(Рассказ Н.Аристовой № 3 - продолжение)
Как я дождалась следующего утра, не знаю: мое волнение достигло такого уровня, что вновь поднялась температура. И я уже начала отчаиваться, что в таком состоянии наш Михаил Иванович не выпустит меня из палаты. Ловлю себя на мысл, что называю доктора так же, как и все остальные больные нашей палаты: наш Михаил Иванович. И это меня нисколько не удивляет, потому что доктор стал для больных больше, чем лечащий врач, больше, чем просто хороший специалист – он друг, наставник, отец.
Незаметно от других больных стряхиваю градусник, приводя его показание в нужную точку. А в голове крутиться осуждающая мысль: - «Разве бы ты стала, Натаха, обманывать отца?»
-Так надо, - шепчу себе под нос. – Так надо. Иначе из палаты завтра мне не выйти...
Утром, во время обхода, доктор интересуется:
-Как мы сегодня себя чувствуем, Наталья Дмитриевна?
-Прекрасно, Михаил Иванович! – отвечаю бодрым голосом.
-К путешествию готовы?
-Всегда готова!
-Ну-ну... Зайдете ко мне в кабинет минут через пятнадцать - двадцать: будем выходить на соседнее учреждение.
-Спасибо, Михаил Иванович, непременно зайду.
-Не забудьте взять у сестры-хозяйки белый халат: в Вашей робе дальше порога не пустят. Скажите Мухаббат Ислямовне, что это я разрешил взять халат.
Пока главный врач продолжает обход дальше, я незаметно выскальзываю из палаты и отправляюсь на поиски сестры-хозяйки. Это предприятие оказывается весьма непродуктивным: меня, как мяч, отфутболивают из одного кабинета в другой, пока я не нарываюсь на старшую медсестру Татьяну Владимировну, миловидную, миниатюрную женщину, вечно куда-то спешащую, и, дающую ценные указания на ходу.
-Зачем Вам, больная, сестра-хозяйка? – интересуется Татьяна Владимировна, не сбавляя, хода. И я вынуждена ускорять шаг, приноравливаясь к ней.
-Михаил Иванович просил взять у нее белый халат.
-А почему он мне ничего не сказал?
-Не знаю.
-Вы меня не обманываете, больная?
-Зачем?
-Вот и я думаю: зачем?
-Нет, не обманываю.
Около своего кабинета старшая медсестра сбавляет ход и говорить:
-Зайдите ко мне.
-Зачем? – не понимаю я.
-Вам нужен халат?
-Да, нужен.
-Зайдите, я дам Вам его.
Вручая мне совершенно новый халатик, Татьяна Владимировна требует:
-Вернете мне лично в руки.
-Непременно.
Прижимая сверток, как большую драгоценность, к своей груди, я тороплюсь в кабинет доктора, на ходу поглядывая на часы, висящие на стене в коридоре. Со времени нашего разговора с Михаилом Ивановичем прошло уже более пятнадцати минут, и я тороплюсь, что есть мочи, преодолевая слабость.
-Больная! – почти кричит в след мне главная медицинская сестра. – Кто Вам разрешил бегать по коридору?! Здесь все-таки медицинское учреждение, а не спортзал!
Приходиться сбавлять скорость, чтобы не нарваться на неприятность. Но моя поспешность, стремление успеть, во что бы то ни стало, не спасает от разочарования: кабинет доктора закрыт, и никто из медсестер не знает где он.
-Опоздала! – с досадой решаю я, - Он уже ушел! Проклятие! Пока искала эту неуловимую сестру-хозяйку, у доктора, видимо, возникли неотложные дела.
Послонявшись полчаса неприкаянным привидением от палаты к кабинету, и назад, я решаюсь на отчаянный шаг: незаметно выскользнуть из отделения и самостоятельно отправиться на поиски. Но у самой входной двери сталкиваюсь с врачом, курирующим нескольких больных нашей палаты. Елена Николаевна водворяет меня назад, при этом отобрав, с таким трудом добытый халат.
Пытаюсь объяснить непреклонной Елене, что халат я должна отдать главной медсестре, что мне разрешил его взять сам Михаил Иванович, но та отвечает, как всегда самоуверенно и строго:
-Я сама верну халат Татьяне Владимировне и попрошу больше ничего больным не давать!
Больше никаких объяснений она слышать не хочет, потому что уверила сама себя в том, что я просто решила сбежать из больницы, выдумав совершенно неправдоподобную историю.
-Не нужны мне Ваши дурацкие истории, Аристова! - заявляет Елена Николаевна. – Не считайте других глупее себя. Кто в такое может поверить?! Только не я!
-Спросите у Михаила Ивановича, - прошу я.
