Рабыня
одноактная драма с элементами мистики
Действующие лица:
Ксения, 30 лет
Алексей, ее бывший жених, 32 года
Два сотрудника психиатрической клиники (роли без слов)
Действие происходит в квартире Ксении.
Занавес открывается. На сцене – гостиная, в середине - диван. Рядом – столик. На нем – графин, пустой стакан и большая ваза. Ксения, миловидная шатенка, которая кажется преждевременно погасшей, сидит на диване и вышивает. Слышится звонок в дверь. Она вздрагивает. Медленно встает и идет вглубь сцены. Слышится поворот ключа. Она ахает. Появляется Алексей с букетом цветов в руках. Это – жизнерадостный веселый блондин, он старается говорить легким тоном, скрывая тайную горечь.
Ксения (пораженная): Господи… ты…
Алексей: Так возьмешь цветы или мне подарить их твоему мужу?
Ксения (смущенно улыбнувшись): Конечно… (берет букет и разглядывает его) Сколько лет уже мне никто… цветы не дарил.
Алексей: Ты не особенно их любила. Но мне показалось, что… неудобно явиться вот так – с пустыми руками.
Ксения: Я думала, ты не знаешь, где мы с Рустамом живем.
Алексей: Тоже мне – тайна! Да мне твоя мама сказала.
Ксения: Даже не хочется в вазу ставить… так и стояла бы здесь… целый день.
Алексей: Ты себя чувствуешь… как?
Ксения: Да все нормально… спасибо.
Алексей: Вид у тебя… не очень здоровый. Какой-то… не знаю, как точно назвать… будто из тебя воздух ушел.
Ксения: А ведь так и было… когда-то.
Алексей (подходит к ней и берет букет): Давай – я сам сделаю это. (ставит цветы в вазу) Ксюша… тебя будто заколдовали.
Ксения (вздрогнув): Откуда ты знаешь?
Алексей: Знаю – что?
Ксения (качает головой): Да… не важно. И ты не все равно не поверишь, даже если я и расскажу тебе все по порядку.
Алексей: Давай для начала сядем.
Ксения (спохватившись): Да… да, конечно. (указывает жестом на диван, сама садится, Алексей устраивается рядом, разглядывает ее вышивку) Не обращай внимания. Ерунда это.
Алексей: Хоть что-то осталось от прежней Ксюши…
Ксения: Знаешь, для меня теперь вышивание – это… странный способ общения. Как будто я всеми этими стежками пытаюсь что-то рассказать миру, людям… вот так часами сижу и…
Алексей: Мне сказали, ты институт бросила, не работаешь… Вот уже семь лет живешь затворницей. Это связано как-то… с религией твоего мужа?
Ксения (удивленно): Тебе сказали, что он – мусульманин? Да брось…
Алексей: А чем Рустам занимается?
Ксения: Торгует на рынке… Но нерегулярно. Бывает, он месяцами подрабатывает то частным извозом, то… даже не знаю, чем. Он мне не рассказывает. Думаю, ему родственники помогают. Хотя им и не нравится, что он женился на русской.
Алексей: Твои родители…
Ксения: Знаю… для них я все равно, что пропала без вести. Они ведь считают меня пропащей.
Алексей (поежившись): Какое-то слово…
Ксения: Да, сейчас редко так говорят.
Алексей: Твои бывшие подруги… им кажется, вид у тебя депрессивный. Я не поверил, решил, может временные трудности, мало ли… Но когда я увидел тебя своими глазами… (отворачивается) ВООБЩЕ не узнал.
Ксения: Не удивительно. Я и раньше в зеркало редко смотрелась, сейчас… практически и не смотрюсь.
Алексей: Детей у вас нет…
Ксения: И уж, наверно, не будет.
Алексей: Ты что - на себе поставила крест?
Ксения: Все сложнее. (дотрагивается до его руки) Я знала, когда-нибудь мне придется с кем-нибудь объясниться… высказать все откровенно… но это так трудно. И все-таки я не думала, что выяснять все это я буду с тобой. Надеялась, ты забыл меня… Леша, так было бы лучше всего. Поверь.
Алексей (отдергивает руку): Что ты нашла в нем? Что тебя держит здесь… все эти годы? (встает, подходит к графину, наливает себе стакан воды и пьет) Почему ты как будто вычеркнула себя из нормальной жизни? Что это… за безумие, Ксюша?
Ксения (тихо): А ты – живешь? Как нормальные люди?
