Тем, кто посвятил свою жизнь морскому делу, никогда не наскучат бескрайние морские просторы. Однако нет большей радости для моряков, чем увидеть после долгого перехода сапфировые бухты и лагуны. На их берегах богатые города, мощные фортовые цитадели и джунгли сулят наслаждения и приключения.
Первый крик марсового матроса застал Александра Гритстоуна за планшетом с картами. «Земля! Земля!» - вопли сверху подняли на ноги всю команду. При всем желании адмирал не смог бы оказаться на палубе раньше других офицеров, карауливших горизонт в предрассветные часы. Поэтому его появление вызвало еще большее оживление всех членов экипажа. Как только Александр поднял руку в приветствии, по «Империи» прокатился глухой, но отчетливый повторяющийся возглас: «Ваше превосходительство, земля!»
Новоиспечённый Королевский ревизор принял подзорную трубу из рук Джона Уоркмана, который прежде был одним из офицеров адмирала Чада Каппера. Прославившийся непримиримой борьбой с нарушителями британского закона на море, сей непреклонный и строгий борец с испанцами проявил неслыханную жёсткость по отношению к флибустьерам при их дерзком побеге из Города Потерянных Кораблей, а сейчас гордился возможностью продолжить службу в колонии с новым адмиралом, который намерен объявить настоящую войну всем, кто не станет под знамёна Великой Британии.
Стоило королевскому каравану приблизиться к обитаемым широтам Карибского бассейна, как им стали встречаться пираты, каперы и негоцианты, военные конвои и золотые караваны. С тревогой и волнением адмирал наблюдал за ними издалека, ожидая лицом к лицу столкнуться со шпионажем, предательством и кострами инквизиции. Он поставил во главу угла задачу подойти к цели путешествия как можно более тихо и незаметно, чтобы избежать преждевременных стычек и недоразумений, так как самым ценным грузом небольшой флотилии были семьи офицеров и его собственные родные люди.
Александр бегло осмотрел горизонт и по размытым очертаниям, едва заметным даже через подзорную трубу, определил, что это гряда рифов на пути к Эспаньоле. До Плимута оставалось еще несколько дней хода по большой дуге на юго-восток, в обход обозначенных на карте коралловых ловушек для судов, но радость экипажа была вполне объяснимой – океанские штормы уже позади.
Пенные буруны, далекие от дворцовых переворотов, все же предвещали интриги, потому что это было время заговоров и борьбы за власть между европейскими державами в Новом свете. Только сила и золото и по сей день правят в этих местах. Под вой картечи и звон абордажных сабель Британский Лев и Французская Лилия почти полтора века ведут жесткое противостояние с Кастильским могуществом и Голландским богатством.
Весь берег в те времена был поделен на сферы влияния между европейскими державами, в прибрежных водах процветало пиратство всех мастей. Провести полдюжины кораблей под носом многочисленных противников – это не просто мастерство, а искусство. Осознавая весь груз ответственности, адмирал еще раз внимательно вкруговую оглядел горизонт. На востоке, там, где море сливается с небом, горело алое зарево. Но пока это всего лишь рассветное солнце. Или?
Да, такими, коварными и прекрасными, предстают Карибские острова, как место действия, перед Королевским ревизором – адмиралом Александром Гритстоуном, и в такое противоречивое время. Назначение его надзирателем над этим беспокойным регионом, конечно, не было венцом карьеры для такого честолюбивого дворянина, как он, но оказанное королевское доверие было достаточно почетным, чтобы адмирал принял это направление без возражений.
- Все чисто, Ваше превосходительство, можно следовать прежним курсом, - доклад Джона Клиффорда Брина, как всегда, был кратким и исчерпывающим. Александр сходу проникся доверием к этому скромному, но, безусловно, самоотверженному морскому офицеру. Со дня внесения списков экипажей в судовые роли прошло всего-то месяца три, а им казалось, что знакомство длится полжизни.
