Инспектор Скотланд-Ярда Даниэль Росс считал, что обращение сэр ему весьма и весьма подошло бы. Но раз уж довелось родиться не в семье пэра, а в семействе пусть богатого, но торговца, то титул рыцаря или баронета придётся заслужить самому. Титул могли пожаловать за длительную безупречную службу, либо за успешное расследование громкого дела. Первый вариант инспектора особо не прельщал, значит, осталось дождаться подходящего преступления. И Господь услышал его молитвы. Инспектор взял в руки лист, исписанный размашистым почерком.
Дверь открылась, в кабинет ввалился сержант Люк Паркер, персональная головная боль инспектора Росса. Никогда бы инспектор не взял в напарники это тощее, рыжее недоразумение. Но ходатайство комиссара за племянника старого друга — это фактически приказ.
Сержант радостно поздоровался, с размаху опустился на стул, смахнув пару картонных папок. Даниэль закатил глаза и привычно отодвинул письменный прибор на дальний край стола. Инспектор протянул лист напарнику и коротко пояснил:
— Новое дело. Это заявление лорда Чарльза Картера, Третьего герцога Кливленд о пропаже розового алмаза.
Сержант быстро пробежал глазами документ, ероша кудрявые волосы.
— Это же тот самый алмаз! — восхищённо воскликнул он. — Тот, что индийский раджа подарил герцогине Картер. Тот алмаз, что получил имя: Нежный цветок лотоса! Не может быть! Двадцать пять карат, невероятно насыщенный цвет, я бы многое отдал за возможность подержать в руках такое сокровище. И ещё больше за знакомство с легендарной герцогиней.
Инспектор хмыкнул.
— С герцогиней мы сегодня встретимся, посетим городской особняк Кливлендов. И почему эта женщина легендарная?
— Как, вы разве не знаете? — Люк пробежался из одного угла кабинета в другой.
— Сядь и расскажи, — попросил инспектор.
Однако Люк не мог успокоиться.
— Мы должны, просто обязаны разыскать Нежный цветок лотоса! А о том, как алмаз оказался у герцогини лучше всего расскажет констебль Джонс. Он служил в гарнизоне Мируты во время восстания сипаев. Там же находился майор Картер, тогда ещё не герцог, с женой. Пригласить констебля? — спросил сержант и, не дожидаясь ответа, выскочил из кабинета.
Даниэля удивляла способность напарника заводить знакомства. Всего месяц в Скотланд-Ярде, а уже знает об его обитателях куда больше инспектора, прослужившего здесь год.
Люк не заставил себя долго ждать. Он опять ввалился в кабинет, следом степенно вошёл высокий широкоплечий констебль Джонс. Констебль снял шлем, одёрнул синий мундир и встал по стойке смирно.
— Проходи, садись, — кивнул инспектор. — Расскажи всё, что знаешь о розовом алмазе.
Джонс сел на жалобно скрипнувший стул и неожиданно заявил:
— Украли, значит, Нежный цветок лотоса? Ну, может, оно и к лучшему, для её светлости уж точно.
