Зима. Мелкая колкая пыль метелицы. Вязкий снег на нечищеных дорожках. Так же было и в веке двадцатом и столетием раньше. Так же месили сапогами и ботами истоптанное тесто застывшей воды и Пушкин, и Тургенев, и Толстой, и их герои, и кожаные туфельки дам. И это не мешало мечтать, любить и ненавидеть, рождать целые миры в своих стихах и романах. Меня не возмущает это постоянство провинциальных северных зим, даже радует. Я ещё силён, энергичен, и мне приятно сознавать себя одним из тех, кто жил до меня и завещал мне эту землю. А снег… что снег? Не наводнение, не цунами, не ураган, тем более, не конец света.
Я иду и думаю: что я такое на этом комочке материи, в Солнечной системе, во Вселенной? Муравей, о котором даже на соседней планете, тем более, в каком-нибудь созвездии Лебедя или Кассиопеи ничего не известно. Да и кому там думать об этом? Мы одни во Вселенной. Чудо жизни расцвело только здесь, почти на окраине Мира, в относительно тихом провинциальном уголке, что само по себе может повергнуть в ступор, если об этом хорошенько подумать. Чем мы заслужили такое особое внимание той силы, которая разбросала частицы и капли плазмы по всему пространству? Но мы живём, как будто делаем самое обычное дело. Земля - единственное небесное тело, на которой есть жизнь, а мы так плохо распоряжаемся этим незаслуженным даром, совсем не ценим его. Неужто жизнь так расточительно неразборчива, что ей всё равно, кто живёт на этой уникальной планете? Как много недостойных быть участниками этого чуда! «Много званых, но мало избранных». Как много сора, чертополоха в земных полях и долинах. Где же тот сад, который заповедано хранить и устраивать? И где те садовники, которые могли бы исполнить порученное дело? Но может быть, сад так и не будет возделан, и люди так и не поймут, зачем и почему они явились на свет.