***
В середине 17 века швейцарский гравер Маттеус Мериан сделал сотни гравюр в качестве иллюстраций к Бестиарию – что-то вроде перечня видов живого.. Современного наблюдателя в этих гравюрах поразит множество фантастических образов, причем даже там, где, казалось бы, европейцы должны были хорошо знать этих животных.. Ну, хорошо – жирафы у Мериана фантастичны, но с жирафами европейцы мало сталкивались в ту эпоху.. Но вот верблюды, обычные верблюды, известные европейцам по многочисленным контактам с мусульманским миром, - будь то Северная Африка, ближний Восток или средняя Азия.. Однако у Мериана и с ними не все в порядке. Издалека эти верблюды кажутся обычными верблюдами, но стоит присмотреться к ним, и мы увидим какую-то необычность.. Особенно удивляет верхний верблюд, с его лебединой (и чуть ли не змеиной!) шеей, лошадиной головой и длинноватым телом; остальные два слишком напоминают синусоиду – и все равно нельзя отделаться от впечатления, что змеевидная шея приставлена к телу верблюда..
Глядя на эти «искажения», почему-то вспоминаешь один эпизод из «Соляриса» Станислава Лема, где пилот Бертон видит на волне планеты-океана огромного ребенка: «Глаза у него блестели, и вообще он производил впечатление живого ребенка, только эти движения, как если бы кто-то пробовал... как будто кто-то его изучал... Вопрос. Постарайтесь объяснить точнее, что это значит. Ответ Бертона. Не знаю, удастся ли мне. У меня было такое впечатление. Это было интуитивно, Я не задумывался над этим. Его движения были неестественны. Вопрос. Хочешь ли ты сказать, что, допустим, руки двигались так, как не могут двигаться человеческие руки из-за ограничения подвижности в суставах? Ответ Бертона. Нет. Совсем не то... Но... его движения не имели никакого смысла. Каждое движение в общем что-то значит, для чего-то служит... Вопрос. Ты так считаешь? Движения младенца не должны что-либо значить. Ответ Бертона. Это я знаю. Но движения младенца беспорядочные, нескоординированные. Обобщенные. А те были... есть, понял! Они были методичны. Они проделывались по очереди, группами и сериями. Как будто кто-то хотел выяснить, что этот ребенок в состоянии сделать руками, а что - торсом и ртом»
Так ведь когда люди сталкивается неизведанным, они ведут себя точно так же, пусть даже это верблюд в 17 веке для европейца. Они пытаются воспроизвести это в сознании, нарисовать образ, и.. И начинают сами выступать в роли океана планеты Солярис, который попытался воссоздать человека, неизвестному ему доселе, как и вообще мир людей. Но здесь мы видим то же самое «прощупывание» верблюда иным по отношению к нему сознанием человека: отсюда и эти необычные шеи у верблюдов Мериана, горбы как горы, и вся конституция их такова – что они бы двигались совершенно не так, как настоящие верблюды – попытайся они ходить.. На этих гравюрах человеческое сознание именно что пытается выяснить, что может делать этот верблюд шеей, что головой, что ногами, а что – туловищем. Однако это и есть познание! Ведь наше сознание инопланетно по отношению к верблюду, и оно пытается превратить чуждого и неизвестного ему верблюда во что-то свое, родное – и потому возникает этот образ со всеми его «неправильностями» и в статике, и в динамике. Такое искажение оригинала – и есть процесс осознавания непознанной вещи вселенной, где существуем мы, и у нас нет ничего кроме сознания..