Алексей: Пытаюсь. Работаю, поднимаюсь по карьерной лестнице… женился, жена ждет ребенка.
Ксения: Значит, все у тебя хорошо.
Алексей: Я тогда… когда ты накануне свадьбы вдруг передумала… сказал себе: не вздумай расклеиваться, возьми себя в руки… И мне удалось. Я свою жизнь наладил. Тогда все жалели меня, а теперь… жалеют тебя. Но, похоже, тебя это не волнует. Не кажется унизительным…
Ксения: Унизительным? Я и слово такое забыла.
Алексей (садится рядом с ней): Покорная… восточная женщина?
Ксения (просто, спокойно): Рабыня.
Алексей: Смеешься?
Ксения: Нет, я не смеюсь.
Алексей: Знаешь, я стал неплохим врачом…
Ксения: Психиатром.
Алексей: Вот именно.
Ксения: Я понимаю. Но мне ты не сможешь помочь.
Алексей: Конечно, если ты будешь молчать и отделываться междометиями…
Ксения (обреченно): Нет, я все расскажу. Это так долго копилось внутри меня… при всем желании я не смогла бы сейчас промолчать. Стоит только начать… и слова хлынут потоком…
Алексей (властно, сжав ее руки): Говори! С чего все началось?
Ксения: Знаешь, я никогда не испытывала желания прикоснуться к красивому парню – обнять его, поцеловать… мне этого не хотелось. Я думала, что со мной не так? Ведь другие девчонки об этом мечтают. И ты… исключением не был. Физически… меня к тебе не тянуло. Ты был умным, веселым, легким… красивым… да, очень красивым! Да ты и сейчас…
Алексей (удрученно): Значит, все дело в этом?
Ксения: Я за собой замечала только одно… одну странность, на которую до поры до времени внимания не обращала. Мне нравились сцены насилия в фильмах… они меня не пугали… а наоборот – притягивали. Если мужчина с женщиной обращался жестоко, грубо… меня это завораживало. Я даже самой себе не признавалась, что хотела бы быть на ее месте. Играть роль жертвы…. Но тогда я думала: это не всерьез, просто я так фантазирую…
Алексей: Ксюша, бывает хуже. Люди испытывают склонность к насилию – им нравится убивать, причинять боль… ТАКОЕ с тобой случалось?
Ксения (уверенно): Нет. Это точно.
Алексей: Значит… тебе кажется, что в тебе дремал скрытый мазохизм?
Ксения: Я даже не знаю, как это назвать… Помнишь, я была своевольной, капризной, настойчивой… даже казалась себе сильной личностью. Сильной! Как это смешно…
Алексей: Ты такой многим казалась…
Ксения: Я расскажу тебе, когда, в какой момент словно по мановению волшебной палочки все изменилось.
Алексей: Вы где познакомились?
Ксения: В интернете. Точнее сказать, мы там не общались – а просто читали то, что писал другой… Я видела его фотографию. И мне показалось тогда, этот взгляд меня гипнотизирует… притягивает к себе, и я почему-то не могу ему сопротивляться. Наш общий знакомый назначил день встречи – была большая компания. Мы друг друга увидели… но практически не общались. Он взял мою руку и поцеловал. Какая-то доля секунды…
Алексей: Ты хочешь сказать…
Ксения: Нет, в тот день ничего не случилось. Время от времени он смотрел на меня – спокойно, с издевкой… я это чувствовала. Что глаза его видят все – всю мою подноготную… и это проникновение вызывало желание подчиняться ему. Во всем абсолютно. Попроси он меня лечь на пол, чтобы пройти по мне ногами, – и я бы кинулась на пол… забыв обо всем абсолютно. Стерпела бы от него что угодно – я даже жаждала…
Алексей: Ты это сразу вот так осознала?
Ксения: Нет. Я пришла домой. Легла на кровать – и вдруг почувствовала… это была как галлюцинация… вкус его губ, язык… у меня внутри. Ощущение было явным… Потом я уснула. Ночью проснулась, почувствовав прикосновение… его рук. Они были проворными, жесткими… тело выгнулось – дугой. И я вдруг поняла все – мне открылся мир наслаждений…
Алексей: Ты хочешь сказать… что ощущала его присутствие в комнате так, будто он реально был рядом?
