Из книги Австралийские виражи. Вога Вога, город че

 
Часть II.
   
     На пути к границе с Викторией стоит еще один замечательный город -  Вога Вога (Wagga Wagga).  В глаза бросается его необычное название, непохожее на  большинство других городов.  Они будто под кальку отпечатаны  с английского северного острова на австралийский южный.  Несмотря на засилье  английских двойников,  встречаются и коренные аборигенские.  Вога-Вога один из таких.  Двойное название здесь, по-видимому,  чтобы усилить впечатление.  Среди тех,  что  с двойным названием, в штате Новый Южный Уэльс их  36:
Banda Banda\ Bom Bom \Bong Bong\ Bongil Bongil\ Book Book\Boonoo Boonoo\ Booti Booti \ Burrin Burrin\ Collum Collum\ Coomoo Coomoo\ Curl Curl\ Doon Doon\ Dum Dum\ Durren Darren\ Elong Elong\ Ghinni Ghinni\ Gin Gin \Gol Gol \Goonoo Goonoo \Greg Greg\ Grong Grong\ Gumly Gumly\ Hie Hie \Jellat Jellat \Kurri Kurri\ Mooney Mooney\ Mundi Mundi\ Terry Hie Hie \Tilba Tilba \Tucki Tucki \Wagga Wagga\ Walla Walla \Wangi Wangi\  Whian Wian\ Woy Woy\ Yeo Yeo.
    В других штатах и того больше. Полный список изучайте в Википедии.
Name of place Meaning and notes

Banda Banda A mountain in the Great Dividing Range near Kempsey

Beggan Beggan A locality in Harden Shire and a parish in Harden County 

Bom Bom         Small village near Clarenza

Bong Bong The place name is Aboriginal for " a watercourse lost in
                a swamp" or "many watercourses ".
Bongil Bongil The name Bongil Bongil is the name of a sub-group of the
                Gumbaingerie tribe.
Book Book A rural community within the local government area of
                the city of Wagga Wagga.

Boonoo Boonoo The lace name means "poor country with no animals to
                provide food" and is Aboriginal in origin. The name is
                applied to a locality, a national park (Boonoo Boonoo
                National Park), a river (Boonoo Boonoo River) and a
                waterfall.
Booti Booti The place name means "plenty plenty" in the local
                Aboriginal dialect.

Budgee Budgee Budgee Budgee is a locality near Mudgee. The origin of
                the name is unknown, but it first appeared on old maps
                so is possibly a surveyor's interpretation of an
                aboriginal name.

Burrin Burrin A nature reserve in south-eastern NSW

Collum Collum A locality within the  Clarence Valley.
 
Coomoo Coomoo The name was derived from the original station name,
                which used a local Aboriginal word meaning "much water".

Curl Curl Name may be derived from Aboriginal phrase "curial
                curial" meaning river of life.

Doon Doon From the Bandjalung-Yugambeh dialect chain word 'doan
                doan' meaning black or dark.

Dum Dum         A locality near Uki.
 
Durren Durren A locality near   Wyong, within the Central Coast
                Council area.
Elong Elong A locality on the Golden Highway

Ghinni Ghinni A locality east of Taree.

Gin Gin         A small town within the Narromine Shire

Gol Gol         Gol Gol got its name from the local Aboriginal word for
                'meeting place', as recorded by the explorer Thomas
                Mitchell.

Goonoo Goonoo "Plenty of water".

Greg Greg A locality in the southern highlands of New South Wales.
 
Grong Grong "Very hot".

Gumly Gumly "Place of many Frogs" Near Wagga Wagga.

Hie Hie          See Terry Hie Hie.
 
Jellat Jellat A locality south-east of Bega.

Kurri Kurri In the Minyung Dialect, which refers to this area,
                means 'the beginning, the first'.
Mooney Mooney Meaning unknown.

Mundi Mundi A cattle station in the outback.

Terry Hie Hie Hie Hie.

Tilba Tilba Said to be a Thawa Aboriginal term for 'many waters'.

Tucki Tucki A locality of the City of Lismore.

Wagga Wagga 'Wagga wagga' is probably a Wiradjuri term for 'many
                crows'; with wagga imitating the sound of the crow's
                call. 'Waggan', for one type of crow and 'waggura', for
                another have been recorded; also: reeling (a sick man
                or a dizzy man).

Walla Walla Probably Wiradjuri in origin, but no meaning has been
                verified. Possibly from wallawalla for rain.


Wangi Wangi The word Wangi has been translated variously as water,
                night owl or dark green tree so that Wangi Wangi would
                mean place of much water, many night owls or many dark
                green trees.

Whian Whian A locality of the City of Lismore

Woy Woy         Said to be an Awabakal Aboriginal term for 'deep water'
                or 'lagoon'.
Yeo Yeo         Meaning unknown.

