Повесть
Асе было 40 лет, когда она забеременела. Новая жизнь в большом городе, новая семья, новая работа – все так закрутило, что о детях как-то и не думалось. К тому же у мужа появился внук, красивый, здоровый карапуз, в котором он души не чаял.
Однако в глубине души Ася очень сожалела, что у нее не было детей. И когда однажды она обнаружила признаки беременности, то сразу побоялась кому- либо сказать об этом, боялась в это поверить, боялась сглазить. «сначала схожу к врачу, а потом скажу Александру,- так думала она,- сказать никогда не поздно.»
В это время заболела свекровь и как-то скоро умерла, она была уже пожилой женщиной. Свалилось сразу много забот с ее похоронами. По ее завещанию, тело ее повезли на родину, где были захоронены ее близкие родственники. Словом, забот было столько, что о своих проблемах некогда было даже и подумать.
После похорон вместе с приезжими гостями она вернулась домой, муж еще остался на 9 день.
По приезде домой Ася почувствовала сильное недомогание, появилось небольшое кровотечение.
Вызвали скорую. После обследования подтвердилась беременность, около восьми недель. Ее сразу же госпитализировали. И встал вопрос: прервать беременность или лечить и сохранить ее.
Женщина-врач сразу предложила ей первое, ссылаясь на ее возраст, что если и удастся сохранить, то потом с родами возникнет не меньше проблем, и угроза может быть не только для ребенка, но и для жизни самой матери.
Ася плакала горькими слезами, повторяя:
- Я не могу отказаться от ребенка, если сейчас он жив во мне.
Наконец врач раздраженно сказала:
- Да успокойтесь…Я же не заставляю Вас делать
аборт. Будем лечить, сохранять…Ну а там уж что
даст Бог.
На сохранении Ася лежала две недели. Вначале под капельницей, после чего почувствовала себя хорошо. Врач тоже перестала на нее «давить» ее возрастом и наконец сказала:
- Все обошлось как нельзя лучше. У вас здоровый организм. Возможно, вы и сможете выносить здорового ребенка.
Вторую неделю Ася просто отдыхала. В палате, кроме ее, были еще три будущие мамаши, веселые, доброжелательные и, конечно, моложе ее, но это не мешало их дружескому общению. Всех часто навещали мужья, приносившие по банке соленых огурцов, которые с неимоверной быстротой поедались, пока врач не запретила им это чревоугодие.
Дальнейшая беременность Аси протекала очень спокойно. Единственное, что пугало ее, это быстрая прибавка в весе. Но аппетит был у Аси «зверский»; ей все нравилось в еде, все хотелось попробовать и съесть. Особенно любила рыбу, много пила молока и постоянно хрумкала яблоки.
Молодая Валентина Васильевна, но у которой уже были двое своих детей, была замечательным врачом. Ася во всем ей доверяла и слушалась ее и с едой тоже стала себя контролировать.
Но когда она за месяц до родов сняла занавески с высоких окон, выстирала их в стиральной машине «Рига» и, взобравшись на стол, снова их хотела повесить, дочка мужа просто пришла в ужас и заставила ее немедленно спуститься со стола, закончив сама начатую Асей работу.
Но для Аси примером служила всегда ее мама, родившая в домашних условиях пятерых детей. Асю она, например, родила вечером после всех переделанных дел в деревенском доме. В 9 часов вечера, почувствовав приближение родов, послала старшего сына за фельдшером, а дочку за бабкой-повитухой. Бабушка прибежала раньше и приняла роды. А уж «доктор» появился намного позже и только констатировал факт рождения, похлопав ребенка по попе, «благословляя» такими словами:
- Здоровая девка родилась… Будет жить.
Вот с таким «напутствием» она пережила и голод, и холод военного времени, и все лишения послевоенного детства.
- А сейчас-то только и рожать,- думала Ася. – Живу в тепле и добре, под наблюдением врачей, чуть что и позвоню…
За месяц до родов Валентина Васильевна посоветовала быть в роддоме.
