4.
ЧЛЕН СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ, известный в своё время поэт, а ныне сочинитель криминально-исторических повестей и романов, Арсений Филиппович Чариков пребывал в настроении похмельном и упадническом. Вот уже целый месяц сражался он с местным предпринимателем Фарионовым, не желающим расплачиваться за изданные им книги Чарикова.
Собственно издателем в прямом смысле этого слова Генаш Ариманович Фарионов не был. Его ТОО «Парадигма» являлось обычной коммерческой фирмой, делающей бизнес на перепродажах. Однако неожиданно Генашу Аримановичу надоело считаться простым, пусть и удачливым, дельцом. Душа потребовала возвышенного, рванулась к музам, к искусству. Но купить театр или завести антрепризу, оказалось хлопотно и накладно. Так же быстро угасла идея о создании собственной картинной галереи. Да и кому она была сегодня нужна, если даже всемирно известный областной художественный музей, имеющий полотна Репина, Кустодиева, Врубеля и русских авангардистов постоянно пустовал и находился на грани закрытия.
«Но тогда, может, книги?»- подумал Генаш.
И приобретя соответствующую лицензию, вскоре объявил себя издателем – меценатом, арендовав просторный офис в местном Доме печати. Однако желание желанием, а в издательском деле господин был полным профаном . Хотя отлично сознавал, что за хорошие деньги можно найти понимающих людей. И он нашёл. Корректора и технического редактора, ставшего по совместительству и художником - оформителем. Главным же редактором Генаш назначил своего помощника Января Камяловича Радзукаева, вменив ему в обязанность читку и оценку рукописей.
Радзукаев, как и босс, не разбирающийся в литературных тонкостях, тут же привлёк к рецензированию и редактированию книг одного из местных литераторов, некогда работавшего в издательстве.
Рецензент сей, обалдевший от лестного предложения и поверивший в то, что ему всё будет дозволено, первым делом предложил издать свои сочинения, состоящие из «деревенских» и «производственных» повестей. Получив отлуп, оскорбился, ожесточился, но от должности не отказался, понимая, что на его завидное место найдётся немало претендентов.
В общем, худо- бедно, а процесс пошёл. И за пару лет «Парадигма» выпустила в свет более двух десятков книг. В основном это были Кинг, Агата Кристи, Чейз, Эдгар По, горделиво потеснившие отечественных авторов. В том числе и Арсения Чарикова.
Однако после того, как в Москве один за другим вышли пять его романов под крылатым псевдонимом «Арс Чайка», Фарионов, некогда отвергший их, понял, что совершил грубейшую ошибку. Сейчас на этих книгах можно было прилично заработать. И он, исправляя давнишний промах, сам нашёл Арсения и предложил издать его полное собрание сочинений.
Чариков поначалу взъерепенился, помня оскорбительный отказ. Но, поразмыслив, сменил гнев на милость. В советские времена даже ему, известному не только в стране, постоянно приходилось п р о б и в а т ь свои книги, стоя в очереди на издание по три, четыре года. А уж о том, чтобы выпустить не то что «собрание», а хотя бы полноценное «Избранное», даже мечтать не приходилось.
Поэтому писать прозу вместо стихов Арсений Филиппович стал от безысходности. Издательствам стихи оказались не нужны. В довершение бед небольшие сбережения, хранящиеся в сберкассе, обратились в прах после гайдаро- чубайсовского беспредела. И некогда удачливый и отнюдь не бедствующий поэт в одночасье стал нищим, как и большинство его соотечественников.
Был он уже немолод, однако до пенсии оставалось ещё десять лет, и потому ему, как и миллионам других, пришлось срочно искать выход из создавшегося положения. К тому же, в МГУ на факультете журналистики училась его дочь, нуждающаяся в поддержке, и Чариков, помаявшись на газётной подёнщине, неожиданно засел за остросюжетный роман, закончив его едва ли не в три месяца.
Не сумев пробиться в родных палестинах, он поехал в Москву, не надеясь на успех. Однако в первом же столичном коммерческом издательстве рукопись не только приняли на «ура», но и сразу уплатили за неё по высшей ставке, наказав приносить им все последующие произведения.
Поэтому день получения гонорара стал для Арса счастливым вдвойне, так как именно в этот день его милая Настенька получила диплом об окончании университета.