     Просмотреть их довольно занятное дело, потому как некоторые и переводить не надо. Такие названия  как Банда Банда (Banda Banda ), Джин Джин ( Gin Gin) или Гол Гол (Gol Gol ) говорят сами за себя.  Другими словами, в одних местах орудуют банды, в других любят джин, неясно, с тоником или нет,  в третьих собрались  любители футбола.
     Смысл некоторых из них  все же требует разъяснений. Если взять Бук Бук (Book Book) , то это не означает, что в поселке повальное увлечение литературой ( book –книга), и, упаси Боже, не плацдарм для ракетных установок Бук. Как и Муни Муни (Mooney Mooney), что не деньги, хотя и тянет прочесть как Мани (Money), но двойное «o» против монетарной трактовки. Будьте  бдительны с «дам дам»! Это слово  совсем  не отражает принадлежность к женскому  полу.  Оно относится к интеллектуальному содержанию  человека любого пола.  Если  в ваш адрес отпустили  « дам дам» (Dum Dum),  значит, ваш умственный рейтинг невысок.  Dum dum ,  производное  от слова dummi,  легкая, почти нежная  версия грубого слова «дурак», которая беззлобно звучит как «дурачок», «безалаберщик»  или «чайник».  В  целом вам повезло, к вам неплохо относятся и даже уважают  как себеподобного. Так что можно не обижаться.
      Дело гораздо серьезнее, когда вслед шипят « тупой», «полный дурак» или «идиот» (stupid / fool/ idiot). Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.  Вы не в теме, вы списаны со счетов как член безалаберного  содружества  и  вас не позовут  на регулярный пятничный дринк (to drink-пить).  Таковы  нынешние  корпоративные  расстановки.
      Но это не значит, что их поддерживают коренные жители. Их  аборигенский  смысл совсем другой. Испокон веков туземцы   не разбрасывались словами, а выражались кратко и по существу.  Слова-двойники  означают просто «много».  А чего много, знают только аборигены. И в этом весь подвох, потому что их  самих осталось очень мало. А те кто остались,  уже подзабыли  истоки, которые были успешно вытравлены  колонизаторами.
    Воге Воге в этом отношении  повезло, суть  названия сохранилась.  «Вога»  в переводе с аборигенского означает «ворона».  Если это так,значит,  в этих краях водилось много воронья. Вороны испокон веков чистильщики природы. Край  обильный,  водный, трава густая, корма много, в том числе живого.  Недалеко от вороньей столицы Вога- Вога раскинулась  лягушачья столица. Название местечка -  Гамли- Гамли/ Gumly Gumly , что в переводе с аборигенского «очень много лягушек».
      Вот почему  местная животина ( страусы,  кенгуру)  облюбовала эти места. Аборигены охотились на них, остатки доставались  воронам. Местное «дикое» животноводство сполна обеспечивало коренных жителей здоровым протеином  помимо рыбы и разных червячков, добываемых из полусгнивших стволов деревьев в пору когда «кенгуру  не ловится,  круглый год жара...». Одним словом, всем было хорошо, в том числе воронам. Поэтому и развелось их видимо- невидимо. 
       Натуральное «дикое»  животноводство в корне отличалось  от нынешнего домашнего.  Испокон веков все «дикое» бегало, кормилось и размножалось на воле. Отсюда свободный от химии  здоровый  протеин.   Популяция  «дикого» контролировалась самой природой и отчасти аборигенами, благодаря чему в природе существовало необходимое равновесие.
   Колонизаторы, осваивая континент, навезли чуждую этой земле фауну: кроликов, лис, овец, коров, верблюдов. Одних животных разводили, другие плодились сами. Со временем земля не выдержала безумной эксплуатации. На ее выеденном кроликами  и истоптанном парнокопытными теле появились проплешины эрозии. Солнце и ветра внесли свою лепту, и  voi la!  получите бесплодные  красные пустыни в центре Австралии.  Если ветер поворачивает на восток, Канберре, Сиднею и даже Брисбену  не сдобровать.  Облако невесомой  терракотовой  пыли  накрывает город ,  и он  легко превращается в марсианский. И все было бы не так плохо, если бы все марсиане Сиднея (5 миллионов(2018)и Брисбена(2.5 миллиона(2018)имели скафандры.  Жить можно, дышать нельзя.  В новом тысячелетии пылевые бури случились уже дважды, 22- 24 сентября 2009  и  22 ноября 2018 года. То ли еще будет!
   То что Вога Вога когда-то была вороньей столицей, подтверждается  и  в  инфоцентре города.  Здесь тормозим по малым надобностям. Как, впрочем, всегда в таких местах, если проездом. Пробегая  к входной двери мимо окон, мимоходом подмечаем, что на каждом из них красуется  черный носатый профиль.  Первая реакция - повернуть назад . Суеверия въелись на генном уровне, поэтому воронье не жалуем. Однако  натуральные потребности берут верх, и незаметно перекрестившись, заскакиваем внутрь. Там никакого намека на скопление злых сил.
      Быстро осмотрев стенды, на которых  тоже  засилье воронья, пытаемся выяснить у персонала, откуда  пристрастие  воговцев  (жителей  Воги Воги) к этим птицам?  В инфоцентрах работают местные волонтеры, которые  прекрасно подкованы в истории с географией. Нам же попалась настоящая  энтузиастка.  Немолодая леди поведала   о далеком  прошлом города и даже показала герб, который помогла  расшифровать.
    На гербе красуются два вОрона с открытыми клювами. В русском  языке ворон и ворона различаются только по полу, но не по определению. В английском же вОрон это Raven, ворона это Crow.   Расположены они  на гербе в профиль  клюв к клюву. Между ними большой зеленый горшок, или нет, лучше чаша изобилия.  И на слух приятнее  и по содержанию ближе. Одной лапой каждый из них стоит на перекладине щита со словами « Вперед с верой» (Forward in Faith), а другой  упирается в эту чашу. Вид у воронов решительный, крылья расправлены. Готовность сражаться за правду и справедливость - в их воинственной стойке.    Чаша горизонтально разделенана три части . Верхняя часть расписана геральдическим золотом  в виде WW, что символически означает и Корону и  ценный Злак (W-заглавная буква пшеницы Wheat) и аббревиатуру самого города (Wagga Wagga). Посередине чаши река Маррумбиджи(Murrumbidgee) в виде голубой ленты на фоне золотой  пшеницы.  Вога Вога стоит по обеим сторонам этой полноводной реки, третьей по длине в Австралии(1485км). Вторая по длине Дарлин/Darling(1545км).  Обе они являются притоками самой длинной и мощной реки Марри/ Murrey(2508км), которая берет начало с Австралийских Альп/ Australian Alps и впадает в Южный океан/Southern Ocean. Бьюсь об заклад, читатель и не догадывался ни о существовании Австралийских Альп, ни тем более Южного океана!
     Однако вернемся к чаше. На зеленом фоне ее основания красуется голова круторогого барана, символа богатства и процветания. Как не вспомнить миф об аргонавтах и Золотом руне!  Внутри самой чаши стоят  веточки с восемью листочками эвкалипта, соединенные между собой тоже  в виде WW  и представляющие  кадуцей (символ профессии- caduceus) Меркурия, бога Комерции.
        О сколько открытий чудных подарила геральдика! Теперь понятно, почему англичане так любят символ «W». Корона W – власть, пшеница W - хлеб насущный, коммерция WW - способ преумножения богатства. На этих трех столпах испокон веков держится Английское Королевство. Как впрочем, и  любое другое.
    Что касается герба Воги Воги, то с помощью всего нескольких символов он дает полное представление, чем занимается  город и почему  эмблемы вОронов  на каждом углу.  В отличие от славян потомки англичан  не боятся, что вОроны накаркают им вслед какую-то гадость, а наоборот, относятся с почтением.  С древних времен вОрон считался военным оракулом, символом борьбы и победы. И даже  после страшного опустошающего лондонского пожара 1666 года, когда ворон развелось больше, чем осталось людей, их трогать не стали. Послушали прорицателя, которому привиделось, что с гибелью последнего ворона падет сама монархия. С тех пор объявили вОрона священной птицей.
    Спустя пару веков особо мудрых  птиц посели в известной лондонской башне Тауэр(Tower). Всего их восемь. Живут на полном гособеспечении и , будто осознавая свою исключительность, важно разгуливают среди туристов. Кто сказал, что англичанам не свойственно суеверие? Вот что действительно было бы им несвойственно, так это не извлечь копеечку даже с пернатых. Шоу с тауэрскими воронами стоит недешево, но люди летят сюда со всех стран мира как мухи на мед и готовы платить не один фунтик, чтобы  полюбоваться на носатых красавиц.
   Надо сказать, что через Вогу Вогу мы всегда проездом. Главный перевалочный пункт по дороге из Сиднея на запад  обычно Олбури (Albury).  Однако после краткого экскурса в историю Воги решено еще раз вернуться сюда и убедиться самим, в полной ли мере отражает  герб современную жизнь. Город довольно крупный  (около 65000 человек по переписи 2016), и здесь, помимо солидного Музея Риверины, примыкающего к нему Национальной Галереи Стекольного Искусства, есть еще и кинотеатр.  Которого, кстати, нет в крикетерской Кутамундре.
    Сделав «зарубку» в памяти на будущее, возвращаемся к машине под громкое карканье  вОрона, который уселся на самой вершине высоченного эвкалипта. У нас поверье, что ворон- птица вещая, мудрая и каркает всегда по делу.  Особенно, если  несется тревожным набатом с недоступной глазу высоты эвкалипта, будто с небес. Вам тоже слышится «Гроб-б! Гроб-б!» вместо «Кар-р! Кар-р!»? Отмахиваюсь от невидимого предсказателя и всех недобрых сил, прыгаю в машину  и тороплю командира поскорее «отчаливать».   Как хорошо, что пернатых собратьев  не видно! Много не  нажелают.   А еще лучше, что место постоянного проживания все-таки не Вога Вога. Так и будешь вздрагивать от любого карканья.

 К истории двойного названия. Вой- Вой/Woy Woy.

    Еще один пример двойного имени представляет  городок со смешным названием Вой Вой (Woy Woy). О нем нельзя не рассказать, потому что  он член  ЦК Австралии(Централ Кост/Central Coast) и наш сосед.  Его рыбный магазинчик лучший на побережье.
       На  слух , однако, звучит тоскливенько, поскольку  при его упоминании на ум идет только одна присказка : «хоть волком вой». Зато в переводе с аборигенского это «большая лагуна» или просто «очень много воды».  В самом деле сам Вой Вой лежит в кармане неглубокого, но очень обширного залива Брисбена (Brisbane Water),  глубина которого колеблется от приливов-отливов . Но не ищите рядом город Брисбен (Brisbane).  Этот красивый город находится в штате Кинсленд, в то время как Вой Вой в штате Новый Южный Уэльс. Так почему же заливу присвоили имя города? Или наоборот.
    Историю все-таки лучше начать с города Брисбен. Сейчас это современный многомиллионный город, а в 1824 году, когда Джон Оксли (John Oxley) высадился в заливе Мотон (Moreton Bay) с тремя десятками заключенных, они основали небольшое поселение на большой реке. Реку позже назвали Брисбен ( Brisbane River) в честь губернатора штата Новый Южный Уэльс  шотландца Томаса Брисбена (Thomas Brisbane), который управлял штатом с 1820 по 1825.  Впоследствии река подарила свое  имя  городу.
    Вы спросите, а при чем здесь вышеназванный штат, а не сам Квинсленд?  А при том, что при высадке британского поданного Джеймса Кука на восточном побережьи континента в 1770 году он  провозгласил  территорию  ее  владением, которую назвал  Новый Южный Уэльс. В те времена штат охватывал полАвстралии и включал нынешний Квинсленд , Южную и Северную Австралию. В качестве отдельной колонии Квинсленд отделился в 1859 году. И только после провозглашения Австралийской Федерации в 1901 году образовались Северная Территория и 6 штатов, среди которых  был и Квинсленд.
     Много  копий  было сломано из-за названия.   Ну не желали люди, чтоб водное пространство в штате Новый  Южный  Уэльс  называлось  заливом Брисбена и все тут! В прениях особенно усердствовали  приверженцы республиканских взглядов, у которых было два аргумента.  Первый но не основной , чтоб граждане  не путались в географии, и второй, главный, чтоб хоть как-то досадить британской монархии. Цель -  пусть по капле, но выдавливать ее наследие  из истории страны. Тем не менеет все  попытки успешно  провалились.  Почему? Потому что монархия как общественный строй до сих пор сильна.  И судя по всему, может стать  еще сильнее благодаря  хомо«вОронам»  всех мастей. Ну и молодое монаршее поколение, что дружно взялось за  воспроизводство наследников,  помогает в преумножении, не без того.  Чем их больше вырастет, тем большая доля богатства будет регулярно капать со всех бывших колоний Содружества (Commonwealth дословно Общее Богатство). Куда? Конечно же, в копилку Великой Британии по принципу  кота Матроскина  «... совместный труд для моей пользы – он объединяет»( «Зима в Простоквашино»).
      Как бы там ни было, но историческую память решили не рушить и имя «залив Брисбена» оставить прежним. В процесс любой памяти вмешиваться опасно. Затронешь что не так в черепке, потом расплачивайся  слабоумием.  Жаль, что ридна ненька  не задумывается  о таких последствиях, переименовывая все подряд.  Навещая родной город, теряюсь в «трех соснах». Прежних  названий не осталось, и одноклассников/ одногруппников   теперь не найти. Зато на площади заработали фонтаны.
     Интересно, что шотландская этимология слова «Брисбен» имеет средневековые корни. В древности  “brise” означало  «перелом» , а “ban” «кость». Фамилии людям раньше присваивали по роду деятельности или по содержанию ума.  В отношении родословной Томаса Брисбена получается одно из двух:   или его предки были  костоломами, или, наоборот, костоправами.  В то время как источники этимологии  слова упорно молчат, что наводит на мысль о его темном происхождении, многочисленные  исторические факты  подтверждают самые плохие предположения .  Не секрет, что в те времена любимые занятия  людей  были  калечить  или уничтожать себе подобных. Бесконечные инквизиции и все такое. 
    Как назло,  название  залива, в котором уютно расположился Вой Вой, тоже  подтвержает , что здесь что-то не так. Он называется Брокен Бэй ( Broken Bay), что означает  «сломаный-переломанный».  Одним словом, наломали  дров homo где могли.
    Может быть, республиканцы  и правы, искореняя  любой намек на насилие даже  из лингвистики.  А может быть,  нешуточную обиду затаили они на монарший строй. Ведь именно  в штате Квинсленд проходил так называемый Брисбенский рубеж (Brisben line), когда в WWII  готовили сдать  японцам всю северную часть Австралии.  А что плохого?  Нет худа без добра. Болтал бы сегодня Квинсленд по-японски как Квебек по-французки.   И не только болтал, а в отличие от местных политиков, дело бы делал.  К примеру,  связал бы сетью  скоростных железных  дорог крупные города  Австралии.  Или прославил континент, запустив  серию коренных автомобилей  бренда «TOYOZI»:  Toyozi FJ Cruiser,  Toyozi  Prado, Toyozi Camry.
     Ненужные думы  о прошлом  портят  настроение, отравляя  нездоровыми  мыслями.  Но на то оно и прошлое, чтоб не пережевывать его снова и снова, ведь  нам повезло жить здесь и сейчас, в удивительной  стране и удивительном  тысячелетии. Так что «Будьмо!», что в переводе с украинского  означает «Ловите  момент!».
     Сегодня Брисбен в Квинсленде так же прекрасен как и одноименная лагуна  в Новом Южном Уэльсе, хотя в 2018 году ему официально исполнилось 193 года.  Несмотря на возраст, красавец каких немного!  Просторный, живописный, зеленый, правда, для нас, якутов,  оцень оцень жаркий. Да и  циклоны  часто  шалят.
      В отличие от космополитического собрата, Лагуна Брисбена   девушка деревенская.  Краснощекая от морского воздуха, обласканная  приливами-отливами, спокойная и раздольная, с солидным   подводным приданым , она достойная ровня брату-близнецу и вдобавок не такая жаркая.