-Обязательно спрошу, - уверяет куратор. – А сейчас марш в палату!
Расстроенная возвращаюсь к себе, в полной уверенности, что это не мой день. С шумом укладываюсь на свою постель и, отвернувшись к стене, смотрю на ее ровную поверхность с такой ненавистью, словно именно она виновата во всех моих неприятностях.
Чтобы взять себя в руки, начинаю считать воображаемые облака, плывущие по воображаемому небу, облака превращаются сначала в бесформенные тучи, а затем в тучную Елену Николаевну, которая почему-то строит мне уморительные рожи и показывает длинный нос.
-Так-так, – возникает из неоткуда громоподобный голос, спускающий меня с небесных высот на землю, - до меня дошли слухи, что некая больная, по имени Аристова Наталья, собралась в самоволку?!
Резко поворачиваюсь на голос, открываю глаза и вижу строгое лицо Михаила Ивановича.
-Да, служба слежения за больными у вас, доктор, налажена хорошо! – кидаю я, как упрек.
-На том стоим! – вдруг улыбается Михаил Иванович. – В противном случае все ходячие больные давно бы разбежались.
Вопрошающе смотрю на доктора, а он делает вид, что не понимает моего говорящего взгляда.
-Как самочувствие, больная? Чем порадуете старого доктора?
И я не выдерживаю:
-Вы спрашивали меня об этом пару часов назад! С того времени мое самочувствие не изменилось!
-Правда? – сомневается доктор. – А мне показалась, что больная Аристова находиться в глубоком унынии. По-моему утром она находилась в более благодушном настроении…
-Вы смеетесь, доктор? - удивляюсь я. – Обнадежили меня и исчезли. Что мне оставалось делать? Я попыталась действовать самостоятельно, меня обвинили в попытке сбежать из больницы. И главное отобрали с таким трудом добытый халат!
-А я хотел порадовать Вас, - загадочно произносит доктор. – Хотя Вы того, Наталья Дмитриевна, и не заслуживаете: слишком уж беспокойная больная.
-Это с непривычки, - пытаюсь улыбнуться ему в ответ. – Насколько помню себя, я никогда в больнице не лежала.
-Лиха беда – начало! – доноситься с крайней кровати у окна.
-Типун тебе на язык, Олька Петровна! – вступает в разговор баба Маня. – Вечно ты что-нибудь ляпнешь своим пустым языком!
-Вот, послушайте, Надежда Викторовна, Вашу любимую бабу Маню, - обращается к учительнице «Олька Петровна». – Как она выражается?! А Вы ее ни разу не поправили!
-А что меня поправлять?! – недоумевает старушка. – Меня поправлять нечего – я уже свое отжила: меня и такой Господь примет.
-Видно долго этого ждать придется! – вновь ляпает невпопад «новая русская».
И баба Маня обижается:
-Уж это не тебе судить долго, или не долго! Ты за собой лучше последи, пустоболка!
Олька Петровна открывает рот, как рыба, выброшенная на сушу, от возмущения, видимо, не находя слов.
-Мария Ильинична, - обращается доктор к бабе Мане, чтобы разрядить обстановку, - зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет.
-Сейчас? – деловито интересуется старушка.
-Можно и сейчас, - отвечает Михаил Иванович.
Баба Маня оглядывает всех с гордым видом, словно говоря: - «Сам главный врач называет меня Марией Ильиничной – ни кто-нибудь!»
Они уходят вдвоем, а я остаюсь в полном неведении, ломая голову, над тем, что хотел сказать доктор словами: «хотел порадовать».
-«Если бы ни эта перепалка, - думаю я, - он, наверняка, раскрыл бы мне смысл сказанных слов…. Эта «новая русская» вечно затевает перебранку в самое неподходящее время! Вот уж характерец!
Через минут десять в нашей палате появляется сестричка Ирина и сообщает по секрету, что Михаил Иванович ждет меня в своем кабинете.
-Только, пожалуйста, Наташа, тихо, - просит она, - уже тихий час начался.
Тихо ступая по коридору, я ломаю голову, почему доктор пригласил меня к себе в кабинет, почему не сказал ничего в палате, ведь явно он приходил не для того, чтобы поинтересоваться нашим самочувствием и выслушать препирания бабы Мани с Олькой Петровной.
-Муххарам Юсуповна, конечно, уже ушла, - рассуждаю я про себя. – Не станет же она ждать какую-то девчонку! Отсюда вывод: мое заветное желание поговорить по душам с Катей Вороновой, так и останется всего лишь желанием...
Но я ошибаюсь: не успеваю я переступить порог кабинета Михаила Ивановича, как он протягивает мне белый сверток и говорит:
-Переодевайся скорее, Наталья, и шагай к Муххарам Юсуповне: она тебя ждет.
