© Анна Владимирская, Петр Вакс
2. Чрезвычайное происшествие на ТВ
Ох, не случайно Вера взорвалась, не просто так рассердилась на наглое предложение устраивать сеансы массового гипноза. Какие такие шоу, какие там игры – от слова «игра» у нее еще с прошлого приключения становится тошно на душе. Но дело-то еще в том, что совсем недавно она опять попала в историю – пусть небольшую, но все же… Поиграла, называется.
Началось все с телепередачи «Игра в детектив».
Вообще-то Вера Алексеевна Лученко многое в своей жизни предчувствовала. И в чужих жизнях тоже. Даже больше, чем ей иногда хотелось бы. Но в это утро она ощутила лишь легкую тень, мимолетное облачко в сердце. И отмахнулась. Если б она знала, к чему приведет ее любопытство, ни за что не включала бы телевизор.
«А теперь, дорогие телезрители, поиграем в детектив! – радостно воскликнул мальчик на экране. – Не переключайте! Сейчас вы погрузитесь...»
Вера иронически хмыкнула. Ну вот, пошло-поехало... И где их набирают, мальчиков этих с улыбкой во всю ширь того, что они считают лицом?
Телевизор работал звуковым фоном, как шум прибоя. Самый лучший фон, конечно, музыка, но что делать, если уже переслушала все диски? Да и потом, во время уборки хорошая музыка даже мешает: застынешь с веником в руках, заслушавшись чем-нибудь любимым. А телевизор много внимания не требует.
Она поочередно брала с туалетного столика флаконы, тюбики и прочую дребедень, бережно протирала и отставляла в сторону. Потом еще протирать весь столик... И книжные полки. Сколько пыли скапливается, ужас!.. И откуда она берется?
Пай прошел под стулом, задев ее ногу теплым шерстяным боком, сел рядом и принялся яростно чесаться.
– Так, – строго сказала хозяйка, – мало мне пыли, еще ты добавляешь! Ну-ка, на место.
Пай, белый спаниель с рыжими ушами, сделал вид, что ничего не понял и вообще никогда не слышал такого слова – «место».
«Это очень известное лицо! – неслось из телевизора. – Вы легко отгадаете его и получите приз от нашего спонсора! А отгадывать вам помогут знаменитые детективы!»
Вера уронила тряпку и посмотрела на экран. Кто там у них? В студии появилась троица знаменитых персонажей: мисс Марпл, Шерлок Холмс и патер Браун.
Ого! Уже интересно.
Вера Лученко любила классический детектив. Не как кроссворд, где непременно надо узнать, кто преступник, – об этом она чаще всего догадывалась, – а как успокаивающий жанр. В конце тебе все объяснят, что было и почему, по полочкам все мотивы разложат... Вот бы в жизни так.
Пай от скуки схватил тряпку и принялся ее терзать.
– Но-но, малыш! Ты хочешь заняться протиркой пыли вместо меня?
Пай, склонив голову набок и двинув бело-рыжими ушами, молча ответил, что он не против любых действий. Особенно если одновременно мама Вера будет его кормить, трепать и играть с ним. Но мама Вера уселась в кресло и уставилась на экран, и Пай, философски вздохнув, разлегся возле ее ног.
В телевизионной студии три литературных персонажа горячо обсуждали некую личность, которую следовало найти с помощью вопросов и ответов. Чудовищно переигрывая, актеры-детективы предлагали телезрителям звонить в студию, задавать вопросы и выигрывать подарок от фирмы-спонсора.
«Так что же это за лицо?» – спрашивал Холмс, делая вид, что курит незажженную трубку.
«Очень известное. Наши зрители не дураки, они его легко вычислят», – отвечал Браун.
Мисс Марпл улыбалась и кивала. В руках она держала спицы с вязанием, причем очень неловко. Патер Браун, смущенно улыбаясь, заметил: вопросы надо ставить так, чтобы на них можно было ответить лишь «да» или «нет».
«Это женщина», – предположила мисс Марпл.