Олимпийские параллели. История-«коротышка».

     Через 130 километров после Воги Воги нас примет на ночлег  старинный Олбури.  Дорога займет всего полтора часа по скоростному Олимпийскому хайвэю( Olympic Hwy). Несмотря на название, он альтернативщик- «коротышка».  Альтернативщик в том смысле, что соединяет Сидней и Олбури через Хьюм хайвэй  параллельным путем, который лежит через уже известные читателю Бахюст, Кауру, Кутамундру, Вогу Вогу, и заканчивается в Олбури. А протяженность  его всего  320км,  поэтому «коротышка».
    Откуда у «олимпийца»  такое спортивное имя?  Оказывается, во время Олимпиады-2000  участок между Вога Вога и Каурой использовали в эстафете  Олимпийского  Огня  к Сиднею.  Надо ведь и глубинке дать возможность полюбоваться на Огонь. Не то обидятся труженики села, которых и так не балуют вниманием. С тех пор он и зовется Олимпийский, хотя это неофициальное название. Официальное- безликий ярлык А 31. История тоже получилась коротышкой под стать олимпийской магистрали.
     Самый короткий путь от Сиднея до Олбури пролегает через столицу Австралии Канберру и занимает 550 км или 6 часов со свистом по великолепному  автобану Хьюм  ( Hume Hwy). Машин на нем мало, а чудес много. Участниками некоторых  посчастливилось быть лично.

