Спутники России. Глава 10
Пять дверей открылись в одну секунду, и в комнату вошли Первый, Второй, Третий, Четвёртый и Пятый спутники. Дураки сели на стол и принялись бесцеремонно общаться друг с другом на свои любимые темы, Пьянство плюхнулся на пол и завалился на бок с бутылкой в обнимку; Грубость остался стоять возле своей двери, нагло сложив руки и расставив ноги на ширине плеч. Песня заняла место, которое освещалось светом зелёной люстры. Эта небольшая полоска света, казалось, ещё больше подчеркнула красоту Пятого спутника. Она немного пританцовывала и напевала: «Светит незнакомая звезда, снова мы оторваны от дома…». Второй спутник, старуха, имени которой я не знал, приблизилась ко мне и стала всматриваться в мои глаза, хищно улыбаясь при этом. Её ухмылка означала победу, она всем видом демонстрировала своё превосходство надо мной. Я заметил на её руке серебряные часы, которые ещё совсем недавно были моими.
После непродолжительной паузы первым заговорил я. Все они внимательно слушали, даже Дураки.
- Вы снова здесь, спутники. Не знаю, что сказать. Рад ли я видеть вас или нет? Не знаю! Игра не окончена. От этого мне не по себе. Я хочу быть откровенным. Большинство из присутствующих были узнаны мною, но двое из вас не поддались моему знанию и пониманию своей страны. Я не узнал Второго спутника и понятия не имею, кто Седьмой, но я очень хочу выбраться отсюда, не запятнав свою душу. Некоторые из вас были со мной честны, и сейчас я хочу, чтобы мы с вами поговорили открыто, прямо, без уловок. Вы идёте рука об руку с моей родиной, а я – её часть. Мы в любом случае не посторонние друг для друга. Безусловно, вы знаете Россию лучше меня, и тут я точно вам не соперник, но я люблю эту страну, а значит и вас тоже. Да, я наговорил много глупостей, потому и попал в такое положение, однако я понял свою ошибку. Я осуждал всё и всех, был далёк от истины и понимания. Сейчас же всё по-другому. Я уверен, вместе мы сможем преодолеть трудности.
При этих словах старуха ухмыльнулась и, глядя на меня в упор, поднесла указательный палец близко к моему лицу и сказала:
- Ты глупый человек, Альберт! Пытаешься разжалобить, вызвать сочувствие. Забыл, где ты? Забыл, кто мы? Думаешь, твои судебные уловки так легко будут проглочены нами? Мы не умеем чувствовать, ты уже проиграл. Ты не в суде присяжных, и будь ты умнее, ты бы сообразил, кто здесь тебе по-настоящему друг и у кого ты должен искать поддержки.
- И кто же этот друг, позволь узнать?
- Тот, чью дружбу ты настойчиво отвергаешь. Только он может дать тебе всё, что тебе нужно и то, о чём ты даже не мечтал.
- А, понятно, ты о Чёрте. Тогда спасибо, не надо, обойдусь как-нибудь своими силами. Попробую угадать Седьмого спутника заочно.
- Тебе это не дано. Ты и меня не смог узнать.
- Узнал бы, будь ты умнее и сговорчивее.
Старуха снова ухмыльнулась и отошла в сторону. В этот момент Грубость подошёл к столу и одним махом скинул с него обоих дураков.
- Ну-ка, разошлись, придурки! – резко выпалил он.
- Кого это ты назвал придурком? – возмутился Простак. – Вот благодаря таким нахратым рожам, как ты, Россия сидит в нищете и упадке.
- У меня рожа нахратая? А свою ты видел, пельмень недоношенный!
Началась потасовка. Грубость накинулся на Простака и принялся метелить его, что есть силы, а Дипломат вцепился обеими руками в свой портфель и отполз куда-то к стене. Я искренне сочувствовал Простаку в эти минуты, поскольку ещё не забыл тяжесть грубого кулака Третьего спутника. Я не стал обращать на них внимания, чтобы не терять времени. Я понял, помощников у меня здесь действительно на первый взгляд нет, но ведь своим поведением и невольными замечаниями эти ребята могут помочь мне прийти к истине. Я подошёл к Пьянству и попросил у него стакан водки. Тот охотно удовлетворил мою просьбу, достав из-за пазухи два гранёных стакана. Он налил мне и себе. Мы чокнулись, я залпом выпил стакан водки, попросил налить ещё. Выпил второй стакан. «Бог любит Троицу» - подумал я.
