Всё же, я боялась, что столь спокойная реакция мамы Мэдди на нас, была лишь частью её работы в магазине, но, к счастью, мои опасения были напрасны. Её семья была просто чудо. Готка представила родителям своего парня – Ника, которого мама чуть ли не задушила в объятиях. Отец тоже добродушно пожал парню руку. Нас всех тоже приняли как нельзя лучше. За обычными хлопотами, её мама пролепетала:
- Божечьки, как вы худенькие, особенно вы,- она указала на Ворона. – Изголодались, не бось! Сейчас что – нибудь придумаем! – и убежала на кухню.
Дочь решила помочь матери. И тут я была удивлена. Мэдалин на кухне была, как рыба в воде. В прошлый раз, когда мы готовили у Ворона дома, я не брала это за важный показатель, ведь там мы готовили простые блюда и продуктов было мало, но здесь же и лазанью, и разные салаты и пирожки Мэдди смогла сделать с лёгкостью.
Кит и Волк сидели в зале вместе с Джеком за телевизором, позади них потрескивал большой камин, который парни помогли старику растопить, а все остальные сидели на кухне. Все мы, за исключением Ворона, по очереди рассказывали маме Мэдди, куда едем, что за конкурс… одним словом, разговор не прекращался ни на минуту:
- Ну, вы даёте! – смеялась мама Мэдди. – Хотя по виду сразу видно – люди вы творческие, интересные! И парень твой тоже музыкант?
- Да, - улыбалась дочь. – Он гитарист. Парень, который сидит тоже вместе с папой – играет на барабанах.
- Который с такими коротенькими волосами?
- Да, это Кит.
- А вы певец? – мама развернулась к Ворону, поставив на стол, за которым мы сидели, большую миску салата.
- Вокалист, - слабо улыбнулся в ответ блондин.
- Простите меня, старую дуру, я не очень - то смыслю во всех этих модных делах.
- Вы бегаете по кухне быстрее Мэдди, - рассмеялся тот.- Так что о старости вам уж точно говорить не надо. Давайте лучше я помогу вам.
- Ой, да зачем? Отдыхайте лучше! Устали, небось, с длинной дороги.
- Бросьте, - Ворон встал из –за стола. – Я не могу сидеть и смотреть, как вы обхаживаете всех. Давайте, назначайте фронт работ.
Какого же было удивление мисс Барет, когда она поняла, что блондин умеет готовить. Он помог закончить лазанью, а так же, из остатков продуктов, с которыми женщина не знала, что делать – соорудил пиццу. В этот момент я и Люси, сидящие там за столом и смотря на всё это, почувствовали себя ничего не умеющими дурами. Конечно, быть может Люси не досталось это ощущение, но по лицу я видела, что она явно не была горда собой. Когда вокалист поставил своё творение в духовку, начался дождь, а минуту спустя он превратился в сильный ливень. Мы услышали, как в зале послышались шаги. Джек встал и хотел пойти на улицу. На заднем дворе у них лежали ящики с только что собранными яблоками из сада и надо было укрыть их. Парни не позволили старику надрываться самому, а потом и вовсе оставили его дома сидеть на диване. Получили указания, где что лежит и сами пошли на улицу.
Через положенное время, Мэдди достала пиццу, которую готовил Ворон, из духовки. По кухне разнёсся просто невероятный запах:
- Ну, слов нет! – нюхая это творение на подносе сказала мисс Барет. – Впервые вижу, что парень готовить умеет! Кстати, идите, зовите их, будем на стол накрывать, уже всё готово.
Люси и Мэдди помогали расставлять стулья и тарелки, а я пошла на задний двор - звать наших работников. Ливень выдался жуткий. Я вышла на террасу и крикнула парням, которые перетаскивали последний ящик в сарай:
- Ребят, всё уже готово! Идите за стол!
- Сейчас придём! – сквозь ливень прокричал мне в ответ Кит.
- Алекс! – послышался за ним голос Ворона. – Позови Мэдди или её мать!
Не понимая зачем, но я сделала, как он просил. Подошли обе. Блондин, мокрый насквозь, подошёл к нам и сказал:
- У вас животные есть? Или у соседей ваших?
- У соседей кошка, а что такое?- не поняла Джеки Барет.