 Чудеса Буринжака/Burrinjack

   Итак, параллель Хьюма с Олимпийским начинается с провинциального городка Ясс, недалеко от которого указан поворот на огромное водохранилище под названием Бурринжак (Burrinjack). Само название так и манит свернуть налево, что и делаем, однако через 30км полного безлюдья упераемся в тупик. Дальше дороги нет. Ее обрывает караван-парк с одноименным названием. Он раскинулся на береговом кусочке этого самого водохранилища.
     В отличие от других турбаз( читай: карван-парк) туда не вкатишься просто так, без приглашения. Поверьте на слово, как прикатился, так и укатишься, граница на замке. В виде шлагбаума. Граница национального парка. Как представителям  исключительно недоверчивой, любопытной и очень настойчивой нации, пришлось воочию убедиться, что шлагбаум штука серьезная. Он не открывается ни вручную ни отягощением  консоли парой тел-противовесов, ни  перекрытием лазерного сенсора ладонью.
       В первый наш приезд дело было ночью. Любимый Сидней как назло задержал в трафике до сумерек. К заветному шлагбауму добрались уже в кромешной тьме. Ответственное лицо турбазы, не дождавшись нас в качестве  гостей, покинуло административное здание в неизвестном направлении. Обычно администрация спит в том же доме, где и управляет делами. Бурринджак был исключением.
     Где  искать  ключников? Стучать в каждый домик и выслушивать все что о тебе думает  подпивший рабоче-крестьянский люд? В таких караван-парках олигархи не ночуют.
     Какая мобила, товарищ? Она тоже в счастливой отключке. Наконец-то она нашла зону недосягаемости, где ни один  саттелит ее не достанет. Тем более ночью. Здесь его вездесущие лучи почему-то обрываются. Записывайте адрес секретной зоны:  Бурринжак, до востребования. 
    В бесплодных метаниях проходит минут сорок. Темень кругом, хоть глаз выколи. Вместе с голодом и усталостью противным холодком в душу пробирается тоска. Где справедливость? Домик заказан и оплачен заранее, приличная хоть и непутевая семья всего в сотне метров  от ночлега.  И вот вам  шлагбаум как тест на смекалку!  В голову полезли всякие дурацкие присказки  типа «Дерни за веревочку...», «А ларчик просто открывался...» и т.п. Что же делать? Первым делом - успокоиться. Паника- не лучший советчик. А вторым, правильно, дергать за веревочку или... включать голову.
- У нас  фонарик есть?
- На ключах от машины...мелкий, LED.
- Ну-ка посвети на эту табличку.
- Зачем?
- Здесь инструкция по пользованию шлагбаумом.
- Он кнопой открывается, из домика. А люди из домика-тю-тю.
- Тут тебе не  украинская таможня! Вот, читай, надо просто ввести код.
- Где его брать?
- Мне на мобильник выслали, но в нем батарея тю-тю да и ... связи нет.
- Молодец! Записать было трудно, да?
- Не начинай, ладно? Поищу  на ресепшен (reception-приемная).
- Ага...там код на стекле большими буквами нарисован...
- Вот и проверю. Не могли нас бросить на произвол судьбы.
- Давай я схожу!
- И что ты там, слепой, увидишь?
   Тесное рабочее общение с компьютером посадило зрение командира  до пугающих диоптрий, поэтому поиски кода могут затянуться до утра. Беру хлипкий фонарик и решительно шагаю к черным контурам дома.
   «Таможка» устроилась на пригорке. К ней ведут ступеньки, с обеих сторон обрамленные густыми высокими кустами. Поднимаюсь по ним наверх.  Вход освещает  одинокая тусклая лампочка. Она отбрасывает размытые тени на дорожку и кусты. В порывах ветра тени оживают и превращаются  в страшных ворчливых колдунов. Стараясь не оглядываться назад   (будь что будет!), включаю  фонарик  величиной с сигарету и вожу  тонким  лучом по окну. Оно плотно залеплено замызганными наклейками, прошлогодними объявлениями, выцветшими рекламками и прочей дребеденью. Досконально изучив, что можно и чего нельзя делать в лагере и на его водных просторах, собираюсь развернуться восвояси, как вдруг на взлете глаз ловит  что-то до боли знакомое.
    Так это же наша фамилия! Перечитываю ее по буквам снова и снова, но сознание не включается. Будто это не наша фамилия вовсе, а каких-то пришельцев. Фамилия выведена на конверте, прилепленном к окну клейкой лентой. Над ней жирно подчеркнуто слово  «Внимание!». Attention to Mr&Mrs Aliens! Welcome! If you are late gate’s code is...    Your cabin number is... The key is in this envelope.
     Дикий крик «Y-y-yeh!!!” оглашает окрестности мирно почивающего лагеря и заставляет содрогнуться даже  страшных колдунов. После чего слышу нарастающий топот двух пар в моем направлении. Родня, услышав мой вопль, спешит на помощь.
- Что случилось???
- Нашла!!!
- Код?
- Всё! В конверте!
- Зачем же так орать? Думали, ты в капкан попала!
- Смешнее ничего не придумали?
  Победоносно размахивая конвертом, подхожу к границе, тыкаю пальцем в циферки и та-а-та-а! – полосатая палка ползет вверх.
   Начинается вторая серия «Маски-шоу».  Теперь орет командир.
- Не-е-е-т! Зачем открыла? Я машину еще не завел!
- Беги скорее! Мы с доцей  если что повисим на противовесе!
  Снова беготня, суета, будто подлый шлагбаум только и ждет, чтоб опуститься на крышу машины именно в момент пересечения границы. Все хорошо, но как такое вообще могло прийти в голову людям выросшим на советских ипостасях: образовании и опыте жизни? Ладно бы первый класс вторая четверть или  УО по жизни, но оба с высоким техническим образованием. Ясно как божий день, не может шлагбаум закрыться, пока сенсор машину не поймает.
    В том то и дело, что на дворе не божий день, а злая ночь, и темные силы уже заступили на дежурство. Они-то и мутят сознание элементами дебилизма. Однако советскую школу голыми руками не возьмешь, и мы проскакиваем границу с криками «Ура!».
     Бурринджак однако запомнился не только триумфальным взятием пограничного рубежа, но и еще парой чудес, каждое из которых оставило впечатление на всю жизнь.
    Утро и солнце расставляют всё на свои места. В караван-парке начинается привычная жизнь. С детской площадки ни свет ни заря несутся счастливые визги почуявших свободу спиногрызов, в то время как из кабинок несется  приглушенный смех  не менее счастливых  родителей и запахи жареной яичницы с беконом.
    Широко распахиваем двери, и в комнату врывается неповторимый запах пресной воды. Лучи солнца, отраженные от поверхности необъятного озера, ослепляют  блестящим золотым потоком. Красота!
     Но вместо  утреннего свидания с озером спешу на свидание с администрацией. Дело в том, что помимо ключей в конверте лежал листок об обязательной регистрации вновь прибывших. Явиться лично и как можно раньше! За неподчинение- санкции вплоть до выдворения. Может, здесь и правда секретная зона?
     Взбегаю по знакомым но не страшным сейчас ступенькам, открываю дверь  иду к стойке. С утра я – первый посетитель. Партия сказала «надо», то есть как можно раньше, комсомол ответил «йес». Приветливая англичка не прочь поболтать, поэтому не спеша разъясняет ситуацию с принудительной регистрацией. Нет, это не секретный объект и не военная база. Это национальный парк. Данные о количестве людей нужны для их же безопасности. Если  вдруг пожар, то потом легко посчитать, сколько людей  выехало, потому что дорога как в него, так и из него только одна.
 - А что будет с остальными, которые заехали далеко и/или потерялись?
-  Разница в цифрах  покажет, сколько человек потерялось.
 - И все?  А что, искать не будут?
-  Будут, когда основную массу эвакуируют. И если  роза ветров позволит.
- Весело! Значит, они обречены?
- Но у них есть шанс! Водохранилище!- ответила англичка и махнула рукой в его сторону. Но при этом метнула веселый взгляд в противоположную сторону поверх моей головы.  Ее живая скульптура выглядела странно. Это все равно, что  Ленин  вытянул руку вперед, призывая массы к победе коммунизма, а голову повернул налево, рассматривая капитализм как вариант. Я непроизвольно оглянулась.
    За моей спиной на стене висела огромная голова какого-то чудища с открытой пастью. В ней свободно могла поместиться моя голова.
- Этого карпа поймали в нашем водохранилище  пару лет назад.
- Я знаю, что у вас водятся карпы, но не подозревала, что такой величины.
- Такой величины тут не только карпы. Есть и другая рыба.
   Онемев от зрелища, я рассматривала гигантскую голову с открытым ртом до тех пор, пока у двери не звякнул колокольчик. Зашел второй посетитель.
Взглянув на него, мой рот захлопнулся, а губы растянулись в радостной улыбке.
- Витька?  Поверить не могу! Надо же! Сколько лет...? Куда пропал? Какими судьбами?- тараторила как из пулемета.
- Привет! Давно не виделись! Мы здесь на викенд с компанией...карпиков потягать...
- Не боитесь?... Видел?- показала я глазами на рыбью башку.
- Чего бояться? Мы не на лодке... с берега удочкой... они тут небольшие.
- Угостишь?
- Ты с семьей?
- Ага...милый и доця.
- Слушай, приходите сегодня вечером на костер. Мы с компанией там будем. Там мангальчик есть...насчет рыбы не знаю, зато мясом запаслись.
- Компания англоязычная?
- Обижаешь...все русские...мы тут часто...любим это место.
- С собой нести как положено?
- А как же... лишняя доза не повредит. И стулья захватите.
- Ладно, придем!
- До вечера! Шурику привет! Кстати, у вас есть лишнее койкоместо?
- Есть. Домик попался большой. Негде кости бросить?
-  Мы здесь с палатками, но все по парам... я везде третий лишний.
- Да без проблем...приходи...там правда голые матрацы, но постельным  поделимся.
   Я выпорхнула из офисного домика  и помчалась в свой на всех парах сообщить много радостных новостей. И то что давний друг нашелся, и то что будет ночевать у нас, и то что хорошая компания на вечер, и то что водочку надо охладить, и то что шашлыки на мангалах, и то что рыбища на стене....и то что...
