новогодняя новелла для детей до 85 лет
1.
На дачу выехали рано, трасса была почти пустой, только стремительные тени деревьев, бежавших на встречу машине в лучах утреннего солнца, казалось, куда-то очень спешили. Грунтовая дорога была на редкость гладкой, на небольших неровностях машина раскачивалась, убаюкивая. Семья Кузьминых ехала открывать дачный сезон. Как всегда, на пару месяцев позже остальных дачников, с ранней весны занимающихся сельским трудом. Для Кузьминых дача была просто местом отдыха на природе, и ждал их там малюсенький, – три на четыре, домик из вагонки, в котором, кроме стола и четырех табуреток, ничего особого не было. Был еще небольшой набор садового инструмента, мангал, и гамак, вывешиваемый между двумя старыми дубами в углу участка. Остальное, - еда, посуда, мяч, ракетки для бадминтона, - привозились и увозились. Дачей пользовались летом, когда у старших членов семьи были общие выходные, и зимой, когда выходные совпадали с каникулами младшего из Кузьминых. Зимой мяч и ракетки заменяли лыжи, притороченные на багажник на крыше старенькой машины. Семья Кузьминых состояла из старшего поколения: Антона и Веры, и младшего, в лице Бориса Антоновича. Вообще-то он был Боб, а для мамы просто Бобка, но в самом начале прошедшего учебного года первоклассник Кузьмин пришел однажды из школы очень расстроенным. Оказывается, на уроке они учились правильно писать свое полное имя, он и написал, - совсем без ошибок. Боб Антонович Кузьмин. Учительница прочитала вслух, класс смеялся. Боб расстроился. Папа с мамой переглянулись на грустный рассказ сына.
- Это наша ошибка, Боб. Наша с мамой серьезная педагогическая ошибка. Мы очень расстроены. И опечалены, что так случилось.
- Да ерунда какая-то получилась! – сказал Боб. – Я ведь точно знал, что надо писать «Борис Антонович». А рука сама – раз, по привычке и написала, меня же и в классе, и во дворе Бобом все зовут?
- Действительно ерунда! Мы с мамой должны были тебя предупредить, когда рассказывали про школу, что это официальное учреждение. Ты знаешь, что такое – официальное учреждение?
- Ну конечно. Это вот мамина контора на железной дороге, или полиция, или еще всякие конторы. Где работают.
- И школа, где ты учишься, - тоже. Там же учителя работают? Значит, и писать свое имя надо официально, так как это в документах. В документах ты Борис Антонович. Это с нами, дома, - ты Боб, и с друзьями в школе или у себя в секции. Во дворе для хороших знакомых, - тоже Боб, а официально ты Борис. И теперь, что бы мы с мамой больше не допускали ошибок, из-за которых у тебя бывают неприятности, мы иногда будем звать тебя Борис Антонович. Ты же теперь школьник, официальный человек. Хорошо?
Боб уже забыл расстройство и улыбался (как и мама):
- Что, так всегда и будете говорить: Борис Антонович?
- Не всегда. Но в важные моменты – обязательно. Кстати, а учительница, Алиса Сергеевна, тебя как зовет: Бобом или Борисом?
- Кузьминым она меня зовет. Она всех зовет по фамилии, кроме Ярика Пузанкова, его она зовет Яриком или Ярославом, потому что он сын завуча. А мы его зовем Пузом, по-дружески.
Теперь улыбнулся и Антон.
Сейчас Борис Антонович внимательно следил за проносящимся за окном пейзажем. Когда машина начала тормозить, он спросил:
- Мы уже приехали?
- Нет. Сидите. Я сейчас, - Антон остановил машину, отстегнул ремень и открыл дверь, мама повернулась и сказала:
- На дороге какая-то коробка, прямо по середине. Сейчас папа уберет, и поедем дальше.
Боб встал, наклонившись между передними сидушками (так называли сиденья своей машинки Кузьмины), и в ветровое стекло увидел, что отец сидит на корточках и смотрит в раскрытую картонную коробку. Что-то там было. Боб открыл дверь, Вера тоже вышла из машины. Антон поднялся и смотрел в картонный ящик. Мама и сын тоже заглянули. В коробке лежала шерстяная серая кофта, а под ней что-то шевелилось, и было едва слышно то ли попискивание, то ли поскуливание.
- Кто там, Антон? – спросила мама, на всякий случай, положив руку на плечо Боба.
- Там щенки. Совсем маленькие.
- Ух ты! – сказал Боб.
- Ты смотрел?
Антон снова присел на корточки, его примеру последовало всё семейство. Он запустил руки в коробку, аккуратно приподнял и отодвинул кофту. Под ней обнаружились три крохотных, хотя и весьма упитанных щенка. Лишенные теплого укрытия, они заскулили довольно громко, и очень жалобно. Антон снова их накрыл, и писк стал гораздо тише. Вера смотрела на Антона, Антон на Веру, а Боб крутил головой от мамы к папе.
- Такие малыши… На лисят похожи. С машины, что ли, выпали? И что теперь? – спросила мама.
- Странно. С машины… Впереди деревня, Осиновка. Остановимся, спросим. Не оставлять же их на дороге.
Антон пригнул верхние створки коробки, поднял ее и пошел к машине. Он поместил коробку на заднее сиденье, после чего скомандовал:
- Боб, садись на свое место, будешь придерживать. Вера, поехали.
Когда машина тронулась, Боб первый нарушил молчание:
- Па, а что, домой щенков взять нельзя?
- Пристегни ремень, - сказал Антон, а Вера сказала:
- Во-первых, мы не знаем, чьи это щенки, вдруг их хозяева сейчас ищут? Во-вторых, Борис Антонович, собака, это живое существо, требующее особого ухода, а совсем маленький щенок, - это вообще особый случай. Они ведь совсем маленькие, смогут ли без мамы выжить, это большой вопрос.
- Надо сначала разобраться, что произошло, потом, когда поймем, всё обдумать. Так что, Боб, твой вопрос о щенке пока рано задавать. Сначала всё осмыслим, потом уже будем дальше думать, что делать.
