stamen_feson. Автор оригинального текста
Когда я был маленьким, я думал, что электростолбы поставлены исключительно для одной цели. Чтобы я со своими друзьями играл в нашу любимую игру: штандер (1). Я был отчаянным игроком, лет до 12, пока не прекратил играть (если честно, я переключился на девочек, только вот мои успехи не были такими выдающимися, как в штандере). Помню, в одной команде главным был я, а в другой — Спирос. Он был моим лучшим другом и непримиримым врагом в игре. Со временем добрые люди объяснили мне, зачем вообще ставят столбы. Но, на мой взгляд, у них еще одна задача: напоминать людям, что они умрут (2). Вокруг столбов нашей округи (а ведь когда-то я так к ним тянулся, играя в штандер) закружились в хороводе и ушли навсегда все самые важные люди в моей жизни. Дедушки и бабушки, пока я был маленьким, хорошие друзья, покинувшие меня один за другим, мои родители, когда я вырос, два года тому назад — моя жена, и вот теперь, когда меня настигли мои 75, пришел черед Спироса.
На том самом столбе, у которого мы некогда играли в штандер, я увидел объявление о похоронах. Спирос Адранис, 75 лет. Есть вещи, которые никогда не изменятся. Так вот и столб простоял себе 65 лет на своем месте, словно поджидал Спироса (и меня?!), чтобы замкнуть круг.
Разбитый и потерянный, я вернулся домой. Мне вспомнилось, что я видел его всего пять дней назад. Он выглядел нездоровым, но я не придал этому значения. Если честно, этот мутный тип всегда производил впечатление человека не в себе.
Я попытался припомнить подробности его жизни. В детстве он хотел стать музыкантом. И еще — много зарабатывать. Он часто меня спрашивал: «Ты когда-нибудь видел человека, который хочет много зарабатывать, но не может?». А я не знал, что ответить, хотя мне всегда казалось, что все без исключения хотят стать миллионерами.
Годы шли, и я наконец понял, что ответ был прост. Надо было ему сказать: «Да, такой человек — это ты», особенно после того как время расставило все по своим местам. Понемногу Спирос расхотел быть музыкантом. Не очень-то он боролся за свою мечту, да и талантом не блистал, так что результат был вполне предсказуем.
И вот Спирос вырос, пора было думать, чем зарабатывать на жизнь. И он решил стать моряком, рассказывал направо и налево, что это ремесло сказочно его обогатит. Мол будет путешествовать по всему миру, а потом сойдет на берег богатым, как Онасис (2).
Озолотившись, он рассчитывал покорить женщину своей мечты, Мину. И вот, вернувшись из первого своего полугодового рейса, изменившийся до неузнаваемости, с парой сотней драхм в кармане, Спирос заперся у себя дома и никуда не выходил. Он потерял интерес ко всем и всему и просто дожидался нового рейса. Надо сказать, что я пытался его растормошить, познакомил со всеми девчонками из округи, но ничто не помогло. Как-то так вышло, что уже в 25 в нем угасла тяга к жизни. В довершение всех бед женщина, которую он любил, вышла замуж за другого. После этого все наши контакты прервались.
Я женился и почти всю жизнь прожил в отчем доме. Тридцать лет я не видел своего друга и думал о нем разное. Например, что он перебрался в Америку, женился на богатой американке и обзавелся детьми, жил там в свое удовольствие и знать не желал ни своей родины, ни Мины, ни старых друзей. Я пребывал в фантазиях до тех пор, пока как-то осенним утром в дверь не постучали: предо мной предстал Спирос. Грязный, заросший и испуганный.
Мягко говоря, я был не готов к такой встрече. А он рассказал о себе. Последние двадцать лет жил в ЮАР, женился там на какой-то путане в отставке (сам не понял, как так вышло), детей они не нажили, недавно развелись, и Спирос решил вернуться домой, чтобы провести в родных стенах остаток жизни. Я тоже рассказал о себе: о свадьбе, о том, что детей у нас не родилось, хорошо хоть любовь сохранилась на всю жизнь. Ближе к концу разговора Спирос спросил о Мине. Я честно сказал, что ничего о ней не знаю, вроде живет где-то неподалеку, в пяти-шести кварталах от меня... Он посидел еще немного, а потом засобирался, пообещав частенько заглядывать.
Однако мы, хотя и жили в одном квартале, виделись редко. Что с нас взять, два старичка-домоседа: редко выбирались из дому и того реже встречались на улице. В гости тоже не ходили, даже не знаю почему. Наверное, ни мне, ни ему это не было нужно. Правда, два года назад, когда умерла моя жена, Спирос пришел сам, без приглашения, и всю ночь просидел у меня. Знал, наверное, как тяжело в такие моменты оставаться одному.
Наступил полдень. Со всеми этими мыслями я незаметно для себя заснул. Во сне я и Спирос снова были детьми. Мы разговаривали о том, кто кем станет. А будущее-то уже пришло и стало прошлым. Я почувствовал, что мне страшно. Докатился: старый мешок с костями, которому жаль не того, что близкие умерли, а того, что скоро предстоит с ними встретиться.
Послеобеденное время. Если бы меня не разбудил звонок в дверь, наверное, я бы побоялся покидать свой сон, чтобы столкнуться с реальностью. Что ж, я пошел открывать. Кто бы это мог быть? Тем более что по пальцам пересчитать можно случаи, когда кто-нибудь ко мне приходит. Я открыл дверь. Никого. Соседские детишки, должно быть, шутят над стариком. Я посмотрел на столб, у которого мы играли в штандер. Готов поклясться, что в тот миг я услышал детский голос Спироса, крикнувшего «штандер!». Я испуганно ответил «штандер» и трусящимися руками закрыл дверь.
***
(1) Штандер — игра, в которую играют много детей на ровном и открытом пространстве. Игроки разбиваются на две команды, у каждой из которых есть своя «крепость», и стараются «захватить в плен» игроков противоположной команды.
(2) В Греции и на Кипре нередко объявление о похоронах и поминках вывешивается в людных местах, чтобы все желающие (нередко, и незнакомые люди) могли почтить память усопшего на траурном мероприятии.
(3) Аристотель Онасис - греческий миллиардер.