Хаим Блэхер ( Хаим жестянщик, идиш) - здоровый губастый густобровый краснолицый гигант, как всегда улыбался и кивал.
Давным-давно, он попривык к бесконечным похвалам. Да и, взаправду сказать, был он профессионально очень туг на ухо. И все благодаря своей очень уважаемой, но слишком уж шумной работе.
Из могучих рук Хаима и его брата, с диким грохотом бесконечных россыпей ударов, наносимых увесистыми здоровенными деревянными молотками, как из волшебного ларца, один за другим, выскакивали и весёлые блестящие ведра, дюжины разнокалиберных тазов, а также шаек, ванночек, да прочего нержавеющего добра.
Стараясь перекричать звеняще-бамкающие удары, заказчики создавали дополнительный невообразимый галдеж. И все из-за давних, ещё досоветских, привычек сбивать цену.
Люд ни грош не доверял однообразным заверениям Хаима, что, дескать, его заведение, давно уже не частная лавочка, а самое настоящее и уважаемое государственное предприятие.
Моя бабушка Рива не торговалась совсем. Одной рукой она сунула Хаиму мятый рубль, а другой, мощно и решительно вырвала из его крепких объятий большую объёмистую ванночку, как раз, подходившую по размерам мне - ее дорогому внуку.
- Фармах дим пыск ( Закрой рот, идиш) сказала она молчащему Хаиму , от удивления открывшему рот
- Сегодня в кино индийский фильм,- уверенно сообщила баба,- Билетов уже нет. Но вы с братом можете приходить и жён своих прихватить. Так и быть, посажу Вас всех на шестнадцатый ряд
Этот ряд в стареньком уютном Сокирянском кинотеатре, принадлежавшем нашей семье ещё в досоветское время, по своему статусу, был гораздо круче всех нынешних ВИПовских сидений.
По мнению знающих людей, эти места можно было приравнять, пожалуй, только к главным ложам Большого Театра в Москве. В крайнем случае, к лучшим местам знаменитого Одесского Оперного.
- Твой Милик будет ,- обрадовался Хаим, указав на блестящую ванночку,- плавать в ней как настоящий прынц!,- Довольный выгодными взаиморасчетами, мастер легко, но довольно чувствительно, потрепал меня по румяной щечке
Ванночка была громадной. Туда легко мог поместиться не только я, но и целая гурьба моих пластмассовых лодочек, машинок и разнокалиберных волшебных палочек.
Однако главной фишкой выступала, все же, сама вода. Она грелась специально для меня. Грелась на ярком июльском солнышке. Чтобы наполнить ванночку, бабушке приходилось буквально летать к колодцу с тяжелым коромыслом не менее двух раз подряд. Я , как мог, помогал. Но по сравнению с ее нагрузкой, мое ведёрко для песочницы и небольшой чайник, которые я, надрываясь и пыхтя, нёс , помогали мало.
- Это не пушты воссер ( не простая вода, идиш),- уговаривала меня бабушка, - нагреваясь на солнце , она становится очень полезной для здоровья. Просто волшебной. Купаясь здесь, точно-преточно, станешь сильнее и крепче всех мальчишек в Сокирянах, а может, и ин олы вельт ( во всем мире, идиш)
- А что ? Из воды потом, как в сказке? Выскакиваешь молодым принцем ? Берёшь красивую царевну и пол-царства впридачу?
- У тебя, МиличОк, от такой солнечной воды - убежденно добавляла бабушка Роза ,- сразу станет много силы. Ты всегда будешь самым здоровым и красивым
- Но Царевну,- вставляла Ривка,- особенно если она блонды шиксы ( блондинка нееврейка , идиш) , которая нарисована у тебя в книжке, нам не надо. А штох ир ин ды затн ( чтоб ей поясницу прострелило, идиш)
Не вступая в бесполезную полемику и оставив высокое мнение о будущей прекрасной царевне при себе, я смело вступал в ванночку, установленную в самом центре нашего огромного двора.
Мимо гурьбой проносились многочисленные глупые куры, сновали пронырливые кошки, клекотал вечно недовольный и красный от возмущения индюк.
Теплый летний ветерок ласково шевелил мои вихры, но порою, он умудрялся поднимать на водной поверхности нешуточную рябь.
А волнение, бывало, сносило в кучу всю мою флотилию, отражаясь на дне ванночки цепочкой призрачных, почти незаметных бегущих теней.
Родители приходили с работы только к вечеру. В грубо сколоченном деревянном сооружении, напоминавшем , скорее, обычный дворовой туалет, был установлен почти настоящий душ.
Вода поступала из большого бака, вернее, из металлической бочки на крыше, и была, конечно, не такой уж и солнечной. Бабушка наполняла ее с большим трудом и в распоследнюю очередь.
В мою ванночку солнце заглядывало особенно, прямо в воду, просвечивая ее полностью, до самого дна. Свет, прилетевший из сказочных высот, весело отражался от металлических поверхностей, блестящих под хрустальным слоем чистейшей влаги. Это дополнительно усиливало подогрев, множило мягкость и ласковость.
Маме, которой всегда предоставлялось право первого душа, солнечная вода нравилась не меньше , чем мне. Она выходила оттуда всегда радостной, улыбающейся и бодрой.
Это было для меня необычным и резко контрастировало с постоянной гримаской боли на ее лице, связанной с многочисленными проблемами со здоровьем.
Папе доставалась более прохладная водичка. Правда, и это радовало его никак не меньше нашего.
Из душа отец весело покрикивал, охал и пел многочисленные песни, связанные с морем. Семь долгих лет на Тихоокеанском флоте не прошли даром. Затем папа пулей вылетал оттуда, громко хохоча и ожесточенно, докрасна, растираясь большим жестким полотенцем.
______________
Многие годы спустя, я продолжаю хорошо помнить то удивительно-приятное ощущение, связанное с погружением в солнечную воду.
Каждая молекула свежей кристальной жидкости удивительно сверкала , посылая добрые светящиеся искорки энергии, проникавшие внутрь лёгкими крошечными уколами радости и восторга.
Ноги, руки - все клеточки тела, получая ласковое солнечное тепло, залетевшее в наш чудесный сокирянский дворик из невообразимых космических высот, начинали как-то особенно и неповторимо вибрировать, рождая в детской душе нежные волшебные мелодии.
Музыку Счастья, наверное…