Ведущий посмотрел в ноутбук и произнес: «Нет».
«Элементарно! Значит, мужчина», – воскликнул актер-Холмс.
Вера рассмеялась. Пай запрыгал вокруг нее, пытаясь лизнуть в лицо.
Из дальнейших вопросов-ответов вырисовалась такая анкета: не политик и не спортсмен, зато миллионер. Это сбило с толку и «детективов», и телезрителей. Дозвонившиеся в студию выдвигали версии – одна нелепее другой. Называли Абрамовича и Рокфеллера... Наконец ведущий объявил о подсказке и торжественно прочитал с монитора, что разыскиваемая личность – всемирно известный музыкант, в школе отличался необузданным характером и был одним из самых плохих учеников, провалил выпускные экзамены, а музыкой поначалу не интересовался совершенно, зато рисовал и писал стихи.
Подсказка еще больше запутала. Слово «музыкант» ассоциировалось у публики с виртуозом Спиваковым, Паганини и Полем Мориа. Ведущий разговаривал с позвонившими, подняв лицо к потолку, благодарил за названные ими имена Раймонда Паулса и Сергея Прокофьева, уверял, что абоненту обязательно повезет в следующий раз, – и прощался. Причем было заметно, что фамилию Прокофьева он слышит впервые.
Тут хорошо сыграла мисс Марпл. Она подняла от вязания свои наивные голубые глазки и спросила коллег, не Моцарт ли имеется в виду. «Моцарт же давно умер», – возразил Холмс. «Действительно, – согласился патер. – Но о нашем музыканте пока неизвестно, жив он или умер».
«Осталась одна попытка и всего один, последний, седьмой вопрос!» – подзадоривал ведущий. Тут же следующий дозвонившийся назвал Пола Маккартни.
Раззадоренная Вера к этому моменту уже знала ответ и воскликнула:
– Эх! Немного промахнулся!
Ведущий объявил, что известная разыскиваемая личность – это Джон Леннон. Прозвучала композиция «Imagine», ведущий слезно попросил не переключать телевизор на другой канал, пообещал после рекламной паузы следующий тур вопросов – и студия исчезла.
– Такая простая игра! – воскликнула Вера. – Я бы сразу выиграла.
Пай с ней согласился. Он знал, что его хозяйка азартна и заводится с пол-оборота, заслышав о любой интересной игре. Вот и сейчас она едва дождалась продолжения передачи «Игра в детектив», держа в руке трубку телефона.
На экране появилась уже известная троица, ведущий, поминутно заглядывая в свой ноутбук, прочитал вступление... Из диалога, довольно неуклюже прописанного сценаристом, Вера узнала: речь идет о знаменитой личности двадцатого века – спасибо, что хоть время обозначили! Главной особенностью заявленной личности оказалась способность к сопереживанию и состраданию.
Вера сразу поняла, кого загадали авторы передачи. Но вот досада – она никак не могла дозвониться! Лученко слушала вполуха диалоги артистов-«детективов», слышала, как в студию звонят и называют то мать Терезу, то Махатму Ганди – и звонила, звонила, бесконечно нажимая кнопку дозвона. На телевидении все время было занято.
Наконец ей повезло. Длинный гудок, женский голос: «Я редактор, куда и зачем вы звоните, ага, минутку, соединяю», – и Вера слышит из телевизора свой собственный неузнаваемый крик:
– Это принцесса Диана!..
– Поздравляю!!! – радостно воскликнул ведущий. Видимо, его уже замучили неправильные ответы. – Вы выиграли пылесос! Сообщите редактору ваши координаты, а мы прощаемся с телезрителями на целую неделю...
Вера еле сдержалась, чтобы не завопить в трубку: «Ура!» Ее удержала лишь мысль, что этот вопль услышат сотни тысяч телезрителей, и она зажала себе рот.
Девушка по имени Светлана действительно любезно записала имя и фамилию, сообщила адрес телецентра и свой телефон.
А Вера Лученко долго еще не могла успокоиться. Хотя и посмеивалась над собой: такая умная, взрослая девочка, а купилась...