   Меня распирало от новостей, но они были встречены родней довольно прохладно. Все понятно. Что можно ожидать от «диких, са-а-всэм диких» людей? Так я называю интравертов. Ты ведь замахнулся на их единоличное пространство! Пытаешься вытащить из любимой норы на свет божий. No passaram! Это значит, что если один эктраверт оказался в компании двух «диких», он почти обречен на поражение. Однако победа все-таки возможна, если проявить чудеса дипломатии.
    Так, первым делом сытный завтрак. Ребята не в настроении, потому что голодные. А сидят голодные из принципа, ждут няню.
     Такие как я эктраверты насчет пищи особо не парятся. Они легко подпитываются природной энергией, поэтому жизнерадостны и в хорошем расположении духа даже когда от голода сводит желудок. Другое дело интраверты, у них все наоборот. Прошу вас, никогда не связывайтесь с голодным «диким» человеком!  Нервный срыв  вам гарантирован  по полной программе. Хочешь задобрить интраверта- вкусно накорми. Что и делаю в мгновение ока.
     Вот  теперь можно порассуждать о перспективах вечера.  Начинаю издалека.
-  Представляешь, русские целой толпой приехали...
-  Ух ты...
- Они здесь не первый раз... к костру нас приглашали...
- Мы их не знаем...
- Вот и узнаем...Сашку ведь знаешь?
-  Голова болит...
- Таблетку дать?
-  Не надо! Я устал...
- Там и расслабишься...
- Что тебе вечно неймется?
- Когда ты последний раз в компании был?
-  Мне и так хорошо...
-  Будет еще лучше!
   Вялая полемика затягивается. Доця, умница, не встревает, пока из отца выдавливаются последние капли сопротивления.  Еще пара весомых аргументов, и на моих губах  сладким медом  проступает  вкус победы. Покорячившись в последнем рывке дурацкими отговорками, «дикая» интравертская сущность командира, наконец, сдается на милость победителю.
    Ах, если бы командир знал! Если бы он знал, сколько чудес припас Бурринжак, он  согласился бы на посиделки без пререканий.
   Момент упускать нельзя, и я подхватываюсь шустрым кузнечиком и одновременно резко  меняю тему разговора. Победа – она одна, мы за ценой не постоим. Ни одного шанса пересмотреть ее результаты допустить нельзя.
-  Кто со мной на озеро? Удочки берем?
- Покой нам только снится...- обреченно бормочет командир и встает с кровати.- Удочки оставь! Днем рыба не клюет.
    Я не спорю, что сейчас не день, а утро. И когда хочу, тогда ловлю. «Включаю» послушную пионерку, стреляю глазами доце «Пошли скорее!» и торопливо выхожу из домика.
     К озеру ведет засыпанная серой галькой широкая дорога. Она отчетливо выделяется на буро-красном, каменистом фоне берега. Растительности никакой, только зеленые листья-колючки чертополоха изредка оживляют картину.  Озеро кажется  таким огромным! Взгляд тонет за горизонтом, так и не коснувшись берега. Посередине то и там темными айсбергами торчат  солидные стволы старых деревьев. Среди них крошечными точками суетятся редкие моторки, а потом бесследно исчезают вдали. Кто-то отчаянный гребет вдаль на резиновой «калоше».  При встрече с рыбкой, голову которой я видела в офисе парка, шансов у него нет.
     На берегу, справа от дороги, видна парочка рыболов-любителей, но  спиннинг у них один. Экипированы по всем правилам: в карго-брюках с многочисленными карманамии и больших шляпах с завязкой под подбородком. и зеркальных очках. Рядом  сумка со снастями,  сачок для рыбы  и коробочка с землей, в которой копошатся опарыши.
- А ты говоришь, утром не ловят,- «выключив» пионерку, упрекаю командира.- Посмотри, какой у них большой сачок. Значит, рыба на голый крючок идет. Все, я за  удочкой!
- Стой! Не факт, что поймают. Вечером пойдешь!
- Ладно, тогда узнаю, как клев. И если клюет...,- заявляю тоном лидера партии - меня не остановишь!
   Пока иду, корячась на камнях, один рыбак отходит прогуляться, передав заброс спиннинга как эстафету  другому. Подхожу к нему и на чисто английском, но очень тихо, чтоб не спугнуть рыбу, спрашиваю о поклевке. Он поворачивает голову, и улыбаясь отвечает мне на чисто русском, нормально, мол и вообще, как дела. А потом снимает  зеркальные очки. Я в ступоре.
- Леша, ты?
- Конечно! Света-а-а, давай сюда! - кричит он жене и машет  рукой.
- Вот так встреча!-лепечу все еще не веря глазам.- Мы не узнали вас в таком прикиде! Вы с русской группой здесь?
- Нет, сами по себе, но еще с одной парой, которую вы знаете.
 - Пахнет тотальной русской оккупацией лагеря,- поводит итог командир, пожимая Леше руку. - Что ловим?
- Карпов!
- Какая наживка?
- Черви. У себя в огороде накопал.
- Карпа на червя? Уверен? Они ведь не хищники.
- А на что надо?
- Слышал,  на кукурузу хорошо идут.
- Кукурузы  нет...зато есть хлеб...может, на мякиш забросить?
- У нас дома есть корн( corn-кукуруза) в баночке. Принести?
- Давай! Кстати, приходите днем на жареных карпов! Домик 45.
- Ладно, не будем мешать. Там и поболтаем.
   Буринжак радует! За пару часов- две неожиданные встречи и два приглашения, одно другого лучше.  Приглашение отведать карпа это вообще что-то из ряда вон!
     Не удивлюсь, если человек с далекой родины при этом восклицании удивленно вздернет бровь. Что за невидаль –карп? Зато читающий эти строки русский иммигрант поймет с полуслова. Здесь сладенького нежного карпа не найти ни в одной деревне. Карпа считают  мусорной рыбой, мол, питается всякой  поганью, собирая со дна отбросы. Какие, извините, здесь отбросы? Радиоактивные? Урановые рудники отсюда далеко. Они   в Южной Австралии, которая  снабжает ураном полмира. Да, и в Чернобыле хватит на пару тысячелетий. А в водохранилище Бурринжак никаких вредных отходов не водится, потому что лежит оно за сотни километров от серьезной цивилизации и пополняется чистой рекой и дождевой водой. Вода в нем такая чистая, что можно пить прям из озера.  Так что пастбище у карпов экологически чистое.
    Негативное отношение к карпу как съедобной особи - один из необъяснимых предрассудков жителей континента.
     Другой, тоже вызывающий недоумение русского человека, это страх к дикорастущим грибам. Здесь не так много их разновидностей, как в северном полушарии. В Голубых горах да в лесу под Канберрой из съедобных водятся только рыжики, маслята, редко белые, сыроежки и дождевики. Иногда появляются настоящие шампиноны. Из несъедобных-  мухоморы. Никаких бледных поганок и другой нечисти нет.
   Но стоит поделиться с соседями- оzi счастьем, что начался грибной сезон, они округляют глаза и отмахиваются  как от заразы. Мол, как можно? Грибы насквозь пропитаны вредными отходами. Алё, ребята, откуда в австралийском лесу, за сотни километров от города, могут быть отходы? Радуйтесь, что не в Донбассе живете! Жесткое слово «дон-басс» их пугает, поэтому еще больше таращат глаза и молча пятятся назад.
    Главное, что переубеждать их никто не собирается. В грибной сезон плотность славянских наций на единицу небольшой сосновой площади возле Оберона (Oberon, NSW) просто зашкаливает. Проспал- остаешься с носом. Так что пусть едят тепличные, выращенные на химкомпосте, и думают, что чище их нет!
     Затеяв прогулку вдоль водохранилища, через  пару сотен метров приходит осознание, что ноги еще пригодятся. Вытоптанной дорожки нет, поэтому каждый шаг приходится корячиться, выворачивая на тонких острых камнях щиколотки ног. Память об «острых» ощущениях после новозеландского Артур паса (Arthur Pass) еще свежа. Вместо камней там были переплетенные корни деревьев,  после которых щиколотки  «горели» так, что впору на стену лезть. 
    Поднимаемся назад в лагерь и долго общаемся с цыганским табором кенгуру. Мелкие самочки тянутся к людям в ожидании вкусной подачки, в то время как их мускулистые самцы настроены неприветливо. Они грозно поглядывают вокруг и, кажется, сами выбирают, кому из homo можно подойти близко, а кому нет.  Женщинам и детям можно, вот  они и кормят самочек прямо из рук. Это очень милое занятие – кормить самочку, из сумки которой выглядывает любопытная рожица детеныша. Зато с мужиками самцы строго. Если самец кенгуру заподозрил, что  homo-самец слишком засмотрелся на гарем хвостатых красавиц, последнему не сдобровать. Обычно этот бумер (boomer-самец кенгуру)- детина ростом с человека. У него такая  мускулистая грудь, будто он «качается» в зале с утра до ночи. Выбрав среди homo  «опасного», начинает задираться. Да ладно бы в боксерских перчатках! Так нет! Норовит врезать по фейсу голыми лапами, а они с длинными острыми когтями. Весь его бумерский вид недусмысленно говорит: « Не подходи! Порву!».
    Незаметно подходит время обеда.  Потираем в предвкушении руки. Карпиков наедимся от пуза! Водочку оставляем набирать силу в холодильнике для вечернего мяса.  Зато  белое вино как раз сойдет для рыбы. Ставим двухлитровый пакет в сумку и счастливо отчаливаем в поисках домика номер 45. Его и искать не надо. Просто идем на сладкий запах жареных карпиков. Он разносится по всему лагерю. Но если все могут нюхать, это не значит, что достанется отведать. И только нам, редким  избранникам судьбы, светит и то и другое.
    В домике 45 уже все готово. Стол накрыт, на нем картошечка, салатик, тарелочки-вилочки-рюмочки. Нас тепло приветствует еще одна пара давних друзей. Обнимаемся, челомкаемся, садимся за стол.
- Леша, где Света?
- Ща будет, рыбу дожаривает!
- Может, помочь? Трудно на одной сковородке все пожарить...
- Совсем нет! Как раз наоборот!- весело вещает Леша. В его глазах прыгают чертики.
    Мучительно соображаю, почему кучу рыбы легко пожарить, имея только одну сковородку. Логика отсутствует , несмотря на трезвое  сознание.
- Что ты имеешь в виду?
    Леша не успел ответить. В дверях торжественно появилась Света с большой тарелкой в руках.
- А вот и рыба! Налетай!
    Мы все дружно уставились на тарелку. На ней лежал карпик. Величиной с ладошку.  Один. Присыпанный свежим укропчиком.
    Спрашивать в лоб, где остальная рыба, по этикету  не положено, и командир, чтоб отвлечь хозяев от подозрений в жадности и нескромности гостей,  начинает суетливо выколупывать  разливочный краник из тайника винного пакета.