Инспектор с сержантом удивлённо переглянулись. Констебль, заметив это, поспешил объяснить:
— Я эту историю по порядку расскажу, так понятней будет. В гарнизоне наших войск да туземных ровно пополам было. Ну, ещё там семьи, жёны, детишки. Герцог Картер, тогда просто майор, неделю как вместо старого начальника гарнизона должность принял. Жену юную с собой привёз. И тут такая оказия: ввели в обращенье винтовку новую, к ней патроны в упаковке, промасленной жиром коровьим. А в Индии-то корова скотинка святая, чуть не молятся на неё. Дикари, что с них взять. Начальнику бы войти в положение. Нет, заставил в гарнизоне стрельбы проводить. Часть туземцев и отказалась. Их за неподчинение приказу сначала чуть не расстреляли, но потом разжаловали и в тюрьму кинули. Перед тем эполеты сорвали. Майор с особым рвением старался. На завтра беспорядки начались, части туземные восстали. Не все, конечно, если бы все, нас, британцев, подчистую бы порезали, а так, только тех, кто в город на выходной ушёл. Никого не пожалели: даже женщин с детьми, даже своих, кто заступиться задумал. — Констебль замолчал, видимо, вновь переживая события семилетней давности, перевёл дыхание и продолжил: — Леди Нэлл, так все тогда жену майора звали, тоже в городе была, спаслась чудом. Прибежала в гарнизон, когда мы к отступлению готовились, семьи на повозки грузили. В чём есть уходить пришлось. Хвала Господу, что мятежники не сразу на гарнизон двинулись, а ринулись к тюрьме, своих освобождать. Вот время мы и выиграли. Уходили под защитой полка туземного. Спасли нас тогда Бенгальские пехотинцы. Дикари, а по гроб жизни свечки за их здоровье ставить буду. Так вот, прибежала леди Нэлл, да не одна, привела с собой раненого туземного мальчишку. Майор как увидел, не сдержался, закричал на жену, зачем, мол, щенка приволокла. Чуть не ударил, намахнулся, да она не испугалась. Выпрямилась, глаза сверкают, говорит: это не щенок, это наша надежда. Его дед — раджа, набоб Рампура. Туда пойдём защиты просить. А надо сказать, майор тогда в растерянности был, не знал, куда податься. С мятежниками вооружёнными драться, это не эполеты срывать. Так мы попали в Рампур. Тяжёлой оказалась туда дорога. Поначалу от мятежников отбивались. А позже отстали они. Потом мы узнали, на Дели направились. Леди Нэлл в походе редкую стойкость проявила, не зря она внучка героя Ватерлоо. Женщины на привале причитать начали. Так она кого лаской успокоила, кому пощёчин надавала. Заставила раненых перевязывать. Различия между своими и туземцами не делала. Они, говорила, нам жизнь спасли. Мальчишка, внук раджи, от леди на шаг не отходил. Оказалось, он в Мируту тайком сбежал, гарнизон наш посмотреть. Посмотрел. От мятежников пострадал за то, что кого-то защитить попытался. Дал нам убежище набоб Рампура. А за спасение внука подарил леди Нэлл алмаз, прозванный Нежным цветком лотоса. После Рампура остатки нашего гарнизона перекинули к Агре. А майор службу оставил. Уехал в наследство вступать и не вернулся...
Джонс немного замялся. Инспектор понял, что констебль хочет ещё что-то рассказать, но не может решиться, и спросил:
— Так почему кража алмаза к лучшему?
Констебль усмехнулся.
— Умеете вы, инспектор, вопросы задавать. Я в патруле у Гайд-Парка хожу. Недавно встретил там леди Нэлл с сыном. Она меня узнала. Обрадовалась. Не постеснялась поговорить, хотя там народу много было. Вот только показалась она мне какой-то грустной. Пока леди с мальчонкой пешком гуляли, я с их кучером словом перемолвился. Герцог-то, игрок и кутила оказался, уж извините за неуважение к его светлости. Приданное леди почти всё спустил. Уж лучше пусть камень памятный украдут, чем собственный муженёк в карты проиграет.
Инспектор Росс поднялся из-за стола.
— Что же, Джонс, твоя помощь, в расследовании понадобится. Забираю тебя в своё распоряжение.
Люк, до сей поры подозрительно тихий, спросил:
— А почему заявление о пропаже алмаза подал герцог, ведь сокровище принадлежит его жене?
Даниэль вновь хмыкнул, но ответил:
— Что же ты так законы плохо знаешь, напарничек? Всем имуществом жены владеет муж. Продаст герцог алмаз и будет в своём праве. Не морщись, конечно, это не справедливо. Но таков закон. Все на выход, едем в особняк Кливлендов.
На улице светило солнце, немного неожиданное для сентября. Во всю голосили мальчишки-газетчики.
— Только в «Дейли Телеграф»! Кара за двоемужие! Суд огласил приговор Джесси Купер! — надрывался один.
— Покупайте «Пэл-мэл гэзет»! — не уступал второй. — Всего один пенс за правду о скандалах в благородных семействах! Графиня Робертс проиграла дело об опекунстве над своими тремя детьми!
Прямо над ухом инспектора дважды просвистел свисток, заставив вздрогнуть. Люк таким образом подзывал кэб.
