«Что же я натворил, дурак! – думал я. – Что теперь будет? Несомненно, здесь есть подвох, о котором Чёрт умолчал. Как выбраться отсюда и не попасться в его лапы?» Я размышлял об этом несколько минут, глядя на висевшую надо мной зелёную люстру. Её свет освещал стол, за которым я сидел. Прошло ещё пара минут, я уже начал скучать, как вдруг одна из дверей открылась, и я увидел, как ко мне направляется какой-то мужик в обтрёпанной одежде. Он приблизился и обратился ко мне со словами:
- Простите, я могу присесть?
- Садись, старина, - осторожно промолвил я, а сам стал присматриваться к нему.
Передо мной сидел типичный пропойца лет пятидесяти с красноватым опухшим лицом. Вид этого человека был совершенно неопрятный: ворот рубашки испачкан, куртка истрёпана, волосы взъерошены и спутаны, лицо небритое и какое-то заплывшее. Ко всему прочему, от него жутко несло спиртом и перегаром, а в руке была бутылка водки. Он поставил её на стол, достал из-за пазухи два гранёных стакана и, посмотрев мне в глаза, сказал:
- Выпьешь?
Я отрицательно покачал головой и продолжил всматриваться в его обречённое лицо. На этом лице я сумел разглядеть глаза, которые показались мне добрыми.
Мужчина снова посмотрел на меня и повторил:
- Выпьешь?
- Нет, - ответил я. – А ты кто?
- Да никто. Сижу тут и жду, когда всё это закончится.
- Так ты тоже застрял? Тебя Чёрт держит?
- Что-то вроде того, - отвечал мужчина с красным лицом. – Ну что, выпьешь?
- Спасибо, мне пока не хочется.
- Да перестань! Пей! Долго тут ещё сидеть. А так разогреешься, разговор веселей пойдёт.
Он налил мне водки в гранёный стакан, а я выпил содержимое залпом. Потом он налил мне ещё стакан, но я стал пить медленнее.
- Тебя Альберт зовут?
- Да.
- С семьёй живёшь? Детки есть?
- Есть. Двое сыновей.
- Сколько им годков?
- Младшему, Серёжке, четыре года, старший – Миша - в первом классе учится.
- Любишь деток своих? – с улыбкой спросил мой собеседник.
- Люблю! Очень люблю! Больше всего на свете!
В этот момент мне стало так грустно и больно, что на глазах выступили слёзы. На минуту мне показалось, что я больше никогда не увижу своих детей. Но мой товарищ постарался меня успокоить.
- Ну, что ты! Не горюй. Вот выйдешь отсюда и детей своих обнимешь. Только, когда домой пойдёшь, купи им игрушки и сладенькое что-нибудь.
Сказав это, он потрепал меня по голове.
- Я не смогу им ничего купить. У меня нет денег! Даже на проезд не нашлось, а с работы уволили, - с горечью и досадой объяснил я.
- Понятно. Известный случай. И всегда так было?
- Что именно?
- Ну, денег не хватало.
- Да по-разному. Но мне всегда не нравилось то, что я делаю.
- Ты юрист? Тебе профессия не нравилась?
- Нет, профессию я люблю, но не в том виде, какая она стала в моём случае. Я не хотел обманывать, подставлять людей, составлять липовые договоры и всё такое.
- А как это «липовые договоры»? – спросил мой товарищ.
- Ну, с подвохами всякими. Вроде всё законно, но, по сути, узаконенное мошенничество, скользкое и ненастоящее. Оттого я и Россию проклинал.
- Ты проклинал Россию?
- Да, проклинал сдуру, потому и оказался у Чёрта в западне.
- А что тебе не нравится в России?
- Многое! Мне не нравится, как здесь обращаются с людьми, не нравится ложь, воровство, непонимание и безразличие ко всему. Мне противна людская фальшь, грубость, хамское отношение, невежество органов власти и тупость правительственных слоёв общества и эти огромные цены в магазинах. Я вроде и зарабатывал неплохо, но чтобы содержать семью, еле хватает. Эти тупые телешоу, враньё, деградация!
- О, ты многим недоволен!
- Да! О своём недовольстве я мог бы написать целую книгу, - смеясь, воскликнул я.
- Так напиши! – поддержал меня товарищ с красным лицом, осушая ещё один стакан.
- Написать? И кто её будет читать? Такой же оскорблённый неудачник, как я? Ведь именно такими нас (тех, кто хочет лучшего для этой страны), считают другие – те, которым в руки дана власть и которые так беспечно относятся к своим обязанностям.