В понедельник ей предстояло работать во вторую смену, и можно было с утра отправиться в телецентр. Ночью шел дождь, а теперь светило солнце, и желтые листья на черных мокрых тротуарах создавали очень живописный контраст. Вера вышла из троллейбуса и прошла по заросшей кленами аллее к высокому зданию с остроконечной крышей, с удовольствием шурша листьями.
Ее предупредили, чтоб взяла паспорт и получила пропуск в отделе пропусков на первом этаже, а потом за ней спустятся и проведут, куда надо. Маленькая комната в начале длинного коридора была наполнена людьми. Вера терпеливо выстояла в очереди и получила пропуск, затем набрала по мобильному номер Светланы.
– Это Лученко, я пришла, как мы и договаривались. Заберете меня снизу?
– А... Да-да, – сказала Света. – Сейчас... Минутку...
Что-то не так, сразу почуяла Вера. В голосе девушки и в самом воздухе.
Она сосредоточилась, прислушалась. Подобно капелькам тумана, в воздухе висела тревога, очень слабо ощутимая.
Вера вышла в коридор. Неподалеку его перегораживали двери, ведущие, видимо, к лифтам. У дверей стояли два охранника, она это точно запомнила, когда входила. А сейчас их было человек десять, они вполголоса переговаривались, потом разом скрылись за дверями, оставив одного.
В коридоре явственно ощущалась нервная суета. Пробежали какие-то люди, скорее всего работники телевидения. А пришедшие в телецентр неподвижно стояли в растерянности, с пропусками наготове и ничего не понимали.
Несколько человек прошли вперед по коридору и натолкнулись на охранника.
– Извините, придется подождать, – сказал он, не глядя в лица.
– Почему? Что случилось?
– Меня пригласили на прямой эфир! – заявил солидный мужчина с «дипломатом». – Я ректор института...
– Сейчас нельзя пройти, – вновь забубнил страж, – все вопросы не ко мне... Приказано подождать...
Из-за его спины вышла девушка в бесцветном свитере и с бесцветными волосами. Вера почему-то сразу поняла, что это редактор телевизионной игры в детектив. На лице Светы крупными буквами была написана растерянность.
Лученко сосредоточилась.
В повседневной жизни она была в общем-то обычной женщиной, разве что с некоторыми необычными способностями. Но стоило ей попасть в обстоятельства, которые требовали ее вмешательства или хотя бы внимания, и она собиралась, концентрировалась. В такие минуты интуиция ее работала безошибочно, как мощный компьютер.
Вера будто увидела всех сверху и одновременно – хотя полуприкрыла глаза. Уловила слабые токи паники откуда-то с третьего этажа. Мгновенно просчитала десятки вариантов нестандартных ситуаций, отбросила ненужные... Все это длилось меньше секунды.
– Светочка. – Она шагнула навстречу редакторше, прожектором включая обаятельную улыбку. – Я Вера Лученко, идите сюда... – Она взяла девушку под локоток и властно увлекла за собой в сторону. Растерянная Светлана ничуть не сопротивлялась.
– Вы хотели сейчас извиниться и перенести мой визит на другой день. Потому что у вас там ЧП, как говорится, чрезвычайное происшествие. И все в панике, начальство велело ничего никому не говорить и все отменить, и даже вызвали... – Вера замолчала.
– ...милицию... – послушно закончила фразу Света и встрепенулась. – Ой, а откуда... Как вы узнали? У вас тут знакомые есть? Кто вам сказал, ведь велено было молчать!..
Вера не отпускала руку девушки. Телесный контакт есть, успокоить будет легко.
– Милая моя, – побольше уверенных, властных нот, – я доктор, психотерапевт, и к тому же специалист как раз по нестандартным ситуациям. Давайте-ка, ведите меня наверх, я помогу вам разобраться. Ну же, идемте, идем! Третий этаж, так?
– А... Да... – Света что-то сказала охраннику, и он недовольно посторонился.
Они подошли к лифтам.
