Пролог. Атаман

               

                Пролог
Эта история, мой смертный читатель, вложиться не в одну книгу. Первый переплёт повествует лишь о начальных деталях всего цикла. На сегодняшней день запланировано три переплёта, два первых – лишь предисловие к самому главному, третьему.
У начала времён, как ни банально звучало, был свой господин, свой повелитель. И здесь же были свои божества и их слуги, не менее божественны. Был Создатель, кто всё сотворил. Сотворил он целые миры, в которых ему было грустно, предаваясь к идеалу у себя в сознании, он лишь достиг разочарования, так и не найдя идиллии. На неудачном эксперименте (а он любил экспериментировать) Создатель решил произвести процесс, весьма, скажем, нестандартный для него самого. Сам он был против любого баланса и постоянства, был против всего. Он не разделял своё чадо на добро и зло, а просто считал это жизнью, так как просто не осознавал ни добра, ни зла. И знал, что ждёт их в конце – они прекращают дышать, ходить, говорить, думать, поддаваться мыслям, творить, мечтать и многое другое. Они это называют смертью. И думают, что это вторая жизнь, да-да, вы не ослышались. «Вторая жизнь». Прекрасно звучит, неправда ли? Будет лучше прежней. Они любят думать, высказывать и упорно доказывать, но не только эту тему, а вообще, что где-нибудь в потусторонних мирах, может, в их собственном воображении начнётся их новая «жизнь». Как они любят говорить: «Надежда умирает последней». Их ждёт глубокое разочарования, к счастью. Они просто умрут. И никакой пустоты, никаких миров в их сладком воображении не будет. Они будут рождены, как биологическое тело, и умрут как биологическое тело.
Создатель завершил эксперимент и был доволен им. Ведь было всё так нестандартно. Примитивные формы жизни так забавляли. И это наскучило ему. Он забросил эксперимент, и доверив вселенные только одному. Верному соратнику и рабу – Мулдину. А сам он отправился, хотя какая разница куда он отправился? Тебе будет наплевать на всё, человек, только не на себя.
И Мулдин, а ещё народы называют – Мулдун, в помощь себе правителей из эфирной магмы сотворил, чтоб те, свою очередь смертными повелевали. И нарёк он просто «божествами». И не раз он заходил на огонёк, чтобы убедиться в порядке. А затем улетал, в свои дальние странствия.
Так и началась первая эра. Где жили смертные по законам божьим. Им строили алтари, молились и верили в них. Давали обеты и соблюдали всё в божьи посты. Смертных становилось всё больше, они плодились, отправлялись в неизведанные земли и заселяли их, ещё больше предаваясь оплодотворению. И как задумывалось, смертные стали конфликтовать друг с другом, начали красть, обманывать и убивать.
Как и предполагал Создатель, смертные достигли второй фазы, фазы в борьбе за выживание. И выявление сильнейшего, конечно же. Некоторые достигали обманом, вторые – физической силой, а третьи – союзничеством.
Так и появились первые племена, и первые вожди. И полилась кровь по земле истоптанной, загорелись костры далёкие. Начались великие воины.
Боги лишь забавлялись, а когда к ним приходил Мулдун, то междоусобицы на время прекращались, а затем с новой силой вновь разгорались.
Прошло несколько сотен лет и смертные начали в большие общины объединится, не позабыв лжи, предательства и крови.
Так завершились вторая фаза и первая эра, вошедшая на страницы истории, как «Эра Красного времени».
Третья фаза предвещала воцарение народности и малых государств. Выбрали из храбрейших и умнейших правителей себе, а те – род закрепили на долгие века. Смертных становилось всё больше и среди них было всё больше черни. Но и среди черни были самородки своего времени. Они и прогрессировали своё время и народ.
Четвертая фаза открыла смертным глаза, среди войн между государств они нашли нового врага. Смертный возрос и дал своему существованию более гордое название – человек. И бросил человек копьё войны Богам. И начались долгие войны. Четвертая эра вошла на страницы истории, как мрачное и тёмное время.