Вслед за первой книгой пошли вторая, третья, четвёртая. И теперь уже не Чариков принимал условия издателей, а сам ставил их. Тем более, что двумя его последними романами заинтересовались за рубежом и в ближайшее время должны были начаться переговоры о переводе их на немецкий и польский языки.
Оттого и понятно стало запоздалое стремление Фарионова затащить в свои сети популярного сочинителя. Уплатить он обещал, естественно мизер, по две тысячи долларов за каждый том. И то после реализации книг. Но Арсений Филиппович на это согласился. Во-первых, как патриот родного города, хотя понимал, что на Западе за подобные бестселлеры мог иметь если не миллионы, то сотни тысяч баксов. А во-вторых, потому что Фарионов слово сдержал и книги выпустил быстро. К сожалению, вышли они во время всеобщего кризиса, что дало Генашу шанс начать «крутить динамо».
Поначалу на требования Чарикова о расчёте он отвечал, что книги никто не берёт и от этого он сам терпит жуткие убытки. Когда же, узнав через знакомых, что пройдоха «парадигмовец» давно продал весь тираж перекупщикам, Арсений вновь пристал к Генашу с требованием законных выплат, то Фарионов нашёл ещё несколько причин, понижая и понижая ставки.
В конце концов, Чариков согласился на самый унизительный вариант. Но проклятый вампир заявил, что по-прежнему неплатёжеспособен. Однако ездил на шикарном бежевом «Лексусе», носил на пальце перстень с бриллиантами и рубином, на запястье платиновые часы, а в кармане пиджака дорогостоящий золотой «паркер». И когда Арсений предложил ему продать часы или перстень, дабы расплатиться с ним, Фарионов рассмеялся ему в лицо и позвал охранников, чтобы те вышвырнули сочинителя вон.
-Сволочь!- орал, сопротивляясь, Арсений.- Я тебя достану! В тюрьму упеку!
-Давай, давай!- потешаясь, похохатывал Генаш.- Отсудишь у меня от хрена уши! Радуйся, что хоть авторские экземпляры получил! А когда будут деньги, я тебе позвоню!..
Холодея от позора, разъярённый и взъерошенный, Чариков забежал в первое, попавшееся по дороге кафе и, приняв на грудь двести граммов с «прицепом», отправился дальше, понося лихого вурдалака. И в таком вот полубредовом состоянии, в шляпе, сбитой на затылок и в расстёгнутом плаще налетел он на давнего своего приятеля, актёра областного театра драмы Вилена Давыдова .
Узрев обычно вальяжного и импозантного литератора в обличье расхристанного алкаша, Давыдов громогласно возопил: - Ба!.. и, раскинув руки, заключил Арсения в свои объятия.
Не сразу сообразив, что произошло, Чариков попытался вырваться, но Вилен держал его крепко.
-Что случилось, родной? На тебе лица нет! И вообще, посмотри, на тебя все оглядываются!
-Аааа!- обречённо выдохнул Чариков, узнав приятеля. И взмолился:- Отпусти! Не то все кости переломаешь. Беда у меня, Виля!- посетовал он.- Кинули классика как последнего лоха! И знаешь, кто? Местный барыга! Ты же слышал, что недавно у меня вышел восьмитомник?
-Ну, ещё бы,- с готовностью откликнулся актёр.- Протрубили и газеты, и радио с телевидением. Ты у нас сейчас самый богатенький писатель. Не боишься рэкетиров? Не дай Бог, долю потребуют!
-Ка-акую долю? С чего?- прямо-таки задохнулся от возмущения Чариков.- Да я сам готов разумно оплатить их труды, если они помогут выбить у подонка деньги! Да только где отыскать таких благодетелей?
Он вновь начал ругаться, кляня Фарионова. И Давыдов, видя, что на них и впрямь обращают внимание, попросил Арса успокоиться и отвёл его в сторону.
-Погоди, не горячись. Давай всё по порядку. Что стряслось? Когда? Кто тебе не уплатил? Какую сумму?
Выслушав сбивчивый, но подробный рассказ Чарикова, он некоторое время пребывал в раздумье, а затем пообещал:
-Я тебе помогу! Гарантирую полную выплату по высшему курсу с многократными процентами за моральный ущерб. Но с условием, что ты всё сделаешь так, как тебе посоветуют. Принимаешь условия? Тогда пошли. Сведу тебя с кем надо. Тут недалеко. Только предварительно нужно позвонить…
… Квартира, куда привёл Давыдов писателя, находилась на первом этаже престижного «сталинского» дома, в котором в советские времена обитала партийная и хозяйственная номенклатура. Однако последние разрушительные годы изменили не только некогда сиятельный, а ныне облупившийся и потрескавшийся фасад семиэтажки, но и вымели из неё половину прежних жильцов. И теперь в бывшей «обкомовке» проживало немало пришлых «варягов», тешущих своё самолюбие тем , что именно они, суперблагополучные, благоденствуют ныне в апартаментах того или иного областного владыки.