- Пьянство, налей мне ещё стакан, пожалуйста.
- Конечно, Альберт, пей на здоровье, - смеясь, ответил Первый спутник.
Грубость бросил Простака и повернулся ко мне.
- Вы посмотрите на него! А говорил, что не алкаш! Так я был прав, тихоня? Всё-таки любишь выпить, пьянь подзаборная? А изображал из себя интеллигента, образованного человека с устойчивой психикой.
- Так и есть, Грубость, - ответил я. – Ты всё правильно заметил, кроме главного. Я выпиваю крайне редко и только в компании своих лучших друзей.
Сказав это, я поднял стакан, показывая, что пью за здоровье присутствующих, и осушил его до дна. А после бросил стакан на пол и одним резким движением ноги разбил его.
– Ну как, Грубость, ты доволен? Так себя ведут настоящие мужики?
Я рассмеялся, а Грубость, кажется, был удивлён моему поведению. Пьянство аплодировал, наливал ещё водки в свой стакан, протягивал мне, но я больше не пил.
- Ну, Альберт, выпей ещё, - уговаривал он, с улыбкой протягивая мне выпивку, - станет легче на сердце, веселее жизнь пойдёт.
- Спасибо, Пьянство, но не думаю, что моему сердцу, а особенно печени станет легче от твоего угощения. А веселее мне и впрямь стало. Песня! Может, споём?! Ой, мороз, мороз, не морозь меня…
Я затянул народную песню и многие поморщились. Видимо, не всем по душе оказался мой мягкий баритон. Закатав рукава рубашки, я подошёл к Песне и притянул её к себе, увлекая за собой в танец. Я обнял её очень крепко и сказал шёпотом:
- Ты ведь всё обо мне знаешь! Помоги, ты нужна мне!
- Я помогаю, как могу, Альберт, - прошептала она, вырываясь из моих объятий. Я отпустил её.
- Кстати, хотел спросить кое-что у вас, - сказал я, обращаясь ко всем спутникам.
- Мы не будем отвечать на твои вопросы, - начала старуха. – Давай сам, раз ты такой самоуверенный.
- Подожди, дура, пусть говорит, - оборвал её Грубость.
- Ты меня не затыкай, хам! – взбунтовалась старуха. - Ты здесь никто! Не вообразил ли ты себя главным спутником?
- Я и есть главный, безмозглая старуха. Знай: мне нет дела, что ты с Чёртом на короткой ноге, я к ногтю любого прижму. Русского человека без меня и русским не назвать.
- Где ты был, Грубость, когда Чёрт говорил со мной? Вот там пригодилась бы твоя прыть, – сказал я, шутя.
- Я был возле тебя, остолоп! – отрезал Третий спутник.
Второй спутник позеленел от ярости. Старуха заметалась по комнате, шелестя тряпичной юбкой.
- Все вы жалкие и никчёмные! – крикнула она, обнажив в уродливом оскале свои золотые зубы. – Любой знает, кого в России больше всего. Я правлю этой страной! Я! Без меня нет каждого из вас, хоть вы и думаете иначе. В других тычете, но себя не видите. Если и есть среди нас главный спутник, так это я!
- Нет, ну вы подумайте, что несёт! Я что-то не врубаюсь, – вмешался Простак, лицо которого уже успело посинеть от кулаков Третьего спутника. – Сколько живу на свете, слышу только одно: миром правят дураки. В России же две беды: дураки и дороги. Мы с братом, однозначно, главные. Да, брат? – он ткнул в плечо Дипломата.
- Да, вы уж извините, но без нас никуда. Мы и постарше вас будем. Так что, дамочка, посторонитесь, - добавил Дипломат, постукивая пальцами по своему портфелю.
Старуха попятилась к своей двери и больше ничего не отвечала. Вперёд вышел Пьянство.
