Глава 42. Первая попытка
Девушка с белыми волосами не первый день приходила в больницу к больному. Поначалу её не пускали, после пускали только, чтоб посмотреть, а после разрешили остаться.
На белых недорогих простынях лежал тот самый последний выживший. Судьба обошлась с ним хорошо, не считая того, что убила всех друзей и товарищей. Сам Джейсон не получил ни серьёзных ран, ни переломов, только несколько неглубоких царапин, вывих и шок. Такой большой, что лучше бы он получил раны.
То, что твари не тронули его, в каком-то смысле было даже немного странно. Должно быть, они насытились, или ему повезло, или, или… А на самом деле в рассказах такого жанра всегда остаётся один счастливец. Тот самый, которому везёт до конца или даже от самого начала истории. Словом, даже не удивительно.
- Вы можете говорить?.. – запинаясь, начала Люба.
- Девушка… медсестра…
- Нет, я, к сожалению, здесь не работаю. Мы не знакомы…
Человек откинулся на подушку и снова закрыл глаза, притворился, как и ранее, спящим.
- Журналистка?
- Нет.
- Тогда что?..
Его фантазия явно на том иссякла.
- Что вы хотели?.. – прохрипел Джейсон, по-прежнему не открывая глаз.
- Я лишь хотела поговорить…
- Если вас подговорил мистер… - он назвал имя. – То передайте: я не сумасшедший, передайте ему ещё раз!
Люба вздохнула и, не зная, как начать свой разговор, положила свою ладонь на его руку.
- Поверьте, я не имею никакого отношению к больницам и медицине. И уж подавно к тому, что случилось. Но я бы хотела…
- Поговорить! – решил передразнить охотник.
- О том, что было… Спорю, вы согласитесь с тем, что случившееся весьма и достаточно странно. Ваши слова непонятны многим, но я верю вам, каждому слову. – намеренно упомянула Любовь.
- Почему? Разве я не…
- Нет. Вы нисколько не похожи на чокнутого, шизофреника, выдумщика и кого-либо из этого списка! – тайные мысли прочитала она у него, а сказав, выдала за свои. И, кажется, это сработало.
- Вы говорите так…
- Лишь то, что написано на лице.
- Нет, вы прочли мои мысли!
И она улыбнулась, впервые за этот день.
- Значит, мы можем поговорить?
- А что вы хотите услышать? И кто вы? Ну, ладно, слушайте, если хотите, если вам это так интересно… Как только пропало солнце, лес стал очень странным. Я бывал здесь и раньше и скажу, что он изменился. Это был другой, совершенно нам незнакомый лес, а ещё… эти твари… - голос больного сорвался, но он продолжал говорить. – Если вы не поверите моим рассказам, я даже не удивлюсь.
- Нет-нет. Пожалуйста, продолжайте.
- Я без понятия, кто они!
- Могу заполнить пробел. Это «дети чёрной крови». Вы столкнулись…
- С кем-кем? – Джейсон подавился он смеха. – Какими ещё детьми? Да вы что? Они же даже не люди!
- Так их назвал автор. А я не имею другого названия.
- Какой ещё автор?
- Не знаете? – и Люба просветила охотника, рассказав всё, что знала сама. – Моррел, Пятый, самый опасный. Я сожалею.
- Поверить только! Рассказ!..
- Я тоже, наверное, б не поверила…
- Его чёртовые слова сломали жизнь четверых человек!
- И сломают ещё. Я даже не сомневаюсь… Этот гений пишет со скоростью звука. У него очень много идей. Я знаю лишь малую часть, но она уже впечатляет.
- Расскажите, где живёт этот…
- Моррел.
- И найду его и пристрелю, как животное!
Люба издала смешок.
- Было бы всё так просто я бы задушила его и сама!
- Да я бы его… - вот только дрожащие руки не могли даже сжать стакан.
- Вы слишком устали. Но это в порядке вещей. Знаете, я могла бы помочь вам, но и вы помогите...
- Согласен! Что же должен я сделать?
Люба задавила смешок.
- Вы поможете мне продвинуть некоторые книги. Те, что не пользуются популярностью. Да, есть и такие сейчас.
- Я совершенно не интересуюсь данной тематикой и даже не слежу за названиями! Спорится, я многих не знаю!
- Сейчас невозможно знать всех! Да и не надо. Так вы…
- Хорошо. Помогу. – больной привстал на кровати. – Только что требуется? Никак не могу понять. Я как-то медленно соображаю…
- У вас же есть знакомые, которые что-то пишут?
