С Анатолием мы три года жили в студенческом общежитии, а после окончания института разлучились на просторах нашей великой страны. Два года переписывались, а потом прервалась переписка. Последнее мое письмо вернулось назад с пометкой: «Адресат выбыл». И встретились мы вновь только на юбилее выпускников. Конечно, было о чем поговорить. Он пригласил меня к себе в гости, обещая отличную рыбалку на Волге. Я охотно согласился. И вот настал подходящий момент для встречи, я позвонил Анатолию:
– Хочу воспользоваться твоим приглашением и приехать к тебе во второй половине августа. Возможно это или нет?
– Буду рад, приезжай! – ответил он. – Как будешь добираться – поездом, самолетом?
– Приеду на машине.
– Хорошо. На въезде в область позвони, я уточню место встречи.
Вот таким образом я отправился на Волгу порыбачить. Как и договаривались, сделал звонок, пересекая границу Саратовской области, и услышал в ответ:
– У черты города по правую руку увидишь заправку и кафе «Встреча», там я буду тебя ждать.
На всякий случай я залил полный бак, добравшись до указанной заправки, а затем припарковался у кафе. Анатолий сидел за столиком с двумя мужчинами и о чем-то разговаривал с ними. Поднялся, увидев меня, и направился мне навстречу. Эти двое подошли вместе с ним.
– Ребята, извините, продолжим завтра, – сказал Анатолий своим, видимо, коллегам, и когда те откланялись, обратился ко мне: – Как доехал? Может быть, кофе?
– Не откажусь.
– Программа такая. Сейчас едем ко мне на городскую квартиру. Обычно мы всей семьей до конца лета живем на даче, но в этом августе перебрались в город пораньше. Дочь идет в одиннадцатый класс, надо кое-что сделать к школе. Дома пообедаем, после чего отправимся на дачу. Тебе придется жить там одному. Надеюсь, тебе понравится.
– Уверен, что понравится, тем более что мешать никому не буду.
– По машинам?
Анатолий поехал вперед на своем автомобиле, я следовал за ним. По прибытии на место я увидел новый дом. Центр города. На въезде во двор – шлагбаум. Мой друг что-то сказал охраннику, тот показал мне, где припарковаться на гостевых местах. Поднялись в квартиру. Нас встретила миловидная женщина и сказала, приветливо улыбаясь:
– Я знаю кое-что о вас. Анатолий рассказывал мне, как вы жили в общежитии.
Я почувствовал себя неловко: впервые вижу человека, а оказывается, обо мне уже что-то знают, причем, очевидно, что-то личное.
Из другой комнаты вышла дочь, очень похожая на маму. Познакомились.
– Идите мойте руки, у меня уже все готово, – произнесла хозяйка.
Стол был накрыт в гостиной. За обедом разговоры крутились в основном вокруг Питера, а также касались проблемы: где дочери учиться дальше после школы? Родителям хотелось, чтобы она поступала в своем городе, а ей хотелось в центр: в Москву или Санкт-Петербург.
– Как-то раз мы были в Санкт-Петербурге, – сообщил Анатолий.
– Как? Ты был в Санкт-Петербурге и не позвонил мне, не заехал!
– А как я мог позвонить и заехать, не зная тогда ни телефона, ни адреса?
– Если б не встреча выпускников, мы могли и не свидеться больше с тех пор, как мое последнее письмо, отправленное тебе по старому адресу, вернулось с пометкой: «Адресат выбыл».
– И мое вернулось. Я даже сохранил его и могу показать.
Он принес письмо, на конверте значился адрес моего проживания после института.
По окончании обеда Анатолий сказал своим домашним:
– Ну, девочки, вы дальше без меня справляйтесь сегодня, я занимаюсь гостем.
Прибыли на дачу. То, что Анатолий называл дачей, оказалось двухэтажным домом, весьма комфортабельным и полностью приспособленным для проживания. Имелся гараж на три машины.
– Зачем три?
– А чтоб было.
Прошли на кухню. Чего там только не было из оборудования: микроволновка, аэрогриль, миксеры, мультиварки с хлебопечками. И полный холодильник.
– А это тоже чтоб было? – пошутил я.
– А как же! Приехал в гости – и пойдешь куда-то на базар? Здесь все есть на первое время.
Из кухни хозяин провел меня в спальню, а затем показал баню, сделанную по всем правилам, дровяную, с отличной парилкой, моечным помещением и верандой для отдыха.
В общем, хорошая дача. И зимой можно жить. И недалеко от города. И с огородом возделанным. И с садом ухоженным. Через калитку из сада выходишь прямо на берег Волги-матушки. В пяти минутах ходьбы причал. На причале катер.
