Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
419. Сумасшедший ажиотаж. 22 августа 1973 года.
Сводка погоды: Атлантический океан. Северо-Восточная Атлантика. Среда 22 августа 1973 года. БПК "Свирепый" в открытом океане к югу от островов архипелага Вестманнаэйяр (Исландия). Дневная температура: мин.: 9.0°C тепла; средняя: плюс 13.6°C тепла; макс.: плюс 16.0°C тепла, без осадков, на ветру температура воздуха плюс 10.2°C. Восход солнца – 06:09, заход солнца – 20:54 (GMT+1), район наблюдений метеостанции Бенбесюла айленд остров Бенбекьюла (Великобритания). В районе пребывания БПК "Свирепый" в Атлантическом океане ("Фареро-Исландский рубеж", англ. GIUK gap) ветер умеренный (4 балла), скорость ветра 6 м/с (21,6 км/ч). Умеренное волнение (4 балла) в океане, волны удлинённые, во многих местах гребни с белыми барашками, впадины между волнами покрыты стекловидной пеной. Средняя высота волн 1-1,5 м, длина - 15 м. Ветер уже поднимает в воздух водяную пыль, но ещё комфортный, свежий, веселящий, если бы не прохладный и влажный воздух Северной Атлантики. Сильная океанская мёртвая зыбь. Длинные и пологие волны зыби испещрены ветровыми волнами и барашками. Корабль сильно и плавно качает на длинных волнах зыби и попеременно моряки ощущают то невесомость, то перегрузки.
В среду 22 августа 1973 года все мои ночные мысли-переживания, все остатки ночного разговора с двумя майорами медицинской службы, все беды, горести и усталости вчерашнего дня и ночи улетучились как дым, исчезли, испарились и обернулись сумасшедшим ажиотажем подготовки к передаче почты и этих двух медиков на судно снабжения - танкер СМТ "Шексна". Оба корабля - СМТ "Шексна" и БПК "Свирепый" - находились в этот момент вблизи острова Исландия, к северо-востоку от архипелага Вестманнаэйяр (Исландия). Здесь ветер и волнение были умеренные (4 балла), условия для применения нашего большого корабельного рабочего катера РБК-30 проекта 337 были приемлемыми, а наше желание получить с танкера воду и топливо - категоричным.
Дело в том, что ещё утром в понедельник 20 августа 1973 года ситуация с неизвестным американским «научно-исследовательским» судном ВМС США, проводившим глубоководные испытания системы обнаружения подводных лодок с использованием подводных взрывов, разрешилась сама собой. Это судно ночью или под утро с потушенными огнями просто «смылось» от нас… Ушло куда-то в сторону восточного побережья Канады или США.
Мы не стали его преследовать, потому что у нас оставалось топлива для газотурбинной силовой установки «всего - ничего». Нам нужна была заправка топливом. Мы очень обрадовались тому обстоятельству, что это судно сбежало от нас и бодро отправились на рандеву с танкером СМТ "Шексна". Правда, для «порядку» БПК "Свирепый" сделал несколько кругов вокруг того места, где работало это вспомогательное судно ВМС США. Мы просканировали дно эхолотом и другими приборами обнаружения подводных объектов, но ничего подозрительного или необычного не обнаружили. Так и осталось в нашей недоумённой памяти это судно неизвестным, но реальным «Летучим Голландцем»…
Все-таки интересно, почему это научно-исследовательское судно ВМС США именно в этом месте проводило свои исследования? Характер и ландшафт дна этого района Атлантического океана, видимо, были таким, что имелись некие ложбины или подводные каньоны (ущелья), по которым наши советские подводные лодки могли тихонько проникнуть мимо американских глубоководных донных станций обнаружения ПЛ к побережью североамериканского континента. Возможно, мощности этих донных станций системы SOSUS не хватало для обзора больших пространств? В любом случае нам следовало подзаправиться топливом и вернуться сюда, чтобы ещё и ещё раз пройтись над местом испытаний и исследований, чтобы попытаться понять, что же там делали американцы...
Главный штаб ВМФ СССР неохотно дал "добро" БПК "Свирепый" на заправку топливом и водой с танкера СМТ "Шексна" в районе на некотором расстоянии от интересующего командование флота района действия научно-исследовательского судна ВМС США. Нам было приказано "метнуться в безопасный район", "быстренько заправиться" и "вернуться обратно для продолжения разведки района исследований". Всем хотелось обнаружить местонахождение новой американской станции гидролокационного обнаружения наших АПЛ... Кстати наш штурман, командир БЧ-1 старший лейтенант Г.Ф. Печкуров, точно определил координаты местонахождения американского научно-исследовательского судна ВМС США, потому что оно стояло на одном месте, связанное с глубоководным оборудованием тросами и кабелями, так как это судно было килектором...