– Пешком, пешком, – велела Вера, – а по дороге вы мне все быстренько расскажете.
Они поднимались по очень просторным, каким-то допотопным лестницам с деревянными перилами. И Светлана, запинаясь, рассказала. Все Зотов, этот алкаш чертов. «Нет повода не выпить», видите ли!.. Любимая его поговорка. Но руки у оператора золотые, и потому из съемочной группы его не выгоняли. Режиссер прикрывал, девочки-редакторши прикрывали, ведущие молчали и терпели. Тоже прикрывали. Вот и доприкрывались. Директор канала увидел Зотова в невменяемом состоянии, в стельку пьяного, и тут же – приказ об увольнении. А сегодня Зотов ворвался в студию прямо на записи, хорошо, что не прямой эфир, заорал пьяным голосом, в руке граната... Девочки завизжали, оператор с режиссером упали на пол... Охранник только заглянул в дверь, узнать, что за шум, и сразу удрал звонить... А Зотов стоит, рука с гранатой поднята вверх, и кричит, что он всех тут положит к чертовой бабушке и сам взорвется, если его не возьмут обратно на работу!.. Уже минут двадцать прошло, все в диком напряжении, начальство в полуобморочном состоянии, только что вызвали спецотряд «Кобра»... Заложники на телевидении... Чрезвычайное происшествие, скандал на всю страну...
Вера соображала быстро, на каком-то интуитивном драйве.
– Светланочка, – сказала она повелительно, – у вас ведь есть гримерка, как в театре? Чтобы перед эфиром набрасывать лицо.
– Конечно, – удивленно взглянула девушка, – но при чем тут...
– Быстренько туда!.. Кстати, как имя Зотова? Михаил, так...
Света отворила одну из многочисленных дверей, они вошли. Все так и есть. Несколько женщин, сигаретный дым... Разговоры мгновенно смолкли. Тревога сгустилась на лицах.
– Внимание, вопрос, – сказала Лученко. – Кто у Зотова подруга?
Молчание.
– За кем он ухаживал? К кому приставал, с кем ходил в кафе... У вас же есть своя кафешка?
Девушки наперебой заговорили.
– Танька у него была...
– Не, Таньку он уже бросил, он к Людке с «Плюсов» клинья подбивал!
– Точно, я их в правом тупике у стенда видела, он ее поцеловать хотел, а она его папкой по морде, папкой!..
– Так! – рявкнула Лученко, и все замолчали. – Людку сюда! Чтоб через минуту была. Ну?!
Одна девушка бросилась к двери, но остановилась, хлопнула себя по лбу:
– Тю, глупая, можно же по телефону...
Она протянула руку к аппарату на стене.
– Не надо, – сказала Света, – мало ли кто услышит... У меня ее сотовый есть.
Пока она разговаривала по телефону, Вера спросила у ближайшей девушки, что за «Плюсы» такие. Ей ответили, что так они называют канал «Один плюс один» на пятом этаже. А сами они – Первый национальный канал...
В комнату вошла стройная девушка с длинными рыжими волосами. Ее каблуки громко простучали по паркету.
Нельзя терять ни минуты.
– Вы Люда?
– Я, а в чем...
– За мной. – Вера схватила ее за руку. – Света, ведите туда, быстро!
Они вышли в коридор, свернули за угол. Скорее, пока они не опомнились, не засомневались, не начали задавать вопросы. Тогда затормозят якорями, и не успеть. А на введение их в транс надо настроиться, это время, время!.. Вот несколько охранников поодаль от двери – стоят, прислушиваются. Коридор слева и справа весь забит испуганными телевизионщиками, откуда их столько? А мы из центрального коридора подошли, хорошо, что не пришлось эту толпу прорезать...
– Эй, вы куда? Стойте! Туда нельзя! – крикнул кто-то.
Не глядеть по сторонам. Уверенный вид, решительный шаг. Свету отпустить, она лишняя, Люду взять за руку покрепче, секунды тикают, быстрее, еще быстрее!.. Проскочить мимо охранников и попасть в «мертвую зону», к дверям студии, они же боятся, что граната рванет, и к двери близко подойти не решаются, здесь свободное пространство, еще быстрее, иначе ворвутся бравые ребята в костюмах гладиаторов и в масках, – а они уже близко, – и жертв не избежать.