Настал черед показать мне плавсредство и объяснить, как надо швартоваться и выходить на малых оборотах, не подымая волну. Анатолий завел катер. Спокойненько отошли от причала. За буями он добавил газ. Через пятнадцать минут хода говорит:
– Жереха я ловлю так. Видишь, чайки вьются? Сейчас я выключаю мотор, и мы дрейфуем туда, чтоб не напугать.
Когда катер дрейфовал на расстоянии броска от места, где чайки кружились, Анатолий взял спиннинг и забросил блесну. Едва та коснулась воды, как спиннинг изогнулся почти в дугу.
– Удача с первого заброса! – воскликнул я.
– Наверное, около килограмма будет. Не очень крупный. Но жерех – сильная рыба. Будешь готовить сегодня?
– Нет, пока не буду.
– Тогда отпустим его, – Анатолий отпустил улов. – Вечером судак пойдет и ночью хорошо берет. Но это в других местах.
Он показал мне эти места.
– Вот здесь якорюсь двумя якорями. Они связаны друг с дружкой длинным шнуром. Один бросаю с носа, другой с кормы и ставлю катер поперек течения. Потом опускаю прикормку и ловлю удочками небольшими или на кольцо. Если тебе это место понравится, можешь туда к камышам подплыть, там берет и тарань, и красноперка, и уклейка.
Мы еще походили на катере по рыбным местам и вернулись. Анатолий дал мне зайти к пирсу и пришвартоваться. У меня получилось это неплохо. Поднялись на дачу. Он поставил чайник. Перекусили.
– Ну что, отдыхай, я тебя покину. Нужен буду – звони. Если что не так, уж не обессудь, – попрощался со мной хозяин.
Я проводил его, принял душ и завалился отдыхать.
На следующий день раненько порыбачил, вернулся к обеду. И вот в таком режиме стал жить.
На третий день, только я вернулся с пирса, вдруг слышу звонок. У калитки – сосед по даче:
– Извините, пожалуйста, дело в том, что у меня поезд через сорок минут, а машина что-то забарахлила, не заводится. Разбираться времени нет – опоздаю. Такси заказывал, они обещают подать машину только через полчаса – опоздаю. Не сможете ли вы подбросить нас на вокзал?
– Да, только документы возьму и переодену рубашку.
– Хорошо, мы подождем.
Я переоделся, взял документы, завел машину, открыл ворота, выехал. Смотрю, стоят сосед и мальчик лет 12-13-ти. Говорю мужчине:
– Вы уж, пожалуйста, садитесь со мной рядом и указывайте дорогу.
Тронулись. Он прекрасно знал город. Подсказывал не только куда ехать, но и какой ряд занимать, даже предупреждал о выбоинах, а их было очень много на дороге. Прибыли на вокзал за десять минут до отхода поезда. Сосед пошел провожать мальчика, а сам он не уезжал и вскоре вернулся, чтобы нам вместе добраться до дачи обратным путем.
– Проводили? – спросил я.
– Да, проводил. Сын крестный.
Сосед по даче вновь выступил в роли навигатора и подсказывал в пути, где поворот и какой ряд занимать. Приехали.
– Приходите ко мне на ужин в семь часов, – сказал он, выходя из машины.
– Хорошо.
В назначенный час я отправился в гости, захватив с собой бутылку вина. Он увидел вино и говорит:
– Вот это зря.
– Почему?
– Потому, что я выращиваю виноград и сам делаю вино.
Я обратил внимание, подходя к соседской даче, что от калитки до дома тянутся виноградные лозы и уже поспел виноград.
– Вообще-то у нас местность не виноградарская, – пояснил сосед, – но, тем не менее, здесь до войны занимались виноградарством поволжские немцы. Во время войны их депортировали в Казахстан, но в поселениях остались лозы. За ними никто не ухаживал, они вымерзали. Я увидел их, выкопал и пересадил к себе, решив заняться виноградарством. Не скажу, что это столовый виноград, но для виноделия годится, так что угощать я вас буду своим вином.
Пришли в дом, ужин уже был готов, на столе красовались рыбные блюда и дичь.
– Откуда дичь?
– Охота-то открыта. Мы с крестником подстрелили несколько уточек. Я ему в дорогу сделал и для нас приготовил.
Сели за стол. Сосед поинтересовался, откуда я и как с Анатолием познакомился. Завязался разговор, в ходе которого я заметил:
– Я уже несколько дней здесь, а что-то хозяйки у вас не видел.