2.
Деревня спала. Наверное, по случаю выходного дня. Антон ехал медленно и вертел головой по сторонам. В центре деревни стояло одноэтажное деревянное здание, над крыльцом которого висел флаг. Крыльцо было широким, в дом вели две двери. У одной висела синяя вывеска, с крупными буквами написанным словом «Управление», у другой вывеска была красной, с желтым крестом, и золотые буквы оповещали, что это Фельдшерско-акушерский пункт. Эта дверь была открыта. Машина остановилась, и Кузьмины вышли. Поднявшись на крыльцо (Вера с Бобом остались у машины), Антон увидел женщину в светло-зеленом халате. Она что-то стирала в большом эмалированном тазу. Антон поздоровался. Женщина оторвалась от своего таза, оглянулась, сказала: «Здрассьте», и вытерла руки белым вафельным полотенцем.
- Что-то случилось?
- Не совсем по вашей части, Светлана Сергеевна, - Антон прочел на бейджике на лацкане халата «Фельдшер Светлана Сергеевна», - на дороге перед деревней нашли щенков. Совсем маленьких, слепые еще. Наверное, новорожденные. Вот зашел узнать, - может, потерял кто? Вы не в курсе?
- Щенков? Они что, по дороге ползали? Показывайте! – фельдшер пошла к машине за Антоном, на ходу поздоровавшись с остальными Кузьмиными. – А вы дачники, что ли? Или к нам приехали?
- Дачники, - сказала Вера. – Из «Строителя-2», за речкой, в шести километрах…
Антон поставил коробку на лавочку у забора и открыл. Светлана Сергеевна приподняла кофту в коробке, чем вызвала громкий писк. Заглянув в коробку, фельдшер охнула.
- Вот это семейка!
Она взяла одного щенка двумя руками, приподняла на уровень лица и внимательно осмотрела. Сжав малышу маленькие челюсти пальцами, заглянула ему в пасть, по очереди пошевелила его лапками, даже в уши заглянула, приподняв их… Положила и взяла следующего. Кузьмины наблюдали. После осмотра, ловко взяв всех троих малышей в ладони, повернулась к своему пункту, на ходу пояснив: «Надо покормить срочно». Кузьмины строем двинулись следом. На крыльце Антон сказал: «Здесь ждите!» - а сам шагнул за фельдшером в дверь. На предмет помощи.
Светлана Сергеевна направилась в угол большой комнаты с письмен-ным столом, белым металлическим лежаком и тремя стеклянными шкафами, в которых полки были заняты медицинскими инструментами, лекарствами и еще всякими нужными здесь предметами. В углу стоял небольшой белый столик с бортиками, на который аккуратно были положены пищащие пациенты. Словно затылком видя Антона, врач сказала:
- Включите чайник, на подоконнике. Вас как звать?
- Антон. Жена – Вера, сын Борис. Мы на дачу едем, в «Строитель»…
- Про дачу я уже слышала. Вряд ли щенков потеряли. Это точно не наши, не деревенские, - Светлана Сергеевна снова подняла одного щенка (в её руках он перестал скулить), поднесла к письменному столу, положила, и, вытащив небольшую линейку из стаканчика с карандашами, начала прикладывать ее к лапам, голове, что-то измеряя. – Скорее, хозяев надо искать именно у вас в «Строителе», утром перед вами проехала пара машин. Вы же знаете, дальше дороги нет. Хотя возможно, что и там хозяев вы не найдете.
- Как так? Откуда ж на дороге коробка?
- Я фельдшером работаю по необходимости: последний специалист сбежал восемь лет назад. Зарплата три тысячи. А я – ветеринар, вот курсы закончила фельдшерские: не бросать же деревню. Это, очень похоже, дорогие щенки, и очень редкой породы. Корги. Слышали?
- Нет, ни разу.
- Вельш-корги. Это древняя английская порода, цена одного щенка примерно как моя полугодовая зарплата. Не пугайтесь, у меня очень маленькая зарплата. Только, судя по некоторым очевидным признакам, это не чистопородные, испорченные щенки. Хозяева явно не доглядели, сучка загуляла. Насколько я понимаю, это может плохо сказаться на клубной судьбе собаки: ее просто исключат из элиты, и всех щенков в дальнейшем можно будет продавать уже не как корги, а как простых дворняжек. Наверное, поэтому хозяева щенков и увезли подальше. Утопить рука не поднялась, а оставить на дороге, - пожалуйста. Добрые люди подберут. Это, конечно, догадки, но что еще думать?
- И что теперь делать?
- Ну, вы нашли, вам решать. Для очистки совести, конечно, с вашими соседями по дачному обществу надо поговорить. Если никто ничего не знает, - думайте, что дальше. Хоть и не чистопородные, и без документов, меньше десяти-пятнадцати тысяч такой щенок не стоит. Две девочки и мальчик. Пацан сейчас грязно рыжий (она взяла на руки одного малыша), но вообще очень редкого – оленьего окраса… И это вполне домашние собаки.
- Домашние – это хорошо. У нас маленькая двухкомнатная, и Борька растет. Как то собаку в семью принимать… А торговать щенками я, конечно не смогу.
Светлана Сергеевна улыбнулась, и чем-то напомнила вдруг Антону маму. Она, стоя у подоконника, уже развела (как Антон понял) детское питание в большом пластиковом стакане, и теперь переливала через воронку белую жидкость в детскую бутылочку. В одном из шкафов была найдена соска.
- Не надумаете, - оставляйте мне. Я пристрою. Запишите телефон, я сообщу о результатах. Желающих на таких красавцев много. А торговать собаками, это действительно, не очень хорошее дело. Зовите своих, начнем кормление.
3.