-Правда? – радуюсь я от души.
-Истинная правда, - улыбается доктор, глядя на мою, почти счастливую физиономию. - Как можно сомневаться в докторе?
-А что, доктор не человек? – смеюсь я, прижимая сверток к груди.
-Человек, человек, - соглашается тот. - Но положение обязывает.
Лихорадочно соображаю, где мне можно переодеться, и Михаил Иванович, словно читает мои мысли:
-Пока ты будешь переодеваться, Наталья, я прослежу, чтобы тебя никто не видел... От греха подальше!
С помощью доктора, миную все посты и благополучно выбираюсь на улицу. И только тут понимаю, что, находясь в больнице, потеряла не много: на улице слишком жарко, не смотря даже на то, что, на территории больницы, достаточно зелени. Тень вековых чинар не спасает от жаркого полуденного солнца. И я быстрым шагом направляюсь к соседнему четырех этажному зданию, заметно выделяющемуся на фоне остальных построек новыми веяниями архитектурного строительства.
Джизакский областной роддом, - гласит вывеска на фасаде здания.
-Что и следовало доказать! – решаю вслух, соображая, как проникнуть в эту неприступную крепость.
Местный «привратник - вышибало» в лице не то нянечки, не то медсестры очень долго и внимательно выслушивает меня, так же долго соображая, что же мне нужно.
-Меня ожидает Муххарам Юсуповна! – внушаю я тяжелой на подъем женщине. – Пропустите меня, пожалуйста.
Но женщина смотрит на меня тяжелым взглядом Цербера, словно не понимая, что от нее хотят.
-Если Вы меня сейчас же не пропустите, - начинаю сердиться я, – то Вам очень попадет от Муххарам Юсуповны!
Цербер в серовато-белом халате, наконец, открывает двери и говорит чуть заискивающе:
-Проходите.
Главного врача роддома я нахожу в ординаторской. В кабинете нет никого, кроме дородной женщины с черными, как смоль, пышными волосами и живыми черными глазами.
-Муххарам Юсуповна? Здравствуйте. Я Аристова Наталья.
-Здравствуйте, - отвечает женщина, поглядывая на меня с заметным любопытствам. – Мне сказал доктор Корин, что Вы хотите поговорить со мной…. Только я не поняла по какому вопросу.
-Я хочу узнать у Вас об одном человеке, а точнее об одной молодой женщине.
-Уф! – облегченно вздыхает главврач. – А я уж думала, не журналистка ли Вы, не вынюхиваете ли наши секреты?
-Ну что Вы, доктор, я не журналист, а самая обычная пациентка доктора Корина.
После этих слов, Муххарам Юсуповна заметно оживляется:
-Так о ком Вы хотели поговорить со мной?
И я начинаю издалека:
-Лет семь – восемь назад у вас здесь работала молодая женщина, прямо после окончания института... Катенька Воронова.
-Кем именно работала? – уточняет доктор.
-Вот этого я не знаю, - признаюсь я. – Могу только предполагать. Воронова окончила Ташкентский Политехнический институт, факультет промышленного и гражданского строительства. Она – строитель.
-Строитель, строитель, - в раздумье произносит врач. – Ну да, конечно, строитель! Именно в это время у нас шла большая стройка: достраивался главный корпус нашего роддома. И там, как мне помнится, мастером была молодая девушка, сразу после института…. Екатерина Львовна, если мне память не изменяет…. Воронова Екатерина Львовна.
-Да-да, - радуюсь я. – Это она!
-На главном корпусе у нас вела строительство ПМК «ГлавДжизакстрой». Там она и работала.
-А сейчас, где работает?
-Сейчас – не знаю, - признается Муххарам Юсуповна. – После рождения ребенка Воронова на строительстве корпуса уже не работала.
-Она родила сына здесь, у вас? – предполагаю я.
-А где же еще? – не понимает доктор.
-Тогда, может быть, кто-то из вашего персонала знает что-нибудь о Катерине? – не теряю надежду я.
-А знаете, Аристова, - рассуждает врач, - Вы подали мне неплохую мысль! Была у нас одна врач, которая с Вороновой состояла в дружеских отношениях. Правда сейчас она у нас не работает...
-Как же мне не везет сегодня! – досадую я. – Такой день сложный, пустой!
-Да не расстраивайтесь Вы так, Наташа, - просит доктор. – Это поправимо. Сегодня же вечером я позвоню Лидочке домой и узнаю все, что надо: и где работает Воронова, и где живет.
Видя мое движение вперед, доктор продолжает:
-Можете не благодарить меня. За результат пока не ручаюсь, но, думаю, что терять надежду не стоит. Надеюсь, что мы все-таки найдем Вашу Катю.