И, конечно, квартира № 4 так же была выкуплена и превращена в нечто среднее между некой восточной молельней и претенциозным обиталищем шамана.
Уже в просторной полукруглой прихожей, куда выходило несколько дверей, посетителей встречали развешанные по стенам черепа различных животных, вперемешку с деревянными африканскими масками и раскрашенными изображениями глиняных буддийских божков. В двух противоположных углах помещения стояли узкие деревянные подставки, на которых возвышались одинаковые подсвечники с горящими свечами. А под ними располагались медные курильницы с пряно тлеющими сандаловыми палочками, от терпкого запаха которых у Чарикова запершило в горле.
Вышедший на звонок и впустивший их в квартиру молчаливый, не спросивший ни о чём человек в чёрном одеянии, похожем на рясу или саван, тут же скрылся в одной из комнат, и писатель с актёром остались одни среди дымного чада и пугающих символов.
-Ты куда меня притащил? - с трудом сдерживая надвигающийся кашель, спросил Чариков, с изумлением разглядывая рогатые черепа и дьявольские рожи всевозможных чудовищ.- Что это за капище? Храм, не храм… но, несомненно, рассчитанная на придурков экзотика!
-Здесь живёт Шакра - Деви – магическая провидица, пред которой преклоняются даже колдуны, - без всякой тени иронии ответил Вилен, и приложил палец к губам, прося хранить молчание.- Здесь нельзя разговаривать. Они всё слышат!- прошептал он, указывая на таращащиеся со всех сторон атрибуты.
-Микрофоны у них там, что ли?- усмехнулся Арсений, мрачно предполагая, что его просто дурачат.- И вообще, на кой хрен мне эта твоя дева? Уж можешь поверить, что никакие духи, существа бесплотные и непредсказуемые, не совладают с реальным Фарионовым, на которого может воздействовать лишь грубая физическая сила! А магические пассы это… вообще смешно! Меня Кио просвещал, как всё у него делалось. Да и денег твоя Шакра, наверное, сдерёт по полной… А я и так на мели. Уйдём, пока не поздно!
-Да помолчи ты!- уже не сдерживаясь, одёрнул его актёр.- Ты о помощи просил, и ты её получишь. А уж, как и кто её окажет, не всё ли равно? Соберись, сосредоточься, сделай умную физию… и постарайся вести себя, как монастырский послушник.
-Ну, ты даёшь,- снова забубнил Чариков и осёкся.
Потому что центральная дверь бесшумно распахнулась, из неё полилась тихая восточная музыка, и на пороге появился всё тот же странный чёрный человек, кивком головы пригласив гостей следовать за собой.
Продолжая скептически относиться к посещению, напоминающему плохо разыгрываемый спектакль, Чариков вслед за Давыдовым вошёл в просторный зал, так же оформленный картинно и возвышенно.
В глубине его под углублением, напоминающем алтарь или жертвенник, уставленный зажжёнными свечками, в резном деревянном кресле восседала худощавая, явно невысокая женщина в ярко-красном кимоно, расшитом жёлтыми драконами, и накинутом на голову серебристом шёлковом платке. Перед ней на таком же изящном резном и инкрустированном столике лежала большая толстая книга в кожаном переплёте с блестящими медными застёжками, а рядом с книгой скалился то ли искусственный, то ли настоящий человеческий череп со странно фосфоресцирующими пустыми глазницами.
Вперившись взглядом в это неподвижное, не шелохнувшееся при их появлении существо, наблюдательный Чариков, всегда отлично схватывающий детали, в мгновение ока разглядел довольно грубоватые черты лица, вислый нос, тонкие, словно бы поджатые, губы и широкие, низко нависшие брови над необычайно светлыми, странно выпуклыми глазами, какие обычно обнаруживаются у больных базедовой болезнью.
