Джемма
Я постучала в дверь, но реакции не последовало. Подняла кулак, чтобы постучать снова, и изнутри вдруг раздался голос Купера:
- Заходите, открыто!
Я потянулась к ручке и почувствовала, как Зак коснулся моего локтя:
- Не нравится мне всё это, - прошептал он. Я отдёрнула руку и распахнула дверь.
Внутри было темно и пахло сладким табаком. Купер покачивался в кресле-качалке, сжимая между зубов толстую дымящуюся сигарету:
- Ты ещё не приняла решение, - от его голоса у меня по коже побежали мурашки.
- Нет, не приняла.
- И чего же ты хочешь от меня? – скрип, скрип, скрип.
- Помощи.
Наверное, я напомнила ему Пайпер, которая заявилась к нему так же тридцать лет назад.
Купер выпустил дым:
- Я не могу и не должен влиять на это решение. Всё в твоих руках.
- Да, но… мне нужно кое-что знать - я повернулась и посмотрела на Зака. Он стоял рядом, как ангел хранитель, за моим плечом, - это важно. Когда Пайпер устраивала ритуал, она знала о ребёнке.
Внезапно кресло-качалка остановилось, и пол перестал скрипеть:
- Откуда ты…
Зак не дал ему договорить, выступив вперёд:
- Джемма – и есть тот самый ребёнок, вот откуда. Джемма – дочь Пайпер.
Мне казалось, что это такая мелочь. Встретившись с Купером впервые, я и не подумала о ней упомянуть. Какая к чёрту разница? Но ведь она была. Была и ещё какая. Он не просто знал Пайпер. Он был тем, кто связал её со мной. Через духа, через почтового голубя, через кого угодно. Главное – это был он. Вчера я долго не могла уснуть, прокручивая в голове наш разговор. Ясно было одно – Купер что-то скрывал, ведь был на её стороне. На стороне Пайпер. Он говорил мне – ты должна принять решение. Но мы оба знали, о каком решении шла речь.
Тем временем, он встал с кресла и молча направился в другой конец комнаты, скрывшись за большой деревянной дверью:
- Почему он ушёл? – забеспокоилась я.
Зак пожал плечами. Через секунду большая деревянная верь со скрипом отворилась. Купер широким шагом приближался к нам, держа в руке белый конверт. Остановившись, он протянул его мне:
- Пайпер приходила ко мне незадолго до смерти. Оставила это письмо и попросила передать его дочери, когда придёт время.
Я поглядела на конверт, но не спешила его брать:
- И что здесь?
- Я не читал. Это не моё дело. Моё дело – передать его тебе.
- Оно мне не нужно, - я попыталась возразить, но горло будто сжалось.
Купер не сводил с меня взгляда:
- Зачем же ты тогда пришла? Здесь всё то, что ты хотела узнать. Прочти.
- Господи, я совсем запуталась, - ноги сделались ватными. Если бы не подскочивший ко мне Зак, я бы точно распласталась на полу:
- Эй, Джемс, ну-ка, держись. Ещё чуть-чуть.
Он схватил меня под локоть и повёл к дивану:
- Хочешь воды?
- Нет, ничего не хочу.
- Прочти, – безжалостно настаивал Купер.
- Вы что, не видите, что ей плохо?
- А будет ещё хуже. Вы, похоже, не понимаете.
- Не понимаем чего? – выпалил Зак.
- Портал до сих пор открыт.
- Слушайте, сейчас не время…
- Если портал не закроется, кто-то погибнет. Нумалу нужна жертва.
- Но Пайпер ведь уже мертва. Разве этого не достаточно?
- Она не мертва, пока ты не приняла решение. Связь, установившаяся между вами, сохраняет ей жизнь. Если ты не закончишь начатое, не закроешь портал, то Нумалу сам выберет жертву.
- А есть другой способ? – едва дыша, спросила я, - закрыть портал.
Глаза Купера прищурились:
- Я могу его закрыть, если найдётся тот, кто пожертвует собой. Прочти письмо. Твоя мать написала его перед смертью. Возможно, это твой последний шанс узнать правду и спасти себе жизнь.
Я вполне могла бы возражать до бесконечности. Сегодня я могла бы стать упрямой Джеммой «Не хочу, не буду». Вот только правда заключалась в том, что мне было любопытно. И плевать на какие-то там порталы и опасности, которыми настойчиво пугал Купер. В тот момент я не очень-то верила во всю эту чушь. Такие страсти куда больше походили на дешёвенький фильм ужасов, нежели на реальную жизнь. На мою реальную жизнь. Сны, даже самые странные, остаются снами. Способности, даже самые невероятные, можно объяснить. Но об остальном я слышала лишь из чужих уст. Нет, я понятия не имела, что за порталы и как они работают. Нет, я и представить не могла, что, не допиши я пары строк, кто-то умрёт.