Он призадумался:
– А ее нет и, очевидно, не будет.
– А что так? Вы красивый, здоровый мужчина.
– Жизнь сложилась так, что, видно, суждено мне без хозяйки обходиться, – начал он свой рассказ. – Была та, которая могла бы стать хозяйкой в моем доме, да другому отдана и будет век ему верна, как сказал бы поэт, а я не поэт и не прозаик, обыкновенный деревенский парень. Родился в деревне неподалеку отсюда.
Деревня есть деревня. Она требует работы. Отец у меня шофером был, а мама учителем, математику преподавала. Сколько помню своих родителей, вечно они в работе. Мама если не в школе, то у плиты или на грядке. Ведь в деревне без хозяйства не проживешь. Отец рано вставал и выполнял свои обязанности по хозяйству. Надо было корову подоить и покормить, как и остальную живность, а это куры, гуси, кролики, даже овцы. Мама поднималась попозже, готовила завтрак. Отец завтракал и уходил на работу, а придя домой с работы, не сидел на диване у телевизора, а что-нибудь делал, что-то ремонтировал, что-то строил, в огороде копался – в общем, все время в работе.
Когда я подрос, стал помогать родителям. У меня были две сестры младшие, им тоже приходилось работать с детства. Отдача, конечно, была. Собственной картошки нам хватало на зиму, и заготавливали соленья, варенья. Особенно нравилось мне собирать лесную землянику, такую душистую, ароматную. Мы заготавливали ее, когда совсем еще маленькими были. Делали компоты. Зимой было очень приятно открыть банку и отведать компота, немножко разбавив его водой.
Жили обычной деревенской жизнью. Однажды мама где-то вычитала кое-какие секреты огородничества, с кем-то списалась, ей прислал семена помидоров-гигантов какой-то садовод-любитель и объяснил в письме, как за ними ухаживать, как их сажать, на каком расстоянии. Полностью расписал технологию и обратил особое внимание вот на что: «Если захотите выращивать рассаду сами, – писал садовод, – то семена берите только от первой завязи, от самых крупных, самых красивых помидоров, и не жалейте, что вы их на семена оставили. Какое семя – такое и племя. От первых помидоров будут хорошие последующие».
Отец сделал теплицу, родители посадили первые помидоры, и выросли настоящие гиганты, крупные, красивые. Первую завязь, как и рекомендовал человек, они не трогали, хотя у нас с сестрами глаза горели на эти помидоры. Родители объяснили, что они хотят заняться выращиванием помидоров, поэтому надо заготовить семена. А когда уже вторая завязь пошла, мы объедались помидорами. Дождавшись, когда полностью вызреет первая завязь, родители промывали, высушивали семена, а на следующий год посадили рассаду. Много посадили. На наш вопрос, зачем так много, отец ответил, что на продажу.
Когда потеплело, родители пересадили рассаду в грунт, а оставшуюся отец повез на базар и взял меня с собой. На городском рынке стояли отдельно прилавки для продажи рассады. Мы пристроились там. Отец присмотрелся к ценам и назначил такую же цену, как вокруг. Сначала народ больше брал у других, как отец ни нахваливал свои помидоры-гиганты, но за день мы распродали всю рассаду, взятую на рынок. В следующем году нас уже узнавали наши прошлогодние покупатели, и мы еще не дошли до прилавка, а к нам образовалась очередь, и мы буквально за час продали всё.
Мы нашли нишу свою помидорную, и через два года к нам прямо на участок стали приезжать за рассадой перекупщики, оптовики, по многу брали, и мы уже на базар не ездили, у нас все раскупали на дому. Появились завистники. К нам приходили из ОБХСС. В то время велась борьба с так называемыми нетрудовыми доходами. Какие у нас могли быть нетрудовые доходы! Я не помню, чтобы мои родители бездельничали, просто так без дела сидели, но то, что они зарабатывали своим трудом на своем участке, считалось нетрудовыми доходами. Не знаю, каким словом назвать законодателей, придумавших этот термин.
Вот так я рос в деревне. В школе учился, не скажу, что на отлично, но вполне прилично. Старался подтягиваться выше среднего уровня, чтобы никто не мог сказать маме, что сын учительницы плохо учится. После школы решил поступать в местный политехнический институт и сначала пошел на подготовительные курсы, где в основном задачки разбирали, да теории немножко, а преподавали молодые аспиранты, ненамного старше нас.
