ПРОЛОГ
Село Великовечное Белореченского района Краснодарского края
12 августа 2010 года
Ночь
- ...Труп женского пола. На вид 23-25 лет. Славянская внешность. Рост 169 см, вес 45 кг. Алкоголь и наркотики в крови отсутствуют. Следов изнасилования нет. Характер повреждений - слепое пулевое ранение верхней части спины с повреждением левого легкого, сердца, желудка, кишечника...
- Постой, постой! - нахмурился майор Литвинов, начальник РОВД Белореченска, - Получается — пуля сверху в нее угодила?
- Именно так, - судмедэксперт Фельдман, грузный мужчина предпенсионного возраста, отложил отпечатанные листы экспертизы, - Пронизала ей все туловище и застряла в костях таза. По углу направления раневого канала можно вычислить, что выстрел произведен с большой высоты. Метров 500, не меньше. Пуля явно была «на излете».
- Что же — с воздушного шара стреляли, что ли? - Литвинов недоуменно смотрел на эксперта, - Или с вертолета?
- Ну а почему — нет? - вклинился третий участник беседы — следователь прокуратуры Кагорецкий, - Про вертолеты не скажу, а на воздушных шарах тут вовсю летают. Целые группы фанатов есть. Могли и пальнуть по пьяни...
- Ты попробуй попади оттуда! Этот шарик весь трясется там на верхотуре... Кстати, а что за пуля?
- Восьмимиллиметровая «маузеровская», - сказал Фельдман, - Широко применялась немцами в обеих мировых войнах. Используется и сейчас, но редко.
- Значит, из немецкого старья стреляли?
- Не исключено. Тут же были бои, до сих пор оружие находят... Между прочим, такими боеприпасами снаряжались немецкие пулеметы МГ-34 и МГ-42(1). Поэтому версия про воздушный шар не такая уж безосновательная. Из винтовки попасть действительно трудно, а вот пулеметом «чесануть» - запросто. Даже целиться особо не надо — там 15 пуль в секунду вылетает!
- Есть и прямое подтверждение, - Эксперт развернул стоящий на столе ноутбук, спящий экран которого сразу вспыхнул яркими цветами заставки, - Вот, смотрите!
На мониторе появилась откинутая назад голова найденой в реке женщины.
- Видите — порез на шее? Сейчас приближу... Это не ссадина, а след от второй пули, которая лишь задела кожу. Самой ее, конечно, нет, но диаметр полностью совпадает с найденной. Плюс — одинаковый угол наклона раневого канала.
- Из пулемета могли стрелять и с поверхности, - задумчиво сказал Кагорецкий, - Например, если женщина лежала.
- В платье, что ли?
- Ну мало ли? Жарко стало, прилегла отдохнуть на травку...
Вариант со стрельбой из пулемета, предложенный Фельдманом, нравился всем, так как позволял спихнуть дело в ФСБ, которая всегда забирала себе общеопасные способы убийств. Но для этого нужно было четкое и однозначное обоснование.
- Ладно! - маленький толстенький Литвинов откинулся на стуле, зевая и потягиваясь, - Над оружием еще подумаем. Что по личности убитой?
(1 - МГ-34 - немецкий пулемет калибра 8 мм. За скорострельность и характерный звук при стрельбе получил в советских войсках прозвище «циркулярка» или «пила Гитлера». МГ-42 — его модификация, более простая в производстве и обслуживании)
* * *
Начальник РОВД Белореченска оказался месте происшествия почти случайно. Прибыв накануне днем с плановой проверкой в село Великовечное, он с наступлением вечера собирался уже уезжать, когда подоспело сообщение о женском трупе, найденном на берегу реки.
Остро жалея, что течение не пронесло утопленницу еще пару километров, за границу подведомственного района, Литвинов тем не менее энергично взялся за работу, самолично возглавив розыск.
Дела по умышленным убийствам традиционно находились под плотным контролем прокуратуры, поэтому из Белореченска срочно выехали опытный капитан Кагорецкий и эксперт-криминалист Тишин.
Труп отправили в местный морг, где и решили производить вскрытие, а пока занялись осмотром места происшествия, впрочем, закончив его довольно быстро. Никто из опрошенных местных жителей, в том числе и мальчишки-рыболовы, наткнувшиеся на труп на мелководье и пребывавшие по причине этого во взволнованно-подавленном состоянии, покойницу не знали и никогда ранее не встречали. Убитую явно принесло сюда течением реки.
Оставалось дождаться результатов вскрытия, но тут дело сразу не заладилось. Труп в морге забыли подморозить, что резко затрудняло проведение секционных процедур. Потом почти полтора часа искали судмедэксперта Фельдмана, который уже закончил работу и уехал куда-то в гости.
В итоге, расчитывая вернуться в Белореченск максимум к двенадцати, следственная бригада в два часа ночи все еще сидела в ординаторской сельской больницы, ожидая, пока патологоанатом допечатает на компьютере официальное заключение.
* * *
- Документов, татуировок, шрамов и других особых примет не имеется, - сказал Фельдман.
- Дактилоскопия пришла? - Литвинов посмотрел на Кагорецкого.
- Да, - кивнул тот, - В базах ее нет.
- Здесь какая-то темная нехорошая история, - проговорил эксперт, принимая выползающие из принтера отпечатанные листы.
- А именно? - глянул на него Литвинов.
- Такое впечатление, что она долгое время от кого-то бежала, пряталась, скрывалась. Причем в совершенно диких, безлюдных местах.
- С чего ты это взял?
- Ступни — натруженные, мозолистые, со следами въевшейся грязи. Как будто она постоянно ходила босиком. Тоже самое — руки. Ногти нестриженные, обломанные. И никаких следов косметики, представляете?
- Туристка какая-нибудь, - предположил Кагорецкий, - Тут в сезон полно народу.
- Туристка? В летнем платье и босая?
- Честно говоря, - продолжил Фельдман, - Я давно не видел женщин, тем более молодых, которые совсем, подчеркиваю — совсем! - не пользовались ни помадой, ни тушью, ни лаком для ногтей. Во всяком случае, пострадавшая не делала этого как минимум месяц.
- Ну и что? - пожал плечами Кагорецкий, - Полно баб, которые не красятся!
- А крем? Покажи мне, Сергей, хоть одну нормальную, адекватную женщину, которая бы не пользовалась кремом. Они все — от сопливых девчонок до седых старух — хоть раз в день, хоть самым дешевым - но мажутся! Особенно — руки и лицо. Потому что это видимые окружающим места, где кожа все время находится в движении, и на них быстрее всего появляются морщины. В отличие, кстати, от жопы, которая не видна, но всю жизнь почему-то гладкая... А у этой нет даже остаточных следов крема, я внимательно посмотрел под микроскопом. Никаких!
- Да что ты, Яков Семеныч, прицепился к этим кремам! - воскликнул Литвинов, - Обычная деревенская девка какая-нибудь... Мало ли — не пользуется косметикой. Может, вообще — бомжиха!
- Нет, товарищ майор, - глаза эксперта зажглись лукавыми огоньками, - Это не совсем обычная, и далеко не простая девка. И уж точно не бомжиха!
- Белье у нее — натуральный шелк. Никаких заводских маркировок и прочего. Сшито на заказ, и видно - в очень хорошем ателье. Я-то уж знаю, поверьте... Представляете, сколько стоят такие трусики? Платье — из той же оперы. Немного старомодное, но сейчас «ретро» как раз в большом тренде... А теперь прикиньте — может ли деревенская баба, я уж не говорю про каких-нибудь маргиналов, позволить себе шелковое белье и платье авторской работы?
- А вот главное, - Фельдман бросил на стол запаянный полиэтиленовый пакетик, - Это ее обручальное кольцо. На первый взгляд — золото со вставками. Но вставочки эти — из крошечных бриллиантов и голубых сапфиров, образующих разные узоры. Такое колечко стоит больше, чем мы все вместе зарабатываем лет за пять, включая квартальные премии! А то и больше!
- Прям какаято олигархиня! - усмехнулся Кагорецкий
- Угу. С дорогущим кольцом и грязными пятками...
- В розыске я ее точно не видел, - сказал Литвинов, рассматривая фотографию, - Когда примерно наступила смерть?
- Около суток назад. Причем она сначала была убита, а только потом угодила в реку. В легких почти нет воды. Упала или скинули...
- В принципе — не так много времени, чтобы родные забеспокоились... Тем более если она, к примеру, жила одна. А может — ее привезли черте откуда и тут притопили.
- Говорю же - она все время была в воде, - сказал Фельдман, - Так что ищите ее адрес где-то на реке. Тут или выше по течению...
- Что еще по ней?
- В общем и целом — абсолютно здоровая женщина. Никаких патологий. Как минимум один раз рожала. Но — довольно худая для своего роста. Наверняка - последнее время недоедала. В желудке — два яблока, съеденные буквально только что. Причем сожрала она их вместе с огрызками, и даже — с черешками! А вот кишечник пуст, как мой кошелек за два дня до аванса. Так что эти яблоки — единственная пища убитой за последние сутки, а то и двое. Все это наводит на размышления, знаете ли... Чего-чего, а быть голодным у нас на Кубани — это надо очень сильно постараться!
Фельдман размашисто подписывал каждый лист экспертного заключения, заверяя своей личной печатью. Майор со следователем поднялись, собирая свои вещи.
Кагорецкий, в ожидании прохаживаясь по комнате, увидел на стеклянном шкафчике с реактивами небольшую красную «неваляшку» и бездумно толкнул ее пальцем. Под мерное раскачивание из пластмассового нутра игрушки веселым колокольчиком прозвучало:
- Увидимся, увидимся
На вскрытии, дружочек!
Положимся, положимся
В дубовенький гробочек!
- Коллеги подарили - на день медика, - улыбнулся Фельдман, вставая и протягивая майору бумаги.
- Ну а сам ты, Яков Семеныч, что об всем этом думаешь? - невысокий Литвинов, скрывшись под широкой фуражкой, снизу вверх смотрел на рослого эксперта.
Выпуклые темные глаза Фельдмана вдруг загорелись дурашливостью, правая ладонь, согнутая лодочкой, в секунду вознеслась над головой и описала медленную дугу к полу:
- Уииииуууу! Воздух! «Мессеры»! «Юнкерсы»!(2) С километра — в пологом пике! Да из пулеметов — очередями! Да по толпе! Трррршшшшш!
- Шучу, шучу, - лицо его вновь стало устало-серьезным, - Фильмов про войну насмотрелся, вот и лезет всякое в голову...
(2 - «Мессер» - «Messerschmitt Bf.109» - основной и самый массовый истребитель Третьего Рейха.
«Юнкерс» - «Junkers Ju 87» - немецкий пикирующий бомбардировщик-штурмовик. За неубирающиеся шасси прозван в Красной Армии «лапотником», «лаптежником». Характерный вой сирены при пикировании — частый атрибут военных хроник и фильмов про войну)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЧАСЫ ИДУТ ВПЕРЕД
1
Ростов-на-Дону
21 июля 1942 года
Вечер
- Стоять на месте!
Начальник военного патруля сумрачно смотрел на высокого парня в желтоватой, выгоревшей от солнца, форме пехотного офицера РККА(3). В отличие от десятков и сотен гражданских и военных, торопливо шагающих на юг, в сторону Дона, офицер почему-то двигался в противоположном направлении, что сразу привлекло внимание.
Молодой человек, на лице которого мгновенно проступило напряжение, торопливо поднял ладонь к фуражке:
- Младший лейтенант Ситников! - четко представился он немолодому капитану с синими петлицами и красной повязкой на рукаве, косясь на наставленные на него винтовки двух рядовых.
Это были военнослужащие 9-й мотострелковой дивизии НКВД, прикрывавшей отход полевых частей и поддерживающей хоть какой-то порядок и дисциплину в покидаемом советскими войсками Ростове-на-Дону. Чекисты оставлялись фактически «на смерть», так как никакой возможности в дальнейшем переправиться через реку у них не было.
Сейчас они были единственной властью и единственным законом в городе. Об этом знали все, и попасть под горячую руку патрулей НКВД не желал никто.
(3 - РККА — Рабоче-Крестьянская Красная Армия — официальное название сухопутных войск СССР в 1922-1946 годах)
* * *
- 383-я стрелковая дивизия! Нахожусь в увольнительной на три часа!
- Документы!
Капитан раскрыл поданное удостоверение со вложенной в него бумагой, заверенной расплывшейся печатью.
- Нашел время... Куда идешь?
- На Пушкинскую. Родственник у меня остался в городе, не успел эвакуироваться. Отпросился его навестить. Мы только завтра будем переправляться, так что...
- А зачем ты мне про свою часть рассказываешь? - зло процедил начальник патруля, глядя лейтенанту прямо в лицо, - Мне об этом знать вовсе не положено. А тебе — сообщать кому-либо! Первый раз замужем, что ли?
- Виноват, товарищ капитан! Больше не повторится!
Тяжелый гул, неожиданно прорезавшийся сверху, заставил Ситникова невольно вскинуть голову, вглядываясь в шестерку очень хорошо и слишком печально знакомых «Юнкерсов», медленно летящих в сером закатном небе.
Самолеты шли на юг, к Дону, где постоянно висело темное дымное облако, подсвечиваемое искорками зенитных разрывов и являющееся самым лучшим ориентиром в любое время суток.
Там располагались переправы, которые немцы бомбили почти непрерывно, стремясь не допустить отхода на левый берег более чем стотысячной группировки советских войск.
* * *
- Ладно, свободен! - начальник патруля вернул лейтенанту документы, - Во дворы только не советую сворачивать. Целее будешь!
Ситников понимающе кивнул. В последние дни в городе вовсю активизировались всевозможные криминальные элементы, стремящиеся на сто процентов использовать период кратковременного безвластья. Оружия у них было полно еще с ноября 41-го, когда из Ростова в жестоких уличных боях выбивали элитную эсэсовскую дивизию «Лейбштандарт», захватившую до этого город на десять дней.
Вооруженные банды, имея все меньше и меньше страха, уже практически средь бела дня нападали на магазины и богатые квартиры, без размышлений пуская в ход оружие. Пропадали и войсковые машины с ценными грузами, рискнувшие ехать по окраинным улочкам Ростова в одиночку.
* * *
Козырнув, Ситников поправил висящий на плече ППШ(4), и торопливо, почти бегом, двинулся по заваленной мусором и ненужным домашним скарбом улице, петляя среди двигающего навстречу потока людей, машин и повозок.
Через сорок минут он добрался до дома №106 по Пушкинской улице. Здесь, в красивом трехэтажном здании дореволюционной постройки, бывшем доходном доме Бострикиных, жил его дальний родственник — Борис Михайлович Виноградов - профессор, научный сотрудник физического факультета Ростовского госуниверситета.
Борис Михайлович был родным дядей матери Ситникова, соответственно — двоюродным дедом ему самому. До войны встречались они редко, живя каждый своей жизнью. Последний раз Ситников видел Бориса Михайловича почти год назад, перед самой войной, будучи проездом в Ростове.
(4 - ППШ — Пистолет-пулемет Шпагина — знаменитый советский автомат с круглым диском на 71 патрон. Калибр — 7,62мм)
* * *
Проникнув в темный и тихий подъезд, молодой офицер легко взбежал по широкой каменной лестнице на третий этаж и остановился перед массивной дубовой дверью, благородно потемневшей от времени. Рядом, около дверного звонка, виднелась белая табличка, на которой было витиевато выведено:
«Проф. Виноградов Б.М.»
На звонок Ситников не обратил никакого внимания. Свет в городе уже дня три давали только в госпитали — те, что еще не успели эвакуироваться.
Поэтому он просто несколько раз сильно ударил в звонкую филенку костяшками кулака, и, прислонившись к щели дверной коробки, прокричал:
- Борис Михайлович, это я — Андрей! Андрей Ситников! Не бойтесь! Я с фронта, на полчаса! Откройте, пожалуйста!
Прошло около минуты, потом, наконец, громыхнули тяжелые замки и дверь чуть приоткрылась. Из проема высунулась всклокоченная редковолосая голова с очками на переносице.
- Ты, Андрей?
- Да, да, я!
- Один?
- Ага.
- Ну, заходи...
Слетела цепочка, и Ситников очутился в просторной прихожей, в беспорядке заставленной вещами. Пахло книгами и старостью.
Старик в очках поднял коптящую керосиновую лампу и вгляделся в лицо вечернего гостя.
- Здравствуй, здравствуй, Андрюшенька! Сколько лет, сколько зим!
Он с искренней радостью обнял племянника.
- Ну, проходи, пойдем на кухню, что ли...
Они прошли заставленный книжными стеллажами коридор. Из-за полуоткрытой двери в комнату раздался приглушенный шепот.
- Девчата, все нормально, - глянул туда профессор, - Это ко мне человек пришел, не волнуйтесь!
- Мои лаборантки, - пояснил Борис Михайлович, пропуская Ситникова на кухню и закрывая застекленную дверь.
- Две девчонки, молодые совсем. Взял их к себе. Сам знаешь, что в городе творится! А со мной им спокойнее, вроде как — мужик! Хотя мне уже 65... Да и мне с ними веселее...
Они присели у массивного, ручной работы, кухонного стола.
- Кури, если хочешь, - сказал Виноградов.
Андрей достал из кармана маленький кисет и стал сворачивать тонкую самокрутку.
- Борис Михайлович, я ненадолго. Сегодня ночью отходим на левый берег Дона. Мать написала, что вы еще тут, поэтому я и отпросился в части. Если желаете, я вас сейчас с собой заберу. Утром уже будете за рекой.
- Да ну, брось! - Борис Михайлович, наклонившись и кряхтя, рылся в стоящей в углу сумке, - Твоя мать всегда была паникершей! Я завтра сам прекрасно эвакуируюсь, со своими институтскими. И с этими моими девчатами...
Разогнувшись, он с довольным видом стукнул о кухонный стол бутылкой.
- Коньяк! Давай по чуть-чуть? За встречу?
Благородная темная жидкость наполнила две хрустальные рюмки.
- Из закуски могу предложить только перловую кашу, - усмехнулся старик, - Веришь — вообще ничего нет больше!
- Спасибо, Борис Михайлович, я так, - Андрей, выпив, затянулся грубой самокруткой.
- Ну, расскажи, как ты сам? Как мама?
- Да что я... - Андрей глянул на плотно зашторенное окно, - Воюю!
- Ты же с лета в армии?
- Да, с прошлого августа.
- Офицер уже, гляжу, - кивнул Борис Михайлович на латунный кубик в малиновых петлицах Андрея.
- Окончил курсы младшего комсостова при дивизии. Две недели как получил звание.
- Молодец! Ну, как воюется?
- Неважно, Борис Михайлович...
- Мама нормально, привет передает! - Андрей перевел разговор на другую тему, - Вот, встретила эвакуированных из вашего института, они и рассказали, что вы еще здесь.
- Она же там же, в Киргизии?
- Да, город Ош. Живут с моей сестрой у добрых людей.
- Как у них дела?
- Терпимо. С едой туговато, но сейчас везде так. Главное — тепло - зимой, в случае чего, не замерзнут! Поэтому всех женщин и детей сейчас и везут в Среднюю Азию. Там не пропадешь...
- Верно говоришь! Значит, меня, как старика, отправят прямо в Магадан!
Виноградов засмеялся тихим кашляющим смехом.
- Шучу, конечно...
- Зря вы, Борис Михайлович, так затянули с эвакуацией. Немцы, смотрите - вот-вот здесь будут. Может — завтра уже...
- Да знаю я, что ты хочешь сказать! Но не мог я раньше уехать. Не мог! У меня работа такая, что прервать ее ну никак нельзя было. Вот, гляди!
Виноградов засучил рукав стильного пиджака и показал Андрею массивные часы из белой стали на широком кожаном ремешке.
- Никому не показывал, а тебе покажу. Это — колоссальное научное открытие!
Он сдернул часы с запястья и вложил в руку Андрея.
- Чувствуешь вес?
Ситников кивнул. Часы действительно были тяжелы. Кроме того, они были выпуклы, широки и вообще походили на небольшой будильник. Внизу белого циферблата, среди толстых стрелок, виднелось окошечко со цифрой «0».
- А что это такое?
- Мое открытие! Пока — лишь опытная модель. В ней сконцентрированы все мои исследования за прошедшие пятнадцать лет. Именно поэтому я и оставался здесь, заканчивая работу... Потому что для тестирования этого прибора необходимо огромное количество электрической энергии, а кто мне ее даст в эвакуации?
- А в чем суть изобретения?
Виноградов наклонился к самому лицу Ситникова. Блеклые водянистые глаза его горели.
- Это не что иное, как вещественное подтверждение Теории относительности Эйнштейна!
Где-то вдалеке, почти неслышная за добротными каменными стенами, простучала длинная пулеметная очередь.
Андрей взглянул на свои часы:
- Извините, Борис Михайлович. Пора мне! Отпросился ненадолго, сами понимаете...
Тот закивал, ласково глядя на племянника.
- Вы этот свой прибор лучше спрячьте, Борис Михайлович. Не носите на руке. А то подумают, что это настоящие дорогие часы, и позарятся...
- Так они и есть настоящие, - бормотал Виноградов, провожая Андрея по темному коридору, - мне их сосед-часовщик как раз и сделал в форме часов. Я ему хорошо заплатил...
У двери они опять обнялись.
- Может, все-таки поедете со мной? - Ситников озабоченно смотрел на старика, - Девчонок ваших тоже прихватим. Сейчас быстро соберемся и двинем. Подумайте!
- Это тебе собраться — две минуты, - погрустнел Виноградов, - А мне всю ночь просматривать записи, отбирать самое ценное... Много ведь тоже не возъмешь! Нет, Андрюша, спасибо, конечно, но я уж завтра со своими институтскими поеду. А там — будь что будет...
- Что ж, удачи вам, Борис Михайлович! Не знаю, увидимся или нет, но желаю вам благополучно доехать в тыл и обратить ваше изобретение на нашу победу!
Сухая рука старика сильно сжала его запястье:
- И тебе, Андрюшенька — не погибнуть! Это главное... Прощай!
2
г. Белореченск Краснодарского края
10 августа 2010 года
Вторая половина дня
Котенок был такой маленький и хорошенький, что Ира Белевская немедленно присела на скамейку, рядом с тискавшими его детьми.
- Ой, какой славный! А можно мне его подержать?
Скамейка стояла у второго подъезда белой кирпичной пятиэтажки. Ира жила в четвертом, но дети — две девочки лет восьми-девяти и совсем маленький мальчик — ее хорошо знали, поэтому доверчиво протянули котенка. Тот, поджав хвостик-морковку, заползал на коленях девушки, тараща блеклые голубые глазенки и испуганно попискивая.
- Ваш? Откуда взяли такую лапочку?
- Это мой! - горделиво сказала одна из девочек, - Нам его вчера мамина сестра принесла!
Ребятишки встали напротив Иры, ревниво наблюдая за ее тонкими пальцами, гладившими невесомое пушистое тельце.
- А ваш Никитка сегодня опять хулиганил! - с затаенной обидой воскликнула хозяйка котенка.
Ирине было семнадцать, но в глазах детей она была большой и взрослой тетей. Жаловались на ее младшего брата, которому недавно стукнуло семь лет и который за столь краткий возраст ухитрился настроить против себя почти весь двор.
- И что же он наделал? - спросила Ира, с сожалением передавая пушистого зверька хозяйке.
- Сломал руку моей кукле!
- А зачем ты ему ее дала?
- Он сам, сам взял! Подбежал и схватил! Мы сказали - «Отдай», а он бросил ее об дерево!
Ира поднялась со скамейки, беря в руку увесистый пакет, с которым она шла домой:
- Я обязательно скажу об этом его папе!
* * *
Никита был ей не родной брат, а, как это называли - «единоутробный».
Своего отца Ира никогда не видела и не знала, он промелькнул в жизни ее матери лишь кратким воспоминанием из лихих 90-х, сгинув без следа в тогдашних разборках и «стрелках». Тем не менее он успел оставить жене двухкомнатную малогабаритную квартиру, где десять лет назад поселился новый мамин ухажер, а, впоследствии, и отчим Иры — Владимир Пшеничник.
Родом он был из Молдавии, с юных лет шабашил в Краснодарском крае и на Ставрополье, был прохиндеем до мозга костей и в любых вопросах интересовался лишь своей выгодой.
Людмила — мать Ирины — в то время работавшая продавшицей на рынке, одинокая и рано располневшая, познакомилась с ним случайно, в гостях у общих друзей, и встреча эта оказалась отнюдь не мимолетной.
Плюгавый, лысоватый и косноязычный Пшеничник был, по всей видимости, очень рад такой возможности «осесть на местности». Он очаровал Людмилу широтой души (временной) и умелыми руками, которыми в ударном темпе начал преобразовывать унылый быт подруги.
После ремонта ванной Пшеничник переехал к ним окончательно. Маленькая Ира сначала чуралась незнакомого дядю, пахнущего цементом и кислым потом, но у того оказалось масса ключиков к детскому сердцу — от клубничного мороженого до веселых поездок в зоопарк.
Безмятежная жизнь с новым папой начала сходить на нет семь лет назад — после его официальной женитьбы на матери и рождения их совместного ребенка — Никитки.
С тех пор отчим, укрепившись в их семье всеми корнями, резко изменил свое отношение к падчерице. Главным в их маленьком сообществе стал молодой наследник Пшеничника, унаследовавший от отца все его житейские качества. Мать, любившая Иру, тем не менее вынуждена была признать смену статусов, разрываясь между мужем и дочерью.
Ира сначала много страдала из-за этого и плакала. Устраивать истерики она не решалась, зная тяжелую руку матери и полную бесполезность такого действия. С возрастом девушка смирилась с домашней ситуацией. Душевное спокойствие пришло рука об руку с равнодушием к почти чужой уже семье, а надежда только на свои собственные силы породила раннюю самостоятельность.
* * *
Ира захлопнула входную дверь и, сбросив запыленные сланцы, прошествовала на крошечную кухню. Судя по голосам из гостиной, вся семья была в сборе.
Поставив на табуретку большой целлофановый пакет, доверху набитый свежими огурцами и помидорами, она наклонилась почти до пола, расслабляя затекшую поясницу. Терпеть иждивенцев Пшеничник был не намерен, и по его протекции Ира, коротавшая август до начала учебы в институте, подрабатывала в одном из пригородных совхозов на уборке сезонных овощей. Платили так себе, но заработка вполне хватало на «столовый взнос» и небольшие карманные расходы. Плюс там кормили (овощами с грядок) и после смены разрешали брать пакет собранного «бонусом».
- Привет, - на кухню вошла мать, запахивая поношенный халат, - Есть будешь? Суп, на второе — котлеты с макаронами...
- Не, - Ира жадно пила через марлевое горлышко настоявшийся чайный «гриб» в трехлитровой банке.
- В совхозе на три дня нажралась помидорами! Видеть их уже не могу! Вот, принесла мешок...
Девушка прошла босиком в маленькую безбалконную комнату, которую занимала вдвоем с братом. Как всегда, весь пол был засыпан разбросанными игрушками. Ее кровать, утром аккуратно застеленная, была смята. Она присела на нее, откинувшись на стену и разбросав в стороны усталые ноги.
В зеркале напротив отразилась симпатичная девушка с голубыми глазами, загорелым лицом и длинными светлыми волосами, спадающими густыми волнами на плечи.
* * *
Брошенный на подушку телефон завибрировал и запищал мелодией, высветив имя Альбины Кондрашовой — лучшей и, пожалуй, единственной подруги, с которой Ира Белевская была «не разлей вода» чуть не ли с детского сада.
- Салют, Пастила! - раздался звонкий колос. - Что поделываешь?
«Пастилой» Иру звали все и давно - по фамилии, весьма схожей с названием популярной марки сладостей. Она не особенно возражала, считая такое прозвище вполне красивым, особенно для девушки.
- Приветик, Алюська! Только пришла домой. Отдыхаю.
- Что, опять трудилась на полях-огородах?
- Ага!
- Не забыла, что мы сегодня уезжаем?
- Так завтра же вроде, ты говорила...
- Не завтра, а именно сегодня! В ночь отбываем! Ты чего?
Альбина с отцом собирались в турпоездку в турецкую Анталью, о чем Ира, конечно же, прекрасно знала, но почему-то была уверена, что они поедут завтра вечером.
- Опять ты все напутала! - смеялась подруга, - У нас самолет в 8 утра. А выезжаем около полуночи, еще до Краснодара два часа пиликать! Короче — подползай к нам — проводишь! А то уж не знаю, увидимся ли потом. Ты когда в свой Ростов уезжаешь?
- Двадцать второго. Уже билеты на руках...
- Вот видишь! А мы только 25-го обратно. Так что беги к нам, посидим на дорожку!
* * *
Нежное ухо вдруг пронзили острые уколы. Ира подскочила, выронив телефон, и, морщась, отцепила от уха маленькую шторную прищепку-»крокодил», которую к ней прикрепили, незаметно подкравшись.
В дверях, готовая к немедленному побегу после преступления, застыла маленькая хитрая рожица.
- Ты что, совсем с ума сошел?! - Ира в ярости метнула прищепку в брата, но не попала.
Лицо малолетнего хулигана кисло от смеха.
- Засранец, быстро собери свои игрушки, - жестко сказала девушка, стягивая запыленные джинсы.
Ответом ей был длинный язык, высунутый до предела изо рта и сопровождаемый однотонным мычанием.
Ира схватила с пола плюшевого кролика и запулила в убегающую и хохочащую спину.
В дверях возник голый по пояс, в цветастых шортах, отчим.
- Все ругаетесь? - сказал он, почесывая волосатое брюхо.
Ира прикрылась углом одеяла и посмотрела на невыразительное усатое лицо Пшеничника. За глаза она называла его «Пшенкиным».
- Давай приведи в чувство своего сына-бандита!
- Твоего брата, - с усмешкой поправил ее Пшеничник.
- Девочки во дворе опять жаловались... Взял и сломал им куклу — ни с того ни с сего!
- Решим вопрос, не переживай. Вот что... Звонил председатель садоводства, сказал срочно сдать взносы на новый трансформатор. Сгоняй-ка туда завтра, ладно?
Дача семьи находилась в пятнадцати километрах от Белореченска, в поселке Речной. Раньше это был хороший жилой хутор, но после войны в нем осталось совсем мало людей. Старики со временем поумирали, и свободные участки отдали белореченским семьям.
У Белевских там был большой бревенчатый дом, наследство Ириной бабушки по матери, плюс участок почти 12 соток. Пшеничник развел там мощное овощное и клубничное хозяйство, которое последние годы лежало почти целиком на плечах Иры и ее матери.
- Сам не можешь, что ли?
- Неа. Халтурка хорошая подвернулась, завтра еду смету обсуждать. Так что езжай, тебе все равно делать нечего.
- А отдохнуть мне хоть денек нельзя?
- В могиле потом отоспишься, - отчим любил грубоватый юмор, которым активно напитывался на местных строительных рынках, - Давай-давай, не развалишься! Заодно полей там огород хорошенько. А то на такой жаре, чувствую, до выходных все усохнет...
- Понятно. Значит — с ночевкой ехать.
- Ну, а чего такого? Жратва там есть — тушенка, крупы — так что все нормально!
- Ладно... Денег-то на дорогу дашь?
Пшеничник медленно смежил веки, что означало согласие.
- И увези с собой назад урожай. Сколько сможешь.
- Нет уж! Я тебе не кобыла ездовая! Сам вывози свою плантацию...
3
Дачный поселок «Речной»
Севернее Белореченска
10 августа 2010 года
Вечер
Около главного административного здания садоводства — одноэтажной сторожки с высокой черепичной крышей — оживленно спорили несколько мужчин среднего и пожилого возраста.
Был тихий вечер буднего дня. Дневная жара постепенно спадала, солнце, уже не жгучее, готовилось ко сну, медленно сползая к краю горизонта.
Немногочисленные постоянные обитатели поселка сейчас в основном находились на своих участках, наверстывая в комфортной прохладе то, что было лениво или тяжко делать в полуденной духоте. Младшие возрасты катались на велосипедах либо выглядывали из колясок матерей, совершая обязательную вечернюю прогулку. Взрослые, идя по своим делам, приглядывались к ожесточенному спору у сторожки и, в зависимости от степени вовлеченности в общественные процессы, проходили мимо или останавливались послушать.
- Иван, ну что я могу сделать! - горячился седой гражданин лет 60-ти, стоя в самом центре немногочисленного собрания.
Это был председатель правления Кузьмичев, бывший слесарь, человек добрый и очень ответственный.
- Ну вырубает его, все знают! А что делать? Ему уже четверть века, он не расчитан на такую нагрузку! На новый надо деньги собирать, но никто ж не хочет!
Его собеседник, низенький лысоватый Трофимов, такого же примерно возраста, согласно кивал головой. Разговор был об установке нового электрического трансформатора. Тема была больная, поднималась неоднократно на протяжении последних двух лет, но никаких подвижек пока не происходило.
- Он уже и в будни не тянет, кстати, - сказал член правления Грицук — высокий чернявый мужик лет 40, находящийся сейчас в отпуске.
- Правильно! - подхватил Кузьмичев, - А почему? Потому что натащили всяких электроприборов, вот и не тянет. В каждом доме по три телевизора в каждой комнате, у всех электроплиты, свет жгут бесконечно!
- Давай все-таки попробуем собрать взносы, - сказал Трофимов, - В приказном, как говорится, порядке.
- Да ну, брось, никто не проголосует!... - махнул рукой Кузьмичев, - Новый трансформатор стоит под миллион. У нас 80 участков, половина пенсионеры, половина бюджетники... Кто тебе сдаст по 12 тыщ? Скажут - «Мы уж как-нибудь перебьемся, а ты, Володя, как раньше - бегай всю ночь и включай его снова».
- По-любому этот вопрос надо как-то решать, - прогудел четвертый собеседник, электрик Олег, заехавший в садоводство на минутку по каким-то своим делам, - Оборудование ваше уже на ладан дышит - или само сдохнет, или загорится, не дай бог...
* * *
Подошли две женщины — седая и хитрая пенсионерка Анна Растаева и Софья Ивашкина, по возрасту годившаяся Растаевой в дочери, но выглядящая из-за ежедневных попоек практически как ее ровесница.
Софья с мужем, таким же алкоголиком, почти постоянно жила в садоводстве, сдавая свою квартиру в Белореченске и пропивая полученные деньги. Сейчас она, видимо, шла к Растаевой, которая активно торговала в поселке паленой водкой и домашним самогоном.
- Володь, Володь, - торопливой скороговоркой забормотала Растаева, поправляя выбившийся из-под платка седой чубчик.
- Я с Мишей своим разговаривала, он за недорого может достать хороший трансформатор.
- За сколько? - спросил Кузьмичев.
- 400 тысяч.
- Не может столько стоить, - мотнул головой электрик.
- Ну я тебе говорю же! Есть, может достать за четыреста.
- Или «бэ-у» такое же, или брак списанный, или ворованный, - твердо сказал Олег.
Сын Растаевой, Михаил, дважды сидел за кражи, поэтому последнее предположение было не лишено оснований.
- Ну и сидите тогда, собирайте свой миллион! - разозлилась старуха, - А я деньги сдавать не буду, у меня пенсия всего пять тысяч!
- Плюс свой виноводочный магазин, - ухмыльнулся Трофимов.
- Тьфу! - Растаева повернулась и, по утиному перваливаясь, направилась к своему участку. Пьяно-равнодушная Софья Ивашкина двинулась за ней.
* * *
За воротами послышался нетерпеливый звук автомобильного клаксона. Кузьмичев, вытащив из кармана пульт, нажал кнопку, и железные автоматические створки поползли в стороны, освобождая въезд в садоводство.
Ударив по ушам собравшихся буханьем мощных динамиков, в ворота медленно вполз огромный черный «джип». Из открытого бокового окна на людей глянуло холеное лицо местного богатея Вячеслава Антонова, бизнесмена из Белореченска. У него был большой кирпичный особняк на краю поселка, наглухо закрытый от посторонних взглядов высоким забором. Приезжал он нечасто, обычно с друзьями, в основном на отличную в этих местах рыбалку.
Машина, переваливаясь по грунтовке широкими колесами, набрала ход и исчезла в проулке.
- Может, с этого деньжат содрать? - прищурился Грицук.
- Ага, как же! - Кузьмичев тоскливо смотрел вдоль улицы, - Он себе дизель поставил, ему наше электричество даром не нужно.
Никто не заметил появления нового члена импровизированного собрания — невысокого мужчины лет 50-ти, с рыхлым невыразительным лицом, подошедшего сзади. Это был Илья Семенович Агафонов, один из самых нелюдимых садоводов «Речного». Приезжал он в основном по выходным, и, вместе с такой же малоразговорчивой женой, уединенно копался на своем огороде. Чем он занимается в городе, никто не знал.
* * *
- Всем привет, - сухо сказал Агафонов.
- И тебе, Илья Семенович, - кивнул Кузьмичев.
- Слышал ваш разговор. Кредит надо взять на трансформатор.
- Кредит? - протянул Трофимов, - Это ж сколько потом переплачивать?
- Не так уж и много. Если взять на пять лет, под пять процентов, то получится миллион двести пятьдесят на пять лет. Двести пятьдесят тысяч в год. По три тыщи с носа.
- Кто ж под пять процентов-то даст? - усмехнулся Трофимов, - банки меньше 20 не берут.
Поставив ладонь козырьком, он с интересом глядел на Наталью Осипову — крупную волоокую брюнетку лет 25-ти, равнодушно катящую мимо них коляску с грудным младенцем.
- Целевой кредит «Сбербанка», - пояснил Агафонов, - В рамках программы «Поддержка садоводческих и дачных товариществ Краснодарского края». Есть такая, я узнавал. Там самый минимальный процент.
- Интересно... - задумался Кузьмичев, - По три тысячи в год должны собрать, в принципе...
- Естественно.
- Ну а как все это на практике может быть?
- Соберем общее собрание. Если все за — оформим документы и обратимся куда следует. Организационные вопросы я беру на себя.
- Вот это уже ближе к теме, - сказал электрик Олег, - Да и по цене есть варианты. Если выйти непосредственно на производителей, то трансформатор и подешевле можно взять.
Кузьмичев с одобрением смотрел на Агафонова:
- А ты молодец, Илья Семенович! Толково придумал. А мы мучаемся... Что ж раньше не говорил про это?
- Сам не знал толком. Потом поинтересовался, посидел в Интернете... Вот и предложил.
4
Белореченск
10 августа 2010 года
Вечер
Альбина жила в той же старой кирпичной пятиэтажке, через подъезд, поэтому уже через полчаса после телефонного разговора Ира, переодетая в легкий сарафанчик, стояла около мощной железной двери, ограждающей вход в трехкомнатную квартиру Кондрашовых.
Девушку встретил отец подруги, высокий крепкий мужчина возрастом чуть за пятьдесят.
- А, Ира!... - сказал он своим густым хрипловатым голосом, - Заходь.
- Здрасьте, дядь Гриш! А я совсем забыла, что вы сегодня едете!
- Да мы и сами... - он суетливо оглядывался в полутемной прихожей, - Галя! Где мои ласты? Я вот тут клал их полчаса назад!
- В спальне! - раздался из кухни голос жены, - Я убрала, потому что поперек дороги валялись!
Ира торопливо прошмыгнула в небольшую полураскрытую комнату, откуда слышались знакомые голоса.
- Ну наконец-то! - воскликнула высокая черноволосая девушка, сидевшая на заваленной одеждой кровати.
Альбина была очень красива. От матери, православной черкешенки, она унаследовала темные миндалевидные глаза и яркие вишневые губы, от русского отца — развитую статную фигуру, которой любовались многие. Веселая и общительная, она всегда имела вокруг себя много мужского внимания, в том числе серьезного и весьма перспективного. Однако всем вариантам Альбина предпочла обычного белореченского парня по имени Николай, бывшего года на три постарше и работавшего простым водителем. Дружили они уже больше полугода, и дело, по всей видимости, шло к скорой свадьбе.
Сейчас Коля присутствовал на сборах в турпоездку, стоя около открытого настежь окна и глядя на суетящуюся подругу влюбленными глазами.
* * *
У Иры своего молодого человека в данный момент не было. Может быть, оттого, что она хотела прочных и долговременных отношений, а имеющиеся кавалеры — более легких и доступных, а может - из-за ее загруженности в последний год учебой, и, как следствие — отсутствием времени на тусовки. А скорее всего — просто пока не попадались нормальные ребята.
Как бы то ни было — личная жизнь Иры была полностью неустроенной, о чем она, конечно же, переживала и по-доброму завидовала счастью подруги, но в то же время не делала из этого большой трагедии. Через две недели она поедет в Ростов-на-Дону, на первый курс факультета лингвистики Южного университета. Там, в огромном цветущем городе, будут и новые люди, и новые знакомства..
Альбина тоже уезжала на учебу, только в Ставрополь, и Ира начинала грустить от предстоящего расставания. Теперь их будет разделять не два подъезда, а 300 километров.
Общаться, конечно же, они не перестанут, но встречи и улыбки будут в основном виртуальными, а это уже не то...
* * *
- А я, видишь, все в своем барахле копаюсь! - сказала Альбина, растягивая перед собой очередную маечку, - Тоже — отложили сборы на последний день, и теперь непонятно, что брать... И главное — «сколько», потому что у второго чемодана, как назло, сломался кодовый замок! Неизвестно — успеет ли папа его починить...
- Главное — бухло не забудьте, - усмехнулся Николай.
- Да ну! Отец этим не увлекается, ты же знаешь. Тем более — в «5 звезд» едем, на полный кошт(5)...
- Ты звякнешь хоть оттуда? - спросила Ира, садясь на кровать рядом с подругой.
- Ну а как же! Кстати, сама только нам не звони — разоришься! Мы там местные сим-карты будем брать — так дешевле выходит...
- И вообще! - Альбина делано-возмущенно стрельнула глазами на Иру и Колю, - За такие бабки, которые мы заплатили, отель должен бесплатно связь предоставить!
Кондрашовы были обеспеченными, что явно проглядывало из богатой обстановки в квартире, немалых повседневных трат и стоящей во дворе новенькой иномарки. Причем работал в семье только отец, Григорий Алексеевич. В прошлом он был военным — каким-то армейским то ли лейтенантом, то ли капитаном, а с середины 90-х ударился в бизнес. Чем он занимался конкретно, Ира толком не знала, а Альбина говорила об этом довольно пространно: «Купипродайством, как и все».
Тем не менее деньги в доме водились, и почти каждый год Кондрашовы ездили на заграничные курорты, редко, впрочем, захватывая с собой мать, которой врачи категорически не рекомендовали летать самолетами.
(5 - Кошт — содержание, пропитание, иждивение, средства на жизнь (устаревшее слово)
- Иркаааа!.. - округлив глаза, Альбина схватила подругу за руки, - Неужели мы с тобой расстаемся? Я приеду, а ты уже будешь в своем Ростове?..
Ира грустно закивала, и подруги, потянувшись друг к другу, крепко обнялись.
- Я буду очень скучать по тебе, моя маленькая Пастилочка...
- И я! Но, может быть, это не надолго! После сессии будет перерыв, я обязательно приеду домой. И ты тоже! Тогда и увидимся!
- Конечно! - Альбина разжала объятия, - Ты как там в Ростове - в общаге будешь жить?
- Угу... С кухней и душем на этаже.
- Ужос! - улыбнулась Альбина, - А мне отец в Ставрополе целый дом снимать будет.
- Дом?! Зачем? Квартиру или комнату, наверно, дешевле...
- Папа сказал - «только дом»! - со значением ответила подруга, - Они с матерью собираются часто заезжать ко мне. Может, даже — жить по нескольку дней или недель. Вот отец и хочет, чтоб просторно было, машину было где поставить, шашлычки пожарить и прочее... Мы уже присмотрели неплохой вариант, сразу после моря поедем смотреть.
- Потом, - Колька ко мне тоже приедет жить! - она подняла на своего парня веселые глаза, - Правда ведь, Колюнь? Какая разница, где баранку крутить...
Тот довольно кивнул. Они с Альбиной уже давно были в близких отношениях. Об этом знала не только Ира, но и родители подруги, которые смотрели на это более чем спокойно, тем более что дочери уже исполнилось 18 лет. Николай даже периодически ночевал у них в доме.
- Коль, ты уж за Ирой посматривай тут! - смеясь, проговорила Альбина, - Чтоб ее тут без меня никто не обижал.
- Не боись, сохраним в лучшем виде!
- Кстати, Ир, у Колиной сестры завтра день рождения. Они в кафе собираются. Не хочешь пойти?
Черные глаза Альбины глянули на девушку почему-то с напряжением.
- И правда! - встрепенулся Колька, - Пошли! Там компания хорошая собирается, пацаны из Краснодара приедут. Может, затусуешься с кем-нибудь...
- Не, я не могу, - вздохнула Ира, - Завтра на дачу надо ехать.
- Опять свою клубнику поливать? - насмешливо смотрела Альбина, - Так послезавтра съездишь. Ты же только что из своего колхоза приползла без задних ног Отдых-то должен быть у российских крестьян?
- Да нет, - Ира откинула ладонью со лба заструившуюся прядь пшеничных волос, - Там не только в клубнике дело. Деньги нужно в правление отвезти. Сказали — очень срочно.
- Так пускай отчим сгоняет на машине. Там всего полчаса ехать.
- Он не может. Ему халтурку какую-то дали, едет завтра договариваться.
- Эх, Ира, Ира!... - раздалось от двери.
Там стоял отец Альбины, явно слышавший последние фразы разговора.
- Совсем Пшеничник тебя запинал, - усмехнулся он, приглаживая короткие седоватые волосы, - Никакой, понимаешь, личной жизни!
- А что сделаешь? - пожала плечами Ира, тоже с улыбкой глядя на него.
- Прежде всего — уважать себя и не давать садится на шею... Ну да ладно!
- Ты в каком состоянии? - обратился Григорий Алексеевич к дочери.
- Да все уже почти... - Альбина торопливо озирала разбросанные вещи, - Осталось только упаковаться. Ты замочек на чемодане починил?
- А то! - Кондрашов глянул на часы, - Пошли-ка, молодежь, перекусим. До такси еще три часа, так что успеем посидеть «на дорожку»...
5
Село Великое (ныне Великовечное)
30 км севернее Белореченска
10 августа 1942 года
Поздний вечер
Эдвин Хоммер, 23-летний унтерштурмфюрер (лейтенант) войск СС, торопливо предъявил свои документы часовому и взбежал на высокое крыльцо большого крестьянского дома.
Здесь, в центре села Великое, занятого сегодня передовыми частями дивизии СС «Викинг», размещался временный полевой штаб его батальона.
Остатки пехотного взвода Хоммера, еще не отдышавшиеся после дневного боя, но уже пополнившие боезапас, готовились выдвинуться в составе ударных сил на юг, преследуя отступавшие русские войска и обходя с тыла станицу Белореченскую, где большевики по-прежнему оказывали упорное сопротивление.
Но планы командования резко изменились. Поредевший взвод Хоммера выдернули из ревущей моторами колонны и перебазировали в распоряжение штаба.
* * *
Его уже ждали. За столом сидел командир 2-го батальона штурмбаннфюрер(6) Ерхель, рядом с ним — незнакомый офицер в черной форме танкиста. Перед ними была разложена испещренная разноцветными значками и стрелками карта.
- А, Хоммер! - поднял голову Ерхель, - Проходи.
Эдвин щелкнул каблуками, приветствуя старших по званию и, сняв фуражку, сел на темную от старости, но на удивление крепкую табуретку.
Уроженец заштатного городишки под Ганновером, воспитанник «Гитлерюгенда»(7), он с отличием закончил офицерскую школу СС и в октябре 1941 года оказался на Восточном фронте в составе дивизии «Викинг». В июне 1942-го, отслужив положенный срок юнкером(8) и заработав в упорных боях Железный крест 2-го класса, Хоммер наконец стал полноценным лейтенантом. Получив под командование пехотный взвод, он прошел с ним пыльный и кровавый путь от Ростова сюда, в самые предгорья Кавказа — к долгожданной нефти и уже недалекому Черному морю.
К службе он относился очень ответственно, подразделение его было на хорошем счету, и начальство заметно выделяло Эдвина среди других молодых офицеров.
(6 - Штурмбаннфюрер - звание в СС, соответствовало званию майора в вермахте.
7 - «Гитлерюгенд» - сначала добровольная, с 1936 года - обязательная молодежная организация нацистской Германии в 1926-1945 годах.
Состояли только юноши 10-18 лет.
Для женского пола в то же время и на тех же условиях существовал «Союз немецких девушек».
8 - Юнкер — кандидат на получение первичного офицерского звания. По правовому положению соответствовал сержанту)
* * *
- Знакомься, Хоммер! - Ерхель кивнул на танкиста, - Оберштурмфюрер(9) Бергер. Фронтовик, имеет награды, только что прибыл из резерва корпуса. Бергер, это Хоммер, командир нашего 8-го взвода. Очень перспективный.
Эдвин благодарно склонил голову и, привстав, пожал холодную рыхлую ладонь танкиста. Бергер был абсолютно лыс. Водянистые глаза навыкате смотрели на лейтенанта с явным превосходством .
- Хоммер, сколько у тебя осталось бойцов? - спросил Ерхель.
- Десять, штурмбаннфюрер! Кроме меня - один унтер-офицер(10), семь рядовых и санитар взвода.
- Вооружение?
- Три пулемета плюс штатное.
- Эдвин, смотри ситуацию. Сейчас основная часть наших сил стремительно уходит на юг, к станице Белореченской. Нельзя терять ни минуты, чтобы русские не смогли создать прочных заслонов. Но наши фланги не защищены, особенно левый, со стороны реки. Туда от степей сейчас отходят остатки большевистских дивизий, которые представляют определенную угрозу всем нашим коммуникациям... Поэтому мы просто вынуждены часть сил отдать на обеспечение безопасности этого направления!
- Понимаю, штурмбаннфюрер!(11)
- Одним из пунктов, который мы должны как можно скорее взять под контроль, является поселок Речной. Вот он на карте... Это на полпути к Белореченской, километров 14-15 отсюда. Сегодня авиаразведка уже засекла небольшие отряды русских, переправляющихся через реку Белая — главным образом южнее, но мы не исключаем наличия противника и в районе указанного населенного пункта.
Поэтому мы формируем боевую группу в составе твоего взвода, двух танков, дополнительно даем минометный расчет и даже — двух фельджандармов(12). Это все, что удалось наскрести, не ослабляя главных сил. Всего вас будет 28 человек. Отряд небольшой, но довольно сильный по огневой мощи. Командовать будет Бергер. Ты, Эдвин — его заместитель. Мы вас так и будем теперь называть - «Группа Бергера».
Танковый офицер довольно ухмылялся. Его белесые пальцы все время совершали небольшие движения — шевелились, разминались, потирали друг друга.
- Задание на день, не более, - продолжал штурмбаннфюрер, - Завтра к вечеру, максимум — послезавтра, к реке Белая широким фронтом подойдут основные силы нашей дивизии. Ваша задача — выбить русских из Речного (если они там есть), обеспечить контроль прилегающей местности и безопасность переправ. И. естественно, держать постоянную связь. Рация в порядке?
- Да, - кивнул Хоммер.
- Тогда начинайте выдвигаться, и как можно быстрее!
Ерхель встал, немедленно поднялись и младшие офицеры, надевая фуражки.
- Возьмите побольше боеприпасов. С этим, слава Богу, проблем пока нет.
(9 - Оберштурмфюрер - звание в СС, соответствующее званию обер-лейтенант в вермахте. Соответствие в Красной армии — старший лейтенант.
10 - Унтер-офицеры - категория воинских званий младшего командного состава ряда армий (в основном — западных), а также (до революции) — Российской империи. Аналог у нас — сержанты и старшины.
11 - В СС было не принято обращение к вышестоящим командирам «господин» («герр»), как в вермахте. Обращались просто по званию, к равным - «камрад» (товарищ). Это было связано с культивируемым в СС духом братства.
12 - Фельджандармерия - военная полиция Германской империи и Третьего рейха. Занимались поддержанием порядка в тылу действующей армии, ловлей дезертиров и партизан, организацией дорожного движения. Принимали активное участие в карательных акциях. За отличительный знак — овальную номерную бляху, висящую на цепочке на груди, получили в немецких войсках прозвище «цепные псы»)
* * *
Покинув штаб, Бергер и Хоммер вышли на просторную площадь. Вдалеке, через несколько улиц, горела соломенная крыша деревенского дома, поднимая в ночное небо жирные языки пламени и тучи оранжевых искр.
Вокруг было почти пустынно. В одноэтажном кирпичном здании напротив, со сбитой набок вывеской «Магазин» и ярко освещенными окнами, был размещен временный полевой госпиталь. Рядом со входом, на стопке сложенных носилок, сидел унтер-офицер с синими петлицами медика, копаясь в большом деревянном ящике, полном каких-то коробок и свертков.
В дальнем углу площади десяток русских военнопленных, без обуви и ремней, под охраной двух солдат, забрасывали землей громадную воронку от авиабомбы. Еще несколько, кряхтя и матерясь, заклепывали кувалдой разорванную гусеницу советского артиллерийского тягача.
* * *
Слева от штабного дома стоял грузовик Хоммера, около которого, сидя на корточках, курили солдаты.
- Твои? - спросил Бергер.
- Да, - кивнул лейтенант и, подняв руку, громко скомандовал:
- Построение, быстро!
Через пять секунд перед офицерами построилась четкая шеренга. Слева вытянулся Карл Мезер - заместитель Хоммера и командир отделения управления. Рядом с ним стоял рослый, с туловищем как бочка, 29-летний Вернер Фридхоф, пулеметчик, следом остальные — Хайдеманн, Шауб, Ройс, Ланц, Денгель, Ромайер, а замыкал шеренгу сутулый санитар Йозеф Менк.
Хоммер оглядел остатки своего взвода и остался вполне доволен. Солдаты были подтянутые и полностью экипированные - в полевую форму, пятнистые маскировочные балахоны-накидки и высокие ботинки. У каждого, помимо винтовки, имелся запас патронов, 2-3 гранаты на поясе, подсумки с сухпайком и перевязочными средствами. Каски также были обернуты камуфляжной тканью.
Мезер, как командир отделения связи, имел автомат МП-40(13). Фридхоф, Хайдеманн и Денгель, старшие пулеметных расчетов, держали у ног МГ-34, снаряженные вместо неудобных в наступлении лент барабанными магазинами на 75 патронов.
Автоматом был вооружен и Хоммер, но вместо каски у него была приземистая офицерская фуражка с серебристым оскаленным черепом.
- Ну что ж, - произнес Бергер, - вполне достойно!
Послышался шум двигателей, и с боковой улички на площадь вылезли два чадящих танка Т-III14. На борту у каждого была намалевана свастика со скругленными лапами — опознавательный знак дивизии «Викинг».
Следом вкатился тентованный грузовик, из которого пружинисто выпрыгнули незнакомые солдаты и два фельджандарма с овальными номерными бляхами на груди.
(13 - МП 38/40 - немецкий автомат, широко известный по хронике и фильмам, и ошибочно называемый «Шмайссер». Немецкий оружейник Хуго Шмайссер не имел к его созданию никакого отношения.
14 - T-III - немецкий средний танк. Вес — около 20 тонн. Вооружение — 1 пушка (37 или 50 мм) и три пулемета. Экипаж — 5 человек)
* * *
Бергер немедленно удалился к родным танкистам, знакомясь с экипажами, а Хоммер направился к рослому жандарму, который, узнав лейтенанта, тоже шагнул к нему.
Это был Гуго Прант, 34-летний унтер-офицер военной полиции, хорошо знакомый Хоммеру еще с 1941 года. Сзади него стоял высоченный солдат с винтовкой и ранцем на плечах, с любопытством оглядывающийся по сторонам.
Эдвин с удовольствием пожал протянутую руку.
- Рад тебя видеть, Гуго!
- Я тоже, камрад! - Прант дружески улыбнулся, - Давно не виделись — ты все время бежишь впереди, а я со своей тяжелой бляхой никак не поспеваю! Что тут вдруг стряслось? Нас всех подняли по тревоге и срочно направили сюда.
- Едем зачищать маленький поселок на реке и прикрывать фланги дивизии.
- Понятно! Что ж, не впервой, - Прант оглянулся ма маячившего за спиной рядового, - Вот, кстати, тебе пополнение - забирай этого охламона.
- Кто таков?
- Новобранец. И только что освобожден из военной тюрьмы в Батайске. Отстал от поезда, в пьяном виде устроил драку с патрулем. Три недели заключения. Но парень крепкий, сгодится...
Лейтенант достал свою офицерскую книжку и вписал в нее данные нового бойца, сверяясь с его документами:
«Петер Мюлленгейм, 23.04.1923 г.р., рядовой. Доброволец. В январе — июне 1942 года проходил обучение в IV учебном центре СС «Эльба» (Дрезден, Саксония). Военная специальность — стрелок. Приписан — 94-я маршевая рота шестого тылового района группы армий «А» (Мариуполь)»
- В боях был?
- Нет, - на широком белобрысом лице Мюлленгейма блуждала почти радостная улыбка. После ужасов общей камеры фронт казался ему легкой, приятной прогулкой.
- Тогда ступай к остальным, - Хоммер, не поднимая головы на возвышающегося над ним солдата, кивнул в сторону своего грузовика, - Выкинешь еще какой-нибудь «фортель» - твой медальон уже через пять минут разломят пополам(15). Все ясно?
(15 - Так называемый «Жетон Смерти», позволяющий идентифицировать военнослужащего. У немцев представлял собой стальную овальную пластинку с выбитыми данными, перфорированную посередине. Носили ее на цепочке на шее. При захоронении пластинку разламывали пополам, одну часть бросали в могилу, вторую отсылали для учета в тыл.
В Красной Армии это был лишь пластмассовый пенальчик с листком бумаги, на котором были указаны данные бойца. Такой непрочный материал теперь крайне затрудняет опознание останков погибших солдат поисковыми отрядами. Кроме этого, красноармейцы старались вообще не вкладывать в «пенальчик» свои данные — это считалось на фронте очень плохой приметой)
* * *
- Командуешь, надеюсь - ты, Эдвин? - дождавшись, когда Мюлленгейм отойдет, Прант раскурил сигарету.
- Нет, дружище. Вон, видишь танкиста? Это оберштурмфюрер Бергер, сейчас он у нас самый главный начальник.
- Бергер? - жандарм нахмурился, - Весьма, весьма печально!
- А что такое?
- Алкоголик и психопат. Ему место не на передовой, а в тыловой зондеркоманде. Я о нем много чего слышал...
- Тихо, он идет.
Бергер приблизился, обдав всех свежим коньячным ароматом. Сухо поприветствовав Пранта, он обратил покрасневшие глаза на Хоммера :
- Все, рассаживай своих по машинам! Выступаем колонной из двух танков и двух грузовиков.
- Мотоциклисты будут?
- Нет. Все, кто был, ушли к Белореченской!
6
Район поселка «Речной»
Севернее Белореченска
10 августа 1942 года
Поздний вечер.
Андрей Ситников шел на юг уже почти четыре часа, скрываясь в густой лесопосадке на левом берегу реки Белая. Одеревеневшие ноги в запыленных сапогах двигались почти самостоятельно, автоматически обходя торчащие корни и колкие кустарники.
Беспрерывный гул взрывов, подгоняющий его почти всю вторую половину дня, почти утих и растворился в вечерней тиши.
Там, за спиной, осталось село Великое, рядом с которым несколько часов назад он чудом уцелел в жестоком скоротечном бою с прорвавшимися немецкими танками, и где исчезли в небытие все его товарищи.
* * *
383-я стрелковая дивизия, в которой воевал Ситников, вместе с десятками других соединений Северо-Кавказского фронта вот уже три недели откатывалась от Ростова на юг. В жарком сорокоградусном мареве, под огнем висевших на хвосте немецких танков и воющих в небе пикировщиков, ежечасно теряя людей и имущество, обескровленная дивизия наконец дотащилась до реки Кубань и оседлала ее левый берег в районе станицы Усть-Лабинской.
Но фашисты шли к Кавказской нефти широким фронтом, неприкрытые фланги грозили новыми «котлами», и 7 августа 383-ю дивизию маршем перебросили в станицу Белореченскую, развернув на восток, навстречу стремительно идущему от Армавира 57-го танковому корпусу вермахта.
Пехотные соединения, погрузившись на грузовики и подводы, убыли к месту новой дислокации, но половина ценнейшего и невосполнимого сейчас дивизионного имущества застряла в мертвой железнодорожной «пробке», сковавшей магистраль Краснодар-Кропоткин-Армавир.
Андрей, командующий взводом транспортной роты, вместе с другими тыловиками остался в Усть-Лабинской, спасая военное снаряжение и боеприпасы из непрерывно разбиваемых немецкой авиацией составов. Все это ежедневно отправлялось в родную часть.
Вчера, 9-го августа, пал соседний Краснодар, и 10-го числа, утром, младший лейтенант Ситников в составе последней колонны из 12 грузовиков выехал из горящей, уже наполовину занятой немцами, Усть-Лабинской.
* * *
Выжимая все силы из натруженных двигателей трехтонных грузовиков «ЗИС-5», они неслись по разбитой дороге на юг, без эмоций обозревая сваленные на обочины разбитые остовы телег и машин, попавших под бомбовые удары в предыдущие дни.
Немцы, по отрывочным сводкам, были километрах в тридцати к востоку. Все надеялись прорваться, но на полпути к Белореченской, в районе села Великое, передняя машина, груженая доверху артиллерийскими снарядами, вдруг исчезла в гигантском оранжевом облаке оглушительного взрыва.
Слева, на чахлой плоской степи, показались черные угловатые коробки фашистских танков. Колонна начала торможение, уворачиваясь и расползаясь от пронизывающих горячий воздух снарядов.
Машина Ситникова ткнулась носом в кузов впереди идущего грузовика, перед которым в небо взметнулся очередной столб взрыва.
- Уходим! - крикнул Андрей водителю, вываливаясь из распахнутой деревянной дверце.
Они скатились на сухую обочину ровно в тот момент, когда немецкий осколочный снаряд угодил в борт их грузовика, окатив людей ливнем пшена из разорванных в клочья мешков.
Замершая колонна расстреливалась уже почти в упор. Солдаты бежали и ползли в стороны от горящих или рвущихся боезапасом автомобилей.
- Занять оборону! - прокричал капитан Маликов, возглавлявший отряд.
Полтора десятка уцелевших бойцов залегли за невысокой обочиной, напряженно следя за немецкой пехотой, соскакивающей с притормаживающих танков.
С расстояния 400 метров они открыли огонь из всего имеющегося скудного арсенала, радуясь падающим вдалеке фигуркам, но беспрерывно летящие с поля танковые снаряды подбирались все ближе.
Жужжащий осколок выбил из рук Ситникова автомат, расщепив замковую часть и отбросив в сторону искореженный круглый магазин. Выхватив пистолет, Андрей начал стрелять из него, краем глаза отмечая становящихся недвижимыми товарищей, которых становилось все больше и больше.
Ткнулся в бурьян капитан Маликов - убитый. Пистолет Андрея отозвался на очередное нажатие курка пустым щелчком, и он метнулся к лежащему неподалеку убитому пехотинцу, стремясь завладеть его винтовкой. Но разрыв очередного снаряда скрыл мертвеца в облаке кислого дыма, откинув лейтенанта взрывной волной в сторону.
Не веря своей целости, он вскочил, оглушенно мотая звенящей головой. Большинство защитников дороги были мертвы, лишь двое, бросив тяжелые винтовки, стремительно бежали через поле к виднеющейся в километре лесопосадке.
Немецкие пехотинцы, широко шагающие рядом с уравнявшими скорость танками, были уже в ста пятидесяти метрах. Шальная пуля сбила с головы Андрея фуражку. Пригнувшись, он рванулся вслед за убегающими красноармейцами, остро жалея, что не сохранил в пистолете хотя бы один патрон. Плен в его понимании был гораздо хуже смерти.
* * *
Он бежал так, как не бегал никогда в жизни. Петляя и уворачиваясь, он несся к спасительному лесу, за которым угадывалась река — естественная преграда для ревущих позади танков.
Впереди и сбоку комьями вспухали уже редкие разрывы снарядов. Видимо, немцы не хотели тратить тяжелые боеприпасы на такие мелкие цели. Но винтовочные пули продолжали свистеть над головой, заставляя Андрея бросать тело в немыслимые кульбиты и перекаты.
Он уже нагонял бегущих солдат, когда последний танковый снаряд угодил точно между ними, откинув искореженные осколками тела в стороны. Андрей, не сворачивая, перепрыгнул неглубокую дымящуюся воронку, вкладывая последние силы в оставшиеся до леса метры.
По лицу хлестнули пыльные сухие ветки., и тут же сапоги утонули в рыхлом речном береге. С усилием выдрав их, Ситников кинулся в мелкую воду, с трудом перебирая ногами по каменистому дну и ежесекундно ожидая удар пули в спину. Но немцы отстали, опасаясь, как всегда, густых зарослей, и через несколько минут Андрей, дыша как загнанная лошадь, выбрался на противоположный берег. Хлюпая наполненными водой сапогами, он что есть духу побежал в глубину леса.
* * *
Через километр он остановился и отдышался, с удовольствием и надеждой отмечая спасительную тишину вокруг. Немцев на этой стороне, по-видимому, еще не было.
Документы были на месте, в нагрудном кармане, как и болтающийся на шее полевой бинокль. А вот наручные часы куда-то пропали, видимо — в суматохе недавнего боя. Это было, конечно, неудобством — но не критичным.
Сделав большой крюк, Андрей опять вышел к реке Белая. Отмыв сапоги от грязи и слегка просушив их, он поднялся и мерным шагом направился в южную сторону, где в тридцати километрах находилась станица Белореченская, и где держала оборону его дивизия.
* * *
Надвинулись густые синие сумерки, быстро сменившиеся безлунной чернотой теплой августовской ночи. Уже еле двигая уставшими ногами, он спустился к реке, решив заночевать где-то поблизости.
В серой воде плыли какие-то темные предметы, с тихими всплесками покачиваясь на перекатах несильного течения. Один из них вывернулся к самому берегу, и в полутьме Андрей разглядел труп молодой женщины в светлом летнем платье, верх которого был залит темными пятнами крови. Широко раскрытые мертвые глаза равнодушно смотрели на загорающиеся звезды.
Он сильно оттолкнул убитую. Покачиваясь, покойница двинулась в сторону, но небольшой водоворотик капризного течения кинул ее опять к берегу, в тихую заводь, образованную торчащими из воды ивовыми корнями.
Мгновенно забыв о ней, Андрей погрузил голову в воду, наслаждаясь прохладой.
* * *
Умывшись и напившись, Андрей в очередной раз устремил взгляд на юг. Там, со стороны недалекой уже станицы Белореченской, небо было светлым, причудливо окрашиваясь то в желтые, то в багрово-красные цвета — как будто на нем вспыхивали зарницы. Изредка налетал тяжелый гул, словно от огромного работающего механизма.
Но это были не погодные явления, в пятнадцати километрах отсюда продолжался жесточайший бой, который вели с немцами его товарищи,а небесные всполохи и глухие удары означали пожары и взрывы.
«Сегодня все равно не дойду до наших! Надо поспать, пока есть возможность...»
На ощупь углубившись в лес, Андрей прошел метров сто и, найдя возвышенный пригорок, окруженный низенькими кустами, прилег на сухую, как доска, землю. Впрочем, это была вполне привычная «постель».
Скинув сапоги, он устало вытянулся. За последние дни он спал не больше трех-четырех часов в сутки.
Рука, полезшая было в карман за кисетом с табаком, замерла. Тяжелые веки сами собой сомкнулись, и Андрей провалился в глубокий сон.
7
Поселок «Речной»
Севернее Белореченска
10 августа 1942 года
Ночь
Немецкие грузовики группы Бергера, уравнивая скорость с ползущими сзади танками, неторопливо пыхтели по ночному шоссе, объезжая многочисленные воронки от авиабомб и пропуская более быстрые автомашины с пехотой, двигающиеся сплошным потоком в сторону Белореченской.
Слева наконец показалась заросшая травой грунтовка. Аккуратно обогнув на въезде раздувшийся лошадиный труп, небольшая колонна повернула к скрывающемуся за недалеким лесом поселку Речной.
* * *
Весь сильно прореженный в последних боях взвод Хоммера находился во втором грузовике. Сам он, оставив в кабине Мезера, перебрался к солдатам - в полутемный, освещаемый лишь небольшим подвесным фонариком, кузов.
- Хорошие часы! - кивнул он на запястье Пранта, - Только не говори, Гуго, что ты купил их в Берлине. Столько железа часовщикам сейчас не отдадут — целый танк можно построить!
Жандарм довольно осклабился и с готовностью поднял левую руку, показывая всем большие массивные часы из белого металла.
- В Ростове нашел. У переправы.
На лице Фридхофа, сидевшего напротив, отразилось любопытство:
- Дай-ка посмотреть...
Прант передал ему часы. Пулеметчик долго крутил их в руках, разглядывая в тусклом свете циферблат с огромными цифрами.
- Тяжелые! Сталь, что ли?
- Скорее всего.
- И размером — как будильник! Зачем такие сделали, интересно?
- Для понта! - усмехнулся Прант, - Вот, мол, какие у меня часы! Ни у кого таких нет!
- Давай меняться? - Фридхоф запустил огромную лапу в свой походный ранец и выудил оттуда горсть золотых и серебряных часов, вперемежку с прилипшими к ним кольцами и дамскими сережками.
- Выбирай любые. Хочешь — бери несколько штук!
- Нет, - Прант забрал часы и опять надел их на руку.
Материал и исполнение странного хронометра действительно - было крайне простым - и предложенный обмен нес хорошую материальную выгоду. Но для жандарма ценность данной вещи заключалась не в денежном эквиваленте, а в высоком положении ее первого владельца.
Убитый осколком в спину старик лежал в сонме других трупов у Ростовской переправы. Прант, который в числе прочих военных полицейских осматривал этот район, сразу обратил внимание на дорогой костюм и хорошие кожаные ботинки погибшего. В СССР так одевались только крупные администраторы или большие ученые. Взять трофей у такого человека было очень приятно и престижно.
Кроме того, таких огромных наручных часов он не видел никогда в жизни. А это уже переводило их в разряд редкостей, по сравнению с которыми даже золото, снятое Фридхофом с убитых женщин, являлось скучным и обыденным.
* * *
Прант посмотрел на маленькое окошечко на циферблате, из которого выглядывала цифра «0». Снизу, на ободке, было маленькое ребристое колесико. При движении влево-вправо нолик уплывал, а на его месте появлялись «+» или «-».
Что все это означало — было полнейшей загадкой. Возможно, таким образом как-то корректировался ход часов.
Впрочем, размышлять над этими вопросами сейчас, перед боевой операцией, жандарму не особо хотелось. Покрутив пару раз колесико, он оставил его в положении «+». Просто так.
* * *
Грузовик здорово подпрыгнул на ухабе, и Фридхоф, свалившись с лавки на пол и больно ударившись копчиком, грязно выругался.
Хоммер придвинулся к заднему борту и, отогнув болтающийся брезент, выглянул наружу. Колонна уже миновала поле и сейчас въезжала в лес. Метрах в пятнадцати позади, подсвечивая дорогу фарами, двигались рычащие дизелями танки, повернув в разные стороны угловатые черные башни.
В лицо Хоммеру влетел сильный порыв ветра, ударивший по шекам крупными холодными каплями.
* * *
Ливень начался внезапно и сразу густо, мгновенно погрузив немецкую технику в сплошную пелену воды. Кособокие дворники не успевали смывать с лобовых стекол дождевые потоки, и отряд, не зная дороги, постепенно начал торможение
Хоммер, натянув плащ и каску, подбежал к остановившемуся переднему грузовику.
Сидящий рядом с водителем Бергер слегка приоткрыл дверь:
- Пока постоим! Ни черта не видно!
Лицо его выражало откровенную досаду. Но, действительно, двигаться вперед было решительно невозможно.
- Охранение ставить? - спросил лейтенант.
Он был уже насквозь мокрый.
- Не надо. Это минут на пять-десять, не больше...
* * *
Стена воды в секунду обрушилась и на Андрея Ситникова, сладко спавшего на небольшой полянке в лесу. Подкинувшись, он заметался, ища укрытия от так невовремя случившегося ночного ливня. Наткнувшись в темноте на широкие лапы раскидистой ели, он ужом кинулся под их спасительный полог.
Сюда дождь почти не доставал. Андрей свернулся калачиком на мягком одеяле из сухих хвоинок и, под однотонное шуршание льющейся на елку воды, снова погрузился в некстати прерванный сон.
* * *
Черная грозовая туча медленно проходила над лесом. Мириады капель, конденсирующихся в ее толще, беспрерывно стекали вниз, рождая своим трением гигантский электрический заряд, с угрожающей скоростью скапливающийся на нижнем крае облака и уже начавший искать выход своей колоссальной энергии.
С высоты двух километров к земле протянулись невидимые пока трассы электронов — стримеры - нащупывающие пути для будущего удара молнии. В основном они ориентировались на несколько металлических предметов на пустынной ночной дороге внизу — немецкие танки и грузовики.
* * *
Хоммер, перевалившись через борт, забрался в кузов, наполнив его паром и потоками воды. Вилли Ланц встревоженно глянул на лужу, стремительно набегавшую с плаща лейтенанта и тонкими щупальцами подбирающуюся к стоявшей на полу рации.
* * *
Разряд, насчитывающий сотни миллионов вольт, наконец соскочил с нижнего края грозового облака и со скоростью 50000 километров в секунду рванулся по разведанному стримерами пути к земле. Он снижался уступами, «отдыхая» сотые доли секунды через каждые несколько десятков метров и вычерчивая ослепительную изломанную линию.
Жуткий грохот разорвал окружающее пространство. Неплотная щель в брезентовом пологе грузовика на секунду осветилась ярчайшим дневным светом. Машину ощутимо тряхнуло.
Гуго Прант невольно схватился за привинченную к полу лавку. Его левая рука, с надетыми на нее трофейными часами, оказалась в непосредственной близости от дощатого борта грузовика.
* * *
Магнитное поле огромной напряженности, созданное каналом молнии, стояло вокруг него, стиснутое такими же мощными силами земной гравитации. Казалось - все будет также, как миллиарды раз до этого — заряд постепенно ослабеет и уйдет глубоко в недра планеты. Но сейчас, в непосредственной близости от упершегося в землю огненного столба - буквально в нескольких метрах - находился некий предмет, притягивающий к себе магнитное поле и дающий ему полный простор для дальнейших действий.
Этот предмет находился внутри массивных часов Гуго Пранта. Там, среди шестеренок и колесиков, располагался так называемый Идеальный проводник — особый металлический сплав с нулевым электрическим сопротивлением, а внутри него, словно начинка в конфете — вещество с абсолютно противоположными свойствами — Антипроводник.
Это и было сутью гениального изобретения профессора Виноградова.
* * *
Все дальнейшее случилось в тысячные доли секунды. Магнитное поле молнии, найдя Идеальный проводник на руке Гуго Пранта, рванулось к нему. При этом Антипроводник не позволил ему свободно протечь сквозь часы, и оно начало стремительно накапливатся в невероятном количестве в одной точке.
Утекающий с канала молнии электрический заряд непрерывно подпитывался новыми миллионами вольт из грозовой тучи.
Еще через долю секунды Идеальный проводник впитал в себя всю энергию молнии, и чудовищное магнитное поле, стиснутое часами в одной точке, взорвалось, как перекачанный баллон с пропаном.
Мгновенно расширившись во все стороны, оно полностью смяло гравитационные силы в радиусе одного километра от места событий.
Притяжение Земли в этом круге полностью прекратилось, и все предметы лишились своего веса. Верхний слой почвы, напитанный дождевой водой, приподнялся, как вата, на несколько миллиметров. Немецкие танки и грузовики, вместе со снарядами и экипажами, потеряли сцепление с разбитой грунтовкой.
Дождь прекратился, развесив в воздухе миллиарды невесомых водяных шариков, причудливо сверкающих в свете танковых фар.
Андрея, спавшего в полукилометре от дороги, тоже слегка приподняло над землей, но усталое тело никак не отреагировало на такую мелочь. Оказавшийся в метре от него маленький ежик, тоже спрятавшийся от дождя под спасительную елку, отчаянно дернул крошечными волосатыми лапками, пытаясь дотянуться до ушедшей из-под ног почвы.
Левую руку Гуго Пранта вдруг нестерпимо закололо тысячами иголок, и глаза его начали поворачиваться к ней, чтобы посмотреть, в чем дело.
* * *
В пределах километровой «луковицы» разлившегося магнитного поля, уничтожившего внутри себя гравитацию, начало искривляться Пространство. А вместе с ним — и Время.
Время, доселе скрытое и нематериальное, открыло здесь обе свои дороги — в прошлое и будущее — раскинувшиеся на тысячи и миллионы лет, но вместе с тем бывшие одновременно в одной и той же точке. Это было нечто вроде пачки бумаги гигантской толщины, где был полностью виден каждый отдельный лист.
Направление, по которому сминалось Время, было задано удивительными часами Гуго Пранта, на которых был выставлен «Плюс». И вело оно в Будущее.
Энергия магнитного поля, которая, конечно же, не была бесконечна, словно бы просверлила сквозь толщу Времени небольшую и неглубокую дырочку. И, узкими щипчиками вытянув из середины «лист», датируемый 1942 годом, аккуратно положила его сверху - в 2010.
* * *
Магнитное поле, исчерпав себя в битве с Пространством, исчезало, возвращая гравитации ее позиции.
Немецкие грузовики и танки, перемещенные в 2010 год, вновь обрели вес и всей своей массой прижались к залитой лужами дороге.
Здесь, по странному совпадению, тоже бушевал дождь, но грозовые тучи уже покидали окрестности, уходя на юг.
Последняя запоздалая молния изломанной линией сорвалась к земле. Она уже уходила в глубину леса, но возникшие вдруг на дороге крупные металлические предметы заставили ее изменить направление. Поначалу молния рванулась к ним, но магнитное поле одинакового заряда, обнаруженное около немецкой колонны, заставило ее окончательно свернуть в сторону.
Изогнувшись причудливой золотой лентой, она с грохотом ударила в запечатанный железный короб, внутри которого тихо дремал старенький трансформатор уединенного садоводства.
* * *
На мелководье недалекой реки, тоже захваченный перемещением, плюхнулся труп молодой женщины в светлом платье. Но в новом времени уже не было тихой заводи из корней давно умершей от старости ивы, и безжизненное тело, захваченное слабым течением, медленно поплыло на север, в сторону села Великовечное.
* * *
Ситников, обретя вес, несильно стукнулся о землю, на секунду недовольно открыв глаза. Раздался новый раскат грома, но Андрей лишь повернулся на другой бок и снова смежил веки.
Маленький ежик, беспомощно болтавшийся в воздухе в метре от него, тоже свалился вниз. Инстинктивно свернувшись от испуга в шарик, он, впрочем, скоро опять высунул влажную пуговку носа. Почему-то почти все прежние запахи исчезли, в том числе вкуснейший аромат большого жука, который до этого прятался где-то рядом, под сухой хвоей. Остался лишь резкий запах огромного непонятного существа, лежащего по другую сторону елки.
Однако размышлять над всеми событиями ежику было некогда. Скоро рассвет, и нужно было срочно найти еще пару червяков пожирнее, чтобы потом, в сытости и спокойствии, залечь где-нибудь в теньке на дневную спячку.
Подслеповатые глазки зверька выглянули наружу. Дождь заметно помельчал, и скоро можно было ожидать полного его прекращения.
* * *
Магнитное поле, переместившееся вместе с немецкой колонной из прошлого, растеклось вокруг широким овалом, постепенно растворяясь в почве. Вместе с тем шаговое напряжение(16) было еще достаточно сильным и, ища выход, взметнулось по металлическим частям наиболее близкого к нему немецкого грузовика.
Руку Пранта с надетыми на нее часами резко бросило в сторону борта, примагнитив к ржавой скобе. Инстинктивно он дернулся, пытаясь освободиться. Это удалось лишь с немалым усилием, и, вскочив с деревянной лавки, он в испуге оглянулся.
С железной скобы, где только что располагалась рука фельджандарма, сорвалась толстая голубоватая искра, ударившая в пол. По сырым доскам она мгновенно влетела на рацию, заставив Вилли Ланца с криком отпрянуть. Последовал глухой удар, наполнивший полутемный сырой кузов снопом искр и запахом горелой изоляции.
Фонарь под потолком судорожно мигал.
- Что это было? - ошарашенно спросил рыжий Ройс.
- Молния, не видишь, что ли? - Фридхоф сильно дунул на рацию, от которой поднимался небольшой едкий дымок.
Ланц огорченно крутил ручки настройки, но аппарат не проявлял признаков жизни.
- Похоже, сдохла... Черт!
Гуго Прант с настороженностью осматривал свою онемевшую руку. Ее еще больно кололо, но видимых повреждений не было. Шевельнув пальцами, он заметил сбежавшие с них тонкие зеленоватые волны, которые тотчас же исчезли.
Часы, к удивлению жандарма, тоже были в полном порядке. Секундная стрелка все так же неторопливо бежала по крупному белому циферблату.
(16 - Шаговое напряжение - электрический ток, протекающий по земле (например, после удара молнии или обрыва провода). Сила удара такого тока по живому существу зависит от расстояния между двумя его конечностями (шагу). Чем оно больше — тем опаснее последствия. Таким образом, уходить из-под оборванного провода следует так, чтобы ноги всегда касались друг друга (мелкими шажками, «семеня»). Можно даже прыгать на одной ноге, но, если вы упадете, вас немедленно убьет током)
* * *
Эдвин Хоммер отодвинул край брезента. Дождь закончился так же быстро, как и начался. Небо понемногу начинало сереть, предвещая скорое утро.
Грузовик дернулся, с усилием проворачивая колеса в красных от глины лужах. Стоящий позади танк, с которого стекали ручейки воды, пыхнул синеватым дымом дизеля и тоже тронулся с места.
Небольшая колонна уверенно набирала ход.
8
Дачный поселок «Речной»
Севернее Белореченска
11 августа 2010 года
Раннее утро
- Проклятье!
Председатель Кузьмичев, разбуженный очередным раскатом грома, открыл глаза, всматриваясь в непроглядную темноту комнаты. Крошечный светильник, круглосуточно горевший на столе и контролирующий состояние здоровья старого садоводческого трансформатора, погас, а это означало только одно — надо выбираться из теплой постели, одевать брюки и куртку и идти к сторожке, чтобы снова дать электричество в поселок. Иначе через пару минут раздадутся разгневанные звонки никогда, казалось, не спящих садоводов.
Осторожно перебравшись через сладко посапывающую жену, Кузьмичев соскочил с кровати и, покрывшись мурашками от предутреннего холодка, жадно отпил выдохшейся минералки из большого стакана, стоящего на тумбочке. Бросив взгляд в смежную открытую комнату, где на диванчике тихо спал маленький внук, он торопливо схватил брюки, висящие на спинке колченогого стула.
* * *
Бизнесмен Вячеслав Антонов с трудом разлепил тяжелые похмельные веки и хлопнул ладонью по надрывающемуся звоном будильнику. Полежав несколько секунд, он рывком откинул одеяло и сел.
Ночник почему-то не работал, и Антонов, с кряхтеньем поднявшись, раздвинул портьеры, пустив в спальню тусклый утренний свет.
Четыре утра. Самое время выдвигаться. Снизу, с первого этажа, затренькал второй будильник. Значит, ребята тоже уже просыпаются.
Он подошел к небольшому холодильнику, стоящему у двери, и распахнул его. Лампочка внутри не горела.
«Опять свет вырубили!»
Слава нащупал еще холодную банку с пивом и привычным щелчком вскрыл ее. Небритое горло задвигалось, пропуская живительную влагу в томящийся организм.
Накануне они всей компанией хорошо поддали под свежие шашлычки, гуляли до полуночи, поэтому сейчас, конечно, было тяжковато.
Но рыбалка — это святое! Для этого они и приехали вчера - чисто мужским коллективом, сплоченным давней, еще школьной - дружбой, и общими увлечениями — рыбалкой и преферансом.
Снасти и одежда были приготовлены с вечера, поэтому оставалось только одеться, взять с собой пивка, водочки и какой-то закуски, пройти с километр до реки и вдоволь насладиться отличным утренним клевом.
Допив банку и ощутив резкое прояснение в голове и теле, Антонов схватил пятнистые камуфляжные штаны и стал натягивать их на худые волосатые ноги.
* * *
Раздвинувшийся лес открыл разноцветные крыши поселка Речной, и немецкая колонна сбросила ход.
Бергер выбрался из головного грузовика, прижимая к уху танковый шлем:
- Панцеры, выдвигайтесь вперед! Принимайте десант на броню и приготовьте осколочные! Книтцель — идешь первым!
- Так точно, камрад! - прошипела рация в ответ.
- Хоммер! - повернулся он к подбежавшему лейтенанту, - Быстро сажай свой взвод на танки. Полная готовность к бою! Доложи в штаб, что мы на исходной.
- Оберштурмфюрер, рация повреждена молнией.
- Черт! - скривился Бергер, - Ладно, потом разберемся... Начинайте!
- Минометный расчет — на прикрытие! Я с жандармами и водителями остаюсь в резерве. Давайте, быстро!
* * *
Кузьмичев с досадой и отчаянием щелкал тумблером предохранителя. Тока не было.
«Сдох!.. Помер - окончательно!»
Топчась в сланцах в громадной луже воды, натекшей от прошедшего дождя, он с обреченностью принюхивался к запаху горелой изоляции из мертвого нутра трансформатора.
«Видно, молния угодила. Тогда — все! И что теперь? Надо звонить электрику, может, он сможет починить...»
Телефон в кармане задергался входящим вызовом.
«Ну вот, началось!»
С дороги, скрытой глухими воротами, послышался отдаленный звук тяжелого двигателя.
* * *
Обершарфюрер(17) Курт Книтцель, высунувшись по пояс из танковой башни, внимательно осматривал окрестности. На броне рядом с ним сидели Хоммер и солдаты его взвода — Ройс, Ромайер, Фридхоф и Денгель. Двое последних сжимали в руках пулеметы МГ-34.
- Камрады, слезайте, вам пора пройтись пешком! - весело прокричал им танкист.
Солдаты горохом посыпались на землю, рассредоточившись по обеим сторонам дороги. Книтцель оглянулся на второй танк, притормозивший метрах в пятнадцати сзади, и махнул рукой его командиру Августу Бему.
Проследив по указанному направлению, тот увидел сбоку от дороги высокую, метров тридцати, вышку из металлических решетчатых секций. На ее вершине угадывались какие-то прикрученные приборы, по внешнему виду весьма похожие на радиопередатчики.
Дополнительных объяснений не требовалось, и шарфюрер(18) Бем направил свою машину, тоже уже освобожденную от десанта, в сторону вражеской антенны.
Танк T-III, спрятав командира и отвернув башню назад, быстро съехал с обочины на почти просохший от прошедшего дождя грунт. Ревя 300-сильным двигателем, он стремительно разогнался, ломая тонкие стволики молодых осин, и с налету ударил всей своей двадцатитонной мощью в основание радиовышки.
(17 - Обершарфюрер - звание в СС, примерно соответствующее нашему старшему сержанту.
18 - Шарфюрер - звание в СС. Наш аналог — сержант)
* * *
- Олег, извини, пожалуйста, за ранний звонок! - кричал Кузьмичев в трубку электрику, - У нас тут...
Грузный и звонкий удар по металлу подмял под себя все другие звуки. Мобильник внезапно замолчал.
«Что такое?...»
Кузьмичев в недоумении смотрел на экран телефона, на котором пропали деления всегда хорошо работающей сети. Рев двигателей за воротами становился уже оглушительным.
«Трактора, что ли? В такую рань... Откуда?»
Глаз уловил какое-то движение сбоку и сверху. Из выси серого неба послышался громкий скрежет. Вскинув голову, председатель с ужасом увидел медленно падающую прямо на него вышку сотовой связи.
Ноги, не дожидаясь приказа мозга, сами поволокли тело в сторону от смертельного железа. Один сланец свалился с ноги. Кузьмичев изо всех сил рванулся в сторону, поскользнулся в луже, но удержался и, стремительно отбежав на пару десятков метров, обернулся.
Огромная стальная вышка, смяв основанием рабицу забора, с треском рухнула на сложенную из бетонных блоков сторожку, взметнув в прозрачный утренний воздух тучу пыли и обломков. Это на мгновение остановило ее падение, но, создав угрожающее напряжение в середине, переломило конструкцию почти пополам. Двенадцатиметровая верхняя секция, увенчанная гроздью ретрансляторов, вломилась в крышу ближайшего к сторожке двухэтажного дома, с грохотом разметав черепицу и проломив строение чуть ли не насквозь. Тут же из изувеченного дома раздался пронзительный женский крик.