Эти равнодушные, холодные, ничего не выражающие глаза, тем не менее, властно приковывали к себе внимание, и чем дольше Чариков вглядывался в них, тем неуютнее и скованнее чувствовал себя. Ему казалось, что эта неподвижная, словно идол, сидящая перед ним женщина видит его насквозь, и его недавний сарказм неожиданно сменился ужасом. Будто бы глядел на него не человек, а, по меньшей мере, Смерть, или одна из её посланниц.
Похоже, что подобное смущение испытывал и Давыдов. На его лбу и над верхней губой неожиданно выступили бисеринки пота, и дыхание стало частым и прерывистым. Скорее всего, обоих умело гипнотизировали, а возможно, наркотически действовали дурманящие ароматы курильниц, странно тягучие, непривычные для русского уха ритмы бонгов, и вообще вся эта заморочная, таинственная обстановка.
Молчание длилось минуту или две, но Арсению оно показалось вечностью. Наконец, всё так же, не шевелясь и не отрывая испытующего взгляда от глаз писателя, Шакра слабо шевельнула рукой, лежащей на подлокотнике кресла, отчего сверкнули нанизанные на пальцы перстни, и соизволила выдохнуть:
-Говори!
Голос её был глух и хрипловат. Подобный, как бы вырывающийся из подземелья, голос, скорее всего, мог принадлежать мужчине. И Чариков тут же вспомнил знаменитого Махмуда Эсамбаева, в своё время применявшего женский макияж и одежды во многих своих танцах. Однако всё это лишь мимолётно мелькнуло в мозгу, и он, повинуясь голосу и взгляду, послушно изложил свою печальную историю.
-И тебе нужна помощь?- спросила Шакра, но теперь её голос был высок и нежен.
«Нет, это всё-таки женщина»,- уверился Арсений.
И кивнув головой, ответил:
- Да!
-Мы поможем тебе,- вновь заговорила она, но стеклянный взор её был всё так же пуст и равнодушен.- Ты получишь своё и поможешь тем, кто тебе поможет. Они тебя найдут. Но не забудь прислать мне эти книги.
-Книги? Какие?- не понял Чариков.- Мои? Поэтические или… прозу?
-Восьмитомник,- прошелестело в ответ.- Передашь их ему, и он принесёт,- движением пальца указала она на артиста.
-Хорошо. Я сегодня же,- пообещал Чариков. И вдруг заволновался: - А деньги? За визит? Я, наверное, должен… Сколько надо заплатить?
-С оскорблённых и униженных мы денег не берём. А за добро добром отплатишь. Ещё будет у тебя возможность. Всё! Жди друзей.
-Пойдём,- потянул Арсения за рукав Давыдов. И низко поклонился неподвижному живому изваянию.- Спасибо Вам!
«Почему она нам «тыкает», а мы с ней на «вы»?- подумал Чариков.
И вновь перехватив её змеиный насмешливый взгляд, явно знающий, о
ч ё м он в это мгновение подумал, растерялся и неожиданно для себя с трудом, как бы насильно принуждаемый к покорности, тоже склонился в поклоне…
-Наваждение! Бесовщина!- оказавшись на улице и лихорадочно полоща свежим воздухом бронхи, заговорил он.- Театр абсурда! Демонская феерия! Признайся!- закричал он, ухватив Давыдова за рукав куртки.- Ты специально устроил мне этот «мюзик-холл»? Отрабатывали на мне очередную репетицию? Ведь она же – актриса! Отчего я не знаю её? Или просто не узнал? Новый грим… дар перевоплощения, и, скорее всего, вставленные глазные линзы! Ведь так?
-Не дури и не ёрничай,- устало сказал Вилен, осторожно высвобождая свой рукав.- Это всё настоящее. Она – магистр чёрной магии.
-То есть попросту – ведьма? Современная Солоха?- не унимался Арсений, чувствуя, что ему просто необходимо разрядиться.- Ну, Вилька, перестань меня дурить!
-К этой ведьме ходят люди умнее нас с тобой. Ну, если не умнее, то повыше,- тут же поправился Вилен, видя, как обиженно вытянулось лицо приятеля.- Юрий Лонго приезжал к ней и признал её силу. И не только он. А ты…- Он раздражённо махнул рукой.- «Спектакль… репетиция…»… Она раковых больных почти на горбу вытаскивала, позволяя им ещё какое-то время пожить. Вот так, Арсюша! А теперь пошли, ты дашь мне свои книги. Похоже, она действительно хочет их прочесть. А заодно и мне что-то подаришь с непременным автографом.
