Глава № 6
… Утро началось с затёкшей руки. Вера села на жёсткой лавке, бывшей ей кроватью прошлой ночью. А одна из рук – правая - страшно зудела оттого, что спала Вера эту ночь как куль: как упала, видимо, вечером, так и заснула, подвернув её под себя. Растерев руку, женщина позвала свою верную помощницу.
- Лиля!
Тишина была ответом. Такая страшная тишина! Нежели старушка упала, разбилась, умерла и на этом закончится путь Веры к себе?
Потом где-то далеко, за пределами избушки, раздалось шуршание. Лиля вошла, помогла умыться рядом с крыльцом, поливая на руки из ковша воду. Пожевав сухофрукты, и выпив несколько глотков морса, женщина едва не выбежала искать хозяйку домика. Лиля объяснила, что видела нани Тамару у родника внизу, под горой.
Оказалось, что старенькой женщине нужна помощь: печка у неё сломалась, а не одолеть одной труд вытащить переломившуюся железную часть, что прогорела за много лет. И нани так обрадовалась, что Бог привел ей в поддержку две пары рук. Вместе с Лилей они принесли глину, воду и песок. Затем вытащили глыбу из нутра печки, и девушка руководила процессом, а две слепышки обмазывали новую печь глиной, разглаживали все морщинки глиняной жижи, иногда сталкиваясь то лбами, то пальцами.
- Как же вы здесь живёте? Где взять еду, зимой как обогреться без батарей, наколоть дров кто поможет?
- Я давно привыкла! Здесь кроме меня есть еще несколько домишек жилых… Условно жилых. Пасечник с сыном, они только летом бывают… Пара километров ниже на поляне ставят ульи… Егерь бывает наездами, всегда угощает дичью. А фрукты я сама собираю и сушу. Вот только печка подвела весной. Но теперь моя душа поет: печурка получилась на славу! Мне она и нужна-то здесь только, чтоб фрукты, да травы подсушить.
После трудов вместе они спустились к речушке – отмываться от глины. Как ни странно, захотелось пойти к воде босиком. Вера шла осторожно, но ни разу не споткнулась. Они вымыли руки, лицо, ноги, а после брызгались и визжали как девчонки – Вера и Лиля. И, казалось, счастье и умиротворение брызгались водой вместе с ними. Ни одна умная мысль о будущем, о смысле жизни или своём месте во вселенной не залетала в голову ни во время общего труда, ни после, когда студёная вода из горной речушки холодила плечи…
Вернулись в домик уставшие и голодные. Неожиданно Вера оказалась в лачуге одна. Наощупь она двинулась вперед, сильно наклонившись и ощупывая впереди себя всё, даже воздух. С удивлением обнаружила необычные для маленькой, затерянной в горах избушке пластиковые пятилитровые бутылки, веник, стопку глиняных горшков… Потом руки наткнулись на перекладину, на которой висела, видимо, одежда. И вот, ура, укрытая ковром лавка, на которой Вера провела прошлую ночь. Села, выдохнула. И поймала себя на улыбке от уха до уха. «Вот ведь ненормальная! Может, сегодня последний день в моей жизни и завтра уже не наступит? Почему же я совсем не могу настроиться на серьезный лад? Вечер уже близко!»
- Она здесь, - раздалось рядом. Лиля и пожилая хозяйка дома вошли внутрь. И нани Тамара тихонько присела рядышком, а переводчица Лиля осталась у входа.
- Мы там обед готовим, а тебе, русская женщина, надо подумать. Погоди, не перебивай. Я вчера долго молилась о тебе и поняла… Нет больше твоего тела. Так получилось. Тебя хоть и напугала слепота Таты, но рядом оказались близкие люди, которые всё же не дали запаниковать. А Тата стала неожиданно зрячей и растерялась, но она-то была одна-одинешенька. Не нашла она сил в себе выкарабкаться после того, как сбила ее машина. Сутки еще металась она между жизнью и смертью и умерла. Так что в своё тело не надейся вернуться. И подумай…. Ты должна самой себе не наврать, в душе ответ найти: хочешь уйти из тела Таты? Почему? Что хочешь ты сама? Там, наверху, тебя услышат только тогда, когда сама сформулируешь: что для тебя самое важное в жизни.
Старушка уже ушла, а Вера все сидела в оцепенении. Всё. Конец пути. Тела Веры Барсуковой больше нет. Её никто не ждет, кроме брата там, в той жизни, куда нет возврата. И здесь она занимает чужое место…. Конец. Тупик.
Час, два…. Веры будто не осталось в пространстве – она разлетелась на молекулы. А потом собралась. «Здесь горы. И прекратить ненужное существование можно быстро – и ей даже не будет страшно, ведь она не увидит, с какой горы полетит тело Татии Бакрадзе.
Вере было неведомо, что помимо приготовления обеда на полянке за домом кипела сейчас работа. Женщины выкладывали хворост вокруг поляны, вечером он будет кольцом гореть. А в центр они вдвоём принесли бараньи шкуры. Потом незрячая Тамара долго и упорно молилась и разъясняла Лиле, что надо сделать на рассвете.
- Если русская заснет, а поутру проснется – значит, не смогла она найти себе пристанище. И придётся ей смириться с телом Таты. Но надо будет контролировать, а то глупостей натворит, или с ума сойдёт. А вот, если получится всё, то мы о том и не поймём ничего. Тело безжизненное у нас останется, а вот куда душа уйдёт – и не узнаем. То ли в облака улетит, то ли новое пристанище найдёт.
Но несчастная женщина ничего не слышала, не чувствовала, и не воспринимала уже жизнь. Она с ней практически попрощалась. И как её привели в центр огненного кольца - не помнила.
…Вера лежала в середине кольца из света и огня. У изголовья сидела нани Тамара, у ног – Лиля.
- Что мешает тебе принять жизнь сейчас такой, какая она есть? – услышала она вопрос.
Казалось бы, она и не думала об этом, но губы сами раскрылись и выпалили в космос:
- Я не смогу нести людям свет её песен, а всё остальное в этой женщине мне претит.
- Чего ты сама хочешь от жизни?
Вера хотела было вскричать, что обратно, в свою старую жизнь…. Но и сама понимала – теперь это нереально. А значит, нечего сотрясать воздух невозможными пожеланиями.
Внезапно воспоминание из раннего детства упало на неё, как покрывало. У них был особый летний семейный праздник. Назывался он – «праздник шалаша». Поздней весной или скорее, уже летом, они вчетвером выезжали рано утром на природу. Сначала это были поездки на одной из первых электричек, а позже – на машине. Целый день был праздником: они с братом строили шалаш, болтались в воде огромного озера, мыли картошку и сами закапывали её в угли костра. А потом ели, пачкались об золу, мыли руки друг другу, и уже вечером ловили закатные лучи и тихонько пели. Родители сидели, обнявшись, и тихо шептались о чём-то своем. С наступлением темноты входили в свою квартиру, будто обновлённые и по-новой склеенные цементом любви и нежности.
- Я хочу любить и быть любимой. Я хочу быть нужной и дарить свою заботу семье! Я хочу семью! Вот, чего я по-настоящему хочу!
Глазам вдруг стало больно… Огненное кольцо с тремя фигурками внутри – вспыхнула такая яркая картинка перед глазами. На том и закончилось пребывание души Веры в теле Таты…
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2019/01/02/730