В глубине души Александр Гритстоун лелеял надежду, что с присущим ему дипломатическим талантом он сумеет навести порядок во вверенной ему части колонии, положить конец бессмысленной жестокости, восстановить идеалы справедливости и создать идиллическое государство свободы и права. Еще раз он вскинул подзорную трубу и посмотрел в ту сторону, где солнечный диск почти полностью выплыл из лиловых вод. Действительно, чисто, но почему-то адмиралу показалось, что за ними наблюдают.
- Спасибо, мистер Брин, командуйте маршрут. Я вернусь к вам через некоторое время – хочу подготовить жену, - сухо раскланявшись, Александр направился к лестнице, ведущей в каюты. Чувство тревоги, ненадолго отступившее, снова поколебало его уверенность в собственных силах. Что бы ни происходило здесь и сейчас, это не имеет ничего общего с простыми человеческими отношениями, будь то мирное время или военное положение.
Изабелла была разбужена криком марсового матроса и немедленно стала одеваться в своей уборной за ширмой. К тому времени, как муж спустился с мостика в каюту, она была в удобном шёлковом платье без корсета, рыжие волосы тщательно уложены в безупречную прическу а-ля-Фонтанж, и, всё ещё прихорашиваясь перед овальным настольным зеркалом, жена была готова к встрече с ним.
- Милый друг, я всё слышала! Мы подходим к Эспаньоле?
- Да, дорогая, через несколько дней дойдём до Хайрока, а там и Монсеррат.
- Вас что-то беспокоит, мой адмирал? – Изабелла всегда угадывала настроение мужа по нескольким ноткам голоса, неуловимым для других.
- Нисколько. Это просто размышления и повседневные заботы. Нас ждут, и два корабля почти сразу отправятся в обратный путь с королевским грузом. Я думаю, что баркентина была бы более подходящим судном для перевозки колониальных сокровищ в метрополию. Видишь ли, когда испанские негоцианты поняли, что становятся легкой добычей пиратов в Карибском море, они стали массово переоборудовать свои галеоны в баркентины. Благодаря смешанному парусному вооружению баркентина может достаточно быстро двигаться в любом направлении. И, хотя трансатлантическое путешествие длится несколько дольше, чем каботажное плавание, зато баркентина наверняка уйдет от пиратов, даже неся значительный груз. Но в нашем распоряжении есть только флейт и пинас.
- Что же вы собираетесь предпринять, мой отважный капитан? – Изабелла, успокоенная уверенностью Александра, снова перешла на игриво-шутливый тон.
- Я планирую организовать оперативное сопровождение. Хорошо бы, если удастся, найти два-три люггера для проводки большегрузов через регион. Это средний корабль, созданный для перевозки грузов и охраны небольших конвоев. Несмотря на то, что вооружение люггера слабое, а команда немногочисленная, он специально сконструирован, как для торговли, так и для сражений. Многие капитаны ценят люггер за его скорость и маневренность. Но небольшие размеры не позволяют ему совершать дальние морские плавания. То есть, в обратный путь придётся снарядить те же два корвета или две бригантины.
- Ты знаешь, что делать. Но я всё равно чувствую озабоченность в твоём голосе, - она поднялась с пуфика и подошла к мужу, который так и стоял в центре каюты, любуясь радугой волос супруги в свете восходящего солнца, падающем через линзу иллюминатора.
- Понимаешь, милая, чтобы не остаться беспомощным на берегу, мне необходимо решить заранее, какие корабли и для какой миссии подойдут наилучшим образом. Мы добрались сюда без потерь, хотелось бы, чтобы и дальше сохранялся Status Quo. Мне больше по душе бригантины, это не секрет. Но они же, на мой взгляд, вернее прочих судов справятся с боевым охранением на протяжении долгого путешествия через Атлантику. Таким образом, я сам отвечаю на поставленный вопрос и оставляю в своём распоряжении корветы.
- О, Джон Брин и Джон Уоркман – надёжные джентльмены.