- Мы все по возрасту ровня, а если считать начнём, то всё равно не досчитаемся, кто старше и главнее. Я ведь при разной власти пировал, и в горестях и в радостях с моим народом был. И войну не одну прошёл, между прочим. Вот Песня не даст соврать, сколько гениев со мной под руку ходило. В России всегда было много одарённых людей и из всех нас они выбирали меня, ну и девицу эту распрекрасную, - он указал на Песню. Та смущённо заулыбалась. – Не зря я Первый спутник. Знаешь, Альберт, я ведь иду с человеком не только потому, что он тварь последняя, а потому что больно русскому человеку, а во мне он друга находит и забывает о бедах. Правда, потом погибает – действительность сильнее забытья. Вот и ты выпил сейчас, чтобы храбрости набраться, а потом отпускать стало и на душе опять тяжко.
- Я оказался в тупике, и я это понимаю, - ответил я.
Первый спутник продолжил:
- Мало понять, что оказался в тупике, ведь ещё нужно найти выход. Горе тому, кто не знает, что он в тупике и ищет выход в другой двери. Но ты знаешь и понимаешь. Это тебя спасает от падения – твоё знание.
- Нет! – воскликнула Песня. – Его спасает не только это, а кое-что посильнее.
- Молчи, Песня! Твои наводки погубят его, - сказал Пьянство. Но Песня не растерялась:
- Не больше твоих напитков. И вообще-то нет никого в России древнее русской песни!
- Не спорьте! – сказал я. – Неважно, кто из вас главный. Может, Седьмой спутник? Почему мне его не показывают? Возможно, он выглядит так, что я сразу узнал бы его. Или его вообще не существует? В чём подвох? Почему Седьмого спутника не видно?
- Потому что Седьмой спутник вечно при смерти, - сказал Грубость, - вот и не видно.
- Седьмой спутник – миф, он ничего не значит, - добавил Дипломат. – Подумай сам: его не представили, потому что его нет. Это всё слова!
- Но кто это такой, раз он самый последний? Бедность? Или, может, несвобода? Или война? Ну же? Если я прав, всё должно закончиться.
- Нет, Альбертик, ты не прав, - ответил Простак. – Но ты, конечно, загнул про войну и несвободу. А вообще в этом есть правда. В России есть свобода слова, да? Но нас всё время затыкают, наше мнение ничего не решает.
- Наше мнение даже не спрашивают, - подтвердил Дипломат.
- Да потому что пропили и разворовали всё уже давно. Страны нет! У руля твари продажные, понимаешь, Альбертик?
- Да, понимаю, что сойду с ума в вашей компании.
- Ты, кажется, хотел нас о чём-то спросить, Альберт? – сказал Пьянство.
- А, да. Но это так… ерунда.
- Давай отвлечёмся от грустных мыслей, милый мой друг, - Песня взяла меня за руку. У меня поднялось настроение.
- Скажи, - начал я, - почему человек, когда напьётся, всегда поёт народные песни, вроде «Ой, мороз, мороз…»?
Песня рассмеялась и переглянулась с Пьянством. Тот ответил:
- Алкоголь согревает, человек чувствует себя свободным и бесстрашным, что даже русский мороз его не страшит.
- Да? Не думал об этом. А вы, Дураки, - я повернулся к четвёртым спутникам, - кого ещё вы сопровождаете, кроме России?
- Мы можем не один народ представлять, Альбертик, - отозвался Простак. – Без нас ведь никуда, понимаешь? Мы – двигатель. Мы работаем, развлекаемся, тащим всё на себе, делаем жизнь такой классной. Вот твоя жизнь классная?
- Да, очень, - ответил я.
- Но без нас она была бы не такой классной. Мы твой двигатель, понимаешь? Так и с другими народами. Просто Россия для нас самая близкая, кровь от крови, плоть от плоти. Ты согласен? Ты меня уважаешь?
- Да, но давайте вернёмся к Седьмому спутнику. Дорогие мои! Я должен быть уже дома. Прошу вас, помогите мне! Песня, хоть намекни: о Седьмом спутнике люди слагают песни?
- Да, о нём иногда поют песни. На самом деле, спутник существует, ты хорошо с ним знаком.