- Не будем рисковать,- закончила она и написала направление в роддом.
Ася не возражала и на другой день была в роддоме, в отделении «на сохранении». Самочувствие было в норме. У всех женщин в палате были какие-то проблемы: у одной – токсикоз, у другой – высокое давление, аллергия и прочий букет недомоганий.
Ей было даже как-то неловко среди всех этих женских проблем, не коснувшихся ее. Смущал только свой вид – этакого неповоротливого бочонка, с трудом закатывающегося на кровать, где могла лежать только на спине.
Ребенок во всю уже жил в ней активной жизнью и постоянно заявлял о себе, толкаясь то в один бок, то в другой, словно ему там было тесно. Когда приходил муж навестить ее, то выслушав ее новости, шутливо говорил:
- Футболиста вынашиваешь… родишь будущего чемпиона…
Тогда еще не определяли пол ребенка в утробе матери, и женщина до родов не знала, мальчика или девочку она родит. Правда, были такие врачи, кто «на глаз» определяли это таинство. Однажды во время обхода врачей одна акушерка ей «пообещала дочку».
Но Ася об этом меньше всего думала – ей было все равно – были бы только на месте ручки и ножки, и все остальное…
Как позже узнала Ася, ее врач на планерке всякий раз докладывала о самочувствии своей немолодой пациентки.
За три дня до родов ее перевели в двухместную палату, где была тоже, как тогда называли, старородящая, которая была все же моложе Аси. У нее ожидалась двойня.
С Олей, так звали однопалатницу, они быстро подружились и скоро все знали друг о друге. Каждая с волнением ждала своего часа.
И час пробил!
Это была среда. Накануне уже подготовленная к операции Ася помолилась и спокойно легла спать.
Утром проснулась, как обычно. Завтраком ее уже не кормили. В 11 часов «приехала» за ней каталка, и покатили ее в операционную.
Там делали все быстро: перенесли ее на операционный стол, еще раз измерили давление, сделали укол, спросили о самочувствии и надели на лицо «маску», как она поняла, - наркоз.
Быстро стало угасать сознание. Ася как бы еще пыталась «сопротивляться» этому. Но вот промелькнула последняя мысль: «Так, наверно, уходят из жизни». В последнее мгновение успела мелькнуть молитва: Господи! Благослови…
И провалилась в небытие.
Очнулась Ася в восстановительной палате. Здесь она была совершенно одна. Совсем одна… Стала припоминать, что с ней произошло и почему она совсем одна.
Минут через пять Ася попыталась встать с кровати. Кровать почему-то была очень высокой, и ноги никак не доставали до пола.
Ася вдруг ощутила необычайную легкость во всем теле и как она сильно похудела. Провела рукой по животу, но его совсем не было, лишь нащупала широкую наклейку вдоль всего живота.
Наконец она поняла, что в ней нет ее ребенка.
И она все вспомнила.
В это время в палату вошла женщина в белом халате и маске. Она, увидев Асины усилия встать, весело воскликнула:
- Ого – го… Какие мы молодцы! Но вставать Вам пока нельзя. До конца этого дня надо лежать, а там посмотрим… В туалет? – Принесут «утку». Кушать тоже принесут сюда.
В это время приоткрылась дверь – просунулось улыбающееся лицо однопалатницы Оли:
- Мне принесли родниковой воды…вот я тебе принесла попить.
Асин врач, как она уже успела понять, строго взглянула на посетительницу и прикрикнула:
- Чтобы я больше вас не видела здесь с вашей родниковой водой!
И Оля, мгновенно сменив лицо с радостного на испуганное, скрылась за дверью.
- Кушать и пить будете только то, что вам принесут,- добавила она.
Дочку Асе не приносили три дня. Она уже на второй день стала волноваться, а все ли в порядке с ней.
Хотя врач при первом посещении сказала, что девочка доношенная, весом 3 кг 530 гр и ростом 53 см, никакой патологии не выявлено. Кормление дают из бутылочки. Ася не спросила, почему из бутылочки, ведь она сама может кормить ее грудным молоком.