Через секунду новенькие железные ворота слетели, отброшенные мощным ударом, и в пяти метрах от остолбеневшего председателя появился танк — самый настоящий, с пушкой и гусеницами. На его башне был намалеван белый номер «126», а чуть ниже, на броне — свастика со скругленными концами.
Взревев двигателем, танк рванулся вперед по главной улице садоводства. Вторая бронированная машина, с цифрой «129», вползала позади разгромленной сторожки, бульдозером таща перед собой обломки шлакоблоков.
Через снесенные ворота вбегали люди в военной форме, касках и с оружием в руках. Заметив Кузьмичева, в полной прострации стоявшего неподалеку, один из них поскочил вплотную и, наставив винтовку, стал что-то громко и отрывисто кричать. Слова его были похожи на грохот камней в деревянном ведре. Наконец председатель разобрал русскую фразу:
- Болшевик ест?!
Он непонимающе смотрел на искаженное злостью лицо солдата. Внезапно тот вывернул винтовку дулом назад, и приклад, посланный со всей силой, влетел Кузьмичеву в подбородок, расколотив лицевые кости и половину зубов.
Откинутое ударом тело без звука рухнуло навзничь. Из разбитого рта бурным потоком хлынула черная кровь.
* * *
Слава Антонов и его друзья — Андрей и Паша, одетые в камуфляжные штаны и распахнутые куртки, неторопливо двигались в сторону реки, пошаркивая по песчаной дороге высокими резиновыми сапогами. Четвертый участник совместного выезда на природу— Володя — остался пока дома, приходя в себя с похмелья, и обещал подойти чуть позже.
Солнце еще не собиралось подниматься, но уже обозначило свое приближение молочным пятном на сером горизонте. Повсюду, напитанный недавним дождем, одеялами мутной ваты висел густой утренний туман.
Закинув за плечи чехлы со сложенными удочками, рыболовы лениво переговаривались, прихлебывая пиво, запас которого несли в большой дорожной сумке.
- Вчера надо было пораньше разойтись... - Андрей громко зевнул, - Спать больно охота!
- Сейчас проснешься! - усмехнулся Слава, - Клевать будет так, что, как говорится, забудешь и о сне, и о выпивке!
- Точно! - поддержал Паша, - Погода — то, что «доктор прописал»! Часиков до девяти порыбачим, а потом и покемарим...
- Я и говорю! А на вечер - ушицу сварим, настоящую, на водочке! Янтарную!
- Кстати, Володька сейчас напохмеляется и опять заснет, - сказал Андрей.
- Да и хрен с ним! - махнул рукой Слава, - Он и на берегу нажрется точно так же. Что, не знаете, что ли? А потом лови его в реке...
Со стороны далекого въезда в садоводство послышался сильнейший грохот. До слуха остановившихся на перекрестке мужчин долетел отчаянный заливистый лай собаки.
- Что это там? - Антонов хорошенько глотнул из банки, удовлетворенно причмокнув, - Сторожка, что ли, развалилась?
Издалека надвигалось какое-то мощное транспортное средство, расталкивая тяжелым ревом предрассветную негу спящего поселка.
- Совсем тут народ офигел! - рассмеялся Паша, - С утра уже на тракторах гоняют!
- Это не трактор, - пробормотал Андрей.
Темное пятно на дороге стремительно приближалось, и рыболовы, сторожась, отступили на обочину. В ста метрах неизвестная машина, наконец, вынырнула из пелены тумана. Поняв, что именно на них движется, все трое остолбенели.
* * *
- Огонь! - скомандовал Курт Книтцель, когда впереди, на перекрестке, выросли три темные фигуры, держащие за плечами длинные предметы, в которых совершенно явно угадывалось оружие.
Спаренные МГ-34 разорвали утреннюю тишину звенящими очередями, ссыпая десятки стрелянных гильз в закрепленные под пулеметами мешки.
Свинцовые огненные плети разметали трех людей, в секунду превратив их в бесформенные мертвые куклы. Деревянный забор углового участка, стоящий по ходу движения пулевого потока, с грохотом оброс решетом рваных дырок. Следом взорвалась морем осыпающегося стекла веранда дома.
Не снижая скорости, танк пролетел дальше по улице. Книтцель привычно ощутил легкие толчки раздавливаемых гусеницами тел.
Достигнув конца улицы, он приказал остановить машину и осмотрелся. Вокруг было пустынно и тихо, но в молчаливых домах кожей ощущались волны страха замерших жителей.
Слева, со стороны реки, на параллельный перекресток въехал танк Бема и развернулся в их сторону.
Книтцель довольно ухмыльнулся.
9
Дачный поселок «Речной»
11 августа 2010 года
Утро
- Русских войск нет, оберштурмфюрер! - доложил Хоммер через рацию Бема, у танка которого он находился.
- Хорошо! - послышался приглушенный голос Бергера, - Немедленно начинайте зачистку поселка. Большевики могут скрываться в домах.
- Слушаюсь!
- Танк Книтцеля и пулеметный расчет — к реке. Держать берег под полным присмотром! Бема — ко мне, на дорогу!
Грузовики медленно въезжали в разломанные ворота.
- Вот тут становитесь, сбоку! - кричал Бергер, - Не загораживайте въезд!
Четыре минометчика, с винтовками наперевес, выпрыгнули из кузова, присоединяясь к пехотинцам, начавшим прочесывание деревни.
В разломанном упавшей вышкой доме по-прежнему диким ревом голосила женщина.
- Уйми ее! - скомандовал Бергер Пранту, который вместе со вторым жандармом находился рядом.
Военные полицейские немедленно двинулись туда. Мощный низколобый Гренельс пинком выбил хлипкую калитку. Дверь дома тут же распахнулась, навстречу выскочила растрепанная женщина средних лет в запорошенной пылью и грязью ночной рубашке. Взгляд ее был абсолютно сумасшедший.
- Аааа! - орала она, прижимая к груди тонкие скрюченные руки.
Прант, не снижая шаг, выстрелил в нее из пистолета. Крик оборвался, женщина ничком свалилась с крыльца.
Не обращая на нее больше никакого внимания, жандармы вошли в дом. Крыша и потолок первого этажа были насквозь проломлены металлической конструкцией, которая, по злосчастию, влетела в большую комнату и верхушкой воткнулась в одну из двух широких расстеленных кроватей. Из-под нагромождения железа и мокрых от крови простынь торчали мертвенно-белые женские ноги.
Дальше из-за наваленных обломков было не пройти, и жандармы повернули обратно.
* * *
- Степа, что там такое? - 30-летняя Алена Градова в страхе прижимала одеяло к груди, глядя на мужа темными расширенными глазами, - Стреляют? Что случилось?!
Во дворе надрывался от лая огромный дворовый Джульбарс.
- Не знаю! - муж, вскочивший с кровати в одних трусах, метнулся к окну.
За воротами стояли какие-то люди, сильно бьющие чем-то тяжелым в замок калитки. Лай собаки перешел в рев. Наконец, разломанная калитка распахнулась, и во двор вбежали две темные фигуры.
- Черт! - Степан бросился к широкому комоду.
- Что?!
- Прячься скорее! - разбрасывая белье, муж вытаскивал из нижнего ящика охотничье ружье, - Бандиты! Прячься, кому говорю!!!
Алена стремглав полезла под кровать.
С улицы раздалась короткая тяжелая очередь, и лай верного Джульбарса прервался предсмертным воем. Следом на первом этаже вышибли входную дверь.
Запихнув дрожащими пальцами патроны в оба ствола, Степан схлопнул ружье и выскочил из спальни. Он уже поднимал оружие, выцеливая темную фигуру в каске, поднимающуюся по лестнице, когда сбоку, прямо ему в голову, с грохотом ударила слепящая вспышка.
Выронив ружье, убитый наповал мужчина без вскрика рухнул вниз, загремев по деревянным ступеням..
Алена все слышала и все поняла. Спастись было уже невозможно, и окаменев от дикого страха и отчаяния, женщина не дыша скорчилась в своем убежище, молясь, чтобы бандиты не услышали стука ее сердца.
Две пары грязных грубых ботинок уверенно вошли в комнату. По ламинату звонко стукнула выброшенная из патронника гильза.
Негромко переговариваясь, налетчики остановились у кровати. Алена перестала дышать.
В полуметре от ее лица на пол опустилось обтянутое серой тканью колено, свисающий полог отдернулся и перед женщиной возникла чумазая рожа в затянутой пятнистой тканью каске.
Светлые молодые глаза бандита расширились, сверкнули, а углы рта поехали в сторону, обнажая желтоватые прокуренные зубы.
- Ууууу! Ууууууу!!! - он изобразил великое удивление и тут же радостно загоготал.
* * *
Петер Мюлленгейм легко сдернул хлипкий замочек с серой от старости деревянной калитки и, неторопливо пройдя между двумя помидорными теплицами, укрытыми серым и драным полиэтиленом, приблизился к покосившемуся одноэтажному домику.
В глубине заваленной какими-то мешками и узлами веранды стояла всклокоченная от сна старуха в драной ночной рубахе и резиновых тапках. Глаза ее, вскинувшиеся на Мюлленгейма, вспыхнули было страхом, но почти тут же, словно повинуясь какому-то далекому воспоминанию, растеклись в приторной угодливости.
* * *
Анне Растаевой было 72 года, и из своего прошлого она унесла только свое имя.
Когда-то, давным-давно, маленькая Аня жила в большом каменном доме, в просторной квартире с высоченными потолками. Дедушка был большим важным начальником, его возили на черной служебной машине, и все в семье его слушались и боготворили. Вечерами он тискал единственную внучку на коленях, угощая ее невиданной вкусноты сладостями, а из частых командировок привозил самые лучшие и очень дорогие игрушки, которым остро завидовали сверстники.
Потом началось что-то непонятное и страшное, которое все взрослые называли загадочным словом «Война». Игры во дворе стали уже не такими веселыми, как раньше.
Дедушка сутками пропадал на работе, не уделяя любимой внучке прежнего водопада внимания, и девочка очень сердилась на него.
Потом на эту загадочную «войну» ушел папа — в пахнущей казенным сукном форме. Аня потом спрашивала о нем, но мама — молодая и красивая — лишь отворачивала лицо и говорила одно и то же — что папа скоро приедет. При этом она часто плакала, но девочка не знала — почему.
Мрачно прошла зима, за ней весна, а потом засияло солнцем знойное степное лето. Тихий до этого город наполнился чужими людьми с потухшими лицами и сотнями невеселых запыленных солдат. Надвинулся тяжелый тревожный гул — сначала далеко, а потом все ближе и ближе. Растерянная мать, оставшаяся почему-то совсем одна, постоянно стояла возле окон, тоскливо озирая пустынную квартиру и периодически вертя круглое колесико телефона.
Наконец, собрав чемодан и подхватив хныкающую дочку, она покинула родное жилище.
Сначала они тряслись в жестком и пахнущем бензином кузове грузовика, следуя в большой и многочисленной колонне. Через день, когда они ехали по голой степной дороге, сверху налетел ужасный вой, сменившийся страшным грохотом и нечеловеческими криками. Вопила и Аня, которую мать, скинув с грузовика, вжимала в сухой бурьян, закрывая своим телом.
Дальше они долго шли пешком, в толпе таких же несчастных, испуганных людей. Проходили дни, занятые поисками еды и укрытия от налетающих на колонну самолетов, и холодные, под свист сверчков и мышей, ночи — костров разводить не разрешалось.
В пригородах большой станицы Белореченской, матери, принявшей участие в грабеже брошенного колхозного сада, досталось целых три яблока. Два она съела сама, одно схрумкала Аня. Повеселев от пропавшего чувства голода, они шли по мосту через реку, с надеждой глядя на белые гостеприимные домики, раскинувшиеся впереди. В эту же секунду на толпу беженцев, шагающих вперемешку с солдатами, обрушились немецкие пикировщики.
Пулеметные очереди вспороли кричащую и разбегающуюся людскую массу. Мать, нелепо взмахнув руками, упала на невысокое ограждение моста и, перевалившись через него, навсегда исчезла в мутной от крови реке. Воющую Аню кто-то подхватил и быстро понес — прочь от этого ужаса.
Под вечер в станицу вступили немцы, гортанными криками выгоняя на свет божий прячущихся по прибрежным кустам беженцев.
Полгода оккупации прошли в скитаниях по чужим углам, поисках объедков около солдатской столовой, постоянном страхе от грубых окриков на чужом незнакомом языке.
Потом был детдом, тяжелая работа на местной кожевенной фабрике, два неудачных брака и год колонии за спекуляцию. Коротенькие воспоминания о счастливом и богатом детстве все время горели в Растаевой, подчеркивая унылость и несправедливость ее теперешнего существования. Постоянная зависть и злоба к более удачливым окружающим окончательно оформили черты ее характера — холодность чувств, умение ничему не удивляться и их всего извлекать свою выгоду.
* * *
Поэтому сейчас, слыша шум раскатывающегося по поселку грабежа и глядя в круглое, как блин, лицо двухметрового эсэсовца, она мало раздумывала о самом факте его появления.
Радушная улыбка озарила ее лицо. Извернувшись, Растаева в секунду извлекла откуда-то сбоку початую водочную бутылку и, хрипло засмеявшись, махнула ею перед лицом немца.
Тот кивнул с явным одобрением и ослабил руку с винтовкой, стукнув прикладом о дощатый пол.
- Садись, садись... - Пенсионерка придвинула фашисту табуретку и метнулась к холодильнику.
Через минуту перед Мюлленгеймом стояли хорошая стопка водки, большой бутерброд с салом и кривой соленый огурец.
Растаева ожидающе молчала, глядя на жадно жрущего немца. Тот, давясь, описал пальцем круговое движение, и пенсионерка с готовностью подрезала еще несколько кусков молочно-белого домашнего сала.
Рюмка опять наполнилась водкой.
- Gut, - довольно сказал Мюлленгейм, - Prachtkerl.(19)
(19 - «Prachtkerl» - «Молодец» (нем.)
* * *
Вернер Фридхоф и Якоб Ройс стояли перед высокими железными воротами, скрывавшими красивый двухэтажный дом желтого кирпича.
Удары прикладом и ногами никак не брали прочный замок калитки и Ройс наставил на него винтовку.
- Давай лучше я чесану! - Фридхоф потянул с плеча тяжелый МГ-34.
- Ты чего? Нас рикошетами накроет, тут, похоже, чистая сталь! Отойди-ка сюда, вбок...
Ройс, прицелившись, выстрелил в замок. Пуля ушла рядом с личинкой, оставив круглую дырку с вывороченными внутрь краями.
- Вооо! Одиночными гораздо лучше.
Фридхоф, отойдя чуть назад и держа пулемет наперевес, вглядывался в темное окно второго этажа, за которым только что колыхнулась занавеска.
- Там вроде кто-то есть.
После третьего выстрела замок вылетел внутрь. Немцы вошли во двор, и тут же входная дверь дома распахнулась. На крыльцо выскочил парень лет 25-ти, в темных брюках и сине-белой тельняшке. В руке у него была бутылка, которую он тут же хлопнул об кирпичный угол.
Пьяно качнувшись, он выставил вперед «розочку» и заорал, злобно сузив глаза:
- А ну, суки, прочь отсюда! Порежу всех на хрен!
Пулемет Фридхофа мгновенно ожил противным режущим звуком, обрушив на ботинки стоящего слева Ройса водопад гильз, сыпящихся из его прожорливого нутра. Сноп восьмимиллиметровых пуль, направленный с двадцати метров, врезался в грудь и лицо парня, отбросив его в проем двери. От дубового косяка полетели щепки. В глубине дома взвизгнул рикошет, с гулким ударом воткнувшись во что-то твердое.
Перешагнув окровавленное мертвое тело, эсэсовцы вошли внутрь особняка.
* * *
Минометчики — Веллендорф и Антвитц — только что закончили осмотр очередного дома на центральной улице, дверь которого привычно выбили прикладами. Людей внутри не оказалось, но разбросанные на участке обрезки вагонки, наполовину обшитая этим же материалом стена и валяющаяся на крыльце коробка с гвоздями наводили на мысль, что тут кто-то работает и, возможно, находится где-то поблизости.
Поэтому Веллендорф внимательно посматривал по сторонам, пока его напарник заворачивал в простыню награбленное — два почти новых женских платья, детский спортивный костюм, изящные часы-ходики со стены, бархатный ящичек с набором столовых приборов и несколько банок консервов, найденных на кухне. Можно было бы взять и еще что-то, но это был уже четвертый по счету дом и общая добыча возвышалась на крыльце тремя тяжелыми увесистыми узлами. Поэтому брали только самое лучшее и ценное.
* * *
Глаза Веллендорфа уловили какое-то движение в конце участка, где находился небольшой покосившейся сарайчик. Дощатая дверь его тихонько открылась, выпустив невысокого чернявого человека. Прячась за кустами смородины, он метнулся к близкому сетчатому забору.
- Halt!(20) - громко крикнул минометчик, щелкая затвором карабина.
Неизвестный, испуганно оглянувшись, оставил попытку перелезеть через «рабицу». Небольшая фигура что было сил рванулась вдоль участка в сторону открытой калитки.
Винтовка Веллендорфа бежала следом, описывая слишком быструю для уверенного прицела дугу. Промах мог позволить беглецу скрыться, поэтому немец решительно развернул ствол в сторону калитки на упреждение.
Это был правильный тактический ход, и, когда через пару секунд в прицеле возникла спина противника, солдат мгновенно нажал на курок, с удовлетворением отметив попадание.
На грохот выстрела из домика выскочил Антвитц:
- Что тут, Эрих?
- Какой-то парень пытался сбежать, - Веллендорф, передернув затвор винтовки, быстро направился к замершему у калитки убитому.
Подойдя вплотную, он с усилием пнул труп ногой, перевернув его на спину. Перед ним лежал совсем молодой человек. Полуоткрытые раскосые глаза, смуглое лицо и густая копна смоляных волос выдавали уроженца южных республик СССР — казаха или узбека — которых Эрих уже немало повидал на фронте. Гражданская одежда - грязноватые рабочие брюки и драную серую майку — выдавали в нем явного окруженца или дезертира, прячущегося в глухой деревне и от немцев, и от советских заградительных отрядов.
Минометчик быстро вернулся обратно к сарайчику, в котором могли скрываться товарищи убитого. Вытащив из-за пояса гранату, он дернул шнурок запала и, метнув ее в полураскрытую дверь, пружинисто упал в небольшой ровик между грядками клубники.
Мощный взрыв в клочья раскидал хлипкую постройку, обрушив на лежащего солдата тучу пыли и щепок. Вскочив, он осмотрел горящее пепелище, но трупов врагов не обнаружил. Едко тлело выброшенное на цветочную клумбу ватное одеяло, рядом на земле валялась закопченая кастрюля с остатками макарон. По всей видимости, дезертир был тут один.
(20 - «Halt!» - «Стой!» (нем.)
* * *
- Эй, вы! - раздалось от входа на участок, и Веллендорф, увидев начальство, быстро кинулся туда, отряхивая мундир.
У калитки стоял роттенфюрер(21) Гренельс — один из двух жандармов, приданных группе Бергера. За его спиной замерли несколько испуганных женщин, которых он куда-то конвоировал. Одна из них — Наталья Осипова — держала на руках грудного ребенка.
- Кто такой? - Гренельс рассматривал лежащий под ногами труп. Полукруглая бляха на его груди чуть позвякивала болтающейся цепью.
Веллендорф кратко доложил.
- Идиоты, надо было брать его живым! - раздраженно сказал жандарм, - Русский дезертир сейчас очень пригодился бы для понимания обстановки. А то все эти бабы только воют и плачут!
Потное лицо питекантропа, оглядывающее участок, остановилось на сложенных на крыльце узлах.
- Так вот вы чем здесь занимаетесь, черт побери! А ну - бегом дальше по улице! И быстро затушите эти развалины! Влесах полно большевиков, а вы даете им такой ориентир!..
(21 - Роттенфюрер — звание в СС. Примерно соответствует нашему ефрейтору)
* * *
Фридхоф сидел в гостиной богатого особняка, с аппетитом пожирая холодную жареную свинину, найденную в холодильнике, и запивая ее очень неплохим коньяком. На этикетке бутылки, с трудом разбирая русские буквы, он с удивлением прочитал название - «Старый Кенигсберг».
Почему столица Восточной Пруссии вдруг стала «старой» и какое отношение она вообще имеет к советским коньячным заводам — эти вопросы занимали пулеметчика совсем недолго. Три резких свистка со двора, означающие немедленный сбор, заставили его рывком вскочить с дивана и, подхватив пулемет, выскочить на залитое уже подсохшей и свернувшейся кровью крыльцо.
Во дворе стоял Хоммер. Лицо его было серьезным и озабоченным.
- Сколько я вас должен искать? Где Ройс?
- Осматривает второй этаж.
- Быстро идите к реке, и займитесь проверкой прилегающей территории. Там только один танк, они не могут бегать по домам и искать большевиков!
- Понял! - рука Фридхофа привычно лапнула висящий на поясе «Люгер»(22).
- Всех задержанных ведите на центральную улицу — там все начальство. Найдете! В дальнейшем поступаете под начало шарфюрера Книтцеля — командира танка. Устроете себе окоп и будете прикрывать вместе с ними прикрывать берег реки.
- Ясно.
Из дома выбежал Ройс, набрасывая на плечи походный ранец. В руках у него болталась тугая матерчатая сумка, предательски звякающая стеклянными предметами.
Ничего более не сказав, Хоммер повернулся и быстро зашагал прочь.
(22 - «Люгер-Парабеллум Р-08» - немецкий пистолет калибра 9мм. Дополнительное штатное оружие пулеметчиков вермахта — для отражения противника в случае отказа основного оружия)
* * *
Немногочисленных обитателей «Речного» сгоняли в центр поселка. Здесь Бергер выбрал себе под штаб-квартиру хороший кирпичный особняк, а на соседнем участке, тоже в большом и просторном доме, планировал разместить пленников.
- Все должны быть рядом, под рукой, чтобы мог любого из них немедленно расстрелять, - доходчиво объяснил он Пранту, занимавшемуся заложниками, - В случае, если обстановка начнет серьезно угрожать нам.
Пленников было двадцать пять человек — в основном женщины и совсем небольшие дети.
Допрашивал сельчан Гуго Прант, единственный из группы худо-бедно говорящий и понимающий на русском языке. Все до единого твердили одно и тоже, отчего жандарм все более и более мрачнел.
- Они клянутся, что сейчас — 2010 год, - говорил он Бергеру, - и что война кончилась 65 лет назад победой русских.
- Перестань повторять эти большевистские выдумки! - наливался тот кровью, - Они тебе пудрят мозги, а ты и рад уши развесить!
Он был уже изрядно пьян. Водку с вином ему услужливо поднесла одна из местных жительниц, старуха по фамилии Растаева. Появилась она почти сразу после захвата, с полной сумкой припасов и курева, быстро определив наметанным взглядом главаря.
Растаева смотрела Бергеру в рот, согласно поддакивая и подобострастно улыбаясь, за что была отмечена и отправлена в «штаб», где в данный момент готовила на газовой плите завтрак на весь немецкий гарнизон.
Вторым любимчиком Бергера стал низенький лысый Трофимов, который сам, без приглашения, явился с документами, сдал имеющееся у него охотничье ружье и патроны, а теперь так же покорно отвечал на вопросы оберштурмфюрера,давая нужные и правильные ответы.
- Посмотрите сами вокруг, - твердил Прант, - Где вы видели подобные дома в русских деревнях? Такую технику? А этикетки на продуктах?
- Во Франции я встречал дома в десять раз богаче! Ты, Гуго, видно, еще не до конца знаешь большевистской хитрости и коварства! Они могут устроить все что угодно, чтобы обмануть и запутать доблестных солдат СС.
- Но, подождите...
- Хватит! Я не желаю больше слушать эту бредятину!
* * *
Оберштурмфюрер вышел во двор, где сгрудились испуганные пленники. Некоторые, поднятые пинками прямо с постелей, были едва одеты. Все были ошеломлены нежданным террором и насилием, многие женщины и дети плакали. Немногочисленные мужчины настороженно смотрели на наставленные на них винтовки и автоматы, не зная, что предпринять.
- Ну! - сказал Бергер, покачиваясь и водя пистолетом, - Говорите сразу, четко и прямо — евреи и комиссары есть?
Прант перевел.
- Учтите, что за сокрытие опасных для Рейха лиц вы все будете расстреляны!
Люди молчали. Мутные глаза поддатого эсэсовца ходили по толпе, часто останавливаясь на дородной фигуре Натальи Осиповой.
- Трофимов! - заорал он.
Тот подошел, неловко комкая в руках кепку. Он был уже сам не рад своей глупой инициативе. Он жил неподалеку от сторожки, и утром, вскочив от грохота и выстрелов, видел все, что творилось в садоводстве. Страх, безотчетный, делающий колени ватными, заставил его выйти с поднятыми руками навстречу приближающимся бандитам.
- Трофимов, доложи — евреи тут есть?
- Никак нет, господин офицер!
- А вон тот — чернявый? - кивнул Бергер на Грицука.
- Нет, он не еврей. Он украинец, у него просто мать местная, с Кавказа.
- Ладно! А теперь доложи - где находятся главные силы большевиков? - Бергер искоса глянул на Пранта.
- Там! - Трофимов неопределенно махнул рукой на юг.
- Правильно! Вот что, Трофимов... Назначаю тебя старостой деревни. Ты готов служить великому Рейху?
Пенсионер молчал, пусто рассматривая свои заношенные ботинки.
- Не слышу - «да» или «нет»?
- Да!..
- Тогда говори - «Хайль Гитлер!»
- Хайль Гитлер!
- Молодец! - Бергер явно наслаждался, - А теперь приведи сюда вон ту бабу.
Трофимов растерянно оглянулся.
- Вон ту, в синей юбке! Которая ребенка держит!
Опустив голову, старик несмело начал приближаться к Наталье Осиповой, напряженно следящей за разговором и жестами и, разумеется, понимающей их смысл.
- Только тронь меня! - прошипела она, глядя на Трофимова с нескрываемой злобой.
Наталья осторожно передала запеленутого ребенка одной из женщин, стоящих рядом и, глубоко вздохнув, сама направилась к Бергеру, спокойно-равнодушно глядя на его кривящееся ухмылкой лицо.
- А теперь, староста, давай веди остальных вон в тот дом, будешь их охранять. Отвечаешь за всех головой!
Бергер махнул пистолетом, и солдаты повели заложников в тюрьму. Трофимов плелся сзади, но перед немцами, так что было непонятно, к кому он себя относит — к пленникам или к конвоирам.
Никто не обращал или не хотел обращать на него никакого внимания. Люди шли, погруженные в невеселые мысли о своей дальнейшей судьбе.
* * *
На южной окраине поселка, примостившись на толстой и прочной ветке огромного дуба, сидел высокий крепкий мужчина в зеленой, хорошо маскирующей его, рубашке. В руках у него был армейский бинокль с антибликовыми стеклами, через который он с пятнадцатиметровой высоты внимательно осматривал видимый как на ладони Речной.
Место было выбрано очень удачно, почти посередине между танком Книтцеля, стоящим правее, у реки, и пулеметной точкой Денгеля, располагавшейся метрах в двухстах с другой стороны. Оба немецких поста отсюда не просматривались, а, значит, скрыт был и сам наблюдатель.
Зато ему было отлично виден кирпичный дом почти в самом центре поселка, во дворе которого толпились плененные местные жители. Мощные окуляры бинокля четко выхватывали самодовольное и что-то орущее лицо офицера в черной эсэсовской форме — Бергера, стоящих рядом Хоммера и Пранта, а также нескольких солдат с винтовками наперевес, держащих заложников на прицеле.
Дождавшись окончания «собрания», мужчина в зеленой рубашке осмотрелся по сторонам еще раз, а потом - осторожно, стараясь не шуметь и не сотрясать дерево - стал спускаться по ветвям вниз.
Пружинисто спрыгнув на землю, он повернулся спиной к поселку и быстро двинулся в глубину леса.
* * *
Сделав большой крюк, мужчина выбрался на поле и торопливо зашагал через него, шурша по высокой, еще влажной от росы, траве и буйным зарослям дикой ромашки. Примерно через тридцать минут он достиг шоссе, где на обочине его поджидала белая иномарка.
Из нее вышла женщина, прикрываясь от уже поднявшегося солнца козырьком ладони.
- Ну — как?.. - напряженно спросила она.
- Порядок! - кивнул головой ее спутник, - Немцы в поселке, вокруг вроде бы никого нет.
- Отлично!.. Куда сейчас? В Белореченск?
- Угу, - мужчина, схватившись за бока, энергично разминал затекшую спину, - До вечера еще есть время, поэтому нужно хорошо отдохнуть. Сегодняшней ночью спать нам точно не придется!
10
Дачный поселок «Речной»
11 августа 2010 года
Около полудня
Курт Книтцель скинул белые казенные кальсоны и, оставшись совершенно голым, с веселым гиканьем ринулся в мелководную от многонедельной жары реку. Пробежав по воде метров десять, он с размаху окунулся с головой в долгожданную прохладу, смывая с разгоряченного тела пот и усталость.
Вынырнув, он размашисто подплыл к торчащим неподалеку из воды четырем головам — всему своему экипажу — и закачался с ними на тихом течении, наслаждаясь тишиной и покоем.
Танк, стоящий неподалеку в рощице, остался совсем пустой и беззащитный, но Курт не особенно беспокоился. В пятидесяти метрах от берега, скрытые кустарником, за всем окружающим внимательно наблюдали Фридхоф и Ройс — два надежных пехотных пулеметчика. Танкисты познакомились с ними только недавно, но тут же единогласно пришли к выводу, что эти двое парней — отличные ребята, с которыми хорошо и приятно дружить.
* * *
Танк — сложное устройство. Он может пережить отсутствие одного, максимум — двух членов своего экипажа, не более. Поэтому экипаж всегда привязан к своей машине, и, чтобы выжить, должен постоянно держаться вместе. Это существенно ограничивает свободу передвижения, поэтому люди Книтцеля сегодня утром были лишены радостей, выпавших на долю гулявших по поселку пехотинцев.
Выручили присланные на усиление Фридхоф и Ройс. Прибыв к замаскированному у реки танку, они первым делом угостили экипаж отличным коньяком, установив тем самым прочный дружеский контакт.
Затем, отправившись на проверку прилегающей улицы, пулеметчики организовали более веселое развлечение. В одном из домов обнаружились две женщины лет 30-35 , по виду — родные сестры, довольно симпатичные и не очень расплывшиеся в боках.
На двоих у них было четверо детей — три девочки лет 8-10 и совсем еще маленький мальчик. В глазах женщин плескался ужас за дочерей, и они покорно и торопливо делали все, что приказывали им разгоряченные спиртным немцы.
Весь экипаж танка, любезно приглашенный пехотинцами, по очереди и неоднократно побывал в гостеприимном домике, вынеся из него самые прекрасные впечатления. Несмотря на то, что распространенность венерических заболеваний в большевистской России была на много порядков ниже, чем, например, во Франции или Польше, Книтцель, как командир, строго следил, чтобы все пользовались презервативами.
Потом неинтересную уже семью ограбили, вынеся все мало-мальски ценное и съедобное. Самих сестер и их напуганных и плачущих детей здоровяк Фридхоф увел в центр поселка, где для местных жителей была оборудована тюрьма.
* * *
Справа на реке вдруг вырос пронзительный шум двигателя, заставивший танкистов, лениво выходивших из прохладной воды, испуганно оглянуться. Личное оружие было сложено на песке - метрах в двадцати от берега, на аккуратных стопках черной формы - поэтому экипажу Книтцеля ничего не оставалось, как лишь сжаться на мелководье, надеясь на стерегущий их пулемет.
Против течения стремительно неслась небольшая моторная лодка. На управлении сидел загорелый парень в шортах, а пассажирами являлись три совсем молодых девчонки в ярких цветастых купальниках.
Завидев на берегу голых немцев, судорожно прикрывающихся горстями, русские девки вскочили с мест и громко завопили, тыча в танкистов пальцами и заливисто хохоча.
Вздымая буруны, лодка скрылась за поворотом, и звонкие крики стихли.
Книтцель глянул на остолбеневших товарищей и криво усмехнулся:
- Ничего! Пускай катятся ко всем чертям! Скоро их встретят наши, и тогда поводов для веселья у них будет гораздо больше!
* * *
На другой стороне поселка, на замаскированном кустами пригорке, находились Денгель и Ромайер — вторая пулеметная пара из взвода Хоммера. В перекрестье прицела их МГ-34 была западная улица захваченного поселка. Левее тянулся лес, а где-то за ним, за пустынным полем, проходило шоссе Великое-Белореченск, по которому немцы добрались сюда этой ночью. Расстояние до него было порядочным, поэтому, сколько солдаты не прислушивались, не могли различить ни одного звука.
Вокруг тоже было все тихо и спокойно, поэтому оба откровенно зевали, полулежа около своего пулемета.
- Никак не ожидал встретить в этой деревушке американскую «Кока-Колу», - сказал Ромайер, прихлебывая коричневую пузырящуюся жидкость из двухлитровой пластиковой бутылки, - Неужели янки, помимо своих убогих танков, помогают Сталину еще и газировкой?
- Ну а почему — нет? - пожал плечами Денгель, - Тушенку же они русским возят...
Он держал в руках широкий плоский телефон, который отобрал у Алены Градовой. У него был большой яркий экранчик, на котором горели разные непонятные значки. Удивительно, но они срабатывали даже от легкого прикосновения пальца, открывая новые странички с картинками и надписями на русском и английском языке. Клавиша на корпусе позволяла возвращаться назад.
Поначалу все это было Денгелю в диковинку, но сейчас, просмотрев по двадцать раз фотографии Алены и ее знакомых, он уже начал терять интерес и лишь машинально тыкал пальцем, убивая вяло текущее время.
- Консервы — совсем другое, - усмехнулся Ромайер, - А тут — лимонад! Кому он нужен на фронте? Русские с гораздо большей благодарностью приняли бы джин или виски...
Денгель нажал какую-то кнопку, и на экране телефона вдруг заплясала красивая полуголая девушка со светлыми распущенными волосами. В душный воздух энергично ворвалась задорная и веселая песня на английском языке.
Ромайер, несколько секунд остолбенело слушал мелодию, довольно чисто льющуюся из аппарата, а потом подскочил к товарищу:
- Это чего такое?
- Кино - прямо из телефона - не видишь, что ли? - Денгель жадно разглядывал певицу, - Здорово!
- А как так сделали?
- Черт его знает... Но смотри — какая девчонка классная!
- Ага! Смугленькая... Итальянка что ли? Или испанка?
- Поет на английском, какая испанка? Скорее всего — американка. Я с отцом до войны ездил в Нью-Йорк — там каких только девушек нету! И негритянки, и арабки, и индианки — всякие... Гляди, а вот снизу написано - «Ша-ки-ра». Это ее фамилия, наверное.
- Ух ты, че делает!...
Внезапно пляшущая девушка исчезла, и с громким писком разряженный телефон померк.
Сколько огорченный Денгель ни тыкал в экран и в боковые кнопки, сколько ни тряс его, пытаясь вернуть к жизни — аппаратик не реагировал.
- Ладно! - он бросил его в раскрытый ранец, - Хорошего, как видно, много не бывает...
* * *
Полупустой автобус неспешно волокся на север от Белореченска, пыхтя утомленным от жары старым движком.
Ира Белевская сидела на заднем сиденье, рядом со сложенным вдвое велосипедом, и читала занятную книжку про немецкого кузнеца Фолькера, который жил в маленьком городе в средневековой Германии и все время попадал в разные смешные истории.
Книга тоже была на немецком. Способности Иры к языкам проявились еще в детстве, а к юности выросли в легко угадываемое призвание. Незнакомые слова и выражения, услышанные или прочитанные лишь раз, мгновенно занимали в памяти нужное место, а чужие склонения, спряжения и обороты воспринимались четкой и понятной системой. Всему этому способствовал и хороший музыкальный слух девушки.
В школе Ира с относительной легкостью освоила английский, причем сразу на очень хорошем уровне. Следом, уже самостоятельно, она начала изучать французский и немецкий. После победы на районной олимпиаде на ее дарования обратил внимание предприимчивый отчим.
Сначала он пытался пристроить ее на подработку в различные переводческие и апостильные конторы, дабы обратить талант девушки в деньги, но, к его глубочайшему разочарованию, из этого ничего не выгорело. Переводчиков с английского и немецкого, имеющих к тому же профильное образование и опыт, в Белореченске хватало с избытком. Кроме этого - учитывая российские реалии - требовались специалисты со знанием совсем других языков — таджикского, узбекского, киргизского, и даже — китайского и арабского.
Пшеничник задумчиво тер подбородок:
- Что ж, - сказал он потом, - Нет смысла учить 10 языков, чтобы знать их кое-как. Лучше знать три-четыре — но на «отлично»!
Впрочем, заработок на переводах не был для него определяющим. Отчим давно вынашивал мечту спровадить почти совершеннолетнюю падчерицу из дома — или выдать замуж, или отправить учиться куда-нибудь в другой город. Поскольку первый вариант не особо просматривался, он проявил невероятную энергию для второго.
Засадив Иру год назад за учебники, словари и лингафонные курсы, он начал серьезно готовить ее к поступлению в университет Ростова-на-Дону. Ира, не особенно любившая учиться, тем не менее соблазнилась сладкими рассказами о перспективах огромного приморского города. К тому же это вполне отвечало и ее желаниям вырваться из болота почти чужой семьи.
После выпускных экзаменов, кое-как набрав нужное количество баллов по ЕГЭ, девушка была принята на бюджетное отделение факультета лингвистики Южного университета.
Через две недели ее ждал поезд в Ростов и общежитие коридорного типа с четырьмя койко-местами в комнате (что, впрочем, ее не особенно напрягало). Пока же, выполняя строгие указания отчима, Ира готовилась к началу учебы, усиленно «подтягивая» языки. Сегодня была очередь немецкого, и она захватила в дорогу новую книгу, купленную на уличном лотке за совсем небольшие деньги.
* * *
Андрей Ситников проснулся свежим и полностью отдохнувшим. Выбравшись из-под колючего полога гостеприимной елки, он невольно удивился длине ее нижних ветвей, которые достигали чуть не ли трех метров в длину.
«Вроде она не была такой большой?»
Отряхиваясь от пыли и хвои, он задрал голову, разглядывая высоченное дерево, верхушка которого вздымалась на добрых десять метров выше остального леса.
«Ладно, черт с ней...»
Солнце стояло почти в зените, не хуже часов показывая середину жаркого августовского дня.
Размяв в легкой зарядке закостеневшее за ночь тело, Андрей подпоясался ремнем с кобурой, повесил на плечо чудом уцелевший во вчерашнем бою бинокль и направился к шелестящей неподалеку реке.
Умывшись и напившись, он свернул самокрутку, с удивлением вслушиваясь к окружающую тишину. Ночной грохот со стороны станицы Белореченской полностью исчез, уступив место лишь сосредоточенному жужжанию толстых шмелей, карабкающихся в раскрытые небу цветки.
«Неужели фронт отодвинулся так далеко?»
* * *
Голодный желудок ревел как паровоз. Андрей двинулся через лес, стараясь не шуметь и внимательно оглядывая окружающее пространство в поисках чего-либо съедобного.
Через пятьдесят метров он нашел небольшой подберезовик, который сожрал в одну секунду - сырым, вместе с присохшими на пятнистой ножке листиками. Гриб показался ему необычайно вкусным, и лейтенант некоторое время в азарте охоты бродил между соседними деревьями, вглядываясь в пожухлую траву. К сожалению, больше подберезовиков ему не встретилось.
Потом он набрел на лесную малину, и долго сидел около нее, обирая мелкие сладкие ягоды и отмахиваясь от комаров и зловредных летучих мошек. Голод не утих, но хотя бы немного притупился.
«Куда теперь? Если гула взрывов больше не слышно, значит — Белореченская взята немцами и наши отошли.»
Андрей углубился в чащу, стараясь держать солнце за левым плечом. Это было направление на юго-восток, единственное возможное в данной ситуации. Туда, к отрогам Кавказских гор, должны были отходить основные силы советских войск.
Лес вдруг поредел, помельчал и раздвинулся неширокой грунтовкой. Лейтенант на некоторое время остановился, вслушиваясь и осматриваясь, но, не уловив ничего подозрительного, двинулся налево, где широкий просвет над деревьями указывал на поле или населенный пункт.
Через минуту он неслышно кинулся на землю, еле удерживая шумное от быстрой ходьбы дыхание.
На другой стороне дороги, метрах в ста, между деревьев стоял немецкий танк, уставив вперед длинную, увенчанную набалдашником пламегасителя, пушку. На броне сидел человек в черном фашистском мундире, выскребывая ложкой камуфлированный походный котелок. В душном воздухе явственно донеслись гортанные звуки чужой речи.
Дальше, по ходу дороги, виднелись полускрытые деревьями крыши домов, но пути в захваченный поселок, конечно же, не было.
Андрей змеей скользнул обратно в лес. Хорошо углубившись, он сделал крюк назад и, снова выйдя к грунтовке, двинулся вдоль нее, на этот раз в другую сторону.
Скоро лес кончился, и впереди открылось большое заброшенное поле, густо заросшее мелким кустарником и пряно-пахнушими травами.
* * *
- Речной! - объявила кондукторша.
Ира спрятала книжку в удобный рюкзачок, украшенный собственноручно вышитым маленьким желтым солнышком, закинула его на плечо и, подхватив сложенный велосипед, направилась к выходу.
Основное неудобство дачи заключалось в ее оторванности от цивилизации. До остановки было целых семь километров, и пешком тут почти никто никогда не ходил.
Выйдя из автобуса, девушка быстро раскутила велосипед и собрала его в рабочее положение. Завернув правую штанину, она удобно уселась, воткнула поролоновые шарики наушников и, глотнув воды из небольшой бутылки, неторопливо покатила по каменистой грунтовке. По жаре надо было ехать километра три, потом начиналась спасительная тень леса.
* * *
Бинокль лейтенанта ползал по высохшим кустам поля. Его надо будет однозначно пересекать, но тогда он будет весь как на ладони. Ползти, скрываясь в траве — не вариант. Таким образом он пересечет поле только к ночи.
Окуляр выхватил далекую точку, медленно приближающуюся по залитой солнцем дороге.
Андрей внимательно следил за ней, пока она не превратилась в девушку, беззаботно крутящую педалями небольшого, пестро раскрашенного велосипеда. Через несколько минут ее лицо заполнило весь бинокль. Оглянувшись на опасный лес, Андрей выскочил на дорогу, широко развел руки и замахал ими сверху вниз.
* * *
Велосипедистка притормозила метрах в пятнадцати и, вытащив что-то из ушей, опасливо посмотрела на появившегося на пути незнакомца.
Ситников быстро подбежал к ней. Стройная, светловолосая, голубоглазая, она показалась ему необыкновенно красивой.
Он с удивлением воззрился на ее одежду — сине-голубые штаны, почему-то надорванные на коленках, и белую футболку с широкой яркой надписью на иностранном языке. На ногах у девушки были странные серые ботинки с черной зигзагообразной полоской и широкими белыми шнурками.
Такого наряда Андрей не видел даже в мирное время. Тем более дико он смотрелся тут, в зоне боевых действий, где женщины - все без исключения - старались носить немаркую и непривлекающую внимания немцев одежду. Впрочем, времени на разгадку этого ребуса сейчас не было.
- Ты куда едешь? - Андрей, нахмурясь, глянул на девушку.
- Туда, - она кивнула головой вперед, - А что такое?
Ира с непониманием смотрела на худое, с легкой юношеской небритостью, лицо высокого парня, который был совсем ненамного старше ее. В его глазах не было ни хулиганского куража, ни похотливой сальности, ни грабительского замысла, а только очень сильная тревога. Так однажды глядела на нее мать, когда маленькая Ира лежала в больнице с тяжелой пневмонией, и врачи не давали никаких прогнозов.
Одет неизвестный был в военную форму, но не современную, а как показывают в старой кинохронике и фильмах про войну, вдобавок — довольно грязную и местами рваную. На груди его висел бинокль, а на поясе, сбоку, располагалась рыжая потертая кобура.
«У него пистолет, что ли?!»
- Там немцы! - рука юноши метнулась в сторону леса.
- Какие немцы?
- Фашисты!
Память выхватила виденную по телевизору сцену. Переодетые в красноармейцев и гитлеровцев люди разыгрывали события прошедшей войны. Все у них было как натуральное — и форма, и деревянное оружие, и даже взрывы, изображаемые пучками новогодних петард.
Теперь все вставало на свои места. Напряжение, вызванное странной встречей, отступало, ибо нет ничего более страшного на свете, чем неизвестность.
- А, понятно! Вы тут играете, что ли? - Ира улыбнулась, глядя на парня уже с некоторым любопытством.
- Чего?..
- Ну эти... как их... - она никак не могла вспомнить слово «реконструкторы», - «Ролевики»?
Серые глаза юноши остолбенело уставились на нее.
- В смысле — вы тут военные сценки разыгрываете? «В фашистов» играете?
- Ты совсем дура, что ли?!
Ира повернула велосипед в сторону и запрыгала на одной ноге, стараясь попасть другой по педали.
Парень тут же схватился за украшенный цветными веревочками руль:
- Стой!..
- Не трогай меня! - обиженно взвизгнула девушка, - А то закричу!
Он торопливо отдернул руку и пошел, а потом и побежал следом за быстро набирающим скорость велосипедом.
- Подожди! Постой... Не надо!... Там немцы, фашисты, говорю же тебе! Туда нельзя! Остановись, ну пожалуйста!
* * *
Отъехав на безопасное расстояние, Ира притормозила и оглянулась. Парень стоял посреди дороги, опустив руки и молча глядя на нее.
- Если ты весь больной на голову - то иди и лечись!
Поправив сползшую лямку рюкзачка, девушка покатила дальше.
«А вдруг он сейчас выстрелит из пистолета?»
Она вильнула рулем, повернув голову, но на этот раз грунтовка оказалась пуста. «Реконструктор» исчез, словно его и не было.
* * *
Старший мастер-техник Бердышев, лениво развалясь, сидел на пассажирском кресле служебной машины, мчавшейся по шоссе Майкоп-Усть-Лабинск - всего лишь в тридцати километрах от злосчастного поселка «Речной».
Бердышев работал в крупной компании, предоставляющей услуги сотовой связи и Интернета . В его обязанности входили ремонт и отладка ретрансляторов, широкой сетью опутавших Краснодарский край и Республику Адыгею.
Служба была почти постоянно выездная, и сейчас Бердышев, вместе со своим напарником Кравцовым, ехал на очередной вызов, одновременно разговаривая с центральным офисом. Переговоры велись по мощному радиотелефону, ибо бригада большую часть своего времени находилась в районах, где обычная связь в результате поломок была слабой или отсутствовала вовсе.
- Вышка 1201 перестала работать, - донесся далекий голос оператора колл-центра., - когда сможете подъехать туда?
- Где это на местности? - напрягал память Бердышев.
- Дачный поселок «Речной», к северу от Белореченска. По навигатору можете посмотреть.
- И что там случилось?
- Не работает связь. Совсем. Видимо, ретранслятор повредило, ночью грозы были сильные, как раз в этом районе.
- Не может его повредить грозой. Там же все защищено!
- Я не знаю, что там произошло. Но надо съездить, проверить. Нам тут уже все телефоны оборвали. Родственники всякие... Волнуются — там у них женщины и дети совсем одни. Требуют починить как можно быстрее. Жалобами грозят...
- Пусть грозят! - озлился Бердышев, - Я не могу разорваться! У меня тоже все заявки срочные! И там тоже женщины и дети!
- Это все понятно. Скажите хоть, когда сможете подъехать? Что людям говорить?
- Сегодня никак не успеем... - Мастер-техник листал журнал нарядов, - Так... Вот! Завтра у нас до обеда только профилактика, это можно перенести... Короче — утром, часов в восемь, приедем в этот самый «Речной». Пусть не переживают!
11
Дачный поселок «Речной»
11 августа 2010 года
День
Въехав в лес, Ира немного снизила темп, аккуратно объезжая крупные выбоины на давно не посещаемой грейдером(23) дороге. В лесу было прохладнее, чем на открытом поле, но слепни донимали и здесь. Впрочем, их укусы не вызывали у девушки особой аллергии, поэтому она лишь вяло отмахивалась от назойливо жужжащих насекомых, некоторые из которых по размерам напоминали маленьких птичек с огромными зелеными глазами.
«А вдруг этот парень - маньяк какой-нибудь? Если б он был «ролевиком», то тут их было много. А он один... Да еще и с кобурой. Хотя и симпатичный... Может, позвонить в милицию, пока он не убежал?»
Ира остановилась и вытащила из бокового кармана рюкзачка дешевый клавишный телефон. Вместо делений качества связи вверху экранчика была лишь мертвая закорючка.
«Ладно, сейчас скажу председателю. Все равно взносы ему сдавать...»
(23 - Грейдер — прицепная или самоходная машина для выравнивания площадей и откосов)
* * *
Впереди замаячил полностью открытый въезд в садоводство. Странно, но новеньких железных ворот, которые поставили только весной, совсем не было видно. Как будто их сняли с петель и унесли.
Справа, со стороны леса, послышались приглушенные мужские голоса. Потом кто-то громко сказал оттуда:
- О-ла-ла!
Девушка повернула голову, но говорившего уже скрыли кусты. Тут же она затормозила, едва не врезавшись в стоящий на обочине темно-зеленый «Жигуль».
Ира сразу узнала машину своих соседей — пожилой чете Гурьяновых. Оставив городскую квартиру детям и внукам, они постоянно жили в садоводстве, имея хороший зимний дом. На своем участке они держали на вольном выпасе десяток кур-несушек, которые очень любили делать утренние набеги на клубничные плантации Белевских, из-за чего отчим постоянно ругался со стариками, а в прошлом году даже пришиб одну птицу камнем. Был большой скандал, убитую курицу заставили выкупить по магазинной цене, и между двумя семьями окончательно повисла стена неприязни и отчуждения.
* * *
Вывернув руль в сторону, Ира начала объезжать непонятно зачем остановившийся здесь автомобиль, но, не проехав и двух метров, застыла как вкопанная.
Полураскрытая боковая дверь была испещрена небольшими сквозными отверстиями. В таком же состоянии находились крыло и покореженный, также усеянный рваными дырками, капот, из-под которого поднимался легкий дымок. Лобовое стекло почти отсутствовало, словно выбитое, и среди усеявших переднюю панель и кресла осколков Ира увидела большие и маленькие пятна темно-красного цвета.
«Это что -кровь?!» - она в испуге разглядывала изувеченную машину.
Сбоку послышались тяжелые шаркающие шаги.
- Эй!
Ира оглянулась. К ней неспешно подходил высокий светловолосый парень в серо-пятнистой, с разводами, маскировочной куртке. На боку у него висела потертая кожаная кобура, за широким ремнем торчала граната с длинной ручкой. На воротнике, в прямоугольной петлице, виднелась вышитая белой нитью передняя часть средневековой скандинавской ладьи(24).
Второй такой же тип сидел в небольшом окопе в нескольких метрах от дороги, рядом со здоровенным черным пулеметом с дырчатым стволом, из которого свисала длинная лента с блестящими масляной латунью патронами.
Окопчик был отлично замаскирован ветками и травой, так что заметить его с дальнего расстояния было решительно невозможно.
«Так вот они - товарищи того парня с дороги! Точно - «ролевики»! Значит — они здесь вместе играют... А машина? Неужели они ее использовали в своей постановке? Но Гурьяновы же ее не дадут без денег, да и вообще никак не дадут!»
Она ничего не могла понять.
(24 - Скандинавская ладья - опознавательный знак дивизии СС «Викинг», формировавшейся на добровольной основе из «нордических» народов — скандинавов, голландцев, бельгийцев, финнов. Вместе с тем основной костяк дивизии и большинство ее командиров составляли немцы)
* * *
Светловолосый остановился в паре метров и, сально улыбаясь, стал откровенно разглядывать девушку. Этот взгляд Ире резко не понравился, и сердце кольнуло тревогой.
- Кого это к нам занесло? - на чистейшем немецком языке сказал парень, уперев в бока загорелые ладони. - Рихард, смотри - какая цыпочка заехала!
- Может быть, это партизанка? - картинно приподнял брови его товарищ, поднявшись из недалекого окопа, - Не исключено, что она здесь со спецзаданием!
От них исходили ощутимые волны агрессии.
- А спецзадание у русских девушек может быть только одно, - кивнул светловолосый, - ублажать доблестных немецких солдат!
Оба заржали. Ира похолодела.
«Что он говорит?! Разве это ролевики? Стоп!.. Они говорят между собой по-немецки, значит думают, что я их не понимаю! Получается, ребята просто прикалываются?»
Светловолосый начал медленно обходить ее, цокая языком. Она настороженно следила за ним.
Наконец, приблизившись почти вплотную, он уставил на девушку светлые водянистые глаза. Обветренные губы растянулись в похотливой ухмылке. Затем жесткая рука резко схватила Иру за ягодицу и потащила к себе. Велосипед, звеня, рухнул на бок.
Сопротивляясь, девушка двумя руками что есть силы толкнула противника грудь, и тот, не ожидавший такого отпора, невольно отшатнулся.
«Немецкий знаешь?! Будет тебе сейчас немецкий!»
Иностранные ругательства запоминаются куда лучше, чем высококультурные тексты, и Ира обрушила на наглеца весь словарь немецкой брани, который знала.
- Придурок! Мразь! Сволочь! Я все слышала, понял ты, сука немецкая! И все расскажу всем твоим друзьям, онанист поганый!
Открыв рот, парень непонимающе глянул на разъяренную девушку. Затем, в один миг, глаза его наполнились лютой, нечеловеческой злобой.
Резко шагнув к ней, он наотмаш, со всей силы, врезал ладонью по щеке.
Ира с криком свалилась на валяющийся велосипед, больно ударившись плечом о сухую землю.
В ужасе оглянувшись, она увидела светловолосого, собирающегося ударить ее снова, на этот раз — ногой. В отчаянии Ира выбросила вперед руку, пытаясь хоть как-то защититься от летящего в нее тяжелого сапога.
- Стой, Хайдеманн! - раздался неподалеку властный голос.
Сапог не долетел до ее головы буквально двадцать сантиметров и замер.
Девушка попыталась подняться, но нога, зажатая в раме велосипеда, отозвалась резкой болью. Шмыгая носом, потрясенная случившимся, Ира кое-как освободилась и села на дороге, сбросив с плеч мешающий рюкзачок. Щека горела, в голове стоял звон от жестокого удара. С ней намеренно творили насилие, и угрозы парней были не пустым бахвальством! Никакие это не «ролевики», а самые настоящие бандиты и насильники!
Осознание ужаса своего положения отозвалось слезами боли и отчаяния.
- Подними ее, - скомандовал тот же голос.
Сильные руки грубо залезли под мышки, и резко вздернули девушку в вертикальное положение. Утирая слезы и сопли, она взглянула на говорившего.
* * *
Он был примерно одного возраста с первыми парнями, но в другой, совершенно черной форме, перепоясанной ремнями, и узкой пилотке, на которой Ира увидела череп с перекрещенными костями. Светловолосый бандит смотрел на него, как школьник на учителя.
- Фройляйн говорит по-немецки?
Ира слабо кивнула.
- Фройляйн немка?
Сознание лихорадочно искало пути к спасению.
«Они тут все сумасшедшие! Чокнутые! Надо поддакивать, надо играть в их «игру», иначе они меня точно убьют!»
- Да, я немка... По матери...
- А как зовут вашу почтенную мать?
- Фолькер... - ожил вдруг в памяти образ доброго и глупого кузнеца из книжки, - Эльза Фолькер! Она... из немцев Поволжья!
- Ясно. И что вы делаете здесь, в прифронтовой полосе?
«В прифронтовой полосе?!»
- Я пробираюсь в расположение немецких войск, - кто-то чужой, сидящий внутри, сейчас руководил языком девушки, вкладывая в уста правильные, нужные ответы.
- Зачем?
- Хочу уехать в Германию и там жить...
- Похвально, весьма похвально! - закивала головой черная форма, - Естественное желание каждого арийца - где бы он не был — это приехать на свою Родину. Но кто ваш папа? Не еврей случайно?
- Нет, он русский.
- Как его фамилия?
- Белевский.
- Хм...
- Его предки жили в Западной Белоруссии.
Глаза собеседника, до этого вспыхивающие настороженностью, смягчились.
- Понимаю. Во всяком случае, внешность у вас, фройляйн, вполне достойная Фатерлянда(25).
Он не стесняясь рассматривал ее, и в его взгляде Ира читала откровенный мужской интерес.
- Меня зовут Август Бем, я командир поста, охраняющего въезд в эту деревню. Прошу не сердиться на моих солдат, применивших некоторое насилие к вам. Вокруг море партизан, и мы всегда должны быть начеку.
Ира молчала, вытирая слезы воротником майки.
- Кстати, а как ваше имя?
- Ира... Ирен!
- Откуда вы сейчас приехали?
- Август! - громко крикнул кто-то из леса, - Тебя срочно вызывает Хоммер!
- Иду! - быстро ответил Бем и, мрачно глянув на стоящего рядом Хайдеманна, кивнул более спокойному Рихарду:
- Шауб! Отведи девчонку в штаб. Там разберутся, что с ней делать. Не забудь проверить вещи!
(25 - Фатерлянд («Vaterland») - «Отечество» (нем.)
* * *
Рихард сосредоточенно копался в Ирином рюкзаке, водрузив ее на разбитый капот машины Гурьяновых. Проверив косметичку, он развернул и понюхал бутерброд с сыром, который девушка так и не съела в автобусе.
«Книга про Фолькера! Сейчас он ее увидит и все поймет!»
Но книжка, едва вынутая, полетела обратно в рюкзак.
- А это что?
- Плеер.
- Пояснее нельзя сказать?
- Типа мини-радио. Музыку можно слушать.
- Понятно.
Больше всего Рихарду понравилась початая банка с растворимым кофе, которую Ира везла на дачу в запас. Он раскрыл и вожделенно нюхал темный порошок, размышляя, можно ли отобрать это богатство, не вызвав гнева шарфюрера Бема, который был очень любезен с этой девкой и даже признал ее арийкой.
Ира остановившимися глазами смотрела на воротник его куртки, по которому ползала жирная темная вошь.
Субординация победила, и солдат бросил кофе обратно в рюкзак.
- Пошли!
Светловолосый, сменивший Рихарда у пулемета, с кривой усмешкой смотрел на Иру:
- Еще встретимся, фройляйн!
* * *
Андрей Ситников торопливо продирался через чащу в сторону немецкого танка, от которого ушел почти час назад. Он очень корил себя за минутное замешательство, помешавшую ему решительно остановить велосипедистку.
«Надо было сразу ее хватать и уводить в лес! Потом бы сама «спасибо» сказала! А я выпустил ее прямиком в руки фашистов!»
Недавняя встреча на дороге действительно привела его в некоторую растерянность.
Странная одежда девушки, ее слишком спокойное поведение и полное непонимание (или нежелание понять) страшных реалий окружающего мира — все это не поддавалось логическому объяснению.
И на все это наслаивалась полностью мирная тишина вокруг, прерываемая лишь глухим гулом придорожных слепней и негромкими криками спокойных и беззаботных птиц.
«Может, я еще сплю? Или война, пока я ночевал в лесу, закончилась? Да нет, ерунда... Не может такого быть! Танк в кустах — был самый что ни на есть натуральный, даже маслом пах! Просто тут уже, видно, глубочайший немецкий тыл...».
«Эта девушка - очень даже красивая! Высокая, стройненькая... Но все же - почему она так спокойна?!»
«А если она какая-нибудь больная головой? Сумасшедшая? Поэтому и не понимает обстановки. Да не похоже вроде бы...»
«А вдруг... - Андрей остановился, оглушенный внезапной мыслью, - она заодно с немцами?! Предательница?! И поэтому без всякого страха едет к ним!»
Гоня от себя эту мрачную догадку, он почти побежал.
* * *
Достигнув зоны видимости вражеского танка, Андрей поднял бинокль и, прикрывая стекла от бликов высоко стоящего солнца, внимательно осмотрел окрестности. Рядом со въездом в поселок он увидел зеленую легковушку неизвестной марки, а рядом — прислоненный к ней пестрый велосипед.
Давешняя девушка, чуть прихрамывая, под дулом наставившего винтовку рослого немца, двигалась по узкой улице поселка.
Андрею все стало ясно.
Неслышно углубившись в чащу, он быстро зашагал в сторону реки, обходя поселок с тыла.
* * *
Слыша за спиной густое сопение Рихарда, Ира шагала вглубь садоводства, напряженно озираясь по сторонам.
«Что здесь происходит?» - думала она, глядя на поваленную вышку сотовой связи, вдребезги расколотившую жилой дом и стоящие возле обломков сторожки допотопные грузовики со свастиками на бортах.
«Неужели это взаправду немцы? Настоящие фашисты? Но откуда?! Получается, они переместились во времени, что ли? Но ведь это невозможно, нереально! А вдруг?..»
«А может - это какая-то постановка, «скрытая камера»? Типа - кино снимают? Но меня же били вполне реально!.. Или тут все перепились и перекололись?...»
Ира вспомнила встреченного недавно на дороге парня и неслышно усмехнулась. Ведь он, получается, говорил полную правду! Она посчитала его за сумасшедшего, а все психи и маньяки оказались как раз здесь, в поселке...
* * *
Справа открылся заросший травой неогороженный участок, посередине которого располагался недавно возведенный, еще стиснутый опалубкой, невысокий фундамент. Поперек одной из будущих комнат были положены две широкие и толстые доски, на которых со спущенными штанами, спиной к улице, восседал очередной местный шизик в немецкой форме. Его белая, поросшая прыщами и редкими волосами задница спокойно, никого не смущаясь, делала свои дела буквально в нескольких метрах от девушки.
Ошалев от такого откровенного зрелища, Ира невольно замедлила шаг, но винтовка конвоира, ткнувшаяся между лопаток, заставила ее поторопиться.
Через полминуты они подошли к распахнутым железным воротам, на створке которых белой краской крупными русскими буквами было намалевано «Комендатура».
Во дворе, на утоптанной площадке, стоял здоровенный миномет, устремив в небо зияющее жерло широкого черного ствола. Рядом, прикрытые от солнца драным зонтиком, стопкой лежали металлические ящички с боеприпасами к нему, усыпанные восклицательными знаками и надписями на немецком языке.
В глубине участка, на крыльце большого добротного дома, сидели два немца, оба с босыми ногами и в расстегнутых мундирах. Один, почесывая грязную пятку, листал большой глянцевый журнал, лениво разглядывая красочные картинки. Около второго,спиной к приближающимся Ире и Рихарду, стояла пенсионерка Анна Растаева, одетая в мятый заношенный халат с оборванными рукавами. Она что-то горячо доказывала разомлевшему от жары солдату, который раздраженно смотрел на нее снизу вверх, поправляя висящий на плече автомат.
В левой руке Растаевой была увесистая корзинка, а в правой - несколько денежных купюр, которыми она трясла перед самым носом немца.
- Ну что ты мне даешь, а? - долетел до Иры возбужденный голос старухи, - Я ж тебе говорю — таких денег уже давно нет! Куда я их дену, подумай? Дай мне золото или серебро, я ж знаю, что у тебя есть!
Солдат с автоматом, длинный худой парень с небольшой щеточкой темных усов под костистым носом, недовольно водил стриженой головой, отмахиваясь от нависавшей над ним щуплой фигуры. Скуластое лицо кривилось все больше, и, наконец, потянувшись к заветной корзине, он молча и уверенно выхватил оттуда бутылку водки.
- Ну ты чего, чего!... - воскликнула старуха.
Она попыталась отобрать бутылку назад, но усатый уже поставил ее рядом с собой на крыльце, сжав горлышко крепкими пальцами и насмешливо глядя на наскакивающую на него Растаеву.
- Так нельзя, слышь!... - верещала та, - Золото давай! «Голд», «голда»(26), понимаешь? Кольцо есть какое-нибудь? Часы, цепочки? Нет — отдавай водку назад!
- Verpiss dich, Hexe...27
- Что говоришь? А?... Нет, ты смотри — я пойду - твоему главному пожалуюсь! Он тебя накажет, понимаешь?
Внимание солдата переключилось в сторону идущих от ворот Иры и Рихарда. Растаева тоже машинально оглянулась. Мгновенно замолчав, она стрельнула на девушку, так невовремя заставшую ее за тайной торговлей, злыми глазами и припустила в глубину двора, в секунду скрывшись за углом дома.
(26 - «Gold» - по-немецки и по-английски - «золото». «Голда» - золото, изделие из него на блатном жаргоне.
27 - «Verpiss dich, Hexe» - «Пошла прочь, ведьма» (нем.)
* * *
- Веду пленную в штаб, шарфюрер! - доложился Рихард усатому, вскинув руку в нацистском приветствии, - Оберштурмфюрер Бергер у себя?
Усатый шарфюрер с интересом рассматривал Иру, закуривая сигарету без фильтра.
- А зачем Бергеру такая пленная? - с усмешкой проговорил он, - Оберштурмфюрер, как мы уже все здесь поняли, любит женщин раза в три потолще, чем эта... Оставь девчонку лучше нам, солдат! А я дам тебе за нее целую бутылку водки. Это даже больше, чем сейчас берут шлюхи в Германии... Ну как, меняемся?
Ира в тоске переводила взгляд с шарфюрера на его товарища, высунувшего язык и похотливо шевелящего им перед девушкой.
«Боже мой! Мне не выбраться отсюда, не спастись! Меня здесь непременно изнасилуют, не эти, так другие! А потом, наверное, совсем убьют!... Они тут все шизанутые, зверье конченое!»
* * *
- У меня приказ, шарфюрер! - раздался сбоку спасительный голос Рихарда.
- Так что ты от меня хочешь? - досадливо спросил усатый, скручивая пробку с отобранной у Растаевой бутылки.
- Оберштурмфюрер Бергер в штабе?
- Он спит.
- А кто...
- Чего ты мне здесь допрос устраиваешь?
Шарфюрер сделал большой глоток теплой водки. Взгляд его остановился, губы стиснулись, а лицо еще больше побагровело. По судорожно задергавшемуся кадыку было видно, что он еле-еле удерживает рвотный позыв.
Наконец лицо немца пришло в нормальное состояние, и он шумно выдохнул, плюясь во все стороны:
- Эту старую дуру расстрелять надо за такую водку! И еще золото просит, сука вонючая!
- На, заешь, Фогт! - второй солдат достал из-под крыльца каску, до половины заполненную мелким синим крыжовником. Усатый загреб горсть и быстро упихал в рот, просыпав часть ягод на ступеньки и себе за пазуху.
- Ну, что встал? - повлажневшие глаза шарфюрера снова обратились на Рихарда.
- Сказано вести в штаб — так веди! Там жандарм сидит, ему и сдашь свою пленную... Все, ступай!
* * *
Гуго Прант поднял глаза на Рихарда и стоящую рядом Иру, держащуюся за все еще горящую после удара Хайдеманна щеку.
- Позвольте доложить, штурмшарфюрер(28)! - вытянулся Рихард, - Задержали на дороге вот эту девушку. Хорошо знает немецкий язык. Говорит, что ее зовут Ирен Фолькер, она немка и хочет поехать в Рейх. Вот ее вещи.
- Хорошо. Ты свободен, Шауб.
Фельджандарм задумчиво вертел в руках большие, стального цвета, наручные часы.
(28 - Штурмшарфюрер - унтер-офицерское звание в СС. Перевести можно как «высший старшина» или «старший старшина» (аналога в российской армии нет)
* * *
Полчаса назад, пользуясь свободным временем, он маленькой отверткой раскрутил винтики и снял заднюю крышку хронометра. В центре, в крепком стальном гнезде, располагался цилиндр толщиной с палец, из гладкого зеленоватого металла. Он никак не был связан с механизмом часов. К колесику, меняющему в окошечке «минус» на «плюс», от цилиндра отходили два толстых провода на жестких клеммах. При «минусе» соответствующий провод прижимался к одному торцу цилиндра, при «плюсе» в действие приходил другой. В положении «0» оба оказывались отсоединенными.
«Часы определенно участвовали во всем этом... Совершенно точно! Рядом ударила молния, и рука с часами сразу онемела. Еще до того, как ее прижало к кузову... А потом сразу же появилось все это — непонятный поселок и люди, давно забывшие про войну...»
* * *
Ира молча стояла перед столом, наблюдая за сидящим за ним крепким темноволосым мужчиной средних лет, который, в отличие от уличных бандитов, был абсолютно трезв. Он был одет в рубашку серо-зеленого цвета с закатанными рукавами, на правой стороне которой раскинул маленькие крылья серебристый германский орел, сжимающий в костистых лапах свастику. На плече виднелась светло-коричневая полоска с надписью готическими буквами: ««Feldgendarmerie».
На лбу жандарма лежала глубокая морщина, углы сжатых губ были опущены, словно он обдумывал какую-то серьезную проблему. Наконец лицо его просветлело, широкие плечи свободно раздвинулись. Офицер надел на левую руку массивные, странного вида, часы из белого металла и, вытащив из кармана пачку «Золотой Явы», закурил, обдав девушку клубами сладковатого дыма.
«Золотой Явой» в поселке торговала только продувная бабка Растаева. Ира знала это, так как сама пару раз бегала к ней, когда у отчима, копающегося в огороде, заканчивались сигареты.
Офицер полез в ее рюкзак. Проверив его содержимое, он вытащил и раскрыл паспорт, бегло пробежав его страницы. Затем пролистал книжку про немецкого кузнеца, с интересом вчитавшись в несколько строк.
- Итак, фройляйн Ирен Фолькер? - сказал он, улыбаясь и глядя на Иру снизу вверх.
- Да...
- Кто вас так «приложил» по щеке? Рихард?
- Нет, его товарищ... Светловолосый.
- А, Хайдеманн! Ну ничего, скоро пройдет!
Гуго Прант пристально смотрел на девушку, которая внешностью напомнила ему погибшую год назад жену.
* * *
До войны он был школьным учителем в Берлине, но в гитлеровской Германии эта профессия давала для растущей семьи все меньше и меньше дохода, поэтому в 1938-м году Прант поступил в уголовную полицию, где быстро выслужился до звания криминалассистента(29). Его ценили, впереди маячила карьера в центральном аппарате, но 8 августа 1941 года русские высотные бомбардировщики, прорвавшиеся к Берлину, стерли с лица земли, в числе прочих, и его дом(30). Вся семья - жена Марианна и дочери - 7-летняя Грета, 4-летняя Катрин и крошечная, грудная Ханнелора - превратились в молекулы, растертые по обгорелой пыли развалин.
Ему дали положенный отпуск на похороны, но хоронить было некого и нечего, и сутки он в оцепенении просидел на пепелище, сжимая в руках серого плюшевого зайчика - любимую игрушку маленькой Катрин - чудом сохранившуюся в аду бомбардировки. Потом он подал рапорт об отправке на фронт.
(29 - Криминалассистент - примерное соответствие у нас — заместитель начальника районного отдела полиции.
30 - Знаменитый авианалет на Берлин 15-ти тяжелых бомбардировщиков под командованием полковника Е.Н.Преображенского. Самолеты вылетели с острова Эзель (Эстония) и вернулись на базу без потерь, нанеся значительный урон столице Рейха.. Все летчики были премированы по указу И.В.Сталина, четверо получили звания Героя Советского Союза.
Налет был полным шоком для гитлеровского командования, кричавшего в августе 1941 года о полном разгроме Советского Союза)
* * *
Русских он ненавидел, и старался нанести им максимальный вред при любой возможности. В другой обстановке он с большим удовольствием прикончил бы и русскую «фройляйн», и всех остальных обитателей этой глухой деревни, но невероятное происшествие, перенесшее немецкую группу в будущее (в этом он уже не сомневался) требовало сейчас предельной осторожности.
Рано или поздно большевики узнают о захвате деревни, и сюда прибудут их войска. Тогда, даже если вовремя поднять руки и сдаться, придется держать ответ. И не за скрытый во мраке десятилетий 1942 год, а за убитых сегодня людей.
Поэтому не стоило поспешными действиями усугублять свою незавидную участь.
Прант уже твердо решил бежать отсюда при первой же возможности, и сейчас продумывал разные варианты. Информации от запуганных и плачущих жителей было крайне мало, и появление в пустом (если не считать храпящего за стеной Бергера) штабе говорящей по-немецки девушки его искренне обрадовало. По-русски он говорил неважно, не зная или плохо понимая некоторых слов и терминов, к тому же с ужасным акцентом.
* * *
В темных глазах жандарма замелькали веселые искорки.
- Ну, и что же привело вас, милая фройляйн Фолькер, в наш уединенный военный лагерь? Кстати, может, вы предпочитаете, чтобы я называл вас русским именем? Как вас там... Белевская Ирина Леонидовна?
Ира пожала плечами, не зная, что ответить.
- Да вы садитесь, садитесь! Вот же стул.
- Значит, пробираетесь в Германию? - продолжил он, - Прекрасное решение! Как поедете — на поезде или на самолете? Для меня, случайно — не найдется лишнего билетика? Я вас совсем не стесню, поверьте!
Ира присела, с опаской глядя на усмехающегося немца.
- Не бойтесь меня, фройляйн. Я не сделаю вам ничего плохого. Вам придется ответить на несколько моих вопросов, а потом я отведу вас в большой дом неподалеку, где сидят все местные жители.
- А... Вы кто?
- Мы? Мы тут все — 5-я панцер-гренадерская дивизия СС «Викинг». Из состава 57-го корпуса 1-й танковой армии(31). Слышали о нас?
- Слышала, конечно.
- Вот видите! - Прант довольно смотрел на девушку, - Значит, мы остались в истории. Это очень, очень радует!
- Откуда же вы тут взялись?
Он развел руками:
- Сами не знаем. Честно! Полностью непонятное происшествие. Были в 1942, и вдруг - очутились в 2010!
- Тогда зачем... Зачем вы все это делаете?
- Что именно?
- Ну... сидите тут с оружием. Захватываете людей, бьете!
- А что же прикажете нам делать?
- Надо сдаться в милицию, наверное...
- Чтобы нас всех повесили?
- Почему - «повесили»? Если вы просто солдаты, то вас вешать не будут.
- Эх, моя милая фройляйн! - жандарм откинулся на спинку стула и широко потянулся.
- Если б вы знали, что мы тут нагородили за сегодняшнее утро, вы бы не задавали подобных вопросов.
Ира замолчала.
(31 - Основной ударный «кулак» немецкой группы армий «А», наступавшей летом 1942 года на Кавказ)
* * *
Прант выудил из ящика стола пухлую потертую книжку, оказавшуюся атласом автомобильных дорог юга России, и раскрыл ее на одной из страниц.
- Что это за линия?
- Это граница с Украиной.
- А почему там граница?
- Потому что это независимое государство.
- Как это — независимое? А где же ваш СССР?
- Он распался на отдельные страны. Россию, Украину, Грузию и другие.
- Как интересно! А куда же смотрели ваши коммунисты?
- Нет уже никаких коммунистов. У нас капитализм, как везде.
- Германия существует?
- Да.
- И что она из себя представляет?
- Обычное государство... Экономически хорошо развито...
- Вы враждуете с ней?
- Да нет... Наоборот — торгуем. Их туристы ездят к нам, а наши - туда.
- Рейх остался? Национал-социализм?
- Нет. Фашизм осудил весь мир, и теперь это везде запрещено.
- Ясно. Как в Германии относятся к бывшим военнослужащим СС?
- Не знаю. После войны судили военных преступников — тех, кто убивал мирное население.
- А кто не убивал?
- Тех потом отпустили.
- И что с ними было дальше?
Ира пожала плечами.
- Да ничего вроде... Жили себе, как все другие немцы...
Жандарм разглядывал ее в упор, и Ира немного ежилась под этим лишь с виду благодушным взглядом.
- А теперь, моя милая фройляйн, расскажите-ка мне все об Интернете и этих ваших компьютерах...
12
Дачный поселок «Речной»
11 августа 2010 года
Вторая половина дня
- Тебе не кажется, Вернер, что все вокруг очень странно? - спросил рыжий Якоб Ройс своего напарника-пулеметчика.
Скинув мундиры, они сидели в одних майках в прибрежных кустах метрах в пятидесяти от воды, периодически обозревая из мощного цейссовского(32) бинокля плоскую травянистую степь на другом берегу.
Но окрестности были пустынны. После моторки с развеселыми девками по реке прошла лишь небольшая плоскодонная баржа, груженная досками. Огонь по ней не открывали.
- Какой смысл тратить боеприпасы на гражданские суденышки? - сказал Книтцель, - Все равно эту кучу дерева не потопим. Пускай плывут куда угодно — в любом случае рано или поздно попадут к нашим...
Его танк, тщательно замаскированный сучьями и ветками, стоял по другую сторону пляжа, в паре сотне метров от пулеметного гнезда Фридхофа-Ройса. Экипаж, разместившись в ложбинке около машины, весь день дулся в карты, рассыпая в тягучем мареве смех и азартные возгласы.
Вернер Фридхоф благодушествовал. Только что был вкусный сытный обед, который доставила (под присмотром одного из минометчиков) местная бабка по фамилии Растаева. Накладывая жареную картошку с жирной тушенкой — под соленые огурцы — она постоянно лопотала на своем непонятном языке и дружески улыбалась, с особенной приязнью глядя на Фридхофа. Он вполне понимал причину этого, пару часов назад познакомившись с пенсионеркой около штаба.
(32 - «Zeiss AG» - немецкая компания, специализирующаяся в производстве оптических приборов. Основана в 1875 году Карлом Цейссом. Считается одной из лучших в данной сфере)
* * *
Пользуясь расположением Бергера и относительной свободой, Растаева развернула среди солдат оживленную торговлю. На «ура» шло спиртное, сигареты и мясные консервы. Старуха периодически бегала на свой недалекий участок за заказанным товаром, и немцы дивились неиссякаемости ее запасов. Предполагали, что она промышляет в чужих домах, которые после весьма поверхностного утреннего грабежа в большинстве своем стояли с незапертыми дверями и калитками.
Фридхоф приобрел у Растаевой две бутылки красного вина — для себя и Ройса — отдав в качестве платы погнутый, но вполне добротный женский золотой браслет. Его цена в десятки раз превышала стоимость купленного, и пенсионерка, схватив украшение жадными трясущимися руками, тут же скрылась в заваленной старыми вещами комнате, пряча добычу в известный только ей тайник.
Такого добра, снятого с живых или мертвых русских женщин, у пулеметчика было более чем достаточно, поэтому он не торговался. Копить золото, в любой момент ожидая смерти от советской пули, Вернер считал откровенной глупостью, предпочитая получать максимум наслаждений здесь и сейчас.
* * *
Он вообще не любил строить долговременные планы и всегда жил одним днем. Был от природы ленив, не желая ни учиться, ни работать. Отец, успешный дрезденский коммерсант, постоянно находился в разъездах, уделяя мало внимания воспитанию сына. Мать крутилась с двумя малолетними дочерьми, и здоровенный парень, предоставленный самому себе, большую часть времени слонялся по городским пивным, с великим удовольствием встревая в драки и участвуя во всяких подозрительных делах.
В 1935 году двадцатидвухлетний Вернер угодил под суд за участие в групповом грабеже, и лишь благодаря отцовским деньгам и связям сумел отделаться условным сроком. После чего, желая сменить обстановку и род деятельности, решил пойти в возрождающийся вермахт.
Армейская служба понравилась ему порядком, обустроенностью и предсказуемостью. Не стремясь к командным высотам, он стал пулеметчиком. Поскольку именно вокруг пулемета строились все действия немецкого пехотного отделения, Вернер стал весьма значимым бойцом, что вполне тешило его самолюбие.
Фридхоф участвовал в Польской кампании, а после, прельстившись формой и привилегиями, записался в СС, в только создающийся добровольческий "Викинг". На его мундире висели Железный крест 2-го класса, нашивка за легкое ранение и серебряный знак за участие более чем в тридцати рукопашных схватках.
* * *
- И что же вокруг странного? - спросил Вернер, глядя на усевшуюся на ствол пулемета пеструю бабочку.
Ройс придвинулся к нему:
- Тут слишком тихо и спокойно!
- Никто из местных жителей о войне ничего не знает, - продолжал Якоб, - Вообще ничего! Наше появление — полная неожиданность для всех!
Фридхоф молча хрустел крепким сочным яблоком — десертом.
- А когда ты видел в русских деревнях такую технику, дружище? Электрические плиты, холодильники, магнитофоны? Да такого и в самой Германии нету! А их автомашины? А крошечные телефоны, которые можно спрятать в сигаретную пачку?
- И что, по-твоему, все это означает?
- Думаю, - глаза рыжего пехотинца возбужденно заблестели, - что мы оказались в будущем! Мы перенеслись сквозь Время!
- Чушь собачья... Быть такого не может.
- Да нет же! - горячился Ройс, - Это возможно! Герберт Уэллс написал книгу - «Машина времени» - там про все это написано.
- Не читал, - пулеметчик запустил огрызок яблока в кусты и потянулся за сигаретами.
- Ты необразованный тюфяк, Вернер!
Фридхоф неодобрительно глянул на своего второго номера, но промолчал. Он был старше Ройса и по возрасту, и по званию, и по воинской должности. Никому другому он бы такого не стерпел, но Якоб был его напарником уже больше года, и не раз спасал его жизнь в жестоких схватках с русскими.
- Не сердись, дружище! - усмехнулся Ройс, - Я не со зла, поверь... Но у меня есть твердые доказательства моей версии. Ты добыл какие-то деньги в этой деревне?
- Угу, - Фридхоф полез в карман брюк и выудил несколько банкнот.
- А теперь присмотрись хорошенько и найди на них год выпуска.
- 1997... - прочитал тот в уголке красноватой сторублевки.
- Убедился? А в одном доме на настенном календаре я вообще видел — 2010 год! Так что мы в будущем, это совершенно точно.
Фридхоф задумчиво качал бритой головой:
- Не знаю... Может, ты и прав. Меня здесь тоже многое удивило...
- Вот видишь!
- Ну и как же все это получилось? Это самое перемещение во Времени?
Якоб пожал плечами:
- Понятия не имею. Скорее всего — случайно... Может - наши или русские испытывали какое-то секретное оружие... Да ладно, чего сейчас думать об этом? Надо действовать!
- Что предлагаешь?
- Уходить! - зашептал Ройс, - Нам нужно немедленно убраться отсюда!
- Ты что? - Вернер нахмурился, - Как это - «уходить»? Бросать пост? Это же дезертирство!
- Потому что в любое время тут могут быть русские! - воскликнул Ройс, - Их армия! Они приедут и покрошат нас всех в овощной салат — без всякого снисхождения! За то, что мы этим утром сделали в этой деревне! И никто нам не поможет, ты понял?! Потому что наших войск тут в помине нет! Какое дезертирство, о чем ты? Речь идет о наших с тобой жизнях!
- Ну а если - сбежим, а потом — раз! - и все вернется обратно? - спросил пулеметчик.
- Ты о чем?
- Назад перенесемся — обратно в наше время. Тогда нас точно шлепнут за побег!
Ройс думал недолго:
- Скажем, что нас переместило в другой район, а как, почему — сами не знаем... Да никто нас не тронет! После такого случая мы в Берлине будем лекции научные читать, а не вшей на фронте кормить!
- Да и вряд ли такое случится... - добавил он, - Это ж не резинка, которую растянул, а она — назад. Хотя, если в этом поселке были какие-то секретные эксперименты, то... Тогда тем более надо скорее бежать! А то свалимся назад в 42-й год, а в деревне - русские! Вот они обрадуются, когда к ним в руки попадут солдаты СС!
Фридхоф ковырял щепкой в своих лошадиных зубах, глядя на блестевшую на солнце речку. Ему вспомнились веселые и беззаботные девчонки на промелькнувшем утром катере.
- Думай, Вернер, думай! Но учти — времени остается все меньше!
- Ладно... Ты меня, пожалуй, убедил...
- Браво, дружище! Я знал, что ты примешь правильное решение!
- И куда ты предлагаешь сматываться?
- В Германию, конечно!
- Далеко больно...
- Нет, послушай... Рейх — это только конечный пункт. Сейчас главное — свалить отсюда. Из этой чертовой деревни! А там — затеряемся в России и как-нибудь выйдем к границе...
- Пешком, что ли?
- Нет, поедем на машине, - глаза Ройса не отрываясь смотрели на товарища, - Она есть — в том богатом доме, где мы были утром, в гараже стоит огромная тачка - больше танка Книтцеля!
- Да ну... Куда мы с тобой поедем? Русского языка не знаем, сразу же попадемся... Потом, на выезде из поселка — наш пост. Они нас отсюда никогда не выпустят!
- Мы возьмем с собой Гуго Пранта — главного жандарма. Он допрашивал пленных, значит — знает русский. Он и будет нашим проводником в России.
- Ха! Пранта... Я его не знаю, и ты его тоже не знаешь. Он скажет Бергеру, а Бергер за такие вещи сварит нас живьем в кипятке!
- Пранта знает Хоммер. Они давние друзья. А лейтенант — свой парень. Видел, какой он ходит — весь мрачный и потерянный? Значит — тоже все понял, поэтому будет с нами заодно. Кстати — вот тебе ответ и на второй вопрос. Хоммер - заместитель Бергера, и именно он протащит нас через кордон на въезде в деревню.
- Гмм...
- Уйдем вчетвером. Больше никто, ты понял меня, Вернер? Увы-увы, остальным придется решать этот вопрос самостоятельно.
Фридхоф пристально смотрел на товарища:
- Хорошо! Ты придумал толковый план. Но скажи мне тогда - зачем мы будем нужны этому самому Пранту? Он ведь спокойно может уйти один, без нас, сесть в любую машину и проехать через пост. Водить он умеет, по-русски говорить — тоже. Зачем ему брать нас с собой?
- Я знал, что ты это спросишь, Вернер, - усмехнулся Ройс.
- И я отвечу тебе. Никуда он без современных денег не уедет! А их тут нет, в этой деревне одно старичье да дети! А наличные нужны везде и всегда, даже в большевистской России. Ты это знаешь не хуже меня.
- А у тебя что - имеются деньги?
- Конечно. Сейчас...
Якоб метнулся к своему ранцу, стоявшему на дне окопа и выдернул из него небольшую кожаную сумку из гладкой коричневой кожи.
Щелкнув металлическим замочком, он показал напарнику толстую пачку купюр, лежащих в одном из отделений.
- Сто шестнадцать тысяч рублей. Не знаю, много это сейчас или мало, но, думаю — на первое время достаточно!
- Где добыл?
- Из того же самого дома, где стоит наша будущая машина. Пока ты обжирался свининой, я обшарил все комнаты. И в самой главной спальне нашел эту сумку. Тут же — ключи от автомобиля.
Конопатое лицо Ройса цвело широкой довольной улыбкой.
- И заметь, Вернер, я говорю обо всем этом только тебе. Не боясь, полностью открыто и честно. Потому что ты мой самый близкий и единственный друг!
Пулеметчик кинул на товарища взгляд, в котором читалась признательность.
- Хорошо, Якоб! Я с тобой. Что думаешь делать сейчас?
- Для начала нам нужно поговорить с Хоммером. Если он будет «за» - дело в шляпе. Но я полностью уверен, что лейтенант не откажется. Жить-то всем охота...
* * *
Заложники, запертые в соседнем со «штабом» Бергера доме, располагались в двух просторных смежных комнатах на первом этаже. Прочные стальные решетки на окнах, установленные опасливыми хозяевами, запертый немцами на замок выход на мансарду и сидящий на крыльце вооруженный часовой делали этот дачный коттедж настоящей тюремной камерой.
Для отправления естественных надобностей была приспособлена небольшая кухня, где стояло жестяное ведро. Его периодически выносили, но запах все равно стойко тянулся по комнатам, смешиваясь с испарениями двух десятков человеческих тел. Поэтому немец-охранник еще с полудня переместился во двор, лишь периодически заглядывая внутрь для контроля обстановки.
Кормить пленников никто и не думал, предоставив пленникам довольствоваться лишь парой ведер колодезной воды. В обысканной захватчиками кухне Грицук все же нашел банку тушеных кабачков, которую разделили между детьми.
Взрослые о еде думали мало. Все были ошеломлены и подавлены нежданно свалившейся бедой.
В том, что садоводство захватили самые настоящие фашисты — теперь уже никто почти не сомневался. Откуда, по каким причинам они переместились сюда из прошлого — было совершенно непонятно — но поразмыслить над этим невероятным фактом можно было и потом. Сейчас же стояла конкретная задача — спасти свои жизни, находящиеся в полной власти полупьяных, вооруженных до зубов эсэсовцев.
Вариантов побега пока не просматривалось. Во дворе дома постоянно находились три-четыре солдата, еще один ходил с винтовкой по боковой улице, поэтому любое перемещение вне «тюрьмы» было бы немедленно замечено. Да и нечем было отодрать мощные решетки с окон.