- Пишут – да, про читают – не знаю.
- Порекомендуйте им некоторые произведения. А я перечислю, какие.
Люба отвернулась и, прячась от хищного взгляда, быстро сняла перо и вытащила блокнот из сумки.
- Что вы там делаете? – тотчас же заметил Джейсон. Он все-таки обладал хорошей наблюдательностью. Наверное, ввиду работы.
- Я напишу их на листике, иначе вы не запомните.
- Тьфу, я-то подумал… Только-то и всего! Это будет совсем не сложно.
Но если б он только знал, как много значило его «несложно», и что девушка, сидящая рядом с ним, силой своей едва ли уступала тому, с кем он недавно встретился. Не ради названия сняла она с шеи своё волшебное и правдивое перо, точнее не только для них, она написала, чтобы он встал на ноги. И Джейсон тут же почувствовал большой прилив сил. Царапины затянулись, а память о происшествии помутнела. Теперь охотник верил, что потерял друзей при схватке с медведями. Пусть лучше будут они, такие несвойственные для нас, чем многолапые твари, как правильно отметил Уилл, похожие на легендарных Чужих, или хуже.
- Ну, что вы там строчите? Много?
Она спрятала перо под воротник, развернулась и тут же вручила листок.
- Не так-то и много…
- Выздоравливайте скорее! – прошептала ему блондинка, смущённо заулыбалась, быстро опустила глаза в пол и спрятала бледное лицо под волосами.
- А вы!..
- Возможно, мы ещё встретимся! – сказала напоследок она и выпорхнула из коридора.
Заинтересованный этим внезапным визитом, юноша как ни в чём не бывало встал, подошёл до двери палаты, открыл её, выглянул в коридор.
- Убежала! – разочарованно прошептал он и хотел поискать Любу взглядом. Не нашёл и снова вернулся к себе. А девушка была уже дома. Одной лишь силой мысли, мысли, а не написанного на бумаге слова, она училась переноситься в пространстве и делала большие успехи.
Она ещё не имела плана, благодаря которому хотела бы победить Пятого, но выбрала самый медленный, зато верный вариант: настроить читателей на свою сторону, всеми возможными методами привлечь их и как можно больше. Когда Моррел останется один, условно называя единицей небольшое количество, его сила должна уменьшиться, а влияние на мир – ослабеть.
Она медленно, но верно добивалась намеченной цели. С каждым днём просыпалась, чувствуя себя лучше прежнего. Прилив сил приносил удовольствие, а это не могло не порадовать, она улыбалась. Книги Любы понемногу, но начинали становиться популярными, звучали в словах и мелькали на различных лит. сайтах. А однажды её даже узнали на улице: маленькая девочка с красивой игрушкой в руке. Она вырвалась из маминых рук и побежала в другую сторону. Наставления, угрозы и просто громко сказанные слова не могли остановить малышку, которая увидела белую, та совсем не ожидала подобной реакции. Чего-чего ждала она, боялась различных кошмаров, но одобрения к своим работам… не так давно даже думала, что умрёт куда раньше успеха. И это уже второй раз.
Девочка обняла своего кумира и сказала, что узнала её. Мать сбежавшей малышки удивилась, насколько юна писательница. Она, вероятно, разделяла мнение о том, что юные не могут быть профессионалами, но признавала талант Любы и поэтому думала, что она старше. Намного старше. Как минимум раза в два-три или больше. Что как раз совпадало с её «настоящим» возрастом, о котором мало кто знал.
Птенчик, который жил в доме блондинки, радостно показывал «сердце» крыльями, он редко делал такое, точнее почти никогда, только в моменты особенного хорошего настроения своей молчаливой хозяйки. Первый, возможно, не последний раз в своей жизни.
…И всё равно достаточно много времени, сил и стараний ушло на поиски книжных читателей. Но после стало намного проще. Этот процесс так странен: чем сложнее вначале, тем проще потом. Каждый последующий потенциально может рассказать всем своим знакомым и, возможно, кто-то так сделает. А ещё странно то, что чем хуже себя чувствует автор, тем меньше его читают. Та самая ситуация, когда становятся известными лишь после смерти, а при жизни авторы были буквально никем. И одни и те же работы. Блондинка думала и об этом. Не первый раз рассматривала такую перспективу, жертву, если быть точными, но жертву за ради искусства. Сомневалась, оттягивала, но знала наверняка: «Мало кто получает желанное сразу. От смерти всё равно не уйти. Не сейчас, так ещё спустя годы, всё равно этого не отменить! Какая разница, когда и как, если это однажды случится?»
