Petrus Romanus

               

                «Русские же самодержцы изначала сами владеют своим государством, а не их бояре и вельможи... Посмотри на всё это и подумай, какое управление бывает при  многоначалии и многовластии… И в том ли благочестие, чтобы не управлять царством, и злодеев не удерживать в узде»
Иоанн IV Васильевич

            Петр Алексеевич уставился на продавленный носок мягкого шеврового сапога. «Мы вам отправили отснятые материалы, когда вы ещё отдыхали в Сочах, - уточнил измождённый, блеклый Эйзенштейн. Теперь царь косится на грязные калоши режиссёра: «Товарищ Эйзенштейн, товарищи, - тут он обводит прищуренным взглядом окружающих, - считает, что ми… ми, то есть, я и товарищ Меньщиков, да и другие товарищи, не работаем, а отдыхаем. Неправильная постановка вопроса».

          - Гнида буржуйская, - глубокомысленно замечает товарищ Меншиков и хлопает себя по глобусному пузу. 
          - Каков нахал, - равнодушно бросает реплику тот, кто её бросает.
          - Ващ фильм получился каким-то лубочным, Сергей Михайлович, - делает заключение товарищ Романов и тут же замечает, что нос у товарища Эйзенштейна гораздо объёмней, чем, например, у товарища Меншикова или, например, у неизвестного товарища, который бросает реплику. Здесь Пётр Алексеевич автоматически касается собственного шнобеля и начинает измерять его форму. Убедившись, что царский нос меньше евр…режиссерского, император бросает взгляд на дебелую бабенцию в темном углу. Дама оптимистически кивает ему, подхватывает оборки вечернего платья и направляется к сидящим:

         - Здравствуй, государь, - воркует женщина.
         - Здравствуй, женщина, - цедит сквозь зубы государь.
         - Я всё ждала, когда вы освободитесь, а ждать я умею, но…. приходится пальцами щелкать.
    - Какие пальцы? Зачем щелкать? Как ты здесь оказалась? Кто тебя привёл? Данилович, кто эта дородная помещица?
         Светлейший князь не отвечает, взгляд его застыл: «убила?!» - император взревел и хватает её за тощую шею. – «Грабли-то свои прибереги для вельмож иных. Ибо я – Клио. Азъ есмъ Дух Гистории. Как видишь, царь, я щёлкнула пальцами и сановники твои все в небытии». – «А что такое небытие?» – недоверчиво спрашивает Романов и набивает трубку вонючим табаком. – «Небытие? Как бы тебе доходчивей объяснить…. Ну…. Брата своего помнишь, Ивана? С которым вы вдвоем на троне сидели?» – Конечно, я помню. Надеюсь, он тоже меня помнит. Надеюсь…. К чему ты клонишь?» – «Как ты хорошо его помнишь?» – «Уже смутно. У меня в голове иные заботы». – «Так твой братец в небытии». – «В Аду что ли?» – «Примерно… В общем, я пришла уточнить одну информацию. Скажем так, прояснить». – «Проясняй, коли пришла, да не забудь вернуть мужиков моих», - усмехается Пётр и закуривает трубку.
               - «Отравят тебя люди твои, царь». – «Кто?» – «Кузькин. Затем же он и сам сделается царём почти на 12 лет. Но и он не устоит перед ветром Истории. Сменит его Бровастый и будет править Империей 12 активных лет, а в последние 4 года фактически руководить будет помощник Бровастого – чахоточный… но и тот уйдет в небытие. Место чахоточного займёт Клеймённый, приблизит к себе Альбиноса, который и свергнет Клеймённого, да вместе с ним и разрушит твою Империю. Так что….. так что я пришла предложить тебе сделку».
          – «А почему я обязан тебе Верить, голубушка?» – молодецки усмехается государь, делая довольно продолжительный затяг, - «А вот почему», - интригующе парирует Клио и наклоняется к уху Петра. Женщина шепчет мужчине то, что она ему шепчет, и он меняется в лице, выпуская облако густого дыма.
               - «Есть ли альтернатива?» – глухо басит царь. – «Есть», - деловито реагирует Клио: «Эти годы унижений должны иметь место. То есть весь мир будет смотреть на вас и презирать ваше падение. Да, такой поэтичный образ глубоко раненого медведя. Но… но затем вы воспрянете духом! И вновь твоя Империя возродится ещё более могущественной. Так-то. …. Повторяю, ты можешь согласиться, а можешь, и нет. Какие нестандартные трубки, экзотические такие….», - Клио неопределенно указывает крючковатым пальцем на одну из десяток подсвеченных полок, расположенных вдоль стен государевой комнате.
          Взгляд останавливается  на трубке, выполненной из кукурузного початка корпорации Champ. Рядом располагается громоздкий «бильярд», своего рода эффектная композиция, где Иван Грозный и Рузвельт играют в шахматы. Клио с интересом отмечает два серебряных «яблока» с довольно внушительными табачными камерами. Вообще, каждая из трубок находится на небольшом овальном пьедестале с благодарственной надписью царю. Здесь внимание Клио привлекает один калабаш с ну очень длинным малахитовым мундштуком, взор скользит по прямому стволу и… останавливается на выгравированной подписи, столь мелкой, и… дама щурится, наконец, достаёт лорнет… прикладывает к глазу и…. внезапно меняется в лице.    Поражённая, Клио оборачивается к своему визави, который снисходительно комментирует: «В противовес табачной камере в задней части трубки расположена воздушная камера, охлаждающая и осушающая табачный дым. Эта система имеет название «Обратный калабаш».      
                Женщина хочет что-то сказать, но, словно передумав, холодно уточняет: «Что надумали, Пётр Алексеевич?» – «Перед тем, как я оглашу свое решение, ответьте мне на один вопрос». – «Если можно будет ответить, то, разумеется, я отвечу. Куда ж я денусь с подводной лодки», - усмехается дама. – «Сколько лет продлится это…. это дипломатическое унижение моей страны?» – «24 года». – «Тогда я согласен».          
                Клио, кажется, раздосадована: «Я – потрясена, милый друг. Вы – первый, кто согласился. А за сына не беспокойтесь. Под моим чутким руководством из него выйдет достойный….. специалист. Он же — ваш первенец. Правда…. вы его никогда не увидите. В конце концов, у вас ещё Лиза есть, у неё доброе сердце и нрав, достойный великой государыни. ….. Ах, да, чуть не забыла. Ещё одна в вашу коллекцию». – Женщина протягивает Петру Алексеевичу эбонитовый бент, чья чаша выполнена в виде мужской головы: «чья это голова?» - «Да… так, - пожимает обнажёнными плечами Дух Истории, - одного карликового императора французов. Он был быком. Быки всегда…. огребают по уши ….. Полно мне задерживать царское твое величество, встретимся, небось, в следующем веке».
                Лёгкий саронг Клио уходит в пол, она проходит мимо полок, воздушная пачка с облегающим лифом едва соприкасается с сидящими за столом, и дама в голубом сари растворяется в пространстве. – «А щелкать пальцами я буду?» – недовольно бурчит товарищ Романов, и Клио щелкает пальцами.
20.12.2017.   2.19.