Прошло почти четыре месяца с тех пор как Зинаида Порфирьевна с мужем прибыли вместе с эвакуированным автомобильным заводом в город Ульяновск. Она вся извелась не получая никаких известий от снохи, в голову приходили разные страшные мысли, которые бедная женщина старалась тут же отметать, но они продолжали мучить ее и лишали покоя.
Вчера, наконец, пришло письмо от бабы Тани, одинокой женщины, жившей в их доме этажом выше. Зинаида Порфирьевна дрожащими руками вскрыла конверт и вынула из него два небольших тетрадных листка. Первое короткое сообщение, написанное неровным почерком, было от соседки для Зинаиды Порфирьевны. Второе письмо было адресовано самой бабе Тане от Полины.
От охватившего ее волнения, Зинаида Порфирьевна долго перечитывала эти два послания, пока до нее не дошло, что писем для нее от снохи нет, но радость от того, что ее деточка жива, перевесила чувство досады.
В этот же день она села писать письмо Полине. Мысли расползались, хотелось многое рассказать, поделиться, но мешал страх, что может написать что-либо не то. В конце концов, письмо было написано. Она перечитала его несколько раз и про себя и вслух. Зачеркала одно предложение, которое ей показалось лишним и успокоилась.
«Полинушка, деточка моя родная! Прошло больше трех месяцев, как мы от тебя не имеем никаких вестей. Я писала тебе письма на наш московский адрес. А ответов от тебя не было. Наконец, мне пришло письмо от бабы Тани, соседки сверху. Оказывается, у нее есть ключ от нашего почтового ящика. Но она не спускалась вниз уже давно. У нее ноги болят, опухли. А когда ей соседская девочка принесла почту, там было твое письмо и мои письма тоже. Как хорошо, что ты догадалась так сделать. Баба Таня написала мне небольшое письмецо, и переслала твое. Дай бог ей здоровья. Я очень обрадовалась, так тяжело было не знать ничего, не получать писем от тебя. Теперь я хоть знаю, что с тобой все в порядке. Про Тёмушку пока никаких новостей нет.
Доехали мы хорошо, правда, ехали достаточно долго. Ты же сама понимаешь в первую очередь надо пропускать поезда, идущие на фронт. Было немного холодно, но мы сами виноваты, мы москвичи оказались народом беспечным. В основном многие были в осенних пальто, женщины в легких шапочках и ботиночках, а мужчины в кепках и в обуви на тонкой подошве. Не раз вспоминала и благодарила твою маму, подарившую мне валенки, в сапожках с моими больными ногами я бы, не выдержала. Поселили нас в бараке, но через неделю к счастью мы переехали к Сергею Ивановичу, товарищу Петра Ефимовича, они еще смолоду с ним были знакомы. Они с женой выделили нам комнату сына, который ушел на фронт.
Мы очень подружились с Анастасией Максимовной, женой Сергея Ивановича. Она очень хорошая, простая женщина, всю жизнь проработала санитаркой в больнице. Так что мы с ней в некотором роде коллеги. Мы с ней вяжем носки и варежки бойцам на фронт. Анастасия Максимовна очень ловко их вяжет и меня тоже научила. Хочется хоть как-нибудь быть полезной и приближать нашу победу над врагом.
Еще ничего не могу рассказать про город. Пока холодно, я мало где была. Зима нынче очень суровая, как никогда. Вот уж совсем тепло станет, осмотрю город и расскажу тебе. По моим ощущениям это небольшой город и я его уже полюбила. Народ здесь отзывчивый и добрый.
Деточка, очень буду ждать от тебя ответа. Привет тебе от Петра Ефимовича, Анастасии Максимовны и Сергея Михайловича».
Зинаида Порфирьевна очень старалась написать письмо так, чтобы оно получилось бодрым, чтобы не расстраивать Полину. На самом же деле дорога в Ульяновск оказалась тяжелой.