Боги решили играть по своим правилам, и открыв порталы из разных миров, пришли другие этносы в поиске нового дома.
Это были более разумные существа, чем люди. Они не хотели воевать, но это не означало, что не умели. Под воздействием неизвестной сущности, что у людей зовётся – магией, Боги подчинили народы своей воли и натравили, как псов на многочисленные человеческие легионы.
Четвертая эра закончилась поражением людей, и их обратили в рабство, сами Боги заковали их в собственных городах. Солнце больше не показывало своего лика, и днём, и ночью в небе летала смерть.
Народности, что призвали на войны, ушли кто в горы, кто в пещеры, кто в леса. Не показывали своего лика.
Конце четвертой эры у Богов тоже сменился повелитель, Ойлунд Жестокий и его сын – Апотифф. Именно Ойлунд распорядился заковать в цепи людей. Мрак и темнота терзали земли оные.
Пятая эра вошла в историю как «liberation», пришёл к смертным Мулдин в облике большего ящера с крыльями и скинул оковы со смертных.
Покончив с делами земными, он устремился во дворец небесный, чтоб богов наказать. Открыл пасть и белым огнём поглотил богов. Добрался до тронного зала, Ойлунда он наказал, а сыну – дал второй шанс. И больше богов не было, их изгнали. Дав людям самим распоряжаться жизнью .
Эра шестая нам неизвестна, её на страницах истории нет.
В седьмой эре восстали народы: вышли на бой из пещер, гор, морей и лесов. И сражались с людьми, кто-то за, а кто-то и против них. По одну сторону люд, по другую сам Апотифф. Он предал Мулдина, себе волю его подчинив. Летал на Мулдине, войска в бой вёл. И в последней битве, где чаша весов к его половине, он несчастья обрёл. Он исчез и Мулдин вместе с ним. Людям далась дорого победа. Но до сих пор неё никто не забыл.
Миновало несколько сотен лет и эры остались в прошлом. Настала пора человека и он продолжал жить, без богов, Мулдина и Апотиффа. Под воздействием времени появлялись новые государства, исследовались земли, были открыты моря и океаны. Род человеческий не знал покой и воевал. Но уже сам собой. Жрецы ордена «Белого Мулдина», а позже «Белого Дракона» объявили первое тысячелетие и 1 год от поражения Апотиффа.
Минуло почти пять сотен лет. На дворе 499 г. ( от п.А). и с этого времени мы начинаем нашу историю.
 
       
 
               
               


   Предисловие:
«Ныне живущий люд назвал бы этот период времени просто – войной. Но другие совсем по-другому. Голод. Разруха. Каннибализм. Доминирование. Борьба за выживание. Цель. Цели, которые не оправдывают средства. Истребление человечества от рук человека. Годы пройдут, чтобы человек почувствовал разрезающий плоть клинок не от недруга из другого полиса или моря, а нечто зловещего, нечто такого, о чём будут помнить долгие столетия, в чих жилах будет течь обжигающая жижа, чем-то напоминающие жерло вулкана».
500-523 г.
“История мира” параграф 1 глава IX
Хоолор Дальнозоркий
Гроссмейстер ордена Белого Дракона
 
                Атаман
499 г.