Настроение было не до отдыха и шашлыков. Вера порадовалась, что взяла колбаски-шпигачки: они готовы были на небольшом огоньке мангала уже через пятнадцать минут. А еще через пятнадцать минут вернулся с обхода соседей Антон:
- Среди наших соседей хозяев точно нет. Еще смешнее: последним, всего за час до нас, приехал Антипин, больше машин не было. А на встречке нам попался единственный навороченный джип, - помнишь, Вер, три семерки номер, и летел, – пыль столбом. Здесь его не было, никто не видел, выходит: доехал, сгрузил коробку (она же поставлена, а не на боку не катилась следом, если б сама выпала… да и как из джипа – выпасть?). Сейчас, если никого на отдых не тянет, поедем и спросим о джипе Светлану Сергеевну. Если и она не видела этого «крутяка», значит, как и сказала: привезли щенков и около деревни оставили. Постеснялись утопить. Не знаю, стоит ли таких хозяев разыскивать. Поэтому, если, конечно, фельдшер разрешит, - это было сказано специально в адрес Боба, - если посчитает, что мы сможем одного щенка выходить, - берем пацана и едем домой.
- Ур-р-рааа! – подпрыгнув с табуретки, во все горло заорал Боб.
…………………………………………………………………………..
В машине Борис, взявшись руками за передние сидушки, спросил:
- Антон! – в семье было нормой общаться по именам, но исключительно, когда не присутствуют посторонние. – А почему «пацана»? Девочки такие рыженькие, точно, как лисички!
- Сядь и пристегни ремень.
- Ты решил заняться разведением собак? Может, питомник построишь? – спросила мама. – Боб застегнул ремень и смотрел маме в затылок. Словно почувствовав, она повернулась.
- Так, Борис Антонович. У нас сейчас, пока не доехали, официальный разговор. Если уж ты решил завести животное в доме, то берешь на себя всю ответственность, уход и содержание. Конечно, мы с Антоном приобретем и корм, и тарелки, и… всё, что надо для щенка. Но вот твое личное время теперь резко сокращается. На уход за новорожденным надо очень много времени. Поэтому, - секцию ты бросить никак не можешь, сам говорил, скоро школьные соревнования, потом район, - придется тебе сократить время прогулок, как минимум, на полчаса. То же самое с компьютером. Сейчас принимай свое решение: нет - нет, или да – да. Рисковать судьбой маленького щенка мы с папой не намерены.
Боб был абсолютно не готов к такому повороту событий. Антон вытянул шею и глянул в зеркало заднего вида: сын надул щеки и смешно сморщил лоб.
- На первых порах я, конечно, немного помогу. Но все же, собаку ты берешь себе. Согласен?
- А какой у меня выбор? – спросил Боб, и Вера резко отвернулась, чтобы сын не увидел ее лица.
- Вера, дай Бобу свой смартфон. Боб, спроси у Гугла, что это за собаки, - корги. Я первый раз слышу такую породу.
Через полминуты с задней сидушки донеслось: «Окей, Гугл, корги…»
……………………………………………………………………………….
Когда семья вывалилась из авто у фельдшерского пункта, их ждала почти пасторальная идиллия. Перед скамеечкой на траве расстелено светлое полотнище, а на нем шевелилась, боролась, пищала и даже гавкала (если лаем можно назвать больше похожие на мяуканье звуки темного щенка) тройка очень маленьких, даже крошечных, но настоящих собак. Бело-желтые девчонки явно пробовали друг друга на вкус, изображая борьбу и царапанье, одна обсасывала короткий хвост сестренки, а та норовила поймать ее ухо, слепо тыкаясь то в шею, то в мордочку. Темный мальчишка сидел в царской позе льва, широко растопырив задние лапы и упершись в подстилку передними. Веки у него при этом дрожали, он явно хотел открыть глаза, и иногда это немного получалось; но, видно, что не так получалось, как ему хотелось бы, и он снова и снова гавкал, подкидывая к солнцу розовый нос. Светлана Сергеевна сидела на скамейке, к уху был прижат сотик. Она кивнула приблизившимся и обступившим собачью арену Кузьминым. Боб присел на корточки, протянул руку и погладил щенка по носу пальцем. Тот замолчал и начал принюхиваться к незнакомому объекту.
- Ну всё! Мне сейчас некогда, придешь – посмотришь. – Врач закончила переговоры и обратилась к прибывшим:
- Ну и как, дачники, съездили?
- Спасибо, нормально съездили. Это не наших соседей щенки. Светлана Сергеевна, а вы, случайно, утром здесь не видели черного большого джипа? Номер такой еще – три семерки? Нам утром навстречу проехал. Точно не со «Строителя».
- Нет, Антон. Не видела. И у нас такого в деревне нет, и не помню, что бы вообще появлялся. Думаете. На джипе щенков завезли?
- Выходит, - так.
- Не удивлюсь. И что решили?
- А что решать? На вас, как на профессионала, рассчитываем. Вот Борис Антонович изъявил желание взять щенка, пацана, домой. А с остальными, – если поможете, будет хорошо.
- Так это что помощью считать. Оставите девочек, – буду благодарна. Здесь у меня подруга, тоже одинокая пенсионерка, давно мечтает о маленькой домашней собачке… Вот и будет нам за кем ухаживать. Или вы собираетесь этот джип разыскать?
- Пока всё так складывается, как вы сказали. Коробка не валялась, а стояла, чуть сбоку, что б и случайно не задеть, и мимо не проехать. И джип – явно чужой, подальше от города заехал, но рядом с деревней выгрузил. Всё, как вы сказали. И что толку его искать?
- Ну да, похоже, так. Кстати, я подруге в город звонила, у вас в городе корги нет. Она собачница, про выставочных собак всё знает. Может, из соседнего, из Юрьевска? Здесь по прямой тридцать километров, что это для джипа?
- Значит, так и решаем?
- Решаем. Конечно, я бы на пару неделек сама за ними посмотрела: совсем еще малышки, их и кормить надо не реже, чем через три часа… Да и приучить в туалет ходить надо…
Тут вмешался во взрослый разговор Боб:
- У меня сейчас каникулы, и ночью встану по будильнику, – мы никому не помешаем. А к месту корги быстро привыкают, они в Шотландии пастухам помогали, и всегда в домах жили!
- Ух ты! – сказала Светлана Сергеевна, всплеснув руками.
- Это он интернета сейчас начитался по дороге. Знаток, - Вера потрепала сыну волосы на макушке. – Пообещал обеспечить полный уход и воспитание.
