(по прочтении романа Гузель Яхиной
«ЗУЛЕЙХА ОТКРЫВАЕТ ГЛАЗА».
Прочитав залпом оба романа ( и «Дети», и «Зулейху», подумала: слава Богу: хоть немного ПАРА выпустили; история страны и её народа в восприятии последующих поколений будет правдивее, чище, трагичнее, даст много новой информации и, возможно, эмоционально «зацепит» не меньше иного лирико-любовного романа.
Обзор первого романа мне было писать значительно легче, ибо он по настроению, да и по сюжету во многом совпадает с перипетиями моей ссылочной жизни, хотя и сдвинут по времени примерно на полтора-два десятилетия назад, но…
Главное, я могу сказать: « Всё или почти всё ПРАВДА (я не беру сейчас в расчет фантазий и притчей Гузели, но и они не мимо летят, а всё в дело, всё - в строку.
Ну, взять хотя бы сказочный вариант про профессора-медика Вольфа Карловича Лейбе – интригующий, логичный и умный вариант того, как «спускать» и затем убирать c глаз долой высокоодарённых специалистов, которых наказывать не за что, а оставлять в центре для сравнения с «новоделом» тоже не comme il faut, хотя новоделочному коммильфо ох как далеко до того, дворянски-старого!
Есть, на мой взгляд, и другая расшифровка притчи, но не буду на ней останавливаться – пусть додумывает читатель.
Второй роман сразу, с места в карьер оглушает вас самой печальной, самой низкой, самой трагической нотой: в одну из тихих, глухих ночей продразвёрточного периода, в момент попытки спрятать посевное зерно, убит муж Зулейхи – Муртаз, не захотевший добровольно отдать найденное.
Быть рядом, на расстоянии локтя с убиваемым мужем, хоть и не любимым, но уважаемым - это шок, крик, крайний эмоциональный всплеск всех трагических эмоций…
«Зулейха же неподвижно сидит, сложив руки на коленях и сжимая в кулачке пшеничные зёрна. Она не безразлична к происшедшему, она оглушена событием и позже ничего вспомнить не может».
Есть такой тип характеров, она – из них.
Все 500 страниц книги, все события, на них описанные с такой или похожей её реакцией.
Часть ТРЕТЬЯ.
Красивейшая таёжная поляна на берегу великолепной Ангары, в центре поляны яркий костёр, около которого, невдалеке, почти на голой траве лежит женщина. Она рожает.
Это Зулейха, рядом – доктор Лейбе.
Нет ни нужных инструментов, ни горячей воды, ни пелёнки. Есть только роженица и умные, умелые руки, делающие чудеса…
Дальше – только читать: лучше не напишешь.
Сцена выписана ярко, выпукло. Вольф Карлович не только профессионален, но и юмористичен.
А Зулейха – живая кукла, из которой не без артистизма доктор буквально вытаскивает прекрасного, здорового «дитятю».
Очень невыразительна здесь Зулейха, как и в целом ряде иных эпизодов.
Роман-то ведь написан в манере сценарной. Что будет играть в этой сцене актриса? Где брать массу нужных эмоций?
Себя выворачивать наизнанку да опыт со стороны приплюсовывать
А вот другой эпизод, где Зулейха та же, но в других обстоятельствах и выглядит соответственно моменту:
Светлым днём, в обеденный перерыв на уютной таёжной полянке собирали ягоды Зулейха, её 4-летний сын (о нём речь впереди, а рядом, уютно уселся огромный медведь. Увидев медведя в шаге от ребёнка Зулейха не вскакивает, не вопит, но шёпотом спрашивает придремавшего Ивана: Иван, как стрелять? Тот, думая, что его разыгрывают, лениво поворачивается и видит всю картину; его инструктаж точно перехвачен Зулейхой: медведь убит, малыш цел и даже не испуган.
С тех пор маленькая, спокойная Зулейха становится главным охотником, добытчиком мяса для всей артели, и от неё часто зависело, будет ли эта артель (а их было 29 человек) сыта или похлебает супчик из травки.
Так, постепенно, из этих разрозненных артелей, посёлков, из разного сорта людей (раскулаченных, продразвёрточных, которые, собственно, преступлений никаких не совершали и складывалась «Великая империя» ГУЛАГ.
Их было так много, что А. И.Солженицин назвал их «АРХИПЕЛАГОМ»
Широкая метёлка частенько заметала и совсем не тех, и совсем невинных людей которые даже в лагере отдавали своё время и жизнь (что, собственно, одно и то же), тем людям, которые нуждались в их помощи и участии.
С одним из них – доктором Лейбе мы уже знакомы, а вот герой иного плана - Иван Игнатов. Он – балтиец, по существу – матрос, но вот назначен одним из руководителей продразвёртщиков.
По-видимому, он и раньше во всей революционной кампании принимал самое активное участие, и совершенно искренне считал свою работу – борьбой за правое дело. Отсюда – такая лёгкость в акте убийства человека.
Однако нутро у него было другое: убедившись, что к зиме за его артелью (29 человек никто не явится и продуктов не привезёт, он развернул бурную деятельность и спас всех.
Игнатов в сущности своей - хороший, нормальный человек, но вот засосало его «маленько» не туда, и двоится его крепкое моряцкое сердце, поэтому( и не только), живется ему ой как трудно!
Груз души его почти невыносим. К концу романа он измучен, измотан, измочален, но не сломлен, о чём говорит ряд его серьёзных поступков.
Робко, аккуратно, не броско тянется через весь роман чувство Ивана и Зулейхи. Ему (чувству) всё время мешает стоящий между ними Муртаз, но всё же надежда на соединение есть.
Её поддерживают несколько выразительных финальных эпизодов, говорящих о многом, о чём хотелось бы написать, но решила: нет! Пусть читают…
Пусть читают, обдумывают, оценивают, ну, например, судьбу Юзефа – сына Зулейхи.
Занимался самообразованием, под влиянием хорошего художника Ильи Иконникова постиг многое, нужное в жизни, и после серьёзной внутренней борьбы всё же выбрал живопись. Выслушав мнения многих, никому не возразив, со слезами оторвавшись от матери, незаконно получив паспорт с фамилией и отцовством Ивана Игнатова, ушёл искать дорогу в искусство.
Найдёт! Уверенна.
«Баржа» на « загладку».
В этой потрясающей по накалу драматизма и трагизма части раскрыты полностью створки душ главных героев.
Когда читаешь о тонущем вместе с уходящей под воду баржей, Иване, о ключах от трюма с людьми, зажатых у него во рту, волосы встают дыбом, а тут ещё утопающую плюхающуюся Зулейху заметил и начал спасать (дальше этот ужас читайте в книге). Пока вы будете читать, его начальник-Зиновий Кузнец, любовно обнимая огромную бутыль самогона, «утешит» Ивана: не переживай, через три дня будет вторая баржа. А рядом на палубе катера лежит живая, спасённая Игнатовым Зулейха с ребёнком, подающим признаки жизни в утробе, хотя с помощью Ивана они дрейфовали по течению несколько часов.
Как одна из героинь романа, Зулейха всего лишь прекрасная натура, на фоне которой во всю ширь разворачивается и бурлит жизнь.
Пора, Зулейха, и тебе участвовать в этом.
ОТКРОЙ ГЛАЗА!!!