Как была предотвращена Третья мировая война
или
нет худа без добра
1
Удобно расположившись в мягком кожаном кресле, Джорж Вэн-Тайн нажал на кнопку, и на противоположной стене вспыхнул экран. Передавали вечерние новости. Как всегда что-то бубнил первый черный президент, потом показали демонстрацию "голубых" в Вашингтоне. Кадры мелькали один за другим. Вот лужа крови и в ней чья-то нога на площади перед мечетью в Багдаде после очередного теракта, военный парад в Москве, наводнение в Италии... Старый Вэн-Тайн устало прикрыл глаза. Ничего нового. Мир не меняется, меняются только лица.
Неожиданно на экране появился профессор Роджер Хелси. Улыбка разгладила морщины на лице старика. Его Джорж знал еще по Гарварду. Когда-то они дружили, но потом друзья пошли по жизни разными дорогами. Вэн-Тайн занялся бизнесом, стал главой известного фарма-концерна, а Хелси увлекся наукой. Теперь он один из ведущих специалистов в области мозга. Ездит по всему миру, часто выступает по телевизору. Джорж усилил звук. Хелси говорил о том, что в будущей войне победит не тот, у кого больше бомб, ракет и золота, а тот на чьей стороне больше "Золотых голов". Иными словами, все будут решать мозги.
- Но как определить на плечах у тебя "Золотая голова" или качан капусты? - задал риторический вопрос Хелси, сделав при этом театральный жест. "Также выпендривается, как и сорок лет тому назад", - подумал про себя Вэн-Тайн.
- Ведь по внешнему виду дурака от умного не отличишь, - между тем продолжал профессор. - Недаром про иного говорят: "Какой умный вид у этого дурака!" (Хелси улыбнулся, представляя себе, какой приступ гомерического смеха вызовет у невидимой аудитории его удачная шутка.) - И вот тут на помощь ученым должны прийти приборы. Они позволят дать непредвзятую, совершенно (здесь он поднял указательный палец правой руки вверх) объективную оценку способностей человека, сказать, на что он способен: кому в инженеры идти, а кому у плиты стоять.
Таких приборов, правда, еще нет, но их создание не за горами. Мы должны опередить нашего потенциального противника. Ну, Вы, конечно, понимаете, кого я имею ввиду. (Заговорщицкая улыбка пробежала у него по лицу.) Кто первый построит такие приборы, тот и выиграет будущую войну. Однако для этого нужны деньги: пара-тройка миллиардов долларов, не более того.
Как-то я прочитал в газете, - продолжал Хелси, - что при разводе один русский олигарх отвалил жене три миллиарда долларов. Так что, когда на карту поставлена жизнь на земле, это плевые деньги. Зато кто не побоится вложить капитал, тот сможет стать хозяином на планете!
От таких слов Вэн-Тайна аж пот прошиб. "Я, я хочу стать хозяином на планете! - чуть не в голос закричал он. - Надо поспешить, а то, чего доброго, могут и опередить. Знаю я этих акул капитализма." И он погрозил кому-то невидимому сухим кулачком.
2
На следующее утро Вэн-Тайн позвонил профессору Хелси.
- Хай, старина, - прохрипел он в трубку, - не узнаешь старого Джо? Да, да, он самый. Я часто вспоминаю нашу последнюю игру в Бостоне, когда ты прошел по краю и забросил решающий мяч. Что и говорить - молодость. (Вэн-Тайн сделал многозначительную паузу.) Да, кстати, я видел тебя вчера по телевизору. Мне понравились твои идеи. Хочу сказать тебе по секрету, (тут он понизил голос) до меня дошли слухи, что Пентагон собирается построить сверхмощную ракету. Пару-тройку таких гостинцев на голову русских, и о них можно будет забыть навсегда. Представляешь? Но у этих парней проблема с кадрами. У своих мозгов не хватает, а чужих, сам понимаешь, к таким делам на пушечный выстрел подпускать нельзя. Так что твоя идея насчет, как ты сказал, совершенно объективной оценки умственных способностей этих кретинов очень кстати. Короче, я готов поставить на твою лошадь.
3
Сказано - сделано. Сами понимаете, у миллионеров слова не расходятся с делом, а тем паче у миллиордера. Через восемь месяцев впервые в мире был создан чудо-аппарат по сверх-тонкому сканированию человеческого мозга, и охота за "Золотыми головами" началась. Прежде всего перед профессором Хелси и его сотрудниками была поставлена задача отобрать наиболее одаренных для создания чудо-ракеты.
Вы, наверное, заметили, что мы часто употребляем слово "чудо": чудо-ракета, чудо-аппарат, на котором, по всей вероятности, должны работать чудо-ученые. Ну конечно, именно так оно и было. Испытания проводили высоко-квалифицированные специалисты: доктор Дж. Гаррод, мисс Сильвия Батлер и доктор Билл Кросби.