Вера распахнула дверь, не задумываясь.
Сзади прошелестело громкое «ах!».
Вот он, посреди студии. Уже не стоит, а развалился на диване. В руке действительно что-то похожее на гранату. Впрочем, Вера гранат никогда не видала.
Боковым зрением она заметила бледные лица у стен.
Отпустила покорную Люду и устремилась к террористу.
Тот на Веру не смотрел, а изумленно уставился покрасневшими глазами на Люду. Лицо его, только что напряженное и сердитое, размякло, скулы расслабились.
Теперь сконцентрировать всю энергию, всю волю – и направить в него, в это расплывшееся лицо и пьяные глаза.
– Миша, – сказала Вера, – дай сюда. – Она протянула к нему ладонь.
Зотов даже качнулся назад, будто от ударной волны. И покорно протянул руку с зажатой в ней гранатой.
Ну вот и все...
Спустя минуту Вера обнаружила себя сидящей на мягком кожаном диване. Она фиксировала все происходящее, но как-то отстраненно, сквозь вату. Испугалась, что ли, задним числом? Зотова давно увели, гранату забрали. В коридоре немного постояла группа огромных бойцов «Кобры», они были, кажется, разочарованы. Кто-то громко крикнул: «Да это же муляж, учебная граната!» «Вот паразит, сволочь пьяная...» – воскликнул другой. Телевизионный охранник громко и неприятно захохотал, женщины на него набросились, возмущенно закричали...
В студию битком набилась люди, все громко и возбужденно разговаривали, многие смотрели на Веру с любопытством, что-то бесцеремонно спрашивали. Она не отвечала, приходила в себя, сбрасывала напряжение.
– ...так вы согласны, Вера Алексеевна? Ну пожалуйста, я вас очень...
Оказывается, Светлана сидела рядом и давно о чем-то горячо упрашивала.
– Прости, – встряхнулась Лученко. – Задумалась. Так ты говоришь, приглашают психолога?
– Да, в новую передачу. Вы согласитесь? Там небольшой конкурс, но вы лучше всех!.. Это же ясно. Все видели, как вы этого Зотова...
Вера рассмеялась, замахала рукой.
– Меня? По телевизору показывать? Нет, милая, я в телевизор не хочу. Лучше дайте-ка сюда мой честно выигранный пылесос.
***
Гроб был черный, от него пахло сосной. На венках с отвратительными искусственными розами по черной ленте бронзовыми буквами вились надписи: «Дорогой Нине от безутешных родных», «Уважаемая Нина Игоревна! Скорбим, помним, горюем!», «Нина! Ты навсегда останешься в наших сердцах! Друзья».
Половцева нахмурилась и поджала губы.
– Кто-то решил пошутить в стиле Гоголя? Гроб, венки... Не хватает только панночки и Вия! Что это такое?!
– Нина Игоревна, не виновата я! Это Васильич их во двор впустил! – испуганно смотрела на нее домоправительница.
– А я при чем? Мне показали накладную, я и... – Васильич растерянно развел руками.
Хозяйка дома грозно уставилась на своих работников. Те наперебой стали оправдываться. Любаша даже пустила слезу. Она все валила на сторожа. Васильич упрекал женщину в том, что она не задержала автобус. Свара прекратилась, когда Половцева рявкнула:
– Оба заткнулись!
Работники мгновенно закрыли рты.
Тут к ним подошел Андрей, прикидывая, как вклиниться в разговор. Он тоже увидел гроб с венками и не знал даже, что подумать. Хозяйка тем временем тихо, но мрачно допрашивала Васильича и Любашу.
– Какие сопроводительные документы были с грузом? Кто фирма-отправитель? Ага, «Утрата». И вы приняли груз от фирмы «Утрата»? При этом вам даже в голову не пришло, какое странное у нее название. Ну конечно! Вам привозят неизвестно что, и вы это принимаете. Андрею надоело ждать.