Особняк герцога Кливленда отличался от соседних признаками подступавшего безденежья. Щербины на дорожках, отвалившаяся черепица, разросшиеся в беспорядке, когда-то аккуратно подстриженные кусты. Отпустив кэб, инспектор, сержант и констебль подошли к кованым воротам. Колокольчика не было, но ворота оказались открыты. Если инспектор и констебль замедлили шаг, сомневаясь, прилично ли входить, Люка Паркера такие мелочи никогда не смущали. Он почти вбежал во двор и столкнулся с выскочившим из-за кустов мальчиком лет шести. Сержант с размаху сел на вымощенную дорожку, мальчишка приземлился сверху.
Инспектор с трудом подавил улыбку. А вот из-за кустов смех раздался явный: звонкий, словно звучание колокольчиков. На дорожку вышла девушка, ловко подхватила ребёнка, поставив на землю, помогла подняться, не сводящему с неё глаз Люку и произнесла:
— Надеюсь, господа из Скотланд-Ярда не расценят шалость моего сына как нападение?
Даниэль от удивления чуть рот не открыл, он-то принял девушку за гувернантку — скромное платье с длинными рукавами и высоким воротником, выбивающиеся из-под шляпки волосы, юное лицо. Сколько бы ей не было лет, на вид не старше дебютанток бального сезона. Пока инспектор удивлялся, герцогиня успела привести в порядок шейный платок Люка, а её сын повис на констебле, засыпая того вопросами. Сержант опомнился первым, назвался и пылко поцеловал протянутую ему руку. Констебль поклонился с явным уважением. Подошла очередь Даниэля.
— Позвольте представиться: инспектор Даниэль Росс.
— Герцогиня Элеонора Картер, но можете называть меня леди Нэлл, — произнесла хозяйка особняка, приветливо улыбаясь и подавая руку для поцелуя.
Даниэль легко коснулся губами кисти, и тут порыв ветра приподнял рукав платья. Герцогиня быстро опустила руку, однако инспектору хватило мига заметить синяки на нежной коже запястья.
Хозяйка пригласила всех пройти в особняк. Старый дворецкий – высокий, сгорбленный, с пышными бакенбардами и сверкающей лысиной — распахнул створки дверей. Герцог, довольно молодой и весьма привлекательный мужчина, стоял, небрежно опираясь на перила парадной лестницы, ведущей на второй этаж. Вид он имел величественный, но слегка помятый. Не украшала лицо его светлости и царапина на правой щеке. И Даниэль готов был побиться об заклад, что знает, какая кошка поточила тут свои коготки. Видимо, леди Нэлл умеет давать сдачи. На приветствие полицейских, хозяин особняка лишь лениво кивнул и обратился к дворецкому:
— Джейкоб, проводите господ ищеек в мой кабинет, я присоединюсь позже.
Поднимаясь по лестнице вслед за Джейкобом, инспектор прекрасно слышал разговор герцога с сыном.
— Майкл, почему вы не передали кучеру, что ему надлежит вас наказать? Немедленно отправляйтесь на конюшню и велите всыпать вам розгами шесть раз.
— Слушаюсь, папенька. — Голос ребёнка словно увял.
— А вы, дорогая, всегда помните: пожалеешь розги, испортишь ребёнка, — последняя фраза, явно предназначенная герцогине, так и сочилась ядом.
Раздались шаги, герцог поднимался по лестнице. Даниэль обернулся и заметил взгляд леди Нэлл, направленный в спину мужа. Взгляд полный ненависти и презрения.
Кабинет хозяина располагался в конце правого крыла. Стеснение в средствах ощущалось и в этой комнате: шторы из дорогого бархата местами протёрлись, письменный прибор на столе из красного дерева безнадёжно устарел, трофейная голова кабана на стене требовала реставрации у таксидермиста. Лишь полки слева радовали глаз до блеска начищенными кубками, видимо, полученными когда-то хозяином. Между ними сиротливо разместился небольшой постамент, обитый красным бархатом. Инспектор заметил вытянувшееся от удивления лицо Люка, скорее всего, сам он выглядел похоже. Не может же быть, чтобы вот так, открыто, хранилось редкое сокровище. Оказалось, может. Герцог указал на постамент и с трагизмом в голосе произнёс:
— Вот отсюда был похищен мой алмаз!