Таверна находилась недалеко от главного тракта. Хорошо спрятанная высокими деревьями, была окружена небольшим деревянным заборчиком, который уже год назад прогнил. Рядом с таверной находилась маленькая конюшня, в которую могло бы поместиться, для просторного стойла, не больше десяти, но сегодня вся конюшня была забита. Тем же коням, лошадкам, осликам и пони, которым не хватило место под крышей, мокли под слабеньким тёплым дождём, привязанных джутовой верёвкой. Как оказалось, людям тоже не хватило место под крышей. Небольшие группки стояли друг от друга в нескольких метров и громко разговаривали. Поглощая куриные ножки, похлебку из картошки и овощей, и запивая всё это тёплым пивом. Мало кто останавливался здесь на ночевку или отдых с большака, так вообще многие не знали, что есть такое заведение, хорошо укрытое деревьями от дороги. Лишь ночью, когда кто-нибудь проезжал по тракту, он мог увидеть слабенькие огни от факелов, прячущихся среди деревьев. Но те, кто остановился сегодня здесь, прекрасно знали местоположения двора, а также то, что почти здесь никто не останавливается. Фасад здания оставлял желать лучшего. Бревна, положенные друг на друга, тем самым образуя четыре угла, как и заборчик – гнили. Не зная, какими силами, спасенная дубовая крыша, до сих пор завораживала голубизной красок. В метрах двух от таверны была завалена сосна. Тем самым она могла бы легко закрыть лавочку местного хозяина, но только лишило одной из трёх дорог, выходивших на тракт. Сосну не убрали, оставив её талисманом удачи. Так думал хозяин таверны. Наверное, до сегодняшнего дня. Ведь думать он не хотел. Точнее – не мог.

В таверне стоял запах пива, горячей еды, мужского пота и мочи. Смердело от тех, кто перепил и уснул головой в жратве. Некоторые были немного продуманные и глупы в то же время. Чтобы их место за столом никто не занял, они потихоньку развязывали мешочек и поливали свободное место, стараясь никого не обрызнуть. Пару человек получили по кочерыжки, других же выбросили под дождь. В итоге: и те, и другие больше не могли выпить и сходить в отхожее место. Им так отбивали те места, что они напоминали долгие месяцы о себе. В таверне было просторно: стойка хозяина, несколько столов и к ним несколько стульев. В зале находилось не меньше тридцати пяти за столами и столько же стоя. Ели, пили, баб тискали, отобранных в налетах. Играли в ножички на меткость. Правила были просты: чем точнее попал в обусловленные маркировки, тем больше шанс на выигрыш. Побеждал – получал несколько монет и пиво. Проигрывал – принимал упор лёжа и начинал сгибать, разгибать руки определённое количество раз.
Как раз в одном уголке, где кроме пяти человек никого в двух шагах не наблюдалось, велась довольно опасная беседа.
- Зараза! – бросив оставшиеся в руке карты на стол, молодой человек лет двадцати семи.
Трое расхохотались. Кроме одного. Все они были одеты в разные одежды. Кто ценил богатый шёлк, кто-то же рад был кожаной куртке. И женщин предпочитали разных: доченьку богатенького аристократа или же деревенскую деву. Кого-то тянуло на толстых и объёмистых, а кого-то на стройных, худых. Но лишь немного их объединяло. Любили воевать, пить, расслабляться с женщинами, а самое главное – убивать. И никак попало. Ни так, как солдаты на войне. То есть «вилкой» в грудь – с глазёнок прочь». А по-настоящему. Убийство – был отдельный вид искусства для них. Все пять человек за столом превращали свою главную черту в magnum opus. Как только они выходили против кого-то в бою и пускали меч в дело – никто из тех противников, с кем они встречались ранее, не покидал с поля боя. Если и оставался кто-либо в живых, то без рук и ног, а может чего и похуже, нежели отрубленная рука для мужчины. Заблуждались в своей непобедимости. До сегодняшнего дня.
- Ты проиграл, Пантера, - с улыбкой бросил парень с голубыми глазами.
- Сколько раз просил не называть меня Пантерой, - взяв кружку со стола и накатив ещё, продолжил, - Хотя бы не в трактире, - уже с улыбкой произнёс Пантера.
- Оставь его в покое, Тимьян. Лучше раскладывай колоду. А ты, Тмин, выпей ещё и убери обиженную мину. Ненавижу слабость, - холодно бросил шестой.