- Я знаком с ним? Как часто я его вижу, слышу, ощущаю?
- Не так часто, к сожалению, но не так редко, как многие другие, - сказала Песня.
- Замолчи, мерзавка! - крикнула старуха. – Ты уже все границы переходишь своими подсказками. Я всё про тебя расскажу!
- А вот действительно, закрой-ка рот! – пригрозил Песне Грубость.
У Песни на глазах выступили слёзы. Я поддержал её.
- Спасибо тебе, дорогая, но, может, они и правы. Я должен сам всё понять.
- Ничего ты уже не поймёшь! – старуха снова стала кружить возле меня. – Соглашайся на условия нашего господина. Это выгодная сделка. Тебя ждёт пожизненное обеспечение, твои дети не будут ни в чём нуждаться, жена будет гордиться тобой.
Старуха хватала меня за руки, а её маленькие злые глазки бешено бегали и горели угольками. Я оттолкнул её от себя.
- У меня нет господина и не будет! Как ещё тебе объяснить это, несчастная? Я уже всё решил. Когда ярмо на шею понадобится, я первым делом обращусь в вашу канцелярию, а пока отдыхайте.
- Смотри, что у меня есть? – она сняла мои часы и покрутила ими мне прямо перед носом.
- И что? Это уже не мои часы? Ты украла их у меня.
- Я их отдам.
Она протянула часы, я хотел взять, но она отдёрнула руку.
- Предлагаю обмен, - сказала она.
- Какой ещё обмен? – тяжёлый вздох вырвался из моей груди.
- Я дам тебе часы, а ты подпишешь договор с нашим господином и примешь все условия.
- Эх, не будь здесь дураков, я бы посчитал, что ты сама Глупость. Обмена не будет! Ни обмена, ни продажи, ни торговли, ни сделки – ничего!
- Тогда ты здесь останешься навечно! – сказала старуха. Она замахнулась бросить часы на пол, но опустила руку и спрятала часы в карман.
- Останусь, так останусь, - спокойно заявил я. – Вы все такие милые ребята, скучать не придётся.
Я сел на стол, скрестил руки и уставился на зелёную люстру. Но старуха всё не унималась.
- Ты храбришься, но это от страха. Ты просто не знаешь, что делать, как защищаться. Я предлагаю тебе выход, а ты настолько глуп, что не можешь сделать правильный выбор. Ты глупец и трус!
- Согласен! – выступил Грубость. – Сидишь тут выкобениваешься, а сам дрожишь. Стоит прижать тебя к стене, ты тут же сдашься, червяк!
- Вы сами глупцы, - вступилась Песня. – Он не трус! Он очень умный, достойный человек!
- Спасибо, дорогая! Но не стоит объяснять этим недалёким спутникам, кто есть кто. У них вон и Чёрт господин. К тому же я не обижаюсь, ведь это всё неправда. А если я малёк и сглупил, то тут сам Бог велел, со мной в команде Дураки. – Простак пожал мне руку, а Дипломат презрительно отвернулся.
- Да, завязывай хамить всем подряд, - сказал Простак Грубости. – Таких, как ты, в народе знаешь, как зовут?
- Произнеси это, и ты не жилец, - Грубость схватил простака за ворот куртки.
- Ладно-ладно, молчу, куртку не рви! – Третий спутник отпустил Простака, а я тем временем направился к двери, из которой совсем недавно в серую комнату влетел красный всадник. Я подошёл к двери и дёрнул ручку, дверь была закрыта.
- Некоторые из вас считают меня трусом? Второй спутник, ты утверждаешь, что я боюсь? Что эта за дверь? Вы знаете! Отсюда пришёл красный всадник – Страх. А что теперь? Дверь закрыта, а его нет среди вас. Здесь нет Страха, мои милые, потому что я не боюсь!