— Алмаз всегда здесь хранился? — уточнил Даниэль.
— Только когда мы приезжаем в особняк. Но я на днях хотел оценить камень и разместить на хранение в Национальном банке, — снизошёл до объяснения герцог.
Инспектору так и послышалось не сказанное «заложить». Он продолжил расспросы:
— Когда вы в последний раз видели алмаз?
Герцог заметно разозлился.
— Я, по-моему, достаточно ясно указал это в заявлении. Но раз вы не внимательно его изучили, повторю: в среду вечером, перед моим отъездом в клуб алмаз был на месте, а в четверг утром, то есть сегодня, я камня не обнаружил и отправился в Скотланд-Ярд.
— Утром окно кабинета было открыто? — инспектор сделал вид, что обвинение в некомпетентности его не задело.
— Понятия не имею, спросите у Джейкоба, — ответил его светлость. — Кстати, мне пора по делам, я вас оставлю. Можете осмотреть особняк и допросить прислугу. Очень надеюсь, что вы найдёте камень раньше, чем весть об его пропаже просочится в газеты. Думаю, у вас хватит ума держать язык за зубами.
Даниэль с трудом подавил вздох — вот тебе и «громкое» дело.
Герцог заметно оживился, видимо, мысленно уже был в другом месте, глаза его заблестели, движения стали порывистыми. Он вышел из кабинета, не подумав попрощаться, вскоре из коридора донеслось:
— Джейкоб, немедленно пришли ко мне камердинера и вели кучеру готовить фаэтон.
Инспектор быстро развернулся к сержанту:
— Люк, пока герцог одевается, сбегай на конюшню, расспроси кучера. — Сержант, понявший приказ буквально, выскочил из кабинета. Даниэль, выглянул в окно и обратился к констеблю: — Джонс, обойди особняк, осмотри вон те кусты и оцени, можно ли забраться в кабинет снаружи.
Констебль тоже выглянул в окно, внимательно осмотрел подоконник и вышел. Инспектор остался ждать Джейкоба, в уверенности, что дворецкий придёт.
Даниэль не ошибся, и как только старик появился, спросил:
— Сегодня утром окно было открыто?
С секундным замешательством дворецкий ответил:
— Открыто, инспектор.
Но именно по этому замешательству Даниэль понял — старик лжёт. Виновен сам или кого-то покрывает? Инспектор решил разобраться с этим позже, пока же принялся за осмотр второго этажа. Из объяснений дворецкого он узнал, что в последнее время прислуги мало: дворецкий, служанка, кухарка, камердинер и кучер. Гостей в особняке давно не случается, как и приёмов. В свет выезжает только герцог. Герцогиня живёт затворницей, позволяя себе лишь прогулки с сыном. Даниэль заметил, что когда дворецкий говорил о леди Нэлл и её сыне, голос старика менялся, становился тёплым. Инспектор поинтересовался:
— Давно служишь у Кливлендов, Джейкоб?
— С тех пор, как молодая леди вышла замуж. А до этого служил у деда её светлости, — ответил дворецкий.
Они уже спустились вниз, и Джейкоб рассказывал о расположении комнат на первом этаже, когда появились сержант и констебль. Инспектор, опережая их в стремлении доложить, так и читавшемся на лице Люка, сказал:
— После, всё после.
В холл с улицы вошла леди Нэлл, ведя за руку зарёванного сердитого сына. Хозяйка поместья что-то шепнула на ухо мальчику, и он понёсся вверх по лестнице, затем несколько вымученно улыбнулась и предложила:
— Господа, пройдите в Малый обеденный зал, там вас ждёт чай и закуски к нему. К сожалению, я не смогу составить вам компанию. Джейкоб, проводи наших гостей и распорядись, чтобы в детскую принесли молока и сладкий пудинг.
Все мужчины какое-то время смотрели, как Леди Нэлл поднимается по лестнице. Ровная спина, высоко поднятая голова, уверенная и вместе с тем грациозная походка — герцогиня. Первым опомнился дворецкий, пригласив:
— Пройдёмте.