«Как сложно нести это бремя. Сложно врать себе. Сложно притворяться кем-то другим. Поэтому нужно быть сильным. Поэтому нужно ставить каждого на место. Не проявлять слабость. Только не здесь. Не сейчас».
Выпели и помолчали.
- Что рассказывают в мире, Бергамот, - спросил шестой.
Бергамот был выше и шире, чем любой затем столом. На нём была кожаная куртка, потрепанная и заляпанная свежей кровью. Самые обычные лёгкие штаны. И сапоги на шнуровке. Сам он был лысый, а три складки на шее говорили о многом. Например, что это он был Атаманом. И за эту ошибку платили очень дорого. Жизнью.
- Как будто сам не знаешь, - равнодушно посмотрел в свою кружку с пивом, - с чего начать-то? – отхлебнул из неё остатки пива.
- Что слышно в городах? Они по-прежнему богаты и велики, как и их правители?
- Богаты так же, как и девка, своими прелестями хозяина таверны. А правители, как хозяин таверны. Жирные и богатые. И спят на куче драгоценностей, как дракон на золоте.
«Как мне надоели его неудачные сравнения, не изменился за полтора года»
- по существу, Бергамот, - продолжая равнодушно ковырять кинжалом стол, делая вид тем, что этот разговор ему так же интересен, как прошлогодний снег, - все шесть.
Бергамот тихо фыркнул. И хотел уже начать поведывать о полисах. Забыл только то, что Атаман ненавидел политику. И всё, что с ней было связано.
- Я вижу, что вы позабыли меня, бравые капитаны. Когда меня бросили в темницу полтора года назад я каждый день думал о побеге. А вы даже не попытались меня освободить. Людей вполне хватило, да и ваши навыки впечатлят любого. Но никто из вас даже не шевельнул пальцем, чтобы спасти меня.
Они смотрели  на него с холодом.
«В этом ремесле нет дружбы. Нет смысла думать про стыд и честь»
- Я слышал про богатый обоз, - более холодным тоном произнёс Атаман, отдаляясь от темы. - И что делает богатая добыча, на мулах во дворе?
Они переглянулись так, чтобы не заметил Атаман. Краешком глаза.
«Пытаются скрыть от меня. Думают, что я не замечу. Дорогая ошибка. Каждый заплатит в своё время. Обещаю»
- Скоро по этому тракту, - с неохотой начал Тмин, - будет проезжать обоз из шести городов этих земель.
- Куда?
- На запад, - вставил Тимьян, - неизвестно кому и куда. Добычу мы собрали с других деревень, где было меньше риска попасться наёмникам.
«А вот это интересно. Врёт – и не краснеет. С деревень? Золотые и серебряные чаши, монеты, кольца, драгоценные кубки, подсвечники с дорогими камнями. Что-то тут не сходится. У людей нет еды, чтобы выжить. А тут драгоценности. Неважно. Я всё равно узнаю. Это и так принадлежит мне. И ты об этом знаешь, Тимьян»
- На западе -  море,  за морями - западные королевства. Я не думаю, что правители полисов везут им добро. 
- Кому же тогда, если не им? – выпалил Розмарин.
«Лучше сидел, молчал. Я не забыл, что именно из-за тебя меня схватили. Я ничего не забываю, к счастью»
- Возьмём обоз – узнаем. Офицера не убивать.
«По их кислым лицам можно прочитать, что они недовольны, что я вернулся. Мне всегда было интересно. Кто-нибудь из них умеет читать, писать. Или только мечом махать»
- Тимьян, ты и твои лучники будут прятаться ближе к развилке. Как только обоз вас пройдёт и достигнет назначенного места. Ты своё дело знаешь.
Тимьян кивнул.
- Розмарин, ты встанешь с двуручниками слева от тракта. А ты, Тмин, справа. Здесь хорошее место для засады. Повсюду листва и деревья, где можно спрятаться. Ну, это вы и без меня понимаете.
Оба и кивнули, и ещё выпили по стакану пива.