- Подождите наливать!-снова весело кричит Леша.- Давайте сначала рыбу делить! Сколько нас? Раз, два...шесть... Семеро!
- А больше нет...карпов? - осторожно спросила я, начхав на приличия.- Ты говорил, приходите на рыбу. 
- Правильно! А это что? Рыба карп... зажаренная, как положено, с золотистой корочкой...
- Маленькая такая...бэбичка совсем(baby-грудничок)...жалко...
- Можешь не есть...нам больше достанется!- снова хохотнул Леша.
     Слово  «рыба» оно и в Африке «рыба»-фишь (fish), будь она в единственном или множественном числах. «Пошел по рыбу»(укр), говорит жене рыбак, и она в который раз верит на слово. Одна рыбешка или две, неважно, хоть бы  домой вернулся и трезвый! Настоящий рыбак никогда не думает о рыбе во множественном числе, ему важен сам процесс. Как это похоже на мужчин! Процесс предполагает нешуточное совмещение обязанностей.  Пообщаться с товарищами, водочки дернуть за удачу,  «невод» забросить. Одна клюнула- и на том спасибо,  а  день пролетел как и не было.
    Как ни странно, но карпика поделили справедливо, на все семь частей. Отказников не было, несмотря на смешную порцию. Такие порции обычно подают в очень дорогих ресторанах на очень больших плоских тарелках, где вокруг заветного кусочка что-то разноцветное набрызгано и двумя  травинками  присыпано. Не объешься.
    Пока делили и смаковали, веселились. Потом еще больше.  Ведерко вина большое, а закуски с гулькин нос. Алкоголь да еще в жару так шибанул в голову, что от песен зашатался домик. Пот катился  градом. Истлев от жары и раззадорившись припевом «не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым», мужская сборная  собралась охладиться в озере. Голышом. Более трезвая женская сборная всеми силами старалась  остановить распоясавшихся «мальчиков». Однако никакие доводы не действовали: ни возможное выселение из лагеря за антиобщественное поведение, ни плохой пример для малолетних детей и т.п.  И тут меня осенила идея. Я вспомнила про чучело рыбы в офисе.
- Мальчики, стойте! Послушайте! На ресепшн  рыбу видели? Мне офисная тетка сказала, что этот монстр много людей утащил. Причем охотился только на мужиков. В основном голых. В плавках  заходили купаться- ничего, а таких как вы хватала за кое-что и тю-тю, на дно!
     Эти слова подействовали на «мальчиков» сорока лет от роду как ушат холодной воды.  Предупреждение прозвучало грозным набатом, что можно лишиться не столько жизни, сколько самого главного в их жизни. Они  как-то сразу сникли и угомонились.
     Предотвратив угрозу тотального выселения и , более того, навешивания несправедливых ярлыков «about those terrible Russians», стали прощаться с хлебосольными хозяевами.  Эмоций было выше крыши. Как-то сразу навалилась  усталость.  Плюс  жара и  алкоголь  вещи несовместимые.
     В декабрьский полдень  солнцепек самый жестокий. Градусник медленно ползет к отметке 35. Когда температура воздуха достигнет температуры тела, оно скажет «Баста!» и уйдет в автоотключку. А может и посопротивляться, вызвав рвотный рефлекс. Прецеденты случались.
    Сейчас самое разумное - спрятаться в «норе» и замереть до захода солнца. Кондиционера в «норе» нет. Есть только вертушка под потолком, назначение которой гонять раскаленный воздух из одного  угла в другой. Пекло стоит приличное, это видно по поведению кенгуру. Их табор  ретировался с открытой площадки  в тень. Лагерь замирает. Только изредка тишину нарушает  отдаленный шум  моторки да  ребячий визг из бассейна.
- Хорошо посидели, да?-  с усилием ворочаю тяжелым языком, свалившись на койку.
- Рыбы наелись вдоволь,- хмыкает он.
- Вечером мясом отъедимся...
- А если там мяса в обрез как с рыбой?- сомневается он.
- Будем менять на водку,- лепечу  улетая далеко.
     На этом диалог кончается, уступив место  счастливому похрюкиванию обеих сторон. Сон   наваливается тяжелым горячим одеялом. Краем глаза и сознания вижу, что доця  садится за стол с мобилкой  и вставляет наушники, чтоб не тревожить сморенных общением предков.   Мне  снится  счастливый сон, какие хорошие бывают дети. 
    Пока спим, солнце работает. Чем выше солнце, тем выше температура воздуха. С каждым часом она поднимается на градус, и к пяти вечера  наша «нора»  превращается в бесплатную сауну. Когда духота достигает точки предела, открываем глаза  как по команде. Почему как по команде? Потому что  долгая жизнь бок о бок настраивает на одну волну. Проверено многолетним опытом.   Кто-то подумает, как все-таки здорово жить и думать  в унисон! И да и нет.
     Это, конечно, хорошо, когда мысли совпадают. Однако у мужчин их несколько, а у женщин  тысячи. Поэтому  среди множества нормальных иногда выскакивают шальные, взбудораженные каким-то внешним фактором. Стоит такой мыслишке  вылупиться, а вторая половина уже обо всем догадалась. Этот неприятный эффект проявляется в прозрачности мыслей. От него не спастись. Прозрачность мыслей в долгоиграющей семье  так же  опасна как и в политике. Но политикам легче, у них прозрачность  только на словах. А в семье она всамделишная.
   В духоте разгул шальных мыслей набирает обороты.  Чудится дорогущий номер в пятизвездочном отеле. С королевской кроватью, застеленной невесомым пуховым одеялом. Под ним можно уютно спрятаться от холодного  воздуха, нагнетаемого из кондиционера  будто из Антарктиды. Ты одна, лежишь «во благе». «Во благе» - любимое выражение моей бабушки. Оно означает редкие минуты покоя. На тумбочке плитка шоколада и чудесная книга Hiro Arikawa «The Travelling Cat Chronicles». Или принять ванну с лепестками алых роз. Рядом –бокал шампанского, коробочка «Рафаэло» и  Андре Бочелли из спикеров мобилы. И вдруг неожиданный стук в дверь...Вскакиваешь, открываешь дверь.  На пороге высокий, красивый, богатый денди. Он случайно ошибся номером...Это из самых невинных .
- Ку-ку! Возвращайся на землю! -  слышу рокот с соседней койки, и облако кайфа  мгновенно  испаряется.
- Зачем?
- Затем... Мы куда-то идем? До твоей пьянки...
- Не моей, а нашей. Не идем, а едем. Можно  плотину  посмотреть, -  советую вяло, не подняв голову с подушки.
- Так, я  ушел! – командир  бодро, уже прыгая по дощатому полу.
- Я давно в машине,- доця ему в тон.
-  Я уже рулю, - мой  все еще безжизненный лепет.
  После обмена подстегивающим к действию спецпаролем и чтобы окончательно не свариться  в чане «норы» , прыгаем в машину и включаем кондиционер. Вот оно, счастье!
    Burrinjuck Dam - первая в истории Австралии плотина. В переводе с аборигенского «booren yiack» означает отвесные скалы, и это сразу видно при приближении к ней. Высота берегов впечатляет. Просто бездна. На противоположной стене видны отметки воды  разной высоты. Они проступают на светлом камне  темными линиями.  Ого! Когда-то озеро было таким полноводным, что вода подбиралась к самому краю . Недаром здесь такие рыбищи водились!
   Сейчас из-за очередной засухи там около 40 процентов от объема, поэтому и карпики с ладошку.  Площадь озера 55 квадратных километров, а максимальный объем-1млн литров, что вдвое больше сиднейского залива (Sydney Harbour).
    Возводили дамбу Буринжак в устье упомянутой выше  реки Мурумбиджи (Murrumbidgee River) после страшной засухи 1900го года. Строили ее для сельскохозяйственных нужд Риверины. Строили долго. Обе войны  и природные катаклизмы (в наводнение 1925 го года вода перехлестывала стену)  отодвинули пуск на многие десятилетия. В 1956 году плотину, наконец, закончили, но вплоть до 1994го ее совершенствовали, укрепляя стену и поднимая  еще на 13 метров ввысь.  80ти  метровую старую стену однажды перехлестнуло наводнение.
    Дорога к дамбе приводит в тупик, к высоким железным воротам. Вид на плотину открывается сбоку, наискосок. Доступ к берегу перекрывает бетонное перекрытие в пояс высотой и шириной. Подхожу ближе, и рот  непроизвольно открывается и выдает что-то нечленораздельное. Глаз не хватает, чтобы объять   сооружение рук человеческих.
    Читая мои восторги об обычной плотине, кто-то может резонно заметить, что в мире существуют  творения и посолиднее. С этим трудно не согласиться, но с одной оговоркой. Когда пересекаешь австралийскую глубинку с поселками типа Ви-Ва(Wee-Waa), Гундагай( Gundagai), Губаррагандра (Goobarragandra) и тому подобное, где в каждом по  сотне  жителей среди бесконечного раздолья, плотины типа Буринжак производят такое же неизгладимое впечатление как древние пирамиды в египетской пустыне.
    Солнце садится у нас за спиной, меняя цвет полукруглой стены дамбы с серовато-белого на золотой. Контраст огромного золотого венца с лазурной водой вызывает ощущение причастности к чему-то непостижимому. И подаренного природой только нам по-королевски  щедрым жестом.
    Однако труба зовет. С трудом отрываем глаза от необъятного великолепия и нехотя садимся в машину. Впереди еще один, мясо-водочный сеанс русских посиделок. Чего от него ждать на этот раз?  Что бы там ни было, но подготовиться  надо: взбодриться в бассейне, чтоб не разморило до времени, примерить кучу одежек и, самое главное, морально настроить командира. Дел невпроворот. Доця как нормальный тинейджер от посиделок «crazy Russians» наотрез отказывается. Но не от шашлыков.   Задача по добыче для нее лишней порции сложная, но выполнимая.  Обещаю.
    Как только последний луч солнца скрывается за далекой грядой гор, сумерки без промедления заполняют пространство.  На центральную площадку лагеря возвращается табун ру(roo). Так кенгуру называют «локал» (local) или местные жители.  Иммигранты, наоборот, зовут «локал»  не людей, а кенгуру. Вон, мол, «локал» табуном поскакали. И они правы, ведь настоящие «локал» это аборигены.
   На лагерь опускается долгожданная прохлада. Люди тоже оживают, слышится веселый звон мелких пивных бутылок, возбужденные голоса и громкие взрывы хохота там.