– Нина Игоревна, это чья-то глупая шутка... – сказал он. – Давайте отойдем, мне надо с вами поговорить...
– Среди моих знакомых таких шутников нет, – скептически скривила рот хозяйка. Но послушалась.
Ветеринар Андрей Двинятин мимолетно посочувствовал Половцевой. Действительно, какую же нужно иметь извращенную фантазию, чтоб присылать подобные посылки. Однако она, хоть и разгневалась, но не испугалась. А тут еще и это...
Они подошли к дому. На веранде девушки вели оживленный разговор:
– Ириша! Что ты там предлагала из игр на день рождения нашей клиентки? – спросила Марьяна.
– Игру «Эстафета чувств», – откликнулась Ирина Снежко. – Тебе придется заказать для нее карточки.
– Какие?
– С названиями чувств.
– А правила?
– Правила простые, можно устно озвучить... Игроки садятся в круг. Первый участник вытаскивает карточку с названием чувства. Он передает ее соседу, используя мимику и способности выражать свои чувства, не произнося ни слова. Его сосед, получивший карточку, пытается осмыслить, что же он получил, а затем передает следующему игроку. Когда «чувство» доходит до последнего игрока, он может его озвучить. Затем все игроки в обратном порядке сообщают, какое чувство они получили. Обсуждаются причины возникших искажений.
– А, я видела такое по телевизору... Какие чувства планируешь включить в игру?
– Если сами не сообразят, предлагаю такие: любовь, дружба, отвращение, пренебрежение, сочувствие, злость, страх, радость, восхищение...
– Ну? – величественно спросила Нина Игоревна.
Ветеринар дернул себя за усы, кашлянул.
– Мне очень жаль... Но боюсь, моя помощь опоздала. Ваша собачка умерла.
Голоса девушек мгновенно смолкли.
Половцева тяжело опустилась на ступеньку. К ней вразвалочку подошел щенок спаниеля, уткнулся в колени. С другой стороны приблизилась кошка, потянулась, легла рядом. Половцева ее не заметила.
– Что с ней случилось? – спросила женщина.
– Без вскрытия не могу сказать, – пожал плечами ветеринар, не глядя на нее. – Возможно, инфекция. Или отравление. Она была уже в коме, умерла практически у меня на руках... Ничего не почувствовала.
Вдруг послышался топот ног по деревянному полу. Марьяна закрыла лицо руками и убежала куда-то внутрь, в комнаты...
Владелица дома и зверинца молчала. Андрей все же посмотрел на нее и увидел, что она побагровела.
– Так что, если хотите знать точно, давайте увезу ее с собой и выясню...
– Нет. – Она сказала, будто гвоздь в доску забила. – Никаких вскрытий... Ну ты и мерзавец!!! – рявкнула она так, что ветеринар подскочил. – Зачем ты отравил мою маленькую... Мою Аричку?!
Андрей даже испугался на мгновение, потом понял, что она обращается не к нему.
– Да кому она нужна, шавка твоя, – послышался с веранды ленивый голос. Говорил бородатый мужчина.
– Ты ее всегда не любил! – Половцева вскочила, тяжело дыша. – Садист! Это ты ее отравил!
– Ага, сестричка... Отравил, в землю закопал и надпись написал.
– Ты же недолюбливал мою Аричку, скотина! – не успокаивалась сестричка.
– А за что ее любить?! – Бородатый братец подскочил к деревянным перилам и тоже заорал в ответ. – Размером с муравья, а гонору! Даже в турпоход с собой не возьмешь...
– Турист хренов!!! Кто б тебе ее отдал! Молодежь мучишь в своих палатках, а собак не тронь.
– Да на фиг она мне! Тоже мне, отравителя нашла...
В бороде у брата застряли крошки печенья.
– Давай, вали с больной головы на здоровую! – не унимался бородач, задетый, видимо, за живое. – Сама виновата. Аричка то, Аричка се, сюси-пуси, тьфу! Твоя ненаглядная псина потихоньку в мусорники лазила! Гадости всякие жрала! Вот и подохла.