***
Проделки Пятого становились всё более злыми и опасными для окружающих. Если Автор шутил так, то следует признать, чувство юмора у него было развито странно. И вообще это скорее сарказм.
Практически каждый день что-то случалось. При том, что остался только один он. Вряд ли появился ещё кто-то. Пятый не остановится, пока не изменит мир. Такие, как он, жаждут всегда только этого. Переделывают всё на свой лад, не спрашивая никого, не советуясь. Одни закоренелые эгоисты, которым чужды все человеческие чувства даже в зародыше.
Если так будет продолжаться и дальше – с миром, действительно, случится нечто ужасное. Вопрос – что, но это покажет время. И, спорится, вариантов немного. Если ли шанс у Земли? Ещё один сложный вопрос. И снова ни одного ответа. Известно лишь то, что нельзя сидеть, сложа руки! Потом будет поздно исправить. И невозможно.
Каждый день Люба думала это, вынашивая ещё один план.
…Отыскать Моррела оказалось совсем не сложно. Дом такого известного автора, разумеется, располагался в самом дорогом районе, в самом центре города. Там без конца снова какие-то люди, особенно девочки, подростки, лет так 15 на вид, должно быть, его фанатки. Что ж, смешаться среди них тоже не представляло труда. Люба быстро нашла себе «жертву», выбрала ту, что внешне симпатизировала ей, позвала, будто хотела ей что-то сказать, а после одной силой мысли вселилась в тело этой красавицы.
Девушка вряд ли поймёт, что с ней случилось. Для неё этот фрагмент будет вскоре забыт, в голове появятся новые воспоминания. Об этом Люба позаботилась уже сейчас, заранее написав на листе, что именно должно произойти на улице.
Она отправилась прямиком в дом, чтобы осмотреть его и постараться запомнить всё самое главное. Разыграла комедию, якобы она пришла в гости, и следующие пару часов проваляла дурака в гостиной. Вместе с другими девчонками она пила чай и ела удивительные десерты. Точнее делала вид.
Ледяная дрожь пробила её неродную кожу. И она вздрогнула, когда увидела Его. Юноша! Почти мальчик. И не важно, что они уже однажды встречались. Такого ни забыть, ни запомнить. Каждый раз будешь изумляться по-новому. Внешность никак не вязалась с внутренней силой и властью, и это прибавляло картине ещё больше странного гнетущего ощущения, намёка на то, что на сей раз всё будет куда сложнее. Пятый на самом деле был гением, таким, что остальные меркли на фоне него. Четыре Автора, которые ещё недавно наводили ужас на город (и мир), даже вместе взятые едва ли могли сравниться с Мореллом. Так уж это или нет, Люба не знала, но его манеры, слова и действия говорили всё очень точно. Завышенная самооценка, самолюбование и неиссякаемая вера в успех даже самого серого и ничем не примечательного человека могут возвысить над другими людьми, и попробуй докажи такому, что он оказался не прав.
Еда казалась искусственной. И скорее всего была такой. Написанная, бумажная, сотворенная почти из воздуха, разумеется, она не могла сравниться даже с трудами Эталь, которая явно любила свою работу и применяла к ней все свои силы и всю фантазию. Да, бесспорно она не могла, так как Эталь очень любила свою работу.
Люба незаметно ушла, снова стала собой и подкорректировала недавно рождённый план. Выдвижение ближе к вечеру. И снова она одна. Снова не сказала ни слова и пропала на какое-то время. К слову, за это самое время не произошло ничего странного и ужасного – все силы Пятого были направлены на Любовь. А все её – против Моррела.
Битва не увенчалась успехом, но принесла свои плоды и заставила каждого немного задуматься. Попытка провалилась, а значит, в ней были ошибки. Что-то она не учла, что-то не рассчитала, он также не знал, с кем встретился. Поэтому победителей не было. Но вернемся к Любе и к вечеру, когда она вышла из дома…
…Холодное зимнее солнце давало очень мало тепла, но казалось чересчур ярким, золотой шар старался изо всех сил, как будто желая поделиться со всем на земле своей силой. Он вдохновлял путников и вселял им надежду, и точно говорил, чтобы они не сдавались. А между тем ненавязчиво намекал, что без него, без его силы люди явно не справятся.
