Он смотрел в окно, в которое уже не первый час без устали тарабанил осенний дождь. Аэропорт казался единым размытым пятном, из которого изредка вырывались разноцветные, но такие же размытые капли. Самолеты. Он посмотрел вслед вырвавшемуся красно-синему пятну и в который раз повторил «Господи, прошу, только не сегодня».
Здание аэропорта сейчас походило на настоящий муравейник. Суетились пассажиры, сквозь чей бесконечный поток туда-сюда сновали люди в форме или рабочие. Он сел на жесткое кресло в зале ожидания: «Господи! Молю! Не сегодня! Слышишь?»
Гнусавый женский голос всему муравейнику объявил о начале посадки на его рейс. «Не сегодня, Господи, ладно?»
Он шёл по узкому и какому-то бесконечному стеклянному коридору, в стены и крышу которого барабанил осенний дождь, пытаясь размыть не только этот аэропорт, но, казалось, и его самого. Наконец, коридор закончился и он шагнул в свистящее брюхо самолета. «Молю тебя, не сегодня. Услышь». Он уселся возле иллюминатора, через который, как и через все вокруг, было видно лишь размытое пятно аэропорта. Он закрыл глаза.
Сквозь серую дымку в иллюминаторе показался кусочек синего неба, замерзающие капли дождя осветил луч солнца. До этого серые, они заиграли радугой. Он улыбнулся. «Не сегодня?» Ответ так и не пришёл...
Он молча стоял у белых дверей с табличкой «Реанимация. Не входить». Дрожащая рука слегка тронула звонок. По ту сторону двери послышалось шарканье чьих-то ног.
Он молча смотрел на врача, который рассказывал все сложности этой операции, и что последствия тяжелы, и что вот сейчас...
Он почувствовал резкую усталость. Она камнем легла на его плечи и растворила в пятне того аэропорта, в котором он ещё верил, что не сегодня. А теперь..
А теперь он просто спросил «Сегодня?»
Врач слегка подался назад и сказал «да». Спиной он почувствовал холодную стену, которая растворила его, наполнила собой, он костенел. Мир превратился в огромное дождливое пятно, в котором он не хотел больше быть. Сквозь стуки разбирающего сердца он не сразу услышал крик того врача. «Молодой человек, очнитесь! - Кричал тот. - Нашатырь несите».
Когда тьма отступила, он снова посмотрел на врача. Тот смущенно помахал головой «Не сегодня, молодой человек. Я не могу сегодня Вас к ней пустить. Ваше психоэмоциональное состояние ее только взбудоражит». Он посмотрел на врача: «Так она жива?» «Конечно жива» - смутился врач. «А что тогда сегодня?» - Слабым голосом спросил он. «Как что? - Удивился врач. Мы же с Вами договорились, что СЕГОДНЯ Вы прилетаете, и я пропущу Вас повидаться с ней. Но давайте уже не сегодня. Давайте уже завтра. А дня через два в палату переведём»
Он вдыхал морозный воздух чужого города. Улыбнулся: «Боже! Не сегодня! Не сегодня??» - Он засмеялся и громко крикнул. - Всего лишь не пустили. Не сегодня!» - снова засмеялся он. Потом снова вдохнул до ожога холодный воздух и закричал: «А у меня ещё есть завтра! Слышишь, Господи! Завтра! И послезавтра! Слышишь?». Он с грустью посмотрел на небо: «У меня ещё есть завтра. Слышишь?» Теперь он тихо брел по пустому и темному тротуару чужого города. Он улыбался. Он плакал: «Спасибо, Господи, что не сегодня. Слышишь?»
На бредущую в темноте фигуру с рекламного щита смотрело улыбающееся лицо девочки с сердцем в руках. На зеленом фоне, рядом с лицом, огромными белыми буквами было написано «Я ТЕБЯ СЛЫШУ. А ты?».