Старуха побледнела, а Грубость плюхнулся на пол и схватился за голову как тогда, когда я был близок к тому, чтобы назвать его имя. Я продолжил:
- Когда я был студентом, меня часто волновал вопрос выбора. Юриспруденция – большая наука. Нас готовили как лучших специалистов. А кто такой лучший? Это тот, кто никогда не проигрывает? Я верил в это. На третьем курсе один профессор ответил на мой довольно скользкий вопрос о грани между профессиональным мастерством и справедливостью. Его слова я запомнил на всю жизнь. Он сказал: «Сегодня, вчера и завтра человеку представлен выбор. Кто сегодня не промахнётся с выбором, тому завтра не за что будет стыдиться. Выбирайте по себе, делайте тот выбор, который согласен с вашей совестью, но не забывайте, что после сегодня наступит завтра, а перед сегодня было вчера».
- Это всё слова! – сказал Дипломат.
- Нет, это больше, чем слова! Я знаю, что говорю.
- Что бы ты ни говорил, каким бы лучшим себя не считал, игра идёт к концу и ты в проигрыше, - сказала старуха.
- Я так не считаю. Ты не понимаешь многого, потому что привыкла брать и торговаться. Может, я проиграл сегодня, но правда на моей стороне.
- Но ты никогда не сможешь узнать Седьмого спутника, - ехидно заметила старуха и стала хохотать от отчаяния, как мне кажется.
- Возможно, - ответил я, - но зато я узнал тебя.
Она испуганно вперилась в меня своими маленькими глазками, и её исполосованное морщинами лицо задёргалось нервным тиком.
- Ты не ослышалась, я знаю тебя!
- Блеф! – выкрикнула она.
- Я удивляюсь, каким был дураком, что сразу не понял, кто ты. Это так очевидно! Я вижу тебя чаще других, хоть и не считаю главным спутником. Кого больше всего в моей стране на сегодняшний день? Ты – Коррупция. Но мне жаль тебя! Каждый русский человек однажды встречался с тобой. Даже в мелочах мы прибегаем к тебе, а ты к нам. Мы даём взятки, и мы их берём. Мы воруем огромные суммы денег или шариковую ручку в офисе, в котором работаем, но всё одно – это сидит в нас глубже, чем нам кажется. Ты заключаешь сделки, твой рот полон золота, но выглядишь ты жалкой нищей старухой. Мы не богатеем с тобой, это точно, мы становимся беднее. Наши души беднеют, а ты тащишь их к Чёрту на блюдо. Но это наш выбор, и только мы ответственны за него.
Я оказался прав. Вторым спутником была Коррупция. Я видел ужас на её лице. Она дрожала то ли от страха, что не выполнила приказ Чёрта, то ли от злости, то ли от своей беспомощности. Но она не сдавалась.
- Пусть так, ты узнал моё имя, но это не конец. Остановись, пока не поздно. Прими условия нашего господина, будь благоразумным, Альберт.
- Никогда ещё я не был столь благоразумным, потому говорю в очередной раз: нет. Лучше я здесь останусь, лучше умру, чем стану прислуживать дьяволу. Я видел договоры. Ни за что на свете я не стал бы продавать своих детей или способствовать продаже чужих.
Коррупция заметалась по комнате и со злостью стукнула кулаком по зелёной люстре.
- Ты храбришься, - продолжала она, - но Страх вернётся. Он в нашей команде. Ты не можешь быть уверен в том, что та дверь никогда не откроется. Ворвётся всадник и сметёт тебя навсегда, сотрёт с лица Земли, унесёт всё лучшее.
- Это правда, как и то, что я не могу быть не уверен в том, что увижу Седьмого спутника.
- Весь ваш русский народ гнилой и упрямый! А у тебя нет выхода! – старуха злилась всё больше и больше.
- А вот это чушь! – отрезал я. – Мой народ не гнилой! Да, мы любим выпить, мы поём пьяные песни, мы отчасти глупы и нам проще дать взятку и принять её, чем самим потрудиться; мы грубы и мы многого боимся, но в нас всегда живёт надежда, русский авось. Мы верим в благоприятный исход и надеемся на лучшее. Ещё ничего не решено, и пока у меня есть надежда, страх не причинит мне вреда. Выход есть всегда! Это мне тоже известно. Выход всегда там, где живёт надежда!
Я выдохнул, обернулся. Спутники аплодировали мне, все, кроме Коррупции. Даже Грубость опустил голову и, сложив свои огромные ладони, присоединился к аплодисментам. Последняя дверь распахнулась. Комнату залил поток зелёного света.