Курощуп.
Новый телятник и льдохранилище строили на берегу реки у Желтой воды. Стоячая вода в ней была намного теплее проточной, и являлась излюбленным местом детворы. В затоне было не глубоко, место не широкое, примерно метров двадцать от берега до песчаной косы, которая заканчивалась соединением большой реки с протокой. С началом купального сезона, а он начинался после Ивана Купалы, берег реки кишел от детворы. Накупавшись до посинения, они грелись у костра, перекусывая принесенным обедом. Обычно это был хлеб и зеленый лук. Здесь же вдоль берега была бона, с которой женщины полоскали белье.
Строители работали весь световой день. Митрий был старшим в бригаде. Домой обедать мужики не ходили, брали еде с собой. А Зойка носила отцу обед. Она любила слушать байки деда Кондрата, который рассказывал про старое время. Днем дед сторожил паром, а во время обеденного перерыва присоединялся к мужикам. Паромщик приходил на паром в определенные часы, чтобы перевезти доярок в летний лагерь на дойку. Остальное время суток, паром был на замке, и если кому-то требовалось переехать на другой берег, сторож бил склянку, давая знать паромщику.
Подсаживаясь к отдыхающим мужикам, дед непременно раскуривал самокрутку.
- Дед, а дед, а за что тебя Курощупом зовут, расскажи, - просит Петр.
- Ступай, дочка, на берег, - отправил Митрий Зойку, наперечет зная все байки деда.
- Дело давнее, слушайтя, ежли интересно. Мужики, которые постарше помнят ишо, как по вечерам молодежь собиралась на поляне, танцевали, костры жгли, а зимой посиделки у бабки Бузейчихи устраивали. Девки прялки принесут, шерсть прядут, песни поют, а хлопцы озорничают. Потом песни и пляски до утра почитай зачинят. Я как женился, меня Софьюшка не пускала на посиделки, а я ж на балалайке играл, терпежу никакого нету усидеть дома, а потом додумался, с вечера спрячу балалайку в сенях и жду, когда она уснет. Как ребятишки посыпались кажный год, не до меня Софье стало. Намается за день и спит, как убитая. Я, как только услышу храп с печки, за балайку и на посиделки. А апосля одного случая напрочь забыл дорогу туда.
- Что это за случай такой? Расскажи дед, а?
- Случилась вот какая оказия. Поставили меня старшим на гумно лошадей водить. Девки залезут на кладь под самую крышу, подают снопы бабам, а те их на молотилку подкладывают. Я лошадей по кругу вожу, вижу, Дуня, на кладь забралась, да оступилась на край гурта. Снопы вместе с Дуней поплыли вниз прямо под ноги лошадям. Бросился я ловить ее, а то не ровен час под колесуху попадет. Тут юбка Дунина меня с головой и накрыла. Юбки то раньше носили широкие, длинные, а под ними ничегошеньки не одевали. Я запутался в них, и схватил ее нечаянно за срамное место. Что началось!? Дуня дюже строгая до мужиков была, баловства не любила, и как напустилась на меня: «Ах, ты бесстыжая твоя морда! Девок щупать!». На тот момент Софья зашла в гумно, да как закричит: «Курощуп, проклятый!». А кто-то из баб еще пошутил: «Вот так влип, как поп Филипп!».
Дальше я ничего не помню. Потом бабы рассказывали, что повело меня, как пьяного, лицо перекосилось. С тех пор немного один глаз налево смотрит, а прозвище Курощуп прилипло, так и помирать с ним придется. Мужики проходу не давали, хлопцы потешались. С тех пор к бабке Бузейчихе больше ни ногой. Оно ведь как раньше было, ежли парень охальничает прилюдно, в шутку под юбку кому заглянет, ни одна девка с ним гулять не будет. Одно слово - курощуп. Строгие правила были. Это сейчас молодежь носит юбки, срам весь наголе. В газетах пишут, по радио говорят, что жить лучше стали, мануфактуры много фабрики выпускают, а на юбки девкам товару все равно не хватает.
- Раньше девки с кожи лезли, чтобы платье показать.
А теперь из платья лезут, чтобы кожу показать, - пропел частушку Петр. - Времена теперь другие настали, дед, и молодежь другая.
- А я вот что вам скажу, времена-то меняются, а молодежь должна честь блюсти. А то, что получается, всю анатомию девки на обозрев кажут, политикой мирового значения тут пахнет.
- Дед, скажи, что еще мировой войной дело кончится.
- Молодой ты парень ишо судить про войну. Нам с дружком Сашко, когда германская зачилась, годков было, как табе сейчас. А вот и Сашко, легок на помине, не даст соврать, - прервал рассказ Кондрат, показывая на приближающуюся тачку - обратовоз.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/01/03/359