Поезд шел очень долго и медленно, иногда сутками простаивал на маленьких станциях, пропуская военные эшелоны, идущие с большой скоростью навстречу. Железная дорога в основном одноколейная, поэтому приходилось пропускать в первую очередь составы, идущие на фронт. В вагонах было настолько холодно, что старались надеть на себя все, что имелось теплого. Почти все дети заболели бронхитом и воспалением легких. В таких условиях им нечем было помочь, высокая температура и изнуряющий кашель сводили с ума родителей. Уже в самом конце пути Зинаида Порфирьевна тоже тяжело заболела. Кашель был настолько сильным, надсадным, иногда затяжным, что трудно было остановить его, от которого в груди все болело. Петр Ефимович старался как-нибудь ободрить жену и поддержать ее, но у него это плохо получалось. В какой-то момент ему казалось, что в живых он ее не довезет. Когда приехали в город их поселили в бараке, в котором помещалось больше ста человек. Нары стояли трех ярусные, им повезло занять два нижних места друг против друга. В бараке стояли печки-буржуйки, но в такие морозы тепла от них было очень мало. Петр Ефимович понял, что он может потерять жену, если ничего не предпримет. Никаких друзей в Ульяновске у него, конечно, никогда не было. Видя, как мужчина переживает за жену, один из местных рабочих согласился взять их к себе на постой. Они жили в маленьком деревянном доме на окраине города. Две небольшие скромно обставленные комнатки и кухня – вот и все их богатство. Анастасия Максимовна, жена рабочего, сразу взялась за лечение Зинаиды Порфирьевны: поила настоями из разных лечебных трав, ставила банки на спину, натирала какими-то мазями. Буквально через несколько дней боль в груди отступила, начала отходить мокрота, и она быстро пошла на поправку.
Петр Ефимович с раннего утра и до ночи пропадал на заводе и только в конце месяца ему дали один выходной. Он очень сильно похудел, глаза от постоянного недоедания и изнурительного труда и холода, казалось, буквально провалились в глазницы. О себе он не думал, боялся только за жену, жизнь без нее лишилась бы смысла.
С начала войны, как и повсюду, хлеб выдавали в городе по карточкам. Когда Зинаида Порфирьевна выздоровела, они по очереди с Анастасией Максимовной ходили занимать очередь к четырем часам утра. Очередь была очень длинная, потому что хлеб отпускали только в одном месте города всему населению. Нормы пайка были небольшими, да к тому же его выдавали с перебоями и им, чтобы быть сытыми, такого количества, конечно, не хватало. Но на рынке можно было купить все, не смотря на огромные цены, там всегда было много народу и царило оживление. Однажды Петру Ефимовичу дали премию на заводе два куска мыла. Женщины пошли вместе на рынок и очень удачно выменяли один кусок на два килограмма мяса и килограмм картошки.
– Вот спекулянты чертовы, никакой на них управы нет, – возмущалась вечером Анастасия Максимовна, рассказывая мужу. – Килограмм мяса семьдесят рублей стоит, килограмм картошки от семидесяти и выше, за буханку хлеба двести рублей просят. Моя сестра Нюта уборщицей работает и семьдесят пять рублей только получает. А тут килограмм мяса, как ее зарплата. Ой, что делается-то! А мыло на вес золота. Зимой на кусок мыла можно было целого гуся выменять, – обратилась она к Зинаиде Порфирьевне. – А надолго ли хватит одного куска? и стирать и мыться надо ведь.
– У меня в Москве два куска хозяйственного мыла остались. Мне и в голову не пришло взять их с собой, взяла в дорогу только кусочек душистого руки мыть. Все как во сне собиралась, за Полину очень переживала, а о нас с Петей и не думала совсем. Как она там моя деточка? Так жду от нее хоть какой-то весточки, – глаза Зинаиды Порфирьевны тут же увлажнились.
– Ну-ну, не плачь, дорогая, тебе нельзя плакать, давление поднимется, а у нас и лекарства-то нет.
Зинаида Порфирьевна послушно замолчала и промокнула мокрые глаза платочком.
Долгими зимними вечерами они вязали носки для фронта и общались, удивляясь тому, что им всегда есть о чем поговорить, словно, всю жизнь знали друг друга.
– У нас в больнице все врачи были такие хорошие. Никто не кичился, вот, мол, я врач, а ты санитарка. С праздниками поздравляли так душевно. Девчонки медсестры все были молодые, озорные. Обязательно концерт устроят для больных.
– У нас тоже так же было! Когда на пенсию уходила, наши девчонки сделали стенгазету такую интересную про меня, – тут Зинаида Порфирьевна, как всегда при волнении достала носовой платок и вытерла слезинки. – Вспоминаю их всех только с добром. Такие все были замечательные.
Так проходили дни за днями, за разговорами, за мечтами о скорой Победе, о возвращении своих родных с войны.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/12/26/1696