- Ну, раз так, пойдем, выдам в дорогу молоко и памперсы?
Светлана Сергеевна встала со скамейки, и тут произошло вот что: слепой щенок, до этого продолжавший «исполнять» лай, вдруг поднялся, и, пошатываясь, уверенно пошел в направлении стоящего в двух метрах в стороне Боба. Дойдя до его ног, понюхал и лизнул кроссовку Боба, а потом начал на неё карабкаться, залез и ухватился за ногу мальчишки, обняв ее двумя лапами. Он явно стремился вверх, и Боб наклонился и аккуратно взял щенка на руки, посадил на руку, согнув локоть левой руки перед грудью и правой начал гладить нос. Щенок вытянулся, тихо пискнул и … моментально уснул.
- Да-а-а… - Светлана Сергеевна улыбнулась, и опять чем-то напомнила Антону маму. – Много чего видела, но что бы собаки так себе хозяев выбирали… Это уже судьба. Пойдем, Вера, дам я вам подстилку, памперсы и молоко, я приготовила три бутылочки, до завтра вам вполне хватит. Кстати, Антон, я вам уже говорила утром о чистопородности. Вот у вашего это больше всего и заметно. Чистопородные корги отличаются очень короткими, относительно тела, ногами. Ну, примерно, как таксы,– ноги выглядят не пропорционально маленькими. А у Бобика ноги гораздо длиннее, чем требует описание породы. Это точно полукровка. Но, мне кажется, от этого он еще симпатичнее вырастет, чем обычные корги…
- У Бобика? – переспросила Вера.
- А, извините! Это у нас в деревенском детстве были одни Бобики да Жучки. Ну, Мухтар да Джульбарс, конечно. Вот ляпнула.
- Ну почему же? Сегодня не вполне стандартный день, - сказал Антон задумчиво. – Нашли нового члена семьи, щенок сам определил своего хозяина… Всё случайно. И Бобиком вы его случайно назвали. У нас уже один Боб есть, - Антон, как раньше Вера, потрепал волосы сына. – Теперь два Боба: один Борис Антонович, второй длинноногий Боб. Вот такие случайности. Спасибо вам за помощь. Теперь в гости будем заезжать. Если что в городе надо, не стесняйтесь, телефоны есть, звоните - захватим обязательно.
4.
С началом учебного года Вера заметила перемены в поведении сына. Он и раньше то взрослел на глазах, а сейчас становился немного другим. То, что с Бобом он проводил очень много времени, брал его с собой на занятия в секцию рукопашного боя, и когда сам шел гулять (помимо обязательных утренней и вечерней прогулок), и дома все дела они делали вместе (Борис моет посуду, а Боб вертится под ногами, один делает уроки, второй лежит под столом, и спят вместе – Боб в ногах у Бобки), это быстро стало нормой. Но иногда Вера ловила себя на мысли, что сын на полном серьёзе считает щенка членом семьи, своим близким родственником. Вера не была уверена, что это правильно. Решила обсудить это с Антоном.
Антон сдал большой объект, получил Большую Зарплату и Премию. По этому поводу свободное утро посвятил Подаркам. Себе он с ходу купил новый лазерный уровень, хорошие инструменты не только помогали в работе, но и делали саму работу проще и радостней. С Верой тоже не было проблем: две недели назад, затариваясь на полмесяца продуктами в Универсаме, жена затормозила перед небольшой сумочкой в галантерее: «Смотри, по цвету как раз под новые сапожки… Еще бы пояс такой к плащу, был бы ансамбль?» - «Берем?» - «Да нет… Без пояса… Не сейчас, подумать надо». Пояс позже Антон случайно обнаружил на витрине фирменного магазина на выезде из города, сумочка всё еще лежала в Универсаме. На самом деле – бирюза, рисунок «змеиная кожа» - точно, как Верины новые сапожки. Гора с плеч. С Бобом было сложнее. Не то, что родители баловали сына, но вроде как всё необходимое было. Опять же, через месяц день рождения, хороший подарок надо будет вместе с Верой выбирать. И, скорее всего, это будет ноутбук. Старый, которым пользовался Боб, - рабочий ноутбук Антона; уже пару раз возникали ситуации, когда он нужен был обоим одновременно по делу, а такое Антон допустить не мог. Покупать дорогой подарок сейчас тоже было не правильно. Пусть будет маленький «проходной» праздник. Просто найти что-то вроде сувенира, что ли? Антон притормозил перед спорттоварами. Вывеску украшали надпись «Ближний бой» и рисунок двух рукопашников в поединке. Для профессионального магазина картинка выглядела странно: один боец наносит удар коленом в голову (типа хидза-маваши-гэри), а второй, вместо блока, норовит сделать аши бараи, подсечку… Художник, очевидно, достаточно далек от единоборств, зато эмоций в рисунок вложил от души. Антон улыбнулся и вошел в магазин.
- Какие люди! Здорово, братишка, - нос к носу у входа Антон столк-нулся с Серегой, теперь с Сергей Иванычем, Бобкиным тренером, а когда то, на совместной срочной, в горах Кавказа, просто Серым. Сейчас у Сергея была маленькая мастерская по авторемонту, но главное время он проводил в спортзале, где тренировал несколько групп разного возраста (и пола). Его жизнь называлась Киокусинкай.
- Здорово, Серый! Как ты здесь вовремя! Поможешь.
- И в чем?
- Подарки покупаю, премию дали. Нам уже взял, Бобу надо.
- Бобу надо кимоно. Не знаешь?
- Да видел, на той неделе Вера говорила, что кровь не отстирывается…
- Ну да. Эт не Боба кровь, это он случайно Димке Косолапову нос раскровавил: контакт получился… Я то солью сразу присыпал, - все равно следы. А в выходные открытые спарринги, соседи приезжают, по ним будем отбирать на область. Ты знаешь, что у Бориса перспективы? Тьфу-тьфу, но, похоже, боец растет.