- А почему ты не уедешь из России?
- А куда уезжать? Кому я нужен?
- Но ты мог уехать. У тебя были возможности и средства. Так ли это?
- Да, это так. Отец оставил мне хорошие сбережения, это правда. Я мог уехать, но куда и зачем? Это ведь замкнутый круг. Из России можно уехать, но отрыв возможен лишь территориальный, а я хочу нравственного отрыва.
- Тебе тяжело жить в России, тогда почему не уедешь в Европу или ещё куда-нибудь? – продолжал задавать вопросы мой товарищ.
- Я не говорил, что мне тяжело жить в России, - возразил я. – В России всегда было невозможно жить, но я и не представляю своей жизни без этого бедлама. Я не хочу лёгкой жизни, живя в другой стране, я хочу порядка в своей стране, - там, где я родился, где растут мои дети и мои надежды.
- А что ж тогда говоришь, что тебе не нравится многое?
- Но мне действительно многое не нравится, просто я не вижу себя в другом месте. В Англии мне было бы слишком скучно жить, в Италии – чересчур весело, в Мексике слишком опасно, а для жизни во Франции мне не хватает шика, изящества, а также лёгкости мышления. Куда ехать-то? В Китай что ли?
- Почему нет?
- Да потому что для Китая я не настолько умён, - я засмеялся. – Кстати, кажется, китайцы говорят, что в незнакомом месте хорошо зарабатывать деньги, а в знакомом - встречать Новый Год. Я хочу встречать Новый Год в России, понимаешь?
- А штаты?
- А что штаты? Это место тоже не для меня. Я настолько ничтожен, что в Америке был бы совершенно незаметен для большинства. И, поверь мне, это не заниженная самооценка, это объективный взгляд на положение вещей. Остаётся Россия.
- Да, но Россия, которая тебе не нравится, и которую ты проклинаешь! – упрекнул меня мой собеседник.
- Ну, кое-что мне в ней всё-таки нравится, - с улыбкой отпарировал я.
- Что же, Альберт?
- Храм Василия Блаженного, например! – я снова улыбнулся. – А вообще в России живут сильные духом люди. Наверно, именно поэтому мы можем жить там, где жить невозможно, но невозможно для других, не для нас!
- Интересно рассуждаешь.
- Рассуждение – отличный способ скоротать время. Но, может, ты расскажешь о себе, старина? Как ты живёшь? Как попал сюда? Есть ли у тебя дети?
- У меня? – он развеселился. – Да полстраны!
- Как это?
- Вот так. Горько, но правда. Любит меня русский народ, многим я отец родной.
- Как это?
- А ты разве не догадываешься?
- Так ты что же, спутник России что ли? – удивился я.
- А что ты удивляешься? Не нравлюсь? – иронично заявил он. – Надеялся надушенную даму встретить в золоте и бриллиантах?
- Да нет, не надеялся, - ответил я. – Но всё же не рассчитывал, что Россия так пахнет. Извини, но сам понимаешь.
- Понимаю. Ты узнал меня?
- Ну, есть сомнения. Ты можешь рассказать о себе? Я ведь был с тобой честен и говорил правду.
Спутник рассмеялся.
- Ещё бы! Кто со мной знакомится, тот сразу честным становится, а уж правду рубить начинает, как картошку в винегрет. Я не имею права назвать тебе своё имя, но ты можешь задавать наводящие вопросы. Думаю, тут уж нас Чёрт не ограничит.
- Хорошо, Первый спутник, я буду задавать вопросы. Только отвечай честно, без уловок. Договорились?
- Ну, о чём разговор… – улыбнулся спутник. – Мне с тобой беседовать - одна радость.
- Каков ты, спутник России? Давно ли живёшь, давно ли с нашей страной дружен?
- Ох, живу не меньше остальных спутников. Я и при князьях пировал, и при батюшке Петре Алексеевиче в почёте был, да и сейчас многим приятелем прихожусь. Старики со мной под руку ходят, молодёжь знакомством не брезгует, а на праздниках я первый гость. Я всегда рядом, когда в домино играют или разговоры за жизнь ведут. Люди одарённые меня приветствуют, ленивые уважают, а уж как мужчины безответно влюблённые в меня ударяются, это видеть надобно! Разве ты меня не помнишь? Я был с тобой пять дней сряду, когда твоя Людмила променяла тебя на успешного бизнесмена. Ты тогда на последнем курсе обучался и чуть было дипломный проект не бросил. Но потом опомнился, выправился, доучился, на красавице Алёне женился, появились дети. Так ты обо мне и не вспоминал более, на праздниках сдержан был.