Килектор - это специальное вспомогательное судно для производства работ с оборудованием на глубине. Килектор или "киллихтер" - термин из нидерландского языка (kiellichter: kiel — балка, lichter — грузовое судно), им обозначают суда предназначенное для опускания и поднятия грузов со дна моря, бух, акваторий, каналов или рек, постановки донных "мёртвых якорей", бонов, для расчистки фарватеров, подъёма затонувших объектов, для прокладки кабелей и для установки донных автономных гидроакустических станций. Современные килекторы имеют грузоподъёмные устройства (крановые порталы) в корме и, как правило, используются для спуска и подъёма обитаемых глубоководных аппаратов. По сути современные килекторы - это плавучие морские краны. Однако есть суда, у которых форштевень имеет как бы бушприт, то есть выдаётся далеко вперёд и представляет собой мощную крановую конструкцию с блоками, крамболами, тросами, стопорами и т.д. Такие суда используются для исследовательских и спасательных работ на глубине. Для этого килектор имеет дифферент на корму, чтобы иметь запас плавучести по носу судна и таким образом компенсировать опускаемый или поднимаемый с глубины вес груза. Вот почему это американское вспомогательное научно-исследовательское судно-килектор ВМС США имел странный "старинный" вид и форму, вздорно задранный вверх нос...
Однако думать и вспоминать это странное таинственной судно в тумане было некогда, потому что с утра среды 22 августа 1973 года на БПК "Свирепый" начался самый настоящий сумасшедший переполох, потому что сегодня мы должны были отправить вместе с двумя майорами медицинской службы из ленинградской военно-морской академии наши заветные письма и, как всегда это бывает у русских людей, мы дописывали или писали эти письма в последнюю минуту перед отправкой. Я в ленкаюте собирал все письма, которые мне приносили подвахтенные из кубриков и боевых постов, ругал их за задержку, а несколько ребят сидели на банках (скамейках) и лихорадочно дописывали свои письма, сворачивая их в "фронтовые треугольники" за неимением конвертов.
- Погоди, Суворов! Минуточку! Одну минуточку! Я сейчас! - орали ребята и быстро что-то строчили, пытаясь уловить хоть миг из возможности подать весточку родным "с морей". Я сам воспользовался моментом и написал письма моему школьному другу Славке Юницинну и школьной подруге Зое Коньковой. Зое Коньковой я писал не только для неё, вернее, совсем не для неё, а для её подруги и моей первой школьной любви Валечки Архиповой. Всё же не выдержал, написал несколько бодрых слов, чтобы напомнить о себе... Зачем? Кому это надо?
Вахтенный офицер по телефону в военно-морских выражениях и штормовым тоном напомнил мне, что катер ждать письма не будет, если через минуту портфель с письмами не окажется на борту катера. При этом вахтенный офицер сообщил, что "недалеко от этого места, где мы дрейфовали, нас поджидает танкер-заправщик СМТ «Шексна», он же «сухогруз», он же «база снабжения» и он же, при необходимости, «дом отдыха» и «госпиталь». Это был намёк, правда, не для нас, а для экипажей подводных лодок, которые из глубины медленно всплывали рядом с этим судном, вызывая шок и трепет у патрульных самолётов системы ПЛО ВМС США-НАТО. Надо было торопиться всерьёз...
Я мгновенно собрал все оставшиеся письма и метеором побежал на корму, где уже собрались все, кто был свободен от вахт и дежурств. Офицеры не доверили мне свои письма и насовали их в карманы кителей и в кладь наших "гостей-пассажиров", наших авторов песни о БПК "Свирепый", двух майоров медицинской службы. Оба майора были хорошо "навеселе", потому что им, как настоящим морякам, предстояло спуститься в катере РБК-30 на тросах кранбалки с палубы корабля в мерно качающееся мертвой зыбью море-океан и пройти примерно милю расстояния между БПК "Свирепый" и танкер СМТ "Шексна". Для них это было испытание силы и воли сродни одиночному морскому переходу боевого корабля. Будет что вспомнить...