Деревья шелестели последними неупавшими листьями, грустно качали ветвями, которые уже потеряли наряд и, озябшие, точно крестили путников, пытались вдохновить, защитить. Никто не обращал внимания на эти незначительные жесты природы, никто кроме одного человека, который подмечал всё. Природа явно пыталась помочь Любе, но даже она, такая великая и всемогущая, становилась по-детски беспомощной, когда на горизонте появлялся злой человек.
Люба остановилась у дома, огляделась. Вокруг никого. Сейчас она бы не удивилась встрече с каким-нибудь монстром, охранявшим дом её ненавистного соперника. И, спорится, охрана у него где-то была. Просто она не нашла, или её не увидели. В любом случае путь показался чистым, и девушка с белыми волосами медленно побежала к нему. Её точный и уверенный шаг тихо ступал по красивой дорожке из камня. Днём она казалась красивой и даже весёлой, ярко-красные камни вносили особенный шарм, но сейчас, когда сумерки медленно надвигались на город, красный цвет напомнил только одно: пролитую кровь и, будет неудивительно, если когда-то здесь приключилось убийство. Если кто-то последним в жизни видел эти самые красивые камни, на которых притаилась смерть и убила его… Нужно признать, как дизайнер, Моррел показал себя весьма высоко. Он выстроил огромный богатый дом, убранство которого не шло в сравнение с остальными небольшими крымскими домиками.
На какой-то момент девушка даже залюбовалась. Она подумала, что было бы слишком жестоко убивать всё это творение и, возможно, не стоит так делать. Ведь кем бы не был Моррел, даже, если он плохой человек, он вкладывал свои силы и трудился так же, как любой другой автор. Виновен ли он в том, что мир не готов к нему? Или в том, что он вынужден избавиться от него? И кто виноват? Мир или Моррел? Если вдуматься, весьма философский вопрос.
Люба поняла, что сделала одну оплошность: она снова повелась на эмоции и не сказала ни слова Эталь. Если опять время изменит ход, или если путешествие как-то затянется, или если она вдруг погибнет (чего нельзя не отрицать полностью), Эталь не будет знать, где и когда всё случилось. Вытащила из кармана телефон и несколько секунд стояла недвижно, как статуя, она думала, стоит ли делать звонок. Озиралась, ища взглядом что-нибудь странное. И думая, что что-то не так. Вспотевшими руками убрала телефон и притаилась под ближайшей стеной. Она осталась стоять так, чтобы не быть видимой из окна, а окон в доме немало, и в некоторых там горел свет.
Высокие деревья, в том числе редкие и весьма несвойственные этому климату позволяли заглянуть на второй и на третий этаж. И план изменил свои действия. Люба превратилась в свет и взлетела, блестящая тень её замерла на ветке огромной сосны, погасла и стала ждать. Вечнозелёные лапы прятали её от взора владельца дома, но Люба допускала тот факт, что скорее всего он уже знал о вторжении. «Такой, как Моррел, вряд ли закроет глаза и будет преспокойно ждать смерти. Пусть не её, преувеличила, но он не будет сидеть и ждать. Он что-то задумал. Я чувствую. Либо это и есть удача, слабое место показало само себя…»
Она выбрала хорошее место, отсюда оказалось видно практически все освещённые комнаты. Ни в одной нет даже тени. Значит, не всё так гладко. Значит, Моррел всё-таки знает и наблюдает так само за ней. «Я даже не удивлюсь, если сейчас мне на голову свалится какой-нибудь монстр! Это будет он или его творение. Без разницы, что. Я ко всему готова! И пусть лучше он покажет себя! Ожидание нынче немыслимо!..»
Её план заключался в попытке попробовать переписать самого злого гения. Пустить в ход его же оружие. Оказаться полностью на равно с ним. Или почти наравне. О том, что Люба намного слабее противника, она догадывалась уже и не раз. Скромный домик, созданный так же, как этот дворец, отсутствие изощрённого дизайна и внутреннее убранство уже говорило о разнице взглядом на силу слова. Моррел взял от таланта всё и попытался воплотить это всё, не подозревая, что силы, возможно, однажды иссякнут, что мода пройдёт, что когда-нибудь новый сумеет превзойти его, даже если он сущий гений. Появится кто-то ещё. Родится ещё один гений.
