Прошло полгода с тех пор, как Бурбыл (Борька) поселился в конюшне при Ветеринарной Академии. Списанного за буйный нрав красавца вороного выкупила конюх Ирина. Пожалела девчонка жеребца, за которым ухаживала, которого помогала тренировать - спасла от мясокомбината. Денег на коневозку у неё уже не хватило, и она перегнала коня из Подмосковья в родные Кузьминки под седлом. На Борькином здоровье это никак не отразилось. Что для молодого троеборного жеребца каких-то сорок километров – ерунда.
Новое место, спокойная обстановка, заботливый уход, регулярные проездки по парку – всё это благоприятно действовало на его нервную систему. А вскоре у Борьки появился товарищ, молодой рыжий будёновский жеребчик по имени Призёр, выставленный на продажу и отданный Ире в передержку. Его поставили в соседнее стойло. Странно, но жеребцы подружились. Может потому, что рыжий сразу признал главенство вороного. Борька становился мягче, но в полной мере доверял только Ире и двум её подружкам, Машке и Светке. Они каждый день помогали обихаживать коня в качестве бесплатных конюхов.
Ира устроилась на работу инструктором в частную конюшню. Мы с подругой Людмилой брали в этой конюшне лошадей, чтобы покататься верхом по Кузьминскому лесу, и в одно из посещений Ире выпало нас сопровождать. В седле мы держались не хуже нашего инструктора - за плечами Школа верховой езды и поездки на конный завод, где нам доверяли проезжать молодых арабских лошадей, так что хлопот ей не доставили. После прогулки Ира предложила нам ездить на её жеребцах за меньшую цену, и мы с радостью согласились. О характере Борьки уже были наслышаны от Юли, Ириной напарницы, с которой ездили раньше. У неё был второй разряд по конкуру, и она как-то попросила у Иры Борьку для участия в соревнованиях. Та согласилась, только предупредила, чтобы Юля не садилась на коня с земли - может ударить, и мягко работала поводом. Одного не учли девчонки, Борькиного пунктика по поводу огороженного пространства. На свою землю жеребец никого не пускал.
Соревнования были местного значения и проводились в парке, на песчаном плацу, обнесённым заборчиком. Трибуны отсутствовали, судейская тоже. Для судей вынесли раскладной стол, пластиковые стулья и поставили под тентом прямо на плацу. Вот наступила очередь выступать Юле, и она выехала на плац - стройная блондинка в белых бриджах на эффектном вороном тракене. Пока Юля представлялась судьям, Борька повёл вокруг зорким оком, тут же отметил наличие ограды и присутствие в ней посторонних. «Как, мне выделили территорию, а на ней чужие люди?!!!" Борька хрюкнул, привстал на задних ногах, заложил уши и понёсся их изгонять, игнорируя Юлины приказы остановиться. Судейская бригада кинулась врассыпную, а лютый жеребец в момент разнёс столик, тент и расшвырял стулья. Оценочные листы, прежде лежавшие аккуратной стопочкой на столе, как испуганные белые куры, взвились в воздух, заметались по плацу. Юля удержалась в седле, но из участников соревнований её исключили.
Людмила влюбилась в Борьку с первого взгляда и попросила его себе под седло, ну а мне достался хулиганистый Призёр. Два месяца мы вместе гарцевали по Кузьминскому лесу, а потом рыжего купили, и мы стали по очереди ездить на Борьке. В первый же выезд жеребец решил проверить, чего стоит его новый всадник. От конюшни мы спокойно прошагали людную часть парка, порысили по извилистой дальней дорожке. Но, едва я выехала на длинную, около двух километров, аллею, Борька резко рванул повод и понёс. Если бы мы были в поле, то, набрав один повод, можно было поставить коня на большой вольт, а потом постепенно уменьшать его. Так мы останавливали коней в полях на конном заводе, если вдруг начинали тащить. Тут этого сделать было невозможно, надо было действовать иначе. Может, чем-то озадачить коня? Я выдохнула, сделала улыбочку, представила, что испытываю сказочное блаженство и стала шенкелями и голосом погонять вороного.
- Эй, эй, давай, давай! Плетёшься, как черепаха, прибавь! Прибавь!
Борька был удивлён и разочарован. Там, наверху, не боялись. Там ликовали от восторга и требовали, чтобы бежал быстрее. «Но быстрее-то я уже не могу, это последняя скорость. Наконец, никакого удовольствия вот так, даром, тратить свою единственную лошадиную силу. Хотя бы всадница для приличия повизжала, что ли. И, пожалуй, я стал уставать…» Мои руки ощутили контакт с Борькиным ртом, вот он уже и на кентер перешёл.
- Эх ты, - с нарочитой укоризной проворчала я. – Не умеешь растаскивать, не берись. Рысью!
Боря перешёл на рысь, и я огладила его мокрую шею. С этого дня мы с ним стали друзьями. Я приносила ему сахар и имбирные пряники - Борька их обожал, а он возил меня, как хрустальную вазу, до краёв наполненную водой. Было очень приятно чувствовать, что конь тебя бережёт.
Как то я ехала шагом по грунтовой дорожке парка. Вдоль неё стояли лавочки, и на одной из них расположилась весёлая ватага подростков с банками пива в руках. Они дружно повернули головы в мою сторону, о чём-то быстро переговорили. Потом вскочили с лавки, взялись за руки и, перекрыв дорожку, цепью пошли на нас с Борей. При этом гудели низкими голосами «У-у-у». Я хотела предупредить ребят об опасности, но Боря ждать не стал. Он издал боевой клич (что-то вроде вопля динозавра из фильма «Парк Юрского периода») и ринулся в атаку короткими скачками, высоко вскидывая передние ноги. При этом он хрюкал, мотал головой и грыз удила. Белая пена с его губ летела во все стороны. Лица ребят побелели, глаза выпучились. Грозная цепь мгновенно распалась, но не всем удалось увернуться от выстрелившего в сторону копыта Борьки. Кто-то вскрикнул «Ай!», потом прошуршали кусты, и хулиганы исчезли. Только брошенные банки из-под пива напоминали об их присутствии. Боря развернул ко мне свою породистую голову, и я смогла разглядеть его самодовольный профиль. На выразительном «лице» жеребца было написано: «Как я их, а?» Моя рука непроизвольно полезла в карман за сахаром.