Экипаж катера в составе: командира лейтенанта В.Г. Бочковского, матроса-моториста В.П. Фёдорова, матроса-боцмана В.В. Баранова и оба майора медицинской службы Военной Медицинской Академии имени С.М. Кирова (Ленинград) – Хохлин Евгений Петрович и Федоренко Валерий Иванович заняли места в нашем корабельном рабочем катере и кранбалка, управляемая одним из мичманов БЧ-5, плавно поднялась в воздух, а затем под руководством командира БЧ-5 капитан-лейтенанта В.Н. Силкина и под контролем старпома Н.В. Протопопова, плавно и расчётливо опустила катер в Атлантический океан. Гак отцепили, катер пыхнул сизым дымом, все присутствующие дружно помахали друг другу ручками, прокричали неслышимые на ветру и в суматохе приветствия и пожелания, и катер РБК-30 пр.337 "почапал" к далёкому танкеру СМТ "Шексна". Счастливые... Эти майоры медицинской службы через два дня будут в базе, в Балтийске, на берегу, а ещё через день - в своём шумном, весёлом и жизнерадостном Ленинграде, дома, а мы...
Когда катер отчалил от борта БПК "Свирепый" и растворился в туманной дымке утра, все, кто остался на борту нашего корабля, невольно примолкли, притихли и начали тихо молча расходиться по своим местам. Казалось, что всё кончилось, время остановилось, события прекратились, а жизнь замерла. Так думал и я, потому что мне наотрез запретили садиться вместе с майорами в этот катер, чтобы я мог сам под личную ответственность передать почту, так как я был корабельным почтальоном. Кроме этого в моём почтовом портфеле были мои отчёты в разведотдел штаба нашего соединения... Я просил старпома разрешить мне сесть в катер, чтобы лично передать свои отчёты капитану танкера, а также чтобы сфотографировать корабль и всё происходящее для фотолетописи, но капитан-лейтенант Николай Валерианович Протопопов насмешливо "срезал меня на взлёте", сказав: "Чем вы будете фотографировать? Пальцем?". Дело в том, что в утренней суматохе я забыл взять с собой фотоаппарат...
Возражать было нечем и я, "скрежеща зубами" на самого себя, остался на борту БПК "Свирепый"... Я чувствовал себя самым несчастным человеком на корабле и Славка Евдокимов удовлетворённо, что не он один такой, утешал меня как мог, подливая маслица в огонь моих страданий... Я не слушал его, ругал себя последними словами, а потом спокойно, но очень споро, сбегал в ленкаюту и вооружился набором средств для визуальной разведки, потому что над нами опять начали летать натовские самолёты патрульной авиации ПЛО и даже прилетел один неопознанный "фантом" - боевой истребитель с подвесными топливными баками, похожими на хищные большие боевые ракеты. Жизнь и боевая служба продолжались...
Катер РБК-30 скрылся в тумане, который налетел как-то очень быстро откуда-то ниоткуда, а высоко в небе впервые показался большой тяжёлый и медлительный турбовинтовой патрульный самолёт американских ПЛО ВВС - Lockheed P-3 Orion ("Орион" или "Орайен") - береговой патрульный самолёт, переделанный в 50-х годах XX века из пассажирского самолёта Lockheed L-188 Electra. В корпусе самолёта разместили оружейный отсек и установили авиационное оборудования для обнаружения подводных лодок. В самолёте "Орион" разместили торпеды, глубинные бомбы, мины, радиогидроакустические буи. Самолёт "Орион" мог нести и применять даже ядерное оружие. Кроме этого, под крыльями "Ориона" размещались 10 пилонов различного навесного вооружения (бомбы, ракеты, топливные баки).
Фюзеляж «Ориона» вдоль был разделён палубой - верхняя часть герметичная (кабина пилотов, посты управления и бортовое авиационное оборудование), а в нижней негерметичной части - отсек вооружения и радиогидроакустических буев, поисковое оборудование и инженерные системы самолёта. Самолёт изначально оснащался поисково-прицельным комплексом БИУС A-NEW под управлением бортовой БЦВМ AN/AYK-10. На самолёте "Орион" были установлены четыре турбовинтовых двигателя фирмы Allison T56-A14 взлётной мощностью 4 х 4910 л.с.