Пока она думала это и взглядом продолжала искать опасности, в одной из освещённых богатых комнат появился маленький силуэт. Да, она видела его уже пару раз, но также, как и впервые, не могла сдержать порыв своей ярости. Руки стали дрожать, на побелевшем лице показались складки и пятна. Он не увидел её или лишь сделал вид. Люба продолжила наблюдать, но уже приступила к действиям. Сидящий на бархатном диване юноша так же достал тетрадь. Намечалась словесная битва.
В первую минуту девушка подумала, что он, также, как и она, планирует применить «оборону», но всё оказалось банальнее – Моррел начал писать новый мир, придумывать новый ужастик. Он не знал о присутствии наблюдательницы или всё так же умело продолжал показывать своё незнание. Первое слово Любы направилось к своей «жертве». Это была мысль о скорейшем изменении планов, наивная мысль о том, что Моррел изменится к лучшему.
Промах. Никаких результатов. Только улыбка на лице от написанного, значит, новая гадость. К кому обращена на сей раз?!
Ещё одна попытка. «Чтоб у него чернила закончились!» Определить это она думала будет просто, Автор взмахнет пером, возможно, покажет агрессию, но то ли силы были настолько слабы, то ли нервы безумного очень крепкие, то ли ложь. Чернила не кончились, слова продолжили идти своим чередом. Один лист, другой и третий. Люба начала волноваться и печалиться о потраченных силах. «Что если все мои действия точно так же не достигнут его? И почему они не достигли? Не стоит ли в окнах какая-нибудь невидимая преграда, не защитил ли Моррел себя от подобных вещей? Что если… Если всё так, мне, действительно, к нему не пробиться. Магия будет верно служить и охранять лишь своего хозяина. Его-то она не тронет, а вот меня… Не поэтому ли он чувствует себя в безопасности?»
Третье слово. И ещё одна тишина. Люба хотела вывести Автора из себя, но не причинила ничего совершенно, точно тут, на его территории, все чужаки моментально теряли все силы? Ещё одна мысль, чтобы задуматься. Возможно, теперь уже правда. «Но не может же быть такого, чтоб ничто и никто не коснулся… У него ведь как же есть слабые стороны, я просто не знаю, какие». - девушка заерзала на своей ветке, думая, что ещё она может нажелать треклятому ненавистному злодею. Ещё ничего не придумала, но замерла, точно ошпаренная. Его глаза вперились, наконец-то, в окно и, если не в пустоту, то как раз таки в её сторону.
Ветка покачнулась и заскрипела. Лёгкий ветерок принялся раскачивать её, и Люба, покачнувшись, чуть не упала вниз. Странно, что подобный порыв мог вообще сдвинуть подобную этой громадину. Вековая сосна напоминала собой раскидистый дуб, такая же твёрдая и уверенная. Даже ураган или смерч, наверняка, не причинил бы вреда, а вот тут ветерок… Она замерла, поняв, что это не ветер. Это слова, которые упорно выводил Моррел. Выходит, они начали вступать в свою силу? Он видел её (или знал про вторжение с самого начала), специально сидел так спокойно, заранее защитив себя непробиваемой волшебной стеной? И почему не её, а его слова начали вступать в свою силу? Что делала Люба неправильно? Что делал правильно он? Чем он вообще отличается?! Чем он лучше неё?..
Пока ветка тряслась, и ледяной ветер облизывал щёки девушки, пока она думала о своей внезапной беспомощности и не знала, убежать ли теперь или пытаться ответить снова, Моррел сел за свой стол и достал ещё один лист. Он вырвал его из тетради ровным отточенным жестом, его жесты вообще были слишком умелыми и наигранными. Это вроде бы были мелочи, но они очень сильно показывали его, как человека, и прививали другим противоположные отвратные чувства. Любе было противно всё, что как-либо связывалось с юношей, даже, если подумать, эти толстые и старые сосны. Что-то жуткое и неприятное вырисовывалось в их очертаниях. Вечнозелёные лапы, казалось, готовы встретить любого иголками, и, не удивительно, если среди ветвей когда-нибудь был кто-либо повешен…
«Я определенно схожу с ума! – думала на это всё Люба. – Деревья не виноваты, они не имею ничего общего с этим мерзавцем! Они же росли тут задолго до него, или всё же…» Следующая мысль убеждала блондинку в обратном – страх о «волшебной» основе природных созданий имел под собой весьма убедительное основание – сила Моррела вполне способна породить даже таких гигантов. «А значит, они служат злу, и убийство здесь очень уместно!»
Ветка наклонялась всё ниже. Надо было немедленно уходить! Быстрая вспышка света, и этот вопрос решён. Дерево тут же выровнялось. Уж точно не по своей доброй воле!
