Освещая события, которые происходили с экспедицией капитана Дьюка, мы не представим картину полной, если не попытаемся узнать, что думали по поводу происходившего туземцы. Их жизнь на разных обследованных Дьюком территориях была до его прихода примерно одинаковой. Однако потом, многое изменилось. Там, где участники экспедиции действовали жестоко, остались горы трупов и пепел костров. Уцелевшие туземцы, если таковые оставались, увидели в пришельцах лишь злую силу, со всеми вытекающими отсюда последствиями. В местах, где белые люди проявляли некую терпимость и милосердие, о них сложилось лучшее мнение, но и оно было довольно настороженным. И лишь соплеменники Тхайи ничего плохого о белых людях не думали. Их жизнь после прихода Дьюка мы уже достаточно осветили, и теперь посмотрим на тех, кто узнал силу и жестокость пришельцев, потерял близких, но выжил, и был вынужден уступить захватчикам, но не простить. Именно их мысли и действия оказались увиденными и услышанными.
Едва «Роял» и «Фортюн» отплыли, старый вождь, которого звали Окусум, пришёл к себе в хижину, и устало опустился на подстилку из высушенных особым способом больших листьев и веток. Будучи давно срезанными, они оставались мягкими и не крошились.
- Дак ушёл в море, и теперь я снова вождь на этой земле, - твёрдо произнёс он, называя Даком капитана, - если бы только мои сыновья были живы! – с великой горечью в голосе продолжил он, и опустил седую голову на ладони.
Плечи Окусума начали судорожно вздрагивать. После потери всех пяти сыновей, которые были его гордостью и надеждой, он уже не мог жить прежней жизнью, и лишь делал вид, что смирился с утратой. Его горе было так велико, что первые дни, после битвы на море с пришельцами, он не мог заснуть. Сначала думал, что хоть кто-то из них остался жив, и под покровом ночи придёт домой. Затем, потеряв последнюю надежду, вспоминал их лица и горько плакал. Утешить его было некому. Все его жёны уже были мертвы. И он тоже хотел умереть, но продолжал жить, терзаясь и мучаясь беспрестанно. Пытаясь понять, почему он ещё дышит, Окусум размышлял о рыбах, животных, и понимал, что он, как и они, живут, исполняя своё предназначение. Но, понимая, в чём оно у них, он не видел своего. Ответ ему помог найти вождь другого племени, поселение которого находилось за горой, поэтому, о его существовании пришельцы не узнали. Это племя тоже участвовало в нападении на корабли Дьюка.
- Твои сыновья сейчас с моими, и нет нужды думать, что это изменится. Мы тоже придём к ним, когда настанет наш черед. Большая рыба Мху, - так называли они акул, - приняла их. И нас примет, когда будет нужно. Но до тех пор радость уже не посетит наши сердца.
Окусум, соглашаясь, склонил голову. Всех умерших у них было принято опускать в море, отдавая на съедение акулам. Закапывать в землю, или хоронить иным способом не могло даже прийти им в голову. Голодной акуле мёртвое тело принесёт пользу, насыщая её, а какую пользу может принести мертвец земле?
Такое рациональное отношение проявлялось буквально во всём у этих людей. Лишнее дерево никогда не рубилось. Больше чем нужно на пропитание, зверей и рыбы никогда не убивали. Они брали у природы ровно столько, чтобы выживать, а не наживать. Это уважительное отношение к окружающему миру, с точки зрения пришельцев, если бы они заметили его, могло объясниться поклонением деревьям, акулам, и прочим, как было принято считать «языческим богам». Но думать так было ошибкой. Туземцы не поклонялись природе, или чему бы то ни было, а именно уважали. Всё в их понимании должно было служить друг другу. И если они что-то брали, значит, должны были и что-то дать. Когда акулы нападали на живых, и калечили их, туземцы принимали это как должное, считая обменом за рыбу, которую вылавливали.
В более развитую систему понятий такое поведение не перерастало. Из поколения в поколение туземцы жили, не пытаясь изменить, или как-то управлять окружающей их жизнью. Всё что надо, нам природа и так даст – таким был их негласный девиз, и он полностью их устраивал.
Отдельного пояснения требует причина нападения мужчин на корабли Дьюка. Племена туземцев общались между собой. Возможно, их предки жили в одном племени. В пользу такого вывода можно привести пример одного языка, на котором они говорили. Поэтому, туземец-переводчик легко общался со всеми. Небольшие различия в акценте, или произношении некоторых слов вовсе не мешали понимать друг друга.