При непростом характере Борьки оказалось, что он любит маленьких детей. В парке во время проездки к Ире часто подходили гуляющие с просьбой покатать ребёнка на лошади. И надо было видеть, как этот строгий жеребец бережно возит крошечного человечка.
На окраине парка росло много хорошей сочной травы. Девчонки приобрели литовку и каждый день ходили на облюбованную поляну накосить для Бори душистого клевера, ежи и тимофеевки. Вот и в тот день Ира с Машей отправились на покос, а Светке поручили покатать детишек возле озера. Недалеко от места, где каталась малышня, на травке сидела взрослая подвыпившая компания. Вдруг от неё отделился голый по пояс дядька в цветастых боксерах и сланцах. Размахивая сотенной купюрой, а в те времена это были приличные деньги, он подошёл к Светке.
- Дай коня прокатиться.
Девчонка замялась. – Да я, это не мой конь…
- Плачу вдвое,- объявил дядька, и алчная Светка купилась.
Она подвела Борьку к лавочке, дядька на удивление легко запрыгнул в седло и вдруг, вырвав у Светки повод, со всей силы долбанул пятками Борьку по бокам. Такой наглости жеребец стерпеть не мог. Он взбрыкнул и понёсся карьером, мгновенно скрывшись от Светкиных ошалевших глаз.
На поляне Ира косила траву, а Машка собирала её в большущий мешок. Вдруг они услышали характерный звук галопа лошади и нарастающий вопль «А-а-а-а!» Из-за кустов вылетел Боря и, подскакав к хозяйке, сбросил ей под ноги обессилившего седока. Состояние бедолаги было плачевно – сланцы дядька потерял и сидел на земле босой, с растёртыми в кровь ляжками. Должно быть, он ещё и ушибся, падая, потому что держался рукой за плечо. Несчастному помогли подняться, осведомились, не нужно ли вызвать «скорую». Мужик что-то промычал, развернулся и раскорякой захромал к озеру. Светке тогда здорово досталось от Ирины. Вторую сотню она, кстати, так и не получила. Кто-то может спросить, как Борька узнал, где искать хозяйку? Элементарно. Его тоже водили на эту поляну попастись, пока девчата косили. Утром внимательный жеребец заметил, что Ира закинула на плечо косу, и они с Машкой, выйдя из конюшни, пошли в том направлении.
Была у Борьки слабость. Дорожка, по которой мы возвращались из Кузьминского леса, раздваивалась в одном месте. Если поехать правее, то попадёшь на аллею, ведущую в парк. А если левее, то там будет крутая горка, в которую жеребцу нравилось взлететь сумасшедшим галопом и на вершине выдать «козла», то есть прыгнуть вверх на четырёх ногах и лягнуть в полёте. В этот день я решила побаловать Борьку развлечением. До развилки нам оставалось проехать метров тридцать. Справа за кустами шумела окружная дорога, слева рос густой молодой березняк, а впереди маячила металлическая будочка на бетонной площадке, окружённая оградкой из колючей проволоки. За этой будочкой и находилась заветная развилка. Борька уже уловил моё намерение и подобрался, предвкушая удовольствие, но пока мы двигались шагом. Не нравилась мне эта колючая проволока впереди, слишком узкое для проезда было там место. Вдруг со стороны окружной раздался громкий металлический скрежет, и над верхушками кустов, быстро загораясь, взвилась в воздух легковая машина. Медленно переворачиваясь, она пролетела пылающим метеоритом мимо нас, скрылась за кустами и, рухнув на дорогу, взорвалась. Что бы сделала в этом случае нормальная лошадь? Потащила бы, брыкаясь, вперёд, наткнулась на проволоку и упала на бетонную площадку. Второй вариант – бросилась в сторону, в частый березняк, и там травмировалась об острые пеньки. И в том, и в другом случае коню и всаднику, если бы уцелели, травмы были обеспечены. Но подо мной был необыкновенный конь - Борька, троеборный боец, чуткий, умеющий читать мысли всадника. Занимаясь стрелковым спортом, я научилась гасить в себе эмоции, и сейчас это здорово пригодилось. Надо было немедленно подавить в себе ужас и все мысли о том, «что будет, если…». Я представила себя весёлой плюшевой игрушкой, огладила коня и спокойным, бодрым голосом сказала
- Борян, это стройка, всё хорошо.
Слово «стройка» было коню знакомо. Недалеко от конюшни строился дом, и в парк надо было проезжать мимо него. Первое время Борька шарахался, услышав скрежет и грохот, но потом привык. Ни горящая пролетающая мимо машина, ни взрыв не поколебали вороного. Он даже не вздрогнул – всадница же не боится. Все мысли Борьки занимала вожделенная горка.
Когда мы вернулись в конюшню, там только и разговоров было, что о страшной аварии на окружной дороге. Слухи уже успели сюда долететь. И когда я рассказала, что всё произошло в пятидесяти метрах от нас, никто не поверил, что Боря шагом прошёл мимо жуткого места. Только Ира, чмокнув в бархатный нос своего любимца, сказала.
- Ну, это же Борька. Он может.