Согласно секретному справочнику самолётов и кораблей США и НАТО, самолёт Lockheed P-3 Orion имел следующие модификации:
P-3A — основной противолодочный вариант;
P-3B — модификация с обновлённым оборудованием и модифицированными двигателями Т-56-Ф-14;
P-3C — противолодочный самолёт с полностью обновлённым поисково-прицельным комплексом на базе БЦВМ Univac ASQ-114;.
P-3F — патрульный и противолодочный самолёт с упрощённым составом оборудования;
RP-3D — самолёт для изучения магнитного поля земли;
WP-3D — самолёт для исследования атмосферы и погодных явлений;
CP-140 Aurora — самолёт для дальней морской разведки и для борьбы с подводными лодками;
CP-140A Arcturus — три самолёта ВВС Канады, без оборудования для борьбы с подводными лодками, предназначенные для обучения экипажей CP-140 Aurora и берегового патрулирования.
Тактико-технические данные самолёта (ТТХ) Lockheed P-3 Orion:
Год принятия на вооружение — 1962
Длина самолета — 35,61 м.
Размах крыла — 30,38 м.
Высота — 10,27 м.
Площадь крыла — 120,77 кв.м.
Двигатели — 4 х Аллисон Т-56-А10 турбовинтовых двигателя, мощностью — 4 х 4500 л.с.
(или 4 х Аллисон Т-56-А14 турбовинтовых двигателя, мощностью — 4 х 4910 л.с.)
Максимальная скорость — 761 км/ч.
Крейсерская скорость — 608 км/ч.
Вес пустого — 27890 кг.
Максимальный взлетный вес — 64400 кг.
Патрульная скорость на высоте 500 м — 381 км/ч.
Практический потолок — 8600 м.
Перегоночная дальность — 8945 км.
Боевой радиус действия на высоте 500 м — 2495 км.
Максимальная продолжительность полёта с:
— четырьмя двигателями — 12 ч 20 мин
— с двумя двигателями — 17 ч 10 мин.
Экипаж — 10 человек.
Вооружение: 8 торпед или 8 глубинных бомб, на 10-ти внешних подвесках - 8 управляемых ракет AGM-68 Harpoon или 10 торпед или 10 мин. (общая нагрузка до 9070 кг).
Самолёт Lockheed P-3 Orion состоит на вооружении ВВС: Аргентины, Австралии, Чили, Греции, Японии, Нидерландов, Новой Зеландии, Норвегии, Пакистана, Португалии, Южной Кореи, Испании, Тайланда и США.
Какой из этих модификаций самолёта Lockheed P-3 Orion ("Орион") летал над нами - неизвестно, но мы чётко видели в туманной небесной дымке, когда самолёт снижался и пролетал вблизи от нас, что это самолёт ВВС США. Натужно ревя своими четырьмя турбовинтовыми двигателями, "Орион" пролетел несколько раз вдоль борта нашего корабля, где-то вдали разворачивался и снова пролетал над нами, а один раз пролетел, пересекая нам курс, хотя БПК "Свирепый" практически не двигался, а находился в дрейфе, потому что ждал возвращения нашего катера.
А катер РБК-30, растворившись в странном тумане, более похожим на дымовую завесу, исчез, пропал и не подавал признаков своего присутствия и жизни. Только по рации нам сообщили, что катер благополучно добрался до танкера, передал пассажиров и почту, и сейчас принимает для нас свежие продукты и кинофильмы. Ажиотаж начал разгораться с новой силой... Вдруг нам и сигарет подкинули?
Фотоиллюстрация: 22.08.1973 года. Северная Атлантика. "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap). БПК "Свирепый". Самолёт Lockheed P-3 Orion береговой службы ПЛО (противолодочной обороны) ВВС США. Этот четырёхмоторный гигант медленно кружил над БПК "Свирепый" в тот момент, когда наш "пузатый и крутобокий" корабельный рабочий катер РБК-30 пр.337 отвозил на танкер СМТ "Шексна" двоих майоров медицинской службы из военно-морской академии, которые проводили на нашем корабле исследования последствий полового воздержания советских военных моряков в условиях одиночного боевого похода корабля на БС (боевой службе). Американский "Орион" впервые облетал наш корабль, но это событие не вызвало того ажиотажа, которое было у нас с утра в эту среду, потому что мы передавали вместе с нашими "гостями-пассажирами" почту, наши письма родным и близким. СМТ "Шексна" уходил домой, в базу, в Балтийск, а на смену должен был прийти другой СМТ (средний морской танкер) с топливом, свежей пресной водой и... почтой, письмами от наших родных и близких.