Флегонт Ананьевич Яснозадов, приземистый блондин с дугообразными кавалеристскими ногами и волчьим оскалом недавно вставленных передних зубов, морозным утром 31 декабря оседлал кривую на правый глаз кобылу по кличке Небылица и выехал из своего приватизированного двора с целью поохотиться на длинноухую дичь в виде зайца. Подле кобыльего хвоста бежала гончая собака Флегонта- многоопытная двадцатидвухлетка Вертихвостка. Бежала она, зябко дрожа, и щелкая злобной обсосуленной пастью. Хотя зоркие глаза Вертихвостки были прикрыты заиндевевшими ресницами и погружены в дремоту, остроконечный ее нос, тычась в щиколотку задней кобыльей ноги, с курса не сбивался.
Преодолев чуть больше сорока верст засугробленного бездорожья, охотник приблизился к лесу. Показался первый заячий след, слегка притрушенный то ли вороньим, то ли синичьим пометом. Всадник спешился, конфеткой подманил собаку, затем, схвати ее за жилистую шею, вонзил носом в след, приговаривая : « Искать, искать!» Гончая радостно взвизгнула и, вырвавшись из рук строгого хозяина, азартно устремилась в чащу.
Взгромоздившись на старое, искусанное крысами, седло, Флегонт направил Небылицу вслед за собакой. Повинуясь воле грозного всадника, кобыла ринулась за гончей, ломая ушами ветви столетних дубов.
Через неопределенное время в полутаежном лесу раздался звонкий ехидный лай, переходящий в монотонное завывание.
Гордо въехав на небольшую полянку, Флегонт Ананьевич увидел искомое : широкоплечий красавец-зайчишка сидел, напыжив хвост, и нагло щуря голубые глаза, аппетитно кушал морковь. «Ага, голубчик!»- возликовал Ананьевич и пошарил за спиной в поисках ружья. Увы, как всегда, его под рукою в нужную минуту не оказалось. «Ужели дома забыл ружьишко?»- подумал Флегонт, кося наметанный глаз на зайца. Тот же, будто сопереживая незадачливому охотнику, сочувственно закачал головой с облезшими то ли от мороза, то ли от проказы ушами. « Каков наглец!»- вознегодовал Яснозадов, медленно спешиваясь. «Подобного индивидуума я, пожалуй, не встречал…Однако, крупный черт!»- размышлял он, подползая с перочинным ножом в зубах к приблатненной жертве. Расстояние между охотником и дичью неуловимо сокращалось. Вот уж не более одного погонного метра разделяет биение врождебных сердец. Длинноухий вдруг привстал на цепких задних лапах и, скрутив из двух передних подобие фиги, одним мощным прыжком ушел в девственные дебри…Широкоскулое лицо Флегонта покрылось бурыми пятнами гнева.
Меж тем, невесть где шлявшаяся Вертихвостка, появилась на месте несостоявшейся трагедии. Робко подбежав к хозяину, она ласково лизнула его короткопалую руку. Ананьевич с громким суставным скрипом поднялся на одеревеневшие и оморозевшие ноги и щедро осыпал гончую подругу нецензурной бранью. Вертихвостка, виновато приклонив голову, шаркала передней ножкою и старательно сопела в носовую дуду…
Вдруг раздался треск валежника и на поляну резво выбежала волчья стая, голов в двенадцать…Доселе спавшая в глубоком сугробе Небылица, испуганно заржала и, взметнув копытами снежный вихрь, бросилась вон из ставшего жутким леса. Быстро соображающая Вертихвостка, последовала кобыльему примеру. Ананьич остался один. Некоторое время стоял он перед хищной братией с разинутым ртом, затем, повинуясь инстинкту самосохранения, шустро взобрался на могучий дуб и затаился в снежной кроне.
Бедный Флегонт! Он не подозревал, что новая- не земная опасность подстерегает его почти праведную жизнь. В седом предновогоднем небе раздался шум винтов, сопутствующий появлению боевого вертолета ( в простонародье «вертушки»), который зависая над поляной, вдруг изверг из пулеметных жерл шквал свинцово-кинжального огня…Через неопределенное время, чуткие уши Флегонта, отстреленные с умной конусообразной головы, покатились по пушистому снегу, оставляя на нем пурпурные следы псевдонационалдемократической крови.
Издав ужасающий вопль, вслед за ушами с дуба рухнул их хозяин.
Матерый волчище- вожак затаившейся стаи, невзирая на смертоносный свист бронебойных пуль, подполз к Ананьичу и алчно оскалил над ним пасть.
«Живым не дамся!»- вскричал пришедший в сознание Флегонт, смыкая мускулистые руки на волчьей шее. Зверь опешил. Пытаясь освободиться от железных объятий осатаневшего охотника, он заметался из стороны в сторону, бессильно скрежеща клыками и тонко по-щенячьи повизгивая. Но вот визг прервался. Глаза серого хищника стали медленно вылезать из своих орбит, а из ужасной пасти зазвучали хриплые слова: «Яснозадов, убери руки! Сгною в тюрьме! Яснозадов, убери руки, козел! Слышишь?!!»
Флегонт открыл глаза. Со стыдом и смущением обнаружил он себя, сжимающего побелевшими от напряжения пальцами шею своего парторга Сосипатра Пафнутьевича Пукицветова. Многочисленные товарищи по партии сидели за длинным столом, осуждающе и презрительно глядя на потное флегонтово лицо…
1997год