Половцева молчала, по-видимому, задохнувшись от гнева.
– А ты еще с ней целовалась, лизалась! – ворчливо добавил брат, снижая громкость. – Смотри, как бы самой заразу не подхватить, и тю-тю.
– Не дождешься, – выдохнула хозяйка. Она огляделась вокруг и неожиданно спокойным тоном отчеканила: – Ира, позови Марьяну, и за работу. Васильич и Любаша, вынести эту гадость на помойку, подальше. Так... – Она посмотрела на Андрея.
– Я ничего не делал, поэтому счет будет небольшой, – поторопился он сказать. – Сейчас посчитаю...
– Потом посчитаете. Ну-ка, идите за мной, я вам еще работенку подкину.
Удивленный Андрей прошел за хозяйкой.
– Вот этим пора прививки делать, – бросила она в сторону вольера с открытой дверцей. – Давайте поскорее.
Андрей подумал было, что надо заранее предупреждать. Ветеринар не обязан иметь с собой все вакцины. Но промолчал: все необходимое у него с собой имелось, да и зачем лишний раз спорить с человеком, у которого горе?.. Но как быстро она переходит от гнева к деловитости, однако!..
Он порылся в своем ящике. На шорох прибежали щенки и принялись тыкаться влажными носами ему в руки. Их заспанные мордочки, упитанные тельца, крепенькие лапы и трепетно машущие хвостики вызывали даже у бывалого ветеринара чувство умиления. Пока он прививал малышню, бережно перекладывая их в разные стороны, внутри загончика и снаружи его, чтоб не перепутать привитых и непривитых щенков, к нему подошли сзади. Андрей услышал звук шагов, потом характерный щелчок затвора фотоаппарата и поднял голову. Над ним навис длинный худой парень с фотокамерой, он снимал щенков и руки ветеринара. Ладно, пусть себе снимает...
Подошла хозяйка.
– Снова ты в этих мятых штанах, – сказала она недовольно. – Сколько раз я тебе говорила...
– Ну, ма... – Парень продолжал щелкать, то приседая, то изгибаясь вместе с камерой. – Мне так нравится. А что это с ней?
В руках Половцева держала пушистое «логово» со своей Ариадной.
– Умерла, Димочка...
Парень на секунду удивленно замер, потом повернулся с камерой к матери.
– Не вздумай меня снимать сейчас! – рявкнула она. – Ничего святого! Иди отсюда.
Бледный узколицый Дмитрий пожал плечами и ушел в дом.
Подошла заплаканная Марьяна. Ее полноватые губы вздрагивали.
– А... скажите... почему она... умерла? – спросила она, запинаясь и растягивая слова до бесконечности.
Андрей пожал плечами, не глядя на нее.
– Нина Игоревна, – осторожно произнес ветеринар, – давайте я заберу собачку и похороню. Это не много добавит к счету...
– Нет! – резко ответила Половцева и прижала муфту-корзинку к груди. Марьяна снова уронила свою записную книжку, охнула, схватила ее и убежала. – Счет ни при чем. Я сама.
– Но...
– Нет, я должна только сама ее похоронить! Как вы не понимаете? Она достойно прожила и уйти должна тоже достойно. Это я ей обеспечу... Все, хватит. Лучше скажите, как вам мои детки? – спросила Нина Игоревна, глядя на суетящихся у них под ногами щенков.
– Симпатяги, – улыбнулся Андрей, с удовольствием переходя от щекотливой темы к приятной. – Я вот что хотел спросить. Зачем вам так много разных щенков разных пород? Да и других животных тут много. Вы заводчик?
– Я их развожу исключительно для своего бизнеса, – объяснила Половцева. – Они играют в моих спектаклях. На днях рождения, на корпоративах... Короче, на праздниках.
– А что с ними происходит потом, когда они уже вырастают из щеночно-умильного возраста и перестают играть в ваших постановках? – Андрей строго взглянул на свою клиентку.