    Время пришло. Холодную водку с закуской - в сумку,  стулья- под мышки, и начинаем движение в сторону большого факела огня. Он полыхает в большом железном корыте  на бетонной ножке.  Корыто предназначено обеспечивать светло, тепло и уют. Большинство людей принесло с собой пледы. Перепад температур здесь как в пустыне.
     На площадке хозяйничает русский люд: ставят мангалы, считают бутылки со спиртным, вслух прикидывают на брата. Хватит ли на всех шампуров, не прикидывается. Это второстепенный продукт.
    Знакомимся, ставим стулья, предлагаем помощь, вносим  поллитровую лепту. И понеслась! Пока жарится мясо, тосты следуют один за другим. Закуски мало. Общий тазик салата растаскивается быстро. Еще быстрее мутится сознание. Кто-то смелый предлагает есть мясо сырым. Его затюкивают со всех сторон. Кто-то принимает чужую жену за свою и норовит облобызать. Его  оттаскивают в сторону. Кто-то рвется разобраться с неизвестным  неприятелем, который днем сделал замечание. На него шикают.
    Все это создает такой гвалт, что табор кенгуру  исчезает от греха подальше, а  караванщики-ozi по одному идут на разведку. В темноте то и дело  мелькают  выхваченные пламенем силуэты осторожных разведчиков. Они бросают свое любимое пиво, которое потягивают развалившись на матерчатых стульях с карманами для бутылок, и проходя мимо, изподтешка разглядывают орущую толпу. Этими людьми движет одновременно и любопытство и страх и даже определенная зависть. Во-первых, разговариваем мы на незнакомом тарабарском языке. Во-вторых, стараясь перекричать, орем друг на друга так, что кажется, недалеко до потасовки. Однако, весь этот ор то и дело прерывается громкими взрывами хохота, что полностью сбивает разведчиков с толку. Что ж там на самом деле творится?
    Не знают не ведают местные, как  смачно могут гулять русские люди. Точнее  русскоговорящие. В компании – почти весь бывший СССР.
    Когда уровень алкоголя в крови достигает нужной точки, наступает момент истины. Душа просит песни. Возбужденная толпа  ищет гитары и требует на сцену музыкантов. Те долго со всей дури рвут струны громкими разухабистыми песнями, которые плавно переходят в чувственносердечные, и завершают жалобно-слезоточивыми. Душа счастливо трепещет, пройдя все этапы кайфа. Хорошо-то как!
    От такой  немыслимо редкой задушевности сознание и тело обмякают, разползаются по стулу, а сердце сияет  фейерверком высоких чувств. Поворачиваю голову к командиру, чтобы встретившись взглядом, вместе взмыть  куда-то ввысь на крыльях чувств...  И именно в этот момент замечаю, что откуда-то из темноты выныривает черная мохнатая лапа  и опускается на его правое плечо. В отблесках затухающего костра  на ней черным золотом блестят длинные жуткие когти.  Другая бы заорала не своим голосом, забилась в истерике, может быть даже упала со стула, чем напугала бы  чудище и заодно предупредила жертву. Так нет! Я просто окаменела, не в силах ни двинуться, ни произнести звука. Просто находка для маньяка.
     Командиру невдомек, что творится у него за спиной. Он тоже переполнен чувствами и так же как я размяк от ностальгической задушевности.  Поэтому в полной уверенности, что на его плечо легла рука верной  спутницы, которая сидит рядом.  Спустя мгновение, он не поворачивая головы кладет свою левую руку поверх нее.
    Я немой свидетель сцены, которая мелькает  за доли секунды, но кажется, что прокручивается долго-долго, как в замедленном кино. Вижу, как командир непроизвольно замирает от прикосновения, потом почувствовав ладонью необычную текстуру, проводит рукой по пальцам и нащупав чересчур длинные ногти,  в изумлении поворачивается ко мне. Но вместо лица видит маску с выражением неподдельного ужаса и, скользнув взглядом вниз, замечает, что обе мои руки при мне и лежат на коленях в судорожной сцепке.  После чего медленно  переводит взгляд на свое плечо и видит покрытую  шерстью лапу с длинными когтями.
    Командир снова поднимает голову, и мы как по команде оборачиваемся назад. Две пары глаз,  моих безумных и его изумленных,  выхватывают из кромешной тьмы  страшную двуногую   фигуру, сплошь покрытую такой же длинной шерстью.  Две пары наших глаз в ужасе скользят по телу  снизу вверх,  медленно поднимаясь от безобразных лохматых ступней с  длинными черными когтями,  через мохнатое пузо, широкие со свалявшейся шерстью плечи  и лапы  до головы.  И там натыкаются на  волосатую морду  с черными угольками глаз. Они спрятаны в глубоких глазницах под навесом мощных надбровных дуг, но сверкают оттуда беззлобно, если не сказать безразлично. Это немного успокаивает. Картину дополняет узкий неандертальский лоб, вздернутые чуть не до темечка уши и широко расплющенный нос.  Все эти «прекрасные» черты недвусмысленно указывают на принадлежность к роду обезьяньих приматов. Так и есть! Перед нами во всей красе стоит огромная  горилла. Она стоит на двух ногах, очень ровно, но немного пошатываясь,  и смотрит на нас бесстрастной мордой.  Молниеносно мелькает мысль,  что шансы на спасение в принципе  есть. Молчать нельзя, надо брать инициативу в свои руки.
    Пока  открываю рот,  чтобы как-то обратиться к ней... Как можно обратиться к горилле? Ну точно не «кыс-кыс» или «цыпа-цыпа». Попробовать что ли  «ути-ути»? Ничего себе «утя»! Еще неправильно поймет, и тогда всем конец. Некстати вспоминается Шерлок Холмс и орангутанг-убийца, который будучи явно чем-то расстроен, легко засунул тело несчастной жертвы в трубу дымохода на крыше. Силища у этой «ути» немерянная. На все эти мысли уходят доли секунды.  Как назло, в голову ничего не идет. Командир тоже в оторопи, раз лапа до сих пор на его плече.
      Когда я, наконец, разжимаю пересохшие губы, чтоб ошеломить животное  дружеским «Привет... Как дела?»,  а там как карта ляжет, горилла перебивает на полуслове и произносит заплетающимся языком  на чисто русском языке:
- Слу-у-шь-те, ребят,  у вас есть водка? Налейте сюда, пли-и-з!
   И не снимая  волосатую лапу с командирского плеча, протягивает вторую с пустым граненым стаканом. Мало того, что мы еще в полной прострации, так еще и русская речь из уст гориллы подливает огня. Медленно и неотвратимо входим в пике, из которого не возвращаются. Во всяком случае нормальными. Но самое интересное,  что эту страшную сцену  не видит никто кроме нас.  Нам повезло оказаться в самом темном месте посиделок, куда едва достают блики огня. Народ орет хором «Пидманула, пидвэла», и никому дела нет, что буквально в десяти метрах от капеллы разворачивается трагикомедия из ряда вон.
   Мужчина приходит в себя первым. Ведь  вопрос касается такого деликатного дела как водки:
- У нас нет.  Отдали в общак.
- Ла-а-дно, тода я п-шел дальше,- миролюбиво отвечает горилла.
   В ее голосе мелькают туманные, но очень знакомые интонации. Не может быть! В это трудно поверить! Только сейчас доходит, что это не настоящая обезьяна.
- Витька, ты что ли?
 Вскакиваем со стульев и бесцеремонно стараемся «снять» маску гориллы с его головы.
- Какой я вам Витька? Я- Горил!
- Кончай прикалываться, а то на ночлег не пустим!
- Э-тто не –хо-ро-шо. Вы обещали.
- Это с твоей стороны нехорошо! Испугал до смерти!
- А шо,  вы меня не узнали?
- Как  тебя узнать в таком прикиде?
- Как? Надо пр-о-о-сто  па-а-чу-ст-во-вать... А вы...Эх!- махнул он безнадежно рукой.- У вас даже водки нет.
- Дома осталась. Придешь до двенадцати- нальем. Номер домика помнишь?
- А как же! У ме-е-ня па-а-мять ха-а-ро-шая! Двадцать пять?
- Нет, тридцать семь, запомнил?
- Ага...Ну бы-ы-вайте...А то тру-у-бы го-рят...
  Мы еще раз прокричали номер домика вдогонку, и Витька-Горил пошел по кругу со стаканом.  Как ни странно, но от него никто не шарахался и не таращил глаза. Видно, не раз наряжался он в этот костюмчик, привыкли. А нам ничего не сказали.  То ли забыли, то ли  испытывали на прочность психики, то ли смеха ради. Не учли только, что слабонервные могут  напрочь   лишиться здоровья.
   Горил сдержал слово и  постучал в дверь до полуночи.  Почти трезвый. Костер потух, мясо съели, водка кончилась, и компания расползлась по палаткам. Зато у нас началась вторая серия с девизом  «до дна». Хорошо, что   домик стоял на отшибе, потому как от веселых воспоминаний дрожала земля. Мы наливали по очередной и пережевывали историческое появление Горила, захлебываясь от смеха.  При этом каждый раз всплывали новые детали. Как волосатая лапа легла на плечо, как от страха  чуть не остановилось сердце, как чуть не упали со стульев и т.п . Воспоминания прокручивались снова и снова как на пластинке граммофона, игла которого застряла на одной борозде. Слезть с этой борозды было практически невозможно из-за дурманящего облака паров алкоголя, который висел в воздухе плотным слоем.  И не выветришь- комарье налетит.
    Сначала дочка пыталась урезонить теплую компанию шиканьем. В конце концов поняв, что  запряженная  безумной тройкой  колесница понеслась под откос, накрыла голову подушкой и заснула. Счастливая она, молодежь! Вырубается  при любом шуме не смотря ни на что! А тут, чуть половица скрипнула, глаза раз! и уставились до утра в темный потолок.
      Славный Буринжак оставил  метку в файле памяти на всю жизнь, несмотря на свой мелкий масштаб. На карте   континента озеро выглядит едва различимым  голубым пятнышком. Что говорить о  более солидных творениях природы,  которые припрятал остров на своих безмерных просторах? Каких сюрпризов ждать там?  Как бы там ни было, но есть абсолютная уверенность,  что стоит   свернуть с большой дороги,  чудеса посыпятся как из рога изобилия.  Как пионеры «всегда готовы» к любым, и прекрасным и даже опасным. Австралия уже научила.
  Покинув озеро полное старых- страшных и молодых-сладких карпов, возвращаемся к истокам, к началу параллели  трассы Хьюм  с  трассой Олимпийской с условной точкой отсчета в городке Ясс(Yass).