- Боец бойцом, Вера переживает: по голове настучат, будет овощем расти…
- Не выдумывай. Они в шлемах, и я не допущу. По большому счету, до 12 лет вообще никакой опасности нет. И по силе удара, и организм детский приспособлен лучше… За это время главное, – станет в себе уверен. Пойдем, покажу кимоно. Кстати, я к твоей собаке привязался. Славный пёс!
- Это Боба собака.
- Ну да. Так и есть, два Боба. Пока один разминкой строем бегает, мы со вторым освоили теннисный мячик ловить. Сын показывал?
- Нет. Что. Прямо на тренировке играетесь?
- Ну да. Когда время есть. Слушай, твой Боб как партизан: спрашиваю, сколько стоит щенок, говорит, - ничего не стоит, нашли. Правда, что ли? Вроде дорогая собака.
- Точно нашли. На дороге.
- О как.
- Размер правильный? - Антон рассматривал поданное продавцом кимоно. – Вроде чуть больше?
- Нормально. Он у тебя растет, как на дрожжах. С весны уже четыре килограмма набрал, и не капли лишнего. Говорю – бойцом будет.
- Вера говорит, Боб рисует хорошо. Акварели повезли на выставку в область.
- А что мешает бойцу быть художником? Я вон машины «рисую», ты – коттеджи ваяешь. Мы что с тобой, бойцами быть перестали? Надо бы как-то толпой собраться, Витьку с Генкой подтянуть, да и Барабану с Юрьевска сюда полчаса езды. Посидеть, поговорить, помянуть…Как смотришь?
- Я – за, назначай дату, будем обзванивать.
- Как насчет этой субботы?
- Решили!
………………………………………………………………..
- Вот и длинноногому обновка, - Антон демонстрировал подарки, но не был уверен, что его слышат. В голубом плаще с сумочкой через плечо, в сапогах и новом пояске Вера не могла оторваться от большого зеркала в прихожей. Теперь вместо шляпки она повязала платок, мудрено, на манер чалмы или банданы. Как и шляпка, платок здесь не подходил. Вера терялась.
- Глянь, Веруш, я Бобу - (если бы о сыне, – сказал бы «Бобке», так уже привыкли), - на зиму комбинезон взял. Хоть он у нас и шерстяной, но если как прошлой зимой, будет минус тридцать пять… Он же не белый медведь?
- Правильно. Умно. Слушай… - Вера взяла комбинезон, он был камуфляжной серо-черной расцветки, и выскочила в прихожую. Через минуту она стояла перед Антоном, вокруг головы обернут собачий комбинезон. – Вот такой мне платок нужен! Не камуфляж, конечно, но цвета, – само то!
Антон захохотал и откинулся на спинку дивана.
- Да ладно тебе! – Вера положила на диван комбик, сумочку и начала разоблачаться. – Кстати, я хотела с тобой поговорить о чрезвычайной дружбе наших Бобов. Ты ее не находишь чрезмерно сильной?
- Ты о чем? – Антон моментально стал собран и серьезен.
- Да сама не знаю… Не слишком они много вместе, не разлей вода… Бобка чуть не за брата собаку считает, это правильно? Или я преувеличиваю?
- Вон ты о чем. Да нет, Вер, не переживай. Это нормально. Ты же ви-дишь, – у Боба к Бобке тоже особое отношение, нас он слушает, уважает, хвостом виляет и все такое, а наш Бобка для него и хозяин, и мама, и друг… Думаю, сын это так же чувствует. Думаю, такая ответственность для него, – хорошо. Во всяком случае, не вижу, что может быть плохого?
- Слушай, Кузьмин! А ты мне никогда не рассказывал, у тебя в детстве собака или собаки, - были?
Антон встал с дивана. Двинулся на кухню.
- Слушай, Кузьмина! Пока малых дома нет, пойдем, обмоем подарки, что б носились. Там, кажется, на дне осталось по капле твоего любимого?
«Киндзмараули» было почти по бокалу. Вера поставила на стол блюдечко с оливками и, отрезав по ломтику ветчины, соорудила два бутерброда.
- Погоди, надо капелькой вина намазать поясок и сумочку.
- Бобкино кимоно я, конечно, мазать не стану! Спасибо! – Вера чмок-нула Антона в нос, села и сделала глоточек вина. – Вкуснища! Так и что ты мне хотел рассказать?
- Была у меня собака. Вихрь. Дворняжка, очень на лайку похожая. Белая, с черным пятном на груди, черными ушами и мордой. Очень хорошая собака. В соседнем дворе ощенилась бездомная собака, Найда, - ее весь двор и кормил. Родители разрешили взять щенка. Вот я его и воспитывал. Потом мама заболела. Потом умерла. Отец через полгода решил уехать на родину, он с Ростовской области. Пока там решатся вопросы с жильем и работой, меня и брата взяла мамина сестра, - одна жила в трехкомнатной квартире. Всё бы ничего, но у неё была аллергия, сильные приступы иногда, на таблетках, и скорую вызывать часто приходилось. В общем, собаки в квартире быть не должно категорически. Вихрь жил с Найдой в старом дворе, а я с ним каждый день гулял. Потом пришло письмо, тетя Ира долго плакала. Вечером сказала, что отец женился, а нас оставляет ей. Я тогда хотел из дома сбежать, - да тетю Иру жалко, - совсем болеет, а тут такое приключение. Брат уже поступил в военное училище, а мне еще два года в школе. Потом тетя Ира заболела, ее увезли в больницу, моя классная быстро ситуацию уловила. За мной пришли участковый, из опеки, собрали в пять минут и отвезли в закрытый интернат. В общем то нормально; я за Вихря сильно переживал: тогда по городу ездили собачники, отстреливали бездомных собак. Вроде, на кого-то стая набросилась, сильно покусали. Интернат у черта на куличках, в другом конце города. Я, как новенький, целый месяц в изоляторе, типа, для выявления не болею чем… И Вихрь меня там нашел. Прибежал, ночью под окном скулит. Я вылез в окно. С пацанами там уже познакомиться успел, организовали с кухни собаке всякого вкусного. Так он и жил в интернате. Потом я в техникум поступил, вернулся в теть Ирину квартиру, ее уже год как не стало. И брательник после третьего курса почти переехал домой. В училище на построения и занятия только. А Вихря случайно сбила машина. Он так и не научился дорогу переходить. Короче, я зачем то себе втемяшил, что на предательство все способны, кроме мамы и собаки. Сейчас, конечно, немного поумнел, есть, кому верить. Но собак уважаю. Думаю, для нашего Бобки мы нашли хорошего друга. Не стоит переживать по этому поводу.