Деревня есть деревня. Нам, деревенским, в уголочек какой-нибудь куда подальше забиться, чтоб нас меньше замечали, а городские вели себя посвободнее, даже некоторые развязно. Они и одевались как-то иначе. Среди них выделялась одна девушка, я на нее сразу обратил внимание. Какая-то она была особенная. Пушистые волосы, голубые глаза с большими ресницами. Она на первом ряду сидела, держалась уверенно и свободно, иногда даже подсказывала аспирантам, преподававшим на курсах. Меня это удивило. «Ух ты, какая умная!» – подумал я. А звали ее Верой.
Перед экзаменом по физике мы пришли на занятия, а преподаватель почему-то не явился. Один парень обратился к этой девушке:
– Вера, ты можешь задачку решить?
– Почему бы и нет, – отозвалась она и вышла к доске.
Написала условия задачи и основную формулу, стала вставлять данные в формулу, потом еще одну формулу написала и так далее. Мне стало интересно, а у меня зрительная память очень хорошая, и я прекрасно запомнил, как Вера последовательно, понятно и доходчиво изложила на доске решение задачи. Я всю задачу как будто сфотографировал в уме. И каково было мое удивление, когда на вступительных экзаменах мне попался билет с этой самой задачей!
Я написал на доске мелом условия задачи, написал основную формулу, стал вставлять в формулу данные и делал все в точности так, как делала Вера. У меня словно перед глазами это было, оставалось только повторить то, что зафиксировала зрительная память. Я увлекся и не заметил, как экзаменатор подошел сзади и наблюдал за моими действиями. Я еще не закончил, а он говорит:
– Достаточно, молодой человек!
Я обернулся и слышу:
– Вижу, что вы достойны учиться в институте. Молодец!
Экзаменатор больше ничего не спрашивал и поставил мне пятерку только за решение задачи. А это же практически пятерка той девушки. Она раньше меня отвечала и стояла у аудитории. Я подошел к ней со словами:
– Получил пятерку, но это благодаря вам.
– Как это так?
– Я вытащил билет с той самой задачей, которую вы решали на подготовительных курсах, а я запомнил решение и повторил на экзамене, за что получил пятерку. Это ваша заслуга. Спасибо!
Так мы и познакомились.
Вскоре я увидел себя в списке зачисленных и 1 сентября пришел на занятия. Мы, деревенские, сели подальше в уголок, а Вера и другие городские сели впереди. В перерыве Вера подошла ко мне и говорит:
– А почему вы сидите сзади?
– Ну, мы деревня, так сказать…
– А зачем вы пришли в институт?
– Как зачем? Учиться.
– Разве сзади учатся? Там, во-первых, плохо слышно, плохо видно. Почему бы вам не пересесть вперед?
– Да не знаю, как-то это… Мы не городские, мы деревня…
– Что городские, что негородские – все в институт пришли за знаниями. Можете рядом со мной сесть на свободное место за моим столом.
И вы представляете, я сел рядом с этой девушкой! Многие с завистью смотрели на меня.
Вокруг Веры организовалась компания. Ее избрали комсомольским секретарем курса.
Наступило 7 ноября. Тогда вся страна справляла этот праздник. Мы решили отметить группой. Поступило предложение купить вина и водки. Вера спросила:
– Мы собираемся отдыхать или дуреть?
Все на нее удивленно посмотрели:
– Ты что? Конечно отдыхать!
– А зачем тогда вино и водка?
– Ну, как? Вино, водку традиционно берем.
– А не лучше ли без вина и водки?
Некоторые засмеялись:
– Что это за отдых без вина и водки! Тебе денег, что ли, жалко?
Вера внесла денег наравне со всеми, но не притронулась ни к вину, ни, тем более, к водке. Я, глядя на нее, выпил рюмку и больше не стал.
Наступил Новый год. Опять отмечали компанией, где была Вера. Она и тогда не прикоснулась к спиртному.
После Нового года началась сессия. Сдали экзамены, отгуляли каникулы. Я привез из дому мед. У нас в деревне своя пасека была, и отец дал мне рамку целую меда с сотами. Я решил сделать подарок Вере, она искренне обрадовалась подаренному меду:
– Это что, настоящий? Пчелки носили прямо в эти ячейки?
– Да. Можно попробовать, отрезать кусочек – и в рот, не глотая воск.
Я жил в общежитии. Мы, деревенские пацаны, решили отметить начало второго семестра. Некоторые с каникул самогонку привезли, другие купили вина, водки, и мы хорошо гульнули. Утром голова трещит. Похмелились и пошли в институт, а по пути завернули в пивной ларек. Явились такие развязные, свободные, болтливые. Я, как обычно, сел рядом с Верой. Держался с бравадой. Она взглянула на меня и говорит:
– Виталий, вы бы лучше сегодня в институт не приходили.
Она не сказала, что я пьяный явился в институт и что от меня несет перегаром или еще что-нибудь в том же роде. Она сказала:
– Вы бы лучше не приходили.
От этих слов мне почему-то стало так стыдно перед этой девочкой, которую, мне казалось, я уже люблю. Она вроде бы не сказала ничего обидного, но мне стало так стыдно, так нехорошо, что я поднялся и ушел, успев покинуть аудиторию раньше, чем зайдет преподаватель.
Я не приходил в институт три дня, пока из меня не вытравился весь алкоголь. На четвертый день являюсь в институт, а Вера подает мне исписанные листы бумаги:
– Виталий, я лекции конспектировала под копирку, когда ты отсутствовал на занятиях. Возьми, пожалуйста, проработай, а если что-то непонятно будет, обращайся.
Мне хотелось самого себя отругать за то, что напился, как свинья, а эта девочка думала обо мне, беспокоилась, что не усвою материал, делала конспекты для меня. Я высоко оценил ее отношение ко мне. Естественно, я с того дня в рот не брал никакого спиртного. Посещал все лекции и практические занятия. Учился хорошо. Некоторые предметы мне ставили автоматом, а другие я уверенно сдавал, имея хорошие знания.
В то время вошли в моду восточные единоборства. В институте на информационном стенде появилось объявление с приглашением в секцию. Вера изъявила желание, а я за ней, как хвостик. Стали заниматься. Однажды я заметил, что у Веры стали грустными глаза. Мне, влюбленному, нетрудно было догадаться, что Вера влюбилась. И не в меня. Я легко вычислил объект, это был парень годом старше нас, ходивший в нашу секцию. Он как будто совсем не замечал Веру и игнорировал ее, отчего у нее такие грустные были глаза, что я не знал, что делать.
Однажды я решил объясниться ей в любви во время совместной прогулки. Говорил сбивчиво, даже не помню, что именно говорил. Она очень внимательно меня выслушала и произнесла:
– Извини, Виталик, не могу я тебе ответить взаимностью, потому что я люблю другого человека, хотя, мне кажется, безответно. Ты уж прости меня, ты хороший друг, но понимаешь, для любви надо что-то другое, а я не испытываю к тебе такого чувства.
Конечно, это обидно было слышать, но что поделаешь? В то же время я не мог смотреть, как она страдает, а тот парень демонстративно отворачивается от нее. Я не выдержал, подозвал его однажды в институте и говорю:
– Как ты не можешь заметить, что в тебя влюблена такая девушка! Самая красивая, самая лучшая!
– Ты о чем? Ты что говоришь? – он сделал непонимающий вид.
– Вера тебя любит, а ты, как хам, отворачиваешься!
– Да ты что, Виталий! Ты же всегда рядом с ней, мне даже сказали, что вы чуть ли не свадьбу назначили.
– Какая свадьба! Да, я влюблен в нее, я готов за нее драться, но не могу видеть страдания ее. Она влюблена в тебя.
– Ты знаешь, она мне тоже нравится, но поскольку ты все время с ней рядом, я не хотел быть третьим лишним, не хотел мешать вам. Вы вроде бы хорошо смотритесь вдвоем.
– Может быть, и смотримся, но взаимности меж нами нет, а у вас она, очевидно, будет.
И вот на первом же занятии после этого разговора он подошел к Вере, и я увидел, как у нее засветились глаза, как она была рада, счастлива! Больше я на секцию не ходил.
Мы оставались с Верой друзьями, она делилась со мной, сказала, что они с этим парнем любят друг друга. Состоялась свадьба, и я там был. Алкоголя не принимал и развозил по домам выпивших гостей по просьбе Веры на своей машине, которую мы с отцом купили с доходов от продажи помидоров.
После института я отправился в армию и остался служить по контракту. Однажды получил телеграмму: Вера родила сына. Позже пришло приглашение на крестины. Я приехал и стал крестным отцом, которым меня выбрали, потому что я некогда стал виновником того, что две судьбы соединились.
Я отслужил контрактником пять лет, приехал сюда, занялся бизнесом. Мой крестный сын часто гостит у меня на каникулах. Приезжают и Вера с мужем. Они живут в Санкт-Петербурге. Иногда и я навещаю их. Мы остаемся друзьями. А я остаюсь холостяком.
Сосед по даче замолк и сидел задумчиво. Я тоже молчал. Очевидно, сюда никакая женщина не войдет хозяйкой.