Принятие решения о прибавке пенсионной подачки в размере десяти кукишей лицам, достигших неходового возраста, наполнила Тарталью чувством благолепия к собственному величию и мудрости.
-Надеюсь народ ликует?-строго спросил он, напрягая уголки своих нездоровых губ.
-Народ в восторге-отозвался эхом стройный хор лизоблюдов и аналоидов.
-Надо выйти в народ!-Тарталья царственным жестом ковырнул левую ноздрю-подберите женоподобную особь постарей и позаслужанней и я явлюсь ей. Но сперва пустите туда волхвов.
Волхвы, (три мордоворота с миноискателями),нашли самую старую старушку, бабушку Зинзиля, которой в прошлом веке стукнул век, и обыскав её и протерев спиртом, обрадовали новостью, что к ней заглянет солнце и явит ей блестящую горстку кукишей.
Бабушка Зинзиля слышавшая о солнце только в старинной песне «Пусть всегда будет мама!», поняла, что видать и её конец пришел и помылась, припасенным к этому случаю, мылом.
Тарталья явился к бабушке Зинзиля на танке, сопровождаемый морпехами и накормленными журналастами. Восемь операторов под рукоблудством режиссера Джуда Гарланда, известного своими постановками собственных снов и горячительных бредятин, вились как мухи вокруг триумфатора и снимали каждое движение его мягкой спины, стремительную поступь и гордое вращение глаз.
Бабушка Зинзиля, опрыснутая противостолбнячной сывородкой и обритая наголо, стояла во дворе своей глиняной халупки, (которая была наскоро покрашенной в грязноватый розовый цвет) и ждала восход. За её спиной на дереве сидел снайпер и держал её на мушке, во избежании непредвиденных колебаний с её стороны.
Дверь калитки распахнулась и во двор взошло Солнце!
-Здравствуй, бабка!-молвил громко Тарталья и раскрыл объятия. Бабушка Зинзиля осторожно обхватила широкие бедра своего правителя и начала облизывать его штаны, что было оговорено и прорепетировано заранее.
Тарталья сказал речь о международном положении, о своей роли в увеличении крупнорогатого скота, о новом витке цивилизации, о латинизации алфавита и перехода на пятичную систему счета, о созревшей необходимости ночи хрустальных ножей и под конец погрозил кулаком в сторону Золотой Орды.
Закончив Слово, он достал горсть блестящих кукишей и положил их в ладошки бабушки Зинзиля.
Затем он уселся за стол и с аппетитом отведал похлебку из сухарей с луком, которая была приготовлена бабушкой себе на обед. По окончании церемонии софиты были выключены, трансляция прекращена и Тарталья, положив кукиши обратно в карман, стремительно вышел со двора.
Солнце закатилось и бабушка Зинзиля окончательно скончалась.
Но это были уже детали, которые не играли никакой роли в истории человечества.