Крыша казалась обыкновенной, к слову, как и всё остальное. Поэтому, если следовать логике, от неё тоже можно было ждать что угодно. Длинная коричневатая площадка, изгибающаяся рисунком комнат. Довольно оригинальное место, если бы только не одно «но!»
Что-то схватило её за ногу. Разумеется, не ветерок. Теперь он не нужен, в силу вступали другие правила. Или даже не правила, а грубая жестокая сила. Моррелу не ведомы чувства, меры и что-либо в этом роде. Поэтому не стоит подбирать к нему ни единого слова, отбеливающего его чёрную душу! Нет вообще ни единого слова, способного его оправдать!
Злость кипела в Любе и заставляла её удивляться. Это странное преображение эмоций было удивительно прежде всего для неё. Должно быть, даже продумано. Но только с каким вот умыслом? Человек в гневе способен на всё. Если вдуматься, Моррел вдвойне рискует. Мало того, что он знает о намерениях девушки, так он ещё провоцирует применить её жесткие методы. «Чтобы после… А что?» Иногда она путалась в мыслях.
За ногу её схватил черепичный камень. Один из многих обитателей крыши выгнулся дугой и обвился вокруг кольцом. Она увидела это не сразу, а лишь тогда, когда не смогла сделать шаг. Люба упала, и некоторые её листы ускользнули вниз и медленно поплыли по ветру. Заключённая в каменные кандалы девушка думала, однако не долго. Моррел тут прогадал. Он-то ведь полагал, что она живая. Он судил по себе и по обычным людям, так же не подозревая того, что она достигла высшего уровня. Так же, как и ему, ей было не обязательно писать свои мысли, достаточно лишь подумать. А если не выйдет, взлететь, снова став лучом света. Из любого места и любых обстоятельств она запросто могла так исчезнуть. Истощиться ещё больше силами, но зато обрести свободу.
Так случилось и на сей раз, каменная хватка рассыпалась от энергии, внезапно разорвавшей её. Учёная на этом девушка больше не рисковала и решила не идти по крыше, она шагала прямо по воздуху, направив все силы на левитацию. И это так же стало огромным плюсом, когда из чёрной трубы выскочила какая-то гадость. Сначала она показалась ей кошкой, но только сначала – на миг, тварь начала превращаться и стремительно расти в размерах. Но она не могла летать и достать своими когтями неба.
Люба выиграла ещё один бой, оставшись живой и невредимой. Наверняка, этим она очень разозлила его, но её это не волновало. Воодушевлённая своей победой, продолжала лететь и думала, как теперь действовать, как поступать и как быть? С какой стороны лучше спикировать, с какой нанести удар и не проще ли, забыв все старые мысли, сбросить злодея в пропасть или зарезать пером?
Она поняла, что больше бороться бессмысленно. На сегодня она сделала всё, надо теперь уходить. Она не сможет пробиться через поставленный в этом доме барьер, иначе бы слова, написанные против жестокого автора, сработали в первый же миг. Она поняла так же и то, что Моррел, кажется, не считал её своим противником. Понимал силу и, безусловно, оценил её по достоинству, но всё равно считал себя самым главным. Не в силу того, что был таким эгоистом, а лишь от того, что своими соперниками считал ныне живых, других современных авторов, забывая о том, что иные, жившие до него задолго, ничем не хуже и напротив даже лучше него. Он считал, время покончило с ними, и был, конечно, в корне неправ.
И сейчас она вынуждена уйти, но лишь для того, чтобы вернуться снова.
***
Люба прибыла в свой дом, летящая по небу точка не была особо никем замечена и потому не вызвала любопытства. Спорится, даже если бы она летела, девушка по воздух, точно птица, ввиду событий последних лет никто бы не обратил на это внимания. Просто так бы на неё и подумали.
А между тем её всю трясло, ужасное чувство злости не давало спокойно дышать и двигаться. Целый час был потрачен на то, чтобы прийти в себя. Или немного больше.
Злость имела причины, но была далеко не только из-за иного мировоззрения. Зависть приняла в этом так же не последнее место, очевидно, одно из первых. Слишком хорош был Он в своей силе, уверенности и жестокости, слишком… она другая. У неё были те же способности, но единицы ответов. Даже сейчас. Даже после всех стараний друзей. Даже, когда единицы выросли в трёхзначные числа. Пропасть между ними была огромной и сводила её с ума.