- Бергамот, никто не подумает, что ты хорошо владеешь копьём. И это будет ошибка любого, - Атаман усмехнулся, глядя в глаза Бергамоту, лицо которого было ярче пламени.
«Злись, Бергамот, злись»
- Твои копейщики встанут слева, там же, где Розмарин, только вы будете немного правей. На метров тридцать. Дистанция каждого бойца должна не превышать два шага. Интервал – три.
Он кивнул.
- Я же встану и слева, и справа. Конница быстро пробьёт их ряды, если будет маневрировать из стороны в сторону.
«Да-да, я прекрасно знаю, что вы всё это знаете. Не зря повторил то, что здесь я – главный»
- После того, как тебя бросили в темницу Говенгарда, нам пришлось скрываться по лесам, - вдруг неожиданно для самого себя начал Тмин.
- Нас бы перебели, окажись мы во владениях Говенгарда, - вставил Тимьян.
- Уж слишком мы достали «его милость» своими выходками, что тот купил тысячу наемников.
- Если пройтись по окрестностям, - начал Бергамот.
- В основном по тракту, - поправил Розмарин, - можно найти листки с нашими лицами и награду за каждую голову.
- У Бешеных Псов никогда не было спокойной жизни, - вставил Тмин.
- Забываешь, - усмехнулся Атаман, - спокойная жизнь была до того момента, пока мы не решили взять шахту в горах.
- Ага, такое забудешь, - рассмеялся Тимьян.
- Решили, что, захватив золотую руду в шахте, сможем жить себе, да деньжат полно будет.
- А я говорил, что плохая идея лезть туда, - вставил Тмин.
- Кто же знал, что этот хрен отправит туда гарнизон, - дополнил Розмарин.
«Вот и поговорим. Вспомним старое. Нужно отвлечь их до прибытия обоза»
- Ох и надрали они нам тогда. Как только появились лучники на стенах, подумал всё – не уйду без стрелы в заднице, - выпив из кружки, проговорил Атаман.
- Было дело. Нас было втрое меньше, чем сейчас. Да и плюсы были в этом нападение. Нашими услугами стали пользоваться.
- А сейчас сколько?
- сто два человека, двадцать семь лошадей, пять ослов, и один пони.
- Для Мелкого, - уточнил Тимьян.
- Новый?
- Ага. Когда жгли одну из волостей Говенгарда – Мелкий начал рубить направо и налево своих же. Вилами, - дополнил Бергамот.
- После боя попросился к нам, мол, хотел к нам самого начала и ждал удобного случая. При нём были только вилы. И пони. «Мы ему дали здоровенный меч и куртку с нашим гербом – красным псом на спине», - сказал Розмарин.
- Вы же сказали, что и близко не могли подойти к землям Говенгарда. Что за вами охотятся наёмники, - спокойным голосом спросил Атаман.
«Выкрутятся. Я же знаю. Ну, посмотрим, что скажут»
- Это было первое и последнее нападение, - проговорил Бергамот.
- Тогда мы и узнали, что наши головы уж слишком дешево стоят, - успокоил Розмарин.
 Помолчали. Выпели ещё по кружке теплого пива. Поиграли в ножички.
- Как вы узнали, что сегодня будут проезжать повозки? Да ещё и в день моего возвращения.
- Сам можешь спросить у разведчика. Реймонд, иди сюда. – окликнул разведчика Тмин.
Разведчик подошёл к столику и расположился около Бергамота, сидевшего напротив Атамана. Он был одет так же, как и другие люди Бешеных Псов. В черные куртки с кровавым псом на спине.
- Расскажи Атаману про информатора.
- Атаман, я рад, что ты вернулся целым и невредимым. Мы ждали твоего возвращения…, - признался разведчик.
- Хватит молоть языком зря. Рассказывай уже.