……………………………………………………………………………..
Вера, сидя с ногами на диване, работала с кучей своих бумаг: будто их на работе не хватало. Перебирала какие-то квитанции, накладные, длиннющие списки с цифрами – номерами вагонов. А Антон, сидя в кресле, задремал за чтением толстой книжки-инструкции к профессиональному строительному лазеру: уровню, отвесу, дальномеру и еще черт знает чему, напиханному в немецкую умную штуку. С тренировки вернулись «мелкие» Кузьмины. Бобка повесил на вешалку ветровку, и, с собакой на руках прошлепал в ванную. Собаке мыть лапы, себе – всё остальное. Оттуда двинулись на кухню, при этом Боб успел проскочить в комнату, вильнул хвостом Вере, подбежал к креслу со спящим Антоном, постоял секунду, потом лизнул свисающую со спинки кресла руку и рванул на кухню. Ужинать.
5.
Боб потерялся в городском парке, буквально на минутку скрывшись из поля зрения Бориса. Здесь он всегда отпускался с поводка, - все было знакомо, далее ста шагов щенок (размером уже почти в полный свой коргинский рост) никогда не отбегал. Вот и сейчас, одноклассница Ленка попросила Бориса поддержать ее на самом краю катка, – центральная площадка парка просто была залита, и пара десятков доморощенных «фигуристов» всех возрастов всегда с удовольствием выписывали, как могли, замысловатые пируэты. Боб крутился вокруг: пару раз забегал на лед, смешно скользил на разъехавшихся лапах, пока не понял, что лавры Родниной – не его фишка. Тогда он начал описывать круги вокруг припорошенных снегом скамеек, чаши не работающего по сезону грустного фонтана и… исчез. Борис оглянулся раз, снова перекинулся парой слов с Ленкой, потом встревожился, сказал: «Я сейчас!», - и рванул к фонтану. За фонтаном пса не было. Пока удивленно, но без тревоги, Борис крикнул: «Боб!». Потом, уже встревожившись, крикнул громче: «Боб, ко мне!». Единственным местом, где можно было не увидеть собаку, показалось, была аллея плотных кустарников вдоль главной дорожки парка. Хотя и без листьев, кусты были частыми, плотными и в центре забиты снегом. Борис устремился к ним, на бегу все громче крича: «Боб! Бобик! Ко мне! Иди сюда…»
- Мальчик! Вы собачку потеряли?
- Да! Вы видели? – по центральной дороге шла женщина в возрасте, с коньками на левой руке наперевес.
- Там, прямо на входе целая стая. Там, видно, девочка гуляет, может, и ваш прибился?
- Спасибо!
Так Борис не бегал ни на тренировках, ни в догонялках во дворе с пацанами. И всё равно не успел, – уже на повороте с Площади Победы у парка на улицу Космонавтов мелькнули, сворачивая за угол несколько собак из явно большой компании. Издалека даже нельзя было разглядеть, – был ли среди них Боб, - и Борис припустил изо всех сил. На Космонавтов было много народу, мешавших рассмотреть улицу. Тем не менее, еще дальше, почти в двухстах метрах, Борис умудрился рассмотреть двух крупных собак, либо игравшихся, либо дравшихся друг с другом… Собаки, когда Борис к ним подошел, были бездомные дворняги. Они ссорились, но не сильно, и, когда более крупный пес перевернул более мелкого на спину, он этим удовольствовался, и побежал в глубь переулков с главной улицы. Борис, еще раз осмотрев улицу, пошел за мохнатым бродягой, и лишь пройдя метров сто, понял, что находится в совершенно не знакомом ему районе, среди чужих домов, дворнягу потерял из виду, и куда идти и что делать дальше, – он не знает. Он достал из внутреннего кармана куртки сотовый телефон, и нажал вызов. Антон ответил моментально. Борис сильно запыхался, но говорить старался спокойно и понятно, объясняя главное: «Боб побежал со стаей собак, я за ними шел по Космонавтов, потом свернули, и я собак потерял…» - «Ты где?» - « Я не знаю», - пауза была не более пяти секунд. - «Боб, подойди к любому дому, на котором написан его номер и улица. Прочти мне, и стой на месте. Я буду через десять минут. Или просто ходи, гляди по сторонам, но, даже если собак увидишь, за ними не беги, если конечно, это не Боб. Ты меня понял, сын?» - «Да, пап. Я стою на месте, на углу дома, улица Жукова, 17 «А». – «Всё понял, знаю где это, сейчас буду».
Антон приехал через пять минут. Мотнул головой, и Боб моментально залез на соседнее сиденье.
- Не видел собак? Последний раз в какой стороне заметил?
- Похоже, вон туда, к старым домам побежали. Но это не стая была, за которой я бежал, а две дворняги. Большие.
- Ясно, сейчас пару кругов сделаем по району, что-то увидим.
Это были странные круги. Антон явно четко продумывал маршрут, выезжая на такие места, где открывалась хорошая видимость вдоль улиц и домов, несколько раз останавливался, Боб отметил, как правило, рядом стояли мусорные баки. Боб от машины рассматривал окрестности во все стороны, а Антон отходил, разглядывал снег. Несколько раз звонил по телефону. Они видели уже с десяток собак, но это были не те собаки, что им нужны. Или гуляющие с хозяевами, или бегающие самостоятельно, но либо – домашние, в ошейниках, либо явно одиночки, ни к каким стаям отношения не имеющие.
- Они что, должны по помойкам бегать? – спросил Боб.
- Ну а что еще бездомных собак интересует? Есть такая вероятность. Хотя и небольшая. Час уже ездим, давай-ка к парку вернемся, может Боб нас уже сам там ищет.