- Тогда чья собака там? – Ворон развернулся и указал за забор. За ним простиралось поле, а далее возвышался большой густой лес. Среди ливня я разглядела силуэт собаки, которая суетилась там на одном месте, прямо в этом поле.
Мэдди пригляделась и крикнула:
- Марта! Мам, это же она?
Женщина достала очки из кармана, одела их, пригляделась и ответила:
- Да, точно, это Марта.
- Ваша собака? – спросил вокалист.
- Не совсем, - отвечала Джеки. – Бездомная она, мы подкармливаем её, Мэдди её с детства щенком помнит.
- А что она там стоит? – не поняла Люси.
Мы взяли зонт и вместе с мамой и Мэдди вышли в сад. Парни пошли за нами. Вода лилась с них ручьями. Они уже и не пытались укрыться. Пройдя весь сад, мы подошли к забору и смогли увидеть, что же там происходит? Это было даже не поле, а большое озеро, заросшее травой, лишь по бокам виднелись тропинки, однако и те уже начинали утопать. Бедная собака металась на том берегу, не в силах переплыть препятствие:
- Боже ж мой! – протянула Джеки. – Наверное, опять в лес бегала, а на обратной дороге ливень и застал её! Она воды боится жутко. Ещё, когда щенком была – ни разу в воду не заходила!
- Мама, что делать?! – испугалась Мэдди.
- Пройдёт дождь и может она сама придёт? – задумался рядом стоящий Кит, вытирая воду с лица.
- Ой, вряд ли! – покачала головой женщина. – Когда такие ливни большие, там всё это поле чуть ли не в болото превращается!
- Она же утонит! – я испугалась.
- Ну, получается, что так, - вздохнула Джеки. – Жалко то как … такая хорошая была…
- Мама, надо что – то делать! – чуть ли не истерила Мэдди. – Нельзя её бросать там!
- Ну, доченька, что делать? Озеро за это время заросло чем только можно! Там и пловец утонит, не то, что собака! Там даже объявление висело, что купаться запрещается, но его ветром давно сломало.
Ворон вздохнул и пошёл к дому. Мы все пошли за ним, а Мэдди всё лепетала, что нужно что – то сделать и чуть ли не плакала от безысходности. Мы все уже думали зайти в дом, но тут я заметила, что блондин не собирался уходить. Сев на крыльцо террасы, он начал расшнуровывать стилы:
- Что ты делаешь? – не поняла я.
- Вы как хотите, а я не смогу сидеть дома и спокойно есть, зная, что там собака тонет.
- Даже не думай! – закричала я, останавливая его руки. – Ты же слышал Джеки! Там заросло всё! Ты можешь утонуть!
- Не утону я, не бойся, - парень продолжал расшнуровывать обувь.
- Спятил что ли! – испугался Кит.
- Ворон, что ты творишь? – стали кричать все на перебой.
- Ты что это задумал? – испугалась мама Мэдди. – Да бог с ней, с этой собакой, жизнь человека дороже!
- Не для меня, – отрезал блондин и сбросил с себя кофту.
- Эй, парень, не глупи! Брось ты это дело! – попытался образумить его Джек, но вокалист не особо послушал старика и уже хотел уходить.
- Нет! – я встала перед ним, упёршись руками в его оголённую грудь. – Послушай меня хотя бы сейчас! Не ходи!
- Алекс, не начинай, - он хотел пройти.
- Я не позволю тебе это сделать!
Ворон придвинул меня к себе, обнял за шею и прошептал на ухо:
- Не бойся. Ещё не время, - после этих слов, вокалист, быстро обошёл меня и побежал к озеру.
Я хотела броситься следом, но меня не пустили. Мэдди снова открыла зонты, дала мне и Люси один, другой взяла себе и маме. Мы побежали снова к забору. Парни последовали за нами. Лишь Джек остался на крыльце, волнуясь и наблюдая за нами.
Ворон уже спустился с небольшого пригорка и подбежал к озеру. В следующий миг раздался раскат грома и молнии. Марта на том берегу от страха поджала хвост и жалобно заскулила. Она была не маленькая, с довольно длинной шерстью, но промокшая насквозь, казалась будто кошка. В момент, когда этот «запал» озарил пространство перед нами, я увидела, что это за «озеро» было. Нет, озером это никак нельзя было назвать. Тина, трава, высокие камыши, какие – то грязные бутылки и бог знает, что ещё там было. Мне стало противно. Как можно заходить в такую… «воду»? Похоже, Ворона не волновало то, что он увидел в раскатах грома. Подойдя к болоту, он осмотрелся и начал медленно заходить . Спустя пару шагов, он остановился и тут, буквально одним рывком ушёл под воду. Моё сердце будто ушло с ним. Все девочки вскрикнули:
- Чёрт! – Волк сам снял рубашку и уже хотел идти за другом.