«Не совсем здоровый. Хоть кто-то рад, что я вернулся, братцы, хоть кто-то»
- Это было в таверне «БЕЛЫЙ АЛОЙ». В Говенгарде. Я пришёл в город по приказу капитанов. Мне нужно было узнать обстановку. Ну, выпил я тогда немного, две кружочки ржаного. И ко мне подсел странный тип. Окутан был красный халат…
- В мантию, - поправил Розмарин.
- Ну да, в эту хантию. С головы до ног. Капюшон закрывал и волосы, и лицо. Поставил ещё несколько кружек, мол, угощайся. Ну, я и угостился. И начал он расспрашивать меня. Мол, кто я такой. И что делаю в городе. Я, конечно же, соврал. 
«Врёт. Он был настолько пьян, что выложил ему всё. Когда он закончит…»
- Мы поделились последними новостями, и он рассказал, что слышал, будто-то стражники говорили про сегодняшний обоз. 
- И ты поверил ему? – начал опять ковырять ножом стол Атаман.
- Ну конечно. Утром же стоял туман, да вот только стражник кружили вокруг обозов с факелами. Охрана у них несерьёзная. Мы справимся.
- А с чего вы взяли, что обоз будет идти на запад? – выпалил Атаман.
- Охрана обоза была одета в разные доспехи, как в броню Полисов, так и наёмники. Я узнал их по броне.
- Хорошо. Хорошо, - спокойным и ледяным голосом произнёс Атаман, и посмотрел на разведчика, а за тем на Розмарина.
«Он единственный, кто догадался. Единственный, кто запомнил этот взгляд»
- Ворон, - окликнул одного из шайки. – принеси мне бочонок ржаного. Тими, Рой, - Атаман окликнул ещё двоих и кивнул им.
Они знали что делать. Похоже, сейчас все смотрели на них. Как они заламывают разведчика и ставят на колени перед Атаманом. Ворон принёс открытый бочонок и отдал его Атаману. Разведчик не понимал, в чем его проступок, и чем он заслуживает наказание. Но успев только открыть рот, как Атамана молниеносно подскочил из-за стола и уже выливал содержимое бочонка в разведчика. Пиво уже рвалось наружу, заливая куртку, черные штаны и сапоги. Атаман в ярости отбросил бочонок об стену. Ему было плевать, насколько будет грязная стена, сколько разольётся на доски. Сколько ещё разведчик будет блювать пивом. Он был зол.
- Я не понимаю, - пытаясь откашляться, проговаривал еле как разведчик. Остатки пива ещё понемногу выходили, время от времени, - за что?
Удар был неожиданным и быстрым. Атаман одним ударом сломал нос бедняги. Необходимости держать его уже не было. Тими и Рой отошли. Последовали ещё два удара. В челюсть и кадык. Разведчик начал задыхаться, кататься по полу, стучать в нехватке воздуха.
- Вытащите его на улицу, - скомандовал Розмарин.
Все посмотрели на Атамана. И он кивнул. И пошёл вслед за всем остальными. Разведчика бросили в лужу и стали полукругом.
-Я рассказал… кто я…и что… делаю… в го… городе, - до сих пор пытался дышать, карабкался и пищал разведчик.
Атаман смотрел на него. Янтарные глаза горели от ярости. Но в то же время он винил себя, что такой несдержанный. Он хотел показать, что он зол, но в душе он был спокоен. Так часто происходило. И так часто было подлинно в его голове.
 «Среди стервятников нужно быть самым голодным и злым»
Повторял себе Атаман. Этим правилом и несколько другими состоял его жизненный путь. Его жизненное кредо.
Из-за поворота, верхом на лошади приближался всадник, одетый в то же, что и другие шайки Бешеные Псы. Остановив лошадь около Атамана, разведчик ловко слез с седла и отдал поводья рядом стоящему головорезу.
- Атаман, - чуть-чуть наклонил голову разведчик в знак почета, - Обоз приближается. Через несколько минут они будут здесь.
- По местам. Встретим их достойно, - Атаман поднял свою любимую саблю, указав в глубину тракта.