Чариков с недоверием взглянул ему в глаза, всё ещё надеясь, что Вилен подтрунивает над ним. Но тот, обычно разговорчивый и жизнерадостный, на сей раз был неподдельно серьёзен и сосредоточен.
-Ну что ж,- вздохнул Арсений.- Коли так, то приходится верить. Но интересно, что она потребует взамен?
-А это не твоя забота. Ты выведешь на своего должника и расплачиваться будет он. Лишь предоставь документацию и подтверди свои права. Что там у вас? Договор? Расписка?
-Договор.
-Тогда отксеришь копию и отдашь её судебным исполнителям. А уж они проведут всю остальную работу.
-Стало быть, мне предстоит ещё и суд?- возмутился Чариков.- Судиться с этим прохвостом? Выносить всё на люди?
-Суд уже состоялся,- усмехнулся Давыдов.- Шакра вынесла приговор. А судебные исполнители… это я фигурально. Обычно это люди, умеющие выбивать долги.
-М - да,- раздумчиво протянул Арсений, сознавая, что ему непременно надо выпить водки, и прикидывая, чем подобное «исполнительство» может обернуться для него самого.- Но это не уголовщина? Не загремлю за соучастие в тюрягу?
-А ты вообще непричастен. И нигде не фигурируешь. Лишь по этому сюжету сможешь написать новый роман. А то, может, жалеешь своего карабаса? Так прости ему долг и на том успокойся. Хотя по мне таких гадов пора бы отстреливать!
Давыдов достал из кармана коротенькую пенковую трубку, набил её табаком и. прикурив, зажал в зубах, попыхивая ароматным дымком. Арсений снисходительно смотрел на него. Сам курить бросил несколько лет назад и к никотину его не тянуло. Но вот выпить хотелось ужасно.
-Давай зайдём в забегаловку и вмажем по стакашку,- предложил он, веря, что Вилен от приглашения не откажется.
Однако Давыдов с сожалением развёл руками.
-Побежал бы вприпрыжку, но у меня вечерний спектакль. Заболел Рычагов, и я подменяю. Так что не совращай меня, Арсик, не то не сдержусь. А сорву представление, так и вылечу из театра. У меня уже, знаешь, сколько выговоров! Мы ж сидим без зарплаты третий месяц и живём лишь на сборы, которые мизерны. Так что отложим удовольствие до твоего гонорара.
Спустя полчаса, уложив в пакет восьмитомник и два отдельных романа с автографами писателя, Давыдов приготовился покинуть его квартиру. Арсений, между тем, достав из холодильника запотевшую бутылку водки, отхлебнул пару глотков и заметно расслабился. Сейчас недавнее посещение странной прорицательницы казалось ему просто забавным приключением, о чём он не преминул тут же заявить. Однако Вилен был по-прежнему серьёзен и игривого тона приятеля не принял.
-Ну, хватит тебе! Не куражься! Это опасно! Накличешь беду на себя и на меня!
-Да чего ты буровишь? Какую беду?- снова приложившись к бутылке, рассмеялся Арсений.- Как узнает твоя пифия, о чём мы тут болтаем?
-Она знает обо всём почище Ванги! Так что все свои изыски оставь при себе. Я их слышать не хочу и уже жалею, что привёл тебя к Шакре. В общем, прощай!
Давыдов вяло пожал руку Чарикова, и зачем-то оглянувшись и понизив голос, словно опасаясь, что их могут подслушать, посоветовал:
-Помни, когда к тебе придут, о прорицательнице не заикайся. Не то, не ровен час, вместо твоего Фарионова, люди займутся тобой!
-Ладно, ладно, запугал!- беспечно отмахнулся Арсений, однако в душе неожиданно дрогнул.
«А действительно чёрт знает, в каком живём мире, где в любую минуту может случиться обвал,- подумал он, открыв дверь в передней и выпустив Вилена.- Эвон, как его скрутило! Даже с лица сменился. Стало быть, воистину не проста эта Шакра. И с какими потусторонними силами связана? Мы же дурни, атеисты, не верящие ни во что. А между тем Нострадамусовы пророчества как-то сбываются, и инков календарь грозит концом света… Так что лучше, брат Арсений, заткнись и не вякай, и о нынешнем свидании не рассказывай даже жене. Подождём, чем закончится эта история. И тогда уже решим, во что нужно верить…»