Письмо в руке Купера – вот, что имело форму, вес, цвет и даже запах. Я получала письма и прежде. От Тода из университета. Но это было совершенно другим. Наконец, я взяла его со словами:
- Выйду на улицу.
Мне нужен был воздух и возможность остаться наедине с собой. На скрипучей веранде стоял всего один деревянный стул со старой, грязной подушкой непонятного серого цвета. Я без промедлений опустилась в него и взглянула на пожелтевший конверт. Он ведь почти мой ровесник. Поднесла его к носу и вдохнула, прикрыв глаза: дерево, дым, кофе. Запах весьма приятный. Я прощупала его, удостоверившись, что с одной стороны можно оторвать полоску, не зацепив письма. Аккуратно надорвала, вытащив пачку свёрнутых листов. Понюхала: дерево, земля, шоколад. Развернула листы.
Почерк был красивым, но не слишком аккуратным. Местами чернила размазались. Глаза тут же жадно забегали по строчкам, но я остановилась и медленно выдохнула. Это всё, что осталось от Пайпер. От моей матери. Тридцать лет назад она держала эту бумагу в своих руках. Здесь могли сохраниться частички её кожи и пота. Спустя несколько месяцев она умерла. Письмо с того света. Мёртвые должны лежать в могилах, а не слать письма.
Сделав ещё один глубокий вдох, я опустила взгляд. Знакомые слова сливались в предложения, которые Пайпер оставила для меня. Уже на третьей строчке я перестала читать, а вместо того начала слышать её голос. Таинственная незнакомка за решёткой. Её голос звучал так, будто она зачитывала отрывок из романа по радио. Внимание, в продолжение программы авторские чтения:
«Джемма,
Я хотела добавить «дорогая», но решила этого не делать. Мы ведь с тобой едва знакомы, и пусть ты – моя дочь, но называть тебя «дорогой» было бы странно. Не для меня. Ведь для меня ты, действительно, дорогая, самая дорогая на свете. Странно для тебя. Поэтому давай начнём с того, на чём остановились. Я – Пайпер, ты – Джемма. Если тебе удалось разыскать Купера, то, скорее всего, ты знаешь мою историю, по крайней мере, её часть. Всё, что ты знаешь обо мне, было рассказано кем-то другим, не так ли? Испорченный телефон. Не могу даже представить, что ты думаешь обо мне. И думаешь ли? Поверь, я бы ни за что не стала врываться в твою жизнь и ворошить прошлое. Нет ничего печальнее одинокого, неприкаянного призрака. Но я ведь уже это сделала, и назад дороги нет. Так сказал Купер.
Около года назад я пришла к нему за помощью. Меня привели видения. Они начались давно, ещё в детстве. Сперва, я принимала их за красочные сны, но вскоре они стали сбываться. Разные мелочи, вроде дождя или подгорелой яичницы. Ребёнку это казалось забавным. Со временем сны становились всё более чёткими и длинными. Я видела ссоры матери и её дружков, кто кого позовёт на выпускной бал, что соседка, старушка Хекли, поскользнётся в ванной и сломает себе бедро. Я видела, как умирали люди. Столько раз, что однажды совсем перестала этого бояться. Кто-то был мне знаком, кого-то я никогда не встречала. Иногда я пыталась их предупредить, иногда нет. Возможно, ты осудишь меня, но я всего лишь защищала себя, потому что больше никто не сделал бы этого. Никто не пытался сделать этого.
Мои способности называли магией, волшебством, проклятьем, бесовщиной, золотой жилой. Я становилась золотой жилой для каждого, кто узнавал правду. Мать вполне могла бы продать меня правительству или учёным для исследований, только ей не хватило мозгов. Сразу после школы я сбежала из дома. Мне казалось, я достаточно сильная, чтобы справиться с реальностью. Но я была всего лишь ребёнком, обиженным, испуганным, потерянным ребёнком. Вся моя сила рассыпалась, как песочная крепость, стоило почувствовать на себе чей-то добрый взгляд. Но, обжигаясь, я знала, что так закаляется моя воля. Люди использовали меня, и со временем я научилась использовать их.
Возможно, это не то, что тебе хотелось бы узнать о своей матери, но я не хочу ничего скрывать. Это письмо – мой последний шанс связаться с тобой и рассказать правду. Ту правду, которая поможет тебе принять решение.
Примерно два года назад я увидела сон. Видение. Ещё одна смерть. Женщина-паучиха. Ею оказалась я. Это была моя смерть - финальная сцена кинофильма. Я лежала на полу, дрожа от боли и страха, в то время, как где-то, совсем рядом, слышалось тяжёлое мужское дыхание. Я не видела его лица, и мне оставалось только бежать, избегая всех на своём пути, но именно тогда жизнь свела меня с Уилли, Хантером и Льюисом. Они были другими. По какой-то причине рядом с каждым из них мне было спокойно и хорошо. Мы могли дать друг другу то, в чём нуждались больше всего. Наверное, именно так развлекаются высшие силы – дают надежду лишь затем, чтобы вскоре её отнять. Как только я подпускала каждого из них слишком близко, видения возвращались. В каждом из видений рядом с паучихой стоял паук: сначала Уилли, затем Льюис и, наконец, Хантер. Мне снова пришлось убегать, но на этот раз я решила бежать за спасением.
Мы с Купером работали в спиритическом салоне. Я сразу почувствовала в нём силу, куда большую, чем моя. Однажды он рассказал мне о душах-близнецах. Возможно, он рассказал о них и тебе. Тогда ты знаешь, что души-близнецы, как ангелы хранители, способны защищать и оберегать друг друга, кем бы они ни были и где бы ни находились. Но самое главное – они могут спасти друг другу жизнь. Именно за этим я и отправилась к Куперу. Мне надоело убегать, ведь, казалось, что чем дольше я бежала, тем стремительнее приближалась к неизбежному. Увидев лицо паука, я поняла, что совершила ошибки, которых мне не под силу исправить. И тогда Купер согласился мне помочь.
Он призвал дух, чтобы отыскать мою душу-близнеца. Отыскать тебя, Джемма. Ты была для меня лишь голосом, и я должна была убедить тебя спасти мне жизнь. Я не помню всего, что происходило между нами, потому что подчинилась воле духа.
Я рассказала тебе три истории, чтобы ты исправила мои ошибки. Чтобы переписала мою жизнь. Из нового прошлого рождается новое будущее. Проще простого. Дух потрудился на славу. Тебе оставалось лишь выбрать одну из трёх историй и завершить её. Я не терзалась угрызениями совести, утаив правду. Ты была всего лишь голосом по ту сторону решётки. Ты не должна была знать, что спасая меня, приносишь себя в жертву. Я не считала себя убийцей. Однажды, кое-кто сказал мне: «в каждом из нас живёт потенциальный святой и потенциальный монстр». Я убеждала себя в том, что на моём месте ты поступила бы точно так же.
Всё по-честному. Всё было по-честному ровно до нового видения. Мне снова показали мою смерть, однако, на этот раз я умирала не только под тяжёлое дыхание мужа, но и под плач дочери. Под твой плач, Джемма.
Купер сказал, что назад дороги нет. Хотела ли я назад? Платой за моё спасение стала не одна, а целых две жизни, но хотела ли я повернуть назад? Нет. Это было жертвоприношением, а не убийством. Курам сворачивали шеи, чтобы задобрить духов. Только вместо кур – голос по ту сторону решётки и нерождённая дочь. Когда мои сомнения готовы были окончательно развеяться, пришло последнее видение. Сидящая на веранде женщина держала в руках письмо. Моё письмо. Ты держала в руках моё письмо. Я прочитала его, рассказав правду самой себе. Голос по ту сторону решётки и нерождённая дочь – это всё ты, Джемма. Вот так, внезапно, ты перестала быть никем. Жертвоприношение превратилось в убийство. Я пыталась убить тебя твоими же руками. Написав мне новую жизнь, ты перестанешь существовать. Как бы мне хотелось, чтобы этого всего не случилось с нами. Лучше бы я оставалась в твоей памяти белым пятном, пустотой, кем угодно, только не монстром.
Всё, что мне остаётся теперь, умолять тебя об одном – не меняй моего прошлого. Закончи свою историю так, чтобы всё осталось на своих местах. Помни, ты – не убийца, ведь мёртвого нельзя убить.