Племена были воинственные и миролюбивые. Иногда совершались набеги друг на друга, захватывались в плен женщины и мужчины. Но никогда, никто, не стремился присвоить чужие земли, полностью уничтожить племя, или обложить какой-нибудь данью. Собственно, даже самого понятия «враг», у них не существовало. Набегами мужчины поддерживали боевой дух и пополняли население своего племени, если по какой-то причине оно уменьшилось. И такие набеги случались довольно редко. Неудивительно, что перед лицом опасности, которую они не понимали, но видели результаты её воздействия, они сплотились, и выступили общим числом.
Вся тактика туземцев заключалась в большом количестве мужчин, и внезапности нападения. Однако к чему это привело, мы уже знаем.
Понятие мести тоже не присутствовало в их чувствах. Вождь ощущал боль утраты, горько переживал её, как каждый живой человек, но, хотел не мстить, а избавиться от чуждых им людей и их непонятных нравов, которые они заставляли соблюдать. «Они убивают всех, кто не хочет жить, как они велят», - примерно так рассуждал он.
Окусум был умён. Наблюдательность и неторопливость в действиях отличала его от других мужчин, и став вождём, он всегда знал, что для его племени лучше. Можно сказать, он впервые потерпел полную неудачу, отправляя мужчин на битву с пришельцами. Это он, после мрачных известий гонцов, о появлении в их местах странных белых пришельцев, которые всех убивают громким огнём, собрал вождей других племён, и предложил выступить всем вместе против грозной опасности. Он сказал, что лучше напасть первыми, и отправил всех своих сыновей сражаться.
Поражение в битве он признавал своей виной, и от этого ему становилось ещё тяжелей.
Пришедший к нему другой вождь не думал укорять его, но помог вспомнить, что если он жив, значит, есть смысл в этом.
- Посмотри на Солнце, - говорил он, - оно светит, пока исполняет своё предназначение. Если перестанет светить, значит, это предназначение кончилось. Ты живешь, а значит, нужен здесь!
Такими словами он выразил своё понимание происходящего.
Окусум вспомнил, как мало жил его отец, и подумал, что так было нужно. Из-за этого ему пришлось рано стать сильным и выносливым, научиться всем делам взрослых. Если бы этого не случилось, он не смог стать вождём.
- Я уже стар. Мои сыновья должны были заменить меня. Сидеть под деревом и вспоминать былое – вот моё предназначение, - попробовал оправдаться он.
- Когда твои сыновья были живы, ты мог так делать. Но теперь их нет, а ты есть. И белые есть, которые велят делать то, что мы никогда не делали. Не делали мой отец и его отец. Не делали и прежде их. Разве мы должны жить, как они хотят?
- Они знают такое, чего не знаем мы. У них есть Бог, который пришёл вместе с ними, но никто из нашего племени его не видел. Они говорят, что Он есть, а его никто не видит. Я не понимаю, как это может быть.
- Белые часто говорят такое, чего нет. Зачем слушать их?
- Я долго наблюдал за ними. Слова у них всегда идут быстрее того, что они делают. Но многое из того что говорят, сбывается. Они говорили о больших хижинах, и сделали их. Копались в земле, и вчера я видел, что на ней появились зелёные всходы. Они говорят, что уже не уйдут с нашей земли, но я вижу, как их большие пироги покинули нашу землю.
- Они решили, что мы будем выполнять то, чего они хотят.
- Как ты думаешь, их Бог ушёл вместе с ними, или остался здесь? – вдруг спросил Окусум.
- Если мы его не видели, значит, его здесь и не было. Я так думаю.
- Они говорили, что Он помогает им и защищает. Ещё говорили, что будет помогать и защищать нас, если мы будем делать, что Он велит.
- Это тебе сказал их Бог, или белые говорили за него?
- Белые сказали за него.
- Пусть белые покажут своего Бога, и пусть Он сам скажет нам, от чего хочет защищать нас.
Окусум потёр ладонью затылок, потом неторопливо сказал:
- Я уже говорил им это.
- И ты видел Бога?
- Нет. А тебя спрашиваю потому, что хочу узнать, как думаешь ты. Теперь я вижу, что наши мысли похожи. Они знают, как убивать огнём, и могут делать большие пироги. Они прикрывают своё тело, и возводят каменные хижины. Они говорят, что их Бог защищает их, но я думаю, это не так. Зачем им тогда большие пироги и огненные стрелы? Зачем прикрывать тело и прятаться в каменных домах? Их Бог и так защитил бы.