Ксения: Именно. И так повторялось несколько дней подряд. В любое время суток тело мое как будто… кто-то невидимый… полностью подчинял своей воле, делал с ним все, что хотел. Я не узнавала себя… как будто мое сознание кто-то расплавил… Я потеряла все ориентиры. Не могла понять, что происходит! Но было ясно, что это – не банальная симпатия или внезапно вспыхнувшее влечение… я теряю себя. Не узнаю. Мое «я» испарилось.
Алексей: Ты… была счастлива… ощущала подобие эйфории?
Ксения: Это была какая-то странная… черная эйфория. Наверное, так бывает у наркоманов. Я видела и его и себя в черном свете… и понимала, что все это нельзя назвать счастьем… это похоже на упоение темнотой, провал в бездну. Меня засасывало… Если это любовь, то какая-то… нездоровая, искривленная. Но с ним иначе и невозможно. Это я поняла, когда узнала его поближе, из предмета моих фантазий он превратился в реальность… обыденность…
Алексей: Он красив?
Ксения: Нет – с точки зрения классических пропорций… но очень силен физически. Он похож на затаившегося тигра, который терпеливо выжидает, когда придет время оскалить зубы… Я в нем почувствовала ХОЗЯИНА… властелина. Единственного, у кого есть ключик к моему телу… да и нутру.
Алексей: Иными словами… ты ощутила в нем скрытую жестокость? И это тебя притянуло?
Ксения: Да.
Алексей: Что было дальше?
Ксения: Мы с ним встретились – совершенно случайно. Он взял меня за руку и повел… куда – я не знала. Но понимала одно: он может делать со мной все, что хочет.
Алексей (осторожно): Он… бил тебя?
Ксюша: Нет, нет, что ты… да он для этого слишком труслив. Садисты – они ведь боятся огласки. У нас с ним не так примитивно… (с трудом подбирая слова) Ну… я попытаюсь тебе объяснить. Ему иной раз и не надо просить меня о чем-то или мне угрожать… чего-то требовать… Я и так знаю, чего он хочет… чувствую это. И он знает – достаточно прикоснуться ко мне, и все. Я как заводная игрушка, которую он использует по настроению… Грубым в момент обладания – да, он может быть, но… ему же прекрасно известно, что мне это НРАВИТСЯ… и я этого жду. Он хитрый, он изощренный… это притягивает… простодушных и легковерных.
Алексей: Вы с ним говорили прямо… на определенные темы?
Ксения: Нет, никогда.
Алексей: У меня такое ощущение, что ты… что-то важное недоговариваешь…
Ксения: Подожди. Я к этому подойду. Если б сказала сразу, ты не поверил бы, а теперь… может, прислушаешься ко мне. Только не спеши возражать – говорить, что я сошла с ума… Леша, ты веришь… в реинкарнацию?
Алексей: В реинкарнацию? Я помню, мы и тогда, когда встречались… спорили на эту тему. Причем ты возражала, а я приводил аргументы «за» эту теорию…
Ксения: Ты говорил, что люди частенько испытывают ощущение некого… узнавания, думают: в этих местах я когда-то был, этого человека я видел… Я над этим смеялась, ничего подобного у меня не было! ТОГДА не было… И я не верила во все это. Но мы с тобой не обсуждали… кем бы мы могли быть в прошлой жизни.
Алексей (растерянно): Об этом я не задумывался.
Ксения: И я – тоже. Пока не увидела тот странный сон… Это была восточная женщина, ее силуэт я видела издалека… Рабыня. Я все про нее поняла… и в этот момент она повернулась ко мне, отбросила покрывало, и я увидела собственное лицо, лишь чуточку более заостренное! Вот она – моя прежняя сущность. А все остальное – оно у меня наносное… поверхностное… как быстро с меня слетело европейское воспитание, обнажив слой души, который был истинным… настоящим!
Алексей (помолчав некоторое время): Я – первый?.. Кому… ты говоришь это все?
Ксения: Ты спросишь сейчас, действительно ли я так свято во все это верю? Не знаю, Леша… Бывают сомнения. Но все реже и реже. Понимаешь, получилось все так… Как будто моя предыдущая сущность… она оказалась сильнее нынешней. Она стала ее сжирать. Как в этих стихах Ахматовой, помнишь? (читает по памяти)
«Эти рысьи глаза твои, Азия,
Что-то высмотрели во мне,
Что-то выдразнили подспудное
И рожденное тишиной,
И томительное, и трудное,
Как полдневный термезский зной
Словно вся прапамять в сознание
Раскаленной лавой текла,
Словно я свои же рыдания
Из чужих ладоней пила».
