Иногда случайно натыкаешься на песни из прошлого. Времени ты этого не знал, проекции твоей ещё не было. Находишь в том звуке что-то приятное, родное. Вспоминаешь улочку вдоль железнодорожного вокзала, дивный запах летней северной ночи. Помнишь дом, который на ней стоял, из красного кирпича: высокий, статный, как господин в двубортном пальто на фигуре с массивными, широкими плечами. Он, казалось, стоял там всегда, но ты точно этого не знал. Ты, будь честен, ничего не знал об этом доме и его прошлом. Твоей проекции тогда ещё не было.
В детстве, несмышленым ребёнком с огромными наивными глазами, ты бывал в этом доме, гостил у друзей твоих родителей. Они, вспоминаешь ты, жили на последнем этаже и имели ирландского сеттера. У них было двое мальчиков-близнецов, в комнате которых красовалась невиданных размеров шведская стенка для тренировок. И одевались они всегда в умопомрачительные хлопковые олимпийки. Тогда ты и пропитался этим духом времени.
Долгими летними ночами ты сидел за столом в своей комнате, глядел в окно и думал об этих временах. Ты право их не знал, право. А чувство было такое, будто эти времена были тебе самыми верными. Играла пластинка фирмы «Мелодия», может быть даже эта песня. Медленные, но ритмичные грувы, пронзительный голос, всегда звенящий на открытых гласных, глухие хэты. Ты не знал тогда этих слов, ты практически ничего не знал тогда. Кроме, разве что, этого времени, когда не было ещё даже твоей проекции.