Окусум сделал небольшую паузу, после которой, продолжил говорить.
- Они говорят, что у них много женщин, но я не видел ни одной. Зато они живут с нашими женщинами, и хотят от них детей.
- Они хотят, чтобы дети стали похожи на них.
- Когда змея хочет напугать, она шипит, извивается кольцами, и раздувает голову. Но мы знаем, что убить её легко. Трудно справиться с теми, кто, молча, крадётся. Белые без конца говорят, и хвалятся. Они как птица-говорун, треплют язык. Но этим они хотят отвлечь нас, чтоб мы думали, как они сильны. То, что они умеют, лишь прикрытие их слабости. Я, старик, могу без труда одолеть Дака. А он у них самый могучий мужчина, ибо его все слушают. Если забрать их огненные стрелы, они никогда не устоят против наших мужчин. Дети, рождённые от них, сделают слабыми наших людей.
- Ты мудр, Окусум! Я знал, что ты покажешь нам верный путь!
- Верный путь сам показывает себя, когда внимательно смотришь. Я думаю, пусть их каменные дома останутся стоять на месте, которое выбрали белые. Но оставшихся в них, мы убьём. Если большие пироги опять придут, пусть думают, что всё хорошо. Пусть придут в свои дома. На море они смогли убить всех наших мужчин. Но смогут ли на земле? Думаю, мы устроим засаду и перебьём их всех. Потом будем жить, как наши отцы.
- Я смогу собрать ещё мужчин, чтобы твои мысли обернулись законченным делом! – твёрдо сказал вождь.
Окусум встал с подстилки и прошёлся по хижине.
- Это не вернёт моих сыновей, но я сделаю так, чтобы вернуть нам прежнюю жизнь, - заверил он.
Все последующие дни, туземцы готовились к нападению.
Матросы, оставленные на берегу ни о чём не подозревали. Предаваясь отдыху и всевозможным радостям спокойной жизни, они даже не предполагали, что покладистые и немногословные дикари решили избавиться от них. Монахи проводили службы, на которых присутствовали туземцы и обрадовались, когда в церковь, и не только, начали приходить незнакомые мужчины из соседних племён. После отплытия основной команды, такое стало случаться всё чаще.
- Я думаю, с не крещённых, нужно будет брать вдвое больше, чем с тех, которые примут крещение. Пусть приносят свиней и бананы в удвоенном количестве. Сегодня же следует объявить об этом, - решил один из монахов, отец Урбино.
- А мне кажется, лучше сказать об этом после крещения. А сейчас пусть всё остаётся как есть, - не согласился другой.
- А я думаю, что свиней и прочие продукты пусть несут, как и несли. До крещения, или после, без разницы. Но нужно потребовать, чтобы они работали на полях больше. Здесь будет всё расти круглый год, поэтому плантации нужно расширять. Бесплатная рабочая сила позволит нам собирать большой урожай, который потом, когда сюда начнут заходить торговые корабли, мы сможем выгодно продавать. И свиней уже пора не стрелять по лесам, а разводить в наших свинарниках.
Все трое монахов согласились с таким ведением дела.
- Если вы не против, могу взять на себя подобные дела, а вы будете проводить службы, пока я занимаюсь этим,- добавил третий, проявляя немалую деловую хватку.
- Дело богоугодное. Этих дикарей нужно приучать к труду. Они бездельничают целыми днями, и такой образ жизни развращает их, - вставил отец Урбино.
На следующий день, на проповеди, было много сказано о пользе труда, и под конец, передано требование весь день проводить на вырубке леса, освобождая его для полей и свинарников. Какую именно пользу от этого получит местное население, не было сказано, но обещали, что Бог вознаградит за такие труды.
А ещё через день, пришедшие на работы туземцы, перебили всех монахов, матросов и женщин, которые жили с ними. Окусум с вождями и мужчинами соседних племён, вершили тем самым, задуманное.
После того, как тела убитых были сброшены в море, один вождь спросил у Окусума:
- Что ты думаешь об их Боге? Вдруг Он придёт и спросит, зачем мы убили его племя?
Старый Окусум посмотрел на него, потом перевёл взгляд на голубую гладь моря, и спокойно ответил:
- Я не видел их Бога, но если встречу, скажу, что так защищал своё племя.