Муххарам Юсуповна делает недвусмысленный жест, дающий понять, что аудиенция окончена.
-Да, - думаю я, глядя во все глаза на «докторицу», в одну секунду, превратившуюся из вполне любезной женщины в непреклонного главного врача, - умеете Вы, Муххарам Юсуповна, поставить на место нежелательных просителей.
Мне не остается ничего иного, как скоренько попрощаться и убраться восвояси, почти на ходу бросив:
-Спасибо, Муххарам Юсуповна, за помощь.
-Ну что Вы, Наталья, какая помощь? – отвечала та, неожиданно подавая руку.
Рука у «докторицы» мягкая, осторожная, и вместе с тем, сильная.
-«Рука хирурга», - почему-то решаю я, и не удерживаюсь, чтобы не поинтересоваться:
-Вы работали хирургом?
-Почему же работала? – удивляется врач. – Я и сейчас оперирую, хоть и меньше, чем хотелось бы: времени не хватает. У главного врача, как Вы понимаете, много забот.
-Извините за беспокойство, Муххарам Юсуповна, - поспешно произношу я. – Не буду Вас больше задерживать: итак я отняла у Вас много времени.
-Не без этого, - признается доктор. – До свидания, Аристова. Желаю Вам успеха. Если встретитесь с Вороновой, то передайте ей привет от несговорчивого главного врача Муххарам Юсуповны…. Думаю, что она еще помнит наши споры.
-До свиданья, Муххарам Юсуповна. Непременно передам.
Назад в кабинет Михаила Ивановича я пробираюсь с такой же предосторожностью, как и выходила из него.
-Как наши дела? - интересуется доктор.
-Не знаю, - отвечаю я. – Слишком ваша Эргашева осторожна: обещать – обещает, но как-то уж очень неубедительно.
-Будешь тут осторожной, - старается развеять мои сомнения Михаил Иванович. – Жизнь научила ее не особенно-то доверять незнакомым людям.
-Что так?
У Юсуповны есть один пунктик: не любит журналистов. В свое время эта борзая братия сильно потрепала ей нервы. Кому-то нужна была ее должность, и против нее в прессе была организована настоящая травля, как на волка. Но Муххарам оказалась крепким орешком – выстояла. Вскоре надобность в должности отпала, и она так и осталась на месте главного врача, но журналистов с тех пор органически не переваривает…
-Вот почему она спросила у меня: не журналистка ли я?!
-Я знаю это.
-Откуда?!
-После вашего разговора Юсуповна звонила мне и задавала тот же вопрос.
-Недоверчивая женщина, - усмехаюсь я.
-Зря усмехаешься, Наталья, ее можно понять.
-Вам виднее, доктор, - произношу устало. И добавляю:
-Мне самой вернуть халат Татьяне Владимировне?
-Нет, – отвечает доктор, - оставь его здесь – я потом верну, а ты возвращайся, Наталья, в палату.
Направляясь в свою палату, я с сомнением думаю об эффективности своей встречи с Эргашевой.
-«Станет ли она вообще что-то предпринимать ради какой-то девчонки?» – думаю я, юркнув в палату под номером «пять».
Тихий час еще не окончен, и поэтому разговор в палате происходит в приглушенном тоне. Но меня сегодня не увлекает ни удивительно-народный говорок бабы Мани, ни самоуверенные до безобразия, как говорит Грек, разглагольствования Ольки Петровны, ни житейски - мудрые речи учительницы.
Мои мысли не здесь, не с ними: они свободно блуждают в лабиринтах памяти. Лишь изредка я выбираюсь из этих лабиринтов, чтобы определиться, где нахожусь, и нет ли известий из внешнего мира. Но заканчивается день, наступает вечер, а известий от Эргашевой нет никаких, и я решаю, что все мои старания напрасны.
-«Где же мне тебя искать, Катя Воронова?» – спрашиваю сама себя. И сама же себе отвечаю:
-«Через справочное бюро?… Вот тебе и причина для самоволки, Натаха».
-«Зачем же самоволка?! – удивляюсь собственной недогадливости. – Ведь можно попросить сестричку Ирину помочь в этом «дохлом» деле».
Казалось бы, выход найден, но Ирина выходит на дежурство завтра с утра, а значит, еще один день для меня потерян.
-Днем меньше – днем больше, какая разница, когда лежишь в больнице? – успокаиваю себя. – Ведь завтра тебя, Натаха, вряд ли выпишут: твой гемоглобин еще не достиг того уровня, за которым тебя ожидает свобода. А значит, время пока терпит.
Продолжение:http://proza.ru/2014/12/29/122