С 31 декабря семьдесят восьмого года прошло лет сорок с копейками. В Тирасполе тогда шёл дождь. Не холодный. А такой, какой бывает, скорее, в начале апреля.
Он деловито шумел в обнаженных ветках деревьев, густом кустарнике и прочем растительном разнообразии, фанатично и плотно рассаженном моим отцом вокруг нашей пятиэтажки.
От дождя несло теплотой, хорошим настроением и свежими запахами мокрой земли, сдобренными особым терпким духом опавших листьев.
Со снегом в этот раз не повезло. Но ничего. Настроение, все равно, было предновогодним.
Торжество смены времён должны были отмечать, как оказалось, на четвертом этаже у Сашки Шофлера. Его родители, вдруг, собрались попраздновать где-то на стороне. А мы просто этим воспользовались. Надо было только как-то помягче обьяснить это моим близким.
Приехав из Московской аспирантуры на побывку , я клятвенно обещал встретить праздник именно вместе с родителями и бабушками, которые, вдобавок, ещё все время переспрашивали, не веря, что такое счастье вообще было возможным.
С утра, когда дождь ещё отсутствовал, я сбегал в наши ближайшие продовольственные: Прогресс, на Правду и Бородинскую. Повезло дополнительно прихватить, и горошка с майонезом, и колбаски, и даже мандарин.
Хорошо, что захватил с собой пару лишних шелковых сеток. Полиэтиленовых пакетов в таких количествах, как сейчас, тогда и в помине не было.
Их привозили из-за границы, покупали с рук и добывали на международных выставках, периодически стирая в мыльной воде и стараясь восстановить первозданный зарубежный сюжет. И все для того, чтобы с важным видом продефилировать по улице. Этим, в основном, увлекались девчонки.
Подхватив из дому несколько сифонов, я опрометью кинулся к заправке, которая располагалась неподалеку от консервного завода Ткаченко, прямо напротив старенького магазина «Карне, Легумэ, Фруктэ ( Мясо, Овощи, Фрукты, молд).
Было рано и очередь ещё не разрослась. Значит можно было пополнить стратегические запасы газировки всего минут за десять. Днём пришлось бы потратить пару часов.
Пока сифоны заправлялись, в соседнем магазинчике удалось прикупить соленых огурцов и лимонад из стоящей рядом стекляшки «Апэ-Воды», в которой продавались только соки и другие сладкие напитки.
Там всегда стоял особый вкусный дух Буратино, Бэутуре Портокале ( апельсинового напитка, Молд) и прочих Ситро с Дюшесами.
Он распространялся по всему помещению от сотен уже открытых и использованных бутылок, которые скапливались в ящиках для тары.
Ворвавшись в квартиру и разместив газированный бесценный груз в ванной комнате, - в нашей шестиметровой кухоньке все свободные места давно уже исчерпались, - я приступил к тренировке.
От своей квартиры на первом этаже со всей дури рванул в соседний подъезд , к Сашке на четвертый. Засёк время. Нет. Слишком долго.
Посидел, подумал.
- Ага. Начертил схемку оптимизации маршрута с учетом того, что машин у подъездов к вечеру уже не будет. Сашку попросил дверь держать наготове , полуоткрытой.
- Милик, случилось что?,- Цинцаренский - наш сосед из первого подъезда, заметил мои частые тренировочные забеги. Посмотрел он на меня как-то странно.
- Видимо учеба в аспирантуре сказывается,- читалось в его сочувствующем взгляде.
- Я тут к Сашке забегу после встречи Нового Года,- сообщил я близким, уже сидя за праздничным столом и уписывая за обе щеки вкуснейшее оливье.
- К Саше Кинеру ? - постарались уточнить Рива и Роза - мои неразлучные бабушки.
- Нет. Кинер уже с утра побежал куда-то со своей гитарой. Соберёмся у Шофлера.
- Это в соседний подъезд. Не забудь одеться. Дождь.
Как только куранты ударили первый раз, я звонко чокнулся с родными.
- С Новым Годом! Гизинт-Гизинт и ещё раз Гизинт ( здоровья, идиш) громко произнес я и ринулся к Сашке.
Из подъезда вырвался секунды за три, ещё три - до соседнего подъезда.
К столу на четвёртый этаж я успел даже раньше - к одиннадцатому удару кремлевских курантов.
- С Новым Годом. Урррааа!!!
В этот вечер мы с друзьями развлекались как обычно. Играли в зеленого крокодильчика, буриме, травили анекдоты, рассказывали и выдумывали былины и небылицы.
Там были Марик Шор, знавший всю фантастику наизусть и живший этажом ниже. Присутствовали ещё несколько закадычных друзей. Но царствовала , конечно, Розка Глейзер - моя сводная сестричка.
Без ее больших удивленных глаз, бесконечных историй и музицирования не проходила ни одна наша молодежная вечеринка.
Через полчаса, когда я прибежал проведать близких и показательно съесть чего-нибудь вкусненького для их полного удовольствия, бабушки Ривы уже не было. Умаявшись, она ушла спать к себе в соседнюю квартиру.
Ко второму возвращению уже не было за столом Розы.
К третьему моему появлению дома не было отца и бодрствовала одна только мама.
Странно как-то и показательно. С годами, они ушли в мир иной именно в той же последовательности.
Знал бы сколько встреч нам всего осталось, никуда бы не ходил. Сидел бы с ними...