Фактически - оставалось только ждать, что кто-нибудь из жителей, избегнувших ареста и прячущихся в поселке — сумеет добраться до людей и сообщить о беде. Но когда это случится, и случится ли вообще — никто не знал.
* * *
Алла Кузьмичева, жена председателя, которого сначала искалечили, а потом добили из автомата, тихо плакала по нему и невесть куда подевавшемуся маленькому внуку:
- Ванечка мой пропал!.. Не знаю - жив или нет...
- Найдется! - утешала ее Галина Карманова — женщина лет 45-ти, - Спрятался где-нибудь в лесу...
- Может, к нашим сумеет выйти, - сказала Наталья Осипова, сидящая неподалеку.
После того, как уединившийся с ней Бергер, насытившись, провалился в пьяный сон, она попросилась обратно к своим, баюкая сейчас на широких коленях своего крошечного, на редкость спокойного, младенца.
- Ну куда он выйдет!... - воскликнула Кузьмичева, - Его «эти» уже застрелили, наверное... Лежит себе где-нибудь в кусточках - мертвенький!.. - глаза ее опять раскисли слезами.
- Я его точно не видел, - проговорил Илья Семенович Агафонов, машинально растирая черные от земли пальцы.
Вдвоем с Грицуком, под конвоем солдата, они все утро занимались сбором и захоронением трупов сельчан, погибших при нападении на поселок. Всех стащили в вырытую под гараж яму на одном из участков, засыпав братскую могилу имевшейся тут же кучей песчанно-гравийной смеси.
- Да хватит уже вам! - сказала из другого конца комнаты Инна Берестова. Вдвоем с сестрой они опекали четырех детей — трех девочек и мальчика — испуганно жмущихся к матерям и беспрерывно плачущих от страха, - Не будут они трогать ребенка. Это уж совсем зверем, нелюдем нужно быть...
- Много вы знаете... - проворчал Илья Семенович, - А про Бабий Яр слыхали? Туда детей тысячами укладывали...
- Типун тебе на язык! - Карманова приподнялась и осторожно выглянула во двор, - Что ж все-таки никто не едет? Полдня уже прошло, а никто нас и не хватился!
- Гурьяновы вон — уже заехали, - сказал Агафонов, - В общую могилку их и положили...
- Ладно, Илья - хорош тоску наводить! - резко оборвал его Грицук, - И так тошно, еще ты тут каркаешь! Надо верить! О нас обязательно узнают и выручат!
* * *
Ира сидела на ступеньках лестницы, ведущей на запертый второй этаж, потирая наливающееся громадным синяком плечо и вслушиваясь в негромкий разговор.
Ей все время вспоминался парень с дороги. Его старая военная форма и пистолет в кобуре теперь логично укладывались в общую цепь событий.
«Это советский солдат! Тоже из Великой Отечественной войны!. Он попал сюда вместе с немцами и не понял этого. Хотел мне помочь, уберечь от опасности, а я не послушалась...»
Девушка испытывала глубокий интерес к незнакомцу.
«Он хороший парень, это видно! И симпатичный такой... Моего возраста, наверно, или чуть постарше».
«Хорошо бы его снова повидать...»
Вместе с тем она не рассказала никому из заложников об этой встрече. То ли — не считая это особо значимым событием, то ли — опасаясь, что ее рассказ дойдет до немецких ушей.
«Он ведь где-то тут, рядом. Вдруг он всех нас спасет?»
Ира представила, как неизвестный солдат, увешанный пулеметными лентами, врывается в поселок и с бедра, а-ля Шварценеггер, расстреливает фашистов, и горько усмехнулась. Она была реалисткой.
«Да нет, соваться сюда в одиночку — самоубийство... Он наверняка пойдет к дороге, там встретит современных людей, и все им расскажет. Вот тогда сюда и приедут наши войска!»
* * *
В это время Андрей Ситников, наоборот - быстро двигался через лес к захваченному поселку, планируя обогнуть его и зайти со стороны реки, где, как он надеялся, противников должно было быть меньше.
Деревья, наконец, поредели, донеся до него тихие звуки и свежесть недалекой воды.
Остановившись, Андрей потащил из кармана почти пустой кисет. Кусты сбоку вдруг ощутимо шевельнулись, и лейтенант замер, готовый в любую секунду кинуться на неизвестного врага.
Из листвы выглянула взъерошенная голова маленького мальчика. Он широко раскрытыми глазами смотрел на Ситникова.
- Ты чей? - облегченно спросил Андрей, - Не бойся, иди ко мне, я не обижу!
Малыш с доверчивостью выбрался из зарослей и подбежал к нему. На вид мальчику было лет 6-7.
- А вы кто, дядя? Я вас тут раньше не видел.
- Я русский, свой!
- Вы военный, да?
- Именно так, - Андрей улыбнулся, - Я офицер нашей Красной Армии. А ты кто? Как тебя зовут?
- Ваня Кузьмичев! Мой дедушка — председатель садоводства!
- А где он сейчас?
- Не знаю...- ребенок потупил голову. - Я спал, и вдруг бабушка закричала, и так громко! А какие-то дяди с ружьями схватили ее и увели... А я спрятался в шкаф, и они меня не нашли. Потом я вылез и незаметно пошел за ними...
- И куда дели твою бабушку?
- Их вместе со всеми в дом дяди Миши посадили! Я с их Сашей — лучший друг!
- А потом?
- Меня увидел чужой дядя и хотел схватить! А я вырвался и побежал, а он стал кричать, а потом как стрельнет из ружья!..
Мальчик захныкал.
- Не плачь! - Андрей погладил его по кудрявым волосикам, и ребенок доверчиво прижался к присевшему на сухую хвою лейтенанту.
- Ванюшка, а около того дома — много немцев?
Тот глянул с явным непониманием.
- Ну - немцы, фашисты! Война с которыми идет. Ты что, не знаешь об этом?
- Нет...
Ситников с удивлением смотрел в чистые глаза мальчика:
- А товарища Сталина ты знаешь?
Ваня опустил голову и слегка помотал ею.
«Хватит мучить ребенка!»
- Слушай, а в тот дом, куда твою бабушку увели, можно как-нибудь проникнуть? Так, чтобы незаметно было?
- Да! У них сарай стоит в углу участка, а от него под землей такой ход идет - прямо в комнату.
- Как это - «под землей»? Ты не путаешь?
- Неет! У них там был дом, а под ним — глубокий подвал! А дом был старый и маленький, и дядя Миша его сломал и построил новый — в середине. А к подвалу сделал ход, чтобы прямо из комнаты можно было туда ходить. Мы там с Сашей играли, когда его папа разрешал. Там банки всякие стоят, мешки и лопаты... И никто про этот ход не знает, только мы!
- Покажешь мне этот сарай?
- Ага.
- Я к ночи туда пойду. А ты меня тут подождешь, ладно?
- А вы мою бабушку спасать будете?
- Попробую. Как ее зовут, кстати?
- Алла Николаевна Кузьмичева.
Мальчик поднял на Андрея печальные глаза:
- Дядя офицер, а у вас есть что-нибудь покушать?
* * *
Иван Трофимов вошел в просторную кухню-веранду штабного дома, с трудом удерживая в руках жестяные ведра с водой. Взгромоздив их на деревянную лавку, он сел рядом, шумно отдуваясь и вытирая об штаны мокрые пальцы..
На плите, с трудом помещаясь на прогибающейся решетке газовой конфорки, медленно закипал огромный эмалированный бак. В нем варился ужин для всего немецкого отряда — килограммов шесть мороженной свинины и говядины, вытащенных из холодильников местных жителей и порубленных топором на порционные куски. На гарнир планировалось закинуть в этот же жбан несколько пачек разнокалиберных макарон.
Готовкой, как было установлено Бергером, занималась Анна Растаева, расположившаяся сейчас на табуретке около окна и без эмоций посматривающая на сидевших во дворе немцев.
Трофимов носил для нее воду и продукты из ограбленных домов. Откровенно недолюбливавшие друг друга и раньше, теперь они не общались вовсе, молча занимаясь каждый своим делом.
- Дай, пожалуйста, кружку, - сказал вдруг Трофимов скрипучим голосом, - Пить охота...
- Жопу свою подними и сам возьми! - раздраженно ответила старуха.
- Да устал я чего-то... Жарко, сердце прихватывает...
- А я не устала? Кручусь тут, как белка в колесе! У самой — давление, чувствую, уже поднялось!
- Зря ты так, Аня... Вместе же терпим. Надо помогать друг другу, а ты вон как...
- Ты меня-то к себе не припутывай! - глаза пенсионерки злобно сверкнули.
- Чего?..
- Того! - Растаева бодро вскочила и, подбежав к плите, стала снимать поднявшуюся над баком грязно-розовую шапку пены.
- Ты, Ванька — изменник Родины! Предатель поганый, понял? Я тебя знать не знаю, и видеть не желаю!
- А ты кто такая у нас? Не предательница, стало быть?
- Нет! - огрызнулась Растаева, сжимая в руке шумовку.
- И что ж ты тут делаешь? - горько усмехнулся Трофимов, - В этой самой кухне? Никак, жратву для фашистов готовишь?
- Да, готовлю! Потому что меня заставили! А ты — немецкий староста! «Хайль Гитлер» кричал и добровольно поступил к ним на службу! Это все слышали и видели!
- А водкой тебя тоже торговать заставляли?!
- Я не торгую! У меня все, что имелось - отобрали, понял ты?!
- Вот! - Растаева сложила из костлявых пальцев «фигу» и мгновенно поднесла в набрякшему сосудиками носу Трофимова, - Вот что мне дали за водку и вино! Кукиш с маслом!
- Оно и видно, как у тебя «отобрали»! Летаешь тут перед ними с улыбочками!
- Да! - сузившиеся глаза старухи горели откровенной ненавистью, - Летаю! Потому что заставляют летать, понял?! И я с ними спорить не могу и не буду! Я старая и вся больная, последние годы спокойно дожить хочу!
- Меня ведь тоже заставили...
- Врешь! Никто тебя не заставлял! Сам вызвался!
- Убили бы на месте, если б отказался...
- А не надо было с ружьем своим выскакивать! Тогда никто б на тебя даже не посмотрел. Дурак ты, Ванька, хоть и седой... Тише надо быть!
- Что ж теперь со мной будет? - Трофимов тоскливо смотрел на Растаеву, страстно желая поговорить хоть с кем-то — пусть даже и враждебным, но — своим, русским человеком.
- Чего-чего... Пятнадцать лет впаяют, вот что! И так ведь тебе и надо! Я всегда знала, что ты — дерьмовый мужик. Еще когда ты на меня кляузы в свою ментуру строчил!
Трофимов открыл было рот, чтобы что-то ответить, но тут на кухне появился один из немцев, сидевшихна улице, видимо — привлеченный перебранкой.
- Э! - он громко постучал костяшками пальцев по облупленному дверному косяку, - Тссс!
- Нилза! Тишь! - его пальцы, согнутые пистолетиком, поочередно наставились на обоих спорщиков, - Пиф-паф! Понимать?
Молодой солдат весело смотрел на вмиг притихших и напряженно глядящих на него стариков. Потом опять резко и сильно ударил кулаком по двери веранды и, широко ухмыльнувшись, скрылся во дворе.
13
Дачный поселок «Речной»
11 августа 2010 года
Вечер
Софья Ивашкина сидела на полутемной уже кухне, прихлебывая из маленького стаканчика самогон, разбавленный смородиновым вареньем. Ее муж Альберт, в очередной раз с опаской оглядев окрестности из-за грязной занавески, по-кошачьи вернулся за стол. Налив себе стопочку, выпил, захрустев за закуску сладкой баранкой.
- Че там? - негромко спросила Софья.
- Тихо все вроде...
* * *
Сегодняшнее утро они встретили в крошечной баньке, в которой с вечера начали пить и в которой потом и заснули. Поэтому немцы, проникшие на участок, их не обнаружили, ограбив, впрочем, весь дом и унеся с собой почти все припасы и спиртное.
В живых осталась лишь трехлитровая банка с самогоном, предусмотрительно заныканная в сарае, чему супруги-выпивохи были рады явно больше, чем своему спасению. Нашлась и кое-какая еда.
* * *
- Ну, что делать-то будем? - Софья устремила на мужа красные глаза.
- Откуда я знаю...
- Позвонить бы в милицию!
- Дык телефон, вишь — не работает.
- С дороги надо. Там связь точно есть!
- Да ну...
- Чего - «да ну»? Ты ж видел, кто это такие!
- Видел.
- Немцы чистейшие! Фашисты! Как в кино... Надо ж сообщить скорее!
Софья плеснула себе еще самогона. Подумав, налила и просительно глядящему на нее мужу.
- Всех людей увели, хрен знает, что с ними делают... Скоро совсем стемнеет — давай-ка беги на дорогу! Позвонишь в милицию.
Альберт с сомнением разглядывал мобильный.
- Он уже разрядился почти...
- Ну попробуй как-нибудь... В крайнем случае — дуй в Белореченск.
- Ты чего?! Пешком, что ли? Ха-ха!..
- На автобусе, дурак! Краснодарский ночью проходит, не помню только когда. Надо пошарить в доме, я где-то записывала, помню...
- На какие шиши ехать-то?
- Для такого дела деньги найдем! Односельчане наши - свои, русские люди страдают! Грех-то не помочь! Все ж под Богом ходим!..
Альберт крутил маленькой лысоватой головой. Ему очень не хотелось никуда отсюда уходить, особенно ночью. К тому же он был уже изрядно выпимши. Но возражать суровой супруге он тем более не решался.
- В дорогу-то дашь мне?
- Чего?
- Горючки, чего...
- Не боись! Налью как следует, вон еще сколько осталось. На «сухую» не побежишь!
- Ну, тогда ладно! - повеселел Альберт.
* * *
- Ира не звонила? - Людмила Белевская расставляла перемытую посуду на сетчатую полку кухонного шкафчика.
- Неа, - машинально буркнул Пшеничник.
Он смотрел передачу по телевизору, стоявшему на холодильнике. На коленях у него сидел Никитос, и оба они пожирали клубничное варенье из хрустальной вазочки, запивая его чаем из общей кружки.
- Уже семь часов...
- Сама позвони, че ты?
- Да сто раз уже! «Абонент временно недоступен»... Может, случилось чего?
- Да брось... Что в этой дыре может случиться? Трубка разрядилась небось, а Ирка и не чухается...
- Может, сгоняешь туда?
- Ага, разбежался прям...
Людмила повернулась и некоторое время смотрела на мужа с укоризной. Тот, выдержав положенную паузу, поднял на нее глаза:
- Ладно, позвоню председателю. Он там постоянно живет...
Пшеничник ласково погладил сына по голове:
- Китенок, принеси быстро из комнаты папин телефон.
- Не хочууу...
- Давай живенько, потом папа еще варенья положит.
Он несколько раз набирал номер, тотчас сбрасывая вызов.
- Что за хрень - тоже недоступен... Может, там со связью что-то? Сейчас в сервис звякну.
- Люся! - через минуту крикнул он жене, ушедшей в комнату, - Все нормально, у них там с транслятором какие-то неполадки , завтра с утра починят!
* * *
Маленький Ваня Кузьмичев довольно толково изобразил план садоводства, особенно той части, где в одном из домов были заперты заложники. Андрей твердо решил пробраться туда. Риск был огромен, но надо было попытаться вызволить хоть кого-то из пленников. Иначе рано или поздно немцы начнут их убивать.
Наверняка в этом доме сейчас находилась и та светловолосая девушка, которую Андрей встретил на дороге. Он часто думал о ней, ругая себя последними словами за то, что отпустил ее в деревню. Судьба молодой женщины, попавшей в лапы к фашистам, могла быть очень и очень печальной.
«Только бы она осталась жива!»
* * *
Оставив Ваню в чаще леса и строжайше сказав ему никуда не уходить, Андрей выбрался на окраину притихшего поселка. Идти к заложникам следовало не раньше наступления темноты. Сейчас он хотел лишь добыть немного еды для себя и для мальчика.
Приметив приземистый дом, почти скрытый с дороги густыми кустами смородины и старыми яблонями, он ужом метнулся в широкую щель под штакетником и залег в нешироком проходе между запущенными грядками, с удовольствием обозревая пряно-пахнущие огуречные плети, свисающие прямо к носу.
Он в секунду набил рот пыльными, с острыми волосками, молодыми огурчиками, торопливо хрустя голодными зубами, когда дверь недалекого дома вдруг скрипнула и немного приоткрылась.
Замерев, лейтенант смотрел на показавшееся в щели полное, бледное лицо пожилой женщины.
- Ты кто? - наконец произнесла она слабым скрипучим голосом, высовывая голову на улицу и с опаской оглядываясь по сторонам.
Андрей торопливо протолкнул в горло куски огурцов.
- Я — русский, - так же тихо ответил он.
- Иди быстро сюда! - хозяйка замахала ему пухлой ладошкой, скрываясь за дверью.
* * *
Через мгновение Ситников был в темной захламленной прихожей. Перед ним стояла невысокая и очень толстая женщина лет 65-ти, с рыхлым лицом и водянистыми светлыми глазами. Она присела на стоящую неподалеку табуретку:
- Ноги слабые совсем, не могу долго стоять...
Женщина скользила взглядом по форме Андрея, словно выуживая что-то из памяти.
- Ты солдат, что ли?
- Да! Я советский офицер!
- А эти кто ж такие? Которые утром прибегали, грабили?
- Немцы это. Фашисты!
- Фашисты?.. А... Как же они тут появились-то?
- С дороги зашли. Или через реку переправились.
- Понятно... - старушка терла ладонью лоб, - У меня с памятью последнее время совсем плохо стало. Вбежали утром эти в касках, с ружьями, орали что-то, я ничего и не поняла со страху... Хотели забрать меня, за руки хватали. А потом видят - я еле хожу - так и убежали. Магнитофон еще украли и ложки серебрянные из комода. А меня толкнули на кровать, я потом еле поднялась... Давление скакнуло, в глазах до сих пор мушки крутятся! Так это что — бандиты какие?
- Самые настоящие, - кивнул Ситников.
- А где ж милиция?
- Нет тут больше ни милиции, ни войск наших. Отступили на много километров. Слышите — тихо как? Ни самолетов не слышно, ни взрывов — ничего. Фронт, наверное, километрах в пятидесяти отсюда, не меньше!
Женщина смотрела на него непонимающими глазами:
- Фронт? Ну ладно... Тебя звать-то как?
- Андрей Ситников.
- У меня сына старшего тоже Андреем зовут! - сумбурные мысли хозяйки, наконец, обрели опору, и она улыбнулась, - А лет тебе сколько?
- Двадцать.
- А я — Тамара Филипповна Гриднева. Пенсионерка... А что ж ты за огурцами-то полез? Кушать хочешь?
- Я думал, что тут никого нет... Извините!
- Да ну, брось!.. Все равно собирать не успеваю. Хочешь, я тебе сейчас чего-нибудь горяченького сварю? Я ж сегодня так ничего и не делала... Макароны будешь?
Андрей улыбнулся:
- Спасибо, Тамара Филипповна! Я уже вашими огурчиками наелся. Но тут со мной в лесу мальчик, внук вашего председателя. Ваня его зовут! Знаете?
- Конечно, знаю Ванятку!
- Можно, я его к вам приведу? Он там с утра сидит, голодный совсем. А мне скоро надо будет в тыл к немцам идти, не хочу его в лесу одного оставлять.
Светлое лицо пожилой женщины загорелось искренним сопереживанием и участнием:
- Господи, конечно, Андрюша! Какие разговоры! Приводи скорее Ванечку, я его покормлю, потом со мной побудет... Спать положу, у меня тихо, эти уже не придут, наверное...
* * *
Перебазировав маленького Ваню к доброй пенсионерке, Андрей обрел, наконец, полную свободу действий.
Неслышно скользя по лесу, он обнаружил возле реки, в небольшой рощице, немецкое пулеметное гнездо. Оно было отлично скрыто от посторонних глаз, и Андрей едва не вышел прямо на него.
Там сидели два немца — бритый почти наголо верзила, и рыжий — тоже высокий, но посубтильнее товарища.
Оба курили, негромко переговариваясь, рядом, укрытый еловым лапником, стоял снаряженный МГ-34, обращенный дулом в сторону открытого пляжа.
Метрах в пятистах выше по течению виднелся танк, стоящий на краю начинающегося ельника, и также тщательно прикрытый ветками.
* * *
Андрей занял удобную позицию на пригорке, ожидая ночи и разглядывая в бинокль центр поселка, где в вечерних лучах ярко виднелась красная металлическая крыша дома с заложниками — его будущая цель.
Когда солнце уже почти скрылось и небо начало сереть, потихоньку уступая место ночи, к пулеметной точке приблизились два человека в фашистской форме. Оба, видимо, были из начальствующего состава, о чем свидетельствовали фуражки и уверенная, хозяйская походка.
Наблюдая за ними в бинокль, Андрей с глубочайшим удивлением увидел на руке одного из офицеров, рослого и высокого, неестественно большие часы, бело-стальным светом блеснувшие в последних лучах заката. Даже на расстоянии они как две капли воды были похожи на тот научный прибор, который профессор Виноградов показывал ему в Ростове, и о которым он говорил с таким значением и волнением. Тогда Ситников не уделил этому особого внимания, почти сразу забыв о часах, но сейчас воспоминания того вечера отчетливо возникли в памяти.
«Это огромное открытие, Андрей! Может быть — переворот в науке и технике!»
Он снова впился глазами в руку офицера, о чем-то беседующего с пулеметчиками, и часы опять сверкнули во всем своем массивном великолепии. Сомнений почти не осталось — это были те самые часы! Неизвестное, возможно величайшее изобретение профессора Виноградова...
Но как они оказались на руке фашиста? Ответ тут мог быть только один, и Андрей сокрушенно кивнул головой. Борис Михайлович вряд ли пережил огненную переправу под Ростовом...
* * *
- Я согласен, - сказал Гуго Прант, глядя в глаза Хоммеру, Фридхофу и Ройсу.
- Все, что вы мне сказали, я понял еще рано утром, так что дело остается за деталями. Главное — транспорт и деньги.
- Это все имеется, Гуго, - проговорил Хоммер, - Есть неплохая сумма в местной валюте, и большая мощная машина.
- Куда решили уходить?
- Конечно — на Запад. Через СССР и Польшу — в Германию.
- А вы знаете, что СССР уже давно нет? - усмехнулся жандарм, - И Украина — отдельное самостоятельное государство?
- Нет, не знаем, - Хоммер в удивлении поднял брови.
- Это действительно так. Я нашел подробный русский атлас. Плюс - поговорил обо всем этом с пленными... В общем, их Советский Союз двадцать лет назад распался на полностью независимые страны. Так что наша задача значительно облегчается. Нужно лишь проехать триста километров до Ростова-на-Дону. Там — другое государство, где до наших подвигов в России никому нет никакого дела.
Все оживились и повеселели.
- Отлично! - воскликнул Ройс.
Фридхоф тоже кивнул головой, тем не менее внимательно поглядывая на Пранта.
- Как будем действовать, Гуго? - спросил Хоммер, - Убираться отсюда, судя по всему, надо как можно быстрее.
- Прямо сейчас не выйдет. Бергер проснулся и шатается около выезда. Более-менее трезвый, но, уверен, вскоре опять начнет пить. Как он вырубится — так и поедем. Тем более уже темнеет — это нам на руку! До завтра русские вряд ли прознают, что тут происходит, так что у нас будет хорошая фора по времени.
- Значит, ждем до ночи?
- Да. Пока подготовьте машину, а также припасы на дорогу. Еще понадобится штатская одежда. Надо обойти русские дома и собрать несколько комплектов на наши размеры.
- Хорошо. Сделаем!
- Через пост поедем в форме, якобы на разведку. Берите все свое оружие, патроны, гранаты! Вернер, не забудь пулемет. Возможно, придется пробиваться с боем — и через ворота, и через русские кордоны...
- Ясно, - кивнул Хоммер.
Он был старше по званию и должности, но сейчас командиром их маленькой группы должен был стать именно Гуго. Основные козыри были у него, и все это хорошо понимали.
- И еще, - добавил жандарм, - Если кто-то из вас взял себе русские телефоны — немедленно выбросьте! Это касается и других современных устройств. У них тут любой прибор излучает радиоволны, поэтому нас легко могут найти по пеленгу. То же самое — про машину. Проверьте ее всю сверху донизу! Все подозрительное и не относящееся к управлению - прочь!
- Я буду в штабе, - сказал Прант, заканчивая разговор, - Как только Бергер отключится - дам знать. Тогда и начнем. Будьте наготове!
* * *
- Ну, долго ты будешь тут копаться?
Вольфганг Бергер, нависая, стоял над радистом Ланцем, который, расположившись в маленькой боковой комнате «штабного» дома, пытался починить сожженную молнией рацию.
Связи по-прежнему не было. Танковые переговорные устройства были слабыми, с радиусом приема-передачи сигнала всего в несколько километров. Они вполне подходили для переговоров внутри захваченного поселка, но контакта с главными частями дивизии обеспечить не могли.
Русские мини-телефоны, во множестве изъятые у пленников, были мертвы из-за поваленной танком радиовышки. Так, во всяком случае, объяснил это Бергеру староста Трофимов.
Почти каждый из них имел обычное радио, прослушав которое немцы могли бы многое прояснить для себя, но такая неожиданная функция телефонов никому из них даже в голову не приходила. Поэтому все аппараты были забыты и свалены в подсобке «штаба».
Вилли Ланц обежал почти весь поселок, перетащив к себе целиком или частями все русские приборы, имеющие хоть какое-то отношение к радио, но исправить грубые повреждения рации так и не смог. Нужны были свои, исключительно «родные» детали.
- Ничего не получается, оберштурмфюрер! Бьюсь уже целый день! Видите, почти все от этой проклятой молнии позгорало!
- Что, никак нельзя поправить?
- Стараюсь! Кое-что исправил, но за конечный результат не ручаюсь...
- Ладно! Ты принес патефон(33) и пластинки, как я тебе велел?
- Не нашел ни одного, клянусь, - Ланц поднял на начальника взлохмаченную голову, - Тут все на проводах, а розетки обесточены — у них трансформатор повредился от молнии, как и наша рация...
- Черт бы побрал эту убогую деревню!
(33 - Патефон - переносное устройство для проигрывания музыкальных пластинок, широко распространенное в первой половине XX века. Заводилось специальной ручкой и не требовало электроэнергии)
* * *
Бергер широкими шагами прошел в просторную, уставленную хорошей мебелью, гостиную. Санитар Йозеф Менк, которого Бергер за отсутствием раненых и больных назначил своим денщиком, уже прибрался после утренней попойки.
Из одного из домов солдаты приволокли небольшой дизель-генератор, для которого экономно слили немного горючего из танковых баков. Теперь в штабе был хотя бы электрический свет.
Эсэсовец подошел к застекленному шкафу, с одобрением оглядел батарею винных и водочных бутылок, снесенных сюда из ограбленных домов, налил себе в большой хрустальный фужер вина и медленно выпил красную кислую жидкость.
Довольно причмокивая, Бергер взял со стола танковый шлем, служащий местным телефоном:
- Книтцель? Где Хоммер?
- Идет к нашему танку, оберштурмфюрер! Будет через полминуты.
- Прант с ним?
- Да.
- Ко мне его, немедленно!
- Слушаюсь!
- Как у вас там обстановка?
- Все тихо, оберштурмфюрер.
14
Дачный поселок «Речной»
11 августа 2010 года
Ночь
- Ну, Аличка, с Богом!
Софья Ивашкина, уже изрядно пьяная, привлекла к себе невысокого тщедушного мужа и изо всех сил стиснула его в объятиях.
- Ну ладно тебе, чего... - он стеснительно шевельнулся.
- Береги себя, родненький!.. - широкие губы Софьи растянулись. Из-под припухших глаз показались слезы.
Альберт стоял у двери, полностью экипированный для дальней дороги. На плече висела небольшая потертая сумка, в которой лежало только самое необходимое - литровая пластиковая бутылка со смородиновым самогоном, несколько шоколадных конфет, паспорт и мобильный телефон.
- Все понял? Беги сейчас в лес, по краешку до речки, а там — по тропинке, ты знаешь. И — напрямки через поле - до остановки.
- Да помню я!
- Много не пей, и так уже хороший.
- Ладно...
* * *
Они крадучись вышли во двор. Вокруг стояла густая и теплая темнота, слегка подсвечиваемая звездами, что радовало и обещало хорошие шансы задуманному предприятию.
У калитки, под оглушительный стрекот сверчков, супруги еще раз расцеловались, и Алик, втянув плечи и пригнувшись, быстро направился к темнеющей неподалеку громаде леса.
* * *
За столом в штабе сидели трое — Бергер, Гуго Прант и Карл Мезер, заместитель Хоммера, высокий серьезный парень лет 25-ти.
- Связи нет, - сказал Бергер, глядя на собеседников выпуклыми недобрыми глазами.
- И не предвидится! А сидеть здесь глухим и слепым я больше не намерен! Поэтому я решил направить тебя, Мезер, на установление контакта с нашими войсками. Ты достигнешь основных позиций, передашь командованию мое оперативное донесение и привезешь нам новую рацию. Или — указания штаба полка.
- Слушаюсь, оберштурмфюрер! - Мезер приподнялся.
- Сиди. Обсудим детали. Поедешь, Карл, на одном из грузовиков. Нужно еще два-три человека, потому что возможны нападения русских. Их полно в окрестных лесах. Гуго, кого можно выделить, не ослабляя периметр обороны?
- Вам стоит спросить об этом Хоммера. Солдаты подчинены ему.
- Хоммер пусть занимается проверкой постов! Этот вопрос мы можем прекрасно обсудить и без него!
- Можно Менка, санитара.
- Нет, он мне сейчас нужен.
- Тогда Мюлленгейма, пехотинца, радиста Ланца и моего Гренельса. Больше некого.
- А кто охраняет русских?
- Минометчики и Трофимов.
- Хорошо! Прант, займись сейчас же подготовкой выезда.
- На какое время ориентироваться? - спросил Прант, глядя на две пустые бутылки вина, появившиеся в углу комнаты. После уборки Менком штаба их не было.
- Не позже двух ночи.
* * *
Ира, прислонившись к стене, сидела на старом пыльном ковре в узком коридорчике, соединяющем две комнаты «тюремного дома», периодически выпрямляя и массируя все время затекавшую левую ногу.
Смежные помещения едва освещались парой свечей, найденных в комоде хозяев. Вместе с тем они хоть немного разгоняли кромешную тьму и гнетущую всех безысходность. Кроме этого, немцы требовали хотя бы минимального света для контроля пленников. Периодически кто-то из них заглядывал в дом и проверял обстановку. Находиться с пленниками постоянно они не желали, предпочитая теплый и свежий воздух двора. Там они сидели в своей компании, в основном, судя по возгласам и смеху, играя в карты. В промежутках между партиями обильно лилось спиртное, и пьяные голоса становились все громче.
* * *
- Дайте отыграться! - долетело до Иры от недалекого окна, фрамуга которого была открыта настежь, впуская в затхлую «тюрьму» хоть немного свежего воздуха.
- Ставь деньги или консервы. Нет - отваливай! Без денег игры не будет!
- Скоты, вы же у меня все выманили!
- Тогда твоя песенка спета. Иди меняй Веллендорфа, он сядет к нам третьим.
- Подождите... Во! Мне есть что поставить!
- Показывай... Что это? Ха-ха-ха! Талоны на публичный дом(34)!
- Антвитц, ты что, сдурел? Кому нужны твои именные талоны? Где мы их отоварим?
- Зачеркнем, напишем другое имя...
- Кстати, Антвитц, а почему ты их не израсходовал? Ты что — импотент? Или, может быть, голубой?
За окном грохнул издевательский хохот.
- Ему не нужно, он онанист!
- Да нет же, он их просто копит! Поедет в отпуск и наярит сразу весь Рейх!
Они уже выли от смеха.
- Придурки, я их не использовал, потому что негде!!! Все шлюхи остались в тылу, они за нами просто не поспевают! У вас у всех то же самое!
- Антвитц, не отчаивайся! Иди к старухе-торговке, скажешь, что это немецкие облигации. Она тебя за них обслужит по полной программе! У-ха-ха!!!
- Антвитц, если ты трахнешь эту старую ведьму — простим все долги, отвечаю!
Внезапно пьяное веселье оборвалось. В наступившей тишине послышался голос нового человека, и Ира сразу узнала немецкого офицера, который ее допрашивал днем:
- А ну, заткнулись тут все! Встать! Чего орете? Ночь, все слышно, черт бы вас побрал!
- Так точно, штурмшарфюрер! Больше не повторится!
- Фогт, прекращай пьянку! Немедленно!
- Слушаюсь!
- Еще раз увижу — сядешь под арест. Вместе со всем своим расчетом!
(34 - На всех фронтах, где действовала немецкая армия, существовали походные публичные дома, располагавшиеся на некотором отдалении от передовой. Каждый солдат получал в месяц 5-6 именных талончиков на посещение этих заведений (мог быть поощрен за храбрость дополнительными билетами или, наоборот, лишен их за проступок). Время «сеанса» составляло 15 минут, военнослужащему бесплатно выдавалось мыло для помывки в душе, маленькое полотенце и три презерватива.
Проститутки добровольно или принудительно вербовались из числа местных девушек (исключая евреек), для офицерских борделей — преимущественно из этнических немок (ариек) или считавшихся родственными народов (например — уроженок Прибалтики).
По штатному расписанию одна проститутка приходилась на 100 рядовых, 75 сержантов (унтеров) или на 50 офицеров. Соответственно, месячный норматив составлял до 600 клиентов. Только после этого девушка могла получить зарплату (деньгами или продуктами).
В Красной Армии такого, конечно же, не было. В то же время в РККА непосредственно на фронте и рядом находилось большое количество женщин-военнослужащих (десятки и сотни тысяч), поэтому «половой вопрос» так или иначе мог быть решен. В немецкой же армии женщин на передовой не было вообще (ни санитарок, ни поварих, ни тем более — снайперш или летчиц)
* * *
Минометчики угомонились, и тягучие минуты продолжили свой неспешный отсчет.
В «тюрьму» зашел Трофимов, принесший ужин (остатки и объедки от солдатской трапезы). Он явно чувствовал себя виноватым, пытался кое с кем заговорить, но общаться с ним никто не хотел. Люди думали о себе и своей незавидной перспективе, и им было не до Трофимова с его угрызениями совести.
Пленники сидели и лежали на полах, благо они были деревянные. Кто-то, покрепче нервами, спал, кто-то тосковал, глядя в черный потолок. Где-то в темноте сквозь сон хныкал ребенок.
Рядом с Ирой, обхватив колени руками, сидела Алена Градова. Раньше девушка почти не знала эту молодую симпатичную женщину, но теперь, пробыв рядом долгие часы, чувствовала и понимала ее, как будто они были родными сестрами. Немцы убили мужа Алены и изнасиловали ее саму. Они немного разговаривали, но в основном Алена тоскливо и потерянно молчала. Лишь иногда из ее уст прорывалось тяжкое:
- Степка, Степушка...
* * *
Ковер под Ирой вдруг приподнялся и опустился опять. Девушка, до этого тихо клевавшая носом, мгновенно очнулась и в недоумении огляделась. Но ковер дернулся опять, и она вскочила.
Пол под ее ногами ощутимо трясся. Не зная, что делать, Ира шагнула в сторону и стала с испугом глядеть вниз.
Ковер затих, и в наступившей тишине девушка слышала лишь колотящееся об ребра сердце.
- Алена! - Ира потрясла женщину за плечо, - Ты спишь?
- Нет.
- Под ковром кто-то есть!
Алена приподнялась и непонимающе глянула на взволнованную девушку.
- О чем ты?
Снизу раздалось тихое, но ровное и четкое, постукивание. Женщины переглянулись.
Градова, не боящаяся уже никого и ничего, решительно схватила ковер за край и сильно дернула его в сторону.
В полутьме они увидели квадратный люк. К крайней деревяшке была привинчена небольшая откидная металлическая ручка, утопленная в тщательно выструганную полость. Здесь же находилась прочная выдвинутая щеколда, которую Алена немедленно освободила. Тут же люк приподнялся, встав почти вертикально, и в квадратном проеме показалась чья-то голова. Потом человек высунулся по плечи, и Ира широко раскрыла глаза.
Это был тот самый парень с дороги, одетый в ту же красноармейскую форму, только теперь без кобуры и бинокля. Быстро оглядевшись по сторонам, он увидел стоящую над ним девушку.
Заветренные губы улыбнулись:
- Привет!
- Это ты? - воскликнула Ира.
Ее охватила неподдельная радость от неожиданного появления незнакомца.
- Как видишь - я! - его глаза продолжали настороженно шарить по полутемным комнатам.
- Немцы есть?
- Нет! Они снаружи только, - прошептала Ира, немедленно присев рядом.
- Ты в порядке? - он с затаенной тревогой глянул на ее лицо.
Девушка пожала плечами:
- Пока жива вроде... - и, тут же поняв, что ответ не совсем полный, чуть улыбнулась, - Все нормально!
Парень рывком выбрался из проема, осторожно закрыл люк и набросил на него ковер.
- Ты сам-то кто? - осведомилась Градова.
- Ситников Андрей Николаевич, - представился парень, больше глядя на Иру, - Младший лейтенант Красной Армии. Прибыл на разведку. Хочу вас всех спасти.
- Ну-ну... - горько усмехнувшись, Алена опять села в углу коридорчика, положив подбородок на колени и с прежним равнодушием уставясь перед собой.
Ира во все глаза смотрела на Андрея, который улыбался ей в ответ.
- А тебя-то как зовут? - спросил он, - А то там, на дороге, так и не познакомились.
- Ира. Ира Белевская!
- Ты прости, что я тебя тогда дурой назвал. Дураком-то, как видишь, я сам оказался...
- Да ладно!.. - девушка тоже улыбнулась, - А как ты сюда пришел? Откуда?
Несколько человек, находившихся поблизости и увидевших неожиданно появившегося Ситникова, стали подтягиваться к ним.
- Из леса. Тут от сарая идет подземный ход. Через него я и пробрался.
- А нам - можно будет так же выйти? - спросила Ира.
- Сколько вас тут?
- Двадцать шесть человек.
- Нет, никак не получится. Часовой ходит вокруг дома. Плюс - смотрит улицу. Два-три человека смогут пробраться, но остальные — нет. Заметят!
- Загородите его! - зашептала Галина Карманова, - а то вдруг немец войдет!
- А как часто он заходит?
- Когда как. Полчаса-час...
Тихо подходили другие взрослые. Кого-то ради такого события будили. Скоро вокруг Андрея стояли или сидели почти полтора десятка людей.
Зажгли новую свечку.
- Я гляжу - ты в старой военной форме, - сказал Грицук.
- Почему в старой? Самая что ни на есть новая!
- А ты, паренек, в каком году родился?
- В двадцать первом. А что?
Ира, сидя напротив, с искренним интересом смотрела на Андрея, часто встречаясь с его внимательным взглядом.
- То-то и оно, браток, - мрачно проговорил Грицук, - что сейчас знаешь какой год? Две тысячи десятый!
Ситников стрельнул глазами по устремленным на него лицам:
- Шутите, что ли?
- Абсолютно нет! Смотри, парень, сюда!
Палец Грицука вознесся к висевшему на стене календарю, на котором большими цифрами было написано «2010».
Андрей, нахмурясь, глянул на Иру. Та молча и серьезно кивнула.
- Вот, значит, как... - он сощурился, - Понятно... А... Ну, ясно — ту войну мы выиграли, значит? Победили?
- Разбили фашистскую сволочь наголову, - кивнул Грицук, - В 1945 году водрузили знамя над ихним Рейхстагом. Полная, безоговорочная капитуляция.
- Но сейчас, молодой человек, - сказал присевший рядом Агафонов, - Та старая война, похоже — снова вернулась в наши края.
- Получается, и я, и эта немецкая часть одновременно перенеслись сюда из 42-го года? - Андрей, размышляя, приглаживал свои короткие встрепанные волосы, - Но разве такое может быть?
- Видимо — может. Кстати, ты говоришь — 42 год? А число и месяц какие?
- Сегодня должно быть 11 августа... А по вашему календарю что?
- Одиннадцатое августа и есть! - усмехнулся Илья Семенович, - Только год другой. Смотри-ка, получается, перемещение во Времени произошло ровно «день-в-день»! Очень интересно...
- Ты сам-то что об этом думаешь? - снова посмотрел он на Андрея, - Может, в этих местах в твоем времени был какой-то военный эксперимент? Не видел, не слышал чего-нибудь странного?
- Да нет, ничего такого не было вроде... Правда, я сюда только к ночи пришел...
- Из Белореченска?
- Нет, с севера! Мы грузы из Усть-Лабинской везли, попали под удар танков с пехотой. Километрах в тридцати отсюда. Я один только и спасся... Пошел на юг, к своим, заночевал у реки. Сегодня днем проснулся, вышел к полю...
- А там — вот она на велосипеде едет! - Андрей посмотрел на Иру и улыбнулся, - Я и растерялся! Про войну ничего не знает, одежда странная, велосипед весь разрисованный... Взял и отпустил ее сдуру! Вот и пришлось исправлять свою ошибку...
«Он пришел спасать именно меня!» - подумала девушка, и ей вдруг стало очень хорошо и радостно.
- Но почему вы не связались с милицией, войсками? - обратился Андрей к Агафонову, - Чтобы они прогнали эту падаль? Или в вашем времени уже нет таких органов?
- Есть у нас милиция, - сказал Грицук, - Но нет никакой связи. Немцы повалили радиовышку. А всех жителей заперли здесь. Получается — о нашей беде никто и не знает.
- Ясно. Тогда мне надо самому добраться до людей и позвать на помощь. Всем отсюда не выйти. Если немцы заметят побег — убьют всех!
- А оружие у тебя осталось? Может, получится напасть на них?
- Есть пистолет, только без патронов...
Все замолчали.
- Ладно! - сказал Андрей, - Решено - пойду тем же путем обратно и приведу сюда милицию или войска! Тогда фашистам некуда будет деваться и они не посмеют в вас стрелять. Где тут сейчас ближайший населенный пункт?
- Белореченск, - ответил Грицук, - километров пятнадцать отсюда.
- Нормально! Часа за три дойду.
- На машине надо, - сказал Илья Семенович, - на попутке. Так и быстрее, и надежнее. Через три часа, да еще пока приедут — тут неизвестно что будет... Да и документов у него наверняка нет, так что они еще полдня будут личность выяснять!
Документов у Андрея с собой действительно не было. Красноармейскую книжку, пистолет и бинокль он оставил в лесу, в дупле старой осины.
- И одежду ему надо другую, - добавил Агафонов, - В этой форме идти не годится.
- Одежду сейчас поищем! - закивал Грицук, - И денег на дорогу дадим, осталось кое-что по карманам... Только как он Белореченск найдет? Ты сам-то откуда, друг?
- Из Сталино.
- Это где ж такой город?
- Донецк, - сказал Агафонов, - Он так раньше назывался.
- Донецк... - Андрей попробовал на вкус новое название родного города, - Ну что ж, тогда я из Донецка!
- Вот! - воскликнул Грицук, - Он же как слепой кутенок тут! Тем более — ночь! Надо бы ему в провожатые кого-то дать.
- Кого?
- Дима Грицук, вот ты и иди! - выскочила вперед Галина Карманова.
- Его видел и хорошо запомнил Бергер, - помрачнел Илья Семенович, - Он может в любой момент проверить, и тогда всем непоздоровится.
- Кого ж тогда? Ты, что ли, Илья?
- Нет, - ответил тот, - Пусть она вот идет.
Агафонов показал на Иру Белевскую.
- Ее привели днем, и этот лысый придурок ее не видел. Поэтому искать Иру никто не будет. Она местная, каждое дерево тут знает. Кроме того — двух мужиков ночью на дороге никто не подберет, никогда!
- Ну что, Ира, пойдешь? - спросил Илья Семенович.
Девушка глянула на Андрея, который одобряюще смотрел на нее.
- Да, - решительно кивнула она.
Дверь в дом внезапно распахнулась. В проеме обозначилась фигура немецкого солдата с большим фонарем в руках. Грицук и Агафонов в секунду навалились на Андрея, закрывая его от конвоира.
Луч фонаря скользнул слепящей змеей и погас. Дверь захлопнулась.
* * *
Усталый и уже здорово пьяный Алик еле плелся через поле к мерцающей в свете придорожных фонарей автобусной остановке. До нее было еще около полукилометра, но слабые ноги отказывались продолжать непривычный марафон.
Он вытащил уже наполовину пустую бутылку с самогоном и сделал хороший глоток.
«Дойду! Я мощный!»
Спотыкаясь, он упорно двинулся по кочкам и мелкому кустарнику, до смерти боясь наступить на гадюку, встретить которую в этих местах было проще простого.
Увидев на ночной трассе приближающиеся огни, он что есть духу рванул вперед, выжимая из пропитого организма последние силы. Задыхаясь, крича и размахивая руками, Алик выскочил на шоссе чуть не ли перед самой кабиной краснодарского автобуса.
Хлопнула дверь-гофра, и суровый усатый водитель объявил:
- Рейсовый! Триста рублей билет.
Страдая, Алик отсчитал три красные бумажки и, пройдя через спящий салон, угнездился на боковом сиденьи.
«Какой же я молодец — успел-таки! Теперь Сонька точно не заругает!»
Он достал волшебную бутыль и сделал еще один большой глоток.
* * *
Ситникова собирали в дорогу всей небольшой общиной, тихо ползая и перешептываясь в свете капающей свечи. Перерыв весь дом, нашли старые, но прочные джинсы, местами испещренные трудовыми пятнами, и разбитые кроссовки. Рубаху дал Грицук, оставшись в нательной майке.
Он же собрал с сидельцев наличные, утаенные от немецкого грабежа.
- Держите. Тут тыщ пять-шесть наберется!
- Да куда столько-то? - Ира смущенно отвернулась от скидывавшего одежду Андрея, краем глаза заметив большой угловатый шрам на правой стороне его груди.
- Берите, берите! - махнул рукой Грицук, - Мало ли что... Нам тут деньги все равно не нужны.
- Кстати, у меня тоже есть, - девушка полезла в потайной карман джинсов и вытащила сложенные в трубочку деньги, - Вот, три тысячи — на ваш трасформатор привезла.
- Какой еще трансформатор? - непонимающе посмотрел на нее Грицук.
- Ну как же... Взнос на его покупку. Нам вчера председатель позвонил, сказал - срочно привезти деньги. Я поэтому сюда и поехала...
- Ты что-то путаешь. Никто никаких взносов пока не собирал. Вчера просто поговорили об этом у сторожки, и все. Для такого дела нужно общее собрание проводить, официально утверждать сумму, прочее...
- Да вы чего? - Ира удивленно смотрела на него, - Разыгрываете, что ли? Сам же председатель звонил!
- Ну сама посуди - зачем мне тебя обманывать? Не веришь — кого хочешь спроси. Вот, жену его хотя бы!
Кузьмичева, сидящая неподалеку, помотала головой, печально глядя на девушку:
- Нет, деточка, никому мой Володя не звонил... Ни вчера, ни позавчера...
- И никогда уже не позвонит... - лицо ее сморщилось, и из глаз опять хлынули слезы
Ира с сочувствием глядела на нее, в то же время размышляя, зачем мать с отчимом ее так нагло обманули.
«Ну понятно! Чтобы я железно поехала поливать их плантации. Вот ведь редиски! Ну тогда не получите назад свои деньги, даже не надейтесь!»
Рядом встал переодевшийся Андрей и девушка передала ему собранные сельчанами деньги.
- Извините, а вы — жена председателя? - склонился тот к шмыгающей носом женщине, - Вас Алла Николаевна зовут?
- Да... - она подняла на него глаза, - А откуда ты меня знаешь?
- Так я Ваню, внука вашего, нашел!
- Ваню?! - Кузьмичева стремительно вскочила и схватила Андрея за руки, - Ты Ванечку моего видел?!
- Так точно! В лесу он был, там я его и заприметил!
- Что с ним? Жив ли, здоров?!
- Все в порядке! Отличный парень этот ваш Ванька! Это ведь он мне про подземный ход рассказал. Всех вас спас, можно сказать!
- Где же он сейчас? - заплаканные глаза женщины горели радостью и надеждой.
- Я его отвел к одной здешней бабушке, ее Тамара Филипповна зовут.
- Ой, знаю! Как он? Голодный, небось?
- Не! Не волнуйтесь, там его и накормят, и спать уложат. Все будет хорошо!
Кузьмичева порывисто обняла его, снова заливаясь слезами:
- Спасибо тебе, Андрюша! Спасибо, милый! Ты меня просто спас!.. А то я уж и жить не хотела...
* * *
- Не бойся! - Андрей протягивал к Ире напряженные руки.
Он первым спрыгнул в подвал. Лестницы не было, и девушка, цепляясь за люк, рухнула в его крепкие объятия.
Пахло цементом и застарелой пылью.
- Иди за мной! - освещая путь свечкой, Ситников быстро двинулся в темноту, протискиваясь между стеллажами, уставленными консервами и всякой дребеденью.
Метров через десять пространство раздвинулось широким подземным помещением, бывшим почти пустым, если не считать насквозь ржавой 200-литровой бочки. Над головой тускло серело квадратное отверстие, ведущее к выходу. От земли до него было метра два высоты.
Андрей склонился под лазом, крепко уперевшись в шершавую бетонную стенку.
- Лезь на меня. Только не шуми...
Ира никак не могла забраться на его спину, все время соскальзывая.
- Запрыгивай, как на лошадь!
- Ты думаешь, я дочь ковбоя? - изо всех сил вцепившись в плечи товарища, отчаянным рывком она все же смогла угнездиться в нужном положении.
- Молодец! Вылезай наверх.
Ира выбралась в темный грязноватый сарай, уставленный по бокам лопатами, граблями и прочим садоводческим инвентарем. Следом, подтянувшись на сильных руках, появился Андрей.
Он сразу подскочил к двери и прилип глазом к сантиметровой щели.
- Немец ходит вдоль улицы, - зашептал он на ухо присевшей рядом девушке. - Потом немного заворачивает за угол, осматривается, и идет обратно. Так что у нас — всего секунд пятнадцать, чтобы выскочить из сарая.
- А потом куда?
- Тяпай за мной, только не отставай!
Раздались мерные шаги. Мимо забора, на который смотрела дверь, прошла высокая угловатая тень, шаркая по сухой земле тяжелыми ботинками. С другой стороны, где остался покинутый дом, долетал негромкий разговор сидящих у крыльца немцев.
Андрей следил за удаляющимся часовым, стискивая влажную от волнения ладошку свой спутницы.
- Пошли, быстро!
Приоткрыв дверь, они тихо выскользнули из сарайчика и, пригибаясь, понеслись в темную глубь участка, с хрустом давя толстые кабачковые плети.
15
Дачный поселок «Речной»
12 августа 2010 года
Ночь
Грузовик был полностью готов к отправке. Карл Мезер со своей группой стоял рядом с ним, ожидая приказа на выезд.
Бергер, уже здорово пьяный, ходил вокруг, кидая на окружающих суровые взгляды.
Прант находился рядом, куря и неприязненно глядя на оберштурмфюрера.
«Отправляй скорей свою машину, нам самим уже давно пора выдвигаться!»
Хоммер, вместе с Ройсом и Фридхофом, были на реке, ожидая его сигнала.
- Выезжаете в три ночи! - наконец объявил Бергер.
Команда Мезера расслабилась. Ждать предстояло еще около часа.
- Я не погоню четырех бойцов в полном мраке через большевистские засады! Пускай хоть немного рассветет.
Покачиваясь, командир гарнизона направился к воротам, собираясь, видимо, проверить базирующийся неподалеку танк. Поблизости, в своем окопчике, сидели Лотар Хайдеманн и Рихард Шауб — пулеметный расчет, прикрывавший въезд в поселок. Оба шумно хрустели трофейными огурцами, швыряя недоеденные хвостики в кусты.
- Интересно, Рихард, как поживает та еврейка, которую мы с тобой сегодня задержали? - долетело от них.
Умело поднесенная наживка была заглочена в секунду. Бергер круто развернулся и, быстро приблизившись, навис над солдатами:
- О чем речь? Что еще за еврейка?!
Светловолосый Хайдеманн торопливо вскочил, вытирая пальцы о штаны, и вытянулся:
- Разрешите доложить, оберштурмфюрер! Мы разговаривали о жидовке, которую задержали днем.
- Чтооо?!!
Глядя на выкатывающиеся глаза Бергера, Лотар старательно кидал дрова в разгорающийся костер.
- Поймали сегодня светловолосую девку с вот таким носом! - его рука описала метровую дугу от лба, - И типично еврейской фамилией. Хорошо знает немецкий язык. Видимо — собиралась проникнуть в наше расположение с разведзаданием. Мы ее задержали!
- Где она?!!
- Ее увели в штаб.
* * *
Бергер ворвался в «тюремный дом», когда взволнованный шепот после ухода Иры и Андрея почти прекратился, и усталые люди опять смежили головы в тихой полутьме.
- Где жидовка?! - заорал эсэсовец, размахивая пистолетом.
Мощный фонарь, направленный одним из его свиты, выхватывал испуганные, жмурящиеся лица пленников.
Грицук вскочил с пола, с напряжением смотря в бешеные глаза немца. Рядом встал Агафонов.
- Где еврейка, я вас всех спрашиваю! Немедленно отвечать!!!
Прант, стоящий за плечом Бергера, переводил.
- Какая еще еврейка? - недоуменно спросил Илья Семенович, стараясь говорить тихо и спокойно.
- Которую привели сюда днем!!! Молодая носатая жидовка со светлыми волосами!!!
Все поняли, что речь идет об Ире Белевской, нос которой, впрочем, не представлял из себя ничего выдающегося. Но никто не знал, что ответить трясущему оружием пьяному психопату.
- Хайдеманн, ты где, черт тебя подери?!
- Я здесь, оберштурмфюрер!
- Возьми фонарь и обойди всех, быстро! Найди ее немедленно!!!
Все заложники окончательно проснулись, прижимая к себе начавших плакать детей, и закрываясь от светящего всем в глаза Хайдеманна.
- Ее нигде нет!
- Обыскать все, полностью! Куда она делась, черт вас всех возьми?!
Минометчики из охраны ринулись внутрь, переворачивая все вверх дном.
Бергер, крутя налитыми кровью глазами, схватил за косички маленькую дочь Инны Берестовой и ткнул ей ко лбу пистолет.
- Я сейчас вышибу этой девчонке все мозги, если вы не скажете мне правду! Ну!!!
Женщины закричали в голос. Пистолет эсэсовца развернулся вверх и выстрелил в потолок, обрушив на людей грохот и чердачную пыль.
- А ну тихо!!!
Илья Семенович, унимая мелкую противную дрожь, шагнул вперед:
- Стойте! Я скажу все... Это я выпустил ее отсюда. Через люк, вот здесь, под ковром. Никто больше ничего не знал и не видел. Виноват я один.
- Зачем?! - завопил Бергер, - Зачем ты это сделал? Кто она тебе?!
- Она... Она моя дочь!
- Ах, дочь? Тогда получай за свою жидовскую дочь!!!
Грохочущий выстрел ударил Агафонова в грудь, бросив его на пол.
Бах! Бах! Бах! - эсэсовец одну за другой всаживал пули в окровавленное замирающее тело.
Люди бросились в самые темные углы, крича и закрывая собой детей.
Бергер в ярости развернулся к сумрачно глядевшему на все это Пранту:
- Почему ты не доложил мне об этой проклятой еврейке?! Почему сунул ее сюда, ко всем? Отвечай!!!
Прант не счел нужным вытягиваться перед трясущимся от злобы командиром.
- Вы спали после трудного утра, оберштурмфюрер. Я не рискнул вас беспокоить.
- Все равно надо было разбудить!
- К тому же - никакая она не еврейка. Обычная русская девка. Уж поверьте, настоящую еврейку я бы никогда не пропустил.
- Ты уже ее упустил, Гуго! Где теперь ее искать?!
- Никуда не денется. Сидит небось где-то здесь, в пустых домах... Утром я лично займусь поисками и приведу ее лично к вам. Обещаю!
Бергер с ненавистью смотрел на жандарма.
- То, что ты сделал, Прант — очень плохо! Очень! Ладно... Утром мы еще поговорим об этом... Утром вы все у меня узнаете - что такое настоящий немецкий порядок!
* * *
Ребята что есть духу бежали по тропинке вдоль берега реки, когда глухие выстрелы, донесшиеся в ночной тишине, заставили их остановиться и оглянуться.
- В деревне стреляют, - проговорил Андрей, - плохо!
- Думаешь, обнаружили наше бегство? - Ира дышала, как марафонец на финише.
- Наверняка. Но назад хода уже нет. Пошли дальше!
- Черт! - он вдруг резко остановился, в досаде хлопнув себя по лбу.
- Что случилось?
- Документы я забыл в лесу! И пистолет! В дупле, где все спрятал!
- Брось! Теперь все равно назад не вернешься. Потом как-нибудь найдешь...
* * *
На поле, где тропинка исчезала среди ям и кустов, ребята перешли на шаг. До дороги оставалось около получаса ходьбы.
- А ты правда в двадцать первом году родился? - спросила Ира.
- Ага! Восьмого декабря, - Андрей закурил сигарету из полупустой пачки, которую дал ему Грицук.
- Значит, тебе двадцать лет?
- Именно так.
Он остановился, давая усталой спутнице хоть немного отдохнуть.
- А тебе сколько?
- Семнадцать.
- Учишься или работаешь?
- Учусь... В институт только-только поступила.
- В педагогический, небось? Или в медицинский?
- Почему? Нет... На филфак в Ростове. У меня к языкам способности есть. А ты?..
- А что я? - Андрей глубоко затянулся, - Моя работа вся в прошлом... Я с шахты Семнадцать-семнадцать-бис! Слыхала?
- Нет.
- Знаменитая шахта Донбасса! Вкалывал там до прошлого лета.
- А потом?
- Снялся с рабочей брони. Ушел в армию - добровольцем. С августа 41-го — на фронте. Недавно зкончил офицерские курсы при дивизии, стал младшим лейтенантом.
- И ты прямо с фашистами воевал? Стрелял в них?
- Не всегда. Я служил в автовзводе. Подвозили на передовую патроны, снаряды, горючее, прочее всякое. Так что до недавнего времени я, считай, в самих боях почти не участвовал. Может, поэтому и выжил...А когда в июле от Ростова начали отходить — тогда и понюхал пороху по самые ноздри! Сами на свои тылы шли. Бывало — и обгоняли...
- А шрам у тебя на груди откуда?
- Осколок. В декабре ранило. Насквозь прошел, но я в госпитале целых два месяца провалялся. Он вату из бушлата за собой в рану утащил, гной пошел... Но — как видишь - выкарабкался!
Они торопливо шагали дальше. Сверху висели звезды - огромными белыми цветами.
- А где твои родственники? - осторожно спросила Ира.
- У меня из только мама и сестра младшая — Катя - ей тринадцать лет всего. Они еще осенью уехали в Киргизию, в эвакуацию.
- А девушка твоя где?
Андрей хмыкнул:
- Да не завязалось у меня как-то ни с кем.
- Почему?
- Не знаю. Так... Немного дружили, гуляли, но до серьезных отношений не доходило.
- Понятно...
- А у тебя есть кто-нибудь? - спросил Андрей, глянув на девушку.
Сказать правду Ире не позволяла девичья гордость, но и врать новому другу ей почему-то тоже не хотелось. Поэтому она неопределенно тряхнула волосами, слегка пожала плечами и отстраненно посмотрела в сторону. Все это в ее понимании можно было истолковать и так, и эдак.
Андрей улыбнулся:
- А ты красивая! Ну что, побежали дальше?
- Побежали! - весело ответила обрадованная комплиментом Ира.
* * *
Гуго Прант сидел один в полутемном штабе. Через открытое окно долетали отдаленные вопли Бергера, дававшего последние указания Мезеру. Наконец натужно зафырчал двигатель. Звук его начал постепенно отдаляться, пока окончательно не исчез где-то в ночи.
Послышались шаркающие шаги, и в помещение ввалился Бергер, поддерживаемый за пояс Менком. Не глядя на жандарма, оба направились в спальню. Сквозь полуоткрытую дверь донесся скрип кровати и звук расстегиваемых ремней. Гулко стукнули сброшенные сапоги.
- Пистолет мой где? - сонно пробормотал голос оберштурмфюрера, - Дай сюда... Все, проваливай!
Менк вышел и, осторожно затворив дверь, прошел к дивану. Устало плюхнулся на него, стукнув об пол прикладом винтовки.
- Можешь поспать до утра, - не оборачиваясь, сказал Прант, - Я подежурю.
Довольный санитар мгновенно растянулся на диване. Через минуту нос его равномерно засопел. Скоро и из комнаты послышался приглушенный храп.
Прант открыл ящик стола, где лежали документы, изъятые у русских пленных. Взяв несколько мужских паспортов, приготовленных заранее, он неслышно вышел в прихожую. Здесь стояла сломанная рация и несколько ящиков с гранатами и патронами. В углу грудой валялись вещи заложников — одежда, сумки, телефоны.
Сверху лежал небольшой черный рюкзак с вышитым на заднем кармане солнышком, который отобрали сегодня днем у светловолосой девушки.
«Фройляйн Фолькер! - Прант усмехнулся. - Вовремя же она смылась отсюда!»
Впрочем, судьба русской девчонки интересовала его гораздо меньше, чем ее рюкзак. Вытряхнув из него все содержимое, он оглядел его размеры и остался вполне доволен.
В самую глубину лег плотный кожаный мешочек размером с ладонь, мягко зашуршавший металлом. В нем лежали ценности, собранные Гуго Прантом за несколько последних месяцев — в основном кольца, брошки и серьги с драгоценными камнями, попадались и золотые браслеты. Все было лучшего, отборного качества.
Русский народ был вовсе не так беден, как вещала официальная пропаганда Третьего рейха, и должность командира взвода полевой жандармерии открывала широкие возможности для обогащения. Особенно жирная добыча была во времена стремительных отступлений большевиков — этим и прошлым летом, когда в неограниченной власти полицейских, следующих непосредственно за рвущимися вперед войсками, оказывались огромные массы гражданских. Среди них попадались весьма обеспеченные люди, готовые за свою жизнь и свободу отдать все имеющиеся ценности. Немалый «приварок» давал и обыск трупов. Как, например, при недавнем взятии Ростова-на-Дону, где около захваченных переправ громоздились тысячи и тысячи тел убитых бомбами и снарядами людей. Команда Пранта неплохо «поживилась», а сам он вдобавок стал владельцем удивительных часов, солидной тяжестью оттягивающие левое запястье.
* * *
Сверху кожаного мешочка хорошо поместились шесть гранат-»колотушек»(35) и небольшой фонарь на батарейках. Следом лег русский пистолет «ТТ» со впаянным в рукоятку серебрянным гербом СССР, который Прант, любивший подобные редкости, пару месяцев назад отобрал у пленного советского майора. Впрочем, «Токарев» славился и хорошим мощным боем, так что трофей нес и практическую пользу.
Оставшееся пространство заполнили несколько пачек с пистолетными патронами.
Застегнув клапан, жандарм закинул рюкзак за спину и, еще раз прислушавшись к пьяному храпу Бергера, тихо вышел из штабного дома.
(35 - М-24 — немецкая ручная граната с характерной длинной ручкой)
* * *
Шоссе было почти пустынно. Ребята стояли уже около пятнадцати минут, но редкие машины, завидя высокую фигуру голосовавшего Андрея, стремительно пролетали мимо.
- Черт! - злился он.
- У вас что, одни бандиты на дорогах? Чего они все меня боятся?
Попробовали выпустить вперед Иру. Затормозил первый же водитель. Он уже тянулся вправо, открывая боковую дверь, но, увидев вылезающего из кустов мужчину, резко дал по газам и умчался.
Они уже обреченно пошли пешком к мерцающему вдали Белореченску, когда шорох тормозящих сзади колес заставил молодых людей оглянуться в радостной надежде.
* * *
Приземистая вишневая «Лада» ослепила их мертвенным галогенным светом. Открывшаяся пассажирская дверь выпустила наружу тяжелые басы автомобильного динамика.
Из салона выбралась угловатая мужская фигура.
Андрей с Ирой стремительно бросились к машине:
- Подвезете нас? До Белореченска? Мы заплатим!
Худой парень в цветастой рубахе, покачиваясь и опираясь на дверь, смотрел на них абсолютно пустым взглядом. Второй, за рулем, равнодушно менял программы магнитолы, не обращая внимания на происходящее на дороге
- Конечно, мужчины!
Глаза вышедшего парня смотрели ровно между молодыми людьми, куда-то вдаль.
- Ой, то есть - извиняюсь — мужчина и женщина, - язык его заплетался, но алкоголем не пахло, - Садитесь, конечно, доставим куда надо в лучшем виде!
«Наркоманы!» - пронеслось в голове у Иры.
В обычной ситуации она никогда, даже днем, не села бы в такую машину. Более того — постаралась бы обойти ее за километр. Но Андрей уже открыл заднюю дверь и молча ждал ее.
Ира скользнула на сиденье за водителем. Страха почему-то не было. Наверное, он остался в покинутом поселке. А может, из-за того, что рядом был Андрей.
Хлопнули двери, и «Лада», оглушительно взревев двигателем, рванулась вперед. В салоне висел густой запах то ли табака, то ли чего-то похожего.
Парень в пестрой рубашке полуобернулся и откровенно, без стеснения, разглядывал попутчиков. Лицо Иры было скрыто в полумраке, поэтому он обратился к Андрею, молча смотревшему на него с напряженными скулами.
- Извините, мужчина, можно вам задать вопрос?
- У вас, наверное, что-то случилось? Раз вы вот так стоите на дороге, ночью? Может, вам нужна помощь? Хотите, мы позвоним в эти... как их?.. Экстренные службы, во!
- Не желаете разговаривать, мужчина? Зря... Мы же вам помогли, подобрали, а вы вот так к нам пренебрежительно, понимаешь, относитесь, молчите...
Ира незаметно положила руку на колено Андрея и слегка сжала его.
- Да отстань ты от людей! - сильно пхнул цветастого водитель, - Сам сказал остановиться, а теперь в душу лезешь! Тебе ж сказали — заплатят! Чего тебе надо?
- Так я ведь просто спрашиваю... Почему нельзя спросить? Может, у них дело срочное какое... А мы поможем — если что... И денег никаких не возьмем, если что-то серьезное... А, мужчина, как вы считаете?
- Заглохни! - водитель прибавил громкость в динамиках, - Заколебал уже!
- Ну ладно, ладно! - его спутник отвернулся от ребят, сполз на сиденье и стал глядеть в лобовое стекло, негромко подпевая и трясясь в такт ревущей в салоне музыке.
* * *
По параллельной дороге, проходящей по другую сторону реки, в Белореченск возвращалась оперативная группа, возглавляемая майором Литвиновым.
Спать никто особо не хотел, накачавшись кофем у радушного Фельдмана, поэтому в спокойствии бегущей под колеса трассы обсуждали непонятное убийство в Великовечном.
- Версия, что стреляли с воздушного шара — никуда не годится, - говорил Литвинов, - Потому что это фигня, чушь полнейшая! ФСБ такое никогда не примет. Тогда уж лучше вообше написать, что тут «Мессершмитты» летали — как Фельдман прикалывался...
- Согласен, товарищ майор, - кивнул Кагорецкий, сидевший с экспертом Тишиным на заднем сиденье, - Я тоже склоняюсь к тому, что выстрелы произвели с земли. Но насчет марки пулемета — почему «нет»? Откопали где-нибудь немецкий «схрон» с оружием, решили пострелять. Случайно, а может — и намеренно — убили женщину, а потом скинули в реку.
- С утра направлю людей по всему берегу до Белореченска, - сказал Литвинов, - И майкопских надо будет тоже подключить. Где-то что-то найдется, я уверен...
- Тогда я возбуждаю дело и с вашей сопроводиловкой передаю в ФСБ? Без воздушных шаров, естественно.
- Угу... Тебя сейчас в прокуратуру забросить?
- Если не затруднит, Игорь Иванович.
- Нормально, все равно по пути, - Литвинов без эмоций смотрел на вырастающие впереди огни Белореченска, - Знаешь, Сергей, я, пожалуй, тоже к вам заскочу. Сразу все вместе и напишем, чего тянуть...
* * *
В руках майора ожила рация.
- Литвинов! Да. Что там? А конкретно? Ясно... Ну и чего, когда?.. Ладно, на связи.
- Все гаишные радары «легли», - повернулся он к Кагорецкому, - Звонили из Центра видеофиксации в Краснодаре.
- А что случилось?
- Вирус какой-то на центральном сервере. Чинят, но, говорят — это на сутки, не менее. Так что ГИБДД на сегодня полностью ослепла...
* * *
- Да, действительно, ослепла, - в 40 километрах южнее от них мужчина в черной кожаной куртке, под которой угадывалась темно-зеленая защитная рубашка, удовлетворенно кивнул головой.
Его машина стояла на обочине шоссе неподалеку от Майкопа, метрах в пятидесяти от висящей над дорогой металлической штанги, посередине которой торчал серый ящик радара ГИБДД. Темный глазок видеокамеры пусто и безжизненно склонялся вниз, не проявляя себя привычным красным огоньком. Портативный анти-радар, который держал в руках водитель, также не фиксировал излучения милицейского прибора.
Приглушенное радио что-то взволнованно забубнило, и мужчина, потянувшись к круглой ручке колонки, увеличил громкость:
- … Итак, наши дорогие слушатели — любители ночных и дневных гонок! Сейчас у вас есть все возможности расслабиться и не думать о гербовых квитанциях, которые вы можете найти в своих почтовых ящиках. Ибо все гаишные радары - от Ростова до Туапсе, и от Краснодара до Ставрополя - лежат при смерти, взломанные неизвестными хакерами! Кто и зачем это сделал — неизвестно, но по очччень проверенным сведениям — все это будет в глубоком коллапсе как минимум до обеда. Тем не менее мы призываем вас не пользоваться этой временной лафой и не реализовать на дорогах свои дикие и необузданные желания. Оставайтесь людьми и слушайте «АвтоРаМу» - «Автомобильное радио Майкопа»!...
- Порядок, малыш! - проговорил мужчина в мобильный телефон, - Все получилось даже лучше, чем мы ожидали... Ты уже на месте? Жди, я скоро буду.
Белый автомобиль тронулся с места, набирая ход.
16
Белореченск
12 августа 2010 года
Перед рассветом.
Дюжий сержант втолкнул совершенно пьяного Алика Ивашкина в небольшое помещение дежурной части Райотдела милиции Белореченска.
- Кого это к нам привезли? - улыбчивый 30-летний старший лейтенант Пастряков высунулся из-за невысокой деревянной перегородки.
Хорошее настроение у него было по нескольким причинам. Во-первых, истекали последние два часа суточного дежурства, во-вторых, это был последний рабочий день перед отпуском, а в-третьих - четыре дня назад у него родилась долгожданная дочка.
А в четвертых — веселье было у него в душе всегда, с рождения. Был он легкий, открытый, юморной человек, умел быстро и непринужденно располагать к себе людей, за что его искренне любили везде — и в школе, и в армии, и сейчас — в милиции. Такие люди во все времена — ценная редкость.
- Да вот, алкаша забрали с автостанции. Еле слез с краснодарского автобуса - в полной отключке. Еще и наблевал там...
Пастряков, втягивая уже появившийся животик, выбрался из-за загородки и подошел к Алику, в полной прострации покачивающемуся на облезлой деревянной скамейке.
- Вот его паспорт, товарищ старший лейтенант, - сказал сержант, поправляя укороченный автомат, - Оформите его сами?
- Конечно, конечно! Свободен.
Алик уставился на Пастрякова безумными глазами:
- Там... У нас!.. Это...
- Что случилось, уважаемый?
- Немцы у нас!
- Какие еще немцы?
- Немцы, гитлеровцы! Вот... Они... Они это... На танках приехали и пышшшь!
Лейтенант, уперев ладони в бока, смотрел на задержанного круглыми веселыми глазами.
- И что же было дальше?
- Они всех расстреляли... Совсем... А кого не расстреляли... Тех угнали! Не помню - куда... А к нам забежали трое, и они... Выпили всю нашу водку и колбасу утащили! А котлеты с плиты... Сожрали! Фашисты, сволочи! Гитлеровцы проклятые!
Второй дежурный, молодой старшина Тарасов, ухмыляясь, помешивал чай.
- Ну! Ну! - Пастряков навис над задержанным, поглядывая на напарника, - Неужели всех до единого поубивали? Кто-то же ведь остался?
- Остались, остались! - осоловевшие глаза Алика пытались ухватить лицо милиционера, - Прошу... Требую срочно направить туда спецназ! Лучше - «Альфу»(36)!
- А куда нужно направить «Альфу»?
- Дык... Как его... В Речной! Наш участок 47-й, там дом у нас такой... белый весь...
- Все с тобой ясно, папаша! - закончил дискуссию Пастряков, - Ну-ка, вставай давай!
- А че?
- Иди вон туда, - лейтенант указал на решетку открытой камеры временного задержания.
- Так ведь Соня просила... Она и в дорогу мне дала...
- Вооот! Вот как Соня просила — так и будет! Все решим, не волнуйся. И «Альфу» сейчас вызовем, и спецназ. А пока иди, мужик, падай на лавку, и спи. А мы все сделаем, не ссы!
(36 - «Альфа» - спецназ ФСБ России)
* * *
Гуго Прант стоял около дома бизнесмена Антонова, вглядываясь в начинавшее бледнеть скорым рассветом небо.
Рядом, выкатив огромный тонированный джип, озабоченно прохаживался Якоб Ройс.
- Разобрался с машиной? - негромко спросил его жандарм.
- Да, порядок. Практически се тоже самое. Кстати, смотри, как хитро запирается...
Ройс нажал кнопку на брелке, и автомобиль, слабо пискнув и мигнув фарами, щелкнул замками дверей.
- Видишь? Закрыла все двери, и даже ключом не откроешь! И двигатель не запустится..
- А это что такое? - Прант показал на красный огонек видеорегистратора, мигавший сквозь покрытое каплями росы стекло.
- Понятия не имею... Какой-то прибор, от него идет провод к панели.
- Выдирай его немедленно! Я же ясно сказал — все непонятные штуки — вон из машины!
Из предутреннего тумана выскочил Хоммер. За ним, держа на плече пулемет с позвякивающей лентой, торопливо шагал Вернер Фридхоф.
- Заводи! - приказал Прант Ройсу.
- Что в штабе, Гуго? - Хоммер плюхнулся на переднее сиденье.
- Все тихо. Бергер дрыхнет.
- Мезер выехал?
- Да, четверть часа назад. Поэтому нам надо очень сильно поторапливаться. Мезер далеко не продвинется, и русские могут быть здесь с минуты на минуту!
* * *
Тентованный грузовик с немецкой группой связи выполз, наконец, на шоссе и покатил на север со скоростью 60 км/час.
За рулем находился радист Вилли Ланц. Рядом, с автоматом на коленях, истуканом сидел серьезный Карл Мезер, напряженно вглядываясь вперед.
В кузове тряслись жандарм Гренельс и молодой пехотинец Мюлленгейм.
Навстречу и попутно во все большем количестве двигались современные автомобили, на которые немцы глядели с возрастающим удивлением и непониманием. В покинутом поселке они видели всего несколько штук таких, не придав этому особого значения и посчитав исключением из правил, но тут...
- Что это за машины, камрад? - озабоченно морщил лоб Ланц, - Нигде в России я не видел ничего подобного!
Мезер молча смотрел на несущийся по соседней полосе огромный длинный автомобиль, похожий на железнодорожный вагон.
* * *
- Куда вы направляетесь? - Август Бем заглянул в открытое окно джипа.
- Мы догоняем грузовик Мезера, - холодно ответил Хоммер, демонстративно не поворачивая головы, скрытой под надвинутой на самые глаза офицерской фуражкой.
Прорываться через пост силой решили только в самом крайнем случае. Пулемет Хайдеманна, нацеленный сейчас на машину, оставлял мало шансов на успех. Тем не менее оружие держали наготове. Нога Ройса осторожно выбирала свободный ход педали газа.
- Зачем?
- Бем, ты задаешь слишком много вопросов!
- Но я обязан их задать, как командир поста, - танкист настороженно смотрел на них.
- Только что заработала рация, - раздраженно бросил Хоммер, - Получено сообщение, что по маршруту движения Мезера прорывается большая группа русских. Поэтому мы сейчас едем, чтобы догнать и остановить его группу. И, в случае чего — прикрыть!
- А почему вы на этой машине?
- Потому что грузовик на грузовике не догонишь, тупица!
- Но...
- Послушай, Август, - негромко сказал с заднего сиденья Прант, - Ты сейчас можешь пойти в штаб и спросить о нас оберштурмфюрера Бергера. Конечно, если сумеешь его разбудить. Но, если в результате всего этого мы не успеем и люди Мезера попадут в лапы к русским, то я сам, лично, тебя расстреляю. Я имею на это полное право — ты знаешь.
Бем секунду смотрел в не выражающие никаких эмоций глаза жандарма. Потом отступил на шаг:
- Хорошо! Проезжайте!
* * *
Автомобилей никогда не виданных марок вокруг грузовика становилось все больше и больше. По обочинам проносились огромные рекламные щиты, с придорожных хуторов на немецких солдат глядели цветные металлические крыши и тарелки спутниковых антенн, по бокам трассы, выполненной по лучшим европейским стандартам, гасли высоченные фонари освещения.
И все это было нереально мирное, спокойное, словно жесточайшей войны, которая еще вчера изуродовала эту дорогу, не было и в помине.
Вилли Ланц уже откровенно паниковал:
- Карл, что здесь такое? Где мы находимся?!
Мезер не знал, что ответить. До сих пор ситуации, в которые попадал начальник управления и связи взвода - если и были сложны, то - хотя бы понятны. Окружающая же их сейчас обстановка не поддавалась никакому разумному объяснению.
Водители соседних машин тоже дивились невиданному раритету, с громыханием ползущему в уже плотном потоке. Потом, рассмотрев на боковых дверях грузовика хищную свастику — откровенно плевались.
Периодически до кабины долетал отборный русский мат, который все немцы на Восточном фронте знали наизусть. Одна из легковушек, где сидели трое молодых русских парней, попыталась обогнать и «подрезать» грузовик, но намертво вцепившийся в рулевое колесо Ланц даже не подумал притормозить, в секунду смяв машине багажник и столкнув ее в кювет.
Сзади раздался взрыв жуткой брани и криков, но он лишь прибавил газу, выжимая из потасканного двигателя последние остатки сил.
* * *
Сержант ГИБДД Никонов стоял на обочине, покачивая висящим на ремешке полосатым жезлом. Рядом находился свежепойманный за похмельный выхлоп автомобиль, хозяин которого обреченно сидел с другим гаишником в патрульной машине, ожидая заслуженного приговора на лишение прав.
Никонов наметанным взглядом выискивал новую жертву, когда мимо него проехал старый запыленный грузовик.
Раскрыв рот, сержант обозрел номер с латинскими буквами под круглыми допотоптыми фарами, хищно кривящуюся свастику на облезлой двери и сидящих на переднем сиденье людей в форме, которая как две капли воды была похожа на фашистскую. На головах у них были такие же типичные кепи.
Удивленный мозг не дал вовремя команду поднять жезл, и странная машина, испустив вонючий выхлоп, быстро прокатила мимо.
Глядя вслед, он торопливо снял с ремня портативную рацию:
- Олег? Это Никонов. Сейчас к вам подъедут чучела на старом грузовике. Все в свастиках и немецкой форме. То ли съемки какие тут, то ли скины местные перепились... Да, я не успел остановить, мы разбирались с пьяным... В общем, тормозните их и дайте просраться как следует! Нехрен с самодельными номерами ездить, да еще и с фашистскими знаками!
* * *
Сержант Олег Бойко отключился и громко свистнул Анзору Самшидову, стоящему около стационарного поста ГИБДД и о чем-то оживленно разговаривающему с водителем иномарки, судя по всему — женщиной.
Тот, оглянувшись, быстро пошел к напарнику, на ходу оборачиваясь и с очевидной жалостью провожая отъезжающую машину.
В небольшом двухэтажном здании поста, видимые в светящемся окошке, сидели еще двое - старший лейтенант Хазин и молодой ефрейтор Ручкин, только-только поступивший в органы милиции после службы в армии.
Поправив уеороченный автомат, Бойко развернулся к летящему по трассе автомобильному потоку.
* * *
- Давай разворачиваться, Карл! - уже почти вопил Ланц, нервно озираясь, - Надо возвращаться!
- Куда? - Мезер вглядывался в фигуры в военной форме, показавшиеся впереди на дороге и явно поджидающие кого-то. В руках у них угадывалось оружие.
Навстречу на высоких скоростях летели автомобили, попытка вильнуть между ними для разворота наверняка окончилась бы катастрофой, возможно — смертью. Но еще хуже, в понимании дисциплинированного унтер-офицера, было не выполнить приказ и вернуться назад в поселок.
- Видишь впереди русских? - процедил он, - Давай прямо на них! Будем прорываться!
- К бою! - крикнул он в окошко кузова, где сидели Мюлленгейм и Гренельс, - Засада! Прикрывайте нас с тыла!
Мезер взвел затвор автомата, слыша сзади ответное клацанье оружия.
* * *
Бойко поднял руку, тормозя странный грузовик, про который, очевидно, и говорил Никонов. Но допотопная машина не только не сбросила ход, наоборот — взревев двигателем, она вильнула прямо на него.
Олег отпрыгнул в сторону, едва увернувшись. Из бокового окна высунулся угловатый черный автомат, и короткая очередь, направленная в сторону сержанта, взметнула из-под ног рой пыльных камушков.
Упав на колено, гаишник инстинктивно схватился за свой автомат, собираясь ответить преступникам, но сзади, из брезентового нутра грузовика, вдруг высунулась винтовка. Прогремел прицельный выстрел и колунный удар в грудь, вдребезги разбив закрепленную на бронежилете рацию, отбросил сержанта Бойко навзничь.
Подбегающий Анзор Самшидов вскинул оружие и дал длинную очередь по кабине несущегося навстречу грузовика. Лобовое стекло рассыпалось горохом осколков, машина вывернула вправо, ее стало стремительно заносить. Почти не снижая скорости, она врезалась в угол поста ГИБДД.
Из дымящейся машины выпрыгнули трое. Автомат Анзора снова грохотнул очередью, и один из бандитов, самый высокий, упал, выронив длинную винтовку. Остальные, отстреливаясь, ринулись ко входу в здание.
* * *
Заслышав выстрелы, Хазин и Ручкин вскочили со своих мест, хватая автоматы. В ту же секунду помещение сильно тряхнуло. Следом со звоном разлетелось в куски оконное стекло , и на стол с документами упала граната с длинной деревянной ручкой. Стукнувшись о тяжелый факс, она подпрыгнула и слетела на пол.
Хазин уже нырял в открытый проем двери, распластываясь как можно ближе к спасительному полу, когда сзади полыхнул оглушительный взрыв. Осколки раскаленными крючьями рванули шею и спину, ударив могучей подушкой ударной волны. Звенящим сознанием он все же уловил в набухшем пылью коридорчике две набегающие тени, и даже попытался ослабевшими руками подтащить к себе валяющийся автомат. Но перед лицом полыхнул огонь выстрела, и глаза Хазина закрылись навсегда.
* * *
Застрелив раненого, Карл Мезер ворвался в развороченную взрывом комнату. Еще один русский, скорчившись, валялся в углу. Под ним стремительно разливалась черная лужа. Затихая, он скреб ногами по дощатому полу.
Кровь из рассеченного лба заливала Мезеру глаза, левая рука одеревенела от пули, угодившей в плечо.
- Возьми у русских автоматы! - задыхаясь, крикнул он Гренельсу, - Занимаем оборону, быстро!!!
* * *
- Тормози, - сказал Прант, когда джип, ведомый Якобом Ройсом, уже почти достиг трассы.
- Пора переодеваться, камрады. И побыстрее, пока у Бергера и Бема не открылись глаза!
Все выскочили из тихо урчащего автомобиля. Хоммер распахнул огромный багажник, где ворохом лежала одежда и обувь, реквизированная в брошенных хозяевами домах.
Немцы торопливо скидывали с себя военную форму, расхватывая приблизительно подходящие по размеру гражданские вещи.
- Не оброните что-нибудь! - командовал жандарм, оглядываясь в сторону темнеющего леса, за которым остался покинутый поселок, - Нельзя оставлять никаких следов!
Через две минуты черный «Гранд Чероки» двинулся к виднеющемуся в трехстах метрах шоссе.
17
Белореченск
12 августа 2010 года
Перед рассветом (продолжение).
Дежурство в РОВД заканчивалось тихо и непримечательно. За ночь не случилось абсолютно никаких происшествий, поэтому Пастряков и Тарасов спокойно сидели, гоняли чаи и, вполуха слушая переговоры патрульных экипажей, разгадывали кроссворд. Чудом ушедший из-под немецкой оккупации алкаш негромко похрапывал на лавке в открытой настежь камере.
* * *
Хлопнула дверь, и в помещение дежурки вошли двое людей. Пастряков глянул на них из-за загородки, и его сонные глаза опять зажглись интересом. Тарасов, отложив газету, также воззрился на новых посетителей.
Впереди стоял парень лет двадцати, взлохмаченный, одетый в светлую грязноватую рубаху с закатанными рукавами, вытертые, покрытые пятнами краски джинсы (которые к тому же были ему явно коротковаты), и в раздолбанные полурваные кроссовки. Рядом стояла стройная светловолосая девушка примерно такого же возраста, наряд которой также не блистал чистотой и свежестью.
- Срочно нужна помощь! - молодой человек рванулся к перегородке.
Пастряков потянул носом. От странной парочки ощутимо несло марихуаной. Тарасов тоже уловил запах.
Глаза парня в крайней тревоге метались с одного милиционера на другого.
- Что случилось? - лейтенант поднялся.
- Немцы! Фашисты! Захватили целый поселок и держат там наших людей! Там женщины и дети! Туда нужно как можно скорее направить милицию и войска!
Пастряков незаметно толкнул ногой напарника и перевел на него абсолютно серьезный взгляд, кивнув в сторону камеры, где спал еще один «видевший фашистов» пьяница. Эти двое явно были из той же компании.
Тарасов все понял и незаметно усмехнулся, приготовившись к занимательному спектаклю. На такие вещи Пастряков, ежедневно общавшийся с неадекватной алкашней и сумасшедшими наркоманами, был великий мастер.
- Расскажите все подробно, - серьезно и строго сказал старший лейтенант, выходя навстречу посетителям, - Ничего не утаивая. Мы обязательно примем меры!
- Подразделение немецких солдат, численностью до двух десятков бойцов, при двух танках, захватили поселок Речной! - выпалил юноша.
Запах наркоманского курева стойко тянулся в дежурке. Тарасов, невидимый за перегородкой, картинно омахивался.
- Да вы садитесь, - в глазах Пастрякова замелькали веселые искорки, - Вот сюда, сюда - на лавку... И откуда же они взялись в этом поселке? Немцы то есть?
- Они переместились из 1942 года!
Тарасов, услышав такое невиданное заявление, невольно высунулся вперед.
- Так, - Пастряков сделал вид, что записывает, - А как же это могло случиться? У них что - была Машина Времени?
- Я не знаю — как! Но это произошло, честное слово! Нужно сейчас же направить туда армию! Я покажу примерное расположение их постов. Повторяю — нельзя терять ни секунды! Там заложники — женщины и дети!
- А вы сами кто будете, позвольте вас спросить?
- Я — младший лейтенант Красной Армии Ситников! Тоже перенесся вместе с ними из 42-года.
- Можете предъявить документы, например - военный билет? Заверенный командованием вашей части?
- Я оставил их в лесу. Так получилось!
Пастряков глядел на Андрея, как ребенок смотрит на понравившуюся игрушку:
- Значит, вы, младший лейтенант Красной Армии, путешествовали во Времени вместе с фашистами? Я правильно вас понял? Вы перешли на сторону врага?!
* * *
- Отвечайте, младший лейтенант, когла вас спрашивает старший по званию!
Андрей медленно приподнялся:
- Да вы что?! Я просто оказался рядом!
Это был бенефис Пастрякова перед единственным зрителем — Тарасовым, но он знал, что сегодня же об этом будет знать весь Райотдел.
- Сядьте! Я вас прекрасно слышу! Оказались рядом, говорите? И оставили документы в лесу? А где ваша форма? Тоже в лесу? А боевое оружие?!
Ира улавливала, что странный разговор съезжает в какую-то не ту сторону, но не могла понять, в какую. С милицией вот так, напрямую, она до этого не общалась.
«Зачем он задает вопросы про прошлое Андрея? Ведь сейчас речь вовсе не об этом!»