Холбрук-подводник/Holbrook

   Дальше по курсу две знаковые точки. Первая из них в Таркутте(Tarcutta), где памятник погибшим дальнобойщикам, помните?Там хорошо думается о жизни: ее важности и хрупкости.
     Вторая в Холбруке (Holbrook), где не остановиться нельзя. Здесь тоже приходят важные мысли. Каждый уважающий себя oziman, служивший в военных «рядах» или нет, обязательно здесь тормознет. Как тормозит и мой командир, отслуживший в советских военных «рядах». Потому что не пройтись по спине субмарины, значит, не осознать масштабы угрозы, которые испытал Сидней, когда в WWII  в его бухте курсировало что-то подобное.
    Черное-пречерное тело лодки с высоким килем видно издалека.   Размеры ее впечатляют. У нее почти стометровое тело, которое венчает высокий восьмиметровый киль. Однако даже не это заставляет широко открыть рот.  Впечатляет местанахождение субмарины, что стоит огромным черным перпендикуляром к  дороге. Стоит она во всей красе посреди зеленой-презеленой травы как один в поле воин в далекой провинциальной глубинке Австралии. Она, царица подводного мира!  Застыла  навечно в парке  со странным названием Германтон (Germanton Park).
    Поначалу кажется, что это макет. Идем разбираться.  Стучим ногтем по корпусу, звук металла в ответ. Кажется, субмарина самая настоящая! Забираемся на корпус. Там тоже сплошной металл. С какого бодуна ее сюда притащили?
    Все ответы можно найти в стоящем поодаль музее, однако времени его прочесывать нет. Обойдемся табличками. Остальное подскажут поисковики. Источники просвещают, что это списанная или комиссованная (commissioned) (как солдат,правда?) лодка под названием HMAS OTWAY, которая прослужила Британии около 30 лет. Была построена в доках Шотландии и торжественно спущена на воду в 1965 году Принцессой Мариной в самый разгар холодной войны. Вы слышали о такой? О Принцессе? Я тоже нет, но как все-таки символично ее присутствие на торжественном спуске субмарины на воду:  на запуск   «СубМарины» дала добро Марина («пристань» в переводе с греческого) . О Марине мало что известно, кроме того, что была замужем(1934) за наследником британской королевской семьи Принцом Джоржем (Prince George), четвертым сыном Короля Джоржа V(King George V). Сама же родом из греческой! королевской семьи. Родила двоих  наследных принцев и одну принцессу. Первенца назвали Эдвардом, среднюю дочку- Александрой и младшего- Михаилом.
     Откуда русские имена у двоих детей?  Если бабушка Ее Высочество Елена Владимировна - русская, а дедушка –грек, то  у мамы Марины наполовину русские корни. Вот она и продолжила традицию. На этом изыскания в геронтологии лучше оставить, иначе вся нынешняя Королевская семья Великобритании может оказаться с примесью русских кровей. А это им обидно.
     Однако  вернемся к подводной лодке.  А лучше к парку Германтон, в котором она обрела вечный покой.  Корень слова Германтон однозначно указывает  на принадлежность к Германии.  Значит, когда-то во времена освоения континента  земля была облюбована немцами. Отсюда название городка, которое существовало вплоть до 24 августа 1915 года. Имя ему Германтон. Именно Германтон, а не Холбрук!
       Однако в 1915 году на волне антивоенных и антигерманских настроений, народ  решил переименовать город. Какое имя выбрать? И тут с подачи британских властей подоспело имя Холбрук. А это тоже отдельная история.
    Норман Дуглас Холбрук  в Первую Мировую служил британскому флоту. В свои 26 лет  был командиром подводной лодки Б11( В11).  Чтобы понять, какого внешнего вида были в то время подводные лодки, представьте   торпеду, только очень большую и  остроносую с обеих сторон. Это мужское видение объекта. В моем, женском, представлении  она больше смахивает на небольшого кита (Humpbeck whale). Кстати, ее уменьшенный в десять раз макет стоит там же, в парке.
    А теперь ее характеристики: длина 43 метра, киль 4 метра, скорость 13 км/час, экипаж 12 человек. Все показатели вдвое меньше упомянутой выше OTWAY.  И вот на такой «калоше», которая двигалась под водой со скоростью велосипеда, молодой  бравый Холбрук осмелился сражаться с  мощным турецким судном «Mesudiye», которое охраняло вход в пролив Дарданелла. К тому времени военный корабль пережил  три войны: Русско-турецкую 1877-1878, Греко-турецкую 1897 и Первую Балканскую 1912-1913.  В 1914 году,  пришвартованный  в Nara, он охраняла минные заграждения, перекрывавшие  пролив. Однако Первая Мировая  и четвертая в его послужном списке  война стала для «Mesudiye» последней.    
     Выполняя приказ по обеспечению входа в  пролив, Норман Холбрук  искусно провел свою «калошу» через все пять рядов минных заграждений  и выпущенной торпедой обезвредил противника. Потрепанный войнами корабль быстро пошел ко дну, а британский капитан вернулся со своей командой целые и невредимые,  снова удачно преодолев пять рядов мин в обратном направлении.
    Королевский дом был в таком восторге от  блестящей подводной операции, что наградил отважного капитана высшим знаком отличия «Викторианским Крестом»(Victoria Cross-VC).  На флоте  он стал первым, кто получил такую высокую награду. Чуть позже всей команде были выделены наградные деньги в количестве 3500 фунтов стерлингов на всех. Из них капитан получил 600, матросы –по 120, что было эквивалентно их трехлетней службе. В Австралии в то время, имея такие деньги, можно было смело скупить пол-Мельбурна. А сегодня   для достойной «хатынки» полмиллиона не деньги. Грустно и смешно. Как изменилось время!
    Командарм Холбрук прожил долгую достойную жизнь, и умер в 1976 году в возрасте 88 лет. При жизни трижды бывал в городе, названном в его честь. Впоследствии его вдова приезжала в Австралию  еще раз в 1997 году. На этот раз  на  торжественное открытие памятника- субмарины Hmas OTWAY, доставку которой в Австралию частично сама же и спонсировала.
     Но это тоже отдельная история. Она полна  драматизма.  Город Холбрук не выиграл тендер на покупку всей субмарины, и ее большое металлическое тело  приобрела другая компания на металлолом. Кажется,  судьба  подводной лодки  была предрешена. Однако несмотря на происки капитализма,  эта сказка со счастливым концом.  Каким-то чудом мэрия Холбрука нашла средства и перекупила субмарину в последний   момент. И вот она стоит в назидание потомкам посреди чистого поля  в далекой от водных просторов глубинке Австралии и сбивает с толку каждого, кто не знает ее истории. Именно на это - весь туристический расчет. Едешь мимо-обалдел-остановился-оставил копеечку в музее или за кофе/мороженое. Туризм  держит малые города «на плаву».
        В 2013 году на  киле субмарины установили перескоп, и теперь в его амбразуре можно разглядывать весь  Холбрук до последнего зайца. Так что welcome убедиться воочию.
     А мы, остановивишись в Холбруке и внеся посильную лепту в дело поддержания малых городов континента,   держим путь к заветному Олбури. Он стоит на границе между двумя штатами, Новым Южным Уэльсом и Викторией.  С нетерпением ждем встречи с прекрасной Викторией, небольшим, но очень красивым штатом Австралии, и очень надемся на взаимность.

   


 

-