Остановились у ворот и пошли вдвоем в сторону катка, все детали события Борис подробно уже рассказал Антону. Шагах в ста от входа отец свернул с дороги в проем аллеи кустов, и тут же остановился, потом присел на корточки.
- Вот она, стая. Видишь, сколько следов? - За аллеей снег был не затоптан, действительно, несколько цепочек собачьих следов, переплетаясь и затаптывая друг друга, вели к выходу из парка. – Жалко, что они не по парку и не за город бежали. По следам можно было бы попробовать найти. На улицах это бесполезно. Так. Больше десяти собак, четыре очень крупные. Как бы они нашему Бобу не навешали бобов, он же малой, и опыта драться нет… Ладно, обойдем парк, проедем до дома, и поедем по окраинам. В центре вроде бы стай собак нет. Хотя и это может быть не стая, случайно собрались женихи в кучу…
На выходе из парка Кузьмины столкнулись с двумя ребятами из Борькиной секции. Остановились и поздоровались (Боб только сейчас вспомнил, что уже час, как началась тренировка. Он пропускает занятие, что было просто не допустимо). Мальчишки были старше класса на три-четыре, но Боба уважали, поздоровались за руку, и Сашка Бровко (Бровь в общении) спросил:
- Не нашелся? Мы сейчас вокруг парка должны все облазить.
- А вы откуда знаете? – Боб просто офонарел от этих слов.
- Шутишь? Сергей Иваныч всех по городу разослал: парами по своим районам на поиски Боба! Доклад каждые полчаса. Да еще друзей и родителей подтянули. «Откуда знаете!» Полгорода на поисках.
- Спасибо, пацаны! Давайте, как приказано, вокруг парка, мы с Бобом едем окраины проверять, - сказал Антон и, на прощанье, снова пожал обоим мальчишкам руки, совсем по-взрослому.
На выезде за город Антон остановился у машины ДПС. Стоявший метрах в пятнадцати перед машиной гаишник обернулся, кивнул, и снова начал смотреть в регистратор, которым отслеживал скорость спешащих в город машин. Из полицейской машины вылез здоровый дядька в капитанских погонах, пожал руку Антона.
- Тишина пока? – спросил он Антона.
- Вроде… А у вас никто ничего?
- Недавно ребята звонили с Васильевского рынка, вроде там сторожа подкармливают трех собак, типа – охрана. Просто прикормленные. Видели несколько чужих барбосов, только это утром было. Но проверить то надо: наши могут только на маршрутах по сторонам смотреть, по рынкам лазить не будут, сам понимаешь – служба.
- Ясно. Спасибо. Едем на Васильевку.
- Слушай, Антон… А что это за порода такая – корги? Очень дорогая?
- Порода – дорогая. Но наш пес не породистый, денег за него не выручишь, если ты об этом.
- Да не! Понимаешь, мальчишкам ППСникам приказать-то никто не может такого. Все на добровольстве. Я понимаю, как ты к этому относишься. Но если для дела, – за стимул они будут очень стараться. Знаешь девиз патрульного: за рубль в чистом поле на коленях воробья догонит. За два – поймает.
- Понял, Саня. Передай всем по тихой, – приз пятерка, кто пса найдет. Это нормально?
- Вполне! Если встретят – домой на руках принесут!
Не нашли и не принесли. Домой вернулись по темноте. У Веры глаза были красные. Голос дрожал.
- Умывайтесь. Ужин на столе.
И тут Борька заплакал.
6.
Участковый педиатр Валерий Григорьевич (между Кузьмиными - Айболит), приехал уже четвертый раз за две недели. Привычно померил температуру, посмотрел в Бобкин рот, заглянул в глаза, перемещая влево и вправо маленький блестящий молоточек перед носом ребенка, потом сделал два укола: в руку и «как обычно», перевернув Боба на живот.
- Ну вот. Симптомы почти сняты. После выходных можно на тренировку: тренера предупредите, сначала минимальные нагрузки, потом, дней через десять, раскачать на полные. Да Сергей Иваныч сам соображает в этом: мне даже показывал японские хитрости, как вывихи пальцев вправлять. Вы, молодой человек, берите вот эту подушечку, рассасывайте. Сейчас можно поспать. Температура нормализуется в полчаса. А вы, папы-мамы, наливайте чай, - у меня еще два вызова. Чай у вас вкусный, - глотну и полетел.
Дверь в Бобкину комнату прикрыли, когда расселись на кухне, врач начал без предисловий:
- Мои примочки, - это только от симптомов. Теперь уверенно говорю: никакой простуды, никакой инфекции. Травма имеет чисто психический характер, и очень сильная, раз такие последствия. Честно говоря, в моей практике первый раз. Вижу крайнюю необходимость обратиться к хорошему психологу, возможно – к психиатру. Не пугайтесь, это не означает, что у ребенка отклонения. Это реальная травма, и по силе, возможно, более значительная, чем, например, перелом конечности. Правильная помощь психолога-психиатра может гарантировать почти стопроцентное благоприятное решение. Такие специалисты в городе есть, если есть у вас знакомые, – хорошо; они, естественно платные и не дешевые. Здесь без выбора. Если не знаете к кому обратиться, могу порекомендовать.
- Напишите, Валерий Григорьевич, - Вера раскрыла взятую с кухонной полки тетрадку, куда наспех записывала кухонные рецепты, услышанные по телевизору. – У нас таких знакомых нет.
Врач четким и красивым, вовсе не «медицинским» почерком, начал строчить в тетрадке имена и номера телефонов.
- Вот здесь ставлю восклицательный знак, так конечно, нельзя делать, но это, извините, мой принцип. Записываю, кроме рекомендованных, три фамилии городских специалистов, которых категорически нельзя подпускать к ребенку. Это вовсе не личное. Эти, так сказать, «товарищи», мне известны тем, что прописывали детям, чуть не двухлетним малышам, тяжелые психотропные препараты, для «успокоения». По просьбе «добрых» мам. Время такое: сплошной бизнес, в том числе и на детях. Всё, спасибо за чай. Нет, Антон, еще раз напоминаю: это мой принцип. Уберите ваш кошелек. Кстати, Вера, вот это для вас, - доктор достал из кармана, а не из своего чемоданчика, блестящую упаковку с мелкими красными таблетками. – Перед сном две штуки, здесь на полный курс – на пять дней.