- Мы ехали из Усть-Лабинской, и нас атаковали немецкие танки с пехотой...
- Кого это - «нас»?
- Транспортную роту дивизии! Мы везли важные грузы — продовольствие, снаряды, а по нам ударили фашисты!
- И вы, стало быть, отступили?
- Да! Я остался один и без патронов! У меня просто не было другого выхода!
- Что было дальше?
- Переправился через реку... Долго шел вдоль берега. Заночевал в лесу, неподалеку от поселка Речной...
Тарасов поглядывал на напарника, ожидая красивый финал. И он, конечно же, состоялся.
Пастряков втянул живот и, грозно нависнув над Андреем, медленно произнес:
- А вы слышали, младший лейтенант, о приказе товарища Сталина за номером 227?
Тот вскинул глаза, в которых ощутимо заметалась тревога.
- Молчите? Ну так я вам напомню! Этот приказ называется «Ни шагу назад!». И он запрещает самовольное отступление кому бы то ни было! Несмотря ни на какие причины!
Ира с испугом переводила взгляд с Пастрякова на Андрея. Она знала о таком приказе Сталина, он широко освещался и в школьной программе, и на различных памятных мероприятиях, которые ежегодно проводил Белореченск.
«Неужели они арестуют Андрея за нарушение этого приказа?!»
- Так вот, гражданин Ситников! За нарушение приказа 227, по законам военного времени, следует очень, очень суровое наказание! Вплоть «до»!
Тарасов, сдерживая рвущийся смех, восторженно смотрел на Пастрякова.
* * *
В дверях послышались быстрые уверенные шаги, и Пастряков, мгновенно выпрямившись, обернулся.
В помещение стремительно вошли двое. Один был невысокий, кругленький, в фуражке с высокой тульей и начальственным взглядом. Второй гораздо выше и крупнее, в кепи, слегка задранном на бритой голове, и с коротким автоматом в руках. На левой щеке у него было огромное коричневое пятно от старого ожога, начинавшееся под скулой и уходящее под воротник серо-голубой форменной рубашки.
Андрей с настороженностью смотрел на появившихся милиционеров, ожидая новых неприятностей на свою голову, но новоприбывшим, по-видимому, не было до него никакого дела.
Мгновенно облетев помещение глазами, низенький начальник остановил взгляд на Тарасове.
- Старшина - за мной, быстро! С оружием!
Это был майор Литвинов, начальник РОВД Белореченска.
- Пастряков! - рявкнул он дежурному, - Остаешься один. С телефона ушей не снимать!
- Понял, товарищ майор! - растерянно проговорил Пастряков, - А что случилось?
- ЧП на трассе, со стрельбой.
- А что же они мне...
- Рация не работала, позвонили мне напрямую. Все! Выполняй! Всех направляй к Великовечному, к посту ГИБДД! Тарасов, бегом!
Через две секунды вся группа изчезла. Ошарашенный Пастряков, забыв о странных посетителях, над которыми смеялся всего минуту назад, возбужденно заходил по дежурке, выглядывая в полутемное, давно не мытое, окно.
* * *
Андрей сидел, отрешенно устремив взгляд в пол. Ира взволнованно следила за Пастряковым.
Тот, словно очнувшись, тоже глянул на молодых людей.
- А ну... - подскочил он к ним вплотную, звякнув вытащенной из кармана тяжелой связкой ключей.
- Вставайте! Идите вон туда! - От былой добродушности не осталось и следа.
Рука милиционера показала на решетку, за которой сладко спал Алик Ивашкин.
Андрей поднялся и с тоской посмотрел на Пастрякова.
- Подождите, не надо! - Ира вцепилась в рукав старшего лейтенанта, но он грубо оттолкнул ее.
- Убери грабли, шалава подзаборная! А то костей не соберешь!
Главным противником, впрочем, была не она, а ее спутник. Пастряков жестко схватил Андрея за плечо, готовясь пхнуть в сторону камеры, но вдруг ощутил противодействие.
- Ты че? - глаза милиционера сузились.
Шутки, похоже, закончились. Дерзкие наркоманы пробуют оказать сопротивление? Значит, надо сразу разъяснить, кто здесь главный! Жаль, он сразу не надел на них наручники. Но ничего, сейчас он схватит этого парня за руку и мгновенно вывернет — до боли. А потом протащит его носом книзу - сломленного, подволакивающего ноги - и швырнет в клетку, где ему самое место. Так было множество раз, и тело Пастрякова готовилось совершить соответствующие движения полностью автоматически.
Пальцы его нырнули к запястью Андрея, но тот вдруг схватил старшего лейтенанта за форменную рубашку и резко дернул на себя.
Ошеломленный Пастряков потерял равновесие ровно на одну секунду, но Андрей тут жетолкнул его обратно, вложив в это действие все свои силы.
Милиционера поволокло назад. Он махнул руками, пытаясь удержаться вертикально, но, не в силах побороть стремительно смещающийся центр тяжести, стал валиться навзничь.
Полоса приятных событий для старшего лейтенанта на сегодня, похоже, закончилась. Голова его влетела затылком в угол металлической решетки, отделяющей милицейский пост от общего помещения дежурки.
Грузное тело без звука рухнуло на пол.
Андрей, тяжело дыша, оглянулся на Иру, которая, белая от ужаса, смотрела на застывшего Пастрякова, под головой которого расплывалась лужица крови.
- Ты убил его!!!
Андрей склонился над поверженным милиционером, торопливо проверяя пульс:
- Жив вроде...
На столе за решеткой оглушительно зазвонил телефон. Андрей метнулся к Ире и дернул ее за руку:
- Бежим отсюда, скорее!
18
Село Великовечное
30 км к северу отБелореченска
12 августа 2010 года
Раннее утро
Все наличные силы милиции собрались на въезде в село Великовечное, где группа вооруженных преступников совершила дерзкий налет на местный пост ГИБДД. Сейчас здание, где укрылись бандиты, было полностью окружено со всех сторон.
Местность вокруг не блистала обилием естественных укрытий, поэтому милиционеры прятались там, где получалось — в глубокой дренажной канаве, отделяющей территорию поста от колхозного поля, на другой стороне шоссе, полностью закрытого сейчас для движения, и за малонадежными кузовами десятка служебных автомобилей.
* * *
Только что прибывший на место происшествия майор Литвинов смотрел в бинокль на захваченный пост. Рядом находилось несколько сотрудников, в том числе — старшина Тарасов.
- Бойко, докладывай, - велел Литвинов.
- Товарищ майор, преступники блокированы. Их двое. Один на этой стороне, на первом этаже, второй ведет огонь с противоположной.
- Какое у них оружие?
- Автоматы. Наши Калашниковы и еще какой-то... Плюс винтовка.
- Сколько тут наших?
- Двадцать четыре человека.
Сделав неловкое движение, Олег поморщился. На грудине наливался огромный болезненный синяк от угодившей в пластину бронежилета тяжелой пули.
- Гранаты еще у них есть, это точно. Они дежурку взорвали. Всего их было четверо. В грузовике убитый водитель, его видно с той стороны, и один вон там лежит, на площадке.
- Наши потери?
- Тоже двое. Лейтенант Хазин и ефрейтор Ручкин. Они были на посту в момент нападения.
- Погибли?
- Наверняка, товарищ майор...
Литвинов навел бинокль на убитого преступника, лежавшего навзничь, удивленно отставил окуляры, потом взгляделся снова.
- Что за хрень? Он в фашистской форме, что ли?
Старшина Тарасов вздрогнул и, слегка высунувшись, впился сощуренными от напряжения глазами в валяющийся метрах в ста метрах труп.
- Так точно, товарищ майор! - ответил Бойко, - Мы его уже со всех сторон рассмотрели. Форма, каска — немецкие, как в военных фильмах, в точности! Погоны, молнии — все! И грузовик тоже весь свастиками разрисован.
- Ничего не понимаю...
- Товарищ майор! - сбоку к Литвинову придвинулся Тарасов. Лицо его было крайне взволнованно.
- Чего тебе?
- Я должен немедленно доложить вам о сегодняшнем происшествии в дежурной части! - он смотрел на начальника бегаюшими виноватыми глазами.
- Час назад в РОВД пришли два человека. Они заявили, что дачный поселок Речной, в десяти километрах отсюда, захвачен немецкой воинской частью, перенесшейся сюда из 1942 года.
- Ты что несешь?! - Литвинов вытаращил глаза, - Пьян, что ли?
- Никак нет, товарищ майор, я не пьян! Сержант Бойко доложил, что убитый полностью одет в немецкую форму времен войны. И люди у нас в дежурке говорили точно про таких же солдат. И они указали, где могут быть эти фашисты — в поселке Речном!
Литвинов оглянулся на площадку, потом снова посмотрел на Тарасова ошарашенными глазами. Версия о перемещении во времени немецких солдат была настолько неправдоподобна, что практичный мозг майора отказывался ее принимать. Но тем не менее два факта были налицо — труп в фашистской форме на площадке и двое в РОВД, говорившие о немцах в Речном. И Тарасов совершенно правильно связал эти два события воедино. Но это же невозможно, невероятно!
- Может, они нашли склад с немецкой формой времен войны? - предположил Олег Бойко, - Тут же были бои, могли остаться землянки, схроны всякие...
«Точно! - мысли Литвинова вновь обрели под собой прочную, естественную, опору, - Так наверняка и было. Бойко полностью прав».
«Убитая женщина! - недавнее происшествие, сейчас заслоненное новыми, грозными событиями, вспыхнуло перед ним ослепительной разгадкой, - Она застрелена тоже немецкой пулей, из немецкого пулемета! И поселок Речной — выше по течению, ее наверняка принесло оттуда. Это дело рук одной и той же банды!»
- Тарасов, где сейчас эти двое? Кто они такие?
- Это молодые парень и девушка, товарищ майор. Вы их видели, когда забирали меня сюда.
- Что они конкретно говорили про Речной?
- Сказали, что там находится немецкая часть - численностью до двух десятков бойцов, с двумя танками. И у них в заложниках — местные жители, женщины и дети.
- Они сейчас в дежурке, у Пастрякова?
- Да.
- Вы их задержали? Нет? Почему?
Тарасов опустил голову, как нашкодивший ребенок.
- Мы подумали, что это просто обкурившиеся наркоманы... И что они все придумали.
- Идиот! Если это были наркоманы, то тем более нужно было их арестовать!
* * *
Литвинов лихорадочно набирал номер РОВД.
- Не отвечает... Тарасов, ты понял — Пастряков не снимает трубку! Ты понимаешь, что это может означать?!
- Так точно...
- Бойко! - повернулся Литвинов к сержанту, - Ты все слышал? Сейчас же бери двух человек на твой выбор, и вот этого разгильдяя Тарасова, и во все ноги дуй в Белореченск! Ты — старший группы. Задача — задержать этих наркоманов и как можно скорее доставить сюда.
- Есть! - Бойко, пригнувшись, рванулся к служебным машинам, прячась в сухом ровике дренажа. За ним, не оглядываясь на майора, побежал старшина Тарасов.
* * *
Санитар Йозеф Менк, свернувшись калачиком, крепко спал на небольшом диванчике в главной комнате «штаба», когда танковый шлем, лежащий рядом на табуретке, ожил дребезжащим сигналом вызова.
Йозеф мгновенно вскочил, провел ладонью по мятой роже и схватил рацию:
- Рядовой Менк на связи!
- Менк, Хоммер в штабе? - протрещал высокий голос Книтцеля.
- Никак нет, обершарфюрер!
- А где он?
- Не могу знать!
- А Прант?
- Его тоже нет. Из начальства — только оберштурмфюрер Бергер.
- Позови его немедленно!
Менк приоткрыл дверь в начальственную спальню. Бергер спал, широко разбросавшись по кровати и выводя носом замысловатые рулады.
Санитар решительно подошел и затряс белое, в красноватых прыщах, плечо командира гарнизона.
* * *
Почесываясь и зевая, в наспех наброшенном на плечи мундире, Бергер поднес шлем к уху.
- Книтцель, чего тебе?
- Оберштурмфюрер, докладываю — пулеметная точка Фридхофа пуста!
- Чтооо?!
- Их нигде нет!
- Вы все осмотрели?
- Так точно! Они пропали. Ни их вещей, ни оружия.
- Значит, там побывала русская разведка! Вы видели кого-нибудь?
- Никаких следов борьбы или волочения, оберштурмфюрер. Мы проверили буквально каждую травинку. Тем более, они всегда спали по очереди. Так что один точно поднял бы тревогу. Похоже - они просто бросили пост и сбежали!
* * *
Звонок оперативного дежурного Главного Управления МВД по Краснодарскому краю застал генерал-лейтенанта Земскова в это едва начинающееся утро дома. Многолетний опыт действий в чрезвычайных ситуациях заставили генерала проснуться и приступить к служебным обязанностям практически мгновенно.
Информация о вооруженной до зубов банде, захватившей дачный поселок и совершивших дерзкое нападение на пост ГИБДД, требовала незамедлительных мер. В распоряжении генерала были все силы милиции края, в том части спецназначения. Но, поскольку преступниками были применены боевые гранаты, происшествие автоматически переходило в компетенцию ФСБ. Чекисты всегда забирали себе «взрывы», какого бы характера они не были, и относились к самодеятельности по этим вопросам очень и очень нервно. Тем не менее полностью в стороне оставаться было нельзя.
Все это пронеслось в головеЗемскова за долю секунды.
- Поднимайте СОБР, - глухо сказал он в ожидавшую трубку, - И немедленно соедините меня с УФСБ Краснодарского края.
* * *
Литвинов, держа у глах бинокль, наблюдал за своими подчиненными, подбирающимися с двух сторон к блокированному посту ГИБДД. Прячась, распластываясь вдоль невысокой стены первого этажа, трое из них наконец достигли оконного проема, затаившись под ним с автоматами наготове.
Сквозь разбитое стекло сухо треснул очередной выстрел, и пуля вспучила асфальт метрах в двадцати от майора. Преступники, явно экономя патроны, стреляли редко и в основном одиночными. На предложение сдаться они ответили молчанием, возможно — надеясь продержаться до подхода костяка ьанды из Речного. Но шансов на такой исход у них уже не было.
Через заколоченный боковой вход, почти бесшумно разжав его мощной монтировкой, в здание уже протикла вторая группа милиционеров, и развязка наконец наступила, взорвав замершую в напряжении площадь грохотом частых и длинных автоматных очередей.
- Первый - готов! - хрипло ожила рация, - Идем наверх!
* * *
Оглушительная пальба и матерные крики, внезапно возникшие на первом этаже, почти сразу стихли, поведав Гренельсу все о судьбе прикрывавшего его с тыла Карла Мезера. Следом на лестнице послышался набегающий топот десятков тяжелых ботинок.
Героическая смерть за Рейх абсолютно не входила в жизненные планы жандарма. Поэтому он швырнул почти разряженный автомат в сторону, рухнул на колени и торопливо положил ладони на склоненный вниз затылок.
* * *
Экипаж танка Бема ночевал на свежем воздухе, на прекрасно оборудованной лежанке из еловых ветвей, и выспался просто чудесно. Нечасто на Восточном фронте выдавались такие тихие и безмятежные ночи.
Дежурили танкисты по очереди, предоставив время для отдыха и пулеметчикам из дозора напротив — Хайдеманну и Бауму.
Шарфюрер Август Бем , проснувшись всего несколько минут назад, сидел на броне танка, потирая заспанные глаза и прислушиваясь к аппетитному запаху кофе, который в большом котелке варили его подчиненные. Скоро они будут завтракать. Механик-водитель, традиционно бывший у них кашеваром, порежет аккуратными кусочками казенный хлеб, а сверху разложит тонкие кружочки местной сырокопченной колбасы, батон которой экипажу с великим трудом удалось перехватить в круговерти вчерашнего грабежа.
Утренний лес был просто чудесен. Роса уже почти пропала, вокруг заливались проснувшиеся птицы, и шарфюрер, болтая ногой, тоже мурлыкал себе под нос какую-то песенку.
Послышались шаги и громкие голоса. Бем соскочил с брони, поправляя форму. Танкисты тоже привстали от котелка, оглядываясь на командира.
* * *
На дороге появился Бергер в компании Менка и одного из минометчиков. Склонившись над окопом Хайдеманна, оберштурмфюрер перебросился с солдатами парой фраз и, развернувшись, быстро подошел к вытянувшемуся в струнку Бему. .
- Где Хоммер и Прант?! - с ходу заорал он, выхватывая из кобуры пистолет.
От него за километр несло кислым вином. Менк с минометчиком стояли чуть в стороне, поглядывая на танкистов и держа винтовки наготове.
- Не могу знать! - Август ошарашенно смотрел на начальника, - Они выехали за Мезером...
- Когда?! Зачем?!
- Около часа назад. Хоммер сказал, что рацию починили, и они едут догонять группу связи, так как, по переданному из штаба сообщению, на дороге замечены большевики. С ними были два солдата. Все они были на русской машине.
- Ты идиот, Бем! Никакой рации мы не починили, а эти четверо скотов просто сбежали отсюда, ты понимаешь это?!
Танкист замолчал. Он мог допустить любое развитие событий, но дезертировать к почти разгромленным русским — этот факт никак не мог уложиться в его голове. Какой в этом смысл?
- Почему ты их пропустил, олух проклятый, отвечай немедленно!
- Я не мог этого не сделать, оберштурмфюрер! Хоммер старше меня по званию и по должности.
- Ты арестован, Бем! И за свою халатность ты ответишь в самое ближайшее время! Сдать оружие!!!
Офицерский «Вальтер», плясавший в руках красного от ярости Бергера, был направлен командиру танка прямо в живот. Хмурясь, Бем вытащил из кобуры свой пистолет и передал его начальнику.
- На колени, проклятая гнида! Руки за спину! - орал тот, - Менк, свяжи эту каналью, немедленно!
- Чем связать?
- Да хоть бинтами, черт бы тебя побрал!
Выпуклые глаза Бергера сверкнули внезапным озарением, растянув губы в кривой усмешке.
- Ага!.. Теперь я все, все понимаю! Еврейка!!! Хитрая жидовка прокралась в поселок и сманила на свои большевистские калачи четверых наших... Хайдеманн!!!
- Я здесь, оберштурмфюрер! - светловолосый пулеметчик стремглав подбежал из своего окопчика, косясь на Менка, вяжущему скрученными бинтами запястья командира танка.
- Хайдеманн! Почему ты не задержал советскую шпионку? И не доставил ее ко мне лично?!
- Я как раз собирался это сделать, - ответил Лотар, с издевкой глядя в ошеломленное лицо Бема, - Но шарфюрер отстранил меня и занялся ею самостоятельно. Он был очень любезен с ней! Называл «фройляйн» и чуть ли не руки ей целовал!
- Сволочь! - офицерский сапог Бергера врезался в лицо стоящего на коленях Бема, разбив ему в кровь нос и губу.
Пистолет эсэсовца развернулся к замершим как статуи танкистам:
- А ну быстро в танк, разгильдяи! К бою!!! Немедленно всем к бою, черт бы вас всех побрал!
Он подскочил к костерку и в ярости ударил ногой по кипящей кастрюльке с кофе, выплеснув ее содержимое на закопченую гусеницу броневой машины.
- Роттенфюрер Хайдеманн!
- Здесь, оберштурмфюрер!
- Назначаю тебя командиром всех оставшихся пехотинцев. И моим заместителем.
- Слушаюсь!
- Пулеметный расчет передашь Шаубу. Менк пойдет к нему вторым номером. Ты сейчас же беги к Денгелю и веди сюда его и всех минометчиков. Вместе со всем оружием и барахлом.
- Какие у нас планы, оберштурмфюрер?
Бергер, тяжело дыша, утирал с лысой головы выступивший пот:
- Нас осталось слишком мало... А поганые дезертиры Хоммер и Прант наверняка уже пьют водку с жидовскими комиссарами и рисуют им подробные планы нашей обороны. Поэтому я принял решение уходить обратно к селу Великому — чтобы не попасть в засаду. Иного пути не вижу! Ответственность за данное решение полностью беру на себя.
Лотар Хайдеманн согласно кивнул.
- А с этим что? - он вытянул ботинок к валяющемуся на земле Бему, - Может, шлепнуть его на месте как пособника предателей?
- Неет... - Бергер присел на корточки и, плотоядно улыбаясь, смотрел на окровавленное лицо танкиста, - Мы привезем его к нашим, и я сам, лично, допрошу эту сволочь. Он нам расскажет все - без утайки — и про свою любимую «фройляйн» и про все остальное...
19
Краснодар
12 августа 2010 года
Раннее утро
Замначальника УФСБ по Краснодарскому краю полковник Адрианов, принявший на себя руководство операцией под Белореченском, стоял около ревущего лопастями МИ-8АМТШ(37), держа около уха рацию и наблюдая за посадкой в четыре вертолета сотрудников ФСБ и подразделения «Альфа-Антитеррор».
Особая дерзость неизвестной банды, передовой отряд которой только что был разгромлен силами милиции у села Великовечного, а также сведения о возможном наличии у преступников танков и артсистем, требовали сосредоточения всех наличных сил и средств.
Поэтому вертолеты 393-й базы армейской авиации, срочно прибывшие из Кореновска, были снаряжены по штатам военного времени, в том числе противотанковыми управляемыми ракетами, а стремительно запрыгивающие в них полсотни спецназовцев «Альфы» имели полное вооружение, включающее гранатометы и пулеметы с огромным боезапасом.
(37 - МИ-8АМТШ — новейший военно-транспортный вертолет России. Экипаж — 3 человека. Вооружение — пулеметы, авиационные пушки, управляемые ракеты, бомбы. Может перевозить до 26 десантников)
* * *
Рядом с Адриановым находился майор Иван Титов - один из лучших оперативников Краснодарского управления, который возглавил срочно созданную поисковую бригаду.
- Банда явно многочисленна, - говорил Адрианов, - и может начать отход мелкими группами в разных направлениях. Твоя задача, Иван Федорович — взять все эти варианты под плотный контроль.
Титов согласно кивнул:
- Надо уже сейчас начинать закрытие возможных путей отхода, товарищ полковник.
- Делаем! Генерал Земсков отдал соответствующий приказ по своей линии, и в дальнейшем обещал полное содействие. Пока это делается вслепую, тем не менее - милиция и все наши подразделения получили приказ проверять и задерживать всех подозрительных мужчин, особенно передвигающихся группами. Однако понадобятся более точные данные. Поэтому немедленно после окончания операции начинай действовать. Допрашивай всех подряд. Если кому-то из преступников все же удастся уйти — сразу организуй поиск!
* * *
Сквозь помехи рации прорвался далекий голос майора Литвинова:
- Взяли одного, товарищ полковник! По-русски ничего не понимает. Совсем! Документы у него тоже на немецком. Черт его знает, но похоже — действительно фашисты! Обязательно возьмите с собой переводчика!
- Что-то конкретно выяснили?
- Да! Да! Пленный показал на карте, откуда они выехали. Это дачный поселок Речной, в десяти километрах отсюда. Пленный знаками объяснил, что там осталось примерно 20-25 вооруженных солдат! У них — два танка и одно орудие или миномет!
Адрианов усмехнулся:
- Майор, вы его вполне хорошо допросили, даже без переводчика.
- Да, он сам сдался и на бумаге все что нужно — нарисовал на бумаге. Очень хочет жить! Но вы все равно переводчика берите!
- Ладно. Люди в поселке есть?
- Так точно! Заложники — 20-30 человек, в основном женщины и дети.
Адрианов посерьезнел:
- Слушайте внимательно, майор! Никаких действий самостоятельно не предпринимать!
Он разглядывал карту.
- Все наличные силы перебазируйте к Речному, сосредоточьте их около шоссе и поселка так, чтобы не подходить ближе нескольких километров. Себя не обнаруживать! Дороги перекрыть полностью! Никаких разведок не высылать! Мы будем через сорок минут максимум. Обеспечьте встречу.
- Понял вас!
- И направьте людей смотреть за рекой — они могут начать отход с той стороны.
* * *
Заложники, находившиеся в «тюрьме» поселка Речной, в этот предутренний час были разбужены гортанными криками и ревом двигателей, заполнившими всю округу.
Вскочивший с пола Дмитрий Грицук прилип к мутному окну. Рядом присела Галина Карманова.
- Что там? - взволнованно спросила она.
- Не знаю! Похоже — немцы бегут куда-то!
- Может, это нас освобождать идут?
- Да! - к ним присоединилась Кузьмичева, - Наверно, Андрей с Ирой все-таки добрались до Белореченска и сообщили!
- Тихо! - прикрикнул на них Грицук.
За стенами слышался громкий звон железа и немецкая брань.
- Уносят миномет... Грузят в машину!
Послышался визгливый голос Бергера. Грицук, прислонясь лбом к мокрому от росы стеклу, наблюдал, как эсэсовец выволок с веранды сонного Трофимова и сильно толкнул его в сторону. Тот, согнувшись и натягивая кепку, быстро потрусил к выходу с участка.
Затем, взревывая мощным мотором и обрушивая на обитателей тюрьмы противную вибрацию, мимо проехал танк. Двигался он по направлению к воротам садоводства.
Спустя несколько минут звуки вокруг стихли, переместившись куда-то вдаль. Наконец воцарилась полная тишина.
Почти все люди уже проснулись и с непониманием переглядывались.
Грицук скользнул к двери и несколько раз дернул ручку. По ощущениям, внешний замок был довольно хлипкий.
Член правления отошел на середину комнаты, оттуда разбежался и со всей силы впечатался в дверь плечом, с грохотом высадив ее напрочь и вывалившись вместе с ней наружу.
В затхлое помещение ворвался густой поток свежайшего утреннего воздуха. Все вскочили, напряженно следя за белой майкой Грицука, метавшейся около дома. Наконец мужчина снова возник в обрушенном проеме:
- Никого нет! - крикнул он горячечным шепотом, - Тикаем!
Он торопливо подхватил одну из маленьких дочек Инны Берестовой. Девочка доверчиво обвила его шею тонкими ручками, усеянными пятнышками недавней ветрянки.
- Быстро! В лес, в поле, на реку! Только скорее, пока они не вернулись!
* * *
Весь немецкий гарнизон, выдвинувшийся на наличном транспорте из брошенного поселка, стоял сейчас около дороги на краю леса.
Бергер, забравшись на спину санитара Менка, согнувшегося буквой «Г» и держащегося за дерево, разглядывал в бинокль смутно видимое в трех километрах шоссе. На нем появлялись все новые и новые странные автомобили — сине-белые, с горящими на крышах красными переливчатыми огнями. Из них выпрыгивали люди в невиданной эсэсовцем форме, в руках почти у всех угадывалось оружие.
Спрыгнув с живой подставки, он развернулся к стоящему неподалеку Лотару Хайдеманну.
- Какая-то непонятная русская часть. Но они ждут именно нас, это совершенно точно!
- В этом нет никаких сомнений, оберштурмфюрер!
Бергер подошел к стоящей в траве санитарной сумке Менка и, выдернув из нее початую бутылку вина, стал зубами вытаскивать пробку. Хорошо глотнув, он всунул в рот очередную сигарету:
- Они явно подтягивают силы! Скоро они запрут выезд намертво и тогда нам конец!
- А где же наши? - спросил Хайдеманн, тоже закуривая. Он уже вполне расправил плечи в новой должности.
- Понятия не имею! Но эти русские на дороге действуют слишком уверенно. Значит, нашим не удалось развить наступление, и фронт стабилизировался где-то севернее. Поэтому мое решение о прорыве абсолютно правильное. Нужно немедленно идти к селу Великому!
Небритый кадык Бергера заходил вверх-вниз, впуская в желудок очередную порцию вина. Со стоящего в десяти метрах танка на него сумрачно глядел Курт Книтцель.
- Все! - сплюнул Бергер, - Атакуем русских прямо сейчас! Фогт!
- Здесь, - шагнул вперед усатый шарфюрер - командир минометного расчета.
- На грузовике выдвигаешься по грунтовке на полтора километра от русских. Ставишь миномет и прикрываешь атаку.
- Слушаюсь!
- Книтцель! Берешь на танки остатки пехоты и сбрасываешь большевиков с дороги.
- Так точно!
- Ежесекундная связь со мной. Всем все понятно? По местам!
Солдаты забегали, навьючивая на себя дополнительные пулеметные ленты и утыкая пояса гранатами, несколько ящиков которых лежали на открытом борте грузовика.
* * *
В стороне стоял Иван Трофимов, озираясь и испуганно комкая в руках кепку. Полчаса назад его, сладко спавшего на штабной веранде, пинком разбудил непонятно что орущий Бергер, погнав старосту в строй суетящихся немцев.
У его ног полулежал Август Бем - со связанными руками и ногами, и заляпанным ошметками подсохшей крови лицом. Глаза танкиста равнодушно смотрели на пожухлую августовскую траву.
20
Дачный поселок «Речной»
12 августа 2010 года
Утро
- Давай! Давай! - сержант Никонов неистово крутил жезлом, разгоняя оставшиеся на дороге гражданские автомобили.
Только что трассу отсекли по обе стороны от Речного, и кордоны ГИБДД прочно встали на расстоянии двух километров от злосчастного поселка. Однако внутри этого участка еще метались несколько десятков машин, которых следовало отправить восвояси как можно быстрее.
* * *
Никонов и Анзор Самшидов прибыли одними из первых и находились сейчас прямо напротив грунтовки, ведущей к Речному.
- Мишка, вон они! - крикнул Самшидов, хлопая товарища по плечу, прикрытому лямкой бронежилета.
Тот оглянулся и увидел далеко в поле черные точки, медленно приближающиеся к шоссе.
Подбежал запыхавшийся майор Литвинов с группой вооруженных милиционеров:
- Что у вас тут?
- Движение со стороны поселка, товарищ майор! - доложил Самшидов.
Литвинов, расставив ноги, глянул в бинокль.
По грунтовке катился тентованый грузовик. На расстоянии примерно в полтора километра он остановился, высыпав из кузова несколько крошечных фигурок. Его обошли два танка, двигающиеся один за другим. На каждом из них сидели несколько солдат в блестящих на утреннем солнце касках. Проехав метров двести вперед, бронированные машины тоже встали. Черные дула башенных орудий, чуть двинувшись, уставились прямо на майора.
- Танки! - не своим голосом заорал он. - Очищайте дорогу! К бою!!!
* * *
- Уезжайте отсюда, быстрее! - кричал Никонов в опущенное боковое стекло вишневой «Мазды», за рулем которой сидела молодая, одетая в элегантный брючный костюм, женщина. Она прибыла со стороны Белореченска одной из последних и, завидя столпотворение милицейских машин, тут же затормозила.
- Ку... Куда? - девушка смотрела на сержанта широко раскрытыми глазами, зачем-то выворачивая руль в сторону.
- Прямо, скорее!!!
«Мазда» задергалась сцеплением и, резко взвизгнув колесами, вильнула в сторону обочины, стукнув в бок гаишный «Форд».
- Да что ж это такое! - не своим голосом возопил Никонов, подскакивая к непонятливой машине.
- Извините... - лепетала девушка, - Я не хотела! Я не знаю, как...
Она нервно щелкнула замком двери, собираясь выйти.
* * *
Андреас Фогт, командир минометного расчета, внимательно оглядел в бинокль дорогу, по которой метались русские солдаты. Его подчиненные, выгрузив и установив 57-килограммовый миномет, были полностью готовы к бою. На краю борта грузовика лежали раскрытые железные коробки с минами, подносчик уже держал одну в руках.
* * *
Бергер, сидящий за рулем грузовика, осмотрел застывшие в готовности к атаке танки, на броне которых расположились пулеметные расчеты Денгеля и Хайдеманна. Потянувшись к полупустой бутылке вина, валяющейся рядом на сиденье, он изрядно отпил из нее, и вылез из кабины.
Обойдя машину, он покосился в темный кузов, в глубине которого, на ящиках с патронами и гранатами, сидели связанный Бем и стороживший его Трофимов.
- Смотрите, без фокусов у меня! - погрозил им пистолетом Бергер, поворачиваясь к стоящему неподалеку минометчику.
- Огонь! Начинай, Фогт!
- Шестьдесят два - ноль(38), - скомандовал тот, кивнув сжавшемуся на броне танка Лотару Хайдеманну. Тот поднял руку в ответ.
Над ухом Фогта свистнула русская пуля, прилетевшая на последнем издыхании. Поправив каску, он отошел в тень грузовика.
- Осколочный!
Подносчик передал мину заряжающему, тот метнул ее в зияющий ствол. Плевок дыма, привычный удар по барабанным перепонкам, и трехкилограммовая мина калибра 81 мм, визжа стабилизатором, взметнулась в сторону дороги.
Оглушительный взрыв поднялся столбом грунта и дыма в ста метрах позади шоссе, заставив оставшихся на дороге милиционеров рухнуть на пыльный асфальт.
Никонов инстинктивно присел за открытой дверью «Мазды». Над головой тонко пропели несколько излетных осколков. Лобовое стекло иномарки с хрустом обросло паутиной трещин.
- Аааа!! - завизжала девушка, зажав ладонями уши и валясь на пассажирское сиденье.
Сержант, не ввязываясь уже в бесполезные разговоры, сунулся в салон и, схватив хозяйку машины за ноги, поволок ее наружу. Она почти не сопротивлялась, глядя на него полными ужаса глазами.
Никонов рывком вскинул худенькое тело на плечо и, пригибаясь, ринулся к обочине, откуда ему уже вовсю махал Анзор Самшидов.
(38 - Команда на прицеливание. Первая цифра — угол возвышения миномета в градусах, вторая — положение ствола относительно горизонтальной оси)
* * *
Литвинов, залегший на краю шоссе, оглядывал также затаившихся подчиненных. Их было порядка тридцати человек, примерно половина — гаишники. Все до единого были вооружены автоматами и пистолетами и облачены в бронежилеты. К несчастью, касок почти ни у кого не было.
В сторону немцев периодически щелкали выстрелы - одиночными или короткими, на три пули - очередями.
- Не тратьте патроны! - прокричал майор, - Все равно пока не дотягиваемся!
«Как нам останавливать танки? Чем?!»
* * *
- Семьдесят восемь. Право шесть! - Фогт сделал поправку на перелет.
- Рассредоточиться! - заорал Литвинов, когда второй взрыв полыхнул уже перед дорогой, - Нас берут в вилку!
Милиционеры метнулись в разные стороны, некоторые побежали вперед, скрываясь в низких кустах со стороны поля.
- Семьдесят два!
Командир минометного расчета в бинокль следил за полетом третьей мины, шедшей по крутой дуге со скоростью 170 метров в секунду.
Стоящая прямо напротив грунтовки вишневая машина взлетела в огненном столбе взрыва и, разваливаясь на части, обрушилась вниз, звеня по асфальту разорванными кусками металла.
- Отлично! - скуластое лицо Фогта расплылось в довольной улыбке.
- А теперь «лягушки»! Право — два!
Подносчик рванул замок железного ящика и вытащил новую мину. С виду она была точно такая же, как и первые три, лишь жирная красная полоса поперек веретеннобразного тела указывала на ее специальное назначение.
Все слились с землей, напряженно слушая нарастающий вой очередного снаряда. Раздался громкий шлепок об асфальт. Затем на мине сработал вышибной заряд, в долю секунды поднявший ее на два метра вверх, и только тут она лопнула градом смертоносной шрапнели(39).
Водопад осколков разнес в клочья спину и голову лейтенанта ППС, прячущегося в одной из придорожных канав. Еще один милиционер громко закричал, покатившись по земле и зажимая хлещущее фонтаном крови бедро. К нему немедленно бросились, оттаскивая в сторону.
Со стороны поля запела новая мина.
(39 - Шрапнель — вид артиллерийского снаряда, начиненного стальными поражающими элементами и подрывающегося на заданном расстоянии от цели. Названа в честь изобретателя — офицера британской армии Генри Шрэпнела (1761-1842)
* * *
- Отходим! Отходим! - кричал Литвинов, привстав и размахивая пистолетом, - Налево и направо! Отходим!!!
Минометные удары слились в один непрерывный гул, корежа милицейские машины и выкуривая людей из укрытий. Над шоссе повисло сплошное пыльное марево. Изломанные куски асфальта, выворачиваемые все новыми и новыми взрывами, летели во все стороны, калеча людей наряду с осколками. Радиус обстрела быстро смещался вправо, заставляя основную массу обороняющихся отходить все дальше.
* * *
Михаил Никонов и Анзор Самшидов сидели слева от грунтовки на Речное, затаившись в кустах и наблюдая за лесом дымчатых разрывов, размалывающим шоссе в двухстах метрах от них. Рядом, скорчившись, лежала спасенная девушка. Ее узкое красивое лицо дрожало от страха:
- Что тут происходит?! У вас что, учения?
- Тут война, - сказал Самшидов, отворачиваясь от очередного пыльного горелого облака, которое нес на них поднявшийся ветерок.
- Какая война?! Что вы говорите?
- Вот такая... Вооруженная банда тут прорывается!
- Тебя как зовут-то? - наклонился к девушке Никонов.
- Лена...
- А меня — Миша! Так вот, Леночка, лежи тут тихо и не вздумай даже голову поднимать. Поняла?
Он стащил с себя бронежилет и положил его сверху девушки на манер одеяла. Она молча смотрела на него темными глазами.
- Не волнуйся, все будят окей! - улыбнулся сержант.
* * *
Минометные взрывы стали отдаляться, но в уши ворвался новый звук - тяжелый нарастающий рев мощных моторов. Два танка, один за другим, двигались по грунтовке к раскуроченному минами шоссе.
Не сговариваясь, гаишники поползли ближе, прячась за жалкой растительностью поля.
Бронированные машины стремительно приближались. На корме каждой сидели по несколько солдат.
- Надо снимать пехотинцев! - сквозь шум крикнул Никонов товарищу.
Танки шли почти параллельно, и они вместе ударили из автоматов по ближнему, на башне которого была намалевана белая цифра «129». От брони в небо пошли звенящие и горящие рикошеты. Один из немцев взмахнул руками и скатился на землю. Второй солдат, схватив длинный пулемет, мгновенно соскочил с машины и исчез в бурьяне. Через секунду оттуда вылетела граната, хлопнувшая метрах в пятнадцати правее. Над милиционерами свистнули осколки, и Никонов, шипя, схватился на левое плечо.
- Задело? - оглянулся Анзор.
- Есть немного... - Сержант присел, зажимая ладонью болезненную рану.
Пальцы сразу наполнились кровью. Самшидов, пустив над головой предупредительную очередь, склонился к товарищу. Рванув длинный рукав форменной рубашки, он туго перемотал им рану товарища.
- Стрелять сможешь?
- Угу...
Атакованный танк,, пыхнув двигателем, резко развернулся. Из-под его угловатой башни хлестнули тяжелые очереди, срезая ветки и осыпая листву на рухнувших на землю милиционеров. Сбоку открыл огонь затаившийся пулеметчик.
Грохнула танковая пушка, и над головами гаишников прошелестел снаряд, лопнувший взрывом где-то далеко за спиной.
- Ну что, Анзорик, - повернулся к напарнику Никонов, - Чую, сегодня мы получим звания Героев Советского Союза! Посмертно...
* * *
- Восемь минут до цели! - повернулся закованный в шлем пилот вертолета.
Полковник Адрианов и командир «Альфы», сидевшие за его спиной, слушали наполненный резкими командами и докладами радиоэфир, ежеминутно корректируя планы предстоящей атаки.
- Первый, я Шестой! - вклинился кто-то на основной волне, - Нахожусь около реки. Из поселка бегут люди — в основном женщины с детьми!
- Шестой, я Семнадцатый! - быстро представился Адрианов.
«Первым» в местной милицейской иерархии считался Литвинов, поэтому полковнику ФСБ присвоили свободный номер с конца, но все многочисленные участники операции уже знали о его приоритете и главенстве.
- Семнадцатый, докладываю! До двадцати человек гражданских, бегут к реке и к лесу! Противник не обнаружен!
- Встречайте людей! - распорядился Адрианов, - Соблюдайте крайнюю осторожность! В поселок не входить! Ожидайте прибытие спецназа!
- Есть!
- Семнадцатый! - новое включение заполнило эфир звуками жестокого боя.
- Говорит Первый! - донесся крик Литвинова, - Нас атакуют! Сильнейший минометный обстрел! Есть убитые и раненые! На шоссе — два танка противника!
- Первый, немедленно уходите! - скомандовал Адрианов, - мы почти на месте!
В лобовое стекло вертолета летели желтые поля цветущего подсолнечника. Вдали темной полоской показалась окутанная дымом дорога.
* * *
Приказ мгновенно откликнувшейся на чрезвычайное происшествие Москвы предписывал обязательное пленение хотя бы нескольких преступников. Поэтому действия спецназа ФСБ были тщательно спланированы во время получаса томительного перелета от Краснодара. Сейчас их оставалось только осуществить.
- Группа Четыре! - скомандовал командир «Альфы», - Выдвигайтесь сразу на Речной. Противник, судя по всему, покинул поселок. Тем не менее — полная готовность! Группа Два...
Адрианов замолчал. Сейчас наступало время боевых действий, и вмешиваться в работу профессионалов не требовалось.
Их командный вертолет, имеющий обозначение «Группа Один», завис в полутора километрах от разгромленной дороги и начал стремительно подниматься вверх, осуществляя общую координацию начинающегося сражения.
* * *
Танк Курта Книтцеля развернулся на перепаханной минами асфальтово-песчаной каше, бывшей двадцать минут назад современным скоростным шоссе, и уставил дуло на север, в сторону далекого пока еще села Великое. В полукилометре по фронту расположидись несколько уцелевших русских машин. Периодически оттуда прилетали излетные пули, цокая рикошетами по броне.
Около правой гусеницы валялись два изрешеченных осколками трупа, сбоку белела оторванная нога в черном спущенном носке. Вокруг воняло жженым битумом и кислятиной сгоревшего тротила.
Второй танк контролировал тыл, поджидая грузовик с минометчиками и обстреливая из штатных пулеметов небольшую группу противника.
- Огонь! - скомандовал Книтцель.
Орудие плюнуло вспышкой, и 50-миллиметровый фугасный снаряд, черной точкой уйдя в сторону русских, разнес в клочья одну из их раскрашенных машин. Немедленно танк двинулся вперед.
Лотар Хайдеманн прятался вместе с Шаубом и Менком за низкой башней, держа свой МГ-34 наготове и отвечая короткими очередями на редкий обстрел остававшегося кое-где в кустах противника.
* * *
С запада раздался далекий гул. Он быстро приблизился, и Хайдеманн, вскинув голову в каске, увидел в прозрачном небе несколько темных точек.
Они стремительно вырастали, превращаясь в четыре огромные летающие машины с бешено вращающимися сверху винтами. Одна чуть отстала, воспарив кверху, другая свернула левее, обходя место боя, две оставшиеся летели прямо на немецкие танки.
Через секунду от них отделились темные продолговатые предметы, понесшиеся вперед с гораздо большей скоростью. Они устремились к танкам — каждая к своему — выравнивая траекторию и оставляя за собой белый густой хвост отработанных газов.
- Прыгаем! - не своим голосом заорал Хайдеманн.
Швырнув пулемет в сторону, он соскочил с брони, в два шага достиг придорожной канавы и распластал тело в отчаянном прыжке.
Лотар уже влетал в спасительные кусты, когда оглушительный взрыв сзади разорвал его барабанные перепонки. Гигантская подушка ударной волны подняла беспомощное тело в воздух и со всего маху швырнула на жесткие кочки поля.
* * *
Минометчики как раз затаскивали тяжеленный миномет в кузов грузовика, когда впереди на шоссе в огромных огненных облаках исчезли оба танка — основа ударной силы немецкой группы.
- Что такое?! - оттолкнув Андреаса Фогта, Бергер остолбенело глядел на приближающиеся к ним по воздуху непонятные винтокрылые машины. Метрах в двухстах одна из них зависла, и по грузовику прогрохотала тяжелая пулеметная очередь, заставив всех шарахнуться в стороны.
Рой 12-миллиметровых пуль угодил прямо в кузов, разорвав в клочья находящегося внутри наводчика и помогавшего затаскивать миномет Трофимова. От машины в во все стороны взметнулись куски брезента и деревянной обшивки. Миномет, только что поставленный на край борта, с глухим стуком выпал наружу. Следом посыпались ящики с минами.
- Уходим! - завопил Фогт не своим голосом.
Минометчики ринулись в стороны, ежесекундно ожидая детонации огромного боезапаса, но этого чудом не случилось.
* * *
Вертолет опустился почти к самой земле, и из него пружинисто выпрыгнули полтора десятка вооруженных бойцов в камуфляже и сферообразных шлемах. Трое побежали в сторону шоссе, к замеченному там одинокому пулеметчику, остальные, рассыпавшись полукольцом и пригибаясь, метнулись к грузовику.
Вторая воздушная машина, описав дугу, ушла в поле, нагоняя бегущих к лесу троих минометчиков.
* * *
- Стоять, сволочи! - Бергер рванулся было за убегающими солдатами, но, споткнувшись об ящики с минами, упал.
Короткая очередь взрыла песок у его ног, и оберштурмфюрер, мгновенно вскочив и развернувшись, навел пистолет на цепочку набегающих противников.
- Бах! Бах! - офицерский «Вальтер» одну за другой выплевывал 9-миллиметровые тупоконечные пули.
Они не единожды достигли цели, но неуязвимые «камуфляжи» продолжали надвигаться. Солнце искорками блестело на их стеклянных шлемах.
Затвор израсходовавшего патроны пистолета заклинило в заднем положении, и Бергер, отшвырнув его в сторону, выхватил из-за пояса снаряженную гранату. Вспотевшие пальцы сжали торчащий шнурок, готовясь выдернуть его и поджечь запал. В ту же секунду очередь из короткого автомата распорола черную грудь эсэсовца.
Так и не взведенная граната выскользнула из вмиг ослабевшей руки, и уже мертвое тело повалилось на разбросанные вокруг минные ящики.
* * *
Предупредительный пулеметный залп из второго вертолета остановил отчаянный спринтерский бег Андреаса Фогта, заставив его с остальными, как зайцев, вильнуть вправо. Но и с этой стороны по полю прочертилась длинная дымящаяся борозда.
Винтокрылая машина зависла над замершими солдатами. Из открытого борта на них глядели черные дула автоматов.
Тяжело дыша, Фогт густо сплюнул, оглянулся на товарищей и, бросив оружие, поднял кверху длинные костлявые руки.
* * *
Ошеломленный столь внезапным изменением обстановки, Денгель с ужасом смотрел на догоравшие на дороге танки и ревущие в небе вертолеты. Очередные выстрелы со стороны засевших неподалеку русских, теперь уже гораздо более уверенные и прицельные, заставили его нырнуть лицом в сухую, пахнущую полынью, землю.
Сзади вдруг вихрем налетел топот стремительных ног. Удар под ребра остановил дыхание, и тут же железные руки вывернули его кисть к затылку. В спину воткнулось тяжелое колено, и пулеметчик замер, не имея никакого желания сопротивляться.
* * *
Уже через полчаса место недавнего боя наполнилось воем сирен, массой служебных автомобилей и десятками людей в форме и штатском, перемещающихся по искореженному шоссе и прилегающему полю.
Сержант Никонов сидел на куске развороченного асфальта около машины «Скорой помощи», чувствуя саднящую тяжесть в налившемся раной плече, которое туго бинтовал молодой усатый фельдшер. Рядом на корточках сидела Лена, наблюдая за процедурой.
- Спасибо тебе, Миша, - ласково тронула она здоровую руку Никонова.
- Да ну... - поморщился тот.
- Больно?
- Нормально.
Лена широко раскрытыми глазами смотрела на жестко закованных в наручники солдат в фашистской форме, которых осматривали и обыскивали офицеры спецназа. Они были совсем как настоящие, но практичный разум молодой деловой женщины соглашался верить лишь в какое-то гротескное переодевание.
Мимо, к другой «Скорой», протащили носилки с Лотаром Хайдеманном. Он был лишь в изорванных полуспущенных брюках и в одном носке — все остальное сдернуло взрывной волной. Лицо под всклокоченными светлыми волосами было цвета баклажана, такая же синева стремительно накрывала голые плечи и туловище.
Носилки на секунду остановились, и на девушку из-под набрякших слезящихся век глянули красные от полопавшихся сосудов глаза. Черные губы чуть приоткрылись, но тут же снова сжались от невыносимой боли.
* * *
Раненого унесли, и тут же перед Леной возник мужчина средних лет с озабоченным властным лицом. Рядом с ним находился рослый спецназовец с коротким автоматом в руках.
- Вы кто? - без предисловий обратился он к девушке.
- Полянская Елена... - робея, она поднялась, с досадой чувствуя на себе грязный и местами рваный брючный костюм, - Я из Белореченска.
- Полковник Адрианов, - представился ее собеседник, - Вам придется задержаться.
- Зачем?
- Так надо. После того, что вы здесь видели, ваши контакты с внешним миром должны быть ограничены. Как минимум — на несколько дней.
- Но... У меня же работа! Меня только назначили начальником отдела, я должна быть сегодня в Краснодаре, на переговорах! Это очень срочно и важно!
- Не волнуйтесь, - усмехнулся Адрианов, - Мы напишем вам такую справку, что ваш начальник не только вас не уволит, но, возможно, еще и повысит в должности... Ваша машина цела?
- Да куда там!.. Вон — кусок от нее валяется...
- Стоимость автомобиля будет полностью компенсирована. Через страховку или из госбюджета. Так что ни о чем не беспокойтесь. Вашим родственникам мы также обо всем сообщим...
* * *
- Не переживай, Лена, - сказал Никонов, когда полковник ушел по своим делам, - Меня ведь тоже наверняка изолируют... Но через какое-то время все кончится, верно?
Она пожала плечами, глядя на его бледное, но веселое лицо.
- Может, оставишь свой телефончик? - сержант улыбнулся, - Я бы потом пригласил тебя куда-нибудь... Куда — пока не знаю, но я обязательно придумаю, не сомневайся!
Длинные ресницы Лены поднялись, чуть помедлили, всматриваясь в прищуренные глаза Никонова, а потом мягко кивнули, соглашаясь.
* * *
По факту нападения на сотрудника милиции и причинения ему тяжких телесных повреждений в РОВД Белореченска находились следователь прокуратуры Кагорецкий и эксперт-криминалист Тишин.
Пастрякова, так и не пришедшего в себя, увезли в больницу - с сильным сотрясением мозга и открытой травмой черепа. Тишин уже заканчивал осмотр помещения на предмет отпечатков пальцев.
На месте дежурного сейчас находился сержант Бойко, а понурый Тарасов, стремительно превращающийся в обвиняемого в служебной халатности, сидел на лавке напротив Кагорецкого и машинально разминал холодные потные пальцы.
Он вспомнил только фамилию парня, бывшего в дежурке — Ситников. Но для установления личности требовалось гораздо больше данных.
- Как его имя, ты хоть помнишь? - хмурился следователь, - Вы спрашивали об этом? А девушка, которая с ним была — она кто?
Тарасов лишь сокрушенно покачивал головой.
* * *
Подошел один из сотрудников и сунул в руки Кагорецкому несколько листов.
- Фотографии подозреваемых с камеры видео-наблюдения. Вполне удачные. Отправлять их на розыск?
- Да. А эти оставь мне.
В эту секунду откуда-то сбоку раздался протяжный стон и кряхтение. Это начал просыпаться Алик Ивашкин, до сих пор безмятежно валявшийся на лавке в камере. Никто до этого не обращал на него никакого внимания.
Тарасов вдруг поднял глаза на Кагорецкого:
- Товарищ капитан! Разрешите доложить — вон тот мужик, который в камере - он пришел за час-полтора до этих людей и тоже говорил про немцев и про Речное!
- А что ж ты молчишь, черт тебя задери?!
Следователь быстро подошел к медленно переворачивающемуся в вертикальное положение Алику.
- Вы кто? - с ходу навалился Кагорецкий, - Как ваша фамилия?
Ивашкин уставился на него очумелыми испуганными глазами, облизывая сухие губы и комкая трясущиеся руки. Капитан поморщился от мощного похмельного «выхлопа».
- Понятно! Тарасов, у вас тут какое-нибудь спиртное имеется?
- Коньяка есть немного, - честно ответил тот, - Под столом в дежурке.
- Коньяк? Кучеряво живете! А ну — тащи быстро! И стакан не забудь!
* * *
Следователь помахал бутылкой перед Аликом, глаза которого немедленно зажглись вожделением:
- Что, тяжко? Поправиться хочешь?
Тот торопливо закивал.
- Тогда отвечай на мои вопросы, и я сразу же буду тебя угощать. Как твоя фамилия?
- Ивашкин... Альберт.
- Ты из поселка Речного сюда пришел?
- Ага.
Кагорецкий плеснул ему немного коньяка. Алик радостно схватил стаканчик и залпом опрокинул в себя. Лицо его, до этого блеклое и помятое, на глазах стало розоветь и оживать.
- Ух, спасибочки вам! А то...
- Ладно! Ты в Речном всех знаешь?
- Ну... Почти что всех, считай! Я ж там постоянно живу, и Сонька моя тоже...
Кагорецкий сунул ему в руки снимки с камеры наблюдения.
- Вот этих знаешь? Встречал когда-нибудь?
- В Речном?
- И в Речном, и вообще.
Алик долго смотрел на фотографии, близоруко поднося к глазам то одну, то другую.
- Парня не знаю. Никогда не видел.
- Точно?
- Сто процентов.
- А девушку?
- Ее знаю. Через улицу живет.
- Как зовут?
- Ира.
- А фамилия?
Алик наморщил лоб и стал тереть его узкой жилистой ладонью. Кагорецкий налил ему еще немного коньяка.
- Не помню!..
- Ты ж говорил — всех знаешь, черт бы тебя побрал!
- Знаю! Но по именам только!
- Что еще про нее скажешь?
- Чего... Она с матерью живет, ее Люда зовут. У матери мужик есть, но он не отец Иркин... Кажется — Володя... Или Владик.
- Они местные? Белореченские?
- Да. Мы там все почти...
- План садоводства сможешь нарисовать? Примерно хотя бы? И участок, где эта девчонка живет?
- Смогу! А скажи, командир, чем там в Речном все кончилось? Поймали этих фашистов?
21
Трасса Майкоп - Армавир
12 августа 2010 года
Утро
- Гуго, не пора ли менять машину? - раздался за спиной Пранта голос Вернера Фридхофа, - Почти два часа мотаемся на ней. Русские уже наверняка знают про нее!
Жандарм, сидевший на переднем сиденье рядом с водителем-Ройсом, вглядывался в плотный поток встречных и попутных автомобилей.
- Я в этом очень сомневаюсь, - ответил он, не оборачиваясь, - У русских сейчас полно других дел... Уверен, что еще час-полтора в запасе имеются. Но, не волнуйся - я уже начал поиск подходящей машины на смену...
* * *
Черный джип «Гранд Чероки», реквизированный беглецами в поселке Речной, только что обходными путями миновал Майкоп и, вылетев на шоссе до Армавира, стремительно набирал скорость.
Якоб Ройс уже вполне освоился с незнакомой машиной и уверенно вел ее, наслаждаясь легкостью управления и плавным ускорением могучего двигателя.
Он с детства был с техникой на "ты". Круглый сирота, живший в церковном приюте в маленькой баварской деревушке, Якоб к 16 годам изучил и освоил все механизмы, которые смог обнаружить в окрестностях. Потом он много работал на полях и на мельницах, после строил дороги, трудился на лесозаготовках и на военном заводе в Мюнхене. Любил спорт, занимался плаванием, бегом, несколько раз прыгал с парашютом, хотел даже стать военным летчиком, но не попал в училище из-за высокого роста.
В дивизии "Викинг" Ройс был на хорошем счету, отличался смелостью и хладнокровием, несколько раз участвовал в разведывательных выходах и имел знак за уничтоженный советский танк.
* * *
Два часа назад, выбравшись из захваченного поселка, они понеслись на юг, к Белореченску, и миновали его практически без происшествий, если не считать нескольких серьезных заторов, вызванных начавшейся операцией по блокированию прилегающего к Речному района.
Никто не обращал на их машину никакого внимания, хотя вокруг весьма активно перемещались пестро раскрашенные, мигающие красно-синим светом и завывающие сиренами автомобили. Не было никакого сомнения, что это русская милиция.
Проехав Белореченск, «Гранд Чероки» вывернул на широкую оживленную трассу. Это оказалась дорога на Майкоп. Прант долго копался в атласе автодорог.
- Ладно! - махнул он рукой, - Сейчас нужно убраться отсюда как можно дальше. Потом, в спокойной обстановке, сориентируемся и подумаем, что нам делать дальше...
Это был разумный аргумент, против которого никто не возразил. Но одновременно заговорили о смене автомобиля.
- Поймите - эту машину сейчас никто не ищет! - возражал Прант, - Более того, о ней еще даже наверняка не знают. Русским надо время, чтобы разобраться с Бергером и оставшимся гарнизоном. Потом — раненые, убитые и заложники. И - только спустя несколько часов - они наконец узнают о нас и приступят к розыску. Все это время у нас в запасе. А если мы угоним другую машину сейчас, то ее могут хватиться сразу же, и вот тогда нам действительно придется плохо!
* * *
Однако надежды жандарма на безмятежное путешествие скоро растаяли. На подъезде к Майкопу замаячил милицейский пост, рядом с которым острые глаза Ройса разобрали несколько автоматчиков в касках и армейской форме.
Тормозили абсолютно все автомобили, подряд, поэтому немецкой группе пришлось быстро и осторожно развернуться в обратном направлении.
- Проклятье! - цедил Прант сквозь зубы, - Якоб, быстро ищи какую-нибудь боковую дорогу! Похоже, крупные города теперь не проедешь...
«Надо было все-таки бежать одному, как я и хотел вначале, - думал он, - Эта троица только ненужная обуза, к тому же привлекающая дополнительное внимание».
Впрочем, он понимал, что без русских денег и машины он не ушел бы далеко. Да и корявый русский язык, за владение которым, собственно говоря, его и взяли с собой, тоже не добавлял особенно много шансов на успех.
«Ладно, посмотрим... Главное сейчас — выскочить из круга оцепления! Который с каждой минутой все больше расширяется... Хотя, если попадем в мышеловку, у нас есть чем отбиться, даже от автоматчиков. Поэтому пока эти трое необходимы и полезны. А вот потом, когда вырвемся, нужно будет от них избавиться... Четверым не добраться до границы, а одному, с деньгами — вполне! Тем более какие-никакие русские документы у меня есть...»
Петляя по ухабистым проселкам, они кое-как обогнули майкопские кордоны и наконец вырвались на прямую трассу до Армавира.
* * *
- И что же, Гуго - «подходящая машина» в твоем понимании? - прогудел Фридхоф, - Я вот смотрю в окошко и вижу — вокруг «тачек», как волос у меня на заднице!
- Нужна такая же, как у нас — с темными стеклами, - ответил Прант, - Чтобы нас не было видно.
- Это принципиально?
- А пулемет ты куда спрячешь? - Хоммер приподнял за решетчатый ствол МГ-34, узкое метровое тело которого они с Фридхофом баюкали на коленях.
- В багажник можно положить.
- Ты двинулся, Вернер? Если нас окружат большевики, ты что, попросишь их подождать пять минут, чтобы добежать до багажника и вытащить пулемет?
- Да и без него тоже опасно, - сказал Прант, - Четверо молодых мужчин в такой обстановке явно привлекут внимание...
- Помимо этого, - добавил он, - Нужна машина - где один, максимум — двое человек. Которых мы сможем убрать тихо и незаметно. Я не собираюсь устраивать на дороге массовую драку или перестрелку!
Воцарилось молчание. Жандарм продолжил наблюдение за дорогой. Через несколько минут его глаза выхватили в зеркале заднего вида стремительно нагоняющий их автомобиль.
* * *
30-летний Илья Соловьев вел темно-зеленую «Ауди А4» бережно и аккуратно, объезжая малейшие колдобины и держась подальше от пыльной обочины, откуда на новенькую полировку могли прилететь нежданные камушки.
Машина была угнана две недели назад в Краснодаре, причем Илья, имеющий в уголовных кругах кличку «Соловей», принял в этом самое деятельное участие. Он уже два года состоял в группировке авторитета Беспалого, специализирующегося на кражах дорогих иномарок и подмявшего под себя добрую половину Северо-Кавказского региона.
Добытая «Ауди» была тут же переправлена в закрытом трейлере в Майкоп, где в одном из неприметных автосервисов с ней были выполнены все необходимые работы — перебиты установочные номера, поставлена новая хорошая тонировка, изготовлены чистые документы и, самое главное — произведена полная перекраска кузова.
Автомобиль угонялся под заказ, и сегодня Соловью предстояло доставить его покупателю, который с нетерпением ожидал свою «ласточку» в Ставрополе. Конечный этап всегда требует повышенного внимания, так как любая неосторожность может отправить «коту под хвост» напряженный, связанный с риском, труд многих сопричастных людей. Именно поэтому Соловей был предельно собран, держа безопасную дистанцию и идя на обгон только при стопроцентной видимости.
Впрочем, лесная извилистая дорога в этот утренний час буднего дня была достаточно свободна. Миновав поворот, Соловей выскочил на прямой участок и, быстро догнав ровно идущий черный джип «Гранд Чероки», приготовился обойти его по встречной полосе.
* * *
- А вот, кажется, и «подходящий вариант»! - усмехнулся Прант , внимательно рассматривая уткнувшуюся им в корму темно-зеленую иномарку.
Жандарм с удовлетворением оглядел затемненные стекла «Ауди» и одинокого, совсем не богатырского вида, водителя
- Скройтесь! - не оборачиваясь, бросил он Хоммеру и Фридхофу, - Мы с Якобом сами все сделаем.
Заветренные губы Ройса растянулись в согласной ухмылке.
* * *
Соловей легко обошел джип и, вернувшись на полосу, хотел было уже прибавить скорость, но на старой дороге в очередной раз замелькали выбоины. Оберегая подвеску, он несколько раз вильнул, объезжая особо крупные ямы. Джип, держащийся метрах в тридцати сзади, в точности повторял все его маневры. В его салоне угонщик разглядел растрепанного рыжего парня и мужика постарше в простецкой клетчатой рубахе.
«Лохи какие-то деревенские!»
Колдобины исчезли, и обе машины начали стремительно ускоряться. Стрелка спидометра «Ауди» приблизилась к 120 км/час, но джип висел сзади как привязанный. Впереди обозначился очередной поворот, и Соловей немного сбросил скорость. Через мгновение «Гранд Чероки» влетел в зад «Ауди».
Соловья мотнуло, и он крутанул руль вправо, уходя на обочину и с ужасом вслушиваясь в треск сыпящегося на асфальт битого пластика.
Джип, притормаживая, проследовал за ним. Через две секунды после столкновения обе машины, взметнув придорожную пыль, замерли у края дороги, метрах в десяти друг от друга.
* * *
Матерясь, Соловей выбрался из салона и подбежал к корме своей машины, с тоской обозревая изрядно помятый зад новенькой иномарки.
«Все! Финита ля комедия! Все дело накрылось!»
Из джипа выбирались виновники аварии. Рыжий водитель, мельком глянув на получивший гораздо меньше повреждений джип, приблизился и, сунув руки в карманы, стал смотреть на погнутый багажник «Ауди». Соловей с ненавистью оглядел его затрапезную майку и грязноватое конопатое лицо:
- Что ж ты, урод, наделал?! Какого хрена не тормозил?! На пустом месте ведь аварию соорудил, придурок!
Тот, метнув на угонщика сумрачный взгляд, лишь пожал плечами. Его спутник, такой же простоватый мужик в клетчатой рубашке навыпуск, тронул пыльным ботинком осколки разбитой фары.
- Извините... - виновато произнес он.
- Что - «извините»?! Ты хоть знаешь, чмо болотное, что тебе за это будет?! Вы серьезных людей подставили!
«Клетчатый» придвинулся чуть вперед и оказался почти рядом. Его сощуренные от солнца глаза метнулись по трассе и замерли на выползающей из-за поворота огромной тентованной «фуре».
- Вы кто такие?! - в отчаянии бушевал Соловей, - А ну - давайте сюда документы на свою сраную тачку! И ключи! Не поедете отсюда никуда!
Ущерб еще можно было погасить за счет этих горе-водил. Взяв хотя бы их джип в качестве штрафа. Но для этого надо вызвать сюда поддержку, и сделать это немедленно! Один он этих двоих точно не удержит. Хотя, все равно — номера он запомнил, так что в любом случае никуда не денутся...
Сзади медленно затихал шум мощного двигателя проехавшего грузовика.
Соловей сунулся в карман за телефоном, и в ту же секунду «клетчатый», почти без замаха, двинул ему в челюсть.
Гуго Прант никогда не занимался боксом, но год в полевой жандармерии на Восточном фронте хорошо поставил ему удар. Водитель «Ауди» без звука рухнул на землю. Тут же на него коршуном кинулся Якоб Ройс. Прижав коленями беспомощные плечи, он приподнял голову Соловья и резко крутнул ее в сторону. Раздался громкий хруст, и мгновенно обмякшее тело мертво распласталось на обочине.
Схватив убитого, Ройс с Прантом стремительно поволокли его к своему джипу. Мимо прошелестели колеса очередной попутной машины.
* * *
- Ты видела? - немолодой водитель повернулся к сидевшей рядом супруге.
- Ну — авария, - сонно проговорила та, - И что?
- Там мужика тащили за ноги! - ее муж, вытянув голову, силился разглядеть в зеркала заднего вида быстро убегающее место происшествия.
- Серьезно? - женщина тоже повернулась.
- Да говорю же!...
- Слушай, надо сообщить! - озабоченно глянул он на свою спутницу, - У меня и регистратор наверняка все записал.
- Зачем?
- Как - «зачем»? Там человека, может быть — убили!
- Убили, так убили! Нам-то что в это соваться?
- Таня, ты чего?... Преступление ведь! Как же - «не соваться»?
Жена уставила на него сощуренный взгляд:
- А того! Оно тебе надо — в такие разборки влезать? А если это бандиты? Ты против них будешь показания давать? Так их дружки нас всех потом на ленты порежут! Соображай, что говоришь!
- Но как же?.. - супруг оторопело посмотрел на нее.
- И о дочках подумай! Потому что это и их может коснуться. Лида беременна, ее беречь надо, а тут подойдут бандюганы и пнут в живот! Ты этого хочешь? Совсем дурак, что ли?!
- Так что делать-то?..
- Ничего. Едь дальше как ехал! «Не видел, не знаю», понял? И про все это забудь... Пускай милиция этим занимается, а не ты!
Муж досадливо сжал губы и, ничего не ответив, прибавил газу.
* * *
Через десять минут немцы перегрузили форму и оружие в захваченную машину. Убитого водителя засунули в ненужный уже «Гранд Чероки», и Ройс, лавируя среди деревьев, загнал джип в глубину прилегающей к дороге лесопосадки.
Прант яросто топтал мобильный телефон, вытащенный из кармана жертвы.
- Все сделал? - хмуро глянул он на подбежавшего Ройса.
- Порядок! - кивнул тот, - Сюрприз оставил, как ты и сказал.
- Едем!...
* * *
Когда «Ауди» скрылась за поворотом, на место недавней аварии неторопливо подрулила белая машина. Сидящий на водительском сиденье мужчина быстро скинул темно-зеленую рубашку, нацепив вместо нее грязноватую светлую майку.
- Все равно на выброс.
- Заодно бы рубаху выкинул, - сказала сидящая рядом женщина, - Ты ее лет десять носишь — затаскал уже всю...
- Нееет, она - счастливая! А удача нам сейчас ох как нужна! Ладно, пошли...
Выбравшись из салона, мужчина огляделся по сторонам и направился к темнеющему в паре десятков метров лесу. В руках он держал сложенный трубочкой кусок брезента. На плече болталась небольшая дорожная сумка.
Его спутница, присев на обочине, стала собирать в полиэтиленовый пакет валяющиеся осколки бампера и фар.
* * *
Углубившись в заросли, мужчина быстро обнаружил темнеющую громаду «Гранд Чероки». Посветив в салон фонариком, он надел тонкие матерчатые перчатки и открыл заднюю дверь джипа. Набросив брезент на еще теплый труп Соловья, валяющийся на заднем сиденье, человек перегнулся вперед и осторожно отвязал прикрепленную под рулевой колонкой гранату, от запала которой к ручке передней двери тянулась тонкая веревка.
Сунув гранату в сумку, мужчина извлек из нее толстый баллончик и, энергично встряхнув, попшикал из него на все пластмассовые детали внутри салона — ручки и кнопки дверей, переднюю панель и — особенно — на рулевое колесо.
Вырывающаяся из баллончика темная взвесь содержала в себе тончайший порошок графита, смешанного с «Суперлюминовой» - фосфорецирующим веществом на основе алюмината стронция(40). Через полминуты обработанные поверхности зарябили веселыми зеленовато-желтыми искорками.
В руках человека появился новый баллон — на этот раз со сжатым воздухом. Отрегулировав напор до самого малого значения, он осторожно направил сопло на рулевую колонку.
Сухая графитовая пыль, унося с собой светящиеся частички, сдувалась воздухом почти со всей поверхности, за исключением мест, где прикосновения пальцев сидящего полчаса назад Ройса оставили небольшие пятнышки кожного жира. Он еще не успел высохнуть, поэтому прочно приклеил к себе графитовую пудру вместе с «Суперлюминовой».
Скоро на поверхности рулевого колеса остались лишь аккуратные полукруглые отпечатки пальцев немецкого пехотинца, четко обрисованные ярким пигментом.
Удовлетворенно кивнув, мужчина провел ту же операцию с остальными обработанными поверхностями, и скоро салон «Гранд Чероки» украсился гроздьями отпечатков пальцев людей, посетивших машину бизнесмена Антонова за последние несколько дней.
Ненужные баллончики легли в дорожную сумку, а вместо них оттуда появился мощный профессиональный фотоаппарат с широкоугольным объективом.
Несколько минут мужчина снимал все светящиеся пятнышки в салоне. Затем, спрятав камеру, тщательно обтер тряпкой водительское сиденье и рулевую колонку. Усевшись, он повернул оставленный в замке зажигания ключ, и аккуратно вывел машину из леса - тем же путем, каким до этого ее загнал сюда Ройс.
(40 - Применяется, в частности, для изготовления светящихся циферблатов часов)
* * *
Опираясь на широкие колеса, «Гранд Чероки» выполз на дорогу и остановился перед белой машиной.
- Как дела? - глянул мужчина на подбежавшую спутницу, - Все собрала?
- Ага. Даже веничком слегка прошлась...
- Умничка! Телефон не забыла?
- Все тут, - женщина потрясла пакетом, - Что у тебя?
- Порядок.
- Слущай, ты весь светишься от этого порошка! - прыснула она, - Даже на носу и щеках зелененькое горит!
- Ничего, - спокойно сказал ее спутник, - Ехать нам совсем недалеко, так что там, на месте, сразу и умоюсь, и переоденусь...
22
Белореченск
12 августа 2010 года
Утро
Ребята сидели на уединенной лавочке в глубине главного парка Белореченска, куда они добрались, проплутав по городу несколько часов. Сначала, после побега из РОВД, Андрей тащил Иру, увлекая в сторону от возможной погони. После, убедившись, что преследования нет, уже сама девушка повела своего спутника по родным ей улицам.
Обоих мучило сомнение — удалась ли их миссия? Направлены ли военные силы на ликвидацию немецкого отряда и освобождение несчастных сельчан?
Андрей собрался было ехать назад, в Речное:
- Попробую вступить с ними в бой!
- Чем? У тебя же нет оружия!
- Добуду! А что еще делать? Ждать, пока они там всех поубивают? Ведь никто из милиции, похоже, не заинтересовался нашими словами. Я думаю - они всему этому просто не поверили!
* * *
Но, чем дальше к центру города они пробирались, тем больше признаков начавшейся суматохи им встречалось. Стремительно проносились патрульные машины милиции и газики армейских частей. Сбоку, со стороны реки, в небе постоянно висел вертолет, гудя, как рассерженный шмель.
На трассах уже образовывались густые пробки. Машины стояли мертво, бессильно гудя клаксонами. Прохожие встревоженно оглядывались, собираясь в группки и оживленно обсуждая происходящее.
Окончательно сомнения ребят рассеялись на улице Ленина, перед самым парком, где туда-сюда ездила легковая машина с установленным на крыше громкоговорителем. Механический голос равнодушно вещал:
- Граждане, трасса Майкоп-Усть-Лабинск перекрыта на всем протяжении в связи с проведением контртеррористической операции! Просим сохранять спокойствие и выбирать маршруты объезда.
- Вот и все! - уверенно кивнула Ира, - Теперь там разберутся без нас...
Молодые желудки уже вовсю урчали, и ребята остановились у небольшой палатки с горячей выпечкой.
С аппетитом уплетая пухлые жирные беляши и запивая их горячим кофе, Андрей с удовольствием глядел на Иру. Эта красивая девушка все больше и больше нравилась ему. С ней было легко и хорошо, она очаровательно смотрела на него своими прекрасными глазами, понимала и поддерживала его, принимая его боли и цели как свои. И она прошла вместе с ним целую цепь нелегких испытаний, которые, как он надеялся, уже закончились.
Ира тоже радовалась нежданно возникшей дружбе, но еще не знала, чем она окончится. Андрей очень нравился ей, он был простой и честный парень, что девушка ценила больше всего. Порой она замечала в его глазах мужской интерес, но еще не понимала, что это — мимолетное увлечение, или же — серьезное чувство.
«Даже не надейся! - скептически говорил кто-то в ее голове, - Ты ему нужна только потому, что ему некуда сейчас идти. Как только он разберется, что к чему - сразу же умотает в свой Донецк. И ищи-свищи его!»
Подобные мысли серьезно зачерняли ее настроение. К этому добавлялись невеселые думы про вчерашний день и случившееся в РОВД. Поэтому в парке, когда они наконец присели на лавочку, обдумывая свое дальнейшее положение, Ира расплакалась.
Она рыдала и скулила, давая выход накопившемуся за прошедшие сутки стрессу. Сначала слезы брызнули на ее ладони, а потом, когда взволнованный Андрей с некоторой робостью положил ладонь ей на плечо, она прижалась к его груди. Он крепко обнял ее, и девушка, чувствуя участие, дала волю слезам.
* * *
Потом, немного успокоившись, она выпрямилась на скамейке, откидывая волосы с лица и шмыгая носом.
- Что же теперь будет?
- Все будет хорошо! - негромко, но уверенно сказал Андрей.
Ира подняла на него красные от слез глаза:
- Но нас ведь сейчас ищут!
- Ищут меня, а не тебя. Так что не волнуйся, не переживай!
- А как же?...
- Милиционера толкнул я, а не ты. Твоей вины тут вообще нет. Поэтому ты можешь спокойно вернуться домой. Никто тебя не тронет.
- А ты?
- Я уже принял решение. Уеду в Сталино... То есть — Донецк... Там все свое, родное, а дома, как говорится — и стены помогают!
«Так и есть...»
Ира выпрямилась. Слезы на щеках медленно исчезали под уже припекающим солнцем, но настроение стремительно погружалось в темную тучу.
Перемена была столь явственна, что Андрей сразу же ощутил ее. Не понимая причины, он смотрел на девушку, которая молча сидела, мрачно глядя себе под ноги. Она словно ждала от него чего-то, каких-то слов. И сказать их нужно было немедленно, безотлагательно, иначе - Андрей отчетливо понял - девушка просто встанет и уйдет, и потом они уже никогда не увидят друг друга.
Но стоит ли сейчас говорить то, о чем он думает, и что Ира, возможно, ждет от него? Ведь для этих слов еще не наступило время и они могут быть восприняты равнодушно или, что еще хуже — неправильно.
Но другого выхода не было.
- Послушай... Я хочу тебе кое-что сказать...
Она даже не повернула к нему головы.
- Я бы очень хотел, чтобы мы поехали в Донецк вместе.
- Зачем?
- Потому... Потому что ты мне очень нравишься! - выпалил он.
- Ну и что?
- Как что? - Андрей удивленно смотрел на нее, - Разве...
Он внезапно замолк. Словно бы глаза его раскрылись заново.
«С чего ты взял, что она хочет быть с тобой? Только потому, что у нее нет парня? Так это не означает, что она сразу кинется тебе на шею... Смотрела на тебя ночью при побеге от немцев? Разговаривали? А что ей оставалось делать? Разве у нее был выбор?»
Молчание затягивалось и трещина между ними расползалась бездонной пропастью.
- Ладно, я пойду, - Ира поднялась.
Андрей тоже вскочил.
- Подожди, постой!..
- Мне было очень интересно с тобой пообщаться, - она слабо улыбнулась, не глядя на него, - Но теперь прощай!
- Почему?!
- У тебя своя жизнь, а у меня своя. И ты мне не нужен. Езжай в свой Донецк...
Девушка пошла по дорожке, скрестив руки на груди и по-прежнему глядя себе под ноги. Волосы ее развевались на слабом ветерке.
* * *
Андрей растерянно смотрел, как стройная фигурка, ни разу не оглянувшись, свернула за угол, поворачивая на оживленную улицу.
«Догони ее! Не будь дураком, не повторяй своей ошибки на дороге!»
«Скорее!»
Затылком Андрей ощутил какое-то движение сзади. Развернувшись, он увидел переливающуюся красно-голубыми огнями милицейскую машину, которая вкатывалась на дорожку с другой стороны.
Не раздумывая, он нырнул в гущу кустов и что есть силы помчался в глубину парка.
23
Западная окраина г. Ставрополя
район Сенгилеевского водохранилища
12 августа 2010 года
Утро
Павел Хагуров, невысокий чернявый мужчина лет сорока, рассеянно ходил по двору своего шестисоточного дачного участка, не зная, чем заняться. Жена и дочь еще спали, поэтому шуметь электроинструментом было пока нельзя. А других дел на сегодня - кроме нарезки металлических труб для забора и их последующего вкапывания по дальней границе участка - он не планировал.
Проснулся он рано, несмотря на то, что вчера они всей семьей — он, жена Татьяна и дочка Настя — долго, до глубокой ночи сидели на воздухе у небольшого костерка, поедая хороший бараний шашлык и запивая его местным, деревенским вином. Повод был более чем значимый — долгожданный двухнедельный отпуск, с трудом выпрошенный Павлом у руководства строительной компании, где он работал.
Начальство очень неохотно давало отпуска в «сезон», но зимой на даче можно было только отдыхать, играя в снежки, а свежекупленный участок требовал больших трудовых вложений.
* * *
Павел родился и вырос в Ставрополе, на тихой сельской окраине, и не мыслил своей жизни без запаха цветов и трав, влетающего утром в открытое окно, треска сверчков на тихом ночном огороде и стука дождя по черепичной крыше на родительской мансарде.
Но Ставрополь стремительно рос, расширяясь во все стороны, и пять лет назад шупальцами бульдозерных ковшов добрался до родной окраины. Здесь генпланом был предусмотрен новый жилой микрорайон, и Хагуров, страдая и вспоминая рано ушедших из жизни родителей, вынужден был переехать с семьей в тесноватую двухкомнатную квартиру на 14-м этаже кирпичной новостройки.
Жизнь в многоэтажном улье нравилась лишь беззаботной дочери-подростку. Менять квартиру на пригород означало наступать на те же грабли, поэтому на семейном совете было принято простое и устраивающее всех решение - купить летнюю дачу. Однако прошло еще несколько лет, прежде чем финансовый вопрос позволил им осуществить свою мечту.
Участок на западной окраине Ставрополя семья купила только этой весной. Располагался он в поселке «Зори Кавказа». Рядом примыкал большой массив садоводств с не менее романтическими названиями - «Малиновый», «Вольница», «Лесная поляна», «Грушовое». Определяющим являлось наличие в нескольких километрах огромного Сенгилеевского водохранилища, питавшего чистейшей заповедной водой полумиллионный город, и, что главное - славящегося великолепной рыбалкой, до которой Павел Хагуров был весьма охоч.
* * *
На заброшенных шести сотках стоял добротный двухэтажный бревенчатый дом, по старости требующий серьезных изменений внутри, чем Павел со всей старательностью, в основном в редкие выходные, занимался все лето. Тем не менее текущих работ было еще много, и одной из важнейших являлась установка хорошего металлического забора по периметру участка.
Три стороны, включая ворота для семейного «жигуленка», он уже сделал, оставался последний, дальний прогон, примыкающий к заброшенной, густо поросшей малиной, территории, которой владела некая гражданка Ткачук.
С ней Хагуровы, в отличие от соседей сбоку, до сих пор не познакомились, так как за весь подходивший к концу сезон она не появилась ни разу. Пару раз на ее «фазенду» приезжали компании рыболовов, один раз громко — всю ночь — горланила насосавшаяся пива молодежь. В остальное время участок мадам Ткачук стоял пустой и тихий, поднимая на метровую высоту тонкие пряди диких злаков.
Именно около него и находился сейчас Павел Хагуров, маясь и глядя на шестиметровые, с руку толщиной, металлические трубы, которые надо было распилить «болгаркой».
* * *
Группа Пранта, относительно быстро прорвавшись до Армавира, была вынуждена свернуть на юг, к Невинномысску. Русских милицейских постов, усиленных войсковыми частями, с каждой минутой становилось все больше, и теперь они заступали уже и на второстепенные дороги.
Сумев все-таки обогнуть Невинномысск, немцы двинулись к близлежащему Ставрополю, но въезд в город им преградили армейские бронетранспортеры, мрачно глядящие на дорогу черными жерлами автоматических пушек. Обходных дорог поблизости не было, а позади, в километре, дорогу перегораживал очередной блок-пост, отсекая все пути к отступлению.
Прант, сжимая во вспотевшей ладони взведенный пистолет, лихорадочно оглядывался. Справа, за высокими акациями, виднелись крыши одно-двух этажных домиков, к которым вела еле заметная грунтовка.
- Сворачивай! - приказал он Ройсу, - Похоже - приехали!
- И что дальше? - спросил за всех Эдвин Хоммер.
- Едем в этот поселок. Надо захватить какой-нибудь дом. Неважно — пустой или с жильцами. Там и отсидимся. Другого выхода нет!
- Как это - «захватить»? Будем стрелять?
- С ума сошел? Нет, попробуем сделать все тихо и незаметно.
Фридхоф скептически хмыкнул с заднего сиденья.
Прант повернулся к мрачно глядящим товарищам:
- Предоставьте это моей интуиции! Прежде всего — вы оба опять прячетесь и не показываетесь ни при каких условиях! А там — посмотрим...
Ройс вывернул колеса «Ауди» вправо, и машина поползла по грунтовке, упруго переваливаясь на ухабах. Едва они достигли первых домов, навстречу попалась мятая фигура взлохмаченного мужика. Шатнувшись от прущей прямо на него иномарки, он громко выругался, с неприязнью глянув на Пранта.
- Он нас увидел, - озабоченно сказал Ройс, посматривая в зеркало на оставшегося позади мужика.
- Черт с ним! - жандарм плюнул в раскрытое окно, - Одним больше, одним меньше...
* * *
Павел Хагуров решил съездить в город. Оставался всего один пильный диск для «болгарки», и это был достаточный повод для поездки. Кроме этого, нужно было купить кое-что из строительной мелочевки. Ну, и захватить в продуктовом магазине упаковочку пивка, которое совсем не помешает при работе в такую жару...
Повеселев от найденного занятия, он отпер новенькие железные ворота, распахнул их наружу и двинулся к стоящему во дворе «жигуленку», из которого о чем-то озабоченно бормотало обычно веселое и беззаботное радио.
Около машины, поджидая хозяина, сидела домашняя кошка Хагуровых — Муня. Была она небольшая, гибкая, серая с темными подпалинами, очень независимая и подчас весьма агрессивная.
Проснулась она тоже рано и сейчас ожидала положенного завтрака.
- Иди, погуляй пока, - Павел потрепал кошечку по гладкому загривку, - Сейчас мама встанет, она и даст тебе покушать...
Муня укоризненно взглянула на него и, подняв хвост, неторопливо прошествовала за дом, направившись, по-видимому, на участок гражданки Ткачук, где она любила охотиться или просто валяться в тенистых зарослях.
* * *
За спиной раздалось шуршание шин. Оглянувшись, Павел увидел темно-зеленую новенькую иномарку, притормозившую около его участка.
Из нее вылез высокий темноволосый мужчина в джинсах и клетчатой, закатанной до локтей, рубашке навыпуск. Широко улыбнувшись, он помахал хозяину рукой, показал пальцем на себя, а потом во двор, словно спрашивая разрешения войти. Водитель машины, молодой рыжеволосый парень, также приветливо глядел из полуоткрытого окна.
Хагуров, стоя посреди двора, настороженно смотрел на высокого. Тот, держа в руке какую-то книжку, приблизился к воротам и заговорил с сильным акцентом:
- Здравстуйтэ! Извинити... Ми иностранци, ми ест заблудились... Ви ни скажити, как тут...
Он раскрыл книжку:
- Как нам проехат вь... Ставропол?
Павел смягчился. К иностранцам в России всегда относились с любовью и приязнью, а потерявшиеся иностранцы воспринимались вообще как маленькие дети. Новенькая "Ауди А4" также веяла солидностью и безопасностью.
"Экскурсия, что ли, какая? Или делегация?"
Он сделал шаг вперед, и иностранец, обрадовавшись, что его не прогнали, сам быстро двинулся навстречу, шелестя страницами своей книжки. Глаза его, тем не менее, быстро метнулись по сторонам.
Подойдя к Павлу, высокий опять широко улыбнулся. Сама непринужденность, он положил книжку, оказавшемся атласом автодорог юга России, на запыленный капот семейного «жигуленка».
- Ми ехат отсуда, - иностранец показал на юг, - Поехат вот сюда, в этот... посьолок! А далше... не понимать!...
Хагуров склонился над атласом и усмехнулся:
- Так это вы свернули совсем не туда. Вам надо правее, на трассу!
- Куда, куда? - гость со всем вниманием склонился над картой, приблизившись к хозяину почти вплотную.
Павел внезапно ощутил резкий запах пота, идущий от иностранца, и очень удивился. В его представлении европейцы, передвигающиеся на хорошей иномарке, должны были быть чистыми и пахнущими дорогими, «брэндованными», одеколонами. Взгляд его скосился вниз, он увидел грязные, заношенные и запыленные ботинки нежданного визитера и, не понимая всех этих странностей, поднял глаза на собеседника.
Тот тоже смотрел на него, но уже без улыбки, темные глаза не смеялись, как раньше. Теперь они глядели на хозяина как на мокрицу. Павел раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но иностранец мгновенно взмахнул рукой, и железный кулак врезался Павлу в подбородок, опрокинув его навзничь. Тут же он кинулся на сверху, прижав Хагурова к земле и зажав ему ладонью рот.
- Если скажешь хоть слово - убью, - уже с гораздо меньшим акцентом прошипел он.
Зеленая "Ауди" стремительно въехала во двор, и из него выскочили несколько мужчин. Павел мычал, пытаясь освободиться, но на помощь высокому подбежали его товарищи. Руки и ноги Хагурова быстро стянули веревкой, в рот запихали воняющую бензином тряпку. Потом его бросили на заднее сиденье «жигуленка». Рядом сел рыжий водитель, уткнув в лоб пленнику дуло пистолета. Теперь он тоже не улыбался.
Прант торопливо закрывал ворота.
- Все в дом. Быстро! Никакого шума!
* * *
Татьяна Хагурова спала вполглаза, сквозь сладкую пелену позднего пробуждения прислушиваясь к тихой возне мужа во дворе.
Раздался мягкий скрип раскрываемых ворот, затем чьи-то негромкие голоса. Мягко заурчал незнакомый двигатель чужой машины.
«Соседи, что ли, приехали? Сто лет их не было...»
Сквозь задернутые шторы пробивался мягкий солнечный свет. Проснувшаяся толстая муха хлестко билась за шторой об стекло.
По лестнице, ведущей на второй этаж, послышались осторожные шаги.
"Что-то забыл. И идет в ботинках. Опять пылищи со двора натащит..."
Дверь в спальню резко распахнулась, и неизвестный мужик, огромный и бритый, с вытаращенными глазами, ринулся к кровати. Женщина в ужасе подкинулась, раскрыв рот в начинающемся крике, но здоровенная туша уже навалилась на нее сверху, зажав нос и губы жесткой мозолистой лапой.
Татьяна, отчаянно мыча, рвалась из сжимающих ее объятий, но нечеловеческая сила крутила ее слабое тело как хотела, выламывая руки назад и раздавливая спину чудовищным весом. Треснула разодранная в куски наволочка, и рот женщины наполнился грубо запиханной тканью. Вывернутые запястья перехватила жесткая веревка, следом болезненным узлом оказались стянуты ноги.
Захлебываясь слезами боли и отчаяния, Татьяна услышала приглушенный вскрик дочери из соседней комнаты, такую же агрессивную возню там, и приготовилась к самому худшему - насилию, унижению и, возможно, смерти.