- Не смей! – остановила его Мэдди. – Ты больной что ли?!
- Он мой друг! Ему нужна помощь!
- Джек! – женщина развернулась и закричала в сторону мужа, стоявшего на крыльце. – Звони спасателям! Быстро!
Я металась под этим маленьким зонтом, не в силах стоять на месте. Слёзы и капли дождя уже перемешались на моём лице. Казалось, меня ничего не остановит: я уже хотела вырваться, распихать всех, и бежать туда, но тут, в середине болота, показался силуэт парня. Было видно, что плыть ему тяжело и он прилагал все усилия. Собака заметила надвигающуюся помочь и подошла к воде ближе, пытаясь сунуть лапу в это болото, но страх был сильнее. Она стала сильнее метаться по берегу, жалобно скуля и заливаясь лаем. Ворон почти достиг другого берега. Вылез на мелководье и протянул руку к Марте. Та ласково начала облизывать мокрую ладонь парня, виляя хвостом. И тут – ещё один раскат. Её яркий луч угодил прямо в деревья, что были рядом. Большая, раскидистая ель начала медленно склонятся вниз, издавая неприятный скрип:
- Берегись!! – закричала я что есть силы.
- Ворон, сзади!!! – подхватили меня парни.
Единственное, что я успела разглядеть, это как блондин схватил собаку и лёг на траву, укрыв своим телом животное. Дерево с грохотом упало на землю. Больше я не могла стоять. Я вырвалась из – под зонта и, перепрыгнув забор с помощью ящика, который стоял около него, кинулась туда:
- Алекс! Стой! – полетел мне вдогонку крик Волка.
Я подбежала к берегу:
- Ворон!!! – в истерике прокричала я. Ответа не было. Я уже хотела было идти в воду, но ко мне подбежал Волк с Китом и схватили меня за руки.
- Держи её! – скомандовал Ник и уже хотел лезть сам, но тут из воды показалась голова Ворона, снова. Это было самое заветное, что я хотела бы увидеть.
Бедная, перепуганная до ужаса собака, пыталась разгребать лапами мусор, который им попадался по дороге, но это и уносило её ко дну. В эти моменты парень и поддерживал Марту. В итоге, он опустился насколько мог воду и усадил собаку к себе на спину. Так плыть стало легче. Через несколько минут, они всё-таки доплыли до нашего берега. Парни побежали к нему. Кит помог спасателю выйти из воды, а Волк помог выбраться собаке. Я тоже прибежала к ним и, что есть силы, обняла вокалиста. Он ответил мне тем же. Ноги его почти не держали. Мы встали на колени, так и не отпуская друг друга. На груди парня, на волосах, была тина, грязь…будто он только что вернулся с марш – броска. Но всё это меня не волновало. Он жив. Он был рядом, а всё остальное мелочи:
- Отмените вызов! – прокричал Кит. – Не надо спасателей! Они выбрались!
За забором послышались радостные крики и аплодисменты. Марта, испуганная, побежала к дому:
- Ворон, как ты? Не поранился? – пролепетала я.
И тут, в ответ, я услышала… смех! Вокалист немного ослабил объятия, запрокинул голову и залился истеричным смехом. Мы с парнями стояли и недоумевали, что происходит:
- Может, врача вызвать? – испуганно протянул Кит.
- Себе вызови, - через смех отвечал блондин.
- Иди ты в жопу! – закричал Волк прикрыв лицо руками. – Мы испугались за тебя, придурок! – он легонько толкнул друга в плечо.
- Что с тобой? – обратилась я к блондину в тревожном тоне.
- Всё хорошо, прости, - вокалист немного унял смех. – Я же говорил, что не утону.
- Идиот! – не смогла уже сдержаться я, поддавший порыву Волка, и крепко обняла парня.
- Чёрт! – почти закричал Кит, отойдя за спину нашего спасателя. – Что это собака сделала с тобой?!
Я встала и подошла к барабанщику. Когда обернулась, мой рот непроизвольно открылся: спина вокалиста просто истекала кровью. От шока, я чуть не потеряла сознание. Парни удержали меня:
- Что с тобой? – испугавшись, Ворон быстро подошёл ко мне.
- Твоя спина…там… там…, - я не могла связать и два слова.
- Эта псина тебе всю спину исцарапала, - пояснил мои слова Волк, поражённо разглядывая изувеченное место друга.
- Да? – усмехнулся вокалист. – А, точно! Я ж её сам на спину себе посадил… успокойся, чего ты, - он взял меня за плечи. – Это просто царапины.
- От царапин столько крови не бывает!- я наконец- то пришла в себя. – Пойдём в дом, надо срочно обработать.
Родители Мэдди, да и все мы были просто в шоке от такого «вечерка». Увидев, что сделала Марта со спиной Ворона, Джеки уже хотела наказать собаку, но блондин заступился за неё, приняв удар на себя, сказав, что сам додумался посадить животное на голую спину. Конечно, повязку с ребра пришлось снять, но это вызвало ещё больший испуг. Мисс Барет сразу же принесла всё, что было медицинского у них в доме.
После тёплого душа, уложив вокалиста на диван, мы с Люси принялись обрабатывать царапины. Конечно, я бы их так не назвала. Собака достаточно глубоко запустила свои коготки и это больше походило на порезы. Ворону такая процедура доставляла мало удовольствия, но парень держался, гладив по мокрому носу Марту, стоящую перед ним и виновато прижимавшую уши:
- Спасибо тебе, - Мэдди опустилась перед парнем на корточки и легонько потрепала Марту за ухом. – Мама, давай её оставим. Всё равно же, она часто прибегает к нам. Двор есть – сможет бегать там.
- Да я сама уже думала об этом, - улыбнулась Джеки. – Марта уже нам родная стала.
Краем уха, я слышала, как женщина скованно спросила про те буквы, что были вырезаны на груди парня. Тихо, почти шепча, чтобы блондин не услышал. Кит на ухо сказал ей несколько слов:
- Боже… что в этом мире творится… бедный мальчик, - запричитала в ответ мисс Барет, сочувственно бросив взгляд на спасителя.
Похоже, в этих краях о парнях, которые умеют что – то делать на кухне, мало что слышали. Пицца Ворона была съедена первая. Даже Джек, ранее не понимавший такой «моды» в еде, похвалил «повара». Все смеялись, разговаривали, ели, став будто одной семьёй. Даже Марте нашлось место за столом. Вокалист взял собаку к себе на колени и периодически её подкармливал. Я видела, что Волк весь вечер был какой- то встревоженный, будто его что – то волновало. Обычно, он был такой беззаботный, ни о чём не думающий, весёлый, а сейчас парня будто подменили и скоро я поняла, что стало причиной такого его поведения. Мать Мэдалин вздохнула и сказала:
- Так значит, завтра уезжаете?
- Да. Надо, - согласился Кит. – Дорога длинная… и дел много.
- Кстати, раз уж зашёл разговор…, - осмелился прервать их Волк. – Я бы хотел у вас кое – что спросить…. – парень обратился к родителям своей девушки. – Ну…точнее попросить… я понимаю, что, возможно, мой вопрос покажется вам наглый и вы в праве послать меня куда по – дальше, в задницу то есть… простите. Я…эм…
- А начал-то как хорошо, – усмехнулся Ворон. – «И вы в праве мне отказать, так как моя просьба столь нагла и похабна, что я не посмею сомневаться в вашем решении, но всё же сердце велит мне не молчать» - ты это хотел сказать вместе «послать куда по – дальше, в задницу то есть»?
- Вот это выдал! – Джек не смог сдержать своего удивления. – Я думал, молодёжь сейчас говорит немного проще… то есть… круто, ништяк или как там у вас говорится?
Мы все рассмеялись, а Волк смутился:
- Исключение подтверждают правила, - смеялся вокалист. – Не знаю, право, что значит это словосочетание, но, говорят, что это типо народной мудрости, - он посмотрел на гитариста. – Прости, я немного прервал тебя. Что ты там говорил?
Волк помялся.
- Я хотел сказать… что… нам завтра уезжать и это круто… то есть не круто езжать, а круто ехать туда, потому что там нас ждёт афигенный успех и…а Мэдди… я… то есть мы вместе с ней… эээ, чёрт! – он посмотрел на Ворона, который еле сдерживал смех. – Ты сбил меня!
- Ну, да, нашёл виноватого, - гладя Марту, отвечал тот.
- Короче, ты понял, что я хочу сказать! Помогай давай!
- Чего – чего? – блондин встрепенулся. – Я что, мысли читаю?
- А ты попробуй, - с тонким намёком протянул друг в ответ.
- Окееей…, - он посмотрел на родителей Мэдди. – Знаете, Ник это ещё лоботряс!
- Эй! Ты что…
- Помолчи, я тебе тут помогаю вообще – то. Спасибо. Так вот, о чём это я… ах, да! Ник – это заноза в заднице. Вы не представляете, сколько раз мы хотели друг другу свернуть шею, потому что он не может никогда попасть в такт, а из –за этого у меня с вокалом проблемы начинаются и, если честно, я уже думал придушить его во сне, но из уважения к вашей дочери я не посмею этого сделать. Потому что отнять у человека того, кого он любит, я не могу. С появлением Мэддалин, Ник стал наконец – то думать, что делает, что говорит. Да, может ещё не до конца, но мастерство приходит со временем. Не смотря на то, что иногда они оба меня бесят, я вижу, что они счастливы. У нас впереди долгий путь и, если весь этот путь Ник будет снова занозой сами знаете где, я свихнусь. Так что, думаю от лица всей нашей компании, потому что для каждого из нас Мэдди стала близкий человеком, я осмелюсь попросить вас отпустить вашу дочь с нами в Лос – Анджелес.
- Красиво поёшь, вокалист, - протянул Джек. Волк уже зажмурил глаза и приготовился, видимо, к полному разносу. – Не смотря на то, что я должен говорить это вот этому… кто вы по культуре, молодой человек? – он обратился к гитаристу.
- П… панк, сер, - запнулся с ответом Ник.
- Мгм… хорошо. Я должен это говорить вот этому «панку», но, как мне кажется, он сам только начинает расти, в отличие от вас двоих, - старик указал на Ворона и Кита. – Под вашу ответственность, джентельмены. Надеюсь, потом вы вернёте нам дочь хотя бы на денёк.
- Правда?! Вы разрешаете?! – Волк будто сошёл с ума от радости. Он вскочил со стула, подошёл к Джеку и принялся благодарно трясти тому руку. – Спасибо, спасибо, мы вас не подведём! Я самолично привезу её обратно!
- Надеюсь, вы не … «панки»? – испуганно обратился к тем же двум парням Джек.
- Нет, сер, мы адекватные, - рассмеялся Кит.
Выезжать в такой дикий ливень родители Мэддалин нам не позволили. Вместе с ней, я и Люси были размещены на ночлег в комнате готки. Хозяйке досталась её кровать, а другим расстелили на полу толстым слоем одеяла и старые шинели, парням отдали всё место в зале.
Комната Мэдди была не слишком большой, очень уютной, с множеством мягких игрушек, зеркал… сейчас, подросшая, хозяйка на все 360% отличалась от своего гнёздышка, но было видно, что та была рада увидеть вещи с детства. Она показала нам старые альбомы, где она ещё совсем маленькая, детский сад, первые классы… быть не может… она была блондинкой! Прямо два разных человека. Конечно, чёрный ей безусловно шёл, но всё же на фотографиях она была просто образцом милости и обаятельности.
Девочки уснули быстро, а я вот не могла. Ворочалась, ворочалась, но сон всё никак не мог прийти ко мне. Я лежала, глядя в потолок, прокручивая события сегодняшнего дня в голове, будто фильм и тут я услышала скрип двери из зала. Мне стало интересно, что же там происходит? Я тихонько встала и вышла из комнаты Мэдди.
Кит мирно спал на диване, Волк расстелил себе кровать на полу…рядом с ним было ещё одно спальное место, пустое. И где же Ворон? На цыпочках я прошла их, зашла на кухню. Никого. Боже, ну почему хотя бы одну ночь он не может просто лечь и спать? Я уже думала пойти в ванну и поискать парня там, но тут, проходя мимо двери, ведущий на задний дворик, в небольшом окошке, я увидела замотанную в бинты спину вокалиста. Тот сидел как всегда с сигаретой в руке.
Подойдя к этой двери ближе, я уже хотела открыть её, но тут услышала голос блондина и остановилась.
Мне стало страшно. Может, это у меня уже проблемы с ушами или причина была в другом, но факт оставался фактом. Нет, меня не пугало, что Ворон сидел и, по сути, говорил сам с собой. Это уже была своеобразная «норма» нашей компании, но вот что он говорил, каким тоном, немного смущало:
- Мы не грешны, и я не меньше всех
Грешу в любой из этих горьких строк
Сравненьями оправдывая грех,
Прощая беззаконно твой порок, - если не смотреть и не знать, кто именно говорит, то можно было подумать, что это попросту шепчет какой- то невидимый чёртов демон, предвестник твоего сумасшествия. Не знаю почему, но мне показалось, что парень был не совсем трезвый.
Я легонько толкнула двери и вышла на террасу:
- Ворон…
- Защитником я прихожу на суд! – раздался мне ответ, громче предыдущих его строк. -
Чтобы служить враждебной стороне.
Моя любовь и ненависть ведут
Войну междоусобную во мне.
- Что с тобой? – вот сейчас я уже серьёзно испугалась.
Вокалист посмотрел на небо будто безумными глазами и прошептал:
- Хоть ты меня ограбил, милый вор,
Но я делю твой грех и приговор, - он закрыл глаза и слабо улыбнулся. – Вечер поэзии. Красиво, правда?
- Я…да, конечно, красиво… у тебя всё в порядке?
- Всё отлично, - парень поднял веки и перевёл взгляд на сад, делая последнюю затяжку.
- Почему ты не спишь?
- Там слишком жарко.
- Вроде бы нет, - задумалась я. – Камин уже давно не топится.
- Господи, - блондин, выкинув сигарету, протёр руками лицо и, выставив руку вперёд, собрал небольшое количество воды от дождя, капли которого стекали по крыше вниз, пролетая перед нами и приложил мокрую руку к своему лицу, а затем и к шее. – Я готов вернуться в то болото, водичка там холодная.
Я приложила руку ко лбу вокалиста. Для достоверности, проверила губами – он весь горел:
- У тебя температура. Ты чувствуешь?
- Я чувствую, будто нахожусь в аду и меня жарят в котле с кипящей лавой. Да, не особо поэтично прозвучало, - он ухмыльнулся.
- Не удивительно, что у тебя «вечер поэзии» наступил, с такой – то температурой… пойдём, надо померить.
Я встала и посмотрела на парня. Нехотя, он поднялся, но, как только встал, будто замер и, зажмурил глаза:
- Чёрт, - парень приложил руки к вискам. – Секундочку, - он снова сел, а затем просто лёг на террасу, продолжая держатся за голову.
Я быстро сняла с себя байку, подложила её под голову блондина и сказала:
- Лежи, я сама принесу градусник.
Прибор показал не утешительные цифры: 39.4. Мне показалось немного странным, что парень держался именно за виски и поэтому я решила ещё померить ему давление и, как оказалось, не зря: 174 на 91. Для парня, у которого норма температуры тела 35 градусов (если вспомнить по ощущениям) и, как следствие, пониженное давление, такие цифры были показателем гипертонического криза. Или близкого к этому. Хотя, для любого человека такие результаты не означали бы что – то другое. Я сразу же дала ему необходимые таблетки, которые смогла найти в домашней аптечке. Вставать парню было трудно, поэтому мы решили остаться там, пока ему хотя бы немного не полегчает. Я села к блондину ближе, взяла за руку, почти поминутно измеряла пульс на запястье, опасаясь, что ситуация может ухудшиться. Но, как ни странно, из всего этого больше всего меня пугало другое – реакция вокалиста на всю эту ситуацию. Он смеялся, смотрел куда – то в небо и судорожно перебирал пальцами:
- Ворон, - обратилась я к нему в серьёзном тоне. – Скажи мне правду. Что ты принял?
- То есть? – он улыбнулся и повернул ко мне голову.
- Думаешь, я не вижу? У тебя гипертония, а ты лежишь и смеёшься. Где ты нашёл и что?
- Ничего я не искал. И ничего не принял, - парень перевёл взгляд в небо и улыбка немного сошла с его лица. – К сожалению, ничего. А было бы неплохо. Только не бойся, у меня такое было уже. Это начало ломки. Когда - то я забыл таблетки и началось похожее. Тогда я смог найти дозу и всё обошлось, а сейчас, увы. Всё у тебя. Так что я не знаю, что со мной будет, - он начал тихонько смеяться. – Может, ласты склею, кто его знает? Бог ты мой… какой я поэт!
- Думаешь, это смешно? – я легонько толкнула его в плечо. – Хватит уже шутить с этой темой!
- Да мне тоже не особо весело, - продолжая смеяться, отвечал тот.
- Да, я вижу как!
- Не бери в голову, это нервное или психическое, хрен его пойми, - парень немного отвернулся от меня и прикрыл рот рукой, заливаясь новой волной смеха.
Я тоже прикрыла рот рукой, но вовсе не от смеха, а от слёз. Смотреть спокойно на это безумие у меня не хватало сил. Парень повернулся ко мне и, заметив мои подступающие слёзы, взял меня за руку и сказал, пытаясь сильно не смеяться:
- Эй, чего ты?
- Что с тобой происходит? - прошептала я, всё пытаясь найти самообладание.
- Алекс, - Ворон с улыбкой приподнялся, сел, запустил руки мне в волосы и сказал. – Это просто стадия. Не надо плакать. Всё хорошо, честно. Уход от наркотиков у каждого по – разному проходит. Ты что, испугалась? – я кивнула. – Оно и понятное дело. Если бы я увидел психа, который ржёт на полу, я б тоже испугался. Иди спать, ладно? Меня отпустит и я тоже пойду спать.
- Нет, – резко отрезала я, вытерев слёзы. – Одного я тебя тут не оставлю.
- Я ж не знаю, что будет дальше, - он отпустил меня. – Может я ржать продолжу, как ненормальный, а может реветь начну? Или умолять тебя буду на коленях дать хотя бы одну таблетку? Иди спать, правда, от греха по-дальше. Ну…от меня в плане.
- Заткнись, - выпилила я. – Мне всё равно. Я буду с тобой.
Таблетки дали временный эффект. Через 20 минут температура вернулась, как и давление. Жаропонижающее уже не помогало. Но было и что – то хорошее: смех начал по – немногу уходить. Уходить и сменятся на раздражительность, нервозность… :
- Стало хуже? – спросила я парня, поставив градусник в очередной раз.
- Да, - протянул тот с закрытыми глазами. – Немного. Лучше бы я ржал, как придурок.
- Почему?
- Сейчас всё болеть начинает. Чёрт, ну почему сейчас?
- Ты про что?
- Ломка. И ещё такая… основательная… почему сейчас? – он прикрыл руками лицо. – Боже, хоть бы до утра отпустило.
- А может и не отпустить?
- Да. Такое может днями продолжатся. Господи, - застонал блондин, сжав кулаки и положил их за голову. Я видела, как все его мышцы напрягались и по телу пошёл пот. – Да почему сейчас, твою мать!?
- Тише, - я начала гладить его по волосам. – Успокойся, я рядом. Давай погорим о чём – нибудь.
- О чём же?
- О чём хочешь.
- Ладно. Давай поговорим о прекрасных таблеточках, которые лежал у тебя в кармане.
- Нет, я не про…
- А я хочу поговорить про них. Алекс, я раньше принимал около 10 штук в день, а сейчас ты резко перевела меня на одну. Слишком резко, не кажется? Пожалуйста, давай сбавим обороты. Я не могу уже, не могу…, - он развернулся ко мне и, прижавшись к ногам, снова тихо застонал.
Его начинало трясти. С каждой минутой мне казалось, что я что – то делаю не так. Вокалисту становилось всё хуже, к тому же температура поднималась всё выше. Когда она дошла до отметки 40 и 4, я поняла, что дальше не могу так действовать. Возможно, Ворон прав и я действительно слишком высоко и сразу подняла планку? К тому же, я сильно опасалась такой высокой температуры. На жаропонижающее он уже почти не реагировал и кто знает, чем бы всё могло закончится?
Найдя среди таблеток Тилокс, я отдала его Ворону, который уже еле мог держать себя в руках и метался по терассе вдоль и поперёк. Наркотик сделал своё дело. Буквально за 20 минут всё пришло в норму. Я корила себя за свою слабость, не пытаясь утешить.