Алексей: И Рустам… он единственный, кто…
Ксения: Он во мне это разглядел… До сих пор не пойму, каким образом он узнал обо мне то, чего я сама не знала? Он вообще любит вглядываться в людей… искать в них загадки, разгадки… и подбирать нужный ключ. Пожалуй, вот это – единственное, что ему никогда не лень. Ты скажешь, что он прирожденный манипулятор… Он и слова такого не знает… но у него чутье… буквально – звериное. Он хищник, который чует добычу.
Алексей: Но все это может быть плодом воображения… фантазией, Ксюша… К тому же – не в обиду тебе будь сказано, среди особей женского пола жертвенная овца встречается не так уж и редко, но вы оказались физически совместимы. Совпали по двум параметрам – согласен, что это не мало.
Ксения: А мне теперь кажется, что как раз все, что было до встречи с ним – призрачно… и только он реален.
Алексей (тихо): Это «все» включает меня?
Ксения (вздохнув): Да. Включает. Самое главное – это включает МЕНЯ… от той Ксюши, которую ты… возможно, любил, ничего не осталось. Да и что в ней было любить-то? Девчонка… которая совершенно не знала себя, не понимала, пыталась жить по шаблону…
Алексей: Это наши с тобой отношения ты называешь шаблоном?
Ксения (равнодушно): А ты как их называешь?
Алексей: Послушай меня… Я понял, в какой ты тупик себя загнала. Ну, допустим, я тоже во все это верю. И что из этого следует? Твое нынешнее воплощение – это ничто? И ты родилась для того, чтобы повторить свое прошлое? Так, что ли? Да?
Ксения (неуверенно): Чтобы его осознать…
Алексей: Осознала. Что дальше? Ты так и обречена на бесконечное повторение? Для чего-то же ты родилась не в восточной семье, в двадцатом веке?
Ксения: Если и есть какой-то смысл в прошлом, то… получается, я была слишком слаба… и не сумела вырваться из капкана.
Алексей: Да ты и не пыталась!
Ксения: Теперь уже поздно.
Алексей: Тогда тебя все это обворожило… неожиданная ситуация, новые ощущения, роль, о которой ты раньше не думала, а если и думала, забавы ради… И вдруг все это воплощается в жизнь.
Ксения: Да, все верно…
Алексей: А что изменилось сейчас? Когда нет уже никакой радости… и никакой новизны?
Ксения: Изменилось?
Алексей: Тебе это наскучило, Ксюша. Смертельная скука – вот чем это все обернулось. И он больше не кажется ни загадочным, ни притягательным… ты изучила его до мозга костей… все повадки… привычки… и собственные реакции.
Ксения: Да, это правда.
Алексей: Я знаю одно. Опыты… такого рода… в них есть своя прелесть, если они НЕ ЗАТЯГИВАЮТСЯ. День, неделя, месяц… этого более чем достаточно, чтобы вкусить экзотики и понять кое-что о себе. Самопознание – это процесс увлекательнейший, кто бы спорил! Но выводы, которые сделала ты… нет, я впервые такое встречаю! Может, это в природе и есть, но мне слышать не приходилось. И с Востоком это не обязательно связано – люди породы Рустама – они где угодно встречаются.
Ксения: Ты говоришь обо всем, как о лабораторном эксперименте.
Алексей: Гораздо лучше к этому так относиться, нежели вкладывать религиозное исступление в каждый свой чих.
Ксения (смеется): Ну, скажешь тоже…
Алексей (хлопнув в ладоши): Вот это да! Засмеялась… На это я не рассчитывал. Это же невероятный прогресс!
Ксения: Я для тебя – подопытный кролик?
Алексей: Я лишь попытался тебя рассмешить.
Ксения: Леша, я медленно умираю… с ним рядом. И чувствую: это не он меня держит… меня мертвой хваткой держит ОНА… та женщина, которую я увидела во сне. А Рустам… иногда мне кажется, что он – лишь средство. Я как-то попробовала уйти, даже начала собирать свои вещи… и чувствую – ноги подкашиваются… ОТКАЗЫВАЮТСЯ слушать меня.
Алексей: Если тебе интересно, то я расскажу о себе.
Ксения: Да, конечно… Это меня отвлечет… от зацикленности на себе. Я вдруг поняла, как это вредно!
Алексей: Ну, слава богу! Знаешь, я предполагал здесь что-то другое – может быть, фанатизм… религиозный… да мало ли? Не думай, что мне было просто явиться сюда… как ни в чем не бывало.