Они проводили Айболита до двери, и стояли в прихожей, глядя друг на друга.
- Совсем фигово? – спросил Антон.
- За Бобку боюсь.
- Я тоже. Если он это увидит, ему вряд ли станет лучше. Изобрази, что все хорошо, - он нежно щелкнул ее по носу. – Пойдем, я купил наше вино. Выпьешь бокал, и ложись, поспи. Ночью снова у Бобки джурить.
Зазвонил телефон. Рингтон, металлофоном исполнявший «В лесу ро-дилась ёлочка», напомнил о скором Новом Годе.
- Достал этот телефон. Я уже боюсь: две недели звонков, и ни одного нужного.
- Сейчас уже меньше. Вряд ли это о Бобе. Возьми трубу.
Вера пошла на кухню, где на столе играл зимний гимн ее сотик. Антон смотрел на закрытую дверь и слышал голос любимой: «Светлана Сергеевна! Очень рада… Ой, прямо у дома? Нажимайте домофон, двадцать четыре и букву «В» - вызов, бегу открываю!»
- Наверное, привезла к празднику варенье и соленья, обещала же… Сам ей всё расскажешь? Я не смогу, - сказала Антону Вера.
- Конечно, - заверещал домофон, и Антон, сняв трубку и нажав кнопку, сказал: «Открыто!» Правой рукой он щелкнул замком и открыл входную дверь. На лестнице слышались шаги и довольно тяжелое дыхание. Дверь открылась. Светлана Сергеевна держала перед собой большую сумку на колесиках и с выдвинутой железной ручкой-держалкой, с такими народ встречается в основном на вокзалах и в аэропортах.
- Вот. Дотащила.
- Что ж вы не сказали! Я бы встретил, занес, - Антон искренне переживал, и вдруг услышал то ли всхлип, то ли тихий вскрик из-за спины: «Ой!»
Вера упала на колени прямо рядом с огромной сумкой, а из-за сумки выглянула мордочка Боба. Он смотрел виновато, хвост был поджат, и он явно не знал: можно ли ему войти.
- Твою-мою-нашу, - вырвалось у Антона, - Светлана Сергеевна, да входите же! – и, повернувшись в сторону комнаты сына, во все легкие вдруг закричал:
- Боб! На выход!.. Светлана Сергеевна, проходите, раздевайтесь, - одной рукой, как пуховую, подняв тяжелую сумку, Антон переместил ее к стенке, ближе к кухне, и уже принимал от фельдшера снятую шапочку, ко-сынку, заботливо подхватил скинутый китайский пуховик и помещал все это на вешалку. Дверь в комнату распахнулась, - Борис, в шортах и футболке, с красным лицом и не проснувшимися глазами смотрел на взрослых, на сидящую на корточках у двери маму, и только сейчас увидел собаку. Его глаза вдруг расширились, рот приоткрылся; как то нерешительно, мелкими шагами он шел к двери, а Боб, одновременно гавкнув и заскулив, прыжком бросился к мальчику. Бобка сложился на корточки и, поймав, обнял мохнатую шею; он припал щекой к собачьей морде. Глаза Бориса были закрыты, и Боб тоже зажмурился, лизнул ухо хозяина, громко и часто задышал в это ухо, будто что-то рассказывая.
Вера, сама не заметив как, уже оказалась на кухне, доставала чашки, тарелки, что-то из холодильника, Светлана Сергеевна, там же, разгружала сумку, по очереди выставляя на стол банки с грибами, огурцами, вареньями и еще какие-то пакеты и свёртки. А Антон как застыл столбом у стенки, так и стоял, будто дневальный на посту. И два Боба, - длинноногий и Борис Антонович, тоже застыли неподвижно. Они некоторое время словно ничего не видели и не слышали, и до сознания Антона (тоже слабо), доходил звучащий из кухни рассказ Светланы Сергеевны: «… Ну вот, Ленка, моя подружка-начальница этого собачьего клуба, и спрашивает Вику: «А откуда этот пес у вас?» Та сначала сказку начала рассказывать, типа, в Москве купила, в хорошей семье, задорого, документы через неделю заверят и вышлют, у Габриэля (это имя, мол, собаки), хорошая родословная. А Ленка возьми да и позови: «Боб!». Ну, тот то свое имя прекрасно знает, да и понял видно пес, что к чему! Хвостом завилял, к Ленке жмется. Ленка и говорит: «Девушка! Пес то дорогой! Выяснится, что вы в воровстве участвовали, это же реальное наказание? Вам это надо?» - Та расплакалась: «Ой, да я за него денег отдала этим уродам! Они поклялись, что родня уезжает за границу, дорогую собаку не кому оста-вить, послезавтра паспорт принесут…» В общем, – сопли, слезы и истерики. Короче, шли два наркомана по дороге, видят стаю собак. Один из двоих, когда еще человеком был, учился на кинолога. Сразу выхватил, что среди бродяжек вертится наш корги. Тут же сообразили, что это целых две дозы, поймали, отнесли домой. А через три дня нашли покупательницу. Вот так и до моей подруги Боб добрался. Ленка мне три часа назад звонит, я из города такси заказала, сумка уже как раз собрана была, к Ленке за Бобом и к вам…»
Тут у Антона как в голове свет включился: что он тут стоит столбом? Всё кончилось! Гости в доме, и дверь закрыть надо. Но он, почему-то, от-крыл дверь в зал, сделал шаг, и, через плечо, слишком резким голосом скомандовал:
- Боб! Собака с улицы, ноги ему я мыть буду? Быстро в ванну, потом на кухню, всем кормиться!
Он обращался к сыну, но смотрел, почему то в комнату… «Почему-почему». Не должен сын видеть слез у отца никогда. Даже если это слёзы радости.
Фото из "Яндекс-картинки", не может быть использовано в коммерческих целях