Верните юбочку (Татьяна Масленникова) / Проза.ру

   Николай Павлович решил перечитать на старость лет Тургенева. Дочь, увидев отца с вечной классикой в руках, язвительно хмыкнула.
- Да, папочка, этот роман поможет решить нам проблему отцов и детей.
Николай Павлович гордо промолчал. Нельзя было сказать, что они с дочерью не понимали друг друга. Нет, они очень даже в некоторых вопросах были солидарны. Например, они после каждой семейной бури обещали Зинаиде Петровне, жене и матери, что больше никогда без предварительного звонка не задержатся после работы. Но к концу недели оба почему-то забывали об обещанном и приходили домой позже, не предупредив Зинаиду Петровну.
   Жена к классике отнеслась гораздо спокойней. По принципу: лишь бы был чем-то занят и находился рядом. Лучше всего в соседней комнате.
Вот он и находился в соседней комнате. Знала бы Зинаида Петровна, что заставило его перечитывать роман, была бы серьезная размолвка. Но она не знала. И Николай Павлович спокойно перечитывал отдельные главы, связанные не с образом нигилиста Базарова и его споров с аристократом Павлом Петровичем Кирсановым, он читал эпизоды про Сонечку и Николая Петровича…

Николай Петрович соглашался в душе с теорией своего вечного друга Толика, которому, как и ему, тоже два года назад перевалило за пятьдесят. Вот уже третий год каждую пятницу они с Толиком расслаблялись вдали от верных половин. Местом встречи было кафе с морским названием «Таверна», хоть моря рядом с их сибирским городком не было.
Кафе было третьего разряда, но им было там уютно. Название себя оправдывало, интерьер был подобающим, почти морским. Они занимали свою каюту и вели доверительные разговоры под пиво с водочкой. Закуска была скромной, чтоб не в ущерб семье, как говаривал Толик.
   Толика Николай Павлович знал лет двадцать. Вместе жили в общежитии, в начале своей трудовой деятельности на машиностроительном заводе. С тех пор отношения крепли вместе с возрастом, хоть и работали давно порознь. Толик трудился прорабом на комбинате, а Николай Павлович по партийной линии сначала в райкоме, затем в горкоме, а после перестройки работал в отделе при городской мэрии. От природы наблюдательный и интеллигентный, работал он всегда исправно. И начальство должно было дать возможность доработать ему до пенсии.
«Пенсия»… Это слово приводило Николая Павловича в легкую дрожь. Когда ему было двадцать пять, казалось, что все пенсионеры – это глубокие старики, также как, как и те, кто отмечают серебряную свадьбу. «Господи, да какие же мы старики? - думал он после очередной встречи с Толиком в кафе по пятницам. – Да на нас еще такие женщины смотрят, что ого-го!»
   Вспоминая историю, которую рассказал ему друг, он примерял ее на себя. Думал, а как бы в такой ситуации поступила его верная Зинуля? А ситуация была взрывоопасная.

Толик в прошлое воскресенье долго ремонтировал свой «Жигуленок». Поставив машину в гараж, он решил зайти в кафе, недалеко от дома. Этих «кафушек» было теперь хоть пруд пруди, почти в каждом квартале, да еще и на дорогах денежки хорошо выкачивали.
Дома, конечно, его заждались. Но на улице резко похолодало, вот и решил грамм двести пропустить. Хорошему мужику это не повредит, несмотря на грядущий рабочий день.
В кафе был занят только один столик. За ним сидели две молодые женщины и мужик. Общительный Толик присоседился со своей бутылочкой к ним. Разговор вели душевный, надо полагать. И когда перед столиком появилась его супруга Татьяна, он опешил. Стакан так и застыл в его руке. Диалог был коротким.
   - Здесь всем наливают? – тихо, но выразительно спросила жена, незаметно подошедшая к самому столу.
- Присаживайтесь с нами, угостим, - ответила яркая брюнетка.
- Нет, в этом кафе дурно пахнет, - высокомерно промолвила
Татьяна и вышла.
   Картина называлась « Не ждали», как у Василия Перова. Дома был скандал, но Толик мужик боевой, ракетчик бывший, атаку выдержал достойно. Утешал, мол, семья сына в Чечню проводила, сидели все расстроенные, беседовали.
«Да, повезло Толику с женой, моя бы разборки учинила на месте, это уж точно», - пришел к выводу Николай Павлович, вспоминая неприступное выражение на лице супруги, встречавшей его на пороге квартиры по пятницам.

… Оторвавшись от своих мыслей, Николай Павлович открыл Тургенева на самом интересном эпизоде. Это была глава восьмая, где рассказывалось о первой встречи Николая Петровича с Фенечкой, когда Кирсанов помог девушке вылечить ее прелестный глазик. Николай Павлович представлял себя на месте героя.
« Ему все мерещилось это чистое, нежное, боязливо приподнятое лицо; он чувствовал под ладонями рук своих эти мягкие волосы, видел эти невинные слегка раскрытые губы, из-за которых влажно блистали на солнце жемчужные зубки…» - с удовольствием читал он.
Каков портрет! Николай Павлович был романтик. И ему не хватало в суетной современной жизни, несмотря на возраст, нежности и романтики. На работе его окружали молодые женщины, но все это было слишком экзотично, как говорила дочка.
Николай Павлович, чтобы скрыть свое смущение от близости молодой напарницы по работе, сидевшей с ним в тесном кабинете за столом напротив, решил отчасти воспользоваться советом Толика.
-Ты не робей с ней, держи для храбрости в заначке коньячок и смотри по ситуации, мне бы такую сотрудницу Любочку в короткой юбочке, - похохатывал поседевший друг.
Но Любочка была далеко не «тургеневской» героиней. Высокая, яркая, естественно искусственная блондинка, острая на язычок, она была не в его вкусе, и никаких внеслужебных отношений заводить с ней Николай Павлович не хотел. Во что, конечно, не верил Толик. Но коньячок в дальнем углу стола он все-таки поставил и иногда, крадучись от сотрудницы, перед обедом наперсток употреблял в заботе о здоровье.
   Иногда Любочке на работу приносили какие-то супермодные вещи, и она, примерив их в соседнем кабинете, демонстрировала обновы перед ним и женщинами отдела.
   Дома он, разумеется, чтобы не тревожить супругу, никогда не рассказывал ни о возрасте коллеги, ни о показах моды.

Купив в обед продукты, предварительно записанные Зинаидой Петровной в его блокнот на сегодняшнее число, Николай Павлович поставил пакет на полку в платяной шкаф в самый уголок. На полке царил беспорядок. У Любы скопилось там пакетов пять, и все они, по ее словам, были ей нужны.
   Ровно в семнадцать тридцать Николай Павлович закрыл папку с документами и начал собираться домой. Любочка, как всегда, убежала минут на десять пораньше по неотложным делам.
Взяв пакет и закрыв кабинет, он, попрощавшись с охранником, вышел из администрации. От работы до дома было пятнадцать- двадцать минут ходьбы.
Вечер был чудный, бабье лето затянулось на радость всем горожанам. Завтра они с Толиком должны обсудить важную проблему: страховать им все-таки свои «Жигули» или подождать, может, что и изменится, уж очень эта страховка подозрительна.
   Открыв своим ключом дверь, Николай Павлович поставил пакет на тумбочку в прихожей и прошел в спальню, чмокнув в щеку попавшуюся на дороге Ленку.
   Зинаида Петровна варила дежурное блюдо – пельмени, которые можно было приобрести практически в любом магазине.
- Николай, ты молоко купил? – громко спросила она.
- Да, дорогая, продукты в пакете, - ответил он, заходя в ванну.
Через несколько минут Николай Павлович услышал восторженный крик дочери:
- Ой, какая прелесть! Спасибо, папуль.
   - Да она же дорогая. Ты где денег взял, Николай? – удивленно спросила жена.
   Николай Павлович зашел на кухню и обомлел: в руках жены была юбка Любочки. Он покраснел и потерял на минуту дар речи.
От проницательной Зинаиды Петровны это не скрылось.
- Чья юбка? – грозным шепотом спросила она.
   - Я перепутал пакеты. Взял пакет сотрудницы, - оправившись от неожиданности, ответил Николай Павлович.
   - А квартиры ты случайно не перепутал. Любовницы тряпки начал домой таскать. Хорош!
   - Подожди, Зинуль, - пытался остановить бурю Николай Павлович, - у Любочки такой же пакет…
   - Ах, у Любочки! Видеть тебя не желаю, старый козел, - и она, сорвав фартук выскочила из кухни.
   Дочка, подмигнув отцу, пошла за матерью. Но ее уговоры тоже не помогли. Спал он на диване в зале.

Завтракал Николай Павлович в одиночестве. Жена на кухню не вышла. Пакета с юбкой он не нашел. Но ситуацию надо было исправлять, и Николай Павлович вошел в спальню.
   - Ты не видела пакет, Зинуль? – он наклонился к жене и увидел, как по ее лицу бегут слезы. – Ну, что ты накручиваешь, я же тебе все объяснил.
Жена резко села в постели и тихо произнесла:
- Юбку тебе не отдам, пусть твоя девка придет за ней сама.
- Ты с ума сошла, - такого вердикта он не ожидал.
Но приговор был окончательный.

Любочка от смеха не могла прознести ни слова. Николай Павлович, обиженный ее реакцией, настаивал на своем.
- Любочка, позвоните, Зинаиде Петровне, объясните ситуацию.
   - Еще чего, нет уж, выкручивайтесь сами, а юбку верните, коллега, - ответила девушка.
Но юбку изъять у Зинаиды Петровны оказалось непросто. Любочка все-таки позвонила и не раз, Николай Павлович каждый день уговаривал жену вернуть чужое, но та настаивала на своем, отвергая мужа.
Прошел месяц. Встречи с Толиком пришлось отменить. Тургенева читать не хотелось. Николай Павлович все чаще думал о катаклизмах судьбы и будучи порядочным человеком, устав от постоянного напоминания Любочки – вернуть юбку, решил всю очередную зарплату отдать сотруднице. А дома надо было как-то восстановить свое доброе имя и семейный мир. Но как?!