Ксения: Мы с тобой никогда не обманывали друг друга. Я ведь не говорила тебе о любви…
Алексей: Да. Ни разу.
Ксения: Мне казалось, что ты относишься ко мне так же… как я к тебе. С симпатией… но не более…
Алексей: Да так и было. Ты нравилась моей маме, а я – твоей… они дружили, вот и решили, что мы могли бы стать парой, у них были бы общие внуки… В общем, сплошная идиллия. А у нас с тобой возраст был подходящий – как раз такой, когда самое время…
Ксения: Значит, очень уж больно тебе не должно быть.
Алексей: Да как сказать! Я ведь был избалованным… и для меня щелчок по самолюбию был иной раз чувствительнее всего. Долгие годы я не мог оклематься… видеть сочувствующие и насмешливые взгляды, слышать смешки за спиной… Я вдруг потерял всякую веру в себя. Меня это чуть было не сокрушило.
Ксения (вдруг по-настоящему ужаснувшись): Боже! Прости…
Алексей: Ну, я и решил, что для меня это станет своеобразной… терапией. Разберусь в том, что с тобой происходит, и почувствую, что дышать стало легче… Все эти дни перед нашей сорвавшейся свадьбой, переживания… они меня не отпускают – как тебя призрак рабыни из сна. Я как будто живу НАКАНУНЕ… время остановилось. Любил-то я не тебя, а саму ситуацию… мне казалось, что все устроится наилучшим образом. Я уже выдумал свое будущее, и мне хотелось прожить его именно так.
Ксения: Ты ведь, наверно, злорадствовал… когда до тебя доходили слухи о том, как нам с Рустамом живется?
Алексей: Да. Но я это скрывал.
Ксения: Хорошо, что ты так просто признался…
Алексей: У меня тоже столько всего накопилось… Но вот увидел тебя и понял: ту Ксюшу действительно кто-то забрал у нас…
Ксения: А жена? Ты ее любишь?
Алексей: Хорошая девушка. Она нравится всем. И я решил больше не привередничать – в конце концов, мне уже тридцать два.
Ксения (тихо): А тебе бы хотелось… испытать что-то… невероятное? Ну, хотя бы раз в жизни.
Алексей: Раз в жизни бы не отказался. Но растянуть историю на семь долгих лет… нет уж, спасибо. Я окончательно понял: такие эксперименты не для меня. Да и вся прелесть их в кратковременности… эпизодичности… ты тогда этого не поняла!
Ксения (опустив голову на руки): Леш, это правда… Все превратилось в рутину. Утратило краски и блеск…
Алексей: Ну, что ж… мы все выяснили. (поднимается с дивана) Мне пора.
Ксения: Ты уходишь? (внезапно вскакивает, хватает его за руку) Нет, Леша, это не все.
Алексей: Знаешь, зачем я на самом-то деле пришел? Мне всегда удавалось восторжествовать над соперниками… если они у меня появлялись. Это мне нужно было… для самоутверждения. Я быстро замечал все их уязвимые и смешные стороны, препарировал, поднимал на смех… И девушки, смеясь, тянулись ко мне.
Ксения: Со мной когда-то тоже так было… если ты помнишь.
Алексей: Да, я легко отбил тебя у другого парня… Но теперь понимаю, что тебе по большому счету вообще было тогда все равно – он или я…
Ксения: Когда мужчина хочет отбить… он становится внимательней, ласковее… интереснее. Но на какое-то время. Девушки не понимают, что, как только цель его будет достигнута, он заскучает… и будет ими пренебрегать. Я же не дурочка… я почувствовала, когда ты со мной заскучал.
Алексей: Вот оно что! А я этого и не помню…
Ксения: Память – она вообще избирательна… каждый хранит то, что ранило его больше всего, холит это, лелеет, вставляет в рамочку и любуется каждый день.
Алексей (грустно): Я без труда мог бы выставить твоего мужа… в карикатурном свете, если бы с ним познакомился и пообщался. Но почему-то мне вдруг расхотелось делать это… ну, получу я минутное удовлетворение, а потом что?
Ксения: Я давно перестала к нему апеллировать… теперь, если чувствую, что у меня нет никаких уже сил это переносить, обращаюсь к НЕЙ… и она отвечает. Она держит меня в этой клетке.
Алексей: Ты хочешь сказать… у тебя была зрительная галлюцинация? Тебе кажется, ты ЕЕ видела? Ту женщину, которую ты называешь рабыней из своего сна. Или она тебе снова приснилась?