- Да уж, куда только не приводит юношеское сумасбродство. На самом деле, я тогда не знал, что настоящая любовь ждёт меня впереди. Людмиле я был не нужен, потому что она ставила иные цели в жизни, отличные от моих. Скажу честно, я рад, что жизнь нас развела. У меня прекрасная жена, и я её очень люблю.
- Алёна не корит тебя за твою честность?
- Иногда посмеивается, но она меня любит.
- И, тем не менее, ты боишься сказать ей, что тебя уволили.
- Нет, старина, теперь не боюсь.
- Она бы поняла твою проблему?
- Поворчала бы немного. Хотя, нет, ворчала бы Алёна долго, но зато потом погладила бы по волосам и сказала нежным ласковым голосом: «Не расстраивайся, что-нибудь придумаем». И, знаешь, мы действительно что-нибудь придумали бы вместе.
- Правда?
- Да, так происходило всегда. Мы многое пережили вместе. Мы смогли пережить самое страшное, что бывает в семье.
Несколько минут мы молчали. В это время я думал о своей жене, вспоминая запах её волос, её красивую улыбку, мелодичный ласковый голос и ясные голубые глаза. Потом я встретился взглядом с Первым спутником и понял, что пришло время назвать его имя.
- Ты готов назвать моё имя, Альберт? – произнёс он.
- Готов, но есть момент, - ответил я.
У меня не было сомнений на его счёт, но мысли о жене заставили меня усомниться в скорости своих выводов.
- Какой момент? Спрашивай, не бойся,- подбодрил меня спутник.
- У меня есть право на ошибку? Прошу тебя ответь, это важно.
- А ты обсуждал это с Чёртом? Он говорил, что ты не должен ошибаться?
- Вообще-то, нет…
- Тогда в чём дело? – спутник ласково улыбнулся мне.
- Тогда я попробую, - улыбка засияла на моём лице.
Я ещё раз внимательно посмотрел на первого спутника, вспомнил всё, что он говорил, а потом предложил версию.
- Ты Запой? – неуверенно предположил я.
- Близко, но не совсем.
Я задумался.
- Алкоголизм?
- Ну, почти угадал, - он засмеялся. – Другое слово, более ёмкое. Алкоголизм – это болезнь, а я форма отягощённая, близкая, увы, к распущенности.
- Тогда ты Пьянство! – заявил я уверенно.
- Да! Я Пьянство! Теперь всё точно и верно.
Я обрадовался и протянул спутнику руку со словами:
- Дай я пожму тебе руку, старина!
- Осторожнее, Альберт! Я ведь не человек, а спутник. Ты можешь привязаться ко мне и, ты сам знаешь, это не самая хорошая привязанность.
- Ну, а хотя бы обнять тебя я могу?
- Можешь, - улыбаясь, ответил спутник, - но не отталкивает ли тебя дурной запах России? – иронично прибавил он.
Мы оба засмеялись и обнялись, а минуту спустя спутник сказал мне очень важные слова, которые взбодрили меня:
- Альберт, ты ничего не бойся, - начал он. - Я сопровождаю людей не в лучшие минуты их жизни, но видел я многое. Вот смотрю на тебя и понимаю – ты угадаешь всех спутников. Я это сразу почувствовал.
- Да? Ты так думаешь? Почему? – удивился я.
- Ты любишь Россию, а значит понимаешь.
- Понимаю? Это вряд ли. Вот как раз Россию я понимаю меньше всего. Но я её люблю, это правда.
- Любовь без понимания невозможна. Удачи тебе, Альберт!
Лицо первого спутника немного прояснилось и перестало быть обречённым. Он уходил от меня радостный и довольный. Оставшись один, я походил по комнате, пристально всматриваясь в свет зелёной люстры. Я снял пиджак и повесил его на спинку стула, так как понял, что придётся задержаться здесь на неопределённое время, а в комнате было довольно душно. «Одного я узнал, отлично! – думал я. - Остаются ещё шестеро. Пьянство было не трудно узнать, но не факт, что и остальных можно будет легко угадать. Кто же войдёт сюда следующий? Кто бы это ни был, я распознаю любого! Решено! В конце концов, не может же Чёрт знать Россию лучше, чем её гражданин?»
Скрип двери прервал мои мысли, я обернулся. В комнату вошёл второй спутник.