Но не будем забывать, дорогой читатель, какими бы высокими научными степенями и званиями не был бы удостоин человек, от этого он не перестает быть человеком со всеми присущими ему слабостями. И каким бы белоснежным не казался на нем халат, от внимательного глаза не ускользнут на первый взгляд невидимые пятна на нем. Но об этом позже.
Способности испытуемых оценивались по балльной системе: 100 баллов получал гений, 0 баллов - идиот.
Прежде всего внимание исследователей привлекли выпускники Принстонского и Гарвардского университетов: Джим Джонс, Дэвид Декстер, Джуди Кушмиль и другие.
Вышеназванные претенденты на звание "Золотая голова" не питали иллюзий насчет своих мозговых извилин, но им всем очень хотелось получить место под солнцем. Ну, просто очень. Растопить сердце железного робота они, правда, не могли, но что касается слабого человеческого сердца, то тут открывались большие возможности...
4
Первым на скользкую тропу искателя призрачного счастья ступил Джим Джонс. Однажды его мать, миссис Патриция Джонс, посещавшая клуб любителей декоротивных кактусов, случайно разговорилась с некой Майрой Харпер, также отдававшей должное этим диковинным растениям. Миссис Харпер работала приходящей домработницей у состоятельных людей и при каждом удобном случае в сердцах изливала на них все свои житейские невзгоды и обиды: какие они неряхи и грязнули, что клочья женских волос приходится голыми руками вытаскивать из туалета, иначе они, чего доброго, могут забить канализацию, что оставляют полную раковину грязной посуды, а пепел стряхивают прямо на ковер. Особенно доставалось некоему доктору Гарроду.
Как-то вечером, за чашкой чая, миссис Джонс, не зная, чем еще можно развлечь своего сына Джима, пребывавшего последнее время в меланхолическом настроении, передала свой разговор с Майрой Харпер. Джим слушал ее невнимательно, рассматривая узор на обоях, но когда его уха коснулось имя доктора Гаррода, подскочил как ужаленный. А не тот ли это Гаррод? Ну, Вы сами понимаете: какой тот. Он быстрым движением извлек из портмоне тысячу долларов и протянул матери.
- Всучи их миссис Харпер, чтобы она как следует пошерстила в доме Гаррода. Не найдется ли что-нибудь "жареное".
И действительно недели через две Патриция Джонс протянула сыну распечатанный пакет, из которого на стол выпало несколько фотографий. На них в разных ракурсах были изображены обнаженные дети. Джим, догадываясь, но еще не веря своему счастью, дрожащим голосом спросил у матери: "Что это?"
- Эти фотографии Майра нашла в письменном столе доктора Гаррода, - спокойно ответила та. - Они лежали в книге под названием "Энфелограммы детского мозга".
- Энцефалограммы, - поправил ее Джим.
- Майра сказала: энфелограммы. Впрочем, какая разница?
Джим схватил пакет и выбежал из комнаты.
5
На следующее утро он неторопливым шагом переступил порог лаборатории, в которой, как всегда, копошился доктор Гаррод. Внутри у Джима все горело от превкушения победы над этим яйцеголовым чмырем. Стараясь ничем не выдать свое волнение, он спросил у него:
- Мистер Гаррод, не будете ли Вы столь любезны сказать, сколько я набрал баллов?
- Охотно. Имя?
- Джонс. Джим Джонс.
Гаррод нажал на какие-то кнопки на компьютере, и на экране появилась таблица.
- 27 и 5 десятых.
"Не густо", - подумал про себя Джим.
- А проходной балл?
- 68 и 7 десятых.
Джим вынул из бокового кармана фотографии, принесенные матерью, и положил их перед Гарродом. У того округлились глаза под толстыми стеклами очков, а лицо покрылось красными пятнами. Но он поспешил взять себя в руки.
- Что Вы хотите этим сказать?
- Не прикидывайся целкой, урод. Если завтра же у меня не будет 75 и 5 десятых, эти фотографии лягут на стол твоего шефа.
- Это произвол! Я буду жаловаться! - выкрикнул фальцетом Гаррод.
- Оправдываться будешь в полиции, упырь, - уже на пороге, обернувшись, произнес Джим.
Назавтра он был зачислен в заветную группу так называемых "Золотых голов".
6
Рыжеволосая мисс Сильвия Батлер с черными глазами навыкате, что свидетельствовало о перенесенной базетовой болезни, честно говоря, не была лакомым кусочком для мужчин. К тому же небрежность в одежде: водолазка цвета пожухлой листвы и темно-синие брюки, иногда сменяемые того же цвета юбкой ниже колен, а также полное пренебрежение косметикой, кажется, навсегда поставили жирный крест на ее личной жизни.
Но к чести мисс Батлер надо сказать, что она с отличием окончила Йельский университет, поступила на работу в престижную лабораторию профессора Хелси и, так как наука оставалась для нее единственным полем для самоутверждения, ее последним бастионом, то она грудью стояла на его защите. Иными словами Батлер отдавала все свои недюжинные способности, чтобы быть лучшей среди всех.