«Закуской к чаю» оказался ростбиф с прожаренными ломтиками хлеба, и инспектор мысленно вознёс хвалу позаботившейся о них хозяйке. Сержант и констебль, судя по их виду, тоже. После еды дело пошло веселее. По совету дворецкого всю прислугу пригласили в каминную. Молоденькая служанка с простоватым личиком, усыпанным веснушками и дородная кухарка в кипенно-белом переднике жались друг к дружке и смотрели на сыщиков с опаской. Камердинер, мужчина средних лет взирал на остальных с герцогским презрением. Инспектор оглядел собравшихся, решил опросить всех по отдельности и распорядился:
— Констебль, пройдите с Джейкобом вдоль ограды, осмотрите сад. Расспроси о вчерашнем вечере. Люк займись камердинером. Я же побеседую с очаровательными мисс.
— Миссис, я миссис Рид, — поправила кухарка и представила покрасневшую служанку. — А это мисс Молли.
Из беседы с разговорчивыми женщинами выяснилось, что накануне вечером леди Нэлл легла пораньше, сразу после отъезда мужа. Слуги, все, кроме кучера, сопровождавшего хозяина, собрались на кухне, где отмечали помолвку Молли и засиделись до утра, до самого возвращения герцога.
— Только, прошу вас, не говорите его светлости, — попросила кухарка.
— А леди Нэлл? — спросил инспектор.
— Её светлости можно! — горячо воскликнула Молли. — Хозяйка мне и приданное собрала хорошее. И вообще такая замечательная и смелая. Когда лорд на неё руку поднимает, всегда ему сдачи... Ой! — Молли вскрикнула от толчка в бок локтем кухарки и в ужасе закрыла рот, сообразив, что сказала.
Инспектор успокоил перепуганную прислугу обещанием молчать. Он узнал, что кучер муж кухарки, а их сыновья близнецы служат юнгами в Королевском флоте. Как сказала кухарка: «Её светлость помогла устроить сыночков, продли Господь её дни».
После опроса прислуги и быстрого осмотра первого этажа инспектор решил, что здесь делать больше нечего и пора уезжать. Леди Нэлл проводить их не вышла. Дворецкий передал, что хозяйка извиняется, но ей нужно побыть с сыном.
Обратно в Скотланд-Ярд возвращались в нанятом кэбе. Ехали молча, обдумывали то, что узнали. И лишь позже, в кабинете инспектора обменялись полученными сведениями, сведя воедино. Картина получалась следующая. Герцог Картер уехал вечером и отсутствовал всю ночь. Кучер ожидал хозяина, следовательно, его в особняке тоже не было. Вернувшись, герцог сразу прошёл в кабинет и обнаружил пропажу алмаза. Забраться в кабинет со стороны сада практически невозможно. Ограда вокруг особняка высокая, ворота почти постоянно закрыты, чтобы герцога не беспокоили кредиторы. В то, что кражу совершил посторонний, верилось мало.
Сыщики сошлись на мысли, что вора или его сообщника следует искать в особняке и приступили к обсуждению прислуги. Камердинер предан герцогу, прислуживает с тех пор, как его светлость был мальчишкой. Вряд ли он бы взял так нужный хозяину камень. Кухарка, служанка, кучер и дворецкий боготворят леди Нэлл.
Инспектор спросил:
— Как думаете, мог ли кто-то из них украсть алмаз, с целью сберечь для хозяйки? Вот ты бы, Джонс, смог на их месте?
Констебль буркнул:
— Да я бы ради неё и герцога убил, — и смущенно закашлялся. А сержант закивал в согласии, хотя его не спрашивали.
Даниэль откинулся на спинку стула, вспомнилась ложь старика дворецкого об открытом окне. Неожиданная, просто невероятная мысль пришла инспектору на ум.
Даниэль задумчиво протянул:
— Похоже, я догадываюсь, кто виновен. Вот мы это и проверим. Джонс, завтра возьми ещё пару констеблей и езжай в особняк Кливлендов. Задержи дворецкого как предполагаемого преступника и привези в допросную. Пусть посидит там часа три, затем выпускай. Думаю, этого времени будет достаточно.
Больше инспектор ничего своим напарникам объяснять не стал, лишь загадочно улыбнулся.