– У меня есть специальный человек. Он у меня их скупает оптом и продает. Но не на Птичке, я знаю, что такое этот дикий рынок. У него своя клиентура. Хотя расставаться со всем этим очаровательным потомством ужасно жалко. Постоянно здесь живут только пони, собачьи и кошачьи мамочки.
Щенки начали бегать, гоняясь друг за дружкой и весело тявкая. Сзади послышался сдавленный скулеж. Это подал голос бобтейл, оставленный Андреем в машине. Ветеринар хлопнул себя по лбу – совсем заработался – и подошел к своему «пежо». Открыл дверцу и принялся гладить разволновавшегося пса. Один раз его уже бросили, а тут еще и в машине забыли!.. Поневоле занервничаешь.
– Это ваш? – спросила Половцева, подойдя.
Андрею пришлось рассказать, что он его подобрал здесь же, недалеко.
Половцева не стала возмущаться жестокостью неизвестных хозяев.
– Какой чудный пес! – сказала она. – Вы оставите его у меня.
Ветеринар замешкался. Вообще-то он обязан был отвезти брошенного пса в приют под Киевом. Пусть там ему придется выживать среди других собак, но это лучше, чем на улицах... Оставить его в совершенно незнакомом месте? Странная идея.
Он огляделся. Рядом с домом виднелись вольеры. Несколько собак сидели отдельно, но на большой площадке весело играла компания псов самых разных пород.
Хозяйку окликнул Васильич, и она отошла в сторону, что-то громко с ним обсуждая. Вместо нее подошла Марьяна со своим блокнотом.
– Андрей Вадимович, простите... – Странно, теперь девушка говорила быстро, без запинки, а щеки ее сияли румянцем. Спиртного, что ли, хлебнула? – Давайте я запишу ваши контакты и вобью их в нашу базу. На всякий случай.
Она записала телефон и адрес ветеринарной клиники.
– А вот наше... Наш... – Она протянула пестрый буклет. – Про нас тут... Вдруг праздновать понадобится...
Андрей с удивлением взял листок. Зачем это ему? И почему она снова запинается?
– Марьяна, ты чего тут? Иди, занимайся своими делами! – Половцева появилась рядом с «пежо» и тут же залюбовалась бобтейлом. – Чудесный новичок. Как же его назвать? Дайте подумать. Ага! Ему повезло, что он встретил на дороге вас, и вы привезли его ко мне. Значит он счастливчик. А раз так, то его будут звать Лаки. Иди ко мне, Лаки!
Она поманила бобтейла, тот нерешительно спрыгнул на утоптанную землю. Собаки тотчас его окружили, началась обычная церемония обнюхивания.
– Малыш, объясни новичку правила нашего общежития, – серьезно сказала Половцева большой рыже-черной дворняге.
Здоровенный Малыш завилял хвостом и дружелюбно ткнул носом новоназванного Лаки в бок. Откуда-то подскочил щенок спаниеля и принялся задирать всю компанию, улыбаясь во весь рот и припадая на передние лапы, причем его зад с бешено виляющим обрубком хвоста торчал вверх. Морда бобтейла была уже не такой несчастной.
Двинятин поспешил объяснить хозяйке, что у щенка лишай и что его хорошо бы некоторое время подержать отдельно. Та отмахнулась и заявила:
– Ну так проколите его курсом вакцины! Так... Вот сюда мы его поместим! Не сомневаюсь, он быстро освоится. – С этими словами она отперла дверцу в проволочной сетке. – Набегаются, а есть захотят – зайдут сами... Посмотрите на нашего Лаки! Он явно повеселел!
Бобтейл после окончания процедуры приветствий принялся вместе с другими следить за азартным перетягиванием палки, которым увлеклись колли и белый ретривер.
Андрею представилась вереница бездушных виновников собачьих трагедий, огромная тупая орда людей, которые ни на секунду не задумываются о чувствах беспомощных животных, во всем от них зависящих.
– Я вам очень благодарен, – сказал он.