Хелси обратил внимание на энтузиазм своей молодой сотрудницы и часто ставил ее в пример другим. При этом щеки Сильвии обычно покрывались румянцем, и она скромно опускала глаза. Тайно Батлер была пылко влюблена в профессора, но понимая всю безнадежность своей страсти, боялась признаться в этом даже самой себе. Единственным выражением ее чувств стала полная самоотдача в работе. Таких иногда называют "Фанатом науки".
7
Когда начинаешь писать о новоиспеченной выпускнице Принстонского университета Джуди Кушмиль, то глаза застилают слезы умиления, буквы разбегаются по бумаге, а лицо расплывается в блаженной улыбке, приобретая дурацкое выражение. Джуди была хороша собой. И не просто хороша, а дьвольски хороша. Прохожие останавливались и смотрели ей в след. И не только мужчины. Все игроки футбольной команды университета мечтали об одной ее благосклонной улыбке. Половина профессорско-преподавательского состава при мысли о ней лишалась сна. Одного взгляда ее ласковых глаз достаточно было, чтобы рука профессора помимо его воли сама поставила ей зачет. На третьем курсе ее избрали королевой красоты Принстона.
Жизнь казалась ей сплошным праздником. А тут этот дурацкий тест на мозговые извилины. Нет, они, конечно, у Джуди имелись. По крайней мере одна, да и то прямая. Надо отдать ей должное: она об этом догадывалась и не находилась в плену несбыточных мечтаний. Но и ей хотелось вкусить от пирога удачи, попасть в число избранных. Что делать? И тут ее внимание привлекла мисс Батлер.
Известно, что женщины, когда надо, бывают очень изобретательны. Как-то вечером Джуди остановила свою машину у дверей лаборатории профессора Хелси. В окнах горел свет. Она знала, что Батлер по вечерам, когда уже все расходились по домам, часто задерживается на работе. Ее рассчет оправдался: Сильвия была одна. Джуди объяснила свой поздний визит тем, что ее очень беспокоит результат теста и, не узнав его, она просто не сможет заснуть. (Хотя в результате она могла не сомневаться.) Когда девушка подсела к монитору, Джуди обняла ее сзади и нежным голоском проворковала на ухо: "Я люблю тебя".
"Что?!" - отшатнулась та. Но Джуди уже прыгнула к ней на колени и принялась целовать ее взасос. Сильвия старалась сбросить наглую бестию с себя. Завязалась схватка. Вместе с пленительным ароматом дорогих духов Джуди распространяла вокруг себя флюиды, способные растопить любое, даже самое черствое сердце. Как паук, парализующий попавшую в его лапы мушку, также и Джуди мертвой хваткой держала в своих объятиях мисс Батлер пока та, наконец, не успокоилась, а потом (о, чудо!) не стала поначалу робко и неумело, а затем все с более нарастающей страстью отвечать на ее поцелуи.
Так в один присест "Фанат науки" превратился, как любят выражаться социологи, в "лицо нетрадиционной ориентации".
Тебе, мой читатель, кажется, излишне говорить, что Джуди Кушмиль добилась своего: и она была причислена к когорте "Золотых голов".
8
Американцы делятся на две категории: футболистов и футбольных болельщиков. Сотрудник профессора Хелси, доктор Билл Кросби, проработавший в лаборатории около десяти лет, относился ко второй категории. Когда-то, учась в школе, он сам играл в футбол, и ему пророчили большую карьеру, но в 10-ом классе во время встречи с соседней школой Билл сломал ногу, и с футболом пришлось расстаться. Но эта травма не помешала ему стать неистовым болельщиком команды Принстонского университета, в котором в восьмидесятые учился он сам. Кумиром его был хавбек Дэвид Декстер. Кросби помнил матч своей любимой команды в Чикаго, который происходил три года тому назад. Эта встреча по праву вошла в историю Америки! Тогда его любимцы победили со счетом 3:2, причем победный мяч забросил не кто иной как Дэвид Декстер. Тогда у двадцатиярдовой линиии мяч был потерен кем-то из наших. Дэвид и кто-то из чикагцев оказались от него примерно на одинаковом расстоянии, но Дэвид успел первый. Он сделал длинный рывок и бросил мяч точно между планками. Вскоре раздался свисток - матч закончен. С поля Дэвида уносили на руках. Да, такое не забывается.
И вот теперь среди испытуемых доктора Кросби оказался сам Дэвид Декстер, способности которого, мягко говоря, оставляли желать много лучшего. Кросби колебался недолго: ведь он был патриотом Америки. С его легкой руки Декстер оказался среди так называемых "Золотых голов".
Работа по созданию чудо-ракеты длилась около года. Когда все было готово, испытания провели в пустыне Невада. Взрыв прогремел с такой невероятной силой, огненный смерч пронесся с такой стремительностью, что в радиусе тридцати пяти миль не осталось ничего живого. В результате погибли герои нашего повествования, а с ними и многие другие.
Так была предотвращена Третья мировая война.
"Нет худа без добра", - как говорил в таких случаях мой покойный дедушка.