На следующее утро Люк мерил шагами кабинет, неодобрительно посматривая на хранившего молчание инспектора. Дворецкого уже доставили, и Даниэль ждал, поглядывая изредка на хронометр. На раздавшийся стук в дверь он пробормотал:
— Ровно сорок пять минут. Однако, — и выбрался из-за стола, намереваясь открыть дверь, но сержант опередил.
В кабинет вошла леди Нэлл, молча, открыла ридикюль, достала алмаз и разместила на столе поверх документов. Несколько минут все смотрели на камень, диаметром не менее двух дюймов, переливающийся ярким розовым цветом, а затем леди заговорила:
— Перед нашим отъездом из Рампура раджа Амрит повёл меня в сокровищницу. Там в окружении сказочных богатств он вновь поблагодарил за внука и попросил выбрать себе что-нибудь. Я отказалась, уверив, что предоставление нам всем убежища — достойная награда. Тогда раджа достал из резного ларца этот камень и протянул мне, сказав: прими в дар за то, что душа твоя нежнее цветка лотоса и твёрже алмаза. И я приняла... Можно мне забрать Джейкоба, пока он не надумал взять мою вину на себя?
— Да, конечно, — кивнул инспектор и, неожиданно решившись, добавил: — Леди Нэлл, вы можете подать на развод из-за побоев. У нас замечательный врач, он освидетельствует вас.
Герцогиня горько улыбнулась.
— Значит, заметили. Я знаю, что смогу получить развод или раздельное проживание. Но ни один суд не позволит мне опеку над маленьким наследником рода. Сына оставят Чарльзу. Мне не нужна свобода такой ценой.
Даниэль неожиданно для самого себя взял со стола алмаз, вложил в руку леди Нэлл, сжав тонкие пальцы, и чётко проговорил, глядя прямо в глаза:
— Я пригласил вас, леди Элеонора Картер, герцогиня Кливленд, чтобы сообщить, найти пропавший алмаз вряд ли удастся. Вор, вероятнее всего, ночью перелез через ограду и проник через открытое окно в кабинет. Нам удалось выяснить, что никто из вашей прислуги к данному преступлению не причастен. Не так ли, сержант? — спросил он Люка и тот не подвёл.
— Всё именно так и было, инспектор.
Леди Нэлл растерянно посмотрела на Даниэля, на Люка, затем лицо её озарилось счастливой улыбкой.
— Вы... вы... настоящие рыцари! Благодарю вас, сэр Даниэль и сэр Люк, — произнесла герцогиня и, сделав реверанс, направилась к двери. Сержант рванулся её провожать и даже умудрился ничего не уронить. Даниэль же стоял и улыбался. Что ни говори, а в рыцари его посвятили. Иногда мечты исполняются очень странно.
Спустя полтора месяца инспектор и сержант, подходя к зданию Скотланд-Ярда услышали выкрики мальчишки-газетчика:
— Только в «Пэл-мэл гэзет»! Герцогиня Картер сбежала от мужа, забрав ребёнка. Герцог в ярости!
Инспектор протянул мальчишке пенс, взял прессу и быстро пробежал статью глазами. Затем громко расхохотался и отдал газету сержанту. Через минуту смеялся и Люк. Оказалось, леди Нэлл не просто сбежала вместе с сыном. Перед этим она взяла несколько крупных кредитов в разных банках. По закону долги жены переходят на мужа. И теперь герцогу предстоит платить по счетам. Чудо, если он не разорится. Прислуге, кроме камердинера мужа, леди выплатила расчёт и снабдила хорошими рекомендациями.
— Интересно, наш констебль Джонс знает? — спросил Люк.
— Ты же читал, леди исчезла из Гайд-Парка, а Джонс именно там патрулирует. Не удивлюсь, если он сам посадил беглецов в трейн-бот или континентальный экспресс, — произнёс инспектор и добавил: — Как там говорил раджа: душа нежнее цветка лотоса...
— И твёрже алмаза, — закончил фразу его напарник.
P.S.
В 1972 году на аукционе в Далласе был выставлен розовый алмаз Нежный цветок лотоса. Покупатель, заплативший за него 67 миллионов долларов, пожелал остаться неизвестным.