Матфевна жизнь рисует.
Матфевна ни с того, ни с сего собралась помирать. Ну, как обычно, когда в голове никаких идей и не читается, чтобы поговорить с умными людьми. Нашла за шкафом ватман, краски и задумалась… Зачем взяла?... Маразм!
- Матфевна, матушка, что собралась делать?. Опять в мозг идея влетела, колись, какая, и зачем тебе ватман? Краски у внука позаимствовала?
- Я, Василий, сейчас жизнь свою буду рисовать…
- Как это?
- Ну, не знаю… Вот белое полотно – это рождение.
- Значит у Малевича страшная жизнь была. В квадрате кроме чёрного ну ничего нет.
- Кто ж его знает… Толкует каждый, как нравится. Тут важна и ценна вовсе не картина, а имя, которое он заработал другими произведениями.
- Помню Дали говорил, что-то вроде, мол поставлю точку и подпишу лист. Продадут за миллион. Ценится подпись хоть чистого холста. «Искусствоведов» полно. Будут толковать, диссертации писать о настроении, художника и всякую муть. Гала на этом и прославила Дали.
- Да, умная, хитрая, развратная… Василий, а где ты поднабрался знаний? Научился читать? Может флюиды картин так поспособствовали?
- Я ж виртуальный. Что в голову влетит, то и говорю… Так с чего начнёшь?
- Вот родилась я в глухом лесу, значит изначальный фон будет зелёный, светлый, в крапинку…
Матфевна широким мазком малярной кисти намалевала фон акварельными красками.
- Что-то скучно. Сделай где потемнее, где посветлее. Ведь и плакала, и смеялась..
Матфевна наляпала светлым тоном ляпы. И вдруг нарисовала кистью поменьше почти голубой почти воздушный шар, но не круглый, а как капелька.
- Это твои мечты, угадал? А почему так низко?
- Я же маленькая, и мечта маленькая. Не мешай.
А дальше Матфевна стала, как сумасшедшая чертить разными кистями и приспособлениями белые, чёрные кляксы, полосы, молнии вдоль и поперёк, вверх и вниз. Шары всё выше, но худее, и голубые капли мечт высыпались из них в никуда, в смешение немыслимых фигур.
- Не пойму, почему протекают шары?
- Мозгов не хватает закрыть кран. Видишь уже опять почти внизу.
- Зато чёрных клякс и полос меньше, а ярких и чуднЫх больше.
- А что это за нож в середине остриём вправо. В спину саданули?
- Угадал, но потом видишь чёрные быстро перемешались со светлыми, более яркими.
- Победа! И шарик вновь пополнел, хотя голубого маловато осталось. Скоро и вовсе сольётся с фоном. Почему яркость пропала и фон стал более тёмным?
- Василий, я же ещё не умерла, хоть и виртуальная. И шарик не слился и не сдулся. Значит и узоры будут разные и всякие.
- Значит ещё есть мечта?
- Уже несбыточная, но есть… А как же без неё… Без неё скучно…
Матфевна положила бумагу на стол, чтобы краска просохла. Василий пошёл мыть руки после пробования красок своими корявыми палцАми. Вымыть то вымыл, но вытереть не вытер. Не нашёл полотенце и просто стряхнул воду. Капли попали на картину, краски расплылись, смешались…
- Чёрт, чёрт старый! Завопила Матфевна. Всю жизнь мою испортил, столько трудов !…
- Да не кричи. Посмотри на жизнь с философской точки зрения. Большая часть картины превратилась в воспоминания. Вроде как и было, но не так ярко вспоминается и переживается. Воспоминания же… А то что помнишь так и осталось чётко и ярко. Время и случай пишут наши картины жизни. Что-то вылетает из памяти, что-то на долго хранится в закоулках мозга, но покрывается пылью времени. А вот нож так и остался ярким. Будто отрезал всё прошлое. Наверно больно было вон капли на кровь похожи, но зато шарик голубой и краски яркие потом.
- Ладно, успокоил, пусть сохнет так. Завтра решу, что с ней делать. Сюрреализм какой-то.
- Нет , пожалуй больше на абстракционизм смахивает.
- Да на мазню обыкновенную смахивает... Ладно, пусть сохнет...
Хорошо жить, правда, Василий?
- Смешно, на тебя глядючи…
29.12.2018