Парень лежал на моих коленах в забытьи, опьянённый действием наркотика. Я пыталась сдерживаться и не поддаваться эмоциям. Дождь меньше не становился и мощным потоком буйствовал за террасой, стоял, будто стена. Вид воды немного успокоил мои нервы. Неожиданно я вспомнила строки, которые цитировал парень. Я знала их хорошо, а как иначе? Шэкспир был моей отрадой в грустные и дождливые дни. Я часто проводила время с небольшой книгой, сборником его поэм. Сейчас у меня не было его, но дождь шёл и звук капель будто вернул меня на страницы избороздённого мной «учебника», оживив память:
- Смотри же, чтобы жёсткая рука
Седой зимы в саду не побывала,
Пока не соберёшь цветов, пока
Весну не сохранишь на дне фиала, - эти строки первые пришли мне в голову и я сама не заметила, как тихо, но всё же вслух, проговорила их.
И тут произошло то, что в принципе не должно было. С моих колен раздался тихий голос блондина, который таблетки не должны были пропустить:
- Как человек, что драгоценный вклад
С лихвой обильной получил обратно
Себя себе вернуть ты будешь рад
С законной прибылью десятикратной.
Я нежно провела рукой по его щеке и, наклонившись, приложила свои губы к его уже немного остывшему лбу. Хоть он и смог продолжить сказанные мной строки, по лицу было видно, что сознание к нему вернулось не полностью. Он вроде бы смотрел на меня, но взгляд его казался настолько пустым и бездонным, что меня от страха пробирала дрожь. Он дышит? Есть пульс?
Мы сидели молча. И тут, в этой тишине, смотря на лицо Ворона, на память будто из неоткуда снова легли строки, которые, на мой взгляд, чуть ли не точь – в – точь предназначались для вокалиста:
- Ты внемлешь с непонятною тоской.
Зачем же любишь то, что так печально,
Встречаешь муку радостью такой?
Где тайная причина этой муки?
Не потому ли грустью ты объят,
Что стройно согласованные звуки
Упрёком одиночеству звучат?
Прислушайся, как дружественно струны
Вступают в строй и голос подают –
Как будто мать, отец и отрок юный
В счастливом единении поют.
Нам говорит согласье струн в концерте –
Что одинокий путь подобен смерти.
Пока я тихо, почти шёпотом проговаривала эти строки, заметила, что лицо парня, до этого схожее с безжизненным камнем, поддалось мимике. Эта была будто печать сожаления, и с тем же глаза блондина начали блестеть от подступающих слёз:
- Что с тобой? – забеспокоилась я. – Ты чего? – он молчал, продолжая удерживать свой взгляд на меня и сдерживать порыв эмоций.
Не знаю, что стало причиной такой его реакции, однако узнать мне не удалось. После нескольких безуспешных попыток, я не стала мучать блондина вопросами. Вскоре он заснул.
Как только парню стало немного легче, я отвела его в дом. Убрала на террасе и пошла к девочкам наверх. Легла рядом с Люси, укрылась одеялом и сделала вид, будто только что не терзала себя мыслью, дать ли наркотик или нет? Будто не видела его лицо в предверье безумия, боли и страха и будто у меня в ушах не стоял его голос, читающий стихи и смех, олицетворяющий начало конца.
Этим утром, когда мы с девочками спустились вниз, нас ждал тёплый, пахнущий на всю кухню, завтрак. Джеки уже словила парней и усадила их за стол. Как только женщина заметила нас, сразу же заулыбалась, настойчиво приглашая на кухню. Мы не могли отказать, послушно, словно провинившиеся дети, садясь рядом с парнями:
- Алекс, детка, наш спасатель твой жених?
- Что?? – я остановилась, уставившись на женщину.
- У мамы все парни женихи, - похлопала меня по плечу Мэдди, проходя мимо меня за стол.
- Он… мой… парень. А что такое?
- Повлияй на него! Нельзя же так!
- О чём вы?
- Да заболел похоже, а лечиться не в какую не даётся! Утром на него посмотрела – жалко стало! – она указала в сторону главной двери в дом. – Говорит, что всё нормально, но я то вижу, что парню плохо.
- Я поговорю с ним, - быстро поднявшись, я пошла к Ворону.