Через три дня ее перевели в ту палату, из которой увезли в родильное отделение. И вот здесь ее ожидания перешли все границы; она ходила по палате, выходила в коридор, спрашивая у сестричек, когда привезут детей.
В начале 80х детей рождалось много. На кормление их развозили по палатам на «платформе», на которой впритык друг дружке лежали маленькие спеленатые новорожденные в одинаковые одеяльца с рисунком шахматной доски, отличающие только цветом: голубые – для мальчиков, розовые – для девочек, головки одни были обнаженными, другие – в белых платочках.
И вот наконец-то эта «платформа остановилась у дверей ее палаты. Сестра что-то сверила по списку, взглянув на бирочку, прикрепленную к одному из младенцев, и взяла на руки этот живой «сверточек».
Ася как-то не сразу решилась взять то, что протягивала ей сестра, словно сомневалась, а ее ли это ребенок.
Сестра несколько раздраженно проговорила:
- Бери, бери, мамочка, свою дочку! Не задерживай, видишь – там тоже ждут…
Ася осторожно приняла из ее рук этот долгожданный подарок и молча понесла его в свою палату.
В палате Ася была одна. Ее соседка после тяжелых родов лежала в восстановительной.
А сейчас, забыв обо всем на свете, она села на кровать со своим долгожданным счастьем.
И посмотрела в лицо теперь самому близкому и родному человечку… и встретила ответный взгляд. Эта крошка пытливо смотрела ей в лицо, прямо в глаза. Асе даже не верилось, что это крошечное существо трех дней от роду, так по-человечески осмысленно может ее разглядывать.
Ася не помнила, как долго продолжалось это взаимное разглядывание матери и дочери, впервые встретившихся в этом реальном мире.
Дочка первая прервала этот молчаливый «диалог» и напомнила маме, зачем ее сюда принесли – она беспокойно стала причмокивать губками. В это время заглянула та же медсестра:
- Так ты еще ее не кормила? Покорми ее, она же есть хочет… И снова скрылась за дверью.
Ася растерялась… К стыду своему, она не знала, как это делать. Нет, теоретически она, конечно, знала. У нее не было своего опыта.
Она расстегнула халат, извлекла грудь и стала давать сосок в детский ротик. Но грудь, не восстребованная в течение трех дней, была болезненной, твердой, просто окаменевшей… Дочка пыталась взять сосок в рот, но он ей не давался. Она тоже привыкла за три дня сосать из удобной соски.
И ее маленькая дочка, сомкнув обиженно губки, заплакала и отвернулась от маминой груди. Ася, глядя на ее обиженное личико и слезинки в глазах, разревелась сама.
На счастье, в палату снова вбежала медсестра. Увидев плачущих мать и дитя, она все поняла.
- Как же так? Почему тебе после родов не назначили массаж и сцеживание? Да и ребенок уже привык к «легкому» кормлению, через соску… Сейчас позову врача.
Через какое-то время пришла и врач. Еще раз Ася рассказала всю трагедию… Асе назначили все необходимые процедуры, но ребенка пока оставили на кормлении через соску. Ася упросила, чтобы дочку оставили при ней, а бутылочку приносили бы в палату.
До 8 мая Ася находилась в роддоме.
На 9 мая их выписали. Встречали на крыльце роддома Асин муж, его старшая дочка Лариса со своим мужем. В этот день 4 года назад умерла Таисия Максимовна.
Дочке до сих пор не дано было имя. Ася до родов боялась даже думать об имени:
- «Сначала надо родить благополучно, а за именем дело не встанет».
А вот сейчас она уже точно знала, как она назовет дочку. Дочка будет носить красивое, достойное имя.
ТАИСИЯ. В честь той женщины, которая ушла из жизни, словно желая сама дать новую жизнь.
Да, «смерть не противоположность, а невидимая часть жизни».
Петрозаводск – Сочи 2018 год