Я должна встретить Оливера, выйти за него замуж и родить чудесную Джемму, тебя. Мы успели разделить много счастливым моментов. Когда мы встретились с твоим отцом, я стала называть его Оли, а он хотел как можно скорее жениться на мне, пока я не передумала и не сбежала от него. Из-за снов он представлялся мне чудовищем, но в реальности всё было не так. Возможно, если бы я рассказала ему правду о себе, о своих способностях, о прошлом, это бы всё изменило. Но я лгала, пытаясь защитить. Его, себя. Наверное, себя. Я хотела, чтобы Оливер видел во мне обычного человека, женщину, а не ошибку природы. Но правда равно или поздно должна была открыться. Правда всегда открывается, иначе для чего нужна ложь? Когда Оли узнал о моём прошлом, думаю, оно напугало его. Я напугала его. Если бы я проникла к нему в голову, наверняка увидела бы страшные картины, извращённую правду, только не в моих силах было его переубедить. Я верю, что, когда-то, мы действительно любили друг друга, несмотря на то, что он не знал обо мне почти ничего, а я знала о нём куда больше, чем следовало. Однажды наша любовь заразилась страхом, так и не сумев излечиться. Оливер не убивал меня. Он бы не смог. По многим причинам, но главное, потому, что он – не убийца.
В ту ночь я проснулась и решила спуститься вниз, чтобы выпить воды. Я упала с лестницы, ударилась головой и умерла. Всё то, чего я так долго боялась, на самом деле очень просто и прозаично уместилось в одно маленькое предложение. Оливер был рядом, смотрел, как я умираю, потому что так распорядился Бог, в которого он верил. Я могу лишь догадываться о том, каким отцом он был тебе, но самое главное – он не отказался от тебя. Это единственное, чего я боялась. Если сейчас, узнав правду, ты захочешь наказать его, не спеши. Грань между добром и злом для каждого своя. Когда-то я тоже не спасла человека от смерти, поэтому осуждая отца, ты осудишь и меня. Возможно, осудишь и себя тоже.
Иногда я задаюсь вопросами, пытаясь понять, для чего всё это было? Ведь убегая от смерти, я, в итоге, молю о встрече с ней. Бессмыслица. Но потом я вспоминаю тебя, читающую моё письмо, и понимаю, что во всём есть смысл. Мне было суждено познать настоящую любовь, которую я безуспешно искала всю жизнь. Только я не знала, что она будет ждать меня в самом конце. Любовь к тебе».
Я облизнула сухие губы и поежилась. На улице было прохладно. Подняла голову и огляделась. Никого. Мне пришлось напомнить самой себе, что голос Пайпер нереален. Что он звучит лишь в моём воображении.
«Мне не хочется заканчивать, но пора. Дух связал меня с тобой потому, что ты тоже особенная, как и я. Как бы мне хотелось сказать, что наша особенность прекрасна, но это не так. Она не принесла мне ничего, кроме боли и разочарований. Боюсь, тебе тоже. Но раз уж мы стоим по обе стороны открытого портала, раз уж одна из нас должна умереть, пусть это буду я. Ничего не меняй. Забудь про Уилли, Льюиса и Хантера. Мне не нужна жизнь, в которой не будет тебя.
Вот так, едва мы познакомились, как уже надо прощаться. Поклянись мне, что сделаешь, как я говорю. Не нужно меня спасать. Я совершила ошибку, обратившись к Куперу, ужасную ошибку, но именно благодаря ей мне посчастливилось встретиться с тобой. Если ты не станешь ничего менять, то и мне будет не о чем жалеть. В конце концов, мы остаёмся наедине со своим собственным отражением. Взгляни на него и поверь, что ты имеешь полное право за него бороться.
Я не знаю, как сложилась твоя судьба до этого момента, но хочу, чтобы именно сейчас ты приняла главное решение. Ради меня. Ради своей матери. Решение прожить долгую и счастливую жизнь.
Твоя Пайпер».
Листки выпали у меня из рук. Я опустилась на колени и принялась их собирать. По щекам катились слёзы. Только не на бумагу – думала я, - только не на бумагу. Зак и Купер сидели друг напротив друга в полной тишине. Стоило мне войти, Зак резко подскочил:
- Нам пора ехать, - сказала я, опустив глаза.
- Ты приняла решение, - прозвучал голос Купера. Он не спрашивал. Пайпер была права. Я, как и она, чувствовала его силу.
- Какое решение? – Зак посмотрел на меня, - какое решение?
Я подняла голову и, встретившись взглядом с Купером, затаила дыхание. Он всё знал. Он знал, что я собиралась сделать. Он знал то, чего, возможно, ещё не знала я сама. Мне с ним не тягаться, реши он встать на моём пути. Так что оставался главный вопрос: на чьей стороне он был теперь?