для полноценной жизни и в будущем.