- Да! Корвет Джона Брина «Пёс Войны», не имеет равных. Выдающееся произведение судостроения – крепкий корпус, способный нести большую команду и тридцати-двух-фунтовые пушки, отличное парусное вооружение, великолепный ход в бейдевинд, шестнадцать бортовых, четыре носовых и четыре кормовых пушки – далеко неполный перечень достоинств этого корвета. А «Летучий Голландец» Джона Уоркмана – ужас всех, ходящих под парусом. За время войны он получил прозвище корабля-призрака с экипажем скелетов. Считается, что даже если этот корвет будет потоплен, то команда вытащит его на ближайший берег, отремонтирует и снова пустит по морю, - адмирал улыбался, обнимал жену за плечи и указывал другой рукой на что-то невидимое на водной глади.
- Мне поведали столько легенд о пиратах, но теперь им будут противостоять не менее легендарные королевские моряки! – Изабелла не скрывала радости.
- А ещё, возможно, мы найдём клад, - Александр заговорщически понизил голос.
- Клад? – на этот раз без притворства изумилась его жена.
- Говорят, в марте 1579 года команда Дрейка захватила испанский галеон, на борту которого было четырнадцать сундуков с серебряными монетами, восемьдесят фунтов золота и тысяча триста серебряных слитков. Но пиратская добыча оказалась настолько велика, что корабль оказался перегружен. Пришлось оставить за бортом «наименее ценное», которым оказались серебряные слитки.
- О! Ты раньше не рассказывал эту легенду, - глаза адмиральши светились изумрудным цветом и любопытством.
- Перед смертью один из членов его команды поведал дербиширскому пастору, что во время тридцати-шести-дневной якорной стоянки Дрейк закопал восемьдесят восемь тысяч фунтов серебра на побережье Нового Альбиона, у 38-й параллели. Так Дрейк назвал бухту, в которой стояла «Золотая лань», но точные координаты этой бухты не установлены.
- О, мой бог, как это интересно, просто дух захватывает!
- Во время аудиенции Его Величество Карл I передал мне страницы из дневника пирата Её Величества Елизаветы I, хранившиеся в тайном архиве Его Величества Якова I и оказавшиеся у него потому, что королева-девственница не имела прямых наследников, в которых говорится: «В этот день, 25 августа 1579 года, я, чтобы облегчить бремя моего судна, приказал удалить из моей каюты серебряные слитки. Я захоронил их на поросшем редкими деревьями холме на полпути между морем и большим внутренним озером». Чтобы оправдаться перед королевой, благоволившей Дрейку настолько, что однажды лично передала пирату в подарок зеленый шелковый шарф, на котором было вышито пожелание «Пусть Бог всегда хранит и направляет Вас», сэр Френсис вырвал эти страницы из дневника и отдал повелительнице в качестве гарантии, что не посмеет присвоить сокровища британской короны.
- Ах! – Изабелла и Александр надолго замерли в тишине каюты, пока корабль мчал их на всех парусах в неизведанный мир приключений.
Глядя куда-то за горизонт, они представляли, как Королева обратила внимание на храброго пирата, когда тот отличился при подавлении ирландского восстания; как Елизавета одобрила пиратский план Дрейка против испанских владений в Южной Америке; как тридцатисемилетний Френсис Дрейк отправился к берегам далёкого континента по приказу всеми любимой королевы грабить испанские колонии и корабли на благо английской казны; как капитан Дрейк жил в роскошной каюте, обедал из серебряной посуды под игру музыкантов и ему прислуживал личный паж.
Каюта старшего офицера напоминала дворец, пусть и деревянный, но все же со скульптурами, с резными скамьями и настоящим столом. У других приближённых к капитану моряков были откидные койки, а вот матросы спали прямо на палубе, поскольку о гамаках в те времена никто и не слышал.
И питались матросы и офицеры елизаветинских времён по-разному. Матросы ели руками или деревянными ложками по семь человек из одной тарелки, глиняной или деревянной. У офицеров был сервиз. Да и свободное время они должны были проводить по-разному. Матросам приходилось чинить одежду, а офицеры могли играть в нарды. А ещё по палубе легендарной «Золотой лани» разгуливал откормленный вальяжный кот.