Ксения: Нет, не видела. Но я слышала ее голос.
Алексей: Ксюша, это напоминает заболевание… прогрессирующее.
Ксения: Я знаю.
Алексей: Ну, хорошо. Предположим… что это и, правда, ОНА выходит на связь. У болезни должна быть какая-то логика. Что она говорит?
Ксения: Сначала она сказала, что хотела открыть мне великую тайну жизни: нет ничего сладостнее добровольного рабства. И что не стоит жалеть таких рабынь, им позавидовать можно.
Алексей: Так-так… ну, в чем-то она, возможно, права. Только опять же… она не учитывает, что все приедается… вкус притупляется… это сравнимо с наркотиком. Когда неописуемое наслаждение – только в начале. Потом истощается организм – чересчур сильные встряски это перерасход энергии, тем более, если ее от природы не много… вот как у тебя, ты всегда была хрупкой.
Ксения: Да-да-да… сравнимо. Я это тебе говорила. Потом она со злорадством спрашивала у меня: ну, как – не тянет тебя к прежней жизни со всеми ее развлечениями… впечатлениями… свободой?
Алексей: А что ты могла ей ответить?
Ксения: Они никогда не давали мне таких сильных эмоций… но все же со временем… я стала чувствовать, что, порвав полностью с прошлым, перечеркнув его, я… поняла, что попала в ловушку. При этом я с каждым днем слабею, как будто меня едят заживо – по кусочку… ты понимаешь?
Алексей: Ты живешь в другую эпоху. Выросла в иной цивилизации. Привыкла к определенным вещам как к само собой разумеющимся… даже если ты и не особенно их любила… со временем тебе стало их недоставать. А эта рабыня… она так жила с малолетства, ей не с чем сравнить.
Ксения: Леша, ей тоже все это надоело… она мне призналась. Но у нее не было выхода.
Алексей: У тебя – есть.
Ксения: Да… формально.
Алексей: У тебя что – сейчас схватка с ТОЙ женщиной? Кто кого одолеет?
Ксения (вздрогнув): Возможно…
В кармане халата Ксении зазвонил мобильный телефон. Она достает его, нажимает на кнопку.
Да? Говорите… (застыв на месте) Что-что-что? Рустам?.. (понизив голос) Уже опознали?
Алексей (выхватывая телефон у нее из рук): Я – родственник. Что случилось с Рустамом?.. Перебежал через дорогу?.. Мгновенная смерть?.. Ах, брат опознал… Да… понятно…
Внезапно Ксения падает на пол. У нее нервный припадок. Кажется, что она борется с кем-то невидимым, бьется руками и ногами об пол и воет. Алексей в ужасе застывает на месте.
Ксения (задыхаясь): Все, все, отстань… от меня… Уходи!
Алексей (наклоняется к ней, пытается ее успокоить): Да что с тобой? (удивленно) И откуда силы взялись? Мне казалось, что ты еле ходишь…
Ксения (закрывает глаза, расслабляется): Все, все… ОНА отпустила меня. По крайней мере – физически.
Алексей: Господи… да тебе надо… в мою больницу…
Ксения (покорно): Как скажешь. Леш, мне бы только уйти от НЕЕ. Я вдруг… поняла, что все это время ОНА меня ненавидела… ведь, как ты сказал, у меня выход ЕСТЬ. Давай мне какие угодно лекарства – лишь бы заглушить звук… этого голоса.
Внезапно на сцене свет гаснет. Слышится женский голос, медленно, четко произносящий: «Прощай!.. Ты свободна».
Ксения: Леша… ты слышал?
Алексей: Я, кажется, тоже… схожу с ума.
Ксения (испуганно): Как бы ОНА не посмеялась… над этой вашей наукой…
Алексей (стараясь бодриться): Смеется тот, кто смеется последним.
Звучит песня It was a very good year в исполнении Фрэнка Синатры. На экране – домашняя видеозапись: Ксения и Алексей в молодости. Они качаются на огромных качелях и смеются.
Через несколько минут свет зажигается. Появляются люди в белых халатах. Алексей вместе с ними осторожно поднимает Ксению с пола. Она не сопротивляется. Они медленно идут по сцене. Вдруг слышится издевательский женский смех. Алексей, Ксения и два сотрудника психиатрической клиники останавливаются и переглядываются. Они замирают на месте как статуи.
Занавес опускается.