Тогда он не придал тому значенья.
Теперь же вскрыв такие чудеса,
Всё также находясь в «волшебном солнце»,
Он повторил движения «отца»,
И ухом прислонившись к барабану,
Он слышать стал, что где-то вдалеке,
Приятный и знакомый ему голос,
Запел ему на местном языке.
Продлилось это пение недолго.
Когда же наступила тишина,
Заметил Байрамук, что кожа спящей,
Была теперь не так уж и бледна.
Красавица глаза свои открыла,
И попросила дать воды попить.
Она пила, пила… Казалось жажду
Нельзя было в то время утолить.
И только после малого глоточка,
Заморского и дивного вина,
Она остановилась и сказала:
«Спасибо! Я как будто ожила!
Но где я? Где спасительный оазис?
Куда девался ласковый Ноян?
Вокруг лежит бескрайняя пустыня…
Ты что меня, как будто вещь, украл?»
Она была напугана и всё же,
В глазах её сейчас читался гнев.
А юноша смотрел на дивный образ
Сначала восхищаясь, онемев,
Но вскоре произнёс: «Я твой спаситель.
Не мною ты похищена была.
Я только выполняю обещание,
Желая, чтоб ты счастье обрела,
К большому сожаленью, не со мною.
Ноян, что твоё сердце покорил -
Волшебник, что проверенным влияньем,
Тебя слащавой речью усыпил.
Скорей всего сейчас он где-то рядом.
Но мы с тобой находимся в лучах
Магически-таинственного света.
А Див со светом этим не в ладах.