"Только не дочь!" - билась в мозгу единственная мысль.
-Тссс! - склонилась к утробно стонущей женщине небритая рожа бандита. Красные выкаченные глаза смотрели на нее с нескрываемой злобой. Ко рту прижалось холодное, пахнущее кислятиной, дуло пистолета.
Хагурова отрешенно замолчала, глядя на захватчика наполнеными ужасом глазами.
Тот еще раз погрозил ей пистолетом и, подойдя к окну, осторожно выглянул из-за края занавески.
Раскрылась дверь, и появился еще один незнакомец, такой же рослый, в клетчатой рубахе навыпуск. На плече у него висел черный угловатый автомат.
- Was hast du?(41) - негромко спросил он лупоглазого.
- Alles gut! Hier nur diese Frau. Was hast du?(42)
- Ein M;dchen. Sonst niemanden. Bleib hier!(43) - второй бандит скрылся.
"Почему они разговаривают по-немецки? Кто они такие? Что происходит?! Где Павел?! Что с Настей?!"
Захватчик принялся осматривать комнату, шаря во всех закоулках. Татьяна с отчаянием смотрела на его бугристую от мышц спину в серой затрапезной майке, под мышками которой расплывались темные мокрые разводы. Судьба единственной дочери волновала ее сейчас гораздо больше собственной жизни, поэтому она опять тоскливо замычала, привлекая внимание бандита. Тот, чавкая найденными на комоде солеными крекерами, оглянулся.
Женщина повела глазами влево, в сторону спальни дочери, вскинув брови в немом вопросе.
Здоровяк, кажется, понял ее. Толстые губы скривились в отрицании, бритая голова качнулась в сторону.
- Нэт... - прошамкал он, жуя, - Карашо! Деффачка — нихт!
Из глаз женщины полились слезы, но это были слезы счастья, если это понятие было допустимо в данной ситуации.
(41 - «Was hast du?» - «Что у тебя?» (нем.)
42 - «Alles gut! Hier nur diese Frau. Was hast du?» - «Все нормально! Тут только эта тетка. А у вас?» (нем.)
43 - «Ein M;dchen. Sonst niemanden. Bleib hier!» - «Одна девчонка. Больше никого нет. Оставайся пока здесь!» (нем.)
* * *
Хоммер и Прант быстро осмотрели захваченный дом. Наверху было две спальни, внизу - большая гостиная, совмещенная с кухней, и еще одна маленькая комнатка. Кроме хозяина, а также его жены и дочери, на участке никого не было. Дом был удачно окружен с трех сторон высоким забором, скрывающим территорию от посторонних глаз.
«Ауди» быстро загнали за дом, покорежив цветочные и клубничные грядки, и поставили так, чтобы ее не было видно с улицы. Хоммер и Ройс, таясь, быстро замаскировали ее брезентом и железной гофрой, приготовленной хозяином для будущего забора.
* * *
Гуго Прант был вполне доволен. Здесь можно отсидеться несколько дней (а может — и больше), придти в себя и тщательно продумать дальнейшие планы. Но в начале нужно было допросить пленников. По его приказу всех троих снесли в главную спальню на втором этаже и усадили на кровать.
Жандарм сел на стул напротив, рядом с ним расположились Хоммер и Ройс. Фридхоф ходил около зашторенных окон, наблюдая за окрестностями.
- Нас не надо бояться. - сказал Прант по-русски, кратко переводя товарищам разговор. - Если вы будете вести себя хорошо и тихо, то останетесь живы. Нет - мы всех вас убьем. Все ясно?
Татьяна торопливо закивала головой, с испугом косясь на длинный черный пулемет, стоящий посередине комнаты и ленту блестящих остроконечных патронов, торчащую из его левого бока.
- Тебе это понятно? - спросил жандарм мужчину.
Павел кивнул, глядя на него затравленным взглядом. Тряпка, засунутая ему в рот, была окрашена кровью.
- Если я вытащу кляп, ты будешь кричать?
Хагуров отрицательно помотал головой.
- Ты будешь нам помогать, чтобы спасти себя и свою семью?
Тот кивнул..
Ройс выдернул изо рта пленника тряпку. Павел сглотнул кровь от прикушенного в результате удара языка.
- Как вас всех зовут?
- Меня Павел Хагуров. Это моя жена Татьяна и дочь Настя. А кто вы и что вам от нас нужно?
- Спрашиваю здесь я. Кто-нибудь может придти в дом? Сейчас или спустя время?
- Нет. Мы никого не ждем.
- Ты собирался уезжать. Куда?
- В магазин. За инструментами.
- Кем ты работаешь? Где?
- В Ставрополе. Я продавец в магазине стройматериалов.
- Когда тебе на службу?
- Со вчерашнего дня я в отпуске.
- Это хорошо! Кто твои соседи здесь?
- Слева бабушка живет, одна. Глухая и плохо видит. Справа — большая семья, но их уже почти месяц не видно.
- А с третьей стороны? Где забора нет?
- Там хозяйка вообще не появляется. Иногда приезжают какие-то люди... Видимо — сдает домик в аренду. Но к нам они не суются.
Прант довольно кивал головой:
- Ты хорошо отвечаешь. Я вижу, что ты настроен нам помогать! Продолжай так же, и вся твоя семья останется живой.
- Можно все-таки понять, что все это значит? - спросил Павел.
- Мы — немецкие солдаты дивизии СС «Викинг». Каким-то непонятным образом перенеслись из 42-го года сюда, в это время. От ваших войск и милиции удалось скрыться только нам четверым.
Жандарм раскрыл принесенный с собой рюкзак и, покопавшись, извлек черно-белую фотографию.
- Вот доказательство, - он показал ошеломленным Хагуровым свое изображение в полной форме, в фуражке и с бляхой фельджандармерии на груди.
- Можете верить, можете не верить. Как хотите. Суть в том, что нас ищут. И нам надо спрятаться. На неделю-две. Вы нам не нужны, и мы вас не тронем. Вы пробудете с нами все время, а потом мы исчезнем. Понятно?
- Да, - кивнул Павел.
- Мы будем есть ваши продукты и ты будешь ездить в магазин за едой. А твои женщины будут ждать здесь. Если сюда явится милиция, то первое, что мы сделаем — разорвем в мелкие куски твою жену и дочь.
- Я понял. Мы сделаем все так, как вы говорите.
* * *
Тихо поскрипывая под колесами укатанным гравием, мимо участка Хагуровых небыстро проехала белая машина. Глаза сидящего в ней мужчины на несколько секунд повернулись в сторону закрытых синих ворот, перед которыми на свежем песке четко виднелись свежие следы ребристых протекторов. Затем автомобиль ускорился и, миновав пустынную уличку, исчез за поворотом.
24
Белореченск
12 августа 2010 года
День
«Из протокола допроса Денгеля Алоиза, 1920 г.р., роттенфюрера СС, пулеметчика 8-й роты 2-го батальона дивизии СС «Викинг»:
- Сколько всего было человек в вашей группе?
- Двадцать восемь.
- Вы точно это знаете?
- Конечно. Десять из нашего взвода, плюс два танка — это уже двадцать человек. Четыре минометчика, два жандарма, Бергер и тот парень из тыла. Двадцать восемь, как ни считай.
- Вот фотографии убитых и взятых в плен. Вы можете сказать, кто отсутствует?
- Тут всего двенадцать фотографий.
- Оба танковых экипажа и два солдата сгорели до неузнаваемости.
- А, понятно! Вот, вижу — нет троих из нашего взвода.
- Кого именно?
- Лейтенант Эдвин Хоммер, командир взвода. Вернер Фридхоф, пулеметчик. И Якоб Ройс, второй номер Фридхофа. Они что, смылись?
- Денгель, отвечайте на вопросы. Вы можете дать их словесное описание?
- Конечно»
«Из протокола допроса Бема Августа Теодора, 1916 г.р., шарфюрера СС, заместителя командира танкового взвода дивизии СС «Викинг»:
- В какое время мимо вашего поста проехала эта большая черная машина?
- В 3.35. Я посмотрел тогда на часы.
- Кто был в машине?
- Хоммер, командир пехотного взвода и Гуго Прант, унтер-офицер фельджандармерии. С ними - еще два солдата. Их имен я не знаю.
- Почему?
- Группа была сформирована только позавчера вечером. А потом всех разбросали по поселку, кого куда. С моим танком оставались только два пулеметчика. С ними мы и познакомились, их звали Хайдеманн и Шауб. А остальные находились на другом конце деревни, я с ними не общался. Включая и этих, в машине.
- Описать их сможете?
- Да. Один совсем рыжий, другой большой такой... Глаза как у жабы. Навыкате.
- Оружие у них было?
- Разумеется. У Хоммера и Пранта — автоматы, а тот, здоровый, у него на коленях был пулемет.
- Куда и с какой целью они направлялись?
- Они хотели догнать и вернуть группу Мезера, которая выехала на установление связи с нашими основными силами»
«Из протокола допроса Гренельса Альбрехта, 1919 г.р., роттенфюрера СС, военнослужащего 5-й роты фельджандармерии дивизии СС «Викинг:
- Кто такой — Гуго Прант?
- Мой непосредственный начальник. Командир взвода военной полиции.
- Что можете сказать о нем?
- А что? Не знаю, что вы хотите услышать. Свои обязанности он выполнял на «отлично», подчиненных в обиду не давал.
- То есть - «отлично» расстреливал советских граждан?
- Бросьте. Этим занимались айнзатцгруппы. А мы очищали оперативный тыл армии.
- От кого?
- От партизан и сочувствующих им элементов.
- Кем Прант был в прошлом? До войны?
- Он служил в уголовной полиции Берлина. В августе 41-го перевелся в «Викинг», с повышением.
- Чем он занимался в захваченном поселке?
- Допрашивал местных жителей и помогал Бергеру и Хоммеру командовать отрядом.
- Прант знает русский язык?
- Да. Во-всяком случае, общается с русскими уверенно.
- Какой он по характеру?
- Строгий. Пьет мало. Себе на уме. Очень силен. Крови не боится»
«Из беседы с потерпевшей Градовой А.В., 1980 г.р., проживающей в г. Белореченске :
- Алена Викторовна, что за человек пробрался ночью в дом, где вы все находились в плену?
- Не знаю. Я видела его первый раз в жизни.
- Он назвал себя?
- Да. Ситников Андрей... кажется — Николаевич. Младший лейтенант Красной Армии.
- Во что он был одет?
- В старую форму. Как в фильмах про войну. Эту форму мы потом спрятали в доме, когда переодели его в гражданскую одежду.
- Что он говорил о себе?
- Сказал, что переместился во времени вместе с немцами. А, вот еще! Говорил, что он 1921 года рождения.
- У него было с собой оружие?
- Нет. Он переодевался в нескольких метрах от меня — я бы заметила.
- Что было дальше?
- Все решили, что этот Ситников пойдет назад и доберется до милиции, чтобы позвать на помощь. С ним отправили провожатой одну местную девушку.
- Как ее имя?
- Ира. Фамилия... Да, точно — Белевская»
«Из протокола осмотра места происшествия:
… При прочесывании лесополосы между поселком Речной и берегом реки Белая, служебной собакой в низкорасположенном дупле дерева обнаружен сверток с оружием и документами.
Изъяты:
1. Удостоверение личности офицера, выданное 05.07.1942 штабом 696-го полка 383-й стрелковой дивизии на имя младшего лейтенанта Ситникова Андрея Николаевича, 1921 г.р., уроженца г. Сталино (ныне - Донецк), командира взвода транспортной роты указанного полка.
2. Вещевой аттестат(44) и комсомольский билет на имя Ситникова А.Н.
3. Пистолет марки «ТТ» 1940 года выпуска без патронов и кобура от этого пистолета.
4. Армейский полевой бинокль 1938 года, производства Ленинградского оптико-механического завода».
«Справка.
Данные о пистолете «ТТ» за номером ... в Федеральной пулегильзотеке РФ не значатся»
«Из Центрального архива Министерства Обороны РФ:
Ситников Андрей Николаевич, 08.12.1921 г.р.
Уроженец и житель г. Сталино Украинской ССР.
В Красной Армии с 23.08.1941. Доброволец. В июле 1942 года окончил курсы младших лейтенантов при 383-й стрелковой дивизии., произведен в офицеры. Наград не имеет. В период 10.12.41 — 13.02.42 находился на излечении в госпитале № 1878 в Ростове-на-Дону.
Пропал без вести 11.08.1942.
Извещение направлено матери - Ситниковой Галине Михайловне по адресу: г. Ош Киргизской ССР, ул. Ферганская, дом №...»
«Полковнику Адрианову. Рапорт.
Трупы погибших в районе поселка Речной и села Великовечного, в количестве 27 человек, размещены в морге г. Белореченска, по адресу: ул. Больничная, 74. Доступ посторонних лиц к телам ограничен.
Сгоревшие танки и грузовые автомобили перевезены на закрытых платформах в расположение 33-й отдельной мотострелковой бригады (г. Майкоп)»
(44 - Вещевой аттестат — документ военнослужащего, дающий право на получение обмундирования, продовольствия, зарплаты, соответствующих званию и должности)
* * *
Сформированная полковником Адриановым оперативная группа Краснодарского УФСБ начала свою работу сразу же после разгрома немецкого отряда в поселке Речном.
Возглавил подразделение майор Иван Титов — невысокий жилистый человек лет сорока. Под его началом были сотрудники следственного отдела - капитаны Станислав Проскурин и Виктор Люмин, а также старший лейтенант Михаил Елисеев.
Все были опытными, знающими свое дело офицерами, имевшими за плечами неоднократные командировки в «горячие точки» и немало раскрытых дел по преступлениям, имеющим особую опасность для государства и общества.
В качестве силового прикрытия бригада была усилена двенадцатью бойцами «Альфы», а для мобильности ей был передан один из вертолетов, имеющихся в распоряжении Адрианова.
Расположилась группа в здании РОВД Белореченска, где ей был выделен просторный кабинет на втором этаже, обеспеченный всеми видами связи и информации.
* * *
В 6 утра были начаты плотные допросы уцелевших немецких солдат, и почти сразу был выявлен факт побега группы Хоммера-Пранта. К семи часам оперативники установили марку и владельца автомобиля, которым воспользовались преступники, после чего по всему двухсоткилометровому радиусу поисков была направлена соответствующая ориентировка.
Вскоре были изготовлены фотороботы разыскиваемых, и сотни сотрудников ФСБ и МВД, рассыпавшиеся по гигантской территории, начали обходить вокзалы, таксопарки, автозаправки и придорожные магазины, опрашивая тысячи людей и проверяя имеющиеся повсеместно видеокамеры.
Между тем, густая сеть местных дорог, по которым мог передвигаться угнанный автомобиль и где его можно было с уверенностью засечь — была полностью выключена из наблюдения. Компьютерный вирус, так неожиданно и некстати «подвесивший» всю систему дорожной видео-фиксации, никак не удавалось нейтрализовать, что лишало спецгруппу ФСБ малейшей зацепки. На данный момент поиск сбежавших немцев не привел к какому-либо результату.
* * *
- Похоже, им крупно повезло, - проговорил Люмин.
- Угу, - кивнул Титов, - И заметь, как вовремя этот вирус ослепил ГИБДД.
- Думаете, это неспроста?
- Трудно сказать. Специалисты работают. Будут результаты — станет ясно. Но, сам посуди — кто мог знать о появлении здесь немцев?
- Вирус появился сегодня ночью, а фашисты к этому времени уже сутки сидели в Речном...
- Брось, Витя! Они же носа не высовывали из поселка. Даже если б выбрались — с кем они могли связаться? У кого попросить помощи?
- Миша! - майор повернулся к сидевшему у компьютера Елисееву, - Что у нас там по телевидению?
- Сейчас даем информационный блок, - сразу отозвался тот, - Приметы немцев и их автомобиля. Обратимся ко всем водителям — кто-то наверняка их видел.
- Не исключен, кстати, вариант со сменой машины, - Титов посмотрел на Люмина и Проскурина, - Следите за всеми происшествиями, особенно — за угонами и исчезновениями людей.
- Конечно, - ответил Люмин, - Но за прошедшую половину дня не зарегистрировано ни одного умышленного преступления. Так, мелочевка — две пьяных драки и несколько ДТП. Похоже, преступный элемент сильно поджал хвост из-за нашего «большого шухера».
- Ну еще бы... Что по СОРМу?
Электронная система СОРМ-2, находящаяся в распоряжении российских спецслужб, позволяла отслеживать практически любую информацию, проходящую по каналам мобильной связи и Интернета, осуществляя поиск необходимых сведений по заданным ключевым словам. Она была незамедлительно задействована подполковником Адриановым, имевшим веские основания предполагать, что немецкая группа может попытаться установить связь с иностранными государствами.
- Уже работает, - кивнул Елисеев, державший постоянную связь с Краснодарским информационным центром.
- Результаты есть?
- Пока нет.
- Не очень верится, что они будут использовать Интернет — покачал головой Люмин, - Вряд ли они знают, что это такое.
- Знают, Вить, знают! - воскликнул Проскурин, - Почитай беседы с потерпевшими из Речного. Их всех там допрашивал этот Гуго Прант — полицейский. В числе прочего он очень интересовался современной мобильной связью. Наверняка получил определенное представление обо всем этом. А ноутбук и учебник по Интернету сейчас можно купить на каждом углу. Тем более что деньги у них имеются.
- Интернет им понадобится, только если немцы окажутся блокированными нашими постами, - сказал Титов, - И у них не останется другого выхода, кроме как искать связь с Германией. Во всех других вариантах вряд ли они прибегнут к такому сложному способу. Но, в любом случае, СОРМ нам в помощь...
Он снова склонился над расстеленной на столе огромной картой, испещренной значками и линиями, обозначающими расстановку сил, задействованных в поиске.
- К 8 утра мы почти полностью закрыли периметр Тимашевск-Кропоткин-Ставрополь, а также все южное направление и побережье. Немцы бежали из Речного в полчетвертого утра, значит, у них была фора часа 4, не больше... При средней скорости, допустим, 80 км/час, это около 300 километров. Но, с учетом того, что двигались они не по прямой, да еще и объезжая наши кордоны, уверен — они не вырвались из этого круга! А затаились, сидят где-то здесь!
- Согласен, товарищ майор, - кивнул Проскурин, - Железная дорога тоже взята под плотное прикрытие и наблюдение. На станциях дежурят войсковые подразделения, пассажирские и грузовые поезда тщательно проверяются.
- Только где они? - задумчиво проговорил Люмин.
- Вот именно! - вскинул глаза Титов, - Полная проверка такого огромного радиуса просто нереальна. Это потребует невероятных сил и, главное, времени. Даже с учетом того, что помогать нам будут армия и МВД.
- Нужно искать хоть какие-то зацепки, - добавил майор, - И отталкиваться от конкретного района. Немцы не смогут сидеть безвылазно, им понадобится хотя бы жратва и сигареты. Значит — обязательно выйдут, хотя бы к магазину. Поэтому — вести как можно более плотную работу с жилым сектором! Участковые и наши оперативники...
- Сделаем, - кивнул Люмин.
- Также нужно задействовать агентуру среди местных уголовников. И нашу, и милицейскую.
- Уже работаем в этом направлении.
- Добро. Что еще осталось?
- Ситников, - сказал Проскурин, - Считаю необходимым направить людей в Донецк.
- Ты думаешь, он сейчас туда пробирается?
- Не исключено. Там сейчас живут его родственники. Потомки сестры — седьмая вода на киселе, но...
- И что, он прямо так к ним и заявится - как граф Монте-Кристо? В буденновке и портупее? «Привет, я ваш родич из прошлого?»
Проскурин пожал плечами:
- А куда ему еще деваться? Его ищут, и он об этом знает.
- Побег из РОВД?
- Да. Прокуратура уже возбудила дело - за нанесение телесных повреждений сотруднику милиции. Дело ведет капитан Кагорецкий.
- И что там?
- Устанавливают адрес девушки, которая была вместе с ним. Некая Ирина Белевская. Местная, 17-ти лет от роду. Вот ее данные.
- Ниче так девчонка... - проговорил Титов, рассматривая фотографию.
- Да, интересная, - кивнул склонившийся над столом Люмин.
Титов усмехнулся:
- Витя, «интересная» - это говорят про некрасивую бабу — чтобы ее не обидеть! А если женщина совсем уж страшная, то говорят, что она - «умница»... Тут же у нас — вполне симпатичная девка.
- И что же, - размышлял он, - прокурорские думают, что Ситников мог прилипнуть к этой Белевской? С фронтовой голодухи? И затаиться где-нибудь у нее или поблизости?
- В принципе, такой вариант исключать нельзя, - пожал плечами Проскурин, - Хотя он и полностью гибельный для Ситникова. Он же должен соображать, что жительство Белевской установят в одну секунду.
- Стас, поезжай сейчас в прокуратуру и действуй в контакте с этим капитаном Кагорецким. У дома Белевской нужно организовать плотное наблюдение, но учти - свободных людей сейчас почти нет.
- Майор Литвинов готов оказать любую помощь в этом вопросе. Тем более, почти все его подчиненные - «в теме».
- Хорошо, действуй! - Титов поднялся, разминая затекшую спину, - Хотя Ситников меня сейчас интересует в самую последнюю очередь.
- Почему, товарищ майор? - удивился Люмин, - Полковник Адрианов акцентировал поиск и на него тоже.
- Потому что Ситников — наш! Обычный русский парень, советский офицер. Он не будет делать ничего плохого ни против своей страны, ни против своих людей! Мента этого он покалечил, в сущности - неумышленно. И максимум его желаний — убежать и спрятаться, хотя бы в этом своем Донецке!
- А эти четверо — полное зверье! Они уже по шею в крови, но брода в ней по-прежнему не ищут. И не будут искать... Они сейчас — главная опасность и главная наша цель!
25
Ставрополь
12 августа 2010 года
День
Белый автомобиль остановился около двухэтажного кирпичного особняка в самом центре Ставрополя, в хорошем районе неподалеку от Архиерейского леса. Вышедший из него мужчина в зеленой рубахе навыпуск быстро прикрыл глухую металлическую калитку и, придерживая висящую на плече сумку, прошел через двор в душный от закупоренных окон дом.
Включив кондиционер, мягко зашумевший прохладой, он направился в просторную гостиную и подсел к стоящему на столе компьютеру. Извлеченный из сумки фотоаппарат был мгновенно подсоединен к нему специальным кабелем.
* * *
Первым этапом начавшейся работы было редактирование в «Фотошопе» тридцати двух снимков, сделанных некоторое время назад в брошенном немцами «Гранд Чероки». Руки мужчины быстро и уверенно использовали клавиатуру и мышь, разделяя фотографии на отдельные фрагменты, увеличивая четкость и контрастность изображений, безжалостно удаляя лишние, портящие картину, пиксели.
Примерно через два часа напряженной работы в памяти компьютера находилось 42 отпечатка пальцев. Изгибы и завитушки папиллярных линий сливались для глаза непрофессионала в одинаковую рябь, поэтому мужчина задействовал специальную программу распознавания.
Электронный мозг в долю секунды просканировал все изображения, удалив 7 дублей и разбив оставшиеся на 8 групп. В каждой из них отпечатки хотя и отличались, но имели общие закономерности строения, поэтому можно было смело предполагать, что соответствующая группа принадлежат одному человеку.
Дальше компьютер сверился со своим архивом, куда хозяином заранее были внесены сверхценные данные — отпечатки пальцев бизнесмена Вячеслава Антонова, его жены, родственников, коллег по работе и близких друзей. Все это добывалось многие предшествующие недели и даже месяцы, и было сопряжено с немалым риском разоблачения. Но «игра стоила свеч».
После недолгой поиска программа оставила четыре группы — всего 18 отпечатков — с вероятностью 95% зафиксировав их как принадлежащие бежавшему из Речного немецкому отряду.
Выведя их на экран, владелец компьютера сделал изображения черно-белыми, а потом нажал кнопку «Инвертировать цвета». Тут же черные линии папиллярных узоров стали белыми, а пространство между ними потемнело. Через несколько секунд лист с готовыми отпечатками выполз из чрева лазерного принтера.
* * *
Второй этап был связан с химией, и мужчина, приблизившись к заставленному склянками и кюветамисоседнему столику, взял в руки большой, сантиметров тридцати в длину и ширину, кусок фольгированного текстолита — пластика, покрытого тонким слоем меди — широко применяемого для изготовления печатных плат в различных радио-приборах.
Тряпка, смоченная а ацетоне, обезжирила поверхность материала, придав чистой меди приятный желтовато-розовый оттенок.
Надев тонкие резиновые перчатки, мужчина аккуратно разложил на очищенной меди распечатку с принтера, прочно закрепив ее небольшими канцелярскими зажимами. Положив сверху еще несколько чистых листов, он стал аккуратно проглаживать их толщу хорошо прогретым утюгом.
Через десять минут он осторожно снял листы и с удовлетворением оглядел четко отпечатавшиеся на меди изображения. Затем, взяв текстолитовую пластинку за уголки, аккуратно опустил ее в стоящую рядом кювету с теплым раствором хлорида железа.
Началось «травление» меди. Там, где она соприкасалась с реактивом, поверхность ее слабо истончалась. Но под слоем чернил принтера, перенесенных с помощью утюга, металл оставался нетронутым. Таким образом, тончайший рисунок папиллярных узоров, расположенный на открытых участках меди, превращался в неглубокие бороздки.
Через несколько минут травление было окончено. Вытащив пластину, мужчина вгляделся в нее крупной лупой, кивнул и сунул текстолит в кювету с чистой водой. Тщательно промыв и просушив медную поверхность, он приступил к заключительному этапу операции.
Откупорив тюбик с дорогим стоматологическим силиконом, он ловко выдавливал крупную тягучую каплю на очередной отпечаток, приминал и усаживал ее мягкой кисточкой, а затем вдавливал сверху небольшую пластмассовую петельку, за которую в дальнейшем было очень удобно держать этот импровизированный «штампик».
Через 20 минут силикон полностью схватился. Без труда отделив заготовки от текстолита, мужчина опять осмотрел их под лупой и остался вполне доволен. Сложив полученные изделия в пакетик, он сунул его в дорожную сумку, где уже лежали автомобильные номера, снятые с джипа «Гранд Чероки», а также добытая там же немецкая граната.
Большие настенные часы показывали половину четвертого.
- Ну что ж, - тонкие губы растянулись в усмешке, - «Пора в путь-дорогу, дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю...»
* * *
«... Отделение Росреестра по г. Белореченску направляет по вашему запросу данные по лицам, имеющим право собственности на земельные участки, расположенные по адресу:
Краснодарский край, Белореченский район, дачный поселок «Речной»...»
«... Проверкой лиц, указанных в справке Росреестра по г. Белореченску, установлены владельцы участков и члены их семей.
Выявлены следующие лица, имеющие имена «Людмила» и «Ирина»:
1. Хвелькова Людмила Николаевна, 1951 г.р. Сын Хвельков Игорь 1972 г.р. Жена сына — Виктория, 1975 г.р. Внучка — Анна, 2001 г.р. Участок №36.
2. Бармина Ирина Романовна, 2008 г.р. Родители — Бармин Роман Ростиславович, 1985 г.р.и Бармина Зинаида Петровна, 1988 г.р. Участок № 12.
3. Белевская Людмила Викторовна, 1970 г.р. Дочь — Белевская Ирина Леонидовна, 1993 г.р. Участок № 62»
«... Белевская Л.В. и Белевская И.Л. проживают по адресу: г. Белореченск, ул. 40-летия ВЛКСМ, дом №...., кв. 73.
Также по указанному адресу зарегистрированы:
Пшеничник Владимир Иванович, 1967 г.р., уроженец Республики Молдова.
Пшеничник Никита Владимирович, 2003 г.р...»
* * *
Девочки во дворе все также тискали своего крошку-котенка, но Ира прошла мимо, даже не посмотрев в их сторону. Опустив голову, механически делая шаги, она мрачно глядела на запыленный асфальт.
«Зачем ты это сделала? Зачем?! Нахамила, фактически прогнала его! Что на тебя нашло? Нормальный парень, хороший, добрый, симпатичный... Сама же хотела продолжения отношений с ним!»
«Да, он хотел поехать к себе в Донецк. Ну и что? А куда ему еще деваться? Надо было ему помочь, а не отталкивать! Что с тобой случилось? Нервы, стресс, обида? На что обида? На кого?!»
«А ведь ты ему понравилась, он прямо об этом сказал. Ты что — расчитывала на большее? Да ни в жизнь сама бы не сказала ничего такого на второй день знакомства!»
«Дура ты набитая, конченая, дремучая идиотка...»
Ира остановилась, закрыв лицо ладонями, и остатки слез полились из ее глаз. Плечи вздрагивали, в груди сидело что-то давящее, мешающее вдохнуть.
* * *
Тогда, уже свернув с дорожки парка, она - словно очнувшись - остановилась и оглянулась.
Но навстречу, сверкая тревожной иллюминацией, выкатилась милицейская машина, возникшая совершенно некстати и наверняка спугнувшая оставшегося в тихой рощице Андрея.
Патрульный автомобиль, равнодушно скрипнув колесами, прокатил мимо, а Ира долго стояла, молча глядя туда, откуда он появился.
Потом девушка вернулась к покинутой скамейке и села на нее, всматриваясь в густые кусты и надеясь, чтобы они наконец раздвинутся, пропуская знакомую и желанную фигуру.
Прошел час, потом второй, и она поняла, что Андрей сюда уже никогда не вернется.
* * *
Ира открыла дверь квартиры и вошла в полутемную прихожую, заваленную вещами. Немедленно появилась мать:
- Ира!
Увидев черное от слез лицо дочери, она прижала руки к груди:
- Что случилось?! Ты в порядке?! Ира!!!
Девушка скинула с ног кроссовки:
- Все нормально, мам...
Она прошла в свою комнату и рухнула ничком на кровать. Мать торопливо подсела рядом. Теплая рука легла на Ирину спину.
- Мы так волновались! Говорили - около Речного банда с оружием, людей убили! Милиция по всему городу шастает, только сирены воют! Что ж там было-то?!
- Да ничего...
- Ты-то как? Тебя никто не тронул?! Скажи!
- Никто меня не трогал, успокойся...
Подошел Никитос. В дверях, шевеля усами, маячил Пшеничник.
- Отстаньте все... - сказала девушка, - Я просто очень сильно устала...
* * *
Приняв автоматом душ, Ира в коротком халатике сидела за столом на кухне, подперев щеку ладонью и бездумно глядя в раскрытую фрамугу окна. Отяжелевшие веки все чаще опускались на покрасневшие глаза, но девушка не хотела ложиться спать. Словно бы, уснув, она поставит непреодолимую границу между прошедшими сутками, наполненными столь значимыми для нее событиями, и пустым, неинтересным будущим.
Из гостиной порой долетал тихий шепот матери и отчима. Они без перерыва смотрели телевизор, который, впрочем, не сообщал ничего толкового, поэтому негромкие разговоры порой прерывались взволнованными возгласами спора.
* * *
Отрывистый звонок в дверь вывел девушку из оцепенения. Вскочив с табуретки, она секунду всматривалась в темноту прихожей, а потом стремглав бросилась туда.
Конечно же, это был кто-то из соседей, наверняка — тетя Шура с нижнего этажа, близкая подруга матери, но в душе вдруг сверкнула искорка надежды...
Но это был не Андрей. За торопливо открытой дверью оказался незнакомый усатый мужик в сером костюме и с портфелем. За ним, выставив вперед автоматы - два дюжих милиционера в бронежилетах.
Все уже понимая, Ира отступила, пропуская их в квартиру. Появилась мать, удивленно уставясь на неожиданных гостей.
- Белевская Ирина Леонидовна? - усатый мрачно глянул на девушку.
- Да...
- Следователь прокуратуры Кагорецкий.
Он раскрыл перед Ирой широкое удостоверение, потом развернул его в сторону матери.
- Вам придется сейчас же проехать с нами!
- А что случилось?! - испуганно воскликнула мать. За ее спиной встал нахмуренный Пшеничник.
- Ваша дочь задерживается нами для допроса. Против нее возбуждено уголовное дело по факту нападения на сотрудника милиции и причинения ему тяжких телесных повреждений.
Людмила Белевская закрыла лицо ладонями, с ужасом глядя между пальцев то на Иру, то на Кагорецкого.
- Вы ее мать? - желчно продолжал следователь, - Собирайтесь, вы тоже поедете с нами. Посколько ваша дочь несовершеннолетняя, допрос будет производиться в вашем присутствии.
Мать оглянулась на Пшеничника, который совиными глазами смотрел на происходящее:
- Ой ты, господи! Как же?.. Надо ж что-то взять с собой...
- А это точно она? - Людмила затравлено глянула на Кагорецкого.
- Она, она! Напали со своим дружком на милиционера, искалечили его почти до полусмерти!
- Ира!!! - глаза матери расщирились от ужаса, - Что ты сделала?! С каким таким дружком?!
- Вот с этим! - следователь выдернул из нагрудного кармана фотографию Андрея Ситникова.
- Где он? - он ткнул карточку прямо в лицо Иры, - Отвечай!
- Не знаю!
- Тогда собирайся. Да поживее!
- Что брать-то, господи ты боже мой... - суетилась в комнате мать, озираясь на Кагорецкого, - Ее что - в тюрьму сейчас повезут?
- Нет. Пока — только допрос в прокуратуре. Дальнейшую меру пресечения будет избирать суд.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЧАСЫ ОСТАНАВЛИВАЮТСЯ
26
Белореченск
12 августа 2010 года
Вечер
В кабинете начальника РОВД Белореченска находились три человека.
Важность государственных должностей двоих из них была такова, что прилегающие помещения и территории были полностью очищены от посторонних и наводнены молчаливыми крепкими людьми, под хорошо отглаженными пиджаками которых угадывались небольшие металлические предметы.
Едва слышно вибрировала защитная акустическая система, исключающая любую несанкционированную утечку информации.
Это были одни из высших руководителей страны — Директор ФСБ и Секретарь Совета Безопасности России — только что прибывшие спецрейсом из Москвы и сейчас внимательно слушавшие полковника Адрианова.
Его прямой руководитель — начальник ФСБ по Краснодарскому краю — в данный момент находился в больнице - на плановой, но совершенно несвоевременной операции - и физически никак не мог возглавить сверхважное расследование. Невольное нарушение субординации нервировало Адрианова, но гости из столицы не придавали этому, казалось, никакого значения.
* * *
- Нами полностью установлен, - докладывал полковник, сверяясь с бумагами, - состав немецкого подразделения, захватившего дачный поселок «Речной» и разгромленного нами сутки спустя. Это солдаты и офицеры 5-й моторизованной дивизии СС «Викинг». Данные установлены путем допросов и проверки документов. Впрочем, окончательное подтверждение можно получить в архивах, если таковые сохранились.
- Нет, - сказал Директор ФСБ, - Пока этого делать не нужно. Все архивы СС находятся в Германии, во Фрайбурге. И сам факт обращения туда — с конкретным запросом — может дать лишнюю информацию нашим «заклятым друзьям» - ЦРУ и БНД(45). Они и так уже наверняка имеют какие-то сведения... Архивы будем смотреть после окончания операции, не раньше.
Адрианов согласно кивнул:
- И так очень много признаков, указывающих на «подлинность» немцев. Помимо документов — форма, награды, посмертные жетоны, личные письма и вещи... Наконец, все убитые и взятые в плен татуированы на левом предплечье
- Группа крови?
- Так точно. Эта татуировка делалась всем военнослужащим боевых частей СС. Это означало, что помощь такому раненому должна быть оказана в первую очередь. Внутренняя часть предплечья выбрана потому, что это единственное место, которое остается неповрежденным даже при сплошных ожогах тела.
- Вот еще одно доказательство, - Адрианов положил на стол гранату на длинной ручке.
- Не беспокойтесь, запал мы удалили. Граната абсолютно новая, практически с завода. Если бы она пролежала где-нибудь здесь почти 70 лет — имела бы совсем другой вид. Особенно это касается взрывчатки. Она у немцев была очень нестойкая к сырости.
Все с интересом разглядывали знаменитую немецкую "колотушку"с надписью белой краской на корпусе:"VOR GEBRAUCH SPRENGKAPSEL EINSETZEN" ("Перед использованием установить капсюль-детонатор") и маркировкой на деревянной ручке: "WC1942".
- Продолжайте, полковник, - кивнул Директор ФСБ.
- В ночь на 11 августа 1942 года указанное немецкое подразделение было направлено в поселок Речной с севера, из села Великого, ныне — Великовечного. В результате необъяснимых пока природных процессов отряд вместе с техникой переместился ровно на 68 лет вперед и оказался в 2010 году. Причем это произошло точно «день в день». Этот факт особо отмечен мною в докладе.
Размер территории, захваченный перемещением, составляет в поперечнике не менее одного километра. Это расстояние от дороги до реки Белая, которую тоже затронуло это явление. Как подтверждение - накануне вечером в одном из населенных пунктов ниже по течению выловили труп женщины. Одета в старомодную одежду. Убита немецкой пулей калибра 8мм, по всей видимости — в результате обстрела с самолета. Личность установить не удалось. Но явно — тоже из 42 года. Местная или беженка.
Окружающая поселок территория тщательно проверена. Больше ничего из прошлого не обнаружено. Берег реки продолжает обследоваться.
- Вернемся к немецкой группе, - сказал Секретарь Совета Безопасности.
- Почти никто из переместившихся во Времени эсэсовцев не понял изменения ситуации, и они действовали так, как привыкли на войне. Захватив поселок, они убили 12 человек, остальные жители сутки пробыли в заложниках. Многие женщины изнасилованы, имущество людей разграблено.
- Что по составу фашистов?
- Это сборная «солянка» из нескольких пехотных и танковых частей полка СС «Германия», входившего в состав дивизии «Викинг». Всего — 28 человек. Вооружение и техника — два танка, две грузовые автомашины, 80-миллиметровый миномет, три ручных пулемета, автоматы, винтовки. Много боеприпасов. Возглавлял отряд оберштурмфюрер — старший лейтенант по-нашему — Вольфганг Бергер. Танкист, 1910 года рождения, уроженец Магдебурга. Убит в бою.
- Я слышал, дивизия «Викинг» комплектовалась не только немцами, но и шведами, норвежцами, голландцами, даже финнами. Есть такие среди пленных и убитых?
- Пулеметчик Денгель — наполовину бельгиец, по отцу. Натурализован в Германии в 1936 году. Санитар Йозеф Менк — австриец. Все остальные — этнические немцы. Скандинавами и другими западными европейцами комплектовались два других полка «Викинга» - «Нордланд» и «Вестланд». Эта же группа — из чисто немецкого полка «Германия».
- Ясно. Что было дальше?
- Сегодня под утро немцы выслали вперед группу связи — для установления контакта со своими войсками, так как их рация при перемещении во Времени пришла в негодность. Этот отряд был ликвидирован нами у села Великовечного. После этого, в 5.20 утра, вся эсэсовская группировка вышла из Речного и попыталась прорваться на шоссе. Там она была полностью разгромлена. В плен взято семь человек — один танкист, три минометчика, два пехотинца и фельджандарм. Семнадцать немцев ликвидированы, из них трое — у поста ГИБДД в Великовечном. Девять трупов — экипажи танков, пораженных управляемыми ракетами — на данный момент идентификации не подлежат. От них мало что осталось. Как, впрочем, и от самих танков.
Также убит Иван Трофимов — житель поселка, добровольно перешедший на сторону оккупантов и назначенный ими старостой деревни. Еще одна местная, активно сотрудничавшая с захватчиками — Анна Растаева — арестована.
- Наши потери?
- Шесть милиционеров убиты, двенадцать ранены, из них трое находятся в крайне тяжелом состоянии. Практически все потери — от минометного обстрела.
- Пленные в каком состоянии? Транспортабельны?
- Так точно.
Адрианов достал лист из папки:
- Вот их имена: Бем — командир одного из танков, Гренельс — военный жандарм, Фогт, Антвиц, Веллендорф — минометчики, Денгель, Хайдеманн — пехотинцы. Хайдеманн ранен и сильно контужен, но в сознании.
- Где они сейчас? - спросил Директор ФСБ.
- Здесь, в РОВД. Их охраняет «Альфа».
- А теперь о главном — где еще четверо?
- Они сбежали из поселка в 3.35 утра на одной из гражданских машин. Наверняка все поняли и решили вести самостоятельную игру. Их имена и приметы уже установлены:
Гуго Прант, 34 года, унтер-офицер фельджандармерии. Бывший сотрудник уголовной полиции Берлина. Довольно хорошо знает русский язык, хотя говорит с заметным акцентом.
Эдвин Хоммер, 22 года, пехотный лейтенант.
Вернер Фридхоф, 29 лет, ефрейтор из взвода Хоммера.
Якоб Ройс — 21 год, рядовой.
Кроме Пранта, никто русский язык, по всей видимости, не знает. Предполагаем, что именно он является лидером. Группа хорошо вооружена, в том числе пулеметом и гранатами, имеет гражданскую одежду и деньги. Также — паспорта заложников-мужчин из Речного.
- Какие меры приняты к задержанию?
- В 4.30 на территории Белореченского района были введены оперативные планы «Перехват» и «Вулкан-2». В дальнейшем, после привлечения армейских подразделений, география поисков была значительно расширена. К 8 утра граница контролируемого района проходила по периметру Новороссийск-Тимашевск-Кропоткин-Ставрополь-Черкесск-Туапсе, то есть по радиусу около 200 километров от места событий. Были привлечены все наличные силы милиции, внутренних войск и ФСБ.
Причем поиски начались еще до того, как мы установили точное количество сбежавших и их приметы. Имея данные об одной прорвавшейся группе, мы предположили, что могли быть и другие.
- Все равно у них имелась серьезная временная фора! - резко сказал Директор ФСБ, - Они вполне могли проскочить блокированный вами радиус!
- Не думаю, товарищ генерал. Им нужно было сменить машину — это раз. Осмотреться — два. Они не пойдут напролом, это совершенно точно. Полагаю, беглецы затаились недалеко от места событий.
- Что делается помимо оцепления?
- Я сформировал группу из четырех офицеров, хорошо знающих край, имеющих боевой и оперативный опыт. Они начали работу уже с утра. Ее обеспечивают все наши подразделения в Краснодарском крае. Во главе - майор Титов, один из наших лучших контрразведчиков.
- Результаты есть?
- К сожалению — пока нет. Поиск немцев серьезно затруднен выходом из строя системы видеофиксации ГИБДД, на которую мы очень расчитывали. В итоге мы не имеем никаких данных об их возможном маршруте.
- А что там случилось? - поинтересовался Секретарь Совета Безопасности.
- Компьютерный вирус, - сказал Адрианов, - Был внедрен в несколько радаров еще на этапе их установки.
- Можно об этом поподробнее?
Полковник торопливо зашуршал бумагами:
- В феврале этого года государственный тендер на установку камер видеофиксации в Южном федеральном округе выиграла краснодарская производственная фирма «Эс-Ай-Си Секьюрити Текнолоджис». 10 июля на одном из ее распределительных центров — в Армавире — было совершено крупное хищение. Преступники проникли через пролом из соседнего помещения и вынесли около 1000 автомобильных видео-регистраторов — это основной профиль деятельности компании. На этом же складе находились 64 готовых к установки радаров — полностью проверенных и опломбированных. Их воры не тронули. Естественно, никому и в голову не пришло, что с приборами производились какие-то манипуляции. Между тем в 19-ти из них — это мы уже установили — были заменены блоки обработки и управления информацией, в которых была размещена вредоносная программа. Ровно через месяц - сегодня в полночь - вирус активировался во всех районах, где были установлены зараженные камеры, через них проник в Центры видеофиксации в Краснодаре, Ставрополе, Ростове-на-Дону и Майкопе, и полностью парализовал их работу. Наши специалисты уже ликвидировали этот вирус, но, к сожалению, утро сегодняшнего дня было полностью «слепое»...
- Скорее всего — это «разборка» между конкурентами, - сказал Директор ФСБ, - Такое уже бывало.
- Но совпадение по времени довольно-то странное... - задумчиво произнес Секретарь СБ.
Генерал пожал плечами:
- Думаю, что это именно совпадение. Прежде всего — вирус внедрен в радары за месяц до теперешних событий. Кто мог знать в июле о появлении немцев в августе?
- Если только это не был научный эксперимент в прошлом.
Директор ФСБ чуть усмехнулся:
- Согласитесь — вряд ли немцы или наши проводили бы испытание Машины Времени в прифронтовой полосе. Тем более — с полевыми войсками.
- Это могло произойти случайно.
- Не спорю. Но если были свидетели — как они вычислили, что немецкий отряд возникнет снова именно сейчас, сегодня? Нет-нет, я все же склоняюсь к мысли, что это именно злосчастное совпадение. Тем более — даже если об этом кто-то заранее знал — зачем изобретать эти сложности с радарами? Можно было просто придти в этот захваченный поселок и вывезти куда надо всех немцев до единого. Они же там целый день сидели, и никто их не слышал и не видел. Да еще неделю могли бы торчать в этом замшелом поселке! Для этого достаточно было просто не высовываться с разведкой к Великовечному...
- Хорошо, мы потом обсудим это происшествие с радарами! - с некоторым раздражением сказал Секретарь СБ, - Давайте вернемся к расследованию. Полковник Адрианов, вам придаются все оперативные силы ФСБ Краснодарского края, Ставрополья и Адыгеи. При необходимости полное содействие окажет Ростовская область. Также — все воинские формирования и подразделения МВД в указанных районах.
- Главная задача сейчас, - продолжил он, - не допустить ухода этих людей за рубеж. Версия о перемещении во Времени пока принята как основная. Как это случилось, почему — потом разберутся ученые. Но, если это знание попадет в руки иностранных, враждебных нам государств, нашу страну могут ожидать весьма крупные неприятности. Надеюсь, Михаил Иванович, вы понимаете это.
- Разумеется, - кивнул тот.
- Поэтому мы даем вам полный карт-бланш во всех действиях. Речь идет ни много ни мало о судьбе нашей Родины. Вместе с тем постарайтесь все же действовать в рамках законности. Не следует привлекать к этому делу дополнительное внимание со стороны всяких правозащитников...
- Понимаю.
- О происшествии уже доложено Президенту, он уделяет случившемуся самое пристальное внимание. Помните об этом.
Секретарь со значением посмотрел на Адрианова:
- И очередные звания и должности не заставят себя ждать.
- Руководство операцией осуществляете вы, - добавил Директор ФСБ, - И ваш непосредственный начальник вмешиваться не будет. Мы об этом позаботимся. Все текущие дела передайте другим сотрудникам, занимайтесь только немцами!
- Есть.
- Обеспечьте полный режим секретности. Мы понимаем, что о событиях осведомлено уже довольно много людей. Но тем не менее. Приложите все усилия, чтобы исключить дальнейшее распространение информации. Направляйте слухи в нужную сторону. Основная версия для СМИ — ликвидация внезапно обнаруженной террористической группы?
- Да.
- Закройте ее дополнительными каскадами дезинформации. Главное — чтобы о случившемся не узнали ЦРУ и БНД. А если и узнали, то совсем немного. И пусть это будет не совсем то, что произошло в действительности.
- Ясно.
- Успокойте пострадавших и их семьи. Помощь окажем максимальную. Я понимаю, что жизни близких не вернешь, но материальные средства выделим немалые. Опирайтесь и на это тоже.
- Перекрыть все близлежащие границы, - продолжал Директор ФСБ, - а в первую очередь — украинскую — в полной мере мы не сможем, но усилить ее прикрытие, в том числе с привлечением армии — вполне. Но это — крайний вариант. До границы их нельзя допускать ни в коем случае! Также - никаких контактов с СБУ Украины по этому вопросу, полковник! Никаких!
- Слушаюсь!
- По всем возникающим проблемам связывайтесь со мной лично в любое время дня и ночи.
- Всех пленных мы сейчас забираем с собой, - сказал Секретарь СБ, - и немецкие трупы тоже. Таким образом, остаются четверо непойманных.
- Пятеро, товарищ генерал.
- Поясните.
- Еще один человек переместился вместе с ними из 42 года. Но это уже наш, советский офицер, младший лейтенант. Его фамилия — Ситников.
- Вот как? И где же он сейчас?
- Тоже в бегах. Он с девушкой из того поселка прибежал в милицию, чтобы сообщить о немцах, а дежурные не поверили и стали над ним изгаляться. Угрожали расстрелом за отступление без приказа и прочую чушь... Вообщем, эти двое сбежали из РОВД, но при побеге, неумышленно, конечно, проломили милиционеру голову. Дело ведет прокуратура Белореченска под нашим контролем.
- Неумышленно проломили голову?
- Толкнули, он упал затылком на железку.
- Ищите этого Ситникова тоже, полковник! Он нам нужен не меньше, чем немцы. Девушка эта где?
- Сидит дома, под арестом. За соучастие. Совсем молодая девчонка.
- Пусть посидит, - жестко сказал Секретарь СБ, - Чтоб неповадно было толкать сотрудников правоохранительных органов. В тюрьму, думаю, не посадят, но ума на дальнейшую жизнь прибавят... Что она говорит про Ситникова?
- «Не знаю. Не помню. Расстались и разбежались»
- За ее домом установили наблюдение?
- Да, товарищ генерал.
(45 - БНД - (нем. - Bundesnachrichtendienst) — Федеральная разведывательная служба Германии)
* * *
В кармане Адрианова завибрировал телефон. Извинившись перед собеседниками, он быстро приложил трубку к уху и с минуту молча слушал. Затем с волнением поднялся:
- Прошу разрешения немедленно убыть в Краснодар!
- Что случилось? - нахмурился Директор ФСБ.
- Только что на южной окраине Краснодара произошел самоподрыв автомобиля «Джип Гранд Чероки» черного цвета. Салон пуст, пострадали два местных жителя. Регистрационные номера и номера кузова полностью совпадают с данными угнанной немцами машины. Это точно они, товарищ генерал!
27
Западная окраина Белореченска
12 августа 2010 года
Вечер
Небольшой магазинчик, располагавшийся на пересечении улиц Комсомольская и Международная, ввиду своего центрового расположения, давно уже стал постоянным местом общения местных жителей.
Собирались часто - и по важным вопросам, касающихся всех или многих, и без повода — просто пообщаться со старыми друзьями и знакомыми, побыть вместе, радуясь хорошей погоде. Это была давняя здешняя традиция, кажущаяся молодежи, утонувшей в виртуальной реальности электронных гаджетов, замшелым средневековьем.
Хозяева магазина, который в советское время назывался «Продмаг №4», а сейчас носил более красивое, но менее внушительное имя «Звездочка», всячески поддерживали свой статус неформального клуба. Удобные деревянные скамейки рядом со входом были чисто выкрашены, на площадке перед магазином расположилась изящная альпийская горка, радующая глаз яркими цветочками и тихим фонтанчиком, а уборщик, пожилой и вежливый дагестанец Расул, всегда тщательно следил за чистотой и порядком на территории. Все это крайне положительно сказывалось на обороте торговой точки.
* * *
В этот вечер перед «Звездочкой» было особенно многолюдно. Собралось человек сорок — пенсионеры, мамы с колясками, возвращающиеся с работы люди среднего возраста. Кто-то приходил, кто-то уходил, но «ядро» группы оставалось неизменным, с жаром обсуждая таинственные и пугающие события сегодняшнего утра.
Самой активной была 67-летняя Таисия Ивановна Софронова, чей внук Виктор, работающий водителем грузовой «Газели», был практически очевидцем происшествия.
- Говорю вам - там из орудий стреляли! - горячилась толстая, грудастая Софронова, с негодованием взирая на очередного скептика сквозь линзы простеньких очков.
- Витька поехал рано утром в Понежукай, и за Белореченском встал в глухую пробку. А впереди, говорит, точно взрывы слышались! Да не один-два, а целый час гвоздили там! Дымина на полнеба стояла!
- Брехать горазд твой Витька! - выскочила вперед Анна Бобренкова - маленькая, дерганная старушка в цветастом платке, из-под которого выбивался седой чубчик, - Откуда там орудия-то? Война, что ли? Ты че говоришь-то?!
- Так он же сам слышал и видел! - морщинистое лицо Софроновой наливалось опасной для ее могучей комплекции краснотой, - Он в армии в артиллерии служил, разбирается!
- А я мне сказали — взрыв там был всего один, - густым басом проговорил мужчина средних лет, несколько минут назал подъехавший на хорошей иномарке и с любопытством присоединившийся к «собранию».
- Кто такое сказал?! - взвилась Софронова.
- Знакомый один есть. - со значением сказал ее собеседник, - В органах. Так вот, там террористов брали, и они подорвали крупный заряд тротила. Вот и все!
- Да говорят же вам — полчаса взрывы были! И не один, а много! Глухой вы, что ли?!
- Да откуда ж там «полчаса»? И почему вы своему внуку верите безоговорочно, а моему источнику — нет?
- Потому что ваш «источник» - трепло! Говорит то, чего не было!!!
- Ну, знаете ли...
Стоящий в толпе невысокий и скромно одетый парень среднеазиатской внешности, открыв рот, во все глаза смотрел на Таисию Ивановну, явно ужасаясь и удивляясь идущей от нее информации.
Глаза Софроновой, метавшиеся в поисках поддержки по недоверчивым лицам односельчан, уловили этот поддерживающий взгляд и в секунду напитались от него энергией для решающего наступления.
- Мой Витя — простой водила! Лицо не-за-ин-те-ре-сованное! Поняли, о чем я говорю? А ваш мильтон говорит только то, что удобно властям!
- Хорошо! - владелец иномарки тоже чувствовал поддержку части зрителей, - Допустим, вы правы. Так что же там случилось в действительности? Может - разъясните нам?
- Да! - с готовностью воскликнула Софронова, - Потому что правда - на поверхности!
* * *
К плотному кружку собрания приблизился еще один человек. Был он молод, одет в старые грязноватые джинсы и драные кроссовки. Распахнутая на груди мятая рубаха мельком показывала узловатый багровый шрам на груди. По внешнему виду он походил на рабочего с какой-то местной стройки, возвращающегося после смены домой.
Никто не обратил на него особого внимания, кроме разве что азиата , царапнувшего новоприбывшего осторожным и внимательным взглядом.
Встав за спинами людей, рабочий сунул руки в карманы и прислушался к идущему разговору.
Это был Андрей Ситников.
* * *
Днем, когда милиция спугнула его в парке, он долго бежал через заросли, уходя от возможной погони. Скоро появились жилые строения и, не желая привлекать излишнего внимания, он перешел на шаг.
Возвращаться назад было опасно, да и после слов Иры, как он грустно полагал — бессмысленно, поэтому несколько последующих часов Андрей кружил по белореческим дворам, прячась от порой проносящихся по улицам милицейских машин. Наконец его вынесло к окраине города. Неподалеку, скрытая густой стеной старых ив, угадывалась река Белая, и он решил затаиться на ее берегу. Здесь же было вполне удобное место для ночевки.
Уже начинало вечереть. Над городом то и дело проносились большие винтокрылые машины, в которых Ситников опознал вертолеты, о первых моделях которых он читал до войны в научно-технических журналах.
В кармане лежали деньги, собранные заложниками, и лейтенант долго думал, может ли он их тратить. Голодный желудок был однозначно «за».
«В конце концов - я сделал то, на что они собирались. Сообщил в милицию».
Однако никакой информации о дальнейшей судьбе оставленных в Речном людей Андрей не имел, поэтому, отправившись на поиски еды, решил несмотря ни на что прояснить мучивший его вопрос. И, конечно, был очень рад, встретив у магазина толпу народа, обсуждающую утреннее происшествие.
* * *
- Там была техногенная катастрофа! - Софронова четко выговорила заученный ею телевизионный термин, - Везли куда-то военные снаряды. Из-за нашего обычного разгильдяйства они загорелись и начали взрываться! Поэтому и придумали этих террористов!
- Ну а в чем смысл этого вранья? - спросил спорящий с ней мужчина.
- Чтобы ответственности избежать, неужели не понятно? Это же ясно, как божий день!
- Да ну, что вы!.. Наоборот - для властей лучше скрывать появление террористов. Если б просто снаряды взорвались...
- Они опять пришли! - раздался вдруг громкий скрипучий голос.
Люди оглянулись. Позади стояла худая как палка старуха, одетая в мятое застиранное платье и калоши на босу ногу. На голове у нее был повязан черный платок, из-под которого из глубины испещренного морщинами лица безумно смотрели выцветшие слезящиеся глаза. Никто не видел, как она явилась на площадку, но все ее знали, поэтому невольно расступились.
* * *
Это была 93-летняя Глафира Кузнецова, местная сумасшедшая. В войну, когда Белореченск находился в оккупации, немцы убили всю ее семью - отца, мать, сестру и двух маленьких детей. Саму ее изнасиловали, а потом выстрелили в голову и бросили, посчитав мертвой. Каким-то образом ей удалось выжить, но разум навсегда ушел от нее. Первые годы она и ходить-то толком не могла, больше ползала на коленках, кормясь у добрых людей.
Муж Глафиры с войны не вернулся, родственников больше не было, поэтому в 1944 году ее увезли в Астрахань, в сумасшедший дом, где она пробыла больше 20 лет. Постепенно к ней вернулись некоторые жизненные навыки. В конце концов ее выписали, и она вернулась в Белореченск. Горсовет построил ей небольшой домик на окраине. Жила она на пенсию по инвалидности, подрабатывала на простых работах то здесь, то там. Была неопрятна, ходила по нескольку лет в одном платье, пока оно окончательно не истлевало на ней. Только тогда ее можно было уговорить сходить в сельмаг и купить что-то новое.
Глафира мало общалась с окружающими, оставаясь замкнутой в темной пелене изувеченного сознания. Иногда, когда у нее случалось небольшое просветление, она говорила вполне связные вещи, но спустя минуту могла забиться в истеричном припадке. Тем не менее за всю свою жизнь она не сделала никому ничего плохого. Станичные люди, помня злосчастную судьбу женщины, жалели ее, прощая многое то, чего не потерпели бы от других.
* * *
- Они опять пришли! - громко повторила Глафира и засмеялась странным, гыкающим смехом, что с ней бывало нечасто.
Многие замолкли, удивившись не самим словам, а голосу Глафиры, который до этого слышали не все.
- Кто - "они"? - шариком подлетела к ней Анна Бобренкова.
- Они! - снова прокричала Глафира и вдруг, упав на четвереньки, поползла кругами.
- Они пришли, они пришли, они пришли, - лопотала она. С губ безумицы повисла слюна.
- Кто пришел-то, чума ты старая! - взвизгнула Бобренкова. - Ты чего сюда приперлась, Глашка, дурья башка? Иди спи себе домой, не пугай детишек!
Глафира вскинула на нее искаженное гримасой лицо:
- НЕМЦЫ пришли - вот кто! Немцы снова пришли, опять пришли сюда!!!
Андрей Ситников, оторопело наблюдавший за этой сценой, вздрогнул и пристально вгляделся в сумасшедшую.
- Немцев всех уже поубивали давно! - закричала Бобренкова. - Нету никаких немцев, поняла?!
* * *
Сбоку послышались шум хлопающих автомобильных дверей, голоса, и толпа, отвлекшись от Глафиры, развернулась к двум мужчинам, быстро идущим от дороги. Один из них был начальник отдела городского хозяйства Белореченска Анатолий Попов. Он часто и много мотался по городу, и все его хорошо знали.
- Здравствуй, Толя! - весело приветствовала его бойкая Бобренкова, сын которой в свое время учился с Поповым в одном классе.
- И вам не хворать, Анна Ильинична!
- А мы, видишь — как раз тебя ждем.
- Да? - подыграл он старушке, - И чего такого вы от меня ждете?
- Анатолий Сергеич!.. Расскажите - что сегодня утром случилось? Мы ж не знаем ничего!... - заговорили со всех сторон.
Попов объезжал выделенный ему учасок города как раз с этой целью. Два часа назад, на экстренно созванном совещании органов власти перед ними выступил чекист из Краснодарского управления — по фамилии Люмин. Сухо рассказав о событиях под Белореченском, он попросил донести до жителей лишь краткую информацию — не углубляясь в подробности и пресекая ненужные слухи.
* * *
Попов уже раскрыл рот, собираясь ответить, но в этот момент из кармана его пиджака зазвучала мелодичная трель.
- Минутку, товарищи, звонят... - он торопливо выхватил трубку и приложил ее к уху. Лицо его при этом осветилось неземной улыбкой:
- Здравствуйте, Петр Михайлович! Да, да, я как раз на месте, проезжаю по маршруту... Конечно, разумеется!.. Все организуем, как вы сказали!
Собравшиеся молча ожидали концовки важного, видимо, разговора. Лишь один из них — молодой парень в замызганной одежде — с искренним изумлением глядел на маленькую черную коробочку, которая, судя по всему, являлась современным телефоном — не имея при этом никаких проводов или антенн.
* * *
- Ну что вам сказать?.. - как всегда витиевато начал Попов, - Сам знаю очень немного. Террористическая группа планировала взрывы в Краснодаре и Ростове. Чисто случайно ее обнаружили и блокировали в поселке Речном. При попытке прорыва все они были уничтожены или пленены. Жители поселка спасены спецназом.
Все шумно заговорили, обсуждая сказанное и приставая к Попову с новыми вопросами, но тот уже загородился поднятой ладонью:
- Больше ничего не знаю, товарищи! Честное слово!
Андрей удовлетворенно кивнул головой и чуть улыбнулся. Тревоживший его вопрос был разъяснен, и торчать на людном месте больше не требовалось.
Покинув собрание, он неторопливо двинулся ко входу в магазин, на крылечке которого, грызя яблоко, сидел пожилой уборщик Расул.
* * *
- Толь, скажи, а что за взрывы там были? - наседала на начальника отдела Софронова, стремясь утвердить в свою пользу хотя бы часть спора с заносчивым владельцем иномарки.
- Не знаю, говорю же! Больше ничего даже не спрашивайте!
Помощник Попова, открыв стеклянную дверку информационнного стенда, наклеивал посередине большой лист бумаги с четырьмя фотографиями. Люди столпились рядом, переговариваясь.
- Это кого ж клеите? - спросила Бобренкова, - Тех, кто в Речном орудовал?
- Нет, - покачал головой Попов - Это, сказали, бандиты какие-то из Краснодара. Бежали из колонии. С оружием. Не факт, конечно — но могут появиться у нас. Так что будьте бдительны...
- Ох ты, Господи! Точно не из Речного?
- Нет. Это совсем другое дело...
Попов повернулся и едва не споткнулся о ползающую по пыльному асфальту Глафиру.
- Ну что это такое... Глафира, ты чего? Вставай немедленно!
Он осторожно взялся за худые плечи сумасшедшей.
- Мужики - давайте, помогите! Уведите ее кто-нибудь домой! Не видите — опять она не в себе!
Глафиру начали поднимать, и она, роняя слюну на ботинки Попова, опять забормотала косноязычной скороговоркой:
- А ты видел... видел немцев? А я видела! А ты не видел... У них лица все черные, как у негров... И воняет от них!.. Кожей воняет... Человеческой кожей...
Попов, махнув рукой, стремительно пошел к своей машине.
Толпа постепенно теряла монолитность, разбиваясь на отдельные группы. Начинающие густеть сумерки потихоньку разводили людей по домам.
* * *
Молодой азиат остался у информационного стенда один. Некоторое время он, о чем-то размышляя, молча смотрел на лица разыскиваемых преступников, бежавших их Краснодарской колонии. Потом, достав мобильный телефон и опасливо глянув по сторонам, быстро и незаметно сделал несколько снимков.
Просмотрев на экране полученные изображения, он удовлетворенно кивнул и, потеряв всякий интерес к затихающим дискуссиям, направился к оставленной в стороне машине.
Обшарпанная белая «шестерка» завелась в одну секунду и, заурчав двигателем, неторопливо вырулила с площади.
Попетяв некоторое время по окрестным уличкам, водитель притормозил на пустынной обочине.
Мобильный телефон опять оказался в его руке. Смуглый палец уверенно забегал по потертым клавишам, печатая довольно большое сообщение.
Пролистав его, азиат исправил несколько ошибок и неточностей, а потом набрал еще несколько цифр. Тут же набранный текст изменился, вместо связных слов по экрану побежала длинная, без пробелов, таблица цифр вперемешку с русскими буквами. На вид это была полная абракадабра.
Когда поток символов остановился, парень глубоко вздохнул и нажал кнопку ввода. Кодированное смс-сообщение мгновенно выстрелило и затерялось среди тысяч таких же, ежеминутно отправляемых по Белореченску.
* * *
- Эй!
Азиат повернул голову. В пяти метрах, переливаясь на дороге сине-красной радугой, стояла неслышно подъехавшая машина ДПС с двумя милиционерами. Из-под нахлобученных фуражек на водителя мрачно смотрели две пары глаз.
- Чего здесь делаешь? Ну-ка - иди быстро сюда!
Чернявый парень засуетился, быстро залез в бардачок и, выхватив оттуда аккуратно завернутые в полиэтиленовый пакет документы, торопливо выскочил из машины. Глаза у него вмиг стали растерянными и испуганными.
Один из милиционеров тоже выбрался на воздух и, поправляя висевший на плече укороченный автомат, лениво взял протянутые бумаги, с презрением глядя на их владельца.
- Ничмиддинов... Дилмурод... Рустамджонович! Тьфу! - с трудом прочитал он в паспорте гражданина Таджикистана.
- Дима, Дима я.. - закивал таджик.
Но он был вовсе не Дима. И имя Дилмурод тоже не имело к невысокому азиату никакого отношения. В реальности его звали Йозеф Литтенфельдт и он был гражданином Федеративной Республики Германия.
* * *
Бедность стран третьего мира и открытость европейских границ породили явление массовой трудовой миграции. Приезжали в основном молодые люди, отношения которых между собой подчас вступали в противоречие и со строгими догмами ислама, и с клановой патриархальностью оставшейся на родине семьи. Поэтому охранник больницы Святой Августы в немецком Дюссельдорфе нисколько не удивился, обнаружив у служебной калитки ранним майским утром 1985 года крохотный пищащий сверток.
Новорожденного мальчика с черными раскосыми глазами отправили в приют, откуда через полгода его забрала бездетная пара. Ему дали имя Йозеф и крестили.
Детство и отрочество мальчика было трудным. Немецкие дети сторонились его, потому что он был смуглым и непохожим, но и мусульмане, коих становилось все больше, отвергали его, так как он носил на груди крестик.
Но малыш не унывал. Рано поняв, что всего в жизни можно добиться только старанием, он засел за книги. Родители всячески поощряли это намерение. К концу обучения в гимназии Йозеф в совершенстве владел английским и французским языками, и пытался подступиться к арабскому. Позже, в университете, на него обратили внимание, и кто-то - мягко, но аргументированно - посоветовал вместо арабского начать изучать русский.
День и ночь Йозеф учил трудные русские спряжения и склонения, мечтая о карьере в Министерстве иностранных дел, но все сложилось иначе. В 21 год он уже плотно сотрудничал с БНД - Федеральной разведывательной службой Германии, а в 23 года стал ее штатным работником. Помимо русского, на которым он говорил уже почти свободно, в его активе имелись и восточные языки и наречия.
Два года назад способный молодой человек, к тому же решительный и хладнокровный, занял достойное место в немецкой заграничной резидентуре, обеспечивая выполнение и прикрытие ряда нелегальных операций на Юге России. У него было много документов на разные имена, но чаще всего Йозеф выступал в обличье тихого таджикского иммигранта. Это практически полностью исключало даже тень подозрения.
* * *
Инспектор ДПС раскрыл вид на жительство с краснодарским адресом, где без особого удивления обнаружил две сторублевые бумажки.
- А здесь чего забыл, Дима? - более мягко спросил он, пряча деньги в карман форменных брюк.
- Звонил... Вот остановился и звонил я тут... - бормотал таджик темными обветренными губами.
Водительские права и документы на машину тоже были в порядке. Милиционер опять глянул на парня. Его смуглое худощавое лицо выражало полную покорность.
- Говорю - в Белореченске что делаешь?
- Яблоки, яблоки покупал...
Таджик метнулся к машине и распахнул багажник. Он почти доверху был набит яблоками, лежащими навалом на расстеленной мешковине.
- Что, в Краснодаре своих яблок нету?
- Нету Гольдена, нету... - лопотал таджик. - Мало совсем! Тут много, по 30 рублей беру, там в магазин сдаю... Хорошо Гольден берут, много езжу...
Говоря это, он набрал в большой целлофановый пакет самых спелых яблок и быстро отнес его к машине ДПС, положив на свободное сиденье.
Инспектор подобрел.
- Ладно, Дима. Дилмурад, или как там тебя... - сказал он, возвращая документы, - Езжай давай отсюда, нечего тут без толку стоять...
28
Южная окраина Краснодара
район поселка Яблоновский
12 августа 2010 года
Поздний вечер
Мощные военные прожектора, доставленные с расположенного неподалеку военного полигона «Молькино», заливали мертвенным светом километровый квадрат поля и жиденького леса, примыкающего к южному берегу реки Кубань.
Работа внутри оцепления, организованного редкой цепью автоматчиков, была уже почти закончена. На громадном куске брезента чернел обгорелый остов крупной машины, рядом были разложены искореженные обломки и почти целая задняя дверь, чудом уцелевшая во взрыве.
Поблизости находились несколько мелких групп местных жителей, в основном молодежи, и заканчивавшие работу следователи ФСБ.
* * *
Полковник Адрианов и майор Титов, недавно прибывшие к месту происшествия, слушали доклад капитана Кузнецова — старшего следственной бригады Краснодарского УФСБ:
- Машина была не особенно замаскирована. Фактически — ее просто ткнули в кусты. С поля не видно, но если зайти в лесопосадку — сразу заметишь... И, как назло, тут, у реки — постоянное место тусовок местной молодежи. Хороший пологий берег, пляж, шашлыки-машлыки... Двое парней, уже поддатые, пошли чуть в сторону и наткнулись на этот джип «Гранд Чероки». Машина новая, богатая. Хозяев не видно. Видимо, решили залезть внутрь. Тут же — взрыв. Одного сразу - в мелкие куски, второй жил еще минут десять...
- Растяжка? - сощурился Адрианов.
- Так точно, товарищ полковник. Немецкая граната М-24, это мы уже установили по найденным осколкам. Была размещена под рулевой колонкой.
- Что-то слишком сильный взрыв от одной гранаты.
- Под передним сиденьями были спрятаны две двадцатилитровые канистры с бензином. Тут же полыхнули. Отсюда — сильный пожар. Как видите, джип выгорел почти полностью.
- Что по номерам машины?
- Уцелел задний регистрационный знак, - сказал Кузнецов, - Полностью идентичен с номером разыскиваемой машины. Эксперты ручаются за подлинность. Что касается номеров кузова и шасси, то они тоже совпадают, но вопрос, не были ли они перебиты — остается пока открытым. Металл довольно сильно пострадал от пожара.
- Еще что-то нашли?
- Нет. Больше никаких следов. Пробовали собак — но они отработали «вхолостую».
- Хорошо. Можете идти.
* * *
- Ну, что скажешь, Иван Федорович? - спросил Адрианов, провожая взглядом уходящего следователя.
- Совершенно явно - они двигались к Краснодару, - Титов разглядывал карту при свете близстоящего прожектора, - Из Белореченска сюда как раз прямая дорога — через станицы Кубанскую, Саратовскую и Адыгейск. Но напрямую в Краснодар немцы попасть не смогли — на въезде уже в 6.20 стоял армейский пост. Поэтому свернули сюда, к Яблоновскому.
- А зачем они бросили машину? Пешком они вряд ли пошли. Значит — добыли себе новую?
- Угонов в этом районе не было, товарищ подполковник.
- Ты хотел сказать — не было заявлений об угонах? - наклонил голову Адрианов.
Титов пожал плечами:
- Я не думаю, что они захватили новую машину прямо тут. Рядом — два моста через Кубань, но на них тоже были прочные заслоны, и появились они примерно в то же время. Фашистам было проше переправиться через реку своим ходом. На лодке или, например, вплавь. А там уже найти себе новый транспорт.
- Может — они развернулись назад?
- Однозначно — нет, товарищ полковник! Дирекция у них совершенно ясная и понятная — на север, к границе. Полагаю, что они выжали из своей четырехчасовой форы все возможное, и находятся сейчас в Краснодаре. Где-то в его северной части, возможно — уже в пригородах.
- Согласен. Значит, завтра с утра начнем полную зачистку города. Он уже полностью закрыт, введен пропускной режим, так что, думаю - в течение нескольких дней вопрос с этими эсэсовцами разрешится... А пока необходимо принять все меры по недопущению утечки информации об этом взрыве. Изолировать, свидетелей, родственников погибших и прочих...
- Уже работаем в этом направлении, товарищ полковник.
* * *
Могучий Ту-154Б стремительно разогнался по толстым бетонным плитам взлетно-посадочной полосы Краснодарского аэропорта «Пашковский» и, подняв нос, тяжело взмыл в ночное небо.
В просторном салоне лайнера сейчас располагались лишь пленные эсэсовцы и сопровождающие их сотрудники ФСБ.
Немцы сидели раздельно, через несколько рядом кресел. Из руки, защемленные наручниками, были прикованы к запястьям сидевших рядом чекистов. Каждый был переодет в одинаковую, не привлекающую внимания одежду — простые брюки и рубашку.
Около контуженного и недвижимо лежащего поперек сидений Хайдеманна, постоянно находился врач в белом халате. Периодически он осматривал изувеченного пулеметчика, проверяя ему пульс и зрачки.
Остальные арестованные молча и мрачно смотрели перед собой, чувствуя наливающееся в ушах пухлое давление.
* * *
В небольшом, отделенным от основного, салоне первого класса сидели двое мужчин.
Секретарь Совета Безопасности, катнув во рту мятный леденец, вжался в мягкое кресло, инстинктивно пытаясь преодолеть ускорение. Его всегда сильно мутило при взлете.
Директор ФСБ глянул на него:
- Хотите коньяку?
- Нет, - Секретарь выглянул в овальное окошко, в котором плыло, удаляясь, море огней ночного Краснодара.
- Сейчас заберемся на эшелон - полегчает...
- Ладно! - конфета резко захрустела в стиснутых скулах, - Легче точно не будет, а дела не ждут. У нас с вами три часа до Москвы, давайте обсудим дальнейшие шаги. А именно — противодействие возможным действиям немецкой разведки. Я более чем уверен, что им уже известно о происшествии. Слишком много людей в этом всем участвовало, так что утечка неизбежна.
- Прежде всего БНД надо установить связь с бежавшей группой.
- Как они могут это сделать?
- Полагаю, вариантов, кроме инициативы самого Пранта и его людей — нет. А тут у них есть два способа. Или обратиться в консульство — лично или письмом, или же - воспользоваться Интернетом. Впрочем, вариант с консульством вряд ли стоит рассматривать. Он заведомо провальный. Все контакты с иностранными диппредставительствами нами тщательно контролируются и проверяются. Думаю, немцы понимают это не хуже нас .
- Значит, остается Интернет?
- Да, это может быть самый действенный метод. Понять и освоить компьютер фашисты вполне в состоянии, тем более если у них под рукой будут заложники. Предприняв простейшие меры предосторожности, они могут беспрепятственно отправить нужное послание.
- А наша система СОРМ-2?
- Она хорошо действует только там, где мы получаем содействие от операторов связи. В-первую очередь — это российские компании, которые могут предоставить нам электронные ключи, которыми шифруются передаваемые сообщения. А вот, например, от «Гугла» и его почты Джи-мэйл мы можем получить такие ключи только после официального запроса. Сами понимаете, что такой вариант в данной ситуации невозможен.
- Тем не менее - вы уже задействовали СОРМ? - Секретарь СБ мелкими глотками пил холодный апельсиновый сок, принесенный бортпроводником.
- Разумеется. С расчетом на ошибку группы Пранта. Если они, к примеру, будут передавать информацию через наш «Яндекс». Или возьмут и просто позвонят в Берлин или Мюнхен...
- Что же - нам остается только пассивное ожидание?
Директор ФСБ внимательно посмотрел на собеседника:
- Давайте сделаем допущение, что немецкая группа установит контакт с БНД. И мы — по причинам, которые я упоминал - не сможем это установить и пресечь. Что предпримет германская разведка в этом случае?
- Постарается как можно быстрее вытащить этих людей к себе.
- Полностью согласен. Но как она это сделает?
Секретарь СБ задумался.
- Ну, например - направит сюда двойников — под видом туристов... Потом загримирует беглых немцев, и, используя легальные документы...
- Исключено. Фотографии разыскиваемых переданы во все погрануправления. И самый лучший грим тоже не поможет — все иностранцы-мужчины тщательно проверяются по базам данных. Кроме этого — с ними обязательно заговаривают и задают вопросы — вполне нейтральные, но ответить на которые может только полностью погруженный в современную действительность человек. Любые подозрительные лица задерживаются.
- Тогда... Остается - прорыв через границу?
- Именно. Все остальное лишь затягивает время и работает против них. И на этом прорыве мы их и возьмем.
- Как?
- Нам известны все руководители БНД, имеющие отношения к силовым акциям. За ними ведется постоянное наблюдение, и по их действиям мы сможем понять весь ход предстоящей операции. Если она начнется, конечно... И первое лицо тут — Эрих Харцер, глава Диверсионного отдела немецкой разведки.
- Где он сейчас?
- В отпуске. Расслабляется на элитном курорте в Испании. Но, полагаю, его отдых надолго не затянется!
* * *
Продуктовый магазин «Звездочка» поразил Андрея невероятным изобилием. Он долго осматривал сверкающие витрины, полные разнообразных деликатесов, ходил вдоль высоких стеллажей, доверху набитых продуктами и напитками, множество из которых были импортными - из самых разных стран. Как ребенок, разглядывал он в овощном отделе ананасы и манго, о которых раньше читал только в книгах.
«Неужели мы достигли такого благосостояния? И это доступно всем?! Даже простым людям?»
«Коммунизма пока нет, ведь все по-прежнему за деньги, но он уже, чувствую - близок! Значит - правильно партия и правительство вели и ведут наше государство!»
Впрочем, голодный желудок не желал долго размышлять над богатством выбора, склонившись в пользу простого и понятного.
Улыбчивая продавщица настригла Андрею на специальной машинке грамм четыреста ветчины. К ней он взял полбатона уже нарезанного хлеба, несколько соленых огурцов, от запаха сводящих рот судорогой, пару пачек сигарет и двухлитровую бутыль воды. Не устояв от соблазна, приобрел в алкогольном отделе две бутылки холодного пива, вкус которого он уже успел подзабыть.
* * *
Два часа спустя, плотно поев и хорошенько выкупавшись, он сидел на ночном берегу реки, задумчиво глядя на тихую темную воду и куря одну за другой слабые современные сигареты.
Расслабившись от сытной еды и пива, Андрей размышлял о событиях минувших суток.
Все случившееся казалось невероятным и непостижимым.
«Никогда, нигде ничего подобного не случалось! Уэллс написал роман «Машина времени», но ведь это же была красивая сказка, фантастика!»
«Но тем не менее - это произошло. Как, почему — сейчас не понять... Да и будет ли понимание в дальнейшем? Неизвестно. Может быть - это уникальное, единичное явление природы, никогда доселе не бывавшее и которое больше никогда не повторится...»
«А может... Это сделали те часы, которые я видел на руке немецкого офицера в Речном?! Точно — они!!! Борис Михайлович ведь именно об этом и говорил — тогда, в Ростове! Что его изобретение связано с Теорией Относительности Эйнштейна, а ведь она как раз говорит о Пространстве и о Времени. Значит - часы как-то сработали и переместили нас всех из 1942 года сюда! Вот это да!...»
«В любом случае - надо привыкать к тому, что я нахожусь в будущем. И дальнейшая моя жизнь пройдет именно здесь... Какой он - этот мир? Плохой или хороший? Наверное - все же лучше, чем раньше...»
Он вдруг ощутил свое страшное, лютое одиночество. Все, кого он знал в прошлом — родные, друзья, сослуживцы - те, кто был ему близок и дорог — остались в прошлом. Может быть, кто-то еще и был жив, но семь десятков лет разделяли их непреодолимой пропастью.
«Никто даже и не помнит, что был такой - Андрей Ситников...»
«Мама, наверное, уже давно умерла... Она 1902 года рождения, а сейчас - 2010-й... Сто восемь лет и жива — это вряд ли...»
«Так и не повидались!.. Когда они уезжали в эвакуацию, она словно бы навсегда прощалась, плакала сильно... Получается, ей даже на меня похоронка не пришла, а так - «Ваш сын пропал без вести». И все... Значит, всю войну и годы после нее - ждала меня, надеялась...»
«Мама, мамочка...»
* * *
Грустя, он сидел на берегу, положив подбородок на колени и глядя на молочную от тумана реку. Справа в небе послышался далекий ревущий звук какого-то летательного аппарата, вскоре, впрочем, стихший вдали.
«Катюха, сестра — может, и жива еще... Восемьдесят лет ей сейчас! А что, разве не может быть такого? Небось - бабка морщинистая, в платочке, куча детей и внуков!»
Он невольно усмехнулся, представив сестренку — круглолицую хохотушку и проказницу — степенной старушкой-пенсионеркой.
«Куда сейчас? В Донецк?... Скрыться-спрятаться? А что потом? Так и жить всю жизнь — таясь от всех?»
«Но альтернативы все равно же нет. Иначе — тюрьма...»
* * *
В сумбуре мыслей и воспоминаний все чаще всплывало лицо Иры Белевской — девушки, с которой он так неожиданно встретился в круговерти жестоких событий и так глупо и по-дурацки расстался. И печальные и тоскливые раздумья постепенно отходили в сторону, уступая место приятным и хорошим.
Он вдруг понял, что, кроме Иры, у него больше никого нет в этом новом мире. И это чувство почему-то очень радовало Андрея.
Ему очень хотелось увидеть девушку снова - посмотреть в красивые голубые глаза, подержать за мягкие руки, услышать веселый мелодичный голос... И сказать, наконец - то, что он не смог договорить утром.
«Неужели я влюбился? Никогда не думал, что такое может случится! Дружил же с девчатами, гуляли, танцевали - а такого и близко никогда не было...»
«Ира... Ира Белевская... Хорошее, красивое имя! И сама она — тоже красивая и хорошая... Нужно найти ее! Пускай даже опять прогонит...»
Окурок, прочертив мерцающую линию, шлепнулся в воду. Андрей устало заполз в кусты и опустился на приготовленную из сухой травы лежанку. Было тихо и тепло. В верхушках деревьев неслышно скользили стремительные тени летучих мышей.
«Пока не найду Иру, ни в какой Донецк не поеду...»
* * *
В Белореченске, в одной из квартир типовой пятиэтажки, стоящей торцом к дому, где жила Ира Белевская, в это же время находились двое людей.
Комната, где они пребывали, была небольшая и производила впечатление нежилой. Всю обстановку составлял продавленный диван, небольшой стол и два широких мягких кресла, залоснившиеся перила которых свидетельствовали об их весьма долгой и бурной жизни.
Мужчина в зеленой защитной рубашке, сидя за столиком, с аппетитом ел большую порцию отварной картошки с жареным мясом, запивая все это соком из высокого бокала. Он, видимо, только что приехал, проведя весь день в дороге - о чем свидетельствовали наспех брошенная на диван кожаная куртка и осунувшееся лицо.
Рядом находилась его верная спутница, периодически смотрящая в раскрытый ноутбук, на экране которого были совмещены две картинки, транслируемые с тайно установленных видеокамер. Одна показывала ярко освещенный четвертый подъезд, другая — почти полностью погруженную во тьму тыльную сторону Ириного дома.
- Представляешь, ее сегодня днем арестовали!
- Да ну! - мужчина даже застыл, не донеся вилку до рта, - Ирку? Ну-ка, ну-ка...
- Ага! Приехали менты и забрали. Вместе с матерью. С час назад только привезли обратно.
- Как интересно! За что же ее так?... Хотя, в принципе - понятно — по всем этим делам в Речном.
- А сейчас напротив их подъезда стоит светлая «Волга». И в ней постоянно сидят два мужика, выходят только поссать... По всем признакам — менты.
- Стало быть, наша Ирочка под домашним арестом? - мужчина вытер губы салфеткой и бросил ее в пустую тарелку, - И около ее дома поджидают... Ситникова? Типа как — на «живца»? Что ж, как говориться - флаг им в руки и барабан на шею... Наша задача серьезно облегчается.
- Почему?
- Потому что теперь не надо следить за самой Белевской. Если она сидит дома, то никакой встречи на нейтральной территории в городе не будет. Ситников придет сюда, и никуда более. И здесь-то мы их и встретим.
- А менты его не перехватят?
- Думаю - нет, - он закурил, весело глядя на свою спутницу, - У этого парня есть все шансы вытащить Иру незамеченной. Главное — чтобы потом мы их не упустили. Вернее — ты.
- Когда это будет, как ты думаешь?
- Завтра, максимум — послезавтра.
- Ну ладно... У тебя-то как дела?
- Порядок! - мужчина устало потянулся, - Немцы на Сенгилееве. Захватили тот самый дом.
- Когда туда опять поедешь?
- Завтра к вечеру. Раньше нет смысла.
- А что в Краснодаре?
- Тоже по плану...
- Ладно, - кивнула женщина, - Тогда ложись, отдыхай, а я подежурю до утра. Все равно сна нет...
- Волнуешься?
- Не знаю, - она пожала плечами, - Так... Настроение что-то неважное.
- Не боись! - весело сказал ее спутник, стаскивая с себя рубашку, - Все идет по плану! И скоро, очень скоро твое настроение значительно улучшится!
29
12 августа 2010 года
Бавария, г. Пуллах-им-Изарталь.
Штаб-квартира Федеральной разведывательной службы Германии (БНД).
Ночь
- Итак, Генрих, я вижу - вы имеете уже достаточно информации для подробного доклада о сегодняшнем происшествии в России?
Президент БНД, крупный седовласый мужчина лет шестидесяти, откинулся в кресле и внимательно посмотрел на своего собеседника - начальника 8-го "русского" отдела 52-летнего Генриха Дольмана.
- Совершенно точно, господин Президент!
- Я внимательно слушаю вас.
Большой просторный кабинет был мягко и по-домашнему освещен неяркими светильниками. Тяжелые портьеры наглухо закрывали затемненные окна, через которые снаружи и так ничего нельзя было увидеть. Толстый персидский ковер приглушал шаги и смягчал еле уловимое вибрирование защитной акустической системы.
* * *
Дольман поправил очки и раскрыл принесенную с собой папку.
- Прежде всего хочу отметить, что в своем расследовании мой отдел опирался в основном на косвенную информацию. Весь район, где это случилось, плотно закрыт русскими спецслужбами, контакты со свидетелями и очевидцами жестко пресекаются. Тем не менее кое-что удалось установить.
- Ближе к делу, Генрих!
- События развернулись в двух местах. Это село Великовечное и дачный поселок Речной. Оба — в нескольких десятках километрах от Белореченска, небольшого райцентра Краснодарского края.
Дольман поднял стоящий около стола большой пластиковый лист с наклеенной на него картой и развернул его в сторону шефа.
- Около четырех утра по местному времени начался бой у села Великовечного, вот здесь, - авторучка, используемая в качестве указки, прислонилась к карте.
- Тут находится пост русской автоинспекции. Неподалеку располагается само село, многие жители которого слышали перестрелку с применением автоматического оружия, а также — взрыв гранаты.
- Дальше события переместились в район поселка Речной, - продолжил начальник Русского отдела, - Около пяти утра были полностью перекрыты шоссе Белореченск-Великовечное и его дублер с другой стороны реки. Некоторые водители, находящиеся в пробке за два километра от Речного, слышали гул и отдаленный грохот...
- Как вы узнали об этом? - спросил Президент, пристально глядя на Дольмана.
- Ввиду чрезвычайной значимости происшествия в район были направлены многие наши агенты, часть из которых — русские. Они весьма плотно пообщались с местными жителями, послушали рассказы и сплетни. Все это — неиссякаемый источник информации.
- Не боитесь, что кто-то из них сообщит ФСБ о нашем интересе?
- Не боюсь, - Дольман улыбнулся, - Уверен, что ФСБ давно уже сама знает об этом. С ее точки зрения было бы странно, если бы мы вообще не заинтересовались этими событиями.
- Продолжайте. И присаживайтесь, Генрих. Как говорят русские - «в ногах нет правды»...
- Благодарю вас, господин Президент.
- Грохот и гул около Речного продолжались не менее 20 минут. Такая продолжительность указывает на применение артиллерийских или минометных систем, причем действующих с закрытых позиций.
Русские средства массовой информации говорят о некоей террористической группе, блокированной в том месте. Однако мы до сих пор ничего не слышали об отрядах боевиков, имеющих в наличии орудия и минометы. Оружие террористов — небольшие компактные бомбы, автоматы, пистолеты. Словом - все то, что позволяет быть подвижным и мобильным. Тащить с собой видную всем артсистему — просто глупо. Кроме этого - артиллерия не всегда точна. Автобусную обстановку или ночной клуб проше и дешевле взорвать куском тротила, чем стрелять по ним снарядами.
- А если артиллерию применила ФСБ?
- Зачем, господин Президент? Преступную группу можно спокойно блокировать с помощью автоматического оружия, в том числе крупнокалиберного. Тем более в Белореченске, около здания РОВД, были замечены бойцы группы «Альфа». А уж они, смею вас заверить, могут справиться с кем угодно без всяких артсистем. Конечно, русские спецслужбы используют и гранаты, но чтобы была такая плотность и продолжительность взрывов...
- Что было дальше?
- Сейчас основное шоссе открыто для движения, а его дублер, который расположен как раз у выезда из поселка Речной — нет. Там идут ремонтные работы. Катают новый асфальт. Это означает, что участок дороги полностью разбит, и разбит именно в результате артобстрела.
- А теперь — о главном, господин Президент. Все участники операции и свидетели находятся в плотной изоляции. Полностью сменен состав Белореческого РОВД и УГИБДД, все сотрудники отправлены в срочные отпуска. В основном все они - организованно и, как мы полагаем - принудительно - отправлены в санатории МВД на побережье Черного моря.
Также строго изолированы раненые в бою. О характере их повреждений узнать ничего не удалось.
О самих жителях поселка Речной, оказавшихся в эпицентре событий - также ничего не известно.
Нет никаких сведений и о преступниках. Ни одного трупа, ни одного задержанного русскими не предъявлено. Хотя они всегда с удовольствием показывают нейтрализованных бандитов — в назидание остальным.
- Может, им некого показывать?
- Прошу прощения, господин Президент, но это не совсем так.
Во-первых — морг города Белореченска полностью закрыт. Весь день к нему подъезжали машины, что должно свидетельствовать об огромном количестве трупов. Я никак не могу допустить, что потери понесли только лишь русские спецслужбы.
Во-вторых - сегодня во второй половине дня в Краснодарский аэропорт прибыл самолет, принадлежащий, как нам удалось установить, ФСБ России. Это один из четырех бортов, используемых ФСБ для переброски сил и средств внутри страны.
Самолет сразу же отогнали на самую дальнюю стоянку, где он пробыл три часа. По прошествии этого времени в аэропорт под плотным конвоем прибыл пассажирский автобус с затемненными стеклами, который сразу направился к воздушному судну. Сразу после этого самолет поднялся в воздух.
Все это прямо означает - пленные были. Но их личности оказались таковы, что представление их на всеобщее обозрение невозможно ни в каком виде.
- Современные «Железные маски», Генрих?
- Да, господин Президент.
- Продолжайте.
- Несмотря на пленение костяка неизвестной группы, некоторым из этих людей удалось уйти. Это совершенно несомненно, так как операция не только не заканчивается - она продолжается и расширяется. Перекрыт громадный район — от Ставрополя до Краснодара и побережья Черного моря. Везде стоят вооруженные до зубов посты — милиционеры, усиленные армейскими частями. Документы проверяются практически у всех мужчин - даже у глубоких стариков.
- Не томите меня, Генрих. Я жду от вас главного. И - чувствую по блеску ваших глаз - оно не за горами.
- Совершенно верно, господин Президент, - Дольман снова улыбнулся, - Скоро вы услышите это «главное».
Сегодняшним утром резко усилены наблюдение и контроль за консульством Германии в Краснодаре. Не очень явно, но тем не менее мы это сразу заметили. То же самое произошло с представительствами других западных стран - и не только в Краснодаре, но и в Ростове, и в Новороссийске. Это однозначно связано с нашими событиями. Спецслужбы России опасаются, что преступники будут искать выход на иностранные представительства, чтобы уйти за границу.
- Гмм...
- Следующий факт. Агент, являющийся системным администратором одной из крупных компаний сотовой связи в этом регионе, сообщает, что сегодня была активирована система СОРМ-2. Она принадлежит ФСБ и позволяет прослушивать телефонные переговоры и интернет-трафик. Может контролировать как индивидуального абонента, так и целые группы пользователей. Для выделения интересующего потока информации в нее могут устанавливаться разные фильтры - по ключевым словам, географическим понятиям и прочие.
- И что же?...
- Наш человек сообщает, что утром были установлены несколько фильтров. Какие - ему неизвестны. Но один из них - так называемый лингвистический. Он отслеживает все, абсолютно все переговоры на определенном языке.
- И какой же это язык?
- Агенту это неизвестно.
- Ну а вы как считаете?
- Я полагаю - это немецкий язык, господин Президент.
- То есть вы утверждаете, что разыскиваемые преступники — немцы? Я правильно вас понял, Генрих?
- Да. Только это не совсем обычные немцы, господин Президент. Это немцы из прошлого, из времен Второй мировой войны. Это солдаты Гитлера!
* * *
Глава БНД смотрел в лицо Дольмана, на котором невероятным волнением горели обычно спокойные и невозмутимые глаза. Начальник Русского отдела был знаком ему много лет, и не отличался ни излишней фантазией, ни склонностью к притягиванию фактов.
- Я не зря так долго предварял свой доклад, господин Президент, - возбужденно произнес Дольман, - Все эти события — артобстрел, десятки трупов, глухая секретность и контроль иностранных дипмиссий — прямо указывают на то, что мы имеем дело ни с чем иным, как с перемещением во Времени!
- Фантастика!
- Все когда-то было фантастикой, господин Президент! Расскажи я кому-то в Средние века, что люди смогут летать по воздуху - так меня тут же бы сожгли на костре.
- Все это косвенно, Генрих, косвенно!
- У меня есть твердые доказательства, господин Президент.
Начальник Русского отдела торопливо раскрыл папку:
- Когда появилась подобная версия, я решил немедленно запросить архивы. Мои люди провели сегодня просто колоссальную работу. Сделав допущение, что перемещение во Времени не влечет за собой перемещение в пространстве, мы проверили все случаи исчезновения немецких солдат в районе Белореченска во время последней войны. Наши войска находились там с августа 1942 по январь 1943 года.
Он положил перед шефом несколько листов бумаги с отпечатанным текстом:
- Это сводка о безвозвратных потерях дивизии СС «Викинг» за 10- 15 августа 1942 года. Смотрите за 12-е число. Штаб дивизии докладывает об исчезновении некоей «группы Бергера» в составе 28 человек. Она была направлена... куда бы вы думали? Именно в этот поселок Речной!
Глаза Дольмана торжествующе блеснули из-под очков.
- Группа была сформирована для обеспечения левого фланга наступления. В ее составе были два танка и миномет. И она пропала полностью, без всяких следов! По этому поводу штаб корпуса вел потом активное следствие, с привлечением Гестапо, допрашивали местных жителей, но ничего прояснить так и не удалось.
Глава БНД, нахмурясь, вчитывался в сухие строки сводки.
Дольман тем временем доставал из своей папки козырного туза:
- Вот фотографии военнослужащих группы Бергера, взятые из их личных дел. Обратите внимание вот на этих четверых.
- Вижу.
- А это, - Дольман положил под ними еще четыре портрета, на которых были изображены те же самые лица, - Это фотороботы преступников, якобы бежавших из Краснодарской тюрьмы, розыск которых объявлен сегодня днем по всему Югу России. Наш человек увидел их на одном из информационных стендов в Белореченске. Под ними были русские фамилии — естественно, придуманные.
Президент ошеломленно глядел на полностью идентичные портреты.
- Это просто невероятно!
Он встал и в задумчивости заходил по мягкому ковру. Дольман со всем вниманием следил за ним. Прошло несколько томительных минут.
* * *
- Ну что ж... - глаза Президента снова устремились на начальника Русского отдела, - Пожалуй - вы меня убедили, Генрих. Признаться, поверить во все это мне нелегко. Скажу честно, я и сейчас не очень верю... Перемещение во Времени!... До сих пор оно считалось невозможным... Но в результате чего все это могло произойти?
- Неизвестно, господин Президент. Скорее — необъяснимое природное явление. Также не стоит сбрасывать со счетов версию научного эксперимента русских.
- Хорошо! Ввиду логичности изложенных вами фактов, я принимаю решение о начале операции. Если все действительно так и несколько человек из этой самой «группы Бергера» уже находятся у русских, то наши противники могут получить от них ключ к разгадке тайны Времени... Поэтому мы просто обязаны вытащить оставшихся четверых, чтобы хотя бы уравнять шансы. Научные перспективы - в случае успеха - могут быть самые сногсшибательные.
- Весь мир может стать другим, господин Президент!
- Не «мир», Генрих! - добродушное обычно лицо шефа скривила гримаса, - Весь мир меня не интересует! Это знание должна получить Германия, и только она! Хорошенько запомните это, Генрих!
- Конечно, господин Президент! Я просто неправильно выразился.
- Нам надо заполучить к себе этих людей. И сделать так - чтобы их не поймали русские. Или американцы. Или китайцы.
- Слушаюсь.
- Все должно быть сделано быстро и тайно.
- Полностью с вами согласен.
- Где они могут сейчас быть?
- Где угодно, господин Президент. Предполагаю, что эти четверо, благополучно ускользнув с места основных событий, впоследствии встретились с русским оцеплением и где-то затаились. Скорее всего — они находятся в жилом доме или квартире. Возможно, это пустое жилье, но не исключен вариант с силовым захватом.
- Вы уже наметили возможные действия по контакту с ними?
- Разумеется, - наклонил голову Дольман. - Но прежде всего надо исходить из того, что сейчас, на начальном этапе, мы занимаем довольно пассивную позицию. Мы не знаем, где находится группа сбежавших немецких солдат. Поэтому в основе является ожидание, что они сами выйдут на связь.
- Каким образом они могут это сделать?
- Есть несколько путей. Первый — электронная почта.
- Они ничего не знают об Интернете.
- Думаю — все же знают. Если они сутки сидели в этом поселке, поняли обстановку и решились на побег — значит, весьма плотно общались с жителями. И наверняка получили информацию о современных средствах связи. Так что этот путь вполне реален.
Тем не менее тут есть определенные «подводные камни». Даже если допустить, что немцы узнают все про безопасную интернет-связь, воспользоваться ею они вряд ли смогут. Для этого нужен взаимный обмен электронными ключами, с помощью которых сообщение будет зашифровано. А это, как вы понимаете, нереально. Кроме этого, сам факт перехвата некоего нечитаемого сообщения, даже без понимания его смысла, предоставит нашим русским коллегам весомые основания для проверки ай-пи-адреса отправителя. А это — мгновенный и полный провал.
- Какой же выход?
- Они могут отправить сообщение, не привлекающее постороннего внимания, но в то же время содержащее определенные маркеры, на которые обратим внимание мы, и только мы.
- Вы думаете, Генрих, они догадаются сделать именно так?
- Полагаю, господин Президент, что ради спасения своих жизней они должны будут предпринять определенные меры предосторожности. И тщательно продумать такие шаги.
- Куда они могут направить такое письмо?
- Считаю — или напрямую к нам, или в одну из структур Министерства иностранных дел — посольство, консульство, торгпредство. Скорее, это будет Россия или Украина, но возможна и другая страна. Необходимо, чтобы в каждом таком учреждении на обработке входящей корреспонденции находился наш человек — хотя бы неделю-две.
- Я немедленно свяжусь с МИДом по этому вопросу. А вы сейчас же проинструктируйте сотрудников здесь и за рубежом. Подключите также к этому делу всю нашу агентуру в России. Наша сеть должна иметь как можно более мелкие ячейки. Анализируйте всю поступающую информацию, даже если она покажется совершенно фантастической!
- Слушаюсь, господин Президент!
- Еще какие способы связи возможны в данной ситуации?
- Они могут направить обычное бумажное письмо. Или лично выйти на сотрудника немецкого консульства или какого-нибудь нашего бизнесмена...
- Нет, Генрих! Все, что вы сейчас перечислили — очень ненадежно! Мы не можем так рисковать и находиться, как вы выразились, в «пассивном ожидании»! Тем более - совешенно не факт, что в распоряжении немецкой группы будет компьютер. Особенно, если они находятся в сельской местности. Российская глубинка гораздо менее продвинута в этом отношении, чем немецкая, вы это прекрасно знаете...
Дольман с почтительным вниманием смотрел на шефа.
- Также у них совершенно нет глубинного представления о современной Германии. Они не понимают - нужны ли они нам, ищем мы ли их... Наконец — не дадим ли мы тут же информацию о них русским!
- Согласен с вами, господин Президент.
- Поэтому, Генрих - продумайте шаги, с помощью которых мы сами можем дать им сигнал. И с помощью не только Интернета, но и более распространенных в России средств связи. Например, телевидения или радио.
- Постараемся сделать это.
- К утру у вас уже должны быть конкретные предложения... Теперь - как будем производить эксфильтрацию(46) группы - если удастся установить с ней связь?
- Погран-контроль на российской границе резко усилен, так что...
- Я понял. Можете не продолжать. Немедленно отзывайте из отпуска Харцера. Когда он может быть в Мюнхене?
- Полагаю, самое позднее — к девяти утра.
- Значит, к этому времени и готовьте свои предложения...
(46 - Эксфильтрация - тактика отступления (вывода) диверсионной или разведывательной группы с территории, занятой противником)
* * *
Лучшим креативным умом БНД не без оснований считался Герхард Шюцце, 32-х летний сотрудник Технического отдела разведки. Был он волосат, татуирован с ног до головы, любил пиво, футбол и хорошую музыку. Вместе с тем он был компьютерным асом, много читал, обладал обширными знаниями в самых разных областях и фантастической памятью. А главное - мог дать хорошую, нестандартную идею, повернуть поиск чего-либо в новую плоскость, направить бесплодные размышления в совершенно неожиданное, но в итоге — правильное направление. Служил он в разведке почти 10 лет, и все знали, что он не отступится, пока не сделает порученное ему дело. Его охотно привлекали для участия во всяческих мозговых штурмах, он был дружен со всеми начальниками отделов, и его лично знал Президент БНД.
Сейчас Шюцце сидел на диване возле кабинета Дольмана и читал книгу о французской династии Валуа. Шеф Русского отдела позвонил ему в конце рабочего дня, попросив задержаться допоздна, возможно - на всю ночь.
Герхард так увлекся похождениями королей Франции, что не заметил подошедшего Дольмана. Тот несколько секунд с улыбкой наблюдал за ним, поблескивая стеклами дорогих очков.
- Чем ты так опять увлечен, дружище?
Шютце торопливо захлопнул книгу и встал.
- Доброй ночи, господин Дольман! Так — пустяки... Немного скоротал время, пока вас ждал.
- Пойдем ко мне, побеседуем.
Они прошли в кабинет. Дольман запер дверь и махнул в сторону кресел, приглашая садиться.
- Дело настолько необычное и тайное, Герхард, что довериться я могу только тебе.
- Постараюсь оправдать ваше доверие.
- Решение должно быть к восьми утра, не позже. И, учитывая высочайший режим секретности, тебе нельзя будет покидать Центр в течение как минимум недели. Готов ли ты?
Тот усмехнулся:
- Да я вообще редко выхожу отсюда... Не впервой!
- Сразу скажу - все твои желания будут исполняться с полувзгляда, - с улыбкой произнес начальник Русского отдела. - И в знак того, что я не вру...
Он приблизился к массивному холодильнику и раскрыл его. Там стояли несколько упаковок с любимым Герхардом пивом и несколько видов хороших мясных закусок. Глаза лохматого креативщика блеснули.
- Я полностью в вашем распоряжении, господин Дольман!
- Тогда внимательно иеня слушай. И не удивляйся ничему.
- В России, в результате необъяснимого пока явления природы, из прошлого, а именно - из 40-х годов прошлого века, в наше время переместились несколько человек. Это немецкие солдаты дивизии СС "Викинг".
Брови Шюцце поползли вверх, но вслух он ничего не сказал.
- Да-да, так и есть, я же сказал - ничему не удивляйся! Принимай все как данность. Дальше будет еще интереснее.
Эти солдаты, попав в наш век, атаковали маленькую деревню на юге России. Русские пленили большинство из них, но четверым удалось скрыться и сейчас их активно ищут. Вот их данные...
Дольман положил перед Герхардом папку. Тот с любопытством раскрыл ее и вгляделся в черно-белые фотографии, сопровождаемые убористым текстом.
- Нам тоже надо их найти, - сказал Дольман, - Быстрее русских. И как можно скорее вывезти в Германию - чтобы именно мы, немцы, овладели тайной перемещения во Времени. Но мы не знаем, как с ними связаться. Нужно придумать способ контакта. Чтобы эти четверо, грубо говоря, узнали наш телефон и поняли, что звонить надо именно по нему. И, главное, чтобы об этом не догадались русские спецслужбы. Ты понимаешь меня, дружище?
- Да. Где они сейчас находятся? Могут находиться?
- В районе между Краснодаром и Ставрополем. Но это лишь предположение, хотя и с большой долей вероятности.
- Надо их как-то "зацепить". - продолжил Дольман. - Чтобы они обратили внимание на наше сообщение. А потом — передать им всего семь цифр. Обычный русский телефонный номер. Интернет мы уже контролируем, так что сюда особо не суйся. Также - вряд ли они будут читать газеты, тем более немецких там почти нет. Остается радио и телевизор.
- Тогда, в 40-х годах, не было общедоступного телевидения.
- Но знать они о нем вполне могли. Во всяком случае, это то, что есть сейчас в каждом русском доме, даже самом убогом. Поэтому в первую очередь рассматривай эти способы связи.
- Наше посольство, как я понимаю, вариантом не является?
- Конечно. Если они туда сунутся — их мгновенно арестуют. Около этих учреждений сейчас слушают даже писк комаров.
- Я понял задание. Готов начать действовать немедленно. Где я могу расположиться?
- Иди в мою комнату отдыха и работай там. Там есть компьютер, соединенный с интернетом и нашими базами данных. Все, что понадобиться - в твоем полном распоряжении. Я останусь здесь и буду периодически заглядывать к тебе. У меня тоже есть кое-какие задумки, но сначала я хочу услышать твой вариант. И помни, Герхард — на решение этой задачи у нас всего несколько часов.
30
Курорт Марбелья, Испания
13 августа 2010 года
Перед рассветом
Экран стоящего на прикроватном столике ноутбука ожил вдруг приглушенным светом заставки, и в тишину просторной спальни ворвался резкий звук, тут же замерший в тяжелых темно-красных портьерах. Эрих Харцер мгновенно открыл глаза и сел, откинув тонкую простыню.
На жилистую спину мягко легла прохладная ладонь. Начальник Отдела Спецопераций БНД оглянулся на проснувшуюся жену, встретился с ее внимательными глазами и молча пожал плечами. Развернувшись к ноутбуку, он прочитал полученное сообщение, глянул на часы и, пружинисто вскочив, стал быстро одеваться.
Клаудиа, все уже понимая, тоже поднялась в кровати, молчаливо наблюдая за натягиваюшим брюки мужем. Его ладони, почти соприкоснувшись, крутнулись вокруг невидимой оси, и женщина печально и досадливо кивнула растрепанной со сна головой.
Она уже привыкла к внезапным исчезновениям супруга. За многие годы совместной жизни, пожалуй, не было и месяца, когда бы этого не случалось. Особенно это усилилось восемь лет назад, когда Эрих Харцер возглавил отдел, занимавшийся организацией и осуществлением всех силовых операций немецкой разведки — большей частью за рубежом.
Редкие отпуска тоже не являлись спасением от сумасшедшего ритма работы, муж постоянно был на связи с руководством, всегда готовый немедленно собраться и вылететь в любую точку мира, поэтому лишь три их совместных отдыха прошли спокойно, без приключений.
* * *
Одевшись, Харцер склонился к жене.
- Еду в Мюнхен, - еле слышно проговорил он, прижимаясь к пахнущим родной сладостью губам, - Вряд ли вернусь сюда...
Тонкие руки обвили его шею:
- Я, как всегда, буду скучать...
Улыбнувшись, Харцер заглянул в соседнюю комнату, где спала 10-летняя дочь. Послав воздушный поцелуй счастливо разметавшемуся на кровати ребенку, он, не оглядываясь, быстро прошел к двери и всунул в прорезь замка пластинку электронного ключа.
* * *
Отель, где отдыхал с семьей главный диверсант Германии, был не просто богат и роскошен. Он был еще и полностью защищен от какого-либо постороннего внимания. Об этом позаботились владельцы, сами люди далеко не бедные, и поэтому как никто понимающие стремление к уединенности своих ВИП-клиентов.
Отдельно стоящее шестиэтажное здание было окружено по всему радиусу огромной лесистой территорией, полностью исключающей направленное наблюдение и прослушивание. Каждый номер перед заселением тщательно проверялся на предмет «жучков» и прочих «закладок». Служба Безопасности отеля, как и весь остальной персонал, состояла из многократно проверенных людей, пришедших сюда по надежным рекомендациям и получающих очень и очень хорошую зарплату.
Поэтому, в числе прочих, сюда очень полюбили приезжать высокопоставленные сотрудники немецкой разведки, и, в их числе - Эрих Харцер - который отдыхал здесь вот уже шестой год подряд. Все эти люди останавливались, как правило, на шестом этаже, который работники отеля за глаза давно прозвали «немецким».
* * *
Однако большой доход сладок и приятен только тогда, когда точно знаешь, что в ближайшие годы он не уменьшится и, тем более, не прекратится. А наемная работа такой уверенности дать не может, потому что за спиной всегда стоит целая очередь из желающих занять твое место.
Когда некие люди довели этот нюанс до одного из сотрудников технического отдела гостиницы, тот лишь грустно пожал плечами, вполне понимая ситуацию. Но когда ему озвучили сумму, которую он может получить за пустяковую, в сущности, операцию, к тому же практически никак не грозящую ему в плане безопасности, служащий широко раскрыл глаза.
И требовалось-то всего ничего — принести электронные ключи от всех номеров на шестом этаже. А взамен ему дадут точно такие же, совпадающие с оригиналами вплоть до мельчайших царапин.
* * *
Перед заездом Эриха Харцера в отель его номер, как всегда, был тщательно осмотрен сотрудниками БНД, осуществлявшими круглосуточную охрану начальника Отдела Спецопераций и его близких. В числе прочего были тщательно проверены электронные ключи. Но ничего подозрительного в них не обнаружилось.
Поэтому сейчас Харцер, собираясь тайно покинуть номер, совершенно спокойно сунул отмеченный гербом отеля прямоугольник в узкую прорезь двери.
Невидимые медные контакты, особым рисунком впаянные в пластик, замкнули собой электрическую цепь, и электронный замок почти беззвучно щелкнул, открываясь.
* * *
Около одного из этих контактов, в чуть свободной полости, лежала крошечная темная ниточка, длиной не более нескольких миллиметров и толщиной с человеческий волос. Для стороннего взгляда она представлялась кусочком мелкого мусора, пылинкой, попавшей в нутро электронного ключа из-за невнимательности изготовителя.
Но это была вовсе не случайная пылинка, а тончайшая полоска графена — двумерного углеродного кристалла с уникальными свойствами. Под воздействием электромагнитного поля «ниточка» изогнулась и притянулась к медному проводу. Подобно гитарной струне, рождающей звук, графеновая полоска излучила в окружающее пространство небольшой пучок частотно модулированных радиоволн.
Радиовсплеск был очень слабым. Рассеявшись в темном коридоре, он уже готовился исчезнуть, когда с немалым трудом все же достиг одного из Интернет-роутеров, располагавшихся под потолком. Здесь, в родной стихии, сигнал быстро окреп, и в долю секунды по оптико-волоконной линии был передан на центральный сервер местного оператора связи. Пакет переданных данных содержал минимум информации — лишь адрес доставки, но станция, ничему не удивляясь, передала пустое сообщение по назначению.
* * *
В одном из двухэтажных домов городской застройки, витражные окна которого выходили прямо на отель, перед компьютером сидели два человека. Когда на экране высветились несколько кодовых цифр, один из них довольно кивнул чернявой головой.
- Он вышел, - сказал он по-испански.
Его напарник, подойдя к открытому окну, поднял к глазам бинокль с антибликовыми стеклами, встав так, чтобы его не было видно с улицы.
- Значит, сейчас прибудут «гости»...
* * *
Эрих Харцер аккуратно притворил за собой дверь и, пройдя в конец коридора, предъявил свою отельную карточку охраннику, располагавшемуся за небольшим столиком у лифта. Вглядевшись, тот лишь молча склонил голову, ничуть не удивившись постояльцу, ни с того ни с сего проснувшемуся в четыре утра. Должностная инструкция не позволяла ему задавать вопросы людям, стоимость номеров которых начиналась от 850 евро в сутки.
* * *
Спустившись на бесшумном лифте на первый этаж, Харцер вышел в теплую августовскую ночь и направился к ночному клубу, спрятанному на отдалении от спящего отеля.
Несмотря на предутренний час, на ярко освещенных дорожках было довольно людно, а у входа в клуб, на открытом танцполе, невысокий Харцер полностью растворился в многочисленной толпе ночных гуляк - поющих, танцующих или просто пьяно орущих на усыпанное южными звездами небо.
* * *
Пробравшись сквозь грохочущий зал, перепоясанный лентами цветомузыки, Харцер вошел в относительно спокойный бар и подсел к стойке на вращающийся табурет.
- Доброй ночи! - рядом мгновенно появился доброжелательный бармен, - Что вам будет угодно выпить?
- Бренди с колой.
Служащий мягко наклонил голову и начал сворачивать пробку с литровой бутылки «Cardenal Mendoza».
- Я сейчас приду, - сказал Харцер
Он неторопливо пересек помещение и оказался в мягко освещенной туалетной комнате, благоухающей чистотой и свежестью. Вокруг никого не было.
На одной из многочисленных индивидуальных кабинок, содержащих внутри все необходимое, вплоть до умывальника и сушилки для рук, висела табличка на нескольких языках: «Извините! Идет уборка помещения». Харцер подощел к ней и решительно постучал. Дверь открылась, и немецкий разведчик увидел самого себя, только одетого в бордовый комбинезон и кепку отельного уборщика.
* * *
Он имел двойника вот уже восемь лет, с момента назначения на должность начальника Отдела Спецопераций. Специфика деятельности очень часто требовала немедленно исчезнуть, в то же время не привлекая ненужного внимания этим внезапным уходом. Такой форс-мажор мог произойти когда угодно, поэтому рядом с Харцером всегда находился его практически полный двойник. Это был обычный немец, который в обмен на очень хорошую и, что главное — постоянную - зарплату согласился на небольшие косметические изменения в своей внешности. Бонусом к окладу для «близнеца» стали частые командировки по всему земному шару и ежегодные отпуска в шикарной Марбелье, которые, впрочем, он проводил в небогатом частном секторе и под плотной охраной, практически не показываясь в людных местах.
* * *
Харцер вошел в просторную кабинку и запер за собой дверь. Ни слова не говоря, он стал быстро раздеваться. То же самое делал его двойник.
Только обменявшись одеждой, они наконец сказали друг другу несколько слов.
- Налево по коридору дверь, там вас ждут, - голос «близнеца» был тоже весьма похож на голос Харцера.
- Я заказал в баре бренди с колой, - ответил тот, - Посидите и возвращайтесь в номер. Вот ключ.
* * *
Через час двойник будет в аппартаментах, где его встретит Клаудиа. Нет, конечно же , она не положит его в постель вместо мужа (Харцер неслышно усмехнулся), она постелит ему на диване. Но потом они будут постоянно ходить вместе, обедать, веселиться, двойник будет обнимать ее и даже - что поделаешь! - целовать в плечико или щеку. И десятилетняя Мелита, давно уже посвященная в папины тайны, тоже будет играть вместе с мамой в эту прикольную «игру», будет кататься с «близнецом» на аттракционах и кормить его мороженым. Харцер знал, что двойник никогда не превысит границы допустимого, и что этого же никогда не позволят себе Клаудиа с Мелитой. Но все равно - как и много раз раньше - его кольнула маленькая, но острая иголка ревности.
* * *
«Близнец» внимательно посмотрел на него. На его лице не было и тени усмешки.
- Удачи вам, - сказал он.
- Взаимно.
Двойник вышел первым. Через минуту, надвинув на глаза кепку с гербом отеля, из санузла вылез и Харцер. Никем не замеченный, он прошел в дальний конец коридора, катя за собой увешанную моющими средствами тележку уборщика.
Отперев служебным ключом дверь, он оказался в просторном хозяйственном помещении, где в этот предрассветный час находилось уже довольно много служащих. Туда и сюда сновали грузчики в черных комбинезонах, помощники поваров в ослепительно-белых халатах, темно-синие бармены. Все были заняты своим делом, не обращая на постороннее никакого внимания.
Рядом встал еще один уборщик, в котором Харцер узнал одного из сотрудников группы прикрытия, постоянно опекающей двойника.
- Пойдемте, - тихо сказал тот по-немецки.
Склонив скрытые кепками головы, они быстро пересекли комнату и, выскочив в просторный двор, подбежали к мигающему огнями мусоровозу. Никого из администрации или охраны поблизости не было.
Харцер первым забрался в широкую, пахнущую резкими освежителями, кабину. Следом юркнул помощник. Машина пыхнула синеватым дымом и, мошно урча, поползла к выезду из отеля.
* * *
Человек, стоящий около витражных окон, на секунду оторвался от бинокля.
- Мусоровоз выезжает, - сказал он чернявому напарнику, сидевшему за компьютером, - Номера те же.
- Ясно, - кивнул тот, набирая сообщение на клавиатуре.
31
Ставрополь
13 августа 2010 года
Раннее утро
Занудное пиликание мобильного телефона, совершенно ненужное и неуместное в этот ранний час, заставило Сергея Ломакина рывком скинуть одеяло и принять вертикальное положение на широкой смятой кровати.
Протерев ладонью заспанное лицо, он глотнул вязкий комок слюны и, нажав кнопку, глухо буркнул:
- Да, але!..
- Привет от дяди Викентия, - негромко произнесла трубка четким мужским голосом.
* * *
Ломакину недавно исполнилось 34 года. В юности он был беспросветным романтиком, поэтому, отслужив в армии и не найдя себя в гражданской профессии, уехал в Москву и скоро прибился к одной из левых партий, в конце 90-х годов вполне серьезно и уверенно заявляющей о своих претензиях на власть.
Крики на митингах и драки с милиционерами все же не давали нужного «драйва», и весной 1999 года бывший ефрейтор спецназа Забайкальского военного округа оказался в Югославии, в составе русского добровольческого отряда, воюющего на стороне сербов против сепаратистов из мусульманского Косова.
Романтики тут было хоть отбавляй, и теоретические навыки, полученные в армии, быстро претворились в практический опыт убийств — любого и любым оружием. В каждодневных стычках и винном угаре ночных «расслаблений» незаметно наступило лето - когда войска мусульман, поддержанных НАТО, перешли в решительное наступление.
* * *
Последнее, что помнил Сергей в том бою — лопнувший рядом взрыв ручной гранаты, сваливший его в мутное беспамятство. Очнулся он в грязном загоне для скота, где, помимо него, находилось еще полтора десятка ошеломленных, израненных пленных.
Его начали бить, и делали это так, что он уже начал прощаться с жизнью, еле-еле различая дневной свет сквозь кровавую пелену на глазах. Потом он долго лежал в полубеспамятстве, не в силах пошевелить изувеченным телом, и - в ожидании скорого расстрела - вдыхая хрипящими легкими густой сладковатый запах бараньего навоза.
Гортанные выкрики победителей сменились знакомыми по школе английскими голосами. Ломакина оставили в покое, и через два дня он смог кое-как приподняться, чтобы хлебнуть виски из брезгливо поднесенной фляжки.
Первый разговор с непонятными людьми в дорогих штатских костюмах, прекрасно говорящих по-русски, не получился, и Сергея опять били — долго и гораздо более умело, чем это делали бородатые албанцы. В смертном страхе он согласился на все, чего от него требовали, и, подписав негнувшимися синими пальцами нужные бумаги, был наконец вывезен из зоны боевых действий — на лечение и восстановление.
* * *
Через два месяца Ломакин вернулся в Россию — уважаемым ветераном войны и вхожим во многие двери соратником. Выполняя задания новых хозяев, он «варился» в суете левых движений и партий, давая полные расклады по их составу, руководителям, спонсорам и намерениям.
Регулярная и весьма неплохая зарплата от зарубежных «координаторов» позволяла жить на широкую ногу. Но требования росли, и от простого стукачества наш герой вскоре перешел к физическим акциям против ряда российских политических активистов, деятельность которых не устраивала иностранные спецслужбы.
Кому-то Ломакин подкидывал в машину пакетик с белым порошком, после чего человек надолго исчезал за воротами следственного изолятора, кого-то очернял в глазах последователей хорошо состряпанным компроматом, а для кого-то применялись более жестокие методы. Например, удар молотком по голове в подъезде собственного дома.
* * *
Наступили 2000-е годы, и активность оппозиции начала резко уменьшаться и сходить на «нет». Партии и их вожаки вынуждены были или встроиться в систему власти, или уйти в сторону. Дел у Сергея становилось все меньше, что серьезно отразилось на гонорарах.
Но жить хотелось по прежнему «хорошо и весело», и Ломакин затесался в группировку таких же, как он сам, «романтиков», пытавшихся обложить данью московских коммерсантов. Закончилось все это в 2002 году - арестом и пятилетним сроком за вооруженные грабежи и вымогательства.
* * *
Попал он сразу на «усиленный режим» - в знакомую по армии Сибирь. Крепкого парня с явными наклонностями и опытом убийцы сразу приметил Олег Никифоров по кличке «Беспалый». К тому же оба они оказались земляками — из Ставрополья.
Зона была «красной»(47), но немногочисленные воры активно «перекрашивали» ее под свой закон и порядок. Беспалый, к тому времени отмотавший почти две трети из пятнадцатилетнего срока, был на передовой этой борьбы, и Ломакин, ставший его «торпедой»(48), без раздумий и сомнений выполнял распоряжения нового шефа, всячески демонстрируя преданность и почтение. Отчаянность в страшных драках с «активом»(49), и утопленная в раскисшем болоте промзоны «сука»(50) сделали доверие к нему Беспалого почти безоговорочным.
Освободились они в 2007 с разницей всего месяц, и Сергей, вернувшийся в Ставрополь, стал ключевым бойцом создаваемой Никифоровым группировки, а впоследствии — его личным телохранителем и помощником по «особым поручениям».
(47 - «Красная» зона — находящаяся под полным контролем лагерной администрации (блат.)
48 - «Торпеда» - физически сильный заключенный, выполняющий функции телохранителя и боевика уголовных авторитетов (блат.)
49 - «Актив» - заключенные, сотрудничающие с администрацией и помогающие ей в управлении зоной (блат.)
50 - «Сука» - уголовник, перешедший на сторону администрации колонии (блат.)
* * *
Заграничные кураторы на время его «отсидки» затихли, но полностью не пропали. Не умом, а сердцем Ломакин чувствовал, что его «дело» не пылится в каком-то разведывательном архиве, а регулярно просматривается и изучается. Были этому и явные доказательства — посылки в СИЗО и колонию от неизвестных лиц (чаще всего — женщин), в которых оказывались весьма нужные в заключении предметы — чай, сало, сигареты, теплые вещи. Несколько раз приходящие по этапу зэки торопливо всовывали в его руку сверточек наличных купюр — пять-семь-десять тысяч рублей (что составляло в колонии очень приличный капитал). На уточняющие вопросы они обычно отводили глаза или пожимали плечами - «Сказали — передать».
Принадлежность к могущественной организации одновременно радовала и одновременно пугала. Ни десять лет назад в Косово, ни сейчас Ломакин не имел ни малейшего представления — какое государство представляет эта влиятельная структура. Знал он лишь одно — она будет хорошо и щедро платить лишь до тех пор, пока он ей нужен и полезен. В противном случае его выбросят на помойку, как старые обтрепанные джинсы. И хорошо, если вообще оставят в живых.
* * *
Первый звонок раздался через полгода после освобождения из колонии. Как обычно, начался он «приветом от дяди Викентия» - это был условный сигнал еще с 90-х годов:
- Мы рады, Сергей, что вы перевернули трагическую и неприятную страницу своей биографии, и сейчас снова находитесь среди людей, которые нас могут интересовать, - вещал ровный русский голос с едва заметным акцентом.
- Ваша близость к уголовному авторитету Беспалому позволяет нам снова начать с вами полноценное сотрудничество. Гонорар вас полностью удовлетворит. Нас интересует состав группировки с полными данными активных членов. Сведения о готовящихся и совершенных преступлениях. Все контакты вашего шефа с другими авторитетами, высокопоставленными лицами из числа местного правительства, милиции и ФСБ. Естественно, мы гарантируем полную конфиденциальность переданной вами информации.
После этого кураторы затихли, довольствуясь еженедельно передаваемыми Ломакиным сведениям и ежемесячно перечисляя ему на карточку 100 тысяч рублей, поэтому сегодняшний, ранноутренний звонок, явился полной неожиданностью.
* * *
- Привет от дяди Викентия, - настойчиво повторила трубка, и спина Сергея Ломакина мгновенно приняла вертикальное положение.
- Здравствуйте, - хрипло произнес он, - Я вас слушаю.
- Включите телевизор. Прямо сейчас, немедленно.
Ломакин судорожно забегал глазами по небольшой комнате, не представляя, где может быть пульт.
Жил он, как главный охранник Беспалого, постоянно рядом с шефом — на территории его усадьбы на Кавалерийской улице, рядом с живописным Архирейским лесом. Гостевой домик был маленький и неуютный, но все это было вполне привычно для Ломакина, не имевшего ни семьи, ни друзей. Мать умерла от инсульта еще во время его отсидки, и сейчас единственным более-менее близким человеком для него была молодая черноволосая Тамара, сопевшая рядом на кровати. Она была проституткой, знакомой Алисы — личной подруги Беспалого, который, также не заводя семьи, окружил себя целым сонмищем надутых силиконом красоток, часть которых перепадала с барского плеча и его охране.
* * *
Пульт наконец нашелся под кроватью, и Ломакин торопливо щелкнул в сторону запыленного экрана, на котором сразу замелькали новости.
- Видите информационный блок? - спокойно осведомился «дядя Викентий», - Относительно разыскиваемых преступников? Должны быть четыре фотографии.
- Вижу.
- Внимательно их запомните. Просмотрите новости еще раз, для верности. Эти люди нам очень нужны. За любую информацию о них вы получите отличную премию. А за конкретные сведения, позволяющие найти их и вступить с ними в контакт — пятьсот тысяч евро на ваш счет и гражданство любой страны Евросоюза на выбор. С последующим выездом в эту страну. Вам все понятно?
- Да, - ошеломленно выдавил из себя Сергей, косясь на спящую девушку.
- Будет нелишним, если вы сами приложите активные усилия по их розыску. Это полностью в ваших интересах.
- Конечно. Я все понимаю...
- Связывайтесь по этому номеру в любое время дня и ночи.
«Дядя Викентий» отключился. Ломакин некоторое время сидел, машинально поглаживая клавиши мобильника и бездумно глядя в начинающее светлеть узкое окошко. Потом вскочил, натянул джинсы, и, щелкнув клавишу электрочайника, торопливо раскрыл ноутбук, стоящий на прикроватном столике.
32
Белореченск
13 августа 2010 года
Утро
Андрей шел по тихой улице, под сенью вишен и яблонь, клонящих к нему старые длинные ветви. Он был одет во все новое — темно-синие джинсы, темную немаркую майку и недорогие, но вполне удобные кроссовки. На левой руке расположились простенькие механические часы на широком ремешке из кожезаменителя.
Все эти вещи он купил в одном из многочисленных местных магазинчиков, потратив некоторую часть из своих скудных средств. В общественном туалете около городской автостанции он тщательно умылся и побрился купленной одноразовой бритвой.
Там же, на вокзале, на небольшом информационном стенде, рядом с которым Андрей ел булочку с сосиской, запивая ее чаем, он увидел свой портрет.
«Ситников Андрей Николаевич... На вид 20-25 лет... Разыскивается за совершение тяжкого преступления...». Рядом был его фоторобот, отпечатанный черной краской - весьма похожий на оригинал.
Он сразу отошел в сторону, невольно затаиваясь. Но люди равнодушно ходили мимо, абсолютно не интересуясь ни плакатом на стенде, ни им самим. На всякий случай Андрей все же приобрел кепку и надвинул ее на самые глаза.
* * *
Мир будущего, в который он попал, открывался перед ним все больше и больше. С любопытством, но уже без вчерашнего шока, обозревал он витрины магазинов, полные самых разнообразных вещей, удивлялся переливающейся всеми цветами радуги рекламе, с интересом разглядывал необычно и ярко одетых людей.
Большие величественные здания вздымались над ним. Вокруг проносились блестящие автомобили, потрясающие красотой и изяществом форм.
Вместе с тем было очень странно наблюдать полное отсутствие каких-либо лозунгов и плакатов, которые он раньше привык обозревать буквально на каждом углу. Поражали также вконец опустившиеся люди - пьяные и вонючие - которые небольшими группками сидели то здесь, то там.
Впрочем, новое время еще нужно было понять и осознать. А для этого требовалось время.
Сейчас же он хотел лишь одного — найти Иру. Но как это сделать в большом городе?
* * *
Не видя решения, Андрей брел по мощеным дорожкам, совершая круги вокруг многолюдной, как муравейник, автостанции. В череде ярких вывесок что-то отложилось в его подсознании. Некоторое время он по-прежнему двигался вперед, а затем резко развернулся и почти подбежал к небольшому серому киоску с надписью «Горсправка».
Из забранного толстыми прутьями окошка на него глядела немолодая женщина. В руках у нее виднелось детское вязание.
«Что ж у них тут все в решетках! Как в тюрьме живут!»
- Здравствуйте! Можно у вас узнать адрес человека по фамилии?
- Конечно. Пятьдесят рублей.
Андрей уже привык к современным ценам, но все равно не мог равнодушно воспринимать такие цифры. На 50 рублей в Донецке до войны спокойно жили неделю, а то и больше.
Он торопливо сунул в окошко синюю бумажку.
- Говорите фамилию, имя-отчество.
- Белевская Ирина. Отчества не знаю.
- Год рождения?
«А сколько тебе лет? - Семнадцать...»
- 1993! Или, может быть, 1992...
- Подходите через минут двадцать, я все уточню.
Андрей отошел в переулки, молча ходил во дворах, беспрерывно куря сигареты и в нетерпении комкая кулаки.
«А если не найдут? Где ее искать?..»
- Улица 40 лет ВЛКСМ, дом №...., квартира 73! - сообщила ему женщина через условленное время.
Она с улыбкой смотрела на его загоревшееся радостью лицо.
- Девушка твоя, что ли?
- Да! - просто сказал Андрей, и от этих слов ему стало очень хорошо и приятно.
* * *
Нужная улица находилась не так далеко от вокзала. По дороге он купил букетик из трех гвоздик, и сейчас бережно прятал его от яркого солнца.
«Приду, и скажу ей все - как есть! Что я люблю ее! А потом — будь что будет...»
* * *
Он уже почти достиг пятиэтажки, где, согласно справке, жила Ира, когда поперек его пути прошел высокий крупный парень в серых брюках и белой тенниске. На его левой щеке и шее багровело огромное пятно старого зажившего ожога..
Андрей замер как вкопанный. Этого человека он видел вчера рано утром, в здании милиции! Это он, тогда в форме и с автоматом, стоял рядом с низеньким начальником - когда они забрали старшину Тарасова и тут же куда-то убежали!
Одетый в штатское милиционер, болтая в руке целлофановым пакетом, не торопясь шел вдоль Ириного дома. Около четвертого подъезда он свернул в сторону, к припаркованным машинам, и забрался в одну из них. Андрей разглядел в автомобиле второго человека.
В секунду все происходящее сложилось четким пониманием.
«Они ждут меня! Здесь, около Ириного дома!»
Он торопливо отошел в кусты и затаился, обдумывая свое положение.
«Но все это значит, что они знают и об Ире! Что с ней?!»
* * *
Сторожась, Андрей приблизился к находящейся неподалеку детской площадке.
Под пологом развесистой сирени дремала женщина с коляской, рядом, у песочницы, носились два мальчика лет шести-семи. У обоих в руках были самодельные бумажные самолетики. Они изображали воздушный бой, громко шипя и подвывая на виражах.
Андрей присел на край песочницы, тиская в руках розовые гвоздики. Мимо, с утробным гулом мощных двигателей, прошел тяжелый бомбардировщик.
- Эй, пацаны! - тихонько позвал он летчиков, косясь на спящую женщину.
Рев моторов стих.
- Вы из этого дома? - Ситников кивнул на белую пятиэтажку.
- А нам не разрешают разговаривать с незнакомыми дядями! - сказал один из мальчиков, побойчее.
«Ну и город! Все друг друга боятся!»
- Да я вовсе не такой страшный. Я, если хотите — офицер!
- Как — офицер? - спросил бойкий, - А где же ваша форма?
- Я сегодня не на службе. К девушке своей пришел! - Андрей потряс цветами.
Аргументы явно внушили доверие, и мальчуганы присели рядом.
- Вы Иру Белевскую знаете?
- Знаем! - засмеялись ребята, - Ира-Пастила!
- Почему — «Пастила»? - Андрей улыбнулся.
- У нас ее все так зовут!
- А вы кто — ее жених? - сощурясь, спросил бойкий, - А то мы вас раньше здесь не видели!
- Так я вот первый раз и пришел, видишь? Мы гуляли-гуляли, потом поссорились, она ушла, а я вот... Хочу с ней помириться!
Ребята молча смотрели на него, но уже безо всякой опаски.
- Я знаю, что Ира живет в 73-й квартире. Скажете, какой это подъезд?
- Четвертый! Она на четвертом этаже живет!
- А вы можете мне помочь? Отнести ей цветы и передать записку? А я вам за это на мороженое дам.
Андрей вытащил из кармана две сторублевки.
Бойкий мальчик помрачнел, искоса глядя на деньги:
- Не, не сможем...
- Почему?
- Потому что вашу Иру арестовали!
- Как?! Когда?!
- Вчера. Приехала милицейская машина, и ее вывели... Потом привезли обратно, но ей не разрешают выходить из дома. Она там все время сидит, в квартире... А кто к ней придет - того тоже сразу арестуют!
- За что же ее так?
- Она милиционера ударила по голове, и он в больнице сейчас лежит.
- А вы откуда про все это знаете?
- Ее брат сегодня нам рассказывал. Его Никита зовут... Вон он играет, видите? А рядом его папа сидит.
- Вижу.
Мальчики печально смотрели на Андрея.
- Спасибо вам большое, пацаны! Берите деньги все равно - заслужили!
- Ура! - ребята радостно схватили бумажки.
- Не говорите только Никите и его папе про меня, ладно?
- Да мы с ним вообще не дружим!
- Почему так?
- Он дерется!
- А вы что - не мужики? Сдачи дайте!
- А он камнями кидается...
Дети, спрятав деньги, о чем-то перешептывались. Потом бойкий мальчик опять повернул голову к Андрею:
- Дядя офицер, а вы сами пойдете к Пастиле?
- А что?
- Хотите, мы вам код от ее подъезда продадим?
- Это что же такое - «код»?
- Ну как же... Это такие кнопки около подъезда, на которые надо нажать, чтобы войти. Разве вы не знаете?
- А так не получится?
- Нет.
- Ну, тогда скажите мне этот самый «код». А я вам дам еще двести рублей. Договорились?
- Да!!!
33
13 августа 2010 года
Бавария, г. Пуллах-им-Изарталь.
Утро
- И вы думаете, что это сработает, Генрих? - спросил Президент БНД, когда начальник Русского отдела закончил доклад.
- Почти уверен, господин Президент. Другого варианта у меня нет. Слишком мало времени на подготовку. Тем более что подобный «слепой» выход мы используем впервые. Еще никто в мире не пытался установить связь с агентом, который даже не подозревает о том, что он агент. Извините за каламбур...
- Сколько времени на все это потребуется?
- Ролики будут отсняты максимум за 2-3 часа. Завтра с утра дадим их по кабельным каналам, имеющим вещание на Юг России.
- Почему не сегодня?
- Наши люди, готовые принять обратный звонок и приступить к немедленным действиям, будут на месте только к вечеру. Давать информацию в эфир под ночь не имеет никакого смысла — наши адресаты могут просто спать. А русская контрразведка бодрствует всегда. Полагаю, не стоит давать ей лишнюю фору по времени.
- Ну что ж... Хорошо, давайте попробуем! Хотя все очень тонко и непрочно... Вы сами это придумали?
- Совместно с нашим "мозгом" Шюцце.
Президент чуть повернул голову к сидящему рядом Эриху Харцеру, только что прибывшему из испанской Малаги штатным рейсом «Люфтганзы».
- Можно рискнуть, - одобрительно кивнул тот, - По-моему, на данный момент ничего лучше придумать нельзя.
Дольман бросил на него признательный взгляд. Не за горами отставка Президента БНД, которому в силу возраста все труднее держаться в сумасшедшем ритме главной немецкой спецслужбы. И, если предстоящая операция удастся, основным кандидатом на высший пост станет он - Генрих Дольман.
Харцер тоже очень хорошо понимал все это, поддерживая явно обозначившегося фаворита карьерной гонки.
* * *
- Ладно! - шеф БНД тряхнул крупной седой головой, - Я утверждаю этот вариант, Генрих. Под вашу личную ответственность.
- Благодарю вас, господин Президент.
- Что будет дальше?
- Операция будет осуществляться малыми силами, иначе это неизбежно приведет к утечке информации. Да и нет времени разворачивать широкомасштабные действия. Главным в России предполагаю назначить Вильгельма Люта.
- Но ведь он?...
- Совершенно верно, господин Президент, год назад Лют был выслан из России и сейчас является там «персоной нон грата». Но дипломатический паспорт ему все равно не понадобится, он будет находиться на нелегальном положении. Но у него в плюсах — прекрасное знание страны и огромное желание реабилитироваться после провала и опять вступить в строй.
- Согласен.
- Лют уже отбыл в Россию через Турцию. В помощь ему мы придаем Йозефа Литтенфельдта. Это молодой сотрудник, но уже неплохо зарекомендовавший себя в России. В совершенстве знает язык, имеет выход на агентуру, провел ряд успешных операций.
- Я с ним тоже контактировал, - вмешался Харцер, - Хваткий парень, надежный.
- Да, припоминаю, - Президент задумчиво гладил чисто выбритый подбородок, - Кажется, у него азиатские корни?
- Совершенно верно, - кивнул Дольман, - Но это является огромным плюсом в его теперешней работе.
- Дальше.
- В группу Люта также включаются два диверсанта. Именно они установят контакт с немецкой группой и обеспечат необходимое силовое прикрытие.
- Георг Карнес и Бруно Леман, - сказал Харцер, - Оба — из русскоязычных семей, отлично подготовлены и мотивированы. В операциях в России не участвовали. Числятся за Министерством обороны, поэтому можно не опасаться, что русские о них что-то узнают. Они уже прибыли на Украину, и сегодня легально перейдут границу.
- Как думаете проводить эксфильтрацию? - спросил Президент.
- В полете из Малаги я уже продумал этот вопрос, используя сведения, любезно доставленные на борт по распоряжению господина Дольмана, - ответил Харцер, - поэтому предлагаю осуществить переброску до границы с помощью грузовика-фуры с фруктами. Они сейчас сплошным потоком идут с Кавказа — в Россию и транзитом на Украину. Сейчас же по окончании совещания вылетаю в Грузию — там у нас прочные контакты с местными спецслужбами. Подберем нужный автомобиль и оборудуем в кузове потайное убежище.
- Вы полагаете — это надежный способ?
- До российско-украинской границы — вполне. А дальше будем смотреть. Если погранпереходы будут плотно контролироваться, тогда будем осуществлять переход нелегально. Скорее всего — через Азовское море, на небольшом судне. На крайний случай остается вооруженный силовой прорыв.
- Прорыв? Какими силами? Двумя вашими диверсантами?
- Это последний вариант, господин Президент. Мы будем использовать его лишь в самом исключительном случае. Тем не менее у нас будет не два человека для прорыва, а шестеро. Не будем забывать о солдатах СС — они весьма хорошо обучены подобным действиям.
- Где будут базироваться наши агенты до контакта?
- В Краснодаре, - сказал Дольман, - Туда сейчас стянуты русские войска и спецслужбы. По имеющимся данным, на сегодня запланирована масштабная проверка жилого сектора. Официальный повод — поиск сбежавших уголовников, но мы полностью уверены, что ищут именно немецких солдат. Это означает, что ФСБ удалось примерно установить их местонахождение. Соответственно - как можно ближе к месту событий должны находиться и мы.
- Хмм... - поморщился Президент, - Если русские схватили краешек хвоста, то вряд ли они отдадут всю добычу...
- Хорошо! - помолчав, проговорил он, - Попытаемся, хотя шансы очень невелики. Начинайте действовать и информируйте меня по любым вопросам. Что по связи с посольствами?
- Все делается строго по вашему плану, господин Президент. Все сотрудники диппредставительств в курсе дела, разумеется — без излишних подробностей. Все письма и звонки, в отношении которых есть хоть малейшие сомнения, перенаправляются сюда, к нам. Пока результатов нет.
- Учтите, Генрих, что такой контакт могут придумать и русские — чтобы схватить нас за руку и в очередной раз ткнуть носом в грязную лужу.
- Я знаю об этом, - улыбнулся Дольман, - И прошедшей ночью принял кое-какие меры предосторожности.
- Поясните.
- Вы не поверите, господин Президент, но нам удалось найти живого родственника одного из наших немцев.
- Чтооо?
- Да-да! Это сестра фельджандарма Гуго Пранта — Магда.
- Сколько же ей лет?
- Восемьдесят пять. Поэтому мы сейчас имеем возможность, установив контакт с разыскиваемой группой, совершенно точно определить — те ли это люди, или же это грубая русская обманка. С помощью, естественно, анализа ДНК, который можно провести за два часа.
- Прежде чем делать анализы, следует понять — стоит ли нам вообще идти на контакт с позвонившими. Вы подумали об этом?
- Безусловно. И поможет нам в этом эта самая Магда. Если позволите, я кратко расскажу о ней.
- Конечно, Генрих, мы вас внимательно слушаем.
- О сестре Пранта в его личном деле — ни единого слова. Он почему-то не указал ее среди своих близких родственников. Мать его умерла в 1939 от рака печени, жена и дочери погибли под бомбежкой в 1941 году. Число случайно в финансовых документах штаба дивизии «Викинг» нами было обнаружено заявление Гуго Пранта о том, чтобы его ежемесячное денежное довольствие в размере 175 рейхсмарок переводили некоей Магде Бауманн, 1925 года рождения, проживающей в Берлине. Сначала думали — это его любовница или какая-то дальняя родственница. Оказалось — единоутробная сестра. Сам Прант — 1907 года рождения. Отец погиб на фронтах Первой мировой, а в двадцатых годах мать вторично вышла замуж за человека по фамилии Бауманн и уехала в Регенсбург. Родила дочь. Пранту было тогда около семнадцати лет, отношения с отчимом, видимо, не сложились, и он начал самостоятельную жизнь. Однако, после смерти матери (а может — и ранее), он все-таки нашел сестру и стал о ней заботиться. В частности — вывез ее в столицу.
Магда никогда не была замужем. Ее жених погиб в апреле 45-го на Зееловских высотах, с тех пор она одинока.
Все это мои сотрудники установили по архивам полицейского комиссариата Берлина. Провели просто невероятную по объему работу.
- И как нам это поможет?
- Фамилию Магды Бауманн может знать только лишь ее брат - Гуго Прант. Больше никто. Это и есть тот ключевой вопрос, с помощью которого мы твердо установим, кто вышел с нами на контакт — немцы из прошлого или агенты ФСБ!
34
Белореченск
13 августа 2010 года
Утро
Когда полковник Адрианов вошел в зал клуба милиции, примыкавшего к зданию РОВД, там уже почти не было свободного места. Собрались корреспонденты всех местных и федеральных теле- и печатных изданий. Все были взволнованы, переполнены слухами и домыслами, и сейчас, наставив на ведущего камеры и диктофоны, готовились допросить его по полной программе.
Адрианов прошел на сцену, где за столом, крытым красным казенным сукном, его ожидал помощник, и доброжелательно улыбнулся присутствующим:
- Здравствуйте, господа! Меня зовут Адрианов Михаил Иванович, я заместитель начальника УФСБ Краснодарского края. В настоящее время являюсь руководителем следственной бригады, ведущей интересующее всех вас дело. У меня очень мало времени, поэтому вопросы прошу задавать сжато и по существу.
- Что же все-таки случилось вчера под Белореченском? Сведения очень противоречивы.
- В поселке Речной была выявлена крупная террористическая группа, планировавшая диверсии в городах Северокавказского региона. Бандиты пытались прорваться к селу Великовечному, но были остановлены силами милиции и спецназа. А в дальнейшем — ликвидированы и пленены.
- Какова была численность этой группы? Почему до сих пор не обнародованы имена преступников?
- Террористов было пятнадцать человек. Двенадцать были уничтожены, трое задержаны. Сейчас с ними проводятся следственные действия. Имен не сообщаем, так как есть информация, что в Речном были блокированы не все члены этой преступной организации.
- Откуда они там появились? Кто они по национальности? И почему они обосновались именно в этом крошечном поселке?
- Повторюсь — ничего более конкретного по убитым и задержанным добавить сейчас не могу. Что касается выбора места дислокации группы — оно очевидно. Тихое садоводство, мало постоянного населения. Легко затаиться и готовиться к дальнейшим действиям.
- Очевидцы слышали многочисленные взрывы около Речного. Утверждается, что «работали» крупнокалиберные артиллерийские системы. Вы можете это прокомментировать?
- Никакой артиллерии, конечно же, не было. Взрывы объясняются очень просто — у бандитов имелось большое количество тротила и самодельных устройств на его основе. Пытаясь выйти из окружения, они активно применяли все это против милиции и спецназа.
- Каковы потери сотрудников правоохранительных органов и мирного населения?
- К сожалению, погибли шесть сотрудников милиции и четверо местных жителей. Есть раненые, в том числе тяжело.
- Однако поисковая операция не прекращена. Означает ли это, что части преступников удалось скрыться?
- Нет. Операция под Белореченском закончена полностью. Дело в том, что вчера — параллельно и независимо от указанных событий - в Краснодаре совершила побег группа опасных уголовников. Они разоружили перевозивший их конвой УФСИН и скрылись. Ведется их активный розыск, но уже силами МВД. Повторяю, никакого отношения к нашему случаю это не имеет.
- Уцелевшие жители Речного тщательно изолированы от общения с посторонними. Такие же меры приняты в отношении многих участников силовой операции. По слухам, они отправлены в отпуска или в командировки. Чем вызвана такая беспрецендентная степень секретности?
- Жители поселка длительное время находились в заложниках у террористов. На их глазах проходила жестская силовая операция. Люди, большинство из которых женщины и дети, находятся в сильнейшем стрессе. Сами понимаете, что в таком состоянии не до интервью. С ними сейчас работают опытные специалисты-психологи.
Также мы не можем полностью исключать, что среди потерпевших не остались скрытые пособники бандитов. Это тоже нуждается в проверке.
Что касается сотрудников правоохранительных органов, участвовавших в операции, то в отпуска никто из них, конечно же, не поехал. В командировку — да. В связи с событиями в Краснодаре многие направлены в тот район.
* * *
- В соцсетях появились свидетельства очевидцев, находившихся вчера утром в районе села Великовечное. Они утверждают, что видели на трассе грузовую машину со свастикой на боковой двери. В кабине находились люди в немецкой форме времен войны. Поэтому муссируется версия, что в поселке Речной была блокирована группа фашистов, каким-то образом переместившихся во Времени. Тем более - ровно 68 лет назад, в 1942 году, буквально «день-в-день», Белореченск был захвачен гитлеровскими войсками...
В зале мгновенно распространилось оживление от столь нестандартной интерпретации происшествия.
«Черт возьми! Мы ведь совсем забыли о тех, кто мог видеть грузовик вживую!»
Внешне лицо Адрианова осталось полностью невозмутимым. Он лишь саркастически улыбнулся:
- Вы хотите, чтобы я опроверг или подтвердил эту якобы «версию»? Не буду делать ни того, ни другого. В соцсетях сейчас много чего пишут, пытаясь завоевать дешевую популярность на фоне серьезных и однозначных событий.
Я прекрасно знаком с историей края, тем более что он для меня родной - я родился и вырос в городе Горячий Ключ. И, помимо германского вторжения, тут было еще много всего. Например, в 1918 году, причем тоже - «день-в-день» - Краснодар был захвачен белогвардейцами. Но мы же не списываем вчерашнюю массовую драку около торгового центра на солдат генерала Деникина?
Все засмеялись. Краем глаза оглядывая аудиторию, Адрианов понял, что сказал именно те слова, какие требовалось.
- Поэтому давайте не будем рассматривать версии перемещения во Времени или, например, атаки пришельцев с Марса. Случившееся имеет под собой вполне земную и, к сожалению, весьма трагическую основу.
- Вы сказали, что на свободе могли остаться сообщники террористов. Стоит ли жителям окрестных районов принимать меры для личной безопасности? И что это могут быть за меры?
- Заботится о себе и своих близких нужно всегда, вне зависимости - совершилось ли рядом какое-то преступление или нет. В частности, не нужно открывать двери незнакомым людям, не надо поздно гулять в глухой местности, оставлять детей без присмотра. И, конечно, надо обращать внимание на подозрительных людей. По-моему - это основополагающие нормы поведения.
- То есть - оснований для паники быть не может?
- Нет.
- Вы расчитываете на помощь рядовых граждан. Какую?
- Безусловно. Если жители заметят что-то подозрительное, они могут обратиться к нам. Вот контактный телефон.
- Можем ли мы расчитывать на информацию о ходе следствия в режиме онлайн?
- Мы постараемся давать в СМИ наиболее полные данные ежедневно и даже ежечасно. Для этого я приглашаю всех в Краснодар, куда немедленно после пресс-конференции должен буду отбыть я сам.
35
Западная окраина г. Ставрополя
район Сенгилеевского водохранилища
13 августа 2010 года
Утро
На большой кухне-гостиной Хагуровых сейчас находились все — и хозяева, и «гости» — за исключением Якоба Ройса, который с автоматом стоял на втором этаже, наблюдая из-за занавесок за происходящим около дома.
Было по-утреннему тихо. Окрестности уже наливались жарким маревом, что чувствовалось даже сквозь плотно опущенные глухие шторы, которыми пришельцы скрыли все окна в доме.
Подходил к концу завтрак.
С торца широкого стола восседал Гуго Прант, справа от него — Настя Хагурова, рядом с ней - звероподобный Фридхоф. По другую руку жандарма расположились Павел с Татьяной, а напротив ковырялся в тарелке лейтенант Хоммер - в белой нательной майке с гербом вермахта на груди.
Такую рассадку придумал Прант, сразу уловивший главную ценность в этой семье — симпатичную темноволосую дочь хозяев. Держа ее под постоянным контролем, можно было не опасаться никаких действий со стороны ее родителей.
На деревянной подставке посередине стола стояла большая сковородка с картошкой, поджаренной на сале и залитой десятком яиц. Рядом находилась наполовину опорожненная трехлитровая банка с солеными огурцами и две уже пустые банки из-под шпрот. На тарелке валялись несколько черствых кусков белого хлеба.
Татьяна Хагурова осторожно приподнялась из-за стола, с опаской глядя на сумрачного главаря:
- Можно я заварю чай?
Тот молча кивнул, подцепляя ложкой большой ломоть картошки с яйцом.
Татьяна тихо отошла к кухонному уголку и взяла в руки старенький электрический чайник.
* * *
Прошло чуть менее суток, как вооруженная банда ворвалась и оккупировала их уютный семейный домик, а женщине казалось, что прошла целая вечность. Прежде всего - от громадного внутреннего напряжения, страха за себя и своих близких.
Татьяну с мужем и дочерью сразу же прогнали в маленькую Настину комнату, где они постоянно сидели или лежали на голом полу, так как немцы (никто уже не сомневался в этом) стащили все кровати и диваны в главную спальню.
Муж почти все время находился в этой комнате-тюрьме, здесь же, в часы, когда она не помогала матери по хозяйству, сидела и дочь, которой Татьяна строго-настрого запретила передвигаться одной в доме, полном молодых мужиков. Вдобавок женщина велела Насте не краситься, не причесываться и поменьше умываться, а также носить самую затрапезную одежду, скрывающую фигуру.
Впрочем, захватчики не трогали ни ее, ни дочь, хотя Татьяна частенько замечала их плотоядные взгляды. Все четверо были всецело заняты своими насущными проблемами. Тон в этой компании задавал здоровяк средних лет, который явно был их командиром. Он же - единственный из банды - худо-бедно говорил по-русски.
Женщина уже знала, что его зовут Гуго. С самого начала он круто взялся за дисциплину. Были организованы дежурства парами. В одну вошел сам главарь и огромный лупоглазый Вернер, в другой был рыжий конопатый Якоб и еще один парень, которого все называли Эдвин.
Дежурили по четыре часа, потом сменялись. Один всегда сидел с Хагуровыми, другой контролировал окрестности и сопровождал пленников в туалет, посещение которого бандиты строго регламентировали.
Сразу же после захвата Гуго вылил в кухонную раковину все немногочисленные запасы домашнего спиртного, за что Татьяна в душе была ему очень благодарна. Не хватало еще, чтобы эти отморозки напились.
Всегда, даже во время приема пищи, немцы были с оружием. У Гуго, Вернера и Эдвина были пистолеты, рыжий Якоб ходил с автоматом. Еще один автомат имелся у Гуго, но носил он его редко, в основном во время своего дежурства. В оккупированной спальне стоял снаряженный пулемет, там же располагалась огромная сумка, доверху набитая патронами и гранатами с длинными ручками.
* * *
Вчера они, почти убедив хозяев в отсутствии плохих намерений, первым делом завалились спать и делали это посменно в течении всего оставшегося дня, в остальное время играя в карты или тупо пялясь в телевизор.
Поначалу смотрели новости, но сухие рассказы про «террористов из Речного» не помогали прояснить ни судьбу брошенных товарищей, ни дальнейшие действия русских. Лишь собственные рожи, с регулярностью мелькающие в репортажах, давали понять, что бежавшую группу по-прежнему усиленно разыскивают.
Гораздо больший интерес вызвали несколько иностранных кабельных каналов, которые немцы смотрели просто с упоением. Простенькие передачи и третьесортные сериалы из жизни Германии вызывали у эсэсовцев неподдельный, почти детский интерес, сопровождаемый гортанными возгласами и веселым смехом.
Пленникам смотреть телевизор и слушать радио категорически не разрешалось, поэтому Хагуровы были полностью не в курсе произошедших накануне событий.
* * *
Проспавшись, немцы по очереди помылись в уличном душе и побрились мужниными одноразовыми бритвами. Одежда субтильного Павла никому из них не подошла, и по приказу главаря Татьяна по очереди постирала и погладила их одежду, а также тщательно начистила армейские ботинки, после чего все они приобрели вполне культурный вид.
Катастрофа надвигалась с продуктами питания. Татьяна была запаслива, на даче и в городе всегда имелись разнообразные закрутки и заготовки. Но пришельцы отличались отменным аппетитом, жрали очень много и часто, с особенным удовольствием налегая на мясопродукты, поэтому семейные запасы стремительно таяли. Из существенного сейчас оставались лишь две банки тушенки да одна небольшая замороженная курица.
* * *
- Жратва заканчивается, - сказал Фридхоф сквозь набитый картошкой рот.
Грузно поднявшись из-за стола, он взял длинный кухонный нож и, прицелившись, пронзил им длинный огурец на дне банки. Чавкая и громко сопя носом, он долго выуживал добычу сквозь неширокое горлышко. Наконец ему это удалось, и Вернер, довольно плюхнувшись обратно на диван, вонзил крепкие зубы в сочный овощ. Огуречный сок брызнул по всему столу, залив в том числе и Настину руку, потянувшуюся к хлебу.
- И правда, - Хоммер в упор глянул на Пранта, - Что будем делать, Гуго?
Жандарм глянул на него исподлобья, продолжая пережевывать очередной кусок яичницы.
* * *
Ситуация была очень сложной. Им удалось выбраться почти на 200 километров от злосчастного поселка Речной, но полностью выскользнуть из невероятно быстро организованного оцепления не получилось. Ставрополь плотно заперт милицией и войсками, и вряд ли большевики в ближайшее время снимут эти кордоны. Пробираться дальше всей группой означало неизбежное обнаружение и уничтожение. Или пленение, от которого также ничего хорошего ждать не приходилось.
Двигаться в одиночку Прант тоже не решался. У него имелось несколько паспортов, отобранных у поселковых заложников. Но, даже если вклеить в какой-нибудь из них свою фотографию (которой у него к тому же не было), это вовсе не гарантировало успех. Любой уточняющий вопрос со стороны русских солдат означал немедленный провал из-за сильного акцента.
Лучше всего затаиться здесь. Подождать, пока русские снимут оцепление или ослабят его. Но сколько на это потребуется времени? И даст ли такую фору противник?
Никто никогда не прекратит поиски столь важных беглецов, как они. Бывший служащий уголовной полиции Берлина Гуго Прант понимал это как никто другой. И, рано или поздно, наступит момен, когда русские начнут сплошную проверку всего жилого сектора, не жалея для этого ни сил, ни средств.
Оставался еще один вариант — попытаться связаться с Германией и попросить помощи. Там, конечно же, отзовутся! В этом не было никаких сомнений. Какое государство откажется от возможности проникнуть в тайну Времени?
Но тогда он - Гуго Прант - потеряет свою монополию на чудесные часы, волею случая попавшие в его руки. Их отберут — вне всяких сомнений. И спрятать их никак не получится. Спецслужбы умеют развязывать языки и добираться до самых потаенных уголков памяти. И останется он, в самом лучшем случае - тихим немецким бюргером, доживающим свой век в забытой богом деревушке.
Нет! Никогда! Эта тайна должна принадлежать ему, и только ему!
Думать и еще раз думать... Любым способом, в одиночку или вместе с товарищами - но попытаться выбраться из России!
А дальше он пропадет. Скроется от всех. Затаится. Где-нибудь - в тихой и спокойной стране, лучше — на другом континенте. Драгоценности, лежащие в мешочке на дне черного рюкзака, сейчас не менее ценны, чем 70 лет назад - поэтому деньги у него точно будут.
И вот там, где-нибудь на жарких тропических островах, под мелодичные песни острогрудых туземных девущек, он спокойно и вдумчиво займется гениальным изобретением неизвестного русского ученого, убитого случайным осколком на Ростовской переправе.
В том, что в перемещении во Времени участвовали часы, Гуго Прант уже нисколько не сомневался.
«Часы и молния! Чудовищная электрическая энергия неба — вот что привело в действие этот прибор!»
Знания его по физике были нулевыми, но это не пугало жандарма.
«Хоть десять лет буду изучать, но выясню все! И тогда...»
При мысли об открывающихся перспективах захватывало дух.
* * *
- Пока остаемся здесь, - сказал Прант, - Со жратвой что-нибудь решим.
Он повернулся к молча сидящему Хагурову:
- Эй, ты... Продуктовый магазин есть тут поблизости?
- Да. Через две улицы, около автобусной остановки.
- А что там продается?
- Да все что хотите — еда, одежда, инструменты...
- До скольких часов он работает?
- До одиннадцати. Но потом оставляют окошко, все равно можно что-то купить.
- Ну вот тебе и ответ, - жандарм глянул на Хоммера, - Сегодня к вечеру хозяин смотается туда и купит все что надо.
- Угу... - скривился Фридхоф, - И приведет сюда русскую милицию!
Он бросил вилку в пустую тарелку, громко рыгнул, откинулся на диване и, вытащив из коробочки зубочистку, стал ковыряться в зубах. Взгляд его хмуро перебегал с Пранта на молчаливые, устремленные в стол, лица хозяев.
- Тогда я сам схожу, - сказал Прант, - Заодно, кстати, разведаю обстановку — что тут и как.
- А что потом, Гуго? - Хоммер все так же напряженно смотрел на него, - Сколько мы тут еще будем сидеть? Ты же понимаешь, что в любой момент нас могут обнаружить!
- Конечно. Но, для того чтобы принять какое-либо решение, нужно получить максимум информации. О том, что происходит вокруг.
- Как мы это сделаем? Допросим хозяев? Вряд ли они знают больше тебя!
* * *
У двери возникло какое-то движение и, скосив глаза, жандарм увидел хозяйскую кошку по кличке Муня. Усевшись на пороге, она сонно осмотрела столовую.
Из новых постояльцев дома кошка признала лишь Ройса, который с удовольствием возился с ней в свободное от дежурств время. Остальных немцев она полностью игнорировала и откровенно не любила, в кровь разодрав накануне вечером ладонь Хоммеру, который вздумал посадить ее себе на колени.
* * *
Рука Фридхофа, закинутая на спинку дивана, медленно сползла и нечаянно коснулась плеча Насти Хагуровой. Девушка вздрогнула и резко отстранилась. Услышав спасительный щелчок вскипевшего чайника, она торопливо вскочила и бросилась разливать чай.
Прант задумчиво глядел на льющуюся в его чашку горячую воду, стремительно темнеющую от вьющегося в ней пакетика-пирамидки с заваркой.
- Настя, - медленно произнес он, с удовольствием отмечая, как дрогнули тонкие руки девушки, - У тебя есть...
Сложное слово пришлось извлекать из памяти.
- Ком... пю... тор?
Девушка с удивлением посмотрела на него, на секунду прекратив наполнять кипятком литровую эмалированную кружку Фридхофа.
- Да...
- А где он?
- У меня в комнате, в сумке.
- Очень хорошо! - жандарм довольно и доброжелательно улыбнулся.
- Сейчас мы все попьем чаю и пойдем в твою комнату. И ты покажешь мне этот свой комп..ютер.
- Зачем вам это? - спросил Павел Хагуров.
- Я хочу научиться им пользоваться. И твоя дочка поможет мне в этом.
36
Трасса А280 Мариуполь-Таганрог
Пограничный переход «Весело-Вознесенка»
13 августа 2012 года
День
Длинная очередь автомобилей почти не двигалась. Водители, с относительной легкостью проскочившие украинский таможенный пост, с удивлением отмечали почти полный затор со стороны российского КПП.
- Что там такое? - седоватый мужчина средних лет, в майке-безрукавке и серых шортах, выбрался из своего автомобиля и с непониманием огляделся по сторонам. В глубине покинутого салона раздалось детское хныканье
- Сколько тут езжу, никогда так долго не стоял!
Из стоящей следом «Газели» вылез молодой кавказец:
- Тоже не понимаю! Двадцать минут стоим уже — ни с места! Что там — сломался кто-то?
Седоватый, обрадованный появлением собеседника, шагнул ближе.
- Что-то случилось вроде...
Кавказец, прикрыв глаза от солнца ладонью, смотрел в сторону поста.
- Гляди - там солдаты!
- Где?
- Да вон же...
Действительно - впереди, около полосатого шлагбаума, стояли несколько военных в полном боевом облачении, в бронежилетах и с автоматами в руках.
- Ищут кого-то, что ли? - размышлял седоватый. - Но тут-то зачем? Если бандитов ловят, то их на выезде надо искать!
- Там тоже самое, - кавказец вытянул руку, указывая на такой же длинный хвост к границе со стороны России.
- Да, попали мы крепко... Такими темпами раньше обеда не проскочим!
* * *
В черной тонированной «БМВ-325», уткнувшейся в корму «Газели», два человека молча вслушивались в льющийся с дороги разговор. Лица их не выражали никаких эмоций по поводу неожиданного затора.
Сидевший за рулем молодой темноволосый парень покрутил широкими плечами, устало разминая их. Схватив лежащую между сиденьями литровую бутылку с минеральной водой, он свинтил пробку и сделал большой глоток.
- Будешь? - повернулся он к своему соседу - лысоватому блондину с неприятным угрюмым лицом.
- Не, теплая...
- В багажнике есть холодная.
- Да ладно, обойдусь. Я привычный.
Это были диверсанты БНД, по приказу Эриха Харцера направлявшиеся сейчас в Краснодар, в состав нелегальной группы Вильгельма Люта. Этим молодым и крепким парням предстояло взять на себя силовые действия в начинающейся на Юге России операции немецких спецслужб.
Темноволосому Георгу Карнесу было 28 лет. Родился он под Саратовом, в семье этнических немцев. В 90-х годах, в возрасте двенадцати лет, родители увезли его на историческую родину - в Германию. После школы служил в Бундесвере, через три года перешел в Командование Специальных операций (спецназ). Там и был примечен Эрихом Харцером, - за отличное знание русского языка, который, в сущности, был для Карнеса родным.
Так же свободно говорил на нем и 30-летний блондин Бруно Леман, мать которого была русской, сумевшей уехать из СССР с мужем-немцем.
Два года назад Харцер смог вытащить Лемана из тюрьмы Французского Иностранного легиона в Гвиане, где тот сидел в ожидании суда за убийство местного жителя.
Оба агента были прекрасно физически подготовлены, решительны, умели действовать практически любым оружием и совершенно не боялись крови.
Сегодня утром по приказу Харцера они вылетели в Киев, а оттуда — в Мариуполь, где получили машину и документы, после чего выдвинулись к границе. Дальнейший их путь лежал в Краснодар, где они должны были встретиться со своим куратором по предстоящей операции и поступить в его полное распоряжение.
* * *
Капитан ростовского погрануправления ФСБ Лесников в сопровождении армейского автоматчика приблизился к неновому черному БМВ, остановившемуся перед шлагбаумом.
Водитель - темноволосый парень — молча протянул ему паспорт.
- Выйдите из машины, - хмуро сказал Лесников. - И вы тоже! - кивнул он блондину, сидевшему на пассажирском сиденье.
Оба выбрались наружу..
- А что случилось, командир? Битый час уже тут торчим! - проговорил темноволосый.
Губы его растянула развязная ухмылка.
«Блатные, что ли? Очень похоже...»
- Документы! И на машину тоже.
Паспорта, в меру потертые, были выданы на Борисова Кирилла Александровича и Копылова Алексея Петровича, уроженцев города Шахты Ростовской области.
Лесников передал документы в окошко будки КПП. Сидящий там сержант немедленно стал вбивать данные в компьютер, сверяясь с общероссийской базой паспортов.
Капитан глянул на темноволосого «Борисова». Тот был абсолютно спокоен. Его спутник равнодушно смотрел на стоящего поблизости автоматчика.
- Откуда едете?
- Из Бердянска.
- С какой целью?
- На море отдыхали.
Натуральный загар, сделанный утром в одном из лучших соляриев Мюнхена, полностью подтверждал слова Карнеса.
- А что, в России уже и отдохнуть негде?
- Командир, так мы же к друзьям ездили! Вдвоем чего на море делать? А тут — кореша старые, верные, девочки местные... Эх!...
- Багажник откройте.
Там оказалась большая сумка-холодильник, в которой лежали литровая бутылка с водой и громадный, килограмма на три, домашний окорок в промасленной бумаге, ударивший в нос проголодавшегося капитана сногсшибательным запахом.
Рядом валялись две бейсбольные биты.
- А это зачем?
- Ну... - темноволосый пожал плечами. - Для спорта, чего ж еще? Хотим, стало быть - в бейсбол научиться играть!
- Только все времени не хватает, - добавил блондин, пиная набольшой камушек под ногами.
«Какая-то бандитская шушера - точно! Ну да хрен с ними, не их сейчас ищем!»
Подошел сержант, протягивая Лесникову паспорта.
- Чисто, - коротко сказал он.
Карнес ожидающе смотрел на капитана.
- Можете ехать, - буркнул тот, возвращая документы.
* * *
Прочесывание жилого сектора Краснодара развернулось по всем правилам боевой операции. Еще ночью к окраинам блокированного города были стянуты части армии и Внутренних войск. С раннего утра многочисленные группы по 5-8 вооруженных солдат, возглавляемые офицерами ФСБ и милиции, начали «зачистку», двигаясь с трех направлений — севера, запада и востока.
Проверка, конечно же, не была, да и не могла быть сплошной и тотальной — на огромный город просто не хватало ни сил, ни времени. Поэтому все отдавалось на усмотрение командира группы. Он мог ограничиться визуальным осмотром участка или просто побеседовать с владельцами и соседями. Широко применялись служебные собаки, которые лучше всяких датчиков определяли — не затаился ли кто за закрытыми дверями.
Но при любом подозрении офицер мог войти со своими людьми и проверить любое помещение. А также — задержать любого человека даже без санкции прокурора или суда. Ставки в игре были настолько высоки, что позволяли на время пренебречь некоторыми нормами законодательства.
Впрочем, успех операции обозначился довольно быстро. На северо-восточной окраине, в тихой сельской застройке, одна из поисковых групп наткнулась на неприметный двухэтажный домик, полуотрытая дверь которого в сочетании с отсутствием хозяев прямо указывала на взлом.
Срочно прибывшие следователи, оснащенные экспресс-лабораториями и устойчивой связью с базами данных, уже через полчаса получили первые результаты, и группа Титова немедленно выехала на место происшествия. Вскоре сюда же прибыл и Адрианов.
* * *
- Товарищ полковник, - докладывал Титов, - Твердо установлено пребывание в этом доме как минимум двоих из разыскиваемой нами группы.
Стоя посреди комнаты, Адрианов разглядывал разбросанные по дощатому полу одеяла и заваленный объедками стол.
- А конкретнее?
- Жандарма Пранта и лейтенанта Хоммера. К сожалению, мы имеем только их отпечатки. Они много времени находились в своем «штабе» в поселке Речной, поэтому мы и смогли получить их «пальцы». Остальные бежавшие — Ройс и Фридхоф - находились на полевых позициях и не оставили вещей, по которым их можно было бы идентифицировать.
- Но сейчас это можно сделать?
- Безусловно, - кивнул Титов, - Эксперты как раз занимаются этим. Данные будут в течение часа.
- Получается, пока нет полной уверенности, что тут были все четверо? - глянул на него Адрианов.
- Наоборот! Четыре кое-как оборудованных спальных места. Куча окурков и остатки еды как минимум на нескольких человек. Продукты уже готовые — салаты, куры-гриль... Совершенно точно — они были тут все вместе! Да и смысл разделяться? Переночевали и двинулись дальше...
- Какие проводишь действия, Иван Федорович?
- Пока работаем в прилегающем районе. Опрос свидетелей, продавцов в магазинах и прочее.
- Угоны?
- В Краснодаре и окрестностях — ни одного. Даже не верится. Однако автомобиль у них есть. Соседка видела ночью подъехавшую к этому дому машину. Марку не может назвать, но цвет — определенно светлый. Белый или серый. К сожалению, сколько она тут пробыла — не помнит.
- Машину они наверняка сменят опять. - сказал Адрианов, - Впрочем, все трассы отсюда до Ростова уже перекрыты. В течение часа-двух постараемся закупорить границу. Направление их движения уже не вызывает сомнений, так что руководство, полагаю, пойдет нам навстречу.
- Значит, проверка Краснодара прекращается? - спросил Титов.
- Ни в коем случае. Мы должны иметь стопроцентную гарантию, что они не затаились в городе. Так что продолжай действовать здесь, Иван Федорович. Этот участок полностью на тебе.
* * *
Через несколько часов группа Титова собралась в здании ГУ МВД на улице Альпийской.
Дополнительных сведений о немецкой группе получить не удалось. Опрос жителей ничего не дал, в местных магазинах никто разыскиваемых не встречал. Светлая машина, на которой могли передвигаться преступники, тоже как в воду канула. За исключением подслеповатой соседки, никто ее не видел.
Титов и Люмин просматривали рапорты силовых групп, продолжающих зачистку Краснодара. Ливнем сыпались сообщения о задержании местных и пришлых уголовников, наркоманов, проституток. Это радовало, но пока никак не приближало к нужному результату.
- Товарищ майор, разрешите? - к столу, заваленному бумагами и картами, приблизился Стас Проскурин, - Есть косвенная информация по нашему делу.
Титов мрачно глянул на подсаживающегося оперативника:
- Говори.
- Час назад на нашу «горячую линию» поступил видео-файл, переданный, как уже выяснили, неустановленным лицом из частного компьютерного клуба в Армавире. По всей видимости, это водитель, очевидец дорожного происшествия, по каким-либо причинам решивший скрыть свое имя. Прошу взглянуть на запись.
На экране компьютера промелькнула стоящая на обочине лесной дороги «Ауди А4» и притулившийся сзади черный «Гранд Чероки». Ни людей, ни номеров машин видно не было.
- И что это такое?
- Вчерашний день, 5.15 утра, трасса Майкоп-Лабинск-Армавир. Очень и очень похоже на разыскиваемый нами джип. В сопроводительном тексте к видео человек написал, что заметил, как между машин кого-то волокли за ноги.
- А почему только спустя сутки прислал?
- Может, не знал о розыске. Картинку же не круглые сутки крутят. А может — опасался преступников...
Титов еще раз, более вдумчиво, просмотрел коротенькое видео:
- Все это малоинформативно. Черных «Гранд Чероки» - пруд пруди! А насчет того, что кого-то тащили за ноги — мог и напутать. Что он там видел-то — на полном ходу?
- Согласен, ошибка не исключена. Но взгляните на вторую машину — темно-зеленую «Ауди».
- Ну.
Проскурин вытащил из папки приготовленный лист бумаги:
- Это рапорт Управления Уголовного розыска Майкопа. Вчера, около полудня, в город прибыли члены группировки ставропольского уголовного авторитета Беспалого, занимающейся угонами машин премиум-класса. И уже вторые сутки они ведут поиски некоего Ильи Соловьева по кличке «Соловей». Он накануне утром выехал их Майкопа с заданием перегнать в Ставрополь «Ауди А4» темно-зеленого цвета. И - пропал без следа.
- Слишком явное совпадение, товарищ майор, - продолжал Проскурин, - Черный джип, который мы разыскивали и пропавшая зеленая «Ауди», водитель которой, по всей видимости — убит.
Титов усмехнулся:
- Совершенно не факт! Мало ли... Загулял где-то, или конкурирующая банда похитила... Чего ты привязался к этой «Ауди»?
- Возможно — это были наши немцы.
- И что дальше?
- Они могли завладеть этой машиной...
- Стас! - Титов с шумом отодвинул стул и стремительно подошел к висевшей на стене карте, - Посмотри - где Майкоп, а где Краснодар! Фашисты от Белореченска сразу же свернули на юго-запад и по вот этой дуге двинулись в Краснодар. На север, скорее до границы! Зачем им ехать в глубину страны, объясни мне?
- Они могли встретить кордоны и...
- Пускай! Возможно, они вынужденно проехали до твоего Майкопа, и только потом развернулись. Но это тем более ничего не меняет. Их джип нашли под Краснодаром, а не под Майкопом! Поэтому твоя версия со сменой машины — пустая! Или ты полагаешь, что они потом поехали на двух тачках? Кортежем, что ли?
Стас смутился и умолк. Начальник был абсолютно прав. Почему все это не пришло ему в голову раньше? Зачем полез вперед с непродуманной версией?
Проскурину было 28. Родился он в Новороссийске, после службы в армии поступил на юридических факультет Кубанского университета. Безупречная биография, отличные оценки и великолепная физическая подготовка открывали хорошие перспективы в жизни, и после окончания учебы Стас получил приглашение в Краснодарское Управление ФСБ, где ему сразу было присвоено лейтенантское звание.
Он хорошо проявил себя в ряде операций против бандподполья и наркомафии, и спустя три года был уже капитаном и входил в число наиболее перспективных сотрудников управления. Начальство отмечало его ум и хорошее логическое мышление, и Проскурин, твердо решив строить карьеру в «органах», совершенно не желал давать повод усомниться в своих профессиональных качествах.
* * *
- А «прибить» этого «Соловья» немцы могли вполне, - задумчиво сказал Титов, - И именно в этом месте, кстати - где ты указал. Врезались, например, по причине своего корявого вождения, потом прикончили и спрятали вместе с машиной в лесу...
- Товарищ майор, разрешите направить туда коллег из Майкопа? - Проскурин с воодушевлением посмотрел на начальника, - Возможно, машина спрятана где-то рядом и...
- Конечно, - кивнул тот, - Дополнительная информация нам точно не помешает. А может быть — и поможет.
37
Туапсе
13 августа 2010 года
Вторая половина дня
Меры, предпринятые полковником Адриановым для прикрытия версии о «террористах из Белореченска», включали в себя вброс всяческих дополнительных слухов и предположений — подчас весьма фантастических. Они запутывали население, заставляя его уходить совсем уже в сказочные дебри, и — одновременно — давали сомневающимся в официальных сводках государства некоторые намеки на «правду».
* * *
Десять обитателей камеры №19 Туапсинского следственного изолятора только что пообедали (овощной суп на перловке и разваренный рис с мелкими кусочками жилистого мяса) и сейчас лениво разбрелись по углам, занимаясь своими делами. Кто уткнулся в затертую до дыр книжку из местной библиотеки, кто штопал расползшееся колено на тренировочных штанах, а кто просто бездумно упал на продавленную шконку(51), тоскливо разглядывая окрашенные тусклой зеленой краской стены и потолок.
Впрочем, «хата»(52) была богатой. Это было видно по большому, громко урчащему от жары, холодильнику, новенькому цветному телевизору, принесенному кем-то из друзей или родственников сидельцев, и уставленному остатками домашней еды столу, за которым, неторопливо допивая чай с ванильными сухариками, сидели несколько арестантов.
(51 - «Шконка» — спальное место в камере (блат.)
52 - «Хата» - камера (блат.)
* * *
Лязгнула массивная дверь, и в камере появился новенький. Было ему крепко за сорок, испуганное напряженное лицо и всклокоченная редковолосая голова явно выдавали в нем «первохода». Сжимая в потных руках казенный полосатый матрас, едва не превышающий низенький рост, он в замешательстве замер у порога, шурша висящим на запястье целлофановым пакетом.
- Кто таков? - молодой Саня Коробок быстро вылез из-за стола и, почесывая татуированное плечо, приблизился к новоприбывшему.
- Скворцов... - пробормотал тот, - Игорь Евгеньевич...
- Статья какая? - требовательно рявкнул Коробок, ловя ускользающие глаза «первохода».
- 158-я, часть четвертая... Но я не совершал того, что мне вменяют!
- Ша! - вмешался в разговор Барсук, отставив кружку с чаем. Он был «смотрящим» камеры, и обязанность «прописать» новичка лежала на нем.
- Не пидор? Не сука? - спросил он Скворцова, мрачно взирая из-под нависших седоватых бровей.
- Нет, конечно!
- Первый раз на «киче»(53)?
- Что?... Да...
- «Погоняло» имеешь? Кликуху?
Скворцов помотал головой. Светлые водянистые глаза его смотрели на Барсука с ожиданием явного подвоха.
- Не менжуйся, дядя, - покровительственно прогудел тот, - Слушай меня, и все будет нормально. Матрас бросай вон туда, на второй ярус. Теперь это твое место. И ползи давай сюда, ближе.
Освободившись от тяжелого матраса, новенький осторожно подошел к столу.
- Я - «смотрящий», - продолжал Барсук, прихлебывая чай, - Мое слово тут — закон. Хата у нас правильная, «черная»(54). Как надо жить — подскажем, но и сам не «косячь». С ментами дружбу не води, чужого не бери, на «дальняк»(55) не ходи, когда другие едят. Если что непонятно — спроси, и тебе скажут. Усек?
- Да, - закивал головой «первоход».
- «Погоняло» твое будет - «Скворец». Пока будешь жить «мужиком», а там — как себя поставишь. Блатных в хате четверо, они не убираются, ты с остальными будешь делить дежурство. Понял?
- Понял! - воскликнул Скворец, явно обрадованный первыми минутами в камере.
Он метнулся к своему месту и приволок к столу пакет, с которым появился в камере.
- Вот тут... Берите, угощайтесь!
Яшка Ворон, сидевший рядом с Барсуком, одобрительно кивнул:
- Молодец, кумекаешь уже — что к чему... Что тут у нас? - он погрузил руки в мешок.
Внутри оказалась начатая палка сырокопченой колбасы, большая пачка индийского чая, пакет освобожденных от фантиков шоколадных конфет, местами слипшихся от жары, упаковка сладких кукурузных хлопьев, горка сигарет с отломанными контролерами СИЗО фильтрами и двухлитровая бутыль с «Кока-колой»
- Душевно! - сказал Ворон, - Жинка, небось, собирала?
- Ага, - обреченно проговорил Скворец, - Меня же, представляете, утром прямо из кровати подняли! Что в доме было — то и положили. Ох ты, господи! Что ж это твориться-то!...
- А ты, стало быть, - хмыкнул Саня Коробок, - Не «при делах»? Невиноватый кругом?
- Присаживайся, Скворец, - показал на лавку Барсук, сновя беря разговор в свои руки, - Запомни — за твое «дело» никто тебя спрашивать не может. Хочешь — говори, не хочешь — молчи.
- Да какое «дело»? - воскликнул новенький, - Тут беспредел полнейший, я сам ничего понять не могу!
Ему явно хотелось выговориться.
- Арестовали меня утром, прямо на съемной квартире. Мы ж в Туапсе всей семьей приехали — я, жена, дочка и внучка маленькая... Вошли — четверо — и наручники сразу — хлобысь! И повели...
- Привезли куда-то, ничего не говорят, что, почему... Потом следователь пришел, и сразу начали давить, нажимать! Говорят - «хищение в особо крупном размере»!
- А что шьют-то? - спросил Ворон.
- Алмазы! Кражу необработанных алмазов! С прииска, на котором я работаю! А я ж про это ни сном не духом!
- Ух ты! - развеселился Коробок, - Так ты ж у нас, в натуре - «Сладкий сахар»(56)! Во заживем-то! Отсыпешь «стекляшек» на воровское дело, а, Скворец?
- Да я ж пальцем эти алмазы не трогал! - на потном виске «первохода» вздулись тяжелые гипертонические жилы, - И не мог, по своей должности не мог тронуть! Я — простой сотрудник планового отдела. Моя работа — отчеты, бумажки! Алмазы-то раз в год вижу отсилы!
- А что за прииск? - метнул на него глаза Яшка Ворон.
- «Добрый» называется. 60 км к югу от Мирного. В Якутии это... Там у нас городок хороший построили, все и живем. Детсад, школа... Зарплата нормальная, отпуск два месяца. Летом редко дают, потому что сезон добычи, но я добился, потому что супруга легкими болеет... И вот - на тебе! Это же чудовищно, несправедливо!
Скворец сгреб в ладони редкие волосы. Несколько пар глаз внимательно смотрели на него, ожидая продолжения.
- И теперь мне инкриминируют соучастие в краже в особо крупном размере! Сказали, что целый год с прииска крали алмазы, наворовали чуть ли не бочку, а поймали всю эту компанию тут, в Краснодарском крае... А я, стало быть — по их версии — под видом отпуска тоже приехал сюда — чтобы потом прорваться за границу — морем, на корабле. Представляете — чушь какая? Какие-то четыре рыла показывали, все спрашивали — где они и как я держу с ними связь... А я их первый раз в жизни вижу!
- Вот они! - Скворец в возбуждении поднялся, указывая на телевизор, который как раз прервался на очередной информационный блок, посвященный разыскиваемым преступникам.
- Сволочи, гады... - худой палец тыкал в экран, на котором висели изображения Пранта, Ройса, Фридхофа и Хоммера, - Кто они такие?! Знать их не знаю! А теперь из-за них я тут! Ненавижу!!!
- Ладно,хорош икру метать! - недовольно поморщился Барсук, - Не ты первый, не ты последний. Угомонись!
(53 - «Кича», «кичман» - тюрьма (блат.)
54 - «Черная» камера, зона — находящаяся под контролем воров, уголовных авторитетов («черной масти»).
55 - «Дальняк» - уборная, туалет (блат.)
56 - «Сладкий сахар» - богатый заключенный-новичок, с которого остальные сидельцы могут получить значительную материальную выгоду (блат.)
* * *
Через час, когда истомленный стрессом Скворец тихо дремал на своей шконке, за дверью камеры послышались многочисленные шаги и голоса.
Яшка Ворон, сидевший в это время на толчке, явственно расслышал ментовскую перебранку.
- Какой дурак посадил его в общую? - рокотал чей-то властный голос.
- Ну, по правилам...
- Глупость сделали! Что - порядков не знаете? Открывай, живо...
В камеру вошли несколько отглаженных и серьезных штатских, сопровождаемых начальником оперчасти изолятора и охранником.
- Скворцов! Давай на выход!
Сотрудника планового отдела далекого снежного прииска рывком стащили с койки, и, при полном молчании камеры, стремительно вытолкали наружу.
* * *
Ворон тщательно вымыл руки с мылом, вытер их полотенцем и, подсев к столу, задумчиво потянул из кулька липкую шоколадную конфету, оставленную внезапно исчезнувшим «первоходом».
- Да... - тихо сказал он, жуя и глядя в зеленую стену камеры, - Вот какие расклады, значит...
38
г. Киль, Шлезвиг-Гольштейн, Германия
13 августа 2010 года
Вторая половина дня
- Итак, господин Шаллер, что привело вас ко мне? Мне звонили сегодня буквально отовсюду, в том числе из муниципалитета, и просто умоляли принять человека по крайне важному делу. Несмотря на то, что, казалось бы, все в нашем городе знают, что я не люблю общаться с людьми, тем более посторонними.
Магда Бауманн, высокая, сухопарая пожилая женщина с усеянными густыми морщинами лицом, вальяжно опустилась в широкое плетеное кресло. Пауль Шаллер, сотрудник Русского отдела БНД, только что экстренно прибывший в Киль, остался стоять.
- Позволите присесть? - вежливо склонил он голову с жиденькими светлыми волосами, расчесанными на строгий пробор.
- Если вы присядете, то наш разговор, полагаю, затянется очень надолго. А я этого совсем не желаю. Моя жизнь подчиняется строгому, давно заведенному распорядку, и менять его ради вас я не собираюсь. Говорите так.
Шаллеру было 32 года, это был амбициозный молодой человек, очень желающий отличиться перед всесильным Генрихом Дольманом. На улице, в наглухо затонированной машине, его ждали два рядовых сотрудника БНД с медицинским образованием, весьма сильных физически. Распоряжение начальника Русского отдела БНД предписывало добыть образцы кожи, слюны или волос Магды Прант любыми способами, вплоть до силовых, не позднее 17-00 сегодняшнего дня.
- Я развязываю вам руки, Шаллер! - сказал Дольман, провожая агента в Киль, - Дело настолько важное и срочное, что от его исполнения напрямую зависит ваша будущая карьера! Помните об этом, Пауль. Но особо не горячитесь, используйте сначала корректные способы...
* * *
- Речь идет, госпожа Бауманн, о вашем родственнике.
- У меня нет родственников.
- И тем не менее, госпожа Бауманн, может статься, что вы немного ошибаетесь...
- Молодой человек, у меня нет времени играть с вами в загадки. Или выкладывайте свое дело, или уходите.
Шаллер глубоко вздохнул:
- Ваш брат, Гуго Прант, погиб на войне, вернее — пропал без вести - в 1942-м году. Возможно, у него осталось потомство.
- Не говорите ерунды.
- Это вовсе не ерунда, госпожа Бауманн!
- До свидания, господин Шаллер.
- Послушайте! Месяц назад в Москве арестовали бельгийского разведчика, его имя — Шарль Мертенс. Он — 68-го года рождения. Работал по линии НАТО против России. И вот — его задержали. А Бельгия от него напрочь отказалась. Тогда он попросил встречи с немецкими дипломатами. И вот им он заявил, что является прямым потомком немецкого офицера Гуго Пранта — вашего брата!
Шаллер нес несусветную чушь, и сам осознавал это. Однако эта чушь была прямо санкционирована его прямым начальником — Генрихом Дольманом.
- Придумайте, что хотите, Пауль! - говорил ему глава Русского отдела, - Бейте по ее слабым местам. Она всю жизнь ненавидит русских. Ее жениха убили в Берлине в 45-м, поэтому она никогда не выходила замуж. Ее племянниц и брата также погубили русские. Так давите на это со всей силы!
Историю про Мертенса Шаллер придумал в самолете, за два часа перелета до Киля, в спешке листая копию послужного дела Гуго Пранта.
- Он всю жизнь боролся против русской экспансии в Европе, - торопливо продолжал он, - Боролся истово, защищая всех нас, все то, что нам дорого, от имперских притязаний России и коммунизма! А теперь, когда он попал в беду, и НАТО, и Штаты бросили его на произвол судьбы!
- Какое отношение все это имеет ко мне?
- Слушайте, госпожа Бауманн! Сейчас вы все поймете!
Этот Мертенс обратился к нам. Он заявил, что его отец, Конрад, родился в апреле 1943 года в Брюгге. Там же всю жизнь прожила его мать, ее звали Анна... В июне 42-го у нее была связь с вашим братом Гуго, который находился в Бельгии в служебной командировке — по линии набора добровольцев в дивизию «Викинг». Он поехал туда сразу после отпуска(57), который, как вы знаете, был ему предоставлен в период 6-20 июня 42-го года - незадолго до начала нашего наступления на Юге России.
Так вот! Этот Конрад прожил всю свою жизнь, тщательно скрывая тайну своего происхождения. И это вполне объяснимо, учитывая, как в послевоенные годы относились к военнослужащим СС и их потомкам...
Но перед смертью, а это случилось в 2008 году - он все-таки рассказал своему сыну Шарлю правду. Так Мертенс узнал имя своего деда.
- Вранье! - презрительно бросила Магда, - Полная брехня!
- Отчего же, госпожа Бауманн? Разве ваш брат не был в отпуске? Разве связь с молодой женщиной не могла иметь место? Он был вдовцом, так почему же...
Магда обратила на него потемневшие от злости глаза:
- Потому что вы дурак, господин Шаллер! Я не знаю, с какой целью вы рассказываете мне эти сказки, но все это — полная чушь!
- Но...
- Мой брат Гуго действительно был в отпуске в июне 1942 года, но после этого он уехал вовсе не в Бельгию, а сразу на Восточный фронт! Ровно через неделю я получила от него письмо и посылку, и на них стояли штампы его воинской части! А в посылке, как и раньше, были русские трофейные вещи!
И весь свой тогдашний отпуск Гуго прожил в Берлине, в моей комнатке на Зонненаллее. Спал на соседней кровати, потому что своего жилья, как вам известно, у него не было! И да - у него была подруга, он не делал из этого никакой тайны. Я прекрасно знала эту женщину и не осуждала брата. Но ее звали вовсе не Анна Мертенс!
- А как? - задал глупый вопрос Шаллер. Надо же было хоть что-то спросить.
- Уходите!
Агент несколько секунд молча смотрел на нее. Потом медленно потащил из кармана мобильный. Ему очень не хотелось делать этого, но приказ Дольмана не оставлял выбора.
- Вы меня плохо слышите? - Магда Бауманн глядела на него с явным презрением.
- Поднимайтесь сюда, - быстро сказал Шаллер в трубку.
Женщина поднялась из кресла.
- Что это значит?! Кого вы зовете в мой дом?!
- Это мои помощники... - выдавил из себя он.
- Я сейчас вызову полицию!!
Магда метнулась к каминной полке, на которой лежал телефон. Пауль в два прыжка оказался рядом и схватил ее за руку.
- Мерзавец! Отпусти меня!!! - завизжала старуха.
Госпожа Бауманн оказалась неожиданно сильной. Извиваясь, она вырвала руку и тут же со всей силы ударила Шаллера по уху. Тот отшатнулся, еле удержав равновесие.
В эту же секунду в комнату ворвались Крюгер и Литнау — два здоровяка из группы прикрытия.
- Помогите! - заорала Магда, бросаясь к окну.
Крюгер, бывший на полкорпуса впереди, автоматически выставил ногу, и старуха, споткнувшись, рухнула вперед, громко визжа. В падении ее тело развернулось боком и хрупким виском влетело в угол каменной плиты подоконника.
Крик оборвался. Бесформенным кулем Магда Бауманн свалилась на пол. Под седыми волосами стремительно разливалась черная лужица крови.
- Вот черт! - Шаллер подскочил к ней, щупая пульс на холодеющем запястье, - Мертва! Вы идиоты! Неужели нельзя было сделать по-другому!
Крюгер и Литнау молчали.
- Берите образцы! И побыстрее!
Шаллер выглянул из-за занавески. Во дворе никого не было. Схватив телефон, он стал торопливо набирать номер Дольмана.
(57 - Вплоть до 1944 года каждый военнослужащий вермахта и СС имел право на 2-3 недельный ежегодный отпуск с фронта. Соответствующие дни отдыха от работы предоставлялись и встречающим их женам. Одновременно в отпусках находилось до 10% немецкой армии. В конце войны стало уже не до отдыха, и поездки в тыл отменили.
Система отпусков была доведена немецкой пунктуальностью до абсурда. Например, за несколько дней до капитуляции 6-й армии в Сталинграде, когда судьба окруженных немецких войск была решена уже окончательно, в «котел» на последних самолетах продолжали доставлять отпускников (то есть фактически привозили здоровых молодых солдат в советский плен)
39
Западная окраина г. Ставрополя
Район Сенгилеевского водохранилища
13 августа 2010 года
Вечер
Гуго Прант оказался способным учеником. Под руководством Насти Хагуровой он довольно быстро освоился с 15-дюймовым ноутбуком, недавно подаренном родителями на шестнадцатилетие дочери.
Они вдвоем расположились за обеденным столом в столовой. Здесь же находились и Настины родители. Татьяна жарила на ужин последнюю курицу, хмуро поглядывая на дочь, увлеченно шепчущуюся с бандитским главарем и уже, кажется, совсем не боящуюся его.
Павел Хагуров сидел в углу на стуле, как всегда - со связанными руками и ногами. Рядом, на диване, полулежали Хоммер с автоматом на коленях и Якоб Ройс. Они с увлечением смотрели очередное немецкое ток-шоу на кабельном канале, оживленно переговариваясь и порой заливаясь счастливым смехом.
* * *
Немцы жадно впитывали современную жизнь Германии, в цветном великолепии льющуюся с широкого экрана телевизора. Их радовало и привлекало все — родной язык, ничуть не изменившийся за почти 70 лет, города и поселки, как всегда — чистенькие и опрятные, и, конечно же, молодые немецкие девушки, во все времена - до крайности милые и соблазнительные.
Но чем дольше смотрели они на эту мирную, беззаботную жизнь, тем больше ощущали свою оторванность от всего этого. И не только время разделяло их.
Война, убийства, пожары, кровь и оружие — все то, чем они жили и дышали в прошлом — делало их пришельцами с какой-то другой - темной и ужасной планеты - которым не находилось места в новом безмятежном счастье. Им очень хотелось стать другими — весело танцевать, говорить ни к чему не обязывающие глупости, а потом самим же над ними смеяться. Но прошлое крепко держало их якорями ненависти, жестоких привычек и совершенных преступлений, и выплыть с этого дна было невероятно трудно.
* * *
Хагуров равнодушно вслушивался в гортанный говор захватчиков, бездумно пялясь в прыгающие на экране полуголых девиц.
Глава семейства, кажется, окончательно смирился со своим положением. Не будучи по натуре агрессивным или «пробивным», он всегда предпочитал держаться в стороне от любых конфликтов, пускай бы даже это вело к определенному падению его мужского авторитета.
Сейчас же, под прямой угрозой физического уничтожения его самого и самых близких людей — жены и дочери — он и вовсе не желал предпринимать какие-либо действия, могущие спровоцировать обострение обстановки. Отметал он и мысли о побеге, хотя определенные возможности для этого имелись.
Павлу очень хотелось поговорить с женой. Татьяна могла бы направить его по нужному пути, сумела бы подсказать правильное решение, да и просто — своей поддержкой вдохнуть в него энергию и силы. Но любые контакты между пленниками строжайше запрещались. Лишь краткие взаимные взгляды составляли общение супругов в эти непростые сутки.
«Когда-нибудь они отсюда свалят... Не будут же они сидеть тут вечно?»
Он старательно гнал от себя жуткую мысль, что немцы, уходя, могут не оставить в живых много знающих о них свидетелей.
* * *
- Давайте потише! - Прант оторвался от компьютера , раздраженно глядя на развеселившихся товарищей, - Телевизор орет, и вы еще тут ржете!
- Ладно, ладно... - проговорил Хоммер, вставая, - Пойду сменю Вернера.
Подхватив автомат, он накинул его на плечо и вышел из комнаты. Ройс, забравшись на диван с ногами, по-детски положил подбородок на колени. Приглушив звук, он снова уставился на экран.
* * *
Жандарм вернул усталые глаза на блестевший яркими цветами монитор, несколько раз перечертив его резкими зигзагами курсора. Его ладонь уже вполне уверенно, без помощи Насти, сжимала продолговатое пластмассовое тельце компьютерной «мышки». Жесткие пальцы с обкусанными ногтями кликали ссылки, открывающие все новые и новые страницы. В основном это были новости, но интересы Пранта захватывали также сведения о российско-украинской границе, структуре ФСБ и немецкой разведки БНД, иностранных диппредставительств в России, вооружении современного спецназа и многое другое.
Все это он читал на немецком языке, часто прося свою юную помощницу разъяснить непонятные термины и определения.
* * *
Тихая и малообщительная по натуре, Настя Хагурова была очень сильно напугана, когда в их дом ворвались четверо вооруженных до зубов бандитов. Весь прошлый день прошел в тоске и постоянном ожидании насилия или даже смерти. Все это до предело измотало девушку, от постоянного страха и неизвестности она была уже на грани истерики, но этим утром ситуация несколько изменилась.
Главарь, взрослый и довольно симпатичный мужчина по имени Гуго, заговорил с ней очень ласково .
- Настя! - дружески улыбаясь, сказал он, - Помоги нам, пожалуйста! Мы совсем не виноваты в том, что произошло. Мы были обычными солдатами на фронте. Да, стреляли в русских, но и ваши стреляли тоже. Разве можно было не подчиниться приказу? Не мы начали эту ужасную войну...
- Поверь — мы не сделаем вам ничего плохого! Все, что мы хотим - это переждать тут несколько дней, а потом как-то добраться до нашей родины — Германии. И жить там, среди своих....
- Смотри, - Гуго достал из кармана бумажник и бережно извлек фотографию, на которой была изображена молодая красивая женщина с двумя небольшими девочками.
- Моя жена, видишь?
- Да...
- А это дочки — Грета и Кэти... И еще третья — Лора, но ее тут нет, она только недавно родилась, была совсем крошечная... Они все погибли, понимаешь? Русские бомбардировщики разбомбили Берлин и вся моя семья умерла...
Настя молчала, не зная что сказать, но все же сочувствуя жизненной беде этого человека.
- Помоги нам! - глаза Гуго, странно сухие после воспоминаний о семье, изучающе смотрели на девушку, - И мы навсегда уйдем из вашей жизни. Я обещаю тебе!
Тяжелая ладонь легла на ее руку и слегка сжала.
И Настя «оттаяла», поверив в честный и прямой взгляд темных печальных глаз.
Всеми силами теперь она старалась помочь, в меру своих скудных, сугубо пользовательских знаний, объясняя внимательно слушавшему Гуго азы управления компьютером.
* * *
Чем больше Прант узнавал о современной действительности, тем сильнее он переживал свои первые шаги в новом времени — неуверенные и, как он теперь понимал - неправильные. Если бы тогда, в поселке Речном, он имел такое же понимание обстановки, то сбежал бы еще днем 11-го числа - без машины и совершенно ненужных товарищей.
«Надо было просто выбраться на шоссе и поймать попутку. Имеющихся русских денег мне вполне хватало, чтобы добраться до города. К ночи я был бы уже в Ростове и перешел неохраняемую границу. И все! И никто бы никуда не сообщил и ничего не спросил, потому что здесь всем на все наплевать! Ловят нас — опаснейших по всем меркам преступников, а люди жалуются, что опаздывают из-за этого на работу. Или что не могут проехать к месту рыбалки... И проклинают при этом свою же милицию, которая создала им такие неудобства! Могло бы такое быть в той России, которую мы пришли покорять? Да никогда в жизни!»
Впрочем, не в его характере было скорбеть об упущенных возможностях, и у жандарма уже вырисовывался новый план действий.
Из многоголосого Интернета он получил практически исчерпывающие сведения о масштабах операции, проводимой русскими спецслужбами. Огромный круг поисков тем не менее был конечен, на юге прижимаясь к морю, а на западе — к Ростову. На севере, в находящемся в полутораста километрах Сальске, он уже ослабевал и сходил на нет.
Именно туда и решил уходить Прант.
«Сто шестьдесят километров — это пять дней пути, даже если двигаться пешком. Но между городами и поселками можно передвигаться и на попутках. Заслоны стоят только на въездах и выездах, да и то - лишь в достаточно крупных населенных пунктах. Обойти их — не проблема! А дальше — за Сальском — совершенно «мирная» территория, где я смогу передвигаться спокойно и безбоязненно».
«Затем - дальше на север. Через Волгодонск и Россошь — к Белгороду и Курску. И вот где-то там, тщательно подготовившись, можно будет перейти украинскую границу»
«Но уходить надо одному, только одному... Четверо- слишком большая и приметная группа, о таком варианте не стоит даже думать».
«Главная проблема — почти нет русских денег. А они понадобятся... Продавать драгоценности — небезопасно. Все скупщики золота наверняка под плотным контролем милиции... Остается наличность, имеющаяся у Ройса с Фридхофом. Значит - нужно добыть ее перед уходом... Как?»
«Самый простое — перестрелять их всех, вместе с хозяевами. Но тогда выстрелы обязательно услышат в поселке. Ножом? Это трудно - они никогда не спят одновременно...»
«Ладно, что-нибудь придумаю!»
* * *
Грузно скрипнули половицы, и на кухне появился сменившийся с дежурства Фридхоф. Принюхавшись к запаху готовящегося ужина, он подошел к Татьяне Хагуровой, резавшей салат. Молча выдернув прямо из руки женщины небольшой помидор, он макнул его в открытую банку с солью и забросил себе в рот.
Жуя, пулеметчик плюхнулся на диван рядом с Ройсом. На пол полетели армейские ботинки 45-го размера, следом за ними — драные на пальцах носки. В прокуренной столовой распространился едкий запах потных ног.
- Как дела, Гуго? - глянул Фридхоф на жандарма.
- Пока никак, - тот вдавил очередной окурок в заполненную до краев пепельницу.
- А именно?
Ройс тоже отлип от телевизора и развернулся к столу.
- Ну что... Все в радиусе 200 километров полностью блокировано. На въездах-выездах городов стоят войска и милиция. Поголовная проверка документов. Всех подозрительных задерживают.
- Это ты отсюда все узнал? - Вернер кивнул на ноутбук.
- Да. Здесь люди пишут, что они буквально только что видели, и это сразу же можно прочитать.
- Ну и что делать?
- Можно попробовать проскользнуть через посты... Идти ночами и прочее... Но я очень сомневаюсь в благоприятном исходе такого путешествия... Вокруг тысячи глаз, и рано или поздно нашу группу заметят.
- Слушай, Гуго, - сказал Ройс, - А через этот твой Интернет можно как-нибудь связаться с Германией? С правительством или что там сейчас? Попросим помощи... Ну не бросят же они своих в беде?
Прант усмехнулся:
- Без вариантов! Любое сообщение на родину тут же, мгновенно, станет известно русским спецслужбам. И ты даже чихнуть не успеешь, как они прибудут сюда...
- А если обычным письмом?
- Не будь таким наивным. Наверняка вся почта сейчас вскрывается и просматривается. И все контакты с посольствами — под плотным контролем. Я бы так и сделал на месте русских...
- Так что же — мы в полной заднице?
- Не торопись, Якоб, не торопись!... Безвыходных ситуаций не бывает. Дай мне еще день, и я обязательно что-нибудь придумаю.
Прант широко потянулся и глянул на часы. Это были его обычные часы. Волшебный прибор, попавший к нему в руки на Ростовской переправе, теперь постоянно лежал в кармане или в черном рюкзачке с вышитым солнышком — тщательно оберегаемый от посторонних глаз.
- Почти восемь. Сейчас поедим, и я выйду прогуляться до магазина. Посмотрю вживую - что вокруг нас делается...
40
Белореченск
13 августа 2010 года
Вечер
Ира - в майке и спортивных шортах - валялась на своей кровати, устремив в облупившийся потолок бледное осунувшееся лицо. Слез уже не было, остались лишь тягучие, как клей, черные мысли.
«Жизнь окончена...»
* * *
Вчера их до почти ночи продержали в прокуратуре, вытянув все силы и надежды тяжелым допросом. Спрашивали про случившееся в Речном, восстанавливая события буквально поминутно. Она механически отвечала, ловя на себе остолбеневшие от ужаса глаза матери.
Про Андрея тоже требовали рассказать очень подробно, особенно — о его возможном маршруте после побега из милиции. Но здесь Ира начала лгать. Почему-то ей совершенно не хотелось давать в руки следователям козыри для его поимки. Она все еще чувствовала себя виноватой за тот неудачный разговор в парке.
- Я ничего не знаю! - почти кричала она, - Мы расстались с ним в соседнем дворе! Он убежал, а я пошла в другую сторону!
- И что, даже не попрощались? - буравил ее темными от злости глазами Кагорецкий.
- Нет!
- Не ври мне! Таскались вместе всю ночь, и не попрощались? Рассказывай это своим подругам, а не мне! Говори - куда он пошел?
- Не знаю.
- Ира! - шептала мать, косясь на следователя, - Скажи все, как есть! Сейчас надо только правду говорить, видишь - какие дела нагородила...
- Да уж, нагородила - выше всяких краев! - нависал Кагорецкий, - Сейчас свою судьбу надо спасать, а не о посторонних думать! Или ты в него влюбилась?
- Ничего я не влюбилась!
- А чего тогда молчишь?
- Я вам правду говорю... Что еще надо?!
- Вы милиционера покалечили! Вместе со своим дружком! Поняла?!
- А меня?! - заливалась слезами Ира, - А меня не покалечили в этом поселке? Меня фашисты там насмерть убивали, я еле спаслась!!!
В конце концов их отпустили, застращав подписками о невыезде и неразглашении.
На такси они кое-как добрались домой, где девушка, приняв ударную дозу успокоительного, провалилась в спасительные объятия сна, а мать еще полночи шепталась с отчимом.
* * *
Скандал разразился сегодня, когда Ира, не особо выспавшись, тенью выползла из своей комнаты. Пшеничник вызвал ее в гостиную, где попытался строго воздействовать на падчерицу. Мать рассказала ему о допросе, умолчав, впрочем, о главных событиях в Речном.
Ира не горела желанием рассказывать отчиму то, что не сказала вчера следователю, и разговор быстро вознесся на повышенные тона.
Пшеничник орал на нее так, что дрожали картонные стены квартиры. Сейчас из него выплескивались все тайные страхи и откровенная нелюбовь к падчерице.
- Ты просто дура! Идиотка! Ты всех нас подставила! Понимаешь ты это?! Из-за этого всю мою работу могут прикрыть! И вообще — вышвырнуть меня из России! Я уж про тебя не говорю! Что тебе еще надо было? В институт поступила -учись-живи-радуйся - а ты что сделала?! На мента напала, придурошная!
- Я не нападала!!
- Да?! А зачем тогда выгораживаешь этого своего мудака, черт бы тебя побрал?!
Некрупные волосатые кулаки отчима были стиснуты до красноты.
«Пускай ударит! И убьет насмерть...»
Ира молча ушла в комнату, где бросилась на кровать и лежала вот так уже несколько часов — безучастная к затихающей перебранке и вообще ко всему на свете. В тумане мыслей часто появлялось лицо Андрея.
«Хорошо бы вернуться в позавчера... Когда я встретила его на дороге... Мы бы сели вдвоем на мой велосипед и поехали обратно в Белореченск. Он пускай за рулем, он сильнее, а я на багажник, и обняла бы его за талию... Да нет, велик бы двоих не выдержал... Ну ничего, мы пошли бы рядом, и он говорил бы мне о своей маме и сестре... Или о шахте, где он работал... А я бы рассказывала ему о нашей теперешней жизни, о Белореченске...»
Сердце опять налилось тоскливой тяжестью. Рисунок обоев расплылся перед глазами и исчез в стеклянной пелене.
«Где он сейчас?..»
«В Донецк едет! - мгновенно ответил скептик и прагматик в глубине ее сознания, - Наверно, уже где-нибудь в Ростове. Завтра перебежит границу — и тю-тю!»
* * *
Ближе к вечеру пришел назначенный судом адвокат — невысокий прилизанный человек в очках. Ира не хотела ни с кем разговаривать, поэтому мать увела адвоката в гостиную.
Пшеничник, до этого махнувший на нервах водки, повел на прогулку притихшего Никитку.
* * *
Служба наблюдения за домом Белевских находилась на своем посту с прошлого вечера. Не за горами было окончание нудного суточного дежурства, и оперативники расслабленно сидели в обшарпанной белой «Волге», следя за всеми входящими и выходящими из 4-го подъезда.
Машина стояла в глубине придомовой автостоянки, на отшибе, и не привлекала внимания жителей. Сверху нависали густые кроны деревьев, кое-как спасая от дневного марева.
* * *
Дверь 4-го подъезда распахнулась, выпустив сумрачного усатого мужчину и мальчика лет семи. Ребенок сразу бросился на детскую площадку, а его папа примостился на краю скамейки. Подперев щеку ладонью, он насупясь смотрел за играющим неподалеку сыном.
- Отчим, - напомнил водитель.
Его напарник, высокий парень с обожженной левой щекой, равнодушно кивнул и полез на заднее сиденье за бутылкой уже теплой воды. Он уже наизусть знал состав семьи Белевских, фотографии которых, а также главного объекта наблюдения — некоего Ситникова — валялись в бардачке служебной «Волги».
* * *
Через минуту к подъезду приблизился сутулый человек в темно-синем рабочем костюме и инструментальным чемоданчиком в руке. Водитель «Волги» поднес к глазам мощный бинокль, оглядел видавшую виды куртку с надписью «Служба газа», седоватые волосы, торчащие из-под кепки и дужку крупных дешевых очков.
Ремонтник стал набирать код замка, который, судя по уверенным движениям, был ему хорошо знаком. Вежливо пропустив выходящую навстречу молодую женщину с коляской, он скрылся за дверью.
Наблюдатель перевел бинокль на симпатичную маму и стал ее пристально рассматривать. Она вызывала в нем гораздо больший интерес, чем сутулый очкастый работяга.
* * *
Но в небольшой квартире в доме напротив, где на экран ноутбука также постоянно транслировалось все происходящее у Ириного подъезда, появление сотрудника газовой службы не осталось незамеченным.
Остановив картинку, сидящая перед монитором женщина с минуту вглядывалась в нее. Потом слегка кивнула, словно соглашаясь с собственными мыслями, и, поднявшись, подошла к платяному шкафу. Скинув легкий купальник, в котором до этого ходила по душной комнате, она стала торопливо переодеваться в практичную дорожную одежду.
* * *
Войдя в подъезд, мужчина в синем рабочем костюме поднял очки и осмотрелся. На секунду нырнул в темный и пыльный коридорчик под лестницей, где располагалась дверка мусоропровода, а потом, довольно стремительно для своего возраста, взлетел на площадку между первым и вторым этажом. Там находилось низенькое окошко, глядевшее на тыльную, густо заросшую деревьями и густарником, сторону двора.
Ремонтник раскрыл свой ящик, в котором оказались лишь несколько разнокалиберных отверток, пара других инструментов и моток толстой прочной веревки. Вооружившись широкой стамеской, газовшик сторожко оглянулся, а потом быстро поддел ею деревянный штапик, прижимающий к раме засиженное мухами стекло.
* * *
- ...Завтра утром вам надо ехать на суд, - доносился из гостиной мягкий и спокойный голос адвоката, - Будьте там к 8-30, не позже! Я вас встречу.
- А разве работают они? Суббота ведь!
- Избрание меры пресечения проводят без выходных ... Дежурный судья там постоянно сидит.
- Надо что-то с собой брать?
- Ну как же... Все документы, которые имеются. А также — грамоты, благодарности, поощрения. Сами знаете, Людмила Викторовна, у нас - чем больше бумажек — тем лучше!
- Ой, а у нее и нет ничего такого...
- Работает Ира где-нибудь?
- Нет. Она в институт только поступила.
- В какой?
- В Южный университет. На факультет лингвистики.
- Ну, я вам скажу, Людмила Викторовна, с университетом, полагаю, нужно будет повременить...
- Вы думаете — осудят?!
- Завтра осуждать не будут, повторяю вам! Будут лишь выбирать меру пресечения. То есть - останется ли ваша дочь дома, или поедет в следственный изолятор.
- Ой!
- В принципе - у нас сильные козыри. Несовершеннолетняя, несудимая, не привлекалась. Плюс - этот милиционер — лейтенант Пастряков — пришел в себя в больнице. Врачи дают благоприятный прогноз...
- Ну, слава Богу! Тем более, она ж сама его не била!
- Била-не била — это уже не имеет значения... Вот если б ваша дочь осталась там, в отделении, а не убежала - тогда были бы основания ее не привлекать... А так, получается - соучастие в преступлении. Статья 318, там до 10 лет заключения.
- О, господи!
- Вот именно! Поэтому, на всякий случай, соберите вещи, которые могут Ире понадобиться. Если что...
- Какие вещи?
- Ну, там — тренировочный костюм... Лучше — немаркий и немодный. Шерстяные носки... Зубную щетку, пасту не берите, лучше - порошок...
Ира повернулась к стене и накрыла голову подушкой.
* * *
Отрывисто тренькнул звонок в квартиру. Послышались торопливые шаги матери.
- Служба газа! - раздалось со стороны распахнувшейся двери.
- А что случилось? - недовольно проговорила мать.
- Ничего особенного! - сказал мужской голос, и Ира вдруг затаила дыхание. - Внеплановая проверка газового оборудования. Где-то утечка, падает давление. Да вы не волнуйтесь, ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!
Сердце оглушительно забилось в груди. Она рывком села на кровати.
- Ой, как вы невовремя! - бормотала Людмила Белевская, - У меня человек сидит... Может, попозже придете?
- Мам, иди, я займусь... - сказала не своим голосом Ира, вытаскивая из-под кровати тапки.
- Ну, ладно! - мать опять скрылась в комнате.
Мастер уже прошел на кухню. Ира вбежала следом, и он развернулся к ней.
Перед девушкой стоял мужчина лет 50-ти с седой шевелюрой под приземистой кепкой и густыми светлыми усами. Он приподнял массивные очки, и из под них на Иру весело глянули знакомые и долгожданные глаза.
- Андрей... - беззвучно прошептала Ира и, бросившись вперед, со всей силы стиснула его в объятиях.
- Тише... тише... - одними губами произнес он ей на ухо. - Да, это я!
- Андрей, спаси меня!!! Они хотят посадить меня в тюрьму! Спаси меня, пожалуйста!!!
Ее сердце бешено рвалось наружу, она задыхалась, уткнувшись ему в грудь.
Ситников чувствовал, что она сейчас разрыдается. Этого никак нельзя было допустить.
- Ирочка, слушай меня скорей! У нас мало времени! Потом поговорим!
Он поцеловал ее в голову. Девушка вскинула на него глаза, горевшие такой радостью и счастьем, что все вчерашние сомнения Андрея отлетели прочь.
- Быстро собери свои вещи. Самый минимум! Потом незаметно выходи из квартиры и мчись на первый этаж! Я буду там - в закутке.
- Хорошо! Да!..
- Я не смогу ждать тебя долго, меня могут заметить! Нужно выйти максимум через полчаса!
* * *
- Ну все, хозяйка, у вас все в порядке! - заглянул Андрей в комнату.
Адвокат посмотрел на часы.
- Мне тоже уже пора, Людмила Викторовна, - есть посещение по другому делу.
- Конечно, конечно! - мать вскочила и подошла к комоду.
В прихожей хлопнула дверь за ушедшим газовщиком.
- Вот, Алексей Семенович — это вам... - Людмила протянула адвокату некоторую сумму семейных денег.
- А вот это лишнее - абсолютно... Не нужно!
- Ну возьмите!.. От чистого ж сердца!
- Ну ладно, что ж... Спасибо.
* * *
Ира неслышно, как летучая мышь, металась по комнате.
Ее любимый рюкзак конфисковали немцы в Речном, поэтому она схватила некрупную сумку Никитоса, с которой тот ходил на секцию дзюдо.
«Ничего, переживет!»
Торопливо покидав туда несколько вещей и необходимых каждой женщине в дороге предметов, она полезла в платяной шкаф. Там, среди зимних свитеров, лежала ее заначка — около 30000 рублей. Она копила эти деньги уже около года, намереваясь взять с собой осенью в Ростов, в университет.
Натянув джинсы, она замерла.
«А что я скажу матери? Она ведь меня не отпустит!»
Возбужденный мозг нашел решение интуитивно. Крадучись, Ира прошла на кухню и выдернула из помойного ведра наполовину полный целлофановый пакет. Поверх колбасной кожуры легла собранная сумка.
- Мам, я мусор пойду выкину, - сказала она как можно равнодушнее, гремя пакетом.
- Иди... - Людмила едва оглянулась, стоя у комода и копаясь в семейных документах.
* * *
Бросив пакет около мусоропровода, Ира, прыгая через четыре ступени, слетела на первый этаж.
- Андрей!.. Это я!..
Тот мгновенно выскочил из темного закутка.
- Пошли! - он схватил ее за руку и потащил обратно наверх.
- Куда ты?..
- Через подъезд нельзя! Там нас ждут, милиция! Пойдем, скорее!
Через секунду они были на площадке между первым и вторым этажом. Андрей аккуратно вынул освобожденное от креплений стекло.
Вытащил из ящика моток веревки, он обвязал его два раза вокруг мусоропровода и выбросил свободный конец в окно.
- Вылезаем тут! Не бойся, там всего три метра. Я помогу!
Накинув на шею сумку, он юркнул в узкое оконце и скрылся внизу. Ира полезла следом, на спине, высовывая вперед ноги. Достигнув поясницей обрыва, она крепко схватилась за веревку и перевернулась на живот. Ее тут же поволокло книзу, и она испугалась, хватит ли в руках сил, чтобы удержать тело.
- Сползай! - крепкие пальцы схватили ее за подошвы кроссовок.
Ира опустилась ниже, и ее ступни наконец легли на подставленные плечи Андрея.
- Вот так, хорошо, молодец! Опускаемся... - он медленно приседал, принимая нетяжелую девушку.
* * *
- Ира! - прокатился откуда-то сверху, вылетев в выдавленное окно, голос матери.
- Ира!! Ты где?!
Но ее дочь уже спрыгнула на твердую землю, и вместе со своим спутником убегала прочь.
* * *
Беглецы стремительно пересекли заросший двор. В одном месте Андрей на секунду остановился и вытащил из кустов корзинку средних размеров.
- Что там? - спросила любопытная Ира.
- Вещи. Я уже все приготовил! Ладно — пойдем скорее!
- Куда?
- К железнодорожной станции!
Они побежали дальше, держась дворов и малолюдных улиц, расположение которых подсказывала Ира, знающая родной город наизусть.
* * *
Следом за ними, на расстоянии пары сотен метров, катился велосипед, на котором восседала женщина в черных джинсах и легкой куртке. На голове у нее был пестрый платок, полностью скрывающий голову, а на лице — темные очки, через которые она тем не менее четко видела молодых людей.
Те иногда оглядывались, но велосипедистка в ответ лишь слегка притормаживала. Маскировка позволяла ей оставаться полностью неузнанной.
* * *
В пределах видимости вокзала, на заброшенной и густо заросшей сиренью детской площадке, ребята остановились. Ира, тяжело дыша, смотрела на Андрея, снявшего очки, но по-прежнему замаскированного растрепанной сединой. Не удержавшись, она прыснула смехом:
- Где ты достал эти ужасные усы?
Все ее тревоги и горести улетучились без следа, ей было очень хорошо и спокойно. Даже несмотря на то, что опасность, грозившая им обоим, никуда не исчезла.
Андрей тоже весело улыбнулся:
- Нашел удивительный магазинчик! Называется - «Веселые приколы». Там все это и купил — и усы и парик. А куртку и инструменты — в хозяйственном. Кстати, а что такое - «прикол»?
- Ну, это типа как - «шутка», «розыгрыш»... Знаешь, у нас...
- Ира... - в его голосе раздались нотки, которые заставили ее замолчать.
- Я хочу сказать тебе кое-что прямо сейчас. Здесь! Потому что не знаю - что будет с нами через пять минут...
Глядя на устремленные на него взволнованные глаза, Андрей с головой нырнул в их прозрачный омут:
- Я люблю тебя! Очень сильно люблю! Я понял это вчера, когда мы расстались! Мне было очень тяжело без тебя! И я бы хотел, чтобы мы с тобой больше никогда не расставались! Я понимаю, что, может быть, все это слишком рано и, может... не нужно сейчас, но я говорю тебе это! И...
Он не знал, что нужно говорить дальше, и надо ли вообще что-то говорить. Но, увидев, как вспыхнула девушка, понял, что сказал именно то, что она ждала от него. И прочитал в ее прекрасных синих глазах ответ. Тот, который он тоже очень ждал.
Ира, все так же пристально глядя на него, приблизилась вплотную, положила руки ему на плечи и, приподнявшись, мягко коснулась губами его губ.
* * *
Закурив сигарету, Андрей водрузил на гнилую скамейку корзину и стал копаться в ней.
- Это тебе! - он протянул девушке уже увядший букетик розовых гвоздик, - Я хотел подарить его сегодня утром, но, как видишь, не совсем получилось...
- Спасибо! - Ира бережно погладила уснувшие бутоны, пытаясь разбудить утерянный аромат.
- Так что у тебя там за вещи? - снова спросила она, с интересом глядя на корзинку..
- Сейчас покажу...
Оба немного стеснялись своих недавних душевных порывов, поэтому сейчас старались быть деловито-сосредоточенными.
- Вот! - Андрей выудил и развернул перед подругой длинную темно-синюю юбку в мелкий белый цветочек.
- Что это?..
- Это юбка! Надевай скорее!
- Зачем?!
Андрей поднялся, по-прежнему держа в руках унылую одежду:
- Затем, что теперь будут искать и тебя! Уже точно ищут! А вокзал наверняка полон милиции. Поэтому тебе нужно замаскироваться - как и мне!
- Да я никогда в жизни это не надену! Ты хочешь, чтобы я была похожа на старуху?!
- Да, - он усмехнулся, - Именно это я и хочу.
- Старушку, - его глаза смотрели на нее абсолютно серьезно, - никто проверять не будет. В этом и есть наше спасение.
Андрей опять нырнул в корзину и извлек оттуда такую же ужасную блузку с длинными рукавами.
- Может, меня все-таки еще не ищут? - со слабой надеждой пробормотала Ира.
* * *
- Где она?! - вернувшийся с прогулки Пшеничник нависал над молчаливо сидящей в гостиной супругой.
- Не знаю... Ушла.
- Куда ушла? Что ты несешь?!
- Сказала — мусор вынесет... И вот...
- Когда?!
- Я не помню... - глаза Людмилы Белевской налились слезами, - Не трогай ее, пожалуйста... Пусть она бежит отсюда подальше... Все лучше, чем в тюрьму-то садиться!
- Ну, дорогуша, от тебя я такого фортеля никак не ожидал! Что ж вы все такие тупые, а? Ты хоть понимаешь, что теперь будет?!
Пшеничник схватил мобильник и, торопливо нажимая цифры, ринулся на кухню.
- Милиция?.. - донеслось оттуда.
Людмила уткнула лицо в ладони и горько заплакала.
* * *
- Если ты сейчас скажешь хоть слово - я тебя убью! - Ира, насупясь, смотрела на Андрея.
Тот был очень серьезен, но ходящие ходуном скулы и расширенные глаза выдавали еле сдерживаемый смех.
Только что девушка вылезла из кустов, где в уединении переодевалась, и теперь стояла перед своим спутником - одетая в темные, старые и мешком висевшие на стройном теле вещи. На ногах были грубые стоптанные ботинки.
- Где ты достал этот «наряд»?
- Купил на рыночке в городе. Не волнуйся, все стираное, я проверял. Жалко, палочку не удалось добыть!
- Ты случайно - не в разведке служил? У тебя явные способности!
Ира закрутила волосы в узел на затылке и повязала на голову черный платок. Перед Андреем предстала самая натуральная бабулька, правда, стоящая слишком прямо и уверенно.
Он улыбнулся, а потом, уже не в силах уже сдерживаться, громко захохотал. Ира, глядя на него, тоже залилась смехом.
Дурачась, она подошла ближе и, по-старушечьи кряхтя, глянула из-под платка:
- Молодой человек, а где тут аптека? А то у меня склероз и я все на свете забыла...
- Какой же я молодой, мамаша? - хрипя, подыграл он ей, - Мне уж тоже скоро на пенсию!
* * *
Долго смеяться, однако, было не к месту, и оба понимали это. Андрей сложил джинсы и кроссовки девушки в корзинку, где лежали и его вещи, а также плотный целлофановый пакет с раздутыми боками.
- Это я продуктов на дорогу взял, - пояснил он, - Там и вода есть, если пить захочется.
Он вытащил из пакета ручной фонарь, кухонный нож средних размеров, литровую эмалированную кружку и упихал все это в Ирину сумку.
- Бери корзинку. Не бойся, она не тяжелая. А я - твою сумку. Как раз с корзинкой будешь больше похожа на бабушку. На вокзал пройдем по отдельности - так лучше! Покупаем билеты до Армавира, поезд минут через 40 будет.
- А почему до Армавира?
- Не знаю. Просто ближайшаяэлектричка. Доедем - там разберемся! Сейчас главное — убраться из Белореченска.
- Ну ладно...
- Подожди, - Андрей подтянул платок на ее голове наружу, еще больше скрыв Ирино лицо.
- Вот так — лучше. И прячь руки глубже в рукава, они у тебя слишком молодые. Побольше сгибайся.
- Куда же больше?
- Во-первых - лица меньше видно. Во-вторых - старушки прямо не ходят, у них спины у всех больные. И, в-третьих...
- И? — «в-третьих»?
- Как сказать... ммм... грудь у тебя... эээ... не совсем старушечья!
- Спасибо! Такого комплимента я еще не слышала!
41
Краснодар
Международный аэропорт «Пашковский»
13 августа 2010 года
Вечер
Пассажиры рейса 4213 «Анталья-Краснодар» проходили погранконтроль практически без задержек. Люди по очереди подходили к ограждению и, дождавшись своей очереди, совали в окошечко будки загранпаспорта. Пограничник сверялся со своими данными, ставил необходимую отметку о прибытии, и кивком головы впускал очередного загорелого россиянина на родину.
Вильгельм Лют, кадровый сотрудник центрального аппарата германской разведки, ничем сейчас не отличался от нескольких сотен туристов, только что прибывших чартерным рейсом со средиземноморского курорта. Он был таким же дочерна загорелым, одетым в кричащую цветами гавайку и потертые джинсы, тащил за собой обмотанный пленкой чемодан и держал в руке, унизанной красным отельным браслетиком, дьютифришный пакет, в которым угадывались два бутылочных силуэта.
* * *
Весь прошлый день он неотлучно провел в штаб-квартире БНД, анализируя и систематизируя сногсшибательную информацию, поступающую из хорошо знакомого ему Краснодарского края. Под утро, получив от своего шефа Генриха Дольмана подробный план дальнейших действий, он вылетел в Турцию. Это было начальным этапом операции по нелегальному проникновению Люта на территорию России.
В солнечной Анталье его встретили руководитель немецкой резидентуры Хорст Антагг и майор турецкой разведки Мустафа Кюмбель, которые за ночь провели поистине колоссальную работу.
Были тщательно проштудированы десятки тысячи ксерокопий паспортов, переданных администрациями сотен отелей в контролирующие органы Турции. Из них выбрали несколько подходящих кандидатур, в итоге остановшись на одной.
«Джек-пот» выиграл обычный краснодарский турист по фамилии Ушаков, прибывший в один из пятизвездочных отелей Кемера 2 августа и похожий на Вильгельма Люта как родной брат. Днем его убытия, в соответствии с оплаченным туром, значилось 24 августа.
* * *
Утром сегодняшнего дня, после того как ничего не подозревающий отпускник отправился на пляж, его оплаченный по 1,5 доллара в сутки номерной сейф был вскрыт сотрудниками БНД. Все данные загранпаспорта были тщательно сфотографированы со всех ракурсов.
В 12-00 был изготовлен документ, почти полностью идентичный оригиналу.
Еще через час, когда Ушаков сидел в отельном ресторане, запивая жареную баранину белым вином и оживленно переговариваясь с красивой одинокой блондинкой, его подлинный паспорт был заменен на подделку.
Настоящий документ Хорст Антагг передал Люту перед посадкой на рейс до Краснодара.
Еще десять дней ничего не подозревающий Ушаков будет наслаждаться морем, женским обществом и бесплатной ракией на гладкой гальке Кемера. Потом он полетит домой, и на погранконтроле непременно будет задержан. Ибо в базе данных будет значится сегодняшний прилет Люта. ФСБ начнет следствие, отель попадет под подозрение и БНД уже никогда не сможет использовать его в своих операциях, но сейчас, ввиду крайней спешки, это уже не имело особого значения. Главным было как можно скорее перебросить Вильгельма Люта в Россию, исключив при этом все официальные каналы и контакты.
10 дней в запасе у него будут. А больше, как утверждал Дольман, и не потребуется.
Такой способ переправки через границу был довольно сложен, но вариант Карнеса и Лемана даже не рассматривался. Причиной являлся русский язык Люта.
Он занимался им много лет, начав изучать еще в университете. Потом шесть лет служил в консульстве в Краснодаре, получая богатую практику. В результате - говорил он на русском просто отлично, но никак не мог вытравить акцент, который любой местный выявлял в нем даже после непродолжительного общения.
Поэтому среди всех возможных способов переброски через границу был выбран тот, где общение с пограничниками было сведено к минимуму.
Приезд Люта как иностранца, например — туриста — полностью исключался. Сверхвнимание ко всем иностранцам, оказываемое ФСБ со вчерашнего дня, связывало бы агента по рукам и ногам и могло поставить предстоящую операцию на грань провала.
Пересечение границы на автомобиле или поезде с российским паспортом неизбежно включало в себя близкий контакт с пограничниками и, как следствие - возможные вопросы и риск быстрого и ненужного разоблачения.
Поэтому остался только один вариант — поставить Люта в поток туристов, прибывающих в многолюдный международный аэропорт.
Садящиеся каждые пять минут рейсы заставляли служащих пропускать людские массы как можно быстрее, а однотипные загорелые фигуры «замыливали» глаза.
* * *
Вильгельм Лют спокойно подошел к будочке контроля и, кашлянув, сказал дежурное «Здрасьте!».
Пограничник вбил в поисковую базу номер паспорта и на мониторе высветились данные на Андрея Георгиевича Ушакова, 1975 года рождения, проживающего в Краснодаре.
Сотрудник равнодушно посмотрел на светло-шоколадное лицо Люта, при помощи небольшого грима ставшее полностью идентичным оригиналу, равнодушно стукнул печатью и вернул документы владельцу.
* * *
Катя за собой чемодан, агент вышел в гудящий голосами и громкими объявлениями зал прилета и стал оглядываться, одновременно отбиваясь от назойливых таксистов, сразу окруживших его в попытках увести к своим машинам. Скоро он увидел знакомое лицо и, сделав скучающий вид, без спешки направился к выходу.
Вынырнув из прохладного здания в душное тепло привокзальной площади, Лют остановился и, сощурившись от еще яркого солнца, выудил из кармана завалявшийся самолетный леденец.
Кто-то тронул его за руку:
- До города? Подвезу — совсем недорого...
Повернувшись, он увидел невысокого парня среднеазиатской внешности, одетого в скромные синие джинсы и белую рубашку с коротким рукавом.
Это и было то самое «знакомое лицо», которое он заметил на выходе - Йозеф Литтенфельдт, один из лучших сотрудников БНД, с которым Лют весьма плотно и плодотворно работал ранее, до депортации.
- Сколько?
- Тысяча.
Тот скривился.
- За восемьсот довезу! - тут же среагировал азиат, умоляюще заглядывая Люту в лицо.
- Ладно, поехали...
Литтенфельдт услужливо подхватил его чемодан и поволок его к обшарпанной белой «шестерке», стоявшей метрах в тридцати от входа в аэропорт.
- Это кто такой? - сплюнув в урну, осведомился один из постоянных таксистов у своего коллеги, курящего рядом.
- Хрен знает... Залетный какой-то...
- Если увидишь его еще раз — дай знать. Глазки ему еще поуже сделаем... Заколебали эти пришлые!..
* * *
Литтенфельд аккуратно вырулил со стоянки, и «жигуленок», быстро набрав скорость, понесся по оживленной трассе к городу.
- Как долетели? - вежливо спросил он нахохлившегося на переднем сиденье Люта.
- Нормально. Что у тебя?
- Квартира готова. Наши друзья будут немного позже.
- Хорошо.
На обочине встречной полосы промелькнул армейский бронетранспортер, рядом с которым стояли несколько вооруженных автоматами солдат и двое гаишников.
- Контроль ведется в основном на выезде из города, - сказал Йозеф, - Въезжающих проверяют лишь выборочно.
Лют ничего не ответил, неподвижно глядя на набегающие под машину полосы дороги.
* * *
- Скоро будем на месте.
Машина сбавила ход, проезжая по широкой и освещенной улице Василия Мачуги, и через минуту свернула к одному из новых 17-этажных домов красного-белого кирпича.
Здесь располагалась одна из тайных конспиративных квартир немецкой разведки. Была она арендована еще пару месяцев назад и предназначалась для подобных экстренных случаев.
Въехав во двор, Литтенфельдт припарковал «жигуленок», и агенты, никем не замеченные, спокойным шагом вошли во второй подъезд.
* * *
Двухкомнатная квартира на четвертом этаже встретила их гулкостью и необжитостью. Но Лют не обратил на это никакого внимания. Бегло осмотрев помещения, он остался вполне доволен. Здесь имелось все необходимое для проживания четырех человек - в том числе набитый едой и напитками холодильник.
- Звони им, пусть едут сюда, - велел он Йозефу
Сам Лют прошел в санузел и включил воду, оставив ванну наполняться. Содрав защитную пленку с чемодана, он быстро распаковал его. Порывшись, достал выглаженные серые брюки, белую рубашку и свежее белье. Аккуратно развесив все это на стуле, он выудил из бокового кармашка чемодана небольшой флакон с бесцветной жидкостью и вылил его в ванну.
Она уже почти наполнилась, и агент, раздевшись догола, погрузился в теплую воду. Под действием растворителя из маленького флакончика краситель, имитирующий загар на коже агента, начал сходить, окрашивая воду в густой коричневый цвет. Лют ожесточенно терся мягкой мочалкой, помогая этому процессу.
Двенадцать лет назад, когда Вильгельм проходил шестимесячную стажировку в Австралии, на его предплечье вскочило маленькое темное пятнышко. В 23 года на подобное обращаешь мало внимания, и Лют, тогда еще неженатый, продолжал наслаждаться жизнью на жарких и солнечных пляжах Сиднея.
Через два месяца пятнышко разрослось до размера горошины, раскинувшись на коже бурым уродливым ромбиком. Биопсия определила меланому(58), и испуганного Люта отправили в Германию, где он год ходил по больницам, глотая бьющие нокаутом таблетки и с ужасом ожидая вердикта о метастазах, что означало неминуемую смерть.
Опухоль удалось убить, но для начинающего разведчика это означало пожизненный запрет на загар, в том числе искусственный.
(58 - Меланома — рак кожи. Самая агрессивная форма онкологии)
* * *
Через сорок минут, когда Лют, вымытый и благоухающий одеколоном, в отглаженных брюках и рубашке, стоял перед зеркалом, причесывая редкие волосы, в дверь позвонили.
Литтенфельдт, сидевший в соседней комнате, метнулся к двери.
Лют, отложив расческу, шагнул назад, молча глядя на двух крепких парней, вошедших в квартиру. Обоих он видел впервые (как и они его), но сразу узнал их по фотографиям. Это были Георг Карнес и Бруно Леман - диверсанты БНД, поступавшие с этой секунды в его полное подчинение.
Обменявшись рукопожатиями, гости без лишних слов прошли в комнату.
Лют подождал, пока все рассядутся за столом, и внимательно оглядел присутствующих.
- Дело, которое нам предстоит решить, господа — невероятное и небывалое! Слушайте, запоминайте, и - ничему не удивляйтесь!..
42
Ставрополь
13 августа 2010 года
Поздний вечер
На вылазку в магазин Пранта провожали Хоммер и Фридхоф. Стоя в прихожей, они молча наблюдали, как жандарм облачается в темно-зеленую, с разводами, рыбацкую куртку Хагурова. Ее немцы обычно надевали, посещая дворовый туалет - надеясь, что однообразный наряд создаст у соседей впечатление, что ходит один и тот же человек. Впрочем, окружающие участки были довольно пустынны, а сплошной высокий забор не оставлял щелок для любопытных глаз.
- Может, все-таки послать хозяина? - Хоммер немного нервничал.
- Не надо, - жандарм сунул пистолет в карман куртки, где лежала половинка тетрадного листа, исписанная корявым почерком - список необходимых продуктов, составленный им вместе с Татьяной Хагуровой.
- Мне нужно осмотреться самому.
- Да что ты ночью увидишь-то? - спросил Фридхоф.
- То-то и оно — что ночь! Народу мало, а все слышно и видно. Вот я и пройдусь туда-сюда, погляжу, что на дороге делается...
- Если что — стреляй. Мы услышим.
- Тьфу-тьфу-тьфу, - Прант надвинул на брови черную кожаную кепку, - Ладно, я пошел.
- Пивка возьми, - усмехнулся Фридхоф, - А то от чая уже уши пухнут!
- Обойдешься! Пока мы в России, у нас «сухой закон»...
* * *
Погрузив руки в карманы куртки, жандарм неторопливо брел по почти пустынной улочке садоводства, старательно избегая тусклого света редких фонарей.
Жителей особо не было видно, все сидели за освещенными окнами домов, но впереди, со стороны перекрестка, периодически мелькали лучи автомобильных фар. Была пятница, и горожане активно съезжались на дачи после трудовой недели.
Мимо прошли парень с девушкой, не обратившие на него никакого внимания. Прант свернул к дороге, по которой они приехали вчера утром и, выбравшись на открытое место, долго глядел на освещенную трассу. Неплотный поток машин спокойно тянулся мимо жандарма, лишь слева, за краем поселка, угадывалось небольшое оживление и отсвечивающий сквозь деревья сине-красный перелив мигалок. По всей видимости - там располагался милицейский пост, контролирующий дорогу.
Закурив, жандарм поднял воротник куртки повыше и двинулся обратно, в глубину поселка. Скоро, как и ориентировал его Хагуров, впереди появилось ярко-синее пятно неоновой вывески местного магазина.
Затылком он почувствовал какое-то движение сзади, и тут же напряженный слух уловил нагоняющие его тихие шаги.
Не оглядываясь, он пошел медленнее, надеясь, что случайный прохожий обгонит его, но палец все же сдвинул вниз рычажок предохранителя пистолета.
Шаги за спиной замерли.
- Эй!.. - раздался негромкий голос.
Прант резко повернулся.
* * *
В уединенном кабинете ставропольского кафе «Вега» сидели четверо мужчин и с аппетитом кусали с шампуров только что приготовленный шашлык из молодой ягнятины.
- Ну, давайте еще по одной!
Невысокий чернявый парень, восседавший с торца, взял запотевшую от холода водочную бутылку, резко сворачивая пробку. Его сотрапезники с готовностью подставили рюмки.
Владимир Архазов по кличке Чеснок, бригадир команды автоугонщиков авторитета Беспалого, разлил спиртное всем находящимся за столом.
Двое из них были под его началом — Александр Васнецов по кличке Хмель — молодой здоровяк, нагловатый и шумный, весьма годный не только на угонах, но и во всяческих разборках, и Иван Гараев по прозвищу Карандаш — длинный мужик лет сорока - в совершенстве владеющий как вождением, так и заточкой, с которой он никогда не расставался.
* * *
Основную функцию в «делах» выполнял Чеснок. Благодаря опыту и сноровке, а также отличному инструменту, он за одну-две минуты вскрывал практически любой автомобиль. Дальше машину забирали Соловей или Карандаш, и перегоняли в один из многочисленных отстойников. Силовое прикрытие осуществлял Хмель. После этого тачкой занимались спецы — изготавливали новые документы, перебивали номера, иногда перекрашивали. Наконец машина уходила покупателю, чаще всего — в Чечню и Дагестан, по цене раза в два ниже рыночной.
Заказы всегда принимал шеф группировки — Олег Беспалый. Он же, имея сеть осведомителей в автосалонах и комиссионках, делал «наводки» - с адресами и фамилиями будущих «терпил»(59). Дело было поставлено на широкую ногу и работы в бригадах было всегда много — особенно в летний период.
Четвертым из присутствующих был Сергей Филиппов - по прозвищу Филиппок — лохматый мужичок с носом-картошкой и хитрыми глазами. В штате группировки он пока не состоял, но уже неоднократно помогал бригаде Чеснока, получая за это законную долю. Он не очень хорошо водил машину, но отлично разбирался в технике и механизмах, а также имел массу друзей и собутыльников в разных городах и весях. Мечтой его было вступить в команду на постоянной основе. Чеснок давно присматривался к нему.
(59 - «Терпила» - потерпевший, жертва преступников (блат.)
* * *
Два последних дня были просто сумасшедшими.
Накануне пропал Соловей — кореш Чеснока еще со школьных времен, человек, который всегда отличался осторожностью и точностью, и от которого никак нельзя было ожидать каких-либо выкрутасов.
Кипеш поднял клиент, который, уже внеся предоплату, к 12-00 ждал угнанную «Ауди А4» в Ставрополе. Повинуясь грозному рыку Беспалого, Чеснок бросил все дела, и вместе с подручными заметался по возможному маршруту Соловья, опрашивая служащих придорожных заправок, официанток закусочных, продавцов магазинов, да и просто живущих поблизости людей.
Все это приходилось делать в условиях Большого Ментовского Шухера. Под Белореченском случилось что-то ужасное, и теперь на каждом метре стояли вооруженные до зубов оперативники и солдаты. Раз двадцать бригаду Чеснока обыскивали чуть не ли до трусов, записывая их данные в всевозможные журналы и бланки протоколов. Вместе с ними такой же процедуре подвергались и многие местные жители, поэтому напуганные и настороженные люди мало хотели общаться с угонщиками.
* * *
Результат поисков был нулевым. Соловей вместе с машиной словно в воду канул.
Перед Беспалым оправдываться было бесполезно.
- Твоя вина полностью, Чеснок! - сразу сказал главарь группировки, - Ты подписался доставить тачку клиенту, значит - обязан был это сделать. А как — это уже твои проблемы. Если твоего бойца так легко «загасить» и отнять машину — организуй охрану!
- Олег, пока непонятно, что там случилось. Его могли и менты прихватить, ты же в курсе, что сейчас на дорогах делается...
- Чушь собачья! У Соловья были чистые документы. Какие менты, что ты гонишь? Потом — даже если б он угодил под облаву — сидел бы сейчас на «кичмане» и свистел следаку отмазки, и мы бы об этом знали!
- Может...
- Не может! - пресек дальнейшие оправдания Беспалый, - Ищите тачку где хотите и как хотите. Не найдете — сниму с тебя бабки, которые уплачены майкопским ребятам за «предпродажную подготовку». Плюс — штраф с твоей бригады — триста штук. За то, что подвели меня перед уважаемыми людьми. А будет еще такой же «косяк» - вылетишь на все четыре стороны! Ты меня хорошо понял, Чеснок?
- Да.
- И еще. На «все про все» тебе — один завтрашний день, не более. К ночи ты должен быть в Кореновске, там есть срочный заказ.
* * *
- Ладно... Поехали!
Чеснок опрокинул в себя холодную обжигающую жидкость и смачно захрустел соленым огурцом.
- Жалко Соловья! Грамотный парень был! - проговорил Хмель, сочно жуя хорошо поджаренную баранину.
- Хорош хоронить его, - сказал Чеснок, - Может, еще найдется...
- Брось, - скептически хмыкнул Карандаш, - Был бы жив — нашел способ «маякнуть».
- Еще день в запасе. Завтра хорошенько пошарим под Невинномысском — там еще не были...
Филиппок, пришедший совсем недавно, молча ел, прислушиваясь к разговору.
- Если что - весь штраф триста штук беру на себя, - продолжал Чеснок, - Мой косяк — не обеспечил Соловью прикрытие. Значит - и платить буду сам, в том числе майкопским ребятам.
Напряжение, витавшее за столом, рассеялось. На него смотрели с явным одобрением.
«Деньги — ерунда! Еще заработаю. Авторитет — важнее».
- Но работать теперь будем по-другому. Не распыляться, а так — вместе тачку взяли, вместе сдали. Даже если несколько заказов одновременно. На то мы и бригада... А не как вчера — разинули рты на новые куски, и погорели от жадности — как фраера голимые(60).
- Правильно, - кивнул Карандаш.
- Дельно рассудил, Чеснок! - Хмель стал разливать очередную порцию водки. - Уважаю!
Чеснок посмотрел на Филиппка:
- А ты давай к нам на постоянку. По-первости будешь в охране и на подхвате.
Тот торопливо вскочил и с чувством приложил руку к груди:
- Благодарствую, братва! Все, что скажете - сделаю!
- А человека подрезать сможешь? - хохотнул изрядно выпивший Хмель.
- Если для дела... Смогу!
- Ша! - Чеснок стукнул кулаком по столу.
- Мы не «мокроделы»(61) какие-нибудь! У нас дела чистые.
- Чистые, ага... - Хмель вытащил из-за пояса пистолет и со стуком положил его на стол. - Но «наш бронепоезд всегда стоит на запасном пути».
- Убери, - с неудовольствием велел бригадир.
«Пушки» в команде были у всех, но на угоны их брали нечасто. Если только тачку предстояло брать у «крутых», и можно было нарваться на сильную охрану. В апреле Хмель засадил пулю в ногу охраннику торгового центра, около которого они вскрывали замок машины. После этого почти две недели «лежали на дне», ожидая, пока утихнет переполох.
Такие «простои» были невыгодны для группировки, но и совсем без оружия было нельзя. Все помнили, как бригаду Якоря подловили в Краснодаре и забили арматурой, после чего три толковых парня отправились на инвалидность.
(60 - «Фраер» - человек, не имеющий отношения к преступному миру, наивный обыватель. «Голимый» - плохой, никчемный (блат.)
61 - «Мокродел» - убийца (блат.)
* * *
- Ладно, Чеснок, не кипишуй! - Хмель пьяными руками засовывал пистолет за пояс. - Я ж не просто так... А то, вон — поймают как Соловья - и привет!
- Узнать бы - кто его тормознул,... - проговорил Карандаш.
- Точно! Я бы им яйца напрочь отстрелил! Вместе с бошками!
- Явно какие-то залетные, - сказал Чеснок. - Местные нас все знают. Про ментов уж не говорю — они на такое не пойдут...
- А может, это те - краснодарские? - сощурился Карандаш.
Фотографии бежавших из Краснодарского СИЗО преступников были расклеены на каждом углу.
- Да не... - бригадир мотнул головой, - Эти четверо вообще непонятно кто... Сегодня малявы с тюрьмы пришли — никто их никогда не видел и знать не знает. Короче - очередная ментовская лажа.
- А зачем их тогда в розыск объявили?
- Черт его знает...
- А кого ищут-то? - осторожно спросил Филиппок.
- Вот этих, - Чеснок вытащил из кармана джинсов сложеный лист фоторобота и бросил его через стол.
Новый член бригады вгляделся в черно-белые лица неизвестных уголовников. Светлые брови удивленно поднялись:
- Оп-па! А я видел одного из этих рогометов!
- Где? - резко спросил Чеснок.
- Здесь, под Ставрополем. Вчера утром.
- Одного?
- Нет, они вдвоем были, на машине. Темно-зеленая «Ауди А4».
Бригадир неверяще оглядел переставших жевать корешей:
- А ну - рассказывай все подробно! - придвинулся он к Филиппку.
- Дело такое... Заночевал я, значит, у одной знакомой бабы на Сенгилееве. То-се... Утром, часиков в восемь, собрался в город - дела были всякие. Автобусы там редко ходят, решил — на попутку словлю...
- Да не телись ты! - раздраженно пробурчал Хмель.
- Так вот, слушай - я и говорю! Бегу я с садов на дорогу, и тут навстречу выруливает эта самая «Аудюха». Чуть не задавила! И этот крендель, - он ткнул в фотографию Пранта, - там сидел. И еще один, рыжий — за рулем. Но его я не разглядел толком — они проехали уже.
- Значит — их двое было? - спросил Чеснок.
- Вроде да. Но, может — кто-то и сзади был. Я ж говорю — они быстро мимо проскочили! Да еще тонировка сплошная...
- Номера тачки не запомнил?
- Цифра «8» точно была. И еще — то ли «5», то ли - «7»
Номер «Ауди» Соловья был «873».
- Они, падлы! - Хмель стукнул ладонью об стол, опрокинув фужер с остатками апельсинового сока, - Они Соловья грохнули, точно! Надо ехать и резать этих сук!
- Куда ты поедешь? - зло подкинулся Чеснок, - Ты знаешь, где они там загнездились?
- Отыщем — хоть из под земли!...
- Нет. Всем кагалом только привлечем внимание. И спугнем беспредельщиков...
- Вот что, - бригадир повернулся к Филиппку, - Ты это место хорошо знаешь?
- Ага, - кивнул тот, - Поселок называется - «Зори Кавказа». Рядом - другие еще садоводства... Я там часто бываю, со многими знаком.
- Как думаешь - гниды эти еще там?
- Стопудово! Рядом пост ментовской стоит, с солдатами. Никого не пускают. Они поэтому и свернули в сады. Не, точно где-то там заныкались, козлы позорные!
- Завтра утром иди прямо туда, - уже тоном приказа сказал Чеснок, - Рой землю, но найди этих пидоров. Это и будет твоим первым заданием в бригаде. Сделаешь — сразу тебе сто штук плачу и «бэху» старенькую дам в пользование!
* * *
- Где он шляется? - шипел Фридхоф, меряя шагами полутемную кухню, - Уже почти двенадцать!
Хоммер, сидя на табуретке около окна, осторожно отогнул занавеску и выглянул в густую черноту ночи. Левая рука стиснула ложе взведенного автомата.
- Сказал — пройдется по окрестностям, посмотрит обстановку...
- С сумками?! Магазин уже давно закрылся!
- Может его спугнули, и он в обход пробирается... Не паникуй, Вернер! Если б Гуго наткнулся на милицию, то мы бы об этом уже знали. Во всяком случае — услышали бы стрельбу...
- Угу! - Фридхоф плюнул в кухонную раковину, - А если он смылся?
- Как?...
- Вот так! Взял и слинял отсюда. В одиночку-то ему способнее!
Хоммер хотел что-то ответить, но тут слабо скрипнула калитка, и оба замолкли, прислушиваясь к тихим шагам во дворе.
Со второго этажа слетел дежуривший там Ройс:
- Это Гуго!
* * *
Войдя в прихожую, Прант захлопнул за собой дверь и бухнул на дощатый пол два объемистых целлофановых пакета.
- Чего столпились? - усмехнулся он, обозревая хмурых товарищей, - Потеряли меня, что ли?
- Да, потеряли! - грубовато сказал Фридхоф, - Где ты был?
Жандарм неторопливо снял куртку и кепку, аакуратно повесил их на вешалку и повернулся, приглаживая волосы.
- А повежливее, Вернер?
Темные глаза в упор глянули на пулеметчика. Никакой почтительности перед могучей статью Фридхофа в них не было. Была лишь спокойная уверенность и готовность урыть любого, кто встанет поперек дороги.
- Тебя не было много времени, - веки Вернера чуть дрогнули, - Мы думали - тебя схватили русские!
- Все нормально! - глаза Пранта оттаяли и тяжелая рука вполне дружески хлопнула Фридхофа по плечу, - Я же сказал — немного прогуляюсь...
- Ну - и что видел? - спросил Хоммер.
- В поселке тихо. Милиции нет. А вот на дороге стоит армейский пост. Проверяют все машины без исключения. Я там как раз и сидел больше часа — наблюдал. Потом сюда пошел...
- Никто тебя не узнал?
Прант пожал плечами:
- Кто меня мог узнать? Я ж ни с кем не разговаривал, ни к кому близко не подходил...
43
Армавир
13 августа 2010 года
Поздний вечер
Ира, по-прежнему пряча лицо в старушечий платок, смотрела на приближающиеся в заоконной темноте огни Армавира.
В вагоне было уже немноголюдно, в отличие от Белореченска, где им с большим трудом удалось втиснуться в переполненную пятничную электричку.
* * *
На самом вокзале они поначалу растерялись. Везде и всюду стояли усиленные солдатами наряды милиции. Особенно густо они располагались у турникетов. Почти у всех мужчин требовали документы, некоторых, несмотря на громкие возражения, отводили к стоявшим неподалеку служебным автобусам — для более тщательной проверки.
- Что будем делать? - купив в кассе билеты, Ира торопливо приблизилась к загримированному усами Андрею, таившемуся за киоском с мороженым.
- Не знаю, - нахмурясь, он смотрел на очередного пенсионера, вытаскивающего паспорт перед автоматчиком в бронежилете.
До отправления поезда оставалось не больше десяти минут, когда огромная толпа, скопившаяся на площади и внезапно осознавшая, что последняя армавирская электричка может уйти без большинства из них, буквально ринулась на штурм турникетов.
- Пропустите!..
- Хватит мурыжить народ!
- Домой не попадем!...
Людская масса напирала, и оцепление начало терять свою монолитность. Раздались короткие команды, пробежал сутулый офицер, маша рукой и что-то крича. Пассажиры начали все быстрее втягиваться в здание вокзала.
- Идем скорее! Сейчас можно проскочить! - Андрей рванулся вперед.
Ира, согнувшись, семенила рядом:
- Подожди, возьми билет! Видишь — черточки, их надо прикладывать к турникету, там глазок такой есть...
* * *
Толпа буквально внесла их на платформу, мимо растерянно суетящихся милиционеров. Кое-как они втиснулись в битком набитый вагон, и только здесь смогли перевести дух.
Сгорбленной и шаркающей «старушке» почти сразу уступили место, и она, неслышно усмехаясь в платок, присела рядом с проходом. Рядом встал Андрей.
Сидящая напротив женщина средних лет, глядя на Иру, спрятавшую голову и комкающую пальцы в рукавах, обеспокоенно наклонилась, тронув девушку за колено:
- Вам холодно? Может, окно закрыть?
Та молчала, боясь выдать себя голосом.
- Да вы скажите, не стесняйтесь!
- Она глухая, - раздался сверху хриплый голос Андрея.
Пассажирка подняла на него лицо, на котором отразилось сочувствие.
- Мама моя, - добавил Андрей для верности. - Совсем старенькая. Вот, возил ее в поликлинику, сейчас домой едем...
Ира, сжавшись и шумно дыша носом, кисла от еле сдерживаемого смеха.
- Что вы говорите! Не тяжело ей так ездить-то?
- А что поделаешь?...
С глубоким вздохом он положил руку на вздрагивающее плечо «мамы».
* * *
Поезд несся вперед через степь. Ира, глядя на стоящую под ногами корзинку, заново переживала события этого дня, да и не только этого. Потом ее мысли устремились вперед.
«Куда мы едем? Что будет с нами?...»
Только сейчас она отчетливо поняла, что с ее прежней жизнью покончено навсегда. Семья, друзья, университет — все это осталось в прошлом. А что будет дальше?
Этого она не знала, но страха перед неизвестным будущим не было. Рядом стоял надежный друг, спасший ее сегодня - когда она, казалось, уже готова была умереть. И своим поступком он доказал, что ему можно верить.
А потом он произнес слова, которые ей никто еще не говорил, и которые она очень хотела услышать - и именно от него.
Обычно это говорили не сразу, а по прошествии времени, узнавая другого человека и проверяя взаимные чувства. Ира понимала это, но тем не менее не видела признании Андрея ничего предоссудительного.
«Время убыстрилось... Все события, которым в нормальной жизни посвящали недели и месяцы, сейчас сжаты - в часы и дни. Так случилось!»
«Но правдивы ли его слова? Может, они продиктованы лишь мимолетными эмоциями?»
«А зачем тогда он пошел на страшный риск, спасая меня? Зачем сейчас увозит меня куда-то, когда мог бы бежать в одиночку? Значит, он действительно полюбил меня! Ведь бывает же так - любовь с первого взгляда...»
«А я? Люблю ли я его?..»
Склонив укрытую платочком голову, девушка задумчиво улыбалась своим мыслям.
* * *
Когда места в электричке начали потихоньку освобождаться, они перешли в освободившееся купе и вместе сели у окна.
Андрей полез в корзину, где, к Ириному изумлению, оказались лишь кусок соленого сала, круг полукопченой колбасы, несколько немытых огурцов и батон хлеба в нарезке.
- Да купил, что под руку попалось! - пожал он плечами, - А чего? Сытно и душевно...
Они с аппетитом жевали колбасу с хлебом, запивая водой из бутылки.
- Денег совсем немного осталось, - сказал Андрей.
- У меня есть! Я из дома взяла . На какое-то время нам хватит.
- Ладно! Приедем в Армавир, и сразу сразу двинем из города.
- Ночью?
- Угу... Нужно убраться из этих мест как можно скорее.
- А потом?
- Предлагаю - ко мне в Донецк. Все-таки — родной город, а дома, как говориться - и стены помогают.
- Ты его, небось, и не узнаешь! - улыбнулась Ира, - Там все сейчас по-новому, не как перед войной.
- Ну да... - Андрей глядел в окошко, где на горизонте гасли последние отблески спрятавшегося солнца, - Зато, может — кто из родичей остался. Помогут. Хотя... Нас ведь как раз у них и будут искать.
- Неа, - Ира хрумкнула огурцом, наскоро вытертым об рукав, - Не будут. Твой Донецк уже сто лет в другом государстве.
- Как это?!
- Вот так! - усмехнулась она, - Ты даже не представляешь, сколько всего произошло за последние семьдесят лет...
Оставшийся час до Армавира Андрей, забыв обо всем, слушал исторический экскурс подруги.
Глаза его горели довольными, чаще - восторженными искорками, но некоторые события в прошлом страны отражались на лице сожалением или искренним огорчением.
- Да уж!... - говорил он, - Вот оно как сталось... А то я все хожу и удивляюсь — что ж за изобилие у вас тут? Думал — коммунизм, оказалось — капитализм... Ну да ладно! Надо просто привыкнуть ко всему этому.
- Привыкнешь! - весело отвечала Ира, - Вообще - у нас интересно! И в быту — все устроено. В магазинах — что хочешь, можно свое дело открыть, разбогатеть, за границу съездить. Никто над душой не стоит — каждый сам себе хозяин. Тебе понравится, отвечаю!
- Конечно! - Андрей взял ее руку и стал ласково перебирать отвечающие пальцы, - Все будет хорошо!
* * *
Через несколько купе, спиной к разговаривающим ребятам, сидела женщина в стильном цветастом платке и темных очках, которые она не снимала даже при тусклом вагонном освещении. Никаких вещей у нее с собой не было.
Весь путь от Белореченска она смотрела какой-то фильм на своем смартфоне, пользуясь, чтобы не мешать окружающим, наушниками. Вместе с тем частенько дама поднимала телефон на уровень глаз и приближала его почти к самому лицу. Со стороны могло показаться, что она вглядывается в особо интересные моменты кинокартины, но это было не так.
Женщина включала фронтальную камеру, несколько секунд наблюдая через нее за сидящими поодаль Ирой и Андреем. Убедившись, что они на месте, она опускала смартфон и продолжала равнодушно смотреть в мелькающий фигурками экран.
* * *
Периодически через состав пробегала бригада кондукторов, сопровождаемая двумя молодыми милиционерами. На старушку и усатого мужчину в возрасте никто из них внимания не обращал, и ребята окончательно поверили в свое спасение.
Электричка неслась почти по прямой через темную, лишь изредка мерцающую огоньками далеких хуторов, степь. До Армавира оставалось совсем немного времени.
* * *
Неподалеку от ребят, готовясь к выходу, остановился какой-то парень с небольшой ухоженной бородкой. Сунув руки в карманы легкой куртки, он вдруг расхохотался.
- Да ты гонишь! - громко сказал он, глядя по-прежнему перед собой, - И она?... Да?! Серьезно?! Ну ты даешь!..
Помотав головой, молодой человек опять весело засмеялся и двинулся дальше по вагону.
- Больной, что ли? - Андрей с удивлением оглянулся на удаляющуюся спину.
- Почему?
- Ну как... Сам же с собой разговаривает...
Из-под старушечьего платка полились колокольчики еле сдерживаемого смеха:
- Кххх!.. Хы... Не... Кххх!
- Чего?...
- Он не больной, это он по телефону! Кхххх!..
- Обманываешь? - Андрей нахмурился, - А где сам телефон?
- В кармане! Кххааа-ха-хаааа!!! - девушка, уже не таясь, расхохоталась, с удовольствием глядя на ошарашенное лицо товарища, - А говорит он в микрофончик на куртке! От которого к телефону идет проводок! Ха-ха-ха!
* * *
- Уважаемые пассажиры! - раздался из динамика глуховатый голос машиниста.
- Наш электропоезд прибывает на конечную станцию «Армавир-Туапсинский». На выходе с платформы будет осуществляться паспортный контроль. Просьба всем приготовить документы и соблюдать спокойствие!
Пассажиры зашумели, оглядываясь по сторонам и копаясь в сумках в поисках документов.
Ира уставила на своего спутника глаза, из которых вмиг исчезло веселье:
- Андрей!...
- Спокойно! Пока едем еще...
Поезд начал тормозить. В окнах замелькали освещенные фонарями невысокие пристанционные строения. Люди стали подниматься со своих мест, сволакивая с решетчатых антресолей узлы и сумки.
Андрей напряженно думал, ища выход из ситуации.
«С перрона в город без документов не выйти! На платформе тоже не останешься...»
«Значит...»
Электричка остановилась. Пассажиры, толпясь у выходов, начали выбираться на освещенную платформу. Мимо вагона прошли два милиционера в бронежилетах, сопровождаемые солдатом.
- Лезь под лавку! - Андрей повернул к Ире расширенные азартом глаза.
- Куда?!
- Под сиденье! Скорее!
Схватив девушку за бока, он почти втолкнул ее под низкое сиденье. Скукожившись, она заползла в невысокий просвет и прижалась к грязному полу, подтянув колени к груди и с ужасом глядя на Андрея.
Он торопливо запихнул корзину с сумкой под соседнюю лавку и глянул сверху.
- Не дыши! - змеей Андрей юркнул под купе напротив и скрючился там совсем в небольшой клубок. Глаза, не мигая, смотрели на подругу.
Грохнула раздвижная дверь, и по проходу стремительно прошли несколько пар форменных милицейских брюк. Следующие минуты прошли как тысячелетия. Наконец, одновременно по всему составу, хлопнули десятки дверей. Свет погас, и поезд, дернувшись, небыстро покатился вперед.
Андрей выскочил из-под сиденья и помог выбраться Ире.
- Проскочили! - в волнении прошептал он.
- А куда едем? В депо?
- Да. Но это и хорошо! Оттуда мы точно выберемся, будь уверена!
* * *
Женщина в цветастом платке долго стояла на пустеющем перроне, растерянно оглядываясь по сторонам. Когда все пассажиры покинули платформу, и ее уже начали пристально разглядывать дежурные милиционеры, она, наконец, прошла к турникетам.
Сняв очки, она предъявила паспорт и, торопливо покинув здание вокзала, оказалась на оживленной даже в этот ночной час площади.
Ухоженные пальцы с досадой забегали по сенсорному экрану телефона.
- Похоже, я их упустила!
- Как это случилось? - после крошечной паузы ответил в трубке мужской голос.
- Они не вышли из электрички. Видимо — спрятались где-то в составе... Не знаю! На выходе была проверка документов, и они, конечно же, слышали объявление...
- Но ты же была с ними?
- Да! Ушла, чтобы не маячить! Думала — они выйдут следом, а - видишь как...
- Хм... - ее собеседник думал недолго, - Что ж... Задача несколько усложняется, но на этот случай у нас есть запасной вариант. Не переживай! Бери такси и перебирайся в Ставрополь. Адрес ты знаешь...
* * *
Проехав с полкилометра, электричка остановилась. Рядом, в полумраке, угадывались такие же тихие, пустынные составы, ожидающие утра, чтобы снова двинуться в путь по просторным кубанским степям.
Глухо зашипела пневматика, сбрасывая давление в системах.
Ребята бесшумно прокрались к дверям, где Андрей, вцепившись в сжатые вместе уплотнительные резинки, с натугой попробовал их раздвинуть. На удивление, они поддались достаточно легко, и беглецам в лицо пахнула креозотом теплая армавирская ночь.
Они спрыгнули и, сторонясь мертвенного света висевших кое-где тысячеваттовых ламп, быстро двинулись вдоль высокого решетчатого забора, ища хоть какой-то выход за территорию. Метров через сто им попалась огромная катушка с кабелем, удачно прислоненная почти к самой сетке.
Вдалеке послышались голоса, и настороженные глаза Андрея выхватили показавшуюся вдалеке группу людей. Они двигались явно в их сторону, светя себе под ноги желтой полоской фонаря.
Андрей, вскочив на катушку, первым перемахнул через забор и, приняв вещи, вытянул руки, страхуя перелезающую подругу.
- Скорей! - шептал он, оглядываясь на неумолимо приближающийся луч фонарика.
- Не могу! Юбка зацепилась!
Как гимнастка, девушка балансировала на верхней раме забора и, поддерживаемая еле дотягивающимся до нее Андреем, пыталась отодрать застрявший на проволоке подол старушечьего наряда.
- Черт с ней! - он схватил подругу за ноги и решительно дернул книзу.
Раздался сухой треск рвущейся ткани, и Ира, оставив всю юбку, кроме пояса, на заборе, оказалась на свободе.
- Бежим!
Они ринулись через темный пустырь к белеющему вдалеке приземистому зданию, потом свернули направо и, пробежав еще метров двести, наконец остановились. С территории депо их уже никто не мог заметить.
* * *
Очередной серый забор, на этот раз бетонный, опутанный сверху колючей проволокой, тянулся вперед, теряясь в темноте. Почти плотную к нему подступала густая лесопосадка, оставляя для прохода небольшую замусоренную полосу шириной метров в пять. Вокруг была полная тишина.
Ира окончательно сбросила пенсионный камуфляж, и, с некоторым стеснением оставшись в одних трусиках и лифчике, торопливо присела около корзинки, извлекая свои джинсы и кроссовки.
- Это старье нужно еще? - спросила она, - Блузка, ботинки?
- Не, выкинь! Без документов это все бесполезно... Платок оставб на всякий случай.
Андрей тоже содрал с себя парик и рабочую куртку, оставшись в брюках и майке.
- Куда теперь? - Ира, уже одетая, приблизилась к нему.
- Дальше пойдем! Надо выбираться к жилью и дорогам. А там видно будет...
В полутьме были видны ее напряженные глаза.
- Чего ты?..
- Андрей, а мы спасемся?
Он молча уминал в сумку вещи, переложенные из уже почти пустой, и поэтому ненужной корзинки..
- Ты видишь, что творится вокруг? Везде милиция и солдаты! Разве мы сможем проскочить мимо такой облавы?
- И что ты предлагаешь? - он поднялся, - Сдаться? Добровольно сесть в тюрьму? Этого ты хочешь?
- Я не знаю... - она опустила голову.
- Слушай меня! Пока все идет по плану. Мы благополучно убежали из Белореченска и, я полностью уверен - сможем выбраться и отсюда, из Армавира. Главное — не бояться трудностей, тем более — они лишь временные. Через несколько дней мы навсегда забудем об этих приключениях!
Девушка доверчиво смотрела на него.
- Все будет хорошо, - улыбнулся Андрей, - Верь мне!
Он крепко обнял ее и поцеловал, и она с радостью ответила ему, крепко прижавшись и слыша спокойные ровные удары его сердца.
* * *
Подхватив сумку, они двинулись вдоль забора, тщательно глядя под ноги, чтобы не покалечиться среди валяющихся на каждом метре острых ржавых железяк. Путь немного освещался высыпавшими звездами, поэтому Андрей решил не включать фонарик, вполне справедливо опасаясь обнаружить себя.
В одном месте он подобрал метровый обрезок водопроводной трубы.
- На всякий случай...
Ира крепко держала его за руку, с тревогой озираясь на темные заросли сбоку и вслушиваясь в давящую тишину, прерываемую лишь слабым шорохом их ног.
Забор свернул в сторону, открыв разбитую грунтовку, ведущую вдоль полосы однообразных темных строений. Впереди мигнул огонек фонаря, за ним второй. Это немного приободрило.
- Скоро вкуда-нибудь выползем, - сказал Андрей.
Ира напрягала зрение, стараясь разобрать положение стрелок своих маленьких наручных часов.
- Сколько время, не могу понять...
Андрей чиркнул спичкой, спрятав ее в кулаке:
- Полночь! Нормально! Часам к двум должны выйти на окраину города.
* * *
- Опять забор! - воскликнул Андрей, в сердцах стукнув в сухую землю обрезком трубы.
Проплутав в потемках около часа, они пересекли, наконец, промзону, но в самом ее конце уперлись в длиннющую, тянущуюся далеко в стороны, очередную преграду из сетки-рабицы на ржавых металлических столбах. За ней виднелись поросшие травой блестящие рельсы, а дальше угадывалась еще одна сетчатая стена.
- Придется опять перелезать, - сказал он, - Другого пути, похоже, не имеется...
Ира, уже здорово уставшая от тяжелого путешествия, молча стояла рядом, предоставив своему другу полный карт-бланш на самостоятельное решение любых проблем.
- Погоди-ка!... - Андрей, прищурясь, смотрел на видневшуюся метрах в ста рощицу, - Видишь, там около сетки стоит какой-то ящик. Через него мы и переберемся, как тогда — в депо!
- Ага... - Ира широко зевнула, клацнув челюстью.
С севера послышался далекий гул, и, повернувшись, Андрей увидел блеснувшие на горизонте желтые глаза приближающегося поезда. Торопясь, ребята бросились к примеченному ящику, но, почти достигнув его, уловили новый, более близкий и тревожный, звук. В недалекой чаще деревьев явно кто-то находился.
Громкий треск сучьев и невнятные звуки заставили мгновенно проснувшуюся Иру остановиться и испуганно прижаться к стиснувшему железную палку Андрею.
Из рощицы медленно вышел большой темный пес и, уставясь на ребят, глухо заворчал.
- Собаки! - прошептал Андрей, - Быстро ко мне за спину!
Прикрывая собой девушку, он стал медленно отходить к стоящему в нескольких метрах железному высокому ящику.
Ворчание появившегося пса усилилось, перейдя в рычание. В темноте блеснули белые клыки и рычание сменилось оглушительным лаем, мгновенно подхваченным целым хором других глоток. Через секунду из зарослей выскочила вся стая — полтора десятка разнокалиберных, но одинаково злых зверей.
Не раздумывая, Андрей схватил Иру под коленки и рывком вскинул наверх, подсаживая на спасительный ящик. Следом, в судорожно расставленные руки девушки, полетела сумка с припасами.
Ощутив кожей спины горячее дыхание подскочившего пса, он сильно и не глядя махнул трубой назад, ощутив попадание по мягкому телу и громкий визг отброшенного противника. Бросив палку на ящик, он схватился за его край, вздымая себя кверху, но очередные острые зубы больно дернули за икру, таща его назад.
- Брысь! Брысь отсюда! - тонко кричала Ира, яростно тыча концом трубы в оскаленную морду собаки, тянущую ее друга назад, в гущу ревущей от близкой добычи стаи.
Выдернув, наконец, ногу из горячей пасти, Андрей последним усилием взлетел на двухметровый технический ящик.
Поезд уже почти приблизился, тяжело подволакивая тяжелые темные вагоны. Слепящий свет его фар осветил всю свору, в ярости наскакивавших на недоступных (пока) людей.
- Прыгаем на ту сторону, скорее!
Опыт форсирования заборов уже имелся, и оба мгновенно свалились на территорию перегона. Кривясь от боли в раненой конечности, Андрей потащил Иру вперед, но гремящая стена проходящего поезда уже отрезала им путь.
Используя известные им дырки и лазейки, через покинутый забор начала просачиваться обозленная неудачей свора.
Единственным спасением были проходящие мимо угловатые вагоны-зерновозы, везущие в 70-тонных бункерах отборную кубанскую пшеницу, и ребятам без особого труда удалось вскочить на низкорасположенную площадку одного из них.
Состав, словно ощутив их появление, сильно дернулся и стал резко набирать скорость, унося беглецов от несущейся следом и захлебывающейся яростным лаем собачьей стаи. Скоро, поняв бесполезность погони, она отстала.
Поезд, мерно стуча колодками, шел на юг.
* * *
- Ой-ей-ей!... У тебя все в крови тут! - стоя на коленях, Ира озабоченно осматривала раненую ногу Андрея, - Она тебя до мяса тяпнула! Сильно больно?
Площадка под брюхом зернового бункера была вполне просторной и довольно удобной для продолжающегося путешествия. Ребята почти не ощущали скорости и тряски несущегося состава.
- Да ладно, нормально, - морщась, Андрей подсвечивал фонариком.
- Стой, не дергайся!.. - Ира, смочив свой платочек водой из бутылки, тщательно промакивала довольно крупную рваную рану, - У тебя бинты есть? Йод, зеленка?
- Неа...
- А говорил — собрал все нужное в дорогу! Эх, ты, тютя... О чем ты только думал?
- О тебе, - усмехнулся Андрей, - Как тебя увидел — обо всем остальном напрочь забыл!
Чумазое лицо девушки довольно блеснуло синими глазами.
- Давай-ка снимай эти брюки, они все равно драные, и надевай джинсы! И я тебя перебинтую, а то с повязкой ты штаны не наденешь.
- Бинта-то нет.
- Бабкиным платком завяжу.
- И вообще, - озабоченно сказала Ира, - Тебе надо уколы делать!
- Какие еще уколы? - Андрей, почти лежа на решетке, осторожно всовывал больную ногу в колено джинсов.
- От бешенства! Собака бродячая - мало ли что у нее может быть!
- Да ну, брось!..
- Андрей, ну ты чего? - она взволнованно глядела на него, - Это опаснейшая болезнь! От нее помереть можно!
Он беспечно махнул рукой:
- Знаешь, сколько меня в жизни собаки кусали? Тыщу раз! У нас около шахты, да и городе этих стай было — пропасть!
- Нашел, чем гордиться... Тыщу раз мимо, а потом — раз — и привет - на тот свет!
- Нее... Если собака в стае — она не бешеная. Свора всегда больного пса прогонит, или он сам уйдет. Поэтому бешеный пес всегда в одиночку бегает...(62)
(62 - Андрей говорит полную ерунду. Животное может являться носителем вируса бешенства, еще не проявляя никаких внешних признаков заболевания (неустойчивая походка, пена из пасти), и не испытывая внутреннего дискомфорта. Поэтому при укусах, царапинах или даже ослюнении кожных покровов бродячим или диким животным нужно немедленно делать прививки (как правильно советует Ира)
* * *
Прошло около часа, прежде чем разогнавшийся поезд, приближаясь к Невинномысску, начал, наконец, притормаживать. В темноте промелькнула пустынная платформа под названием «Богословская».
- Надо соскакивать, - решил Андрей, - Тянуть до города нельзя, там нас сразу заметят.
Через несколько километров состав перешел на скорость пешехода, и ребята наконец покинули гостеприимный вагон-зерновоз.
* * *
На часах было два часа ночи. В темноте они мерно шагали через поле к угадывающейся впереди реке. Стояла тихая и теплая ночь.
Ира, уже еле двигая ногами от усталости, сонно глядела себе под ноги, механически преодолевая многочисленные кочки и рытвины, когда идущий впереди Андрей вдруг замер как вкопанный.
- А вот и наша кроватка! Живем!
Девушка подняла голову и увидела метрах в двадцати слева большой и высокий стог сена, вершина которого была прикрыта от дождя куском пленки. Неподалеку виднелись еще несколько таких же.
Бросив сумку, Андрей по плечи зарылся в его шуршашее нутро.
- Сухое! Отлично!
- Мы в нем будем ночевать?
- Ага! Лучше не бывает! И река рядом. Садись пока, я все сам сделаю... Ты кушать-то хочешь?
- Неа...
Ира привалилась к сену, осоловело глядя на усыпанное звездами небо. Вдалеке желто-розовым облаком горел ночной Невинномысск. За спиной слышалась возня Андрея — словно большой и толстой мышки, устраивающей огромное травяное гнездо.
Голова девушки уже начала клониться вниз, когда на ее плечи легли твердые знакомые ладони:
- Пойдем... У меня все готово...
Он завел ее за стог и осветил фонариком небольшой вход внутрь копны. Дальше импровизированная комнатка значительно расширялась, превращаясь в просторную лежанку, в которой без труда могли поместиться два человека. Примятый «пол» был устлан рабочей курткой Андрея.
- Прошу!
- А змей тут нет?
- Не. Сейчас тепло, они все на улице гуляют.
Ира заползла в душистое, приятно пружинящее под коленями логово и с наслаждением повалилась набок.
- Смотри - майку и штаны не снимай! - сказал Андрей, стягивая с нее кроссовки, - А то — обстрекочешься вся...
- Ладно...
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи. А ты как же?..
- К реке сейчас схожу и сразу вернусь. Спи...
Он вылез, заткнув входное отверстие большим комом сена.
Ира закрыла глаза и мгновенно провалилась в долгожданный глубокий сон.
44
Западная окраина г. Ставрополя
Дачный поселок «Зори Кавказа»
14 августа 2010 года
Утро
После завтрака, когда Хагуровых, прибравшихся на кухне, отвели в спальню, в столовой наконец-то воцарилась относительная тишина.
Гуго Прант неторопливо раскладывал на столе Настин ноутбук, готовясь углубиться в изучение ночных новостей. На диване опять развалился свободный от дежурства Ройс, смотрящий по телевизору негромко бубнящую передачу. Хоммер и Фридхоф дежурили на втором этаже.
* * *
В полураскрытую дверь неслышной тенью скользнула Муня, гулявшая где-то с прошлого вечера. Оглядев столовую, она сразу двинулась к своему новому другу — Ройсу.
- А, явилась, русская шлюха!.. - Якоб схватил кошку на руки, энергично тиская довольно заурчавшее гибкое тельце, - Жрать, небось, хочешь?
Искать кошачью еду ему было лень, поэтому он взял стоящую на разделочном столе банку консервированной горбуши и, поддев язычок на крышке, вывалил содержимое прямо на дощатый пол. Муня с жадным хрюканьем припала к невиданному угощению.
- Вонять потом будет, - недовольно проговорил Прант.
- Да ладно! Таня все помоет, - в немецком произношении Ройса имя Хагуровой произвучало как «Танья».
С минуту оба молча смотрели на чавкающую Муню.
- Во! - сказал Якоб, когда шершавый язык кошки начисто вылизал пол, - Никакой уборки даже и не требуется.
* * *
Резкие металлические щелчки со стороны двора оглушающе влетели в ленивое спокойствие столовой, заставив Пранта и Ройса вскочить, в секунду выхватив оружие.
Звонкий звук повторился, снова стегнув по натянутым нервам. Кто-то, видимо — монетой - стучал в железную калитку Хагуровых.
Жандарм пулей взлетел на второй этаж и, встав рядом с нахмуренным Фридхофом, выглянул из-за плотно занавешенного окна. Из комнаты пленников показалось удивленное лицо Хоммера.
За калиткой стоял высокий плотный мужчина в светлой рубашке с коротким рукавом. По ежику седоватых волос, блеснувшим на ярком утреннем солнце, ему можно было дать около 50 лет. На его плече висела небольшая спортивная сумка, в руках была прозрачная папка с какими-то бумагами.
- Кого это черт принес? - пробормотал Прант.
* * *
Жандарм за шиворот выволок Павла Хагурова на галерею второго этажа:
- Кто это? - прошипел он.
Тот, уворачиваясь от прижатого к щеке пистолета, всмотрелся в стоявшего у калитки человека:
- Понятия не имею. Первый раз его вижу.
- Может, это друг твоей жены? Или дочери?
- Исключено, - мотнул головой Павел, - Я бы знал.
- Хорошо! Сейчас ты спустишься вниз и быстро решишь с ним все вопросы. Так, чтобы он убрался отсюда! Ты понял меня?!
На деревянных ногах хозяин пересек двор и, глубоко вздохнув, щелкнул замком калитки.
- Хагуров Павел Александрович? - глаза незнакомца внимательно глянули на него.
- Да. Что вам нужно?
- Я из Ставропольской энергетической компании. Мы проводим плановую поверку счетчиков. Вы позволите войти?
- Но... - Павел кашлянул, - А вы не можете придти как-нибудь в другой раз? Знаете, я сейчас очень занят.
- Это займет всего несколько минут, - настойчиво произнес посетитель, - Я лишь проверю пломбировку счетчика - и все. Учтите, что по договору с нашей компанией вы обязаны беспрепятственно допускать в дом проверяющих лиц. В противном случае мы имеем право приостановить оказываемые услуги. То есть — отключить вам свет.
Хагуров оглянулся на занавешенные окна второго этажа и нарочито медленно пожал плечами. Распахнув калитку, он повел энергетика к дому.
* * *
- Что делаем? - Фридхоф взвел затвор автомата.
- Пока ничего, - Прант наблюдал за идущими к дому людьми, - Он один, и хозяин не дурак, чтобы сделать что-то не то. Возможно - это представитель местной власти. Пошли быстро вниз. Спрячемся в кладовке и послушаем, о чем будет разговор. Ройс, оставайся тут, на галерее!
* * *
- Вот счетчик, - кивнул Хагуров на висящий в углу кухни прибор, - Вот стул. Думаю — достанете...
- Не надо стула, - мужчина, положив на стол папку с бумагами, непринужденно расположился на диване. Закинул крепкую руку на спинку, он взглянул на замершего в удивлении Павла.
- А теперь приведите сюда своих гостей, - резко и требовательно произнес незнакомец.
- Что?... - ошеломленно переспросил Хагуров.
- Я, кажется, сказал вам четко и понятно, - глаза странного гостя сузились, - Приведите сюда немецких солдат, которые находятся у вас в доме. И не говорите мне, что их нет. В противном случае через минуту вы будете иметь очень большие проблемы — и для вас, и для вашей семьи!
Его жесткий и уверенный голос гулко разносился по притихшему дому, отчетливо достигая затаившихся в прихожей Пранта и Фридхофа.
- Я жду, - повторил мужчина, пристально смотря на Хагурова.
- Но...
- Живо!!!
Первым в столовой появился Фридхоф. Он встал у двери, направив взведенный автомат на непонятного посетителя. Мрачное лицо пулеметчика выражало готовность немедленно открыть огонь.
Прант прошел на середину комнаты и, держа пистолет наготове, молча рассматривал развалившегося на диване «энергетика».
- Кто из вас говорит по-русски? - спокойно спросил тот.
- Я, - чуть помедлив, отозвался жандарм, - Кто ты такой? И что тебе нужно?
- Капитан ФСБ Станислав Проскурин, - гость вытащил из нагрудного кармана удостоверение и бросил его через стол, - Я пришел сюда один.
- И что дальше? - Прант, не сводя с него взгляда, взял в руки красную книжечку. Фотография в ней вполне совпадала с лицом сидевшего напротив оригинала, но, конечно же, не имела ничего общего с настоящим Станиславом Проскуриным, находящимся сейчас в Краснодаре.
Лже-чекист вытащил из кармана небольшой плоский предмет, похожий на телефон, на котором сразу же вспыхнул яркий экранчик.
- Мне нужно с вами поговорить, - сказал «Проскурин», - Без хозяев. Надеюсь, что беседа пройдет без ненужных действий с вашей стороны.
Из прибора в его руках тут же раздался мелодичный женский голос, переводящий сказанную фразу на немецкий язык.
Прант повернулся к стоявшему рядом с Фридхофом Хагурову:
- Иди к себе.
* * *
- Я — сотрудник Ставропольского УФСБ, - начал «Проскурин», - Я знаю, что вас четверо, и все вы — немецкие солдаты, непонятно как попавшие сюда из 1942 года. Вас ищут, и я принимаю участие в этих поисках. О вашем местонахождении знаю пока только я один. Но информацию об этом сохранена и спрятана в надежном месте. Если я не выйду отсюда - письмо немедленно попадет в руки наших спецслужб. И тогда вам конец.
- Как ты нас нашел? - спросил Прант.
Аппарат на столе так же четко и правильно перевел сказанное обратно — с немецкого на русский.
- Вчера утром, около въезда в поселок, вас видел один человек.
Жандарм вспомнил лохматого мужика, чуть не угодившего под колеса «Ауди».
- Это негласный помощник милиции. Вечером, увидев расклеенные фотороботы, он позвонил куда следует.
«Проскурин» вытащил из папки фотографии немцев и разложил их на столе.
- В тот день в милиции дежурил я, и сведения попали лишь в мои руки. Полагая, что, рано или поздно, кто-нибудь из затаившихся в поселке беглецов сделает вылазку в местный магазин, я установил за ним плотное наблюдение. Мои расчеты оказались верными, и вчера вечером один из вас отправился туда за продуктами.
Он кивнул на Пранта.
- Дальнейшее, сами понимаете, было «делом техники».
- И зачем ты пришел сюда? - спросил Фридхоф.
Автомат его был по-прежнему нацелен на «Проскурина».
- Вы нужны мне, - сказал тот, - А я нужен вам. Только я могу вытащить вас отсюда и переправить через границу. Где остальные двое?
- На втором этаже, - чуть помедлив, ответил Прант.
- Охраняют хозяина?
- Хозяев. Их трое.
- Мне нужно поговорить со всеми четверыми.
- Вернер, - произнес жандарм, - Сходи за Ройсом. Хоммер пусть пока останется с заложниками. Мы потом ему все расскажем.
* * *
- Мне 52 года. До недавнего времени я имел звание полковника и неплохую должность в органах русской контрразведки. Было все — власть, уважение, достаток. Но четыре года назад конфликт с одной высокопоставленной персоной обрушил с трудом выстроенную жизнь в небытие. Я был разжалован в капитаны и занял несущественную должность в местном аэропорту, фактически - досиживать время до недалекой пенсии.
- Я стал «никем». Словно двадцати предшествующих лет, в течении которых я лез по карьерной лестнице, никогда не существовало. Отвернулись многие друзья, начались конфликты в привыкшей к высокому положению семье.
- И сейчас, - серые глаза «Проскурина» внимательно оглядывали рассевшихся вокруг стола немцев, - Я хочу начать жизнь заново. Карьера меня больше не интересует, мне нужны лишь деньги. Много, очень много денег! Ибо только они дают независимость от прихотей и злобы окружающих. Поэтому я здесь. Вы можете помочь мне, а я могу помочь вам.
Прант, Ройс и Фридхоф, сидя за столом напротив, молча слушали.
- Ежемесячно в Ставрополь самолетом прибывает крупная сумма в валюте — для операций одного из местных банков. В дальнейшем ее развозят по более мелким отделениям. Одна из таких машин поедет послезавтра, 16-го августа. В ней будет 12 миллионов долларов. Вы захватите эту машину и заберете деньги.
- Два миллиона — ваши, десять — мои. После нападения я на несколько дней спрячу вас, а потом, используя свою должность и оставшиеся связи, переправлю через границу с Украиной. После этого мы расходимся, и вы будете устраивать свою жизнь самостоятельно.
- А, может - ты застрелишь всех нас после этого налета? - усмехнулся Прант, - И заберешь все деньги себе? Или того пуще - сдашь всех нас в свое ФСБ? Какие у нас гарантии?
- Никаких. Но других вариантов у вас все равно нет и никогда не будет. Если вы не согласитесь, то, как я уже упоминал, через два часа тут будет спецназ. Вы можете прикрыться заложниками, отстреливаться, делать что угодно — но ни в какую Германию никогда не попадете. Отсюда вы выйдете только трупами или пленниками.
- А ты? - спросил Фридхоф, - Если мы попадем в плен, то сразу же расскажем об этом разговоре. И тебя тоже арестуют вместе с нами!
- Я готов к такому варианту, - «Проскурин» непроницаемо смотрел на пулеметчика, - Как и к немедленной смерти — здесь, сейчас! Я поставил на карту все. Но и вы тоже рискуете всем. Именно поэтому вы и должны поверить мне!
- А «убрать» вас после ограбления мне одному будет не по силам, - рассмеялся он, - Тем более, если бы я намеревался это сделать - то не занижал бы вашу долю. А предложил бы разделить добычу поровну.
- Один — да, не сможешь, - сказал Прант, - Но с помощниками — вполне!
- Если бы у меня были помощники, то я бы здесь не сидел. Вы были бы мне не нужны. Неужели это непонятно?
Воцарилось молчание. Фридхоф и Ройс посматривали друг на друга и на Пранта, который, облокотившись на спинку стула, в задумчивости разминал пальцы рук.
- Сколько вам нужно времени на размышление? - спросил «Проскурин».
- Ты спрашиваешь так, как будто мы можем отказаться, - процедил жандарм, - Все козыри у тебя на руках!
- Тогда будем считать, что мое предложение принято.
- Так что делаем дальше? - осведомился Фридхоф, - Растолкуй свой план в деталях.
- Завтра вечером я вывезу вас отсюда. У меня приготовлен хороший дом в другом районе Ставрополя, где вас никто никогда не найдет. Там вы проведете неделю после ограбления - пока немного не уляжется шумиха.
- Тут везде кордоны на дорогах. Как мы их минуем?
- Поедем в закрытом микроавтобусе в объезд. Даже если кто-то остановит, мои документы позволят избежать досмотра.
- Что с хозяевами? - подал голос Ройс.
- Их, естественно, нужно будет убрать. Они - ненужные свидетели.
Фридхоф согласно кивнул.
- Послезавтра утром, - продолжил «Проскурин», - Я провезу двоих из вас по маршруту, где должно состояться нападение на инкассаторов. Место хорошее, давно присмотрено. Поблизости нет никаких военных или милицейских постов, так что успех операции будет зависеть только от вас.
- А как ты потом переправишь нас через границу? - спросил Прант.
- Тем же способом, каким вывезу вас отсюда, мы доберемся до границы и перейдем ее в известном мне месте.
- И нас никто не остановит? - хмыкнул Фридхоф, - Не верю! Одно дело — ехать ночью в другой район города, а другое — несколько сотен километров по ровной степи. Что-то ты темнишь!
«Проскурин» дернул молнию стоящей у ног сумки и, вытащив из нее пакет, кинул его через стол к пулеметчику.
- Что это?
- Разверни и увидишь.
В пакете оказалась серо-голубая милицейская рубашка с погонами старшего сержанта.
- Вы все будете одеты в такую же форму. И мы спокойно поедем под видом милицейского подразделения. Документы будут проверять только у старшего группы, то есть у меня.
Ройс с интересом надел на себя форменную рубашку, которая оказалась ему вполне по размеру.
- Перед самим переходом границы мы расстанемся, - продолжил «Проскурин», - Я забираю свою долю и передаю вам украинские паспорта на ваше имя. Документы, конечно же, фальшивые, но это лучше, чем ничего. Во-всяком случае, на Украине вас уже искать никто не будет. Дальше вы действуете полностью самостоятельно. С деньгами перед вами будет открыт весь мир.
- Границу еще надо перейти, - сказал Прант, - И у меня есть очень большое подозрение, что в момент перехода нас всех схватят - по твоему «сигналу»! Мы в русской тюрьме, а ты с денежками — за границей. Так ведь будет, да?
- И ФСБ будет искать меня до скончания веков, - кивнул «Проскурин». - Нет, господа фашисты! Такой вариант меня не нужен совершенно. Залог моей будущей спокойной и безбедной жизни — чтобы и вы благополучно перешли границу. И чтобы никто никогда вас не нашел. Поэтому я просто обязан приложить к этому все усилия!
* * *
В здании телерадиоцентра Краснодара, в большом зале на втором этаже, под усиленной охраной работала дежурная смена Центра информационной безопасности ФСБ — 8 человек.
Это были молчаливые, сосредоточенные люди, спецификой службы облеченные высшей степенью секретности и допуском к самым охраняемым тайнам страны. Высокая зарплата, внеочередные звания и прочие привилегии отчасти компенсировали полностью закрытую жизнь с круглосуточной охраной и контролем.
Сейчас в этот зал, доверху уставленной разнообразной аппаратурой, стекалась вся информация, исходящая и приходящая в огромный Краснодарский край и не менее огромную Ростовскую область.
Телефонные звонки, СМС-сообщения, теле- и радиопередачи, электронные письма, изменения интернет-страниц — все это непрерывным потоком поступало с узлов связи на мощнейшие и емкие сервера, обрабатывающие миллионы данных в секунду.
Каждая единица информации тщательно анализировалась, прогоняясь по имеющимся в распоряжении ФСБ базам данных, которые, конечно же, во много раз превосходили ресурсы, доступные рядовому обывателю. Из массива данных, в соотвествии с заданной программой, выделялись:
-Упоминания о каких-либо географических объектах.
-Переговоры на иностранных языках.
-Весь информационный поток с Германией, Австрией, США и другими странами НАТО.
Далее данные подвергались обработке, сужающей поля поиска:
-Сведения о Второй Мировой войне.
-Немецкие имена и фамилии.
-Военные части вермахта и СС.
-Переговоры на немецком языке с указанием географических объектов.
Конечные данные либо архивировались (если не представляли интереса), либо выводились на экраны дежурных компьютеров с двумя цветовыми пометками:
Желтый — слабое или косвенное совпадение с поиском. Оператор, после изучения материала, мог по своему усмотрению пропустить информацию.
Красный — сильное или абсолютное совпадение. В этом случае данные автоматически поступали на компьютер начальника смены, о чем немедленно возвещал звуковой сигнал. Игнорирование полученных сведений в этой ситуации допускалось лишь после введения в программу личного шифра старшего группы. С этой секунды вся ответственность за принятое решение лежала на нем.
* * *
Начальник дежурной смены майор ФСБ Погодин, сняв очередное «красное» сообщение, устало откинулся в кресле.
«Черт бы побрал этих любителей истории!» - в сердцах подумал он.
Его бригада, в количестве 16-ти человек, экстренно прибыла из Москвы позавчера во второй половине дня. Полковник Адрианов, встречавший спецборт ФСБ, сразу же рассказал им все, что произошло, а также обозначил предстоящее задание. Информация о переместившихся во Времени эсэсовцах не вызвала у сотрудников сильного удивления — может быть, потому, что за свою жизнь они уже с головой искупались в самых невероятных тайнах, а скорее — от постоянной привычки скрывать свои эмоции.
В контрразведку ФСБ только такие и подбирались.
Сразу после инструктажа они приступили к работе, собрав и смонтировав в предоставленном зале привезенную из Москвы аппаратуру.
Трудились с полной самоотдачей, но поток «красных» сообщений лился в основном с многочисленных военно-исторических сайтов и интернет-групп, где тысячи любителей истории обменивались сведениями о вермахте, СС, их действиям, вооружениям, униформе, густо перемежая свои высказывания фразами на немецком языке. Попадались и откровенно фашистские сайты, прославляющие убогую идеологию гитлеризма.
Погодин был раздражен.
«Из-за этой мути можем легко пропустить главное!»
* * *
Старший лентенант Кирилл Анциферов, косясь на начальника, сгорбившегося у главного компьютера, просматривал рекламный блок, только что появившийся на одном из крупнейших частных телеканалов Германии.
Пожилой седовласый мужчина, широко улыбаясь в экран, потрясал изогнутой ручкой новомодного пылесоса. Гортанная немецкая речь тут же переводилась в наушники Анциферова:
- Вы знаете, я пожилой человек, и мне, с застарелым радикулитом, очень трудно нагибаться, вылавливая пыль в дальних углах или за мебелью. Но, когда сын подарил мне этот замечательный аппарат, я был потрясен, что мне совершенно не надо мучиться и кряхтеть от боли в спине. Тут есть четыре специальные насадки, и с их помощью я могу добраться куда угодно. Я очень, очень доволен!
Внизу горела подпись: «Вальтер Шуман, 77 лет, пенсионер, г. Франкфурт-на-Майне».
Анциферов, прихлебывая из кружки горячий чай, читал данные об актере, извлеченные всезнающей базой данных ФСБ:
«Дитрих Маерс, 73 года, уроженец и житель г. Магдебурга. Пенсионер. С 2002 года снимается в рекламных роликах и эпизодических ролях на немецких телеканалах RTL, Sat 1 и ProSieben. Постоянный участник различных ток-шоу. Вдовец. В контрольных списках не значится».
«Контрольные списки» велись по всем гражданам иностранных государств, хоть раз имевших контакт с враждебными России спецслужбами. Либо имелись основания предполагать, что такие связи были, причем это касалось не только самих проверяемых, но и их родственников, и даже знакомых.
Рекламный ролик, подготовленный германской разведкой и являющийся звеном кодированной информации, направленной группе Пранта, не вызвал в старшем лейтенанте никаких подозрений. Поэтому Анциферов нажал кнопку «Пропустить сообщение» и приступил к просмотру новой информации.
45
Северная окраина Невинномысска
14 августа 2010 года
День
Солнечный свет струился сквозь неплотную соломенную затычку, создавая внутри стога мягкую полутень. Слышалось стрекотание кузнечиков и далекий перелив какой-то небольшой веселой птички.
Ира только проснулась, отлично выспавшаяся и полностью отдохнувшая, и сейчас просто лежала, зевая и потягиваясь. На часах было одиннадцать утра. Расслабленное тело абсолютно не хотело подниматься, но бурчащий от голода желудок и наполненный до краев мочевой пузырь гнали его наружу.
Наконец она выползла, ища Андрея сощуренными от солнца глазами.
Он обнаружился метрах в пятидесяти, на краю подступающей к полю лесополосы. Стоя на коленях и попыхивая сигаретой, он сосредоточенно раскладывал на земле какие-то предметы.
Ира направилась к нему, с удовольствием вдыхая напоенный запахом цветов воздух и ловя на себе улыбающийся взгляд поднявшегося навстречу Андрея.
- Доброе утро! - весело приветствовала она его, чмокнув в подернувшуюся мягкой щетинкой щеку.
- Привет! - он обнял ее и тоже поцеловал, - Как отдохнула?
- Замечательно! Никогда в жизни так не спала! - лицо Иры цвело довольными ямочками.
- Я ж говорил!
- А что ты тут делаешь?
- Готовлю костер к твоему пробуждению, - Андрей поднял в руке горсть сухих веток, - Сейчас будем завтракать.
Он поймал взгляд девушки, бегаюший по недалекому лесу.
- Пойдем, я тебе покажу, где тут вода и всякие укромные места...
- Ты уже все разведал? - засмеялась она.
- Ага! Тут и река рядом, вода — чистейшая!
Ира с наслаждением побултыхалась голышом в неглубокой уединенной заводи Кубани, чувствуя, как тело наполняется свежестью и бодростью. Обсохнув и причесавшись, она оделась и, поглаживая лицо холодными ладонями, неторопливо двинулась обратно.
Небольшой костерок уже вовсю курился, и на девушку налетел вкуснейший аромат жареного сала. Язык сразу свело голодной судорогой.
- И чем же нас тут кормят?
- Шашлыком из свежайшего сала! - довольно обернулся Андрей и протянул ей тонкую веточку ивы, на которой аппетитно пузырились капающие жиром кусочки.
Ира с готовностью присела рядом и, схватив импровизированный шампур, потянулась к нему розовыми губами.
- Ахххх...Ошшшш!! Горячее!
- На вот хлеб — тоже поджарил слегка...
- Уммм! Вкуснятина какая!
Ивовый прутик хрустнул и переломился в крепких зубах девушки. Кусочек сала слетел на землю. Андрей прыснул смехом:
- Ты с ветками-то не ешь! Ты ж не олениха какая-нибудь дикая!
Ира, давясь, захохотала с набитым ртом.
* * *
Раздув угли, Андрей осторожно поставил на них литровую эмалированную кружку с водой, набитую мелкими зелеными яблочками.
- Дички... - пояснил он, - У реки полно этих яблонь. Только там света нет, березы все заслонили, вот плодики маленькие и зеленые. Зато - душистые! Так что мы сейчас будем пить горячий яблочный компот. Правда, без сахара...
- Это хорошо, что без сахара, - Ира влюбленно смотрела на Андрея, сосредоточенно оберегающего кружку от падения в костер, - После хлеба с салом требуется хоть какая-то диета.
- Зачем?
- Чтоб не растолстеть!
Усмехаясь, он глянул на нее:
- Не волнуйся, не растолстеешь! Кто много бегает - тот всегда худой. Ты вот на поле когда-нибудь работала? В колхозе?
- Да мильон раз.
- А хоть одну толстую крестьянку видела? То-то и оно!
- Кстати, про беготню... Как твоя нога?
- Нормально.
- Покажи, пожалуйста, - Ира смотрела на него серьезными глазами.
Андрей задрал штанину, выставив на обозрение раздувшуюся краснотой и набухшими краями рану.
- Ох ты!.. - нахмурилась девушка, - Может, все-таки сходим к врачу?
- Да ну!.. И так заживет.
- Блин, помазать бы — а нечем! Ни йода, ничего... Давай хоть в аптеку потом зайдем...
- Ладно... - Андрей присел к костерку, следя за кипящим компотом.
- Кажись, готово... На-ка, держи!
Он стянул с себя майку и, обернув ею раскаленную ручку кружки, снял с углей готовый яблочный взвар.
- Погоди только - пусть остынет немножко.
Ира, шумно прихлебывая, осторожно тянула в себя обжигающе-горячую, но необыкновенно вкусную жидкость.
- Ты, я смотрю, все умеешь, да?
- Ну не все, но — многое! Я ж, считай - в деревне вырос. Мы на окраине жили, у нас с мамой огород был, потом - делянка на поле под картошку. Поросенка держали, кур. Все своими руками делали...
- Слушай, я все хотела спросить... А отец твой где?
- Отец... - Андрей отстраненно глянул вверх, на густую синеву жаркого неба, - Бросил он нас с мамкой... Как Катюха родилась, так и слинял с какой-то бабенкой...
Ира молчала, глядя на вздуваемые легким ветерком угли.
- Мать сильно переживала, конечно... Потом как-то свыклись. Но фамилию нам мать переделала потом — на свою, девичью. Да... Ну так вот... А после восьмилетки я пошел на шахту — стал сам зарабатывать, и неплохо!
- Я помню, ты говорил — шахта Семнадцать Бис!
- Ага. Только я не в забое работал, а в автохозяйстве — водителем. Потом армия, фронт - там вообще наука такая, что потом по жизни никогда и нигде не пропадешь...
- Что мы все обо мне, да обо мне? - Андрей с улыбкой посмотрел на девушку, - Расскажи ты что-нибудь. Я ж о тебе почти и не знаю ничего.
Ира торопливо прожевывала сладковатое вареное яблочко, соображая - что такого интересного из своей небогатой биографии поведать своему другу.
- Эй, вы! - раздался вдруг сбоку громовой голос, и девушка торопливо поставила кружку на землю, оглядываясь.
К ним уверенной размашистой походкой приближался высокий плотный мужик, на красном лице которого гневно топорщились густые светлые усы.
- Совсем сбрендили что ли — костер тут жечь?!
Ребята поднялись, с робостью глядя на незнакомца.
- Что, не видите — сено сухое кругом?! Сейчас в секунду все полыхнет!
- Да мы аккуратно, не волнуйтесь... - тихо проговорил Андрей.
- Что - «аккуратно»? У тебя мозги есть или нет?!
Ира взяла своего спутника за руку.
- Мы сейчас уйдем, - сказала она, - Извините нас, пожалуйста!
Мужик несколько смягчился, но продолжал глядеть с недобростью.
- Тушите быстро костер и валите, чтоб я вас не видел!
Андрей молча затоптал угли, плеснув на них остатки компота. Затем, подбежав к покинутому стогу, выдернул из его нутра вещи.
- Вы еще и ночевали тут? А ну, говорите — кто сами такие?!
- Ладно, дядя, все, все — мы уходим!
- Смотрите мне! Еще раз увижу — костей не соберете, бомжи чертовы!
* * *
Они торопливо шли по полю наискосок к дороге. Андрей здорово хромал, но тем не менее держал заданный темп.
- Сильно болит? - Ира, взяв его под руку, старалась перенести тяжесть его тела на себя.
- Терпимо...
- А куда мы вообще идем?
- Тут рядом мост, - Андрей сверялся с картой, - Предлагаю перебраться на ту сторону реки и дальше двигаться через Ставрополь. Направление практически тоже самое... Возвращаться в Армавир мне что-то не хочется.
- А потом? Так и пойдем пешком до границы? К Новому Году, глядишь, и доберемся!
Она засмеялась.
- Да ну, брось!... На попутках можно ехать, а посты обходить. Максимум — неделя - и будем у меня в Донецке.
- Ну, тогда ладно! - Ира весело качнула его руку.
46
Западная окраина г. Ставрополя
Дачный поселок «Зори Кавказа»
14 августа 2010 года
День
После ухода лже-фээсбэшника вся немецкая группа собралась в главной просторной спальне, куда для контроля перетащили и незнающих языка Хагуровых. Хотели обсудить неожиданный поворот в судьбе в полном составе, но говорить оказалось особо не о чем. Предложение «Проскурина» давало реальный и, пожалуй, единственный шанс на реальное спасение, поэтому почти все уже в душе согласились с ним. Меркантильные цели «чекиста» были предельно понятны, а нападение на вооруженных инкассаторов рассматривалась эсэсовцами лишь как небольшая, уровня пехотного отделения, боевая операция.
Тем не менее безоговорочно верить нежданному визитеру никто из них не собирался.
- Главное — пусть вывезет нас отсюда, из Ставрополя, - подвел итог размышлениям Прант, - А там посмотрим... Границу мы в случае чего сможем перейти и без него!
- И поделить деньги не на пятерых, а на четверых, - кивнул Фридхоф, с усмешкой глядя на жандарма.
* * *
Пообедав, захватчики разбрелись по дому. Фридхоф отправился дежурить на второй этаж. Хоммер, вооружившись маникюрными ножницами Насти, обстригал почерневшие от въевшейся грязи ногти на ногах. Ройс, как всегда, прилип к телевизору.
Прант снова уткнулся в ноутбук, просматривая информацию по их поискам в режиме «онлайн». В Ставрополе все было пока спокойно, поисковая операция русских активно проводилась в Краснодаре — довольно далеко отсюда — что не могло не радовать.
На сайте ФСБ привычно отразились четыре их портрета, конспиративно замаскированные под бежавших из тюрьмы русских уголовников, но сегодня рядом с ними жандарм с удивлением увидел памятную ему по Речному «фройляйн Фолькер», указанную под своим настоящим именем — Ирина Белевская.
«... Разыскивается за совершение особо тяжкого преступления...» - вчитался он в трудные русские слова.
«Интересно! Она-то что сделала?»
Рядом с ней висел молодой лобастый парень. Этого человека Прант не знал, но тем не менее профессионально запомнил и его внешность, и имя — Андрей Ситников.
Выбравшись из-за стола, жандарм прошелся по кухне, энергично крутя затекшими за компьютером плечами. Подойдя к плотно зашторенному окну, он чуть отодвинул занавеску и всей грудью вдохнул жаркий, напоенный цветами, воздух.
- Эх! Искупаться бы сейчас! А то сидим, как монахи в келье...
Настроение у него было явно хорошее. Чисто-выбритое лицо с улыбкой развернулось к товарищам и остановилось на Ройсе.
Рыжий пехотинец, казалось, не видел и не слышал происходящего вокруг. Придвинувшись к любимому телевизору чуть не ли вплотную, он сосредоточенно глядел в мельтешаший картинками экран. В кулаке его был зажат карандаш, которым он что-то корябал на взятой с буфета бумажной салфетке.
- Якоб!
- А?.. - тот едва оглянулся.
- Что с тобой? Сидишь с таким видом, как будто у тебя запор?
Ройс вскочил и в сильном волнении встал перед Прантом.
- Слушай, тут такое дело!..
Он оглянулся на сосредоточенно выгрызающего когти Хоммера:
- Эдвин, как зовут того длинного лейтенанта из Седьмой роты? Вайтценвек?
- Да, - кивнул тот, пшикая одеколоном на обрезанный до крови заусенец, - Вильгельм Вайтценвек.
- А Шуман из какой роты? Я его знаю, но не помню — откуда он.
- Из Третьей. А что?
Конопатое лицо Ройса горело в возбуждении:
- А ты знаешь всех офицеров в нашем полку?
- Многих лично. А заочно — всех. Это же моя прямая обязанность.
- Список фамилий есть у тебя?
- Да.
- Достань его, пожалуйста!
- Зачем? - Хоммер непонимающе глядел на него.
- Я смотрел телевизор. Там все время передачи прерываются и крутят рекламу. Ну, вы сами знаете... Так вот! В этой рекламе есть как бы такие маленькие истории - как кто-то чего-то купил и теперь на это не нарадуется. И типа - хвалит все это по телевизору. И про них пишут внизу — господин или госпожа такие-то. Имя-фамилию, возраст, где живут...
Хоммер с Прантом внимательно слушали.
- И я там услышал вот эти фамилии! Вайтценвек и Шуман! И - еще куча фамилий, я вот здесь выписал... Поэтому я и хочу, чтобы ты достал свой список, Эдвин. Все это неспроста!
- Ты хочешь сказать, что эти люди оказались там не случайно? - спросил Прант.
- Не знаю... Может - случайно. А может - и нет!
Хоммер секунду смотрел на Ройса, потом поднялся и, сунув ноги в ботинки, двинулся на второй этаж, где в дорожной сумке лежали личные вещи, документы и награды всей немецкой группы. Вернувшись через полминуты со своей офицерской книжкой, он раскрыл ее на нужной странице.
- Ну - говори свои фамилии.
- Дилле.
- Нет такого.
- Гроссвалер.
- Мимо.
- Римейн.
- Не значится.
- Альбас.
- 3-й взвод Пятой роты.
- Шмунц.
- Отсутствует.
- Либат.
Хоммер поднял голову и удивленно посмотрел на Ройса и Пранта:
- Четвертая рота...
- А какие роты были до этого? - уточнил Прант, - Шуман и этот, как его?..
- Седьмая и Третья, - ответил Хоммер.
Жандарм сгреб подбородок в ладонь:
- Седьмая, Третья, Пятая, Четвертая...
- Точно! - Ройс хлопнул себя по коленкам, - это цифры! Цифры, которые передают для нас!
- Не кричи - НКВД разбудишь. Может, это просто совпадение.
- Надо это все проверить, - сказал Хоммер, - Якоб, где идет эта реклама?
- По двум немецким каналам — 58 и 61. Вот! - Ройс вытянул палец к телевизору, на котором появился рекламный блок, - Вот, смотрите - это он! Он!!!
Все трое прилипли к экрану, на котором маленький седой старичок беседовал с корреспондентом:
- Вы знаете, я пожилой человек, и мне, с застарелым радикулитом, очень трудно нагибаться, вылавливая пыль в дальних углах или за мебелью...
Внизу картинки появилась надпись:
«Вальтер Шуман, 77 лет, пенсионер, г. Франкфурт-на-Майне»
-... Но, когда сын подарил мне этот замечательный аппарат, я был потрясен, что мне совершенно не надо мучиться и кряхтеть от боли в спине. Тут есть четыре специальные насадки, и с их помощью я могу добраться куда угодно. Я очень, очень доволен!
- Его фамилия немного изменена, - Хоммер смотрел в блокнот, - у старика в рекламе «Schomann”, а у нашего взводного - “Schumann”. Но на слух практически одинаково.
- Ну и что? - усмехнулся Прант.
- Гуго, такие совпадения — неспроста! - Хоммер заметно оживился, - Четыре фамилии наших взводных! Якоб прав — это наверняка какое-то послание - специально для нас.
- И как же его расшифровать?
- Считаю — нужно записывать все слова, которые говорят эти люди. Если это действительно тайное сообщение, то информация может быть заключена внутри фраз. Якоб, беги сейчас же в спальню и включай там второй канал, по которому идет эта информация. Мы будем тут. Записывай все, что услышишь и увидишь!
- Ладно! Есть бумага и ручка?
- Там, в спальне, у этой девчонки полно тетрадок и ручек. Заодно принеси и нам с Гуго.
* * *
Через два часа все рекламные блоки были просмотрены уже по нескольку раз, а все слова, произнесенные в них, выписаны буквально печатными буквами.
Прант в это время подменял Фридхофа. Когда он вернулся в столовую, его встретили улыбающиеся лица товарищей.
- Я вижу - есть новости? - спросил Прант, всматриваясь в веселые искорки в глазах Хоммера.
- Имеем семерых взводных из семи рот! - радостно ответил тот.
- Из каких?
- А вот прямо с Первой по Седьмую! - лицо молодого лейтенанта цвело.
- Интересно, - Прант закуривал сигарету, - Очень интересно! Говори дальше, Эдвин.
- Сейчас я зачитаю все тексты в том порядке, в каком они изначально располагались. С учетом времени, естественно. Потому что сначала шел рекламный блок по одному каналу, а, когда он заканчивался, все начиналось по другому. Общая протяженность всей информации — около часа. Потом все это повторяется.
- Заметим, - Хоммер поднял указательный палец, - что все семь фамилий немного изменены — на 1-2 буквы. Это не нарушает их прочтения и понимания, но тем не менее такая ошибка есть.
- Маскировка? - сощурился Прант.
- Совершенно точно. Чтобы русские ничего не поняли. Заметь, Гуго, что даются имена именно взводных — небольших офицеров. А не, например - ротных командиров. Уверен, что это сделано специально — вряд ли через семьдесят лет эти люди кому-нибудь известны... А для нас — все как на ладони.
- Итак, - Хоммер, торопясь, раскладывал перед собой разнокалиберные листы бумаги, - Сейчас я зачитаю вам все тексты.
- Первым идет сообщение госпожи Фриды Ватенберг, 58 лет, город не указан. Это, по нашей версии - командир 2-го взвода Шестой роты Хельмут Ватенберг. Вот слова этой женщины:
«Когда я попробовала этот шампунь, я была просто потрясена! У меня очень ломкие, откровенно скажу — плохие волосы, но тут... Они стали такими нежными, шелковистыми, пушистыми! Я даже не думала, что такое может быть. У меня нет слов! Я считаю, что это шампунь №1 в мире!»
Второй идет Генрих Бааде, 23 года, город тоже неизвестен. У нас он — взводный Второй роты Ганс Баде:
«Стоило мне три раза вымыть голову этим шампунем, как у меня полностью исчезла перхоть. Мои отношения с девушками сразу изменились в лучшую сторону. Я очень доволен!»
Третья — Кристина Вайтценвек, 35 лет, домохозяйка. Она представляет лейтенанта Седьмой роты Вальтера Вайтценвека:
«У меня маленькие дети. Близняшки 9-ти лет от роду. Все мамы знают, как трудно держать головы маленьких сорванцов в порядке. Я попробовала этот новый шампунь, который посоветовала мне подруга. И была изумлена! Посмотрите на кудри моих маленьких крошек! Правда же - они похожи на ангелов?»
- Дальше у нас идет реклама пылесосов, - продолжил Хоммер, - тоже три человека:
Первый — уже знакомый нам Вальтер Шуман, 77 лет, Франкфурт-на-Майне. Он же — Фриц Шуман, Третья Рота:
«Вы знаете, я пожилой человек, и мне, с застарелым радикулитом, очень трудно нагибаться, вылавливая пыль в дальних углах или за мебелью. Но, когда сын подарил мне этот замечательный аппарат, я был потрясен, что мне совершенно не надо мучиться и кряхтеть от боли в спине. Тут есть четыре специальные насадки, и с их помощью я могу добраться куда угодно. Я очень, очень доволен!»
Следом — госпожа Мадлен Букман, 36 лет, Берлин. То есть — Фриц Бухман, Первая рота:
«Я не очень люблю домашнюю уборку. Она всегда ассоциировалась у меня с неудобствами и трудностями. И вообще — я страшная лентяйка. Но тут я была поражена! Этот маленький, компактный аппарат так легок и приятен руке! А чистит просто как зверь! Не единой пылинки, несмотря на то, что у меня целых семь кошек. Работать с ним — одно удовольствие!»
Петер Либат, 29 лет, Ганновер. Он же — Хорст Либат, Четвертая рота:
«Мы с женой живем на небольшой съемной квартире. Свободного места, скажу вам откровенно — почти нет. Но мне очень понравился этот удобный, компактный пылесос. Глядите - шланг легко свертывается, а рабочая трубка — телескопическая, может уменьшиться в пять раз. Поэтому я легко могу убрать этот аппарат куда угодно, даже сюда - под обувную полку!»
И последняя реклама. Ханна Альбас, 34 года, домохозяйка. Она же — Фридрих Альбас, Пятая рота. Рекламирует ножи:
« Когда я купила этот замечательный набор из восьми различных ножей, моя готовка полностью преобразилась. Тут есть ножи для самых различных надобностей, и они могут решить все проблемы на кухне. Очень всем рекомендую этот набор!»
- Что же получается? - почесал голову Ройс, - Семь взводных сообщают нам какую-то информацию?
- Наверняка, - кивнул Хоммер.
- И как это все расшифровать? Я вообще не представляю, что из этой белиберды можно вытянуть!
- Семь... Семь посланий, - задумчиво проговорил Прант, - Нет, камрады, если тут что-то есть, то оно должно лежать на поверхности...
- Может - это номер телефона? - сказал Хоммер.
- А что? Вполне...
Все поднялись в маленькую спальню, где сидели пленные хозяева.
- У вас телефоны из скольких цифр состоят? - спросил Прант Павла Хагурова.
- Из десяти.
- А меньше есть?
- Угу. Некоторые городские и федеральные номера.
- Семь цифр — может быть такой?
- Да.
- Ну вот вам и ответ, - повернулся Прант к товарищам, - здесь есть семизначные номера.
Хоммер склонился над листками:
-Если ты говоришь, Гуго, что тут все должно быть очень просто... То, возможно, цифры телефона идут в той же последовательности - как шла сама реклама? То есть - первой нам дали Шестую роту, а последнюю — Пятую.
- И что получается?
- 6273145
Прант записал номер на листочке и показал Хагурову.
- Нет, - сразу сказал тот, - с шестерки номер не может начинаться никогда.
Ройс выругался.
Хоммер внимательно вчитывался в рекламные тексты.
- А вы заметили, что в каждом сообщении упоминается некая цифра?
- Вроде было такое, - кивнул Прант.
- А что - если тут и спрятан номер телефона?
- И как это может быть?
- А вот смотри! Мадлен Букман из Первой роты сообщает, что у нее 7 кошек. Значит, мы можем допустить, что первая цифра в номере — семерка! А Либат из Четвертой роты говорит о том, что пылесос складывается в пять раз. Значит, четвертая цифра — пять!
- Ну-ка, ну-ка..
Прант с явным интересом подсел к столу и, что-то бормоча себе под нос, стал выписывать на бумаге новые данные.
- А вот такой есть номер? - развернулся он к Павлу, показывая ему листок, -7345819?
- Да, такой вполне может быть.
Ройс в радости воздел руки кверху:
- Нас ищут! Это точно сигнал от наших! Они знают о нас!
- Или от русских, - без эмоций сказал Прант.
- Ты что, это же передачи из Германии!
- Ну, мало ли откуда русские могут подать сигнал, чтобы выйти на наш след.
Улыбка слезла с лица Якоба.
- Гуго, тебе большевики уже из-за спины мерещатся, - усмехнулся Хоммер.
- Потому что я реалист, и на все всегда смотрю скептически.
- Но, согласись — придумано неплохо!.
- Соглашусь.
- Ну и что будем делать?
Темные глаза Пранта непроницаемо глянули на лейтенанта.
- Нужно хорошенько все обдумать!
* * *
- Занятно, - произнес майор ФСБ Погодин, выслушав доклад старшего лейтенанта Анциферова, - Значит - наша система эти послания не увидела?
- Так точно! Пропустила. Хотя в архиве есть полные списки офицеров дивизии «Викинг». Просто в фамилиях заменены 1-2 буквы, что сделало их полностью неузнаваемыми для компьютера.
- А ты-то как это распознал, Кирилл?
- Совершенно случайно, - лицо Анциферова цвело радостью удачи, - Передачи шли по двум крупным немецким каналам. Они — прямые конкуренты друг друга, соответственно — у каждого есть свое личное рекламное агентство, которое изготавливает все эти ролики. Но наши коллеги из БНД, видимо, так торопились, что снимали в одной и той же студии. Естественно, старались, чтобы декорации не пересекались, но...
Старший лейтенант застучал по клавиатуре, и на экране компьютера появились две совмешенные картинки.
- Смотрите, Виктор Николаевич. Вальтер Шуман — который рассказывает о пылесосе — стоит на фоне серванта, где стоит набор чайной посуды. Сзади, на стене — красивый ковер. Этот же ковер мы видим в рекламе шампуня по другому каналу. Вот он — отражается в зеркале позади женщины. Всего лишь уголочек, но цвет и рисунок — те же... А это Ханна Альбас — фанатка ножей. Сидит за столом на кухне, а рядом — чашка из сервиза господина Шумана.
- Дальше было делом техники — я внимательно проанализировал все появившиеся сегодня рекламные ролики, расширенным поиском все-таки выявил скрытые фамилии офицеров СС, и — вот он — переданный им телефон! 7345819!
- Молодец! - Погодин смотрел на лейтенанта с искренним уважением, - Местонахождение номера установил?
- Город Должанск Луганской области Украины. Идеальное местоположение для принятия звонка с территории России. Кстати - номер тоже наш, федеральный.
- Входящий-исходящий трафик?..
- Отслеживаю в режиме онлайн с применением всех спецсредств, товарищ майор. За последние трое суток ни звонков, ни смс не было.
Погодин вернулся в своему столу и поднял трубку простого черного телефона, на котором не было никаких привычных дисков и кнопок:
- Немедленно соедините меня с полковником Адриановым.
47
г. Саров (бывший Арзамас-16)
Российский федеральный ядерный центр —
Всероссийский научно–исследовательский институт экспериментальной физики
14 августа 2010 года
День
Август Бем сидел в одних трусах на узкой незастеленной кровати, почесывая незагорелое плечо и глядя в белую стену перед собой.
Кроме деревянной кушетки, не содержащей в себе никаких железных частей, прикрученных к полу столику и табуретки, и простенького санузла за занавеской - другой обстановки в небольшой комнате не было, отчего она явственно напоминала тюремную камеру. Впрочем, решетки на узком окне под потолком не было, но толстенное стекло, едва пропускающее солнечный свет, вполне заменяло ее.
Привезли их всех сюда позавчерашней ночью, и с тех пор Бем больше не видел своих товарищей. Видимо, всех рассадили в такие же одиночные клетушки.
По приезду его заставили принять душ и выдали новую одежду — белье и синий тренировочный костюм. Нос, разбитый сапогом Бергера, был окутан плотной стерильной повязкой.
После сытного ужина ему позволили хорошо выспаться. А вчера с полудня начались нескончаемые медицинские исследования.
У Бема взяли все возможные анализы, подчас весьма неожиданные, иногда — довольно неприятные и болезненные. Затем, до самого вечера, он висел, сидел и крутился на разнообразных тренажерах, а двое молчаливых русских, опутав танкиста разноцветными датчиками, старательно фиксировали полученные результаты. В минуты отдыха продолжались нудные допросы, охватывающие не только недавние события в захваченном поселке, но и предшествующие перемещению во Времени дни и недели. Русские явно хотели понять причину всего случившегося, но слишком широкий спектр задаваемых вопросов отчасти давал понимание — они сами не знают — к какого конца подступиться к решаемой проблеме.
Сегодня утром его опять сводили в лабораторию, взяв натощак кровь из вены, а потом оставили в покое. С тех пор Август, маясь, находился в полной тишине и одиночестве, тоскливо размышляя о своей дальнейшей судьбе.
* * *
Дверь отворилась, и в комнату ворвался вкусный запах вареной курицы. Вошли двое мужчин в белых халатах. Ни одной женщины танкист тут пока не встречал.
- Обед, - сказал один из вошедших на чистом немецком языке.
Этот человек всюду сопровождал Бема — в лаборатории и комнаты с тренажерами. Скорее всего, он следил за ним и в «камере», хотя никаких «глазков» или просто подозрительных отверстий пленник нигде не замечал.
Бем молча наблюдал, как второй сотрудник расставляет на столике деревянные миски с обедом — горячей куриной лапшой, жареной картошкой с котлетой и салатом из резаных огурцов с майонезом.
- Меня сегодня еще будут обследовать? - гнусавя от забинтованного носа, спросил он охранника.
Тот пожал плечами.
- Скажите... А... Что будет потом? - Август напряженно смотрел в лицо человека в белом халате.
- Не понимаю вашего вопроса.
- После этих всех лабораторий! Что со мной будет?
- Не знаю, - сухо сказал тот, - Это вне моей компетенции.
- Но хоть...
- Мне запрещено разговаривать с вами на подобные темы. Соблюдайте предписанный режим и делайте то, что от вас требуют. Это все, что я могу вам сказать.
* * *
Через этаж от камеры Бема, в другом крыле научного центра, в просторном, тщательно кондиционируемом кабинете, находились два человека. Они не были коллегами, но, судя по уверенным властным взглядам, явно относились к руководящему составу.
Поэтому хозяин кабинета, высокий сухопарый старик с белыми как снег волосами, демонстрируя уважение, сидел не за огромным столом, уставленным начальственными телефонами, а в кресле, напротив своего визави.
Это был Яков Всеволодович Грицинский, академик, доктор наук, ведущий в самом секретном российском научном центре несколько особых направлений, в обывательской среде слывущих нереальными и фантастическими. В частности, под его руководством в Сарове занимались исследованием Времени и возможности путешествий в нем.
Его собеседник — генерал-майор ФСБ Дмитрий Мельников — был помоложе и имел более цветущий вид. Под его началом были многочисленные спецслужбы, охраняющие покой и безопасность тысяч ученых и сотен секретных лабораторий. Также Мельников непосредственно курировал ряд научных проектов, осуществляя не только контроль, но и всестороннюю помощь по линии своего всесильного ведомства.
Сейчас внимание обоих было приковано к немецким солдатам, по неизвестной пока причине переместившимся из 1942 года, плененных затем спецназом и доставленных прошлой ночью прямым рейсом из Краснодара. Разгадкой этого невероятного события и был всецело поглощен академик Грицинский.
* * *
- Уже больше полувека я занимаюсь Временем, - говорил он внимательно слушающему Мельникову, - Но почти ни на шаг не продвинулся. Мы пробовали многое - и в теории, и на практике. Моделировали самые различные физические процессы, но результатов нет. Видимо, все лежит в плоскости Теории Относительности, но, к сожалению, пока мы не можем практически ее проверить. Слишком уж масштабные там явления...
- Честно говоря, закрадывались мысли о полной невозможности этого процесса... Как с бозоном Хиггса, существование которого предсказано еще в Стандартной модели Вселенной Эйнштейна, но в реальности его никто еще не смог поймать(63). И вдруг — прямое подтверждение возможности перемещения во Времени! И люди, которые это осуществили!
- Да, - кивнул Мельников, - Теперь уже в этом можно не сомневаться.
- Впрочем, сами немцы вряд ли нам помогут... - нахмурился Грицинский.
- Дало что-то их обследование?
- Ничего! Абсолютный ноль! Эти семеро — обычные молодые парни, все, подчеркиваю — все! - физиологические показатели которых находятся в пределах нормы. Если не считать выявленного у одного из них триппера и почти поголовной вшивоты...
- Значит — здесь тупик, Яков Всеволодович?
- Нет, мы, конечно, будем проводить более глубинные исследования, попробуем на атомарном уровне, а может - и на квантовом, но... Я очень сомневаюсь, что мы обнаружим в них что-то, реально приводящее к разгадке тайны.
- Так что вы думаете? Почему это произошло именно с ними, а более ни с кем другим? И конкретно - 11 августа под Белореченском?
Грицинский метнул на Мельникова слегка настороженный взгляд из-под кустистых бровей.
- Пока у меня две версии, - произнес он, - Либо это случайный или намеренный эксперимент — в нашем времени или в том, военном, либо — исключительное, редчайшее, сочетание одного или нескольких природных явлений и процессов. В частности, мое внимание привлек тот факт, что перемещению предшествовала сильная, но короткая гроза с несколькими молниями. Это мы установили как по допросам пленных, так и архивным сводкам метеорологической службы 4-й воздушной армии Северо-Кавказского фронта за 10 и 11 августа 1942 года. Кстати, такая же гроза была в ту ночь и в наше время — и как раз в районе поселка Речной.
- Значит, причиной все этого явилась молния?
- Вполне может быть! - академик, довольно бодро для своего возраста, вскочил с кресла и взволнованно заходил по кабинету.
- Молния! Неслыханная сила тока и напряжения, и до сих пор крайне малоизученное явление природы! Мы занимались этим в Высокогорном Геофизическом институте, под Нальчиком... Там почти идеальные условия для наблюдения, но... Воссоздать процесс в лаборатории не получается...
- Возможно, - произнес Мельников, - Что в данном случае молния все-таки не являлась первопричиной событий. Скорее — она выступала лишь как источник энергии.
Грицинский торопливо сел, впившись глазами в собеседника.
- Что вам известно?
- Яков Всеволодович, за эти полтора дня мы провели некоторую работу по своей линии. И кое-что выяснили...
- Говорите же!
Мельников взял со стола пухлую потертую папку из коричневой кожи и, щелкнув замочком, извлек несколько бумаг.
- Вот протокол допроса некоей Ирины Белевской, 1993 года рождения, жительницы Белореченска, присланный вчера из УФСБ Краснодарского края. Она была в числе заложников в поселке Речной. Впоследствии бежала оттуда вместе с известным вам Ситниковым...
- А! Тот лейтенант Красной Армии, который переместился вместе с немцами?
- Да. Так вот, Белевская показала следующее... Я зачитаю, Яков Всеволодович:
«... - Этот немецкий офицер, который сидел за столом - он разбирал большие часы.
- Какие часы?
- Очень крупные, металлические, белого цвета. Но они точно наручные, с широким ремешком. Я таких никогда и не видела раньше...»
- Этим офицером был фельджандарм Гуго Прант, которого сейчас активно разыскивают люди Адрианова, - пояснил Мельников.
Грицинский слушал со всем вниманием.
- А вот из допроса Алоиза Денгеля, пулеметчика. Он сидел напротив этого Пранта, когда они ехали в Речной, и в грузовик угодила молния. Судя по всему, после этого они и переместились во Времени.
«... - И тут со скобы сорвалась длиннющая искра - и прям в рацию! И вдребезги! А вокруг все наэлектризовало, у меня волосы под каской аж дыбом встали. Да что там волосы! У Пранта руку к самому кузову примагнитило, он еле ее отодрал!»
Грицинский задумчиво потирал переносицу:
- Вы думаете, необычные часы, которые были у жандарма?..
- Не исключено. Во всяком случае, данный факт нас очень заинтересовал, и сегодня мы провели более подробную беседу с Денгелем. Вот что удалось выяснить:
«... - Хоммер, наш лейтенант, похвалил часы у Пранта... Спросил, где он их достал.
- Что ответил Прант?
- Что нашел их в Ростове, у переправы.
- Продолжайте.
- Фридхоф предложил Пранту поменяться. Но тот отказался.
- Это все?
- Вернер еще подержал в руках эти часы. Сказал, что тяжелые, наверное — из стали.
- Опишите их подробно.
- Большие, широкие и выпуклые такие... Вроде как небольшой будильник!
- Циферблат видели?
- Да. На белом фоне крупные черные цифры.
- Римские или арабские?
- Чего?
- Нарисуйте на бумаге эти цифры... Ясно, арабские. Ремешок какой был на часах?
- По-моему — черный...»
- А теперь, Яков Всеволодович, самое главное! - Мельников положил перед собой очередной, густо усыпанный текстом, лист.
- Параллельным расследованием мы установили всех родственников разыскиваемого Андрея Ситникова. Оказалось, что родной дядя его матери — крупный ученый-физик, профессор, работавший до войны и в ее начале в Ростовском государственном университете. Виноградов Борис Михайлович, 1881 года рождения.
Грицинский напряженно смотрел на него.
- 22 июля 1942 года, ровно за два дня до захвата Ростова немцами, профессор Виноградов эвакуировался с последней группой сотрудников физического факультета. К сожалению, он погиб. И это случилось... как вы думаете, где?
- Неужели на Ростовской переправе?... - пробормотал Грицинский.
- Именно! Рядом с машиной взорвалась авиабомба, чудом выжила лишь одна лаборантка - Вера Черышева. Она и рассказала потом о случившемся. В дальнейшем этот район попал в зону ответственности дивизии «Викинг». Так что найденные Прантом часы вполне могут иметь отношение к погибшему ученому.
- Виноградов... - седой академик задумчиво стукал сухим кулаком об ладонь, - Я читал его работы... Он занимался не только физикой, но и химией, и материаловедением. Много работал по теме Сверхпроводимости(64), да и вообще по проводникам... Хотя - исследований по теории Времени у него не было.
- Лаборантка сказала, что он вез с собой целый чемодан бумаг. Разумеется — ничего не сохранилось, а жаль!
- - Да уж!... Хорошо бы почитать эти записи! - Грицинский снова поднялся, - Проводники!.. Материалы, изменяющие направление и силу магнитных полей... Это вполне может являться ключом к разгадке тайны. Прискорбно, что профессор работал лишь «в стол», на себя, ничего не публикуя...
- Возможно — хотел довести свое изобретение до совершенства.
- А было ли оно вообще — это изобретение - дорогой Дмитрий Александрович? Не выдаем ли мы желаемое за действительное? Мы же не знаем точно — чьи именно часы носил на руке этот жандарм. И, главное — имеют ли они вообще какое-то отношение ко всему этому...
- Но совпадения слишком явные, чтобы быть простой случайностью. Необычные часы, размер которых наводит на мысль о размещенном внутри приборе. Человек, который мог их создать и который погиб там, где их потом нашли. И необъяснимое перемещение во Времени их нового владельца. Миллионы людей попадали под удар молнии или находились весьма близко, но ни один не попал ни в прошлое, ни в будущее...
- Не знаю... - Грицинский, сощурясь, смотрел в забранное глухими шторами окно, - Теоретически, как версию, это, пожалуй, можно допустить. Но все же...
- Кстати, забыл вот что еще вам рассказать, - сказал Мельников, - Эта лаборантка, Черышева, вместе с подругой ночевала у Виноградова накануне эвакуации. И вспомнила, что вечером того дня к профессору приходил военнослужащий, которого тот называл «Андреем». Около часа они вдвоем сидели на кухне и разговаривали.
- Ситников?
- Вне всяких сомнений. Вы по-прежнему считаете, что столь странное переплетение лиц и событий - случайность?
- Гммм...
- Поэтому, Яков Всеволодович - как минимум два человека осведомлены о часах и их возможном назначении. Немец Гуго Прант, у которого они, скорее всего, сейчас находятся, и Андрей Ситников, узнавший о них либо от дяди-профессора, либо от своей подруги Белевской. И оба находятся в бегах.
- Но, - Мельников усмехнулся , - Судя по тому, как судьба водит их вокруг друг друга, можно ожидать, что они обязательно встретятся снова. А вот каков будет итог этой встречи — и для них самих, и для нашего мира в целом — неизвестно...
(63 - Бозон Хиггса — элементарная частица. Ее существование было экспериментально доказано только в июле 2012 года, то есть только через два года после описываемых событий.
64 - Сверхпроводимость - наличие у вещества нулевого сопротивления, то есть способность проводить через себя электрический ток без малейших потерь. Одновременно характеризуется полным вытеснением магнитного поля из этого материала. На сегодняшнее время эти свойства выявлены лишь у некоторых веществ, и то - при крайне низких температурах (что пока исключает их широкое практическое использование).
Наиболее интересное применение в будущем — создание устройств, не имеющих веса, перемещение любых тяжестей без всяких усилий и возможность человека летать, имея на себе лишь небольшой компактный приборчик)
48
Северная окраина Невинномысска
14 августа 2010 года
Вторая половина дня
Самые вкусные чебуреки на трассе Армавир - Минеральные Воды были здесь — в придорожном одноэтажном кафе «Парус». Построенное совсем недавно, заведение привлекательно сияло ярко-синими боками и стилизованной под изогнутую мачту корабля белоснежной вывеской.
Рядом располагался огромный пустырь, на сто метров от дороги укатанный широкими колесами мощных большегрузов, которые быстро освоили удобную и тихую стоянку. Хозяева, видя спрос на хорошую еду и отдых, уже потихоньку прибирали себе близлежащие площади, активно ведя переговоры с местной администрацией. Но уже сейчас на въезде торчала табличка «Охраняемая стоянка», а из поставленной рядом будки виднелась голова огромного черного пса.
Впрочем, чебуреки были не единственным пунктом местного меню, и Андрей, расположившись вместе с Ирой за одним из дальних столиков, с наслаждением уписывал тарелку с ухой из свежайшего кубанского налима.
- Сто лет первого не ел, - приговаривал он, - Обожаю супчика горяченького похлебать!
- А на фронте вам суп не давали разве? - Ира, сидя напротив, с удовольствием наблюдала, как ест ее друг.
Утреннее сало давно без следа растворилось в просторах ее организма, и, соблазнившись сногсшибательным запахом фирменного блюда, она заказала два чебурека. Их пока еще не принесли.
- На фронте «первого-второго-третьего» нету, - усмехнулся Андрей, - Это ж тебе не столовая... Там обычно весь обед в одном котелке был. Варили что-то типа гуляша — из всего, что под рукой...
- И офицеров так же кормили?
- У них доппаек был, конечно. Но я этого почти не увидел. Лейтенантом, считай, всего месяц побывал, да и то — в сплошном отступлении... Там не до разносолов было...
Полупустой зал вдруг начал стремительно заполняться проезжим людом. За Ириной спиной с шумом рассаживалась большая компания дальнобойщиков, и уши девушки тут же наполнилисьбасовито произносимыми техническими терминами, перемежаемыми актуальными дорожными сводками.
Сбоку, за их собственным столом, подсел молодой худощавый парень в пестрой рубахе навыпуск. Кинув мельком взгляд на ребят, он начал сосредоточенно ковырять жареную картошку с сардельками.
Андрей умолк, доедая сверкающую янтарными пятнышками жира уху. Его лицо, оживившееся во время разговора, снова стало мрачным. Ира прекрасно понимала причину этого.
* * *
День, начавшийся с ругани на поле, явно не задался. Было уже почти пять часов, а они все еще кружили по Невинномысску, продвинувшись от места ночевки едва ли на три километра.
Сначала не получилось быстро перебраться через реку. На хлипком мосту через Кубань стоял армейский пост, поэтому пришлось уходить на полкилометра южнее и там уже искать самостоятельную переправу.
Обмелевшая от жары река раскинула целую сеть бродов, видимых желтоватыми пятнами от просвечивающего со дна песка. По одному из них они и двинулись, повесив на шеи связанные шнурками кроссовки.
Ира, идя «след-в-след» за прощупывающим путь палкой Андреем, тем не менее ухитрилась провалиться с головой в яму, в результате чего следующий час, просушивая джинсы и кроссовки, сидела на пляже в одном белье — благо оно было не кружевное и весьма походило на купальник. Двигаться в мокром Андрей ей решительно запретил.
Сам он, развернув веером Ирины деньги, также утонувшие в омуте, держал их под лучами жаркого солнца.
Внезапно дунувший ветерок выхватил из замешкавшихся рук две тысячные купюры и по закону подлости опустил их почти на середину реки. Банкноты удалось спасти, но это тоже потребовало времени.
Дойдя, наконец, до города, они заглянули в аптеку, где, купив бинт и стрептоцид, тщательно обработали и перевязали раненую ногу Андрея. Дальше опять двинулись к трассе, но по неизвестной причине заблудились. Хотя встреченные прохожие и указывали молодым людям правильное направление, вынесло их снова к реке, к тому же самому пляжу, где на песке еще оставались следы их ног. Суеверная Ира перекрестилась, ее спутник только сплюнул от досады.
Андрей, нога которого разболелась не на шутку, еле шел, сильно хромая.
Выбравшись, наконец, на окраину Невинномысска, ребята решили передохнуть и пообедать. А заодно — обдумать планы ночлега, ибо вечер был уже не за горами.
* * *
Хозяин кафе, широченный мужик с красным лицом и огромным пузом, самолично вынес в многолюдный зал громадное расписное блюдо со шкворчащими тестяными пузырями свежайшими чебуреками с бараниной. Сзади семенила его на удивление худенькая дочь, неся поднос с пластиковыми тарелками. Помня тренированной памятью все сделанные заказы, девушка ловко выхватывала широкими щипчиками мягкие чебуреки, раскладывала их на тарелки и с улыбкой подавала заждавшимся клиентам.
Расположившаяся рядом с ребятами компания дальнобойщиков с восторгом приветствовала очаровательную разносчицу, расхватав больше половины дымящегося блюда. Унылые проблемные разговоры прекратились, уступив место шуткам и пошлым бородатым анекдотам.
Ира с удовольствием вонзила зубы в горячую луково-мясную сердцевину чебурека. На пластиковую тарелку ливанул сочный густой бульон, зацепив несколькими капельками уже требующую стирки и глажки майку.
- Свояченница ждала ребенка, пошла на УЗИ, - сквозь сочное чавканье долетело с соседнего стола, - а там ей говорят - «Патология у вас, и очень серьезная! У ребенка — невероятного размера яйца!»
Прекратив жевать, Ира затаила дыхание, стараясь не пропустить ни единого слова в таком удивительном рассказе.
- Баба плачет навзрыд, муж ее чуть не вешаться собрался, шутка ли — такое уродство! Че делать? Поехали из последних сил в Краснодар, в центр какой-то там... Короче — самый главный... А там их заново обследовали и выгнали на хрен! Девочка у вас, говорят, не ссыте — она просто кулачки между ног зажала!
Компания водителей взорвалась хохотом.
Всхлипывая от смеха, Ира поникла над тарелкой. Смеялся и Андрей, улыбнулся и сидевший рядом с ними парень, почти доевший свою порцию.
- А вот еще прикол!... - продолжал невидимый со спины рассказчик.
- Слушай, похоже, нам где-то тут придется ночевать, - проговорил Андрей, - Дело уже к вечеру, так что двигаться дальше — смысла нет.
- Я согласна, - кивнула Ира, - Опять в поле куда-нибудь, в сено? Хотя я не против — мне в стогу понравилось...
- Надо тут походить, поспрашивать, может — удастся комнатку какую снять...
- Да, тебе надо бы пару дней отлежаться, ногу полечить... А то совсем свалишься!
- Что, проблемы с жильем? - подал голос сосед, явно слышавший их разговор, - Если что — могу подсобить.
Андрей, оторвавшись от чебуреков, повернулся к нему.
- Да, ищем, где переночевать. Здесь, или ближе к Ставрополю — мы туда едем.
- Сенгилеево подойдет? - парень с шумом прихлебнул из кружки горячий чай.
- Это что такое?
- Водохранилище у Ставрополя. У меня там есть знакомые, они домик сдают посуточно. Рыбакам и просто... Хорошее место и недорого.
- А что за дом? - Ира смотрела с искренней заинтересованностью.
- Обыкновенный, деревянный. Комната и кухня. Туалет во дворе. Вам двоим — самое «то».
- А душ там есть?
- Ага! Ну как летняя дача, не знаешь, что ли?
- И сколько это все стоит? - спросил Андрей.
- Смотря на сколько заселяетесь. Чем дольше живете — тем дешевле.
- Ну... Дня на два, наверное.
- Тогда по 800 рублей на день плюс мне за услуги — тысяча. Залог за имущество — пять штук. Устроит так?
Андрей глянул на Иру, которая, чуть помедлив, опустила вниз пушистые ресницы.
- Ладно, годится! - сказал он, - Только нам надо продукты еще купить, мы же, видишь — без всего...
- Не проблема, - тряхнул головой парень, - Мне все равно надо к хозяйке заехать за ключами, она в самом Ставрополе живет. Оставлю вас там у супермаркета, и затаривайтесь на здоровье. Потом заберу вас и доставлю прям к домику.
- Добро! - улыбнулся Андрей, - Тебя как звать-то, друг-спаситель?
- Артем, - сказал тот, вяло пожимая протянутую руку.
49
Белореченск
14 августа 2010
Вечер
Капитан Проскурин на служебном «Форде» ехал по улице 40-летия ВЛКСМ, которую, как и прилегающий к ней район, он за сегодняшний день изучил уже вдоль и поперек. Здесь находилась школа, в которой училась Ира Белевская, поблизости жили ее подруги и учителя.
Сама Белевская накануне вечером сбежала из-под домашнего ареста, о чем Титов с откровенной досадой сообщил Проскурину:
- Этот вариант событий мы совершенно упустили! Людей не хватало, понадеялись на МВД. И они так охраняли и вели наблюдение, что Ситников спокойно, без всяких проблем, проник в дом и утащил свою подружку хрен знает куда!
- Вы думаете — это был он?
- Ну а кто же? Кому еще нужна Белевская?
- Может — сама сбежала?
- Да ну!.. Она выбралась на улицу с площадки второго этажа - через окно черного хода. Три метра высоты. Стекло вынуто инструментами, к мусоропроводу привязана выревка. Ты считаешь - семнадцатилетняя девчонка самостоятельно все это сделала? Кроме этого - за полчаса до ее побега, со слов наших горе-наблюдателей, в дом вошел работник «Службы газа». Посещал и квартиру Белевских. Лет 50-ти, седой, очкастый. Сто процентов — грим. И сто процентов — это Ситников!
- Теперь мы вынуждены открывать «второй фронт» и искать эту парочку, - удрученно проговорил Титов, - Подумать только — он был ведь почти у нас в руках! Поэтому, Стас — бросай все дела и дуй в Белореченск.
- Я беру на себя весь поиск по ним?
- Почти. По возможным направлениям их ухода уже работают ребята из Майкопского УФСБ. Хотя, если Ситников задействовал похожий маскарад и для своей подруги, наши ориентировки могут и не сработать... В общем — ты осуществляешь координацию всего этого направления, а, главное — проверяешь личные контакты Белевской.
- А если они решат пробираться в Донецк?
- Это мы отработаем отдельно. Ты же занимайся только родственниками и одноклассниками этой Иры. Хотя я очень сомневаюсь, что они решат затаиться где-то здесь, у знакомых... Не полные же они идиоты! Тем не менее — этот вариант нужно отработать полностью. И составить подробный рапорт — где был, что делал, какие меры принял... Сам знаешь, у нас — чем больше бумаги — тем чище задница!..
* * *
Опрос родителей Белевской мало что дал. Семья, конечно же, имела родственников в других городах, но контактов с ними практически не поддерживала. Тем не менее Стас добросовестно записал все имеющиеся адреса и фамилии.
Гораздо больший интерес представляли школьные и нешкольные приятели Иры. Отчим, проявив похвальное рвение, указал всех, кого знал, особо выделив некую Альбину Кондрашову.
Это была лучшая подруга Белевской, с которой, как выразился Пшеничник, они «дружили с самого горшка», и Проскурин сразу отправился к Кондрашовым, благо квартира находилась в том же доме, через два подъезда.
Дверь открыла худенькая черноволосая женщина лет сорока.
- Кондрашова Галина Георгиевна?
- Да... - она удивленно смотрела на Стаса, кутаясь в потертый домашний халатик.
- Капитан ФСБ Проскурин, - он поднес удостоверение к ее красивому, но испещренному ранними морщинами лицу, - Позволите войти?
- Пожалуйста, - в глазах ее плеснулся испуг, - А что случилось?
- Речь о близкой подруге вашей дочери — Ирине Белевской, - Стас оглядывался в просторной прихожей, - Знаете такую?
- Ну, конечно! - торопливо кивнула Кондрашова, - Я ее по телевизору сегодня видела! Сказали — разыскивается из-за тяжкого преступления. Что с ней случилось-то?!
- Соучастие в нападении на сотрудника милиции. С причинением телесных повреждений.
- О, господи! - женщина прижала жилистые руки к щекам, - Как же так?..
- Обстоятельств дела пока сообщить не могу. Ира к вам приходила? Вчера, сегодня? Звонила?
Они все так же стояли в прихожей.
- Нет, - черные глаза Кондрашовой с волнением и тревогой смотрели на оперативника.
- А где сейчас ваша дочь?
- С отцом на курорте - в Турции. У них путевка до 25-го числа...
- Вот как? - Проскурин с удивлением смотрел на нее, - А вас почему не взяли?
- Мне нельзя, - с грустью сказала та, - Врачи запрещают летать на самолетах. Нарушение мозгового кровообращения, на высоте это может плохо кончиться... Поэтому Альбина с папой всегда вдвоем путешествуют.
- Понятно. Самолетом всегда ж быстрее, чем на поезде. А когда они уехали?
- В среду. Рейс из Краснодара в Анталью, в 8-20 утра.
- И как долетели? - Стас вслушивался в мертвенную пустоту квартиры, - Звонят?
- Конечно, а как же!.. Каждый день. Все нормально, отдыхают, все хорошо...
- Оттуда связь, говорят, дорогая.
- А они там взяли местные сим-карты, получается очень дешево. Но Гриша сказал, чтобы я сама туда не звонила.
- Гриша?..
- Это Григорий Алексеевич, папа Альбины.
- Когда они назад приедут?
- 25-го. Альбиночке же в институт надо, в Ставрополь. Поэтому — жилье надо в аренду снять, не в общаге же жить... Григорий Алексеевич этим всем и займется в оставшиеся дни.
- Ясно. Вы им про Иру говорили что-нибудь?
- Да нет... Я ж сама только сегодня узнала!
- Тогда не рассказывайте им пока ничего. А если Ира вдруг объявится — сразу же позвоните по этому телефону.
- Хорошо.
- Напоминаю вам, Галина Викентьевна, что дело очень серьезное. Поэтому любая помощь Белевской будет рассматриваться как соучастие. Не стоит ставить благополучие и спокойствие своей семьи в угоду былой дружбе...
- Конечно, конечно, я все понимаю!... Ох, Ирочка, Ирочка!.. Она ж мне как вторая дочка была, вместе с Алечкой росли, дружили... Вот беда-то!
* * *
Остальные адреса, указанные отчимом Белевской, также оказались малорезультативными. Большинство знакомых Иры также разъехались на отдых или уже отбыли к новому месту учебы. Оставшиеся не могли сообщить большего, чем к этому времени знал сам Проскурин. И, конечно, никто не видел саму разыскиваемую.
Около пустынной школы, где присутствовали лишь сонный от жары охранник и трое гастарбайтеров, приводящих в порядок дорожки и клумбы, на двух скамейках расположилась небольшая стайка молодежи, в которой Стас обнаружил последнюю из неопрошенных одноклассниц Белевской — Лену Малову.
Провожаемые любопытными взглядами, они отошли в сторонку поговорить.
Стройная миловидная девушка с интересом смотрела на капитана.
- А вы правда из ФСБ?
- Честное слово, - склонил голову Стас.
- А как вас зовут? - в глазах ее мелькнули лукавые искорки, - Я не разглядела имени в удостоверении.
- Станислав. Так вот, Лена, мы разыскиваем вашу подругу — Иру Белевскую.
- А что случилось? - глаза девушки округлились.
- Она пропала.
- Как?...
- Да нет, мы не думаем, что с ней произошло что-то нехорошее. Просто она связалась с одним парнем и, видимо, сбежала вместе с ним. А вот он нас как раз и интересует.
- Интересно! А что за парень? Может, я его знаю?
- Вряд ли. Он приезжий с Украины. Гастарбайтер.
- Чудеса... - протянула Лена, - Чтобы Ирка сбежала с мужиком, да еще малознакомым... Не могу представить!
- Почему?
- Да она даже во дворе и в школе почти ни с кем не дружила.
- Что так? Необщительная?
- Да нет... Скорее — не любит к себе в душу пускать. Может — боится разочароваться в человеке, или еще что... Зато, если уж к кому привяжется, то прямо вся растворяется в человеке.
- А как у нее вообще с мужским полом?
- Встречалась, конечно, с ребятами, но близко ни с кем не сходилась. Хотя с ней многие хотели гулять - девчонка она нормальная, симпатичная, есть на что посмотреть...
- Вы с ней дружили?
- Не особо. Нет, конечно - общались, тусовались вместе, но подруга у нее всегда была одна и единственная — Альбина Кондрашова. Тут все понятно — они еще с садика дружили, вместе в первый класс пошли, всегда за одной партой сидели...
- «Не разлей вода»?
- Угу. Хотя по характеру они абсолютно разные. Альбинка — по жизни хитрющая, «себе на уме». Любила приврать, «пустить пыль в глаза». Очень рано стала различать людей — нужен или не нужен. Для учебы, будущей карьеры, личной жизни в конце концов. Одновременно — сильная, активная, энергичная. Короче — прирожденный лидер.
- А Ира?
- Эта — простая как три копейки! Порой — наивная даже. Никакой выгоды в отношениях никогда не искала. Если любит человека, уважает — все по-честному, искренне. Ну а если нет...
- А зачем тогда Альбина с ней дружила? Как я понимаю, Белевская ничего такого «выгодного» дать не могла? Или я ошибаюсь?
Лена пожала худенькими плечами.
- Не знаю. Может — нравилась Ирина привязанность. Или еще что-то...
Разговор увядал, но Проскурин видел, что девушка не очень хочет его заканчивать, все больше поглядывая на высокого плечистого капитана.
- А хотите, я вам фотки с нашего выпускного покажу?
- Давайте, - согласился Стас.
Лена, вытянув телефон из заднего кармана короткой джинсовой юбки, торопливо копалась в его архиве.
- Вот! - она развернула экран, на котором были изображены несколько девушек в нарядных платьях и накинутых на плечи праздничных лентах.
- Это все мы около школы. Вот Ира... Альбина, а это — я! Узнали?
- Конечно. А это кто с вами? - Проскурин показал на крепкого седоватого мужчину, стоящего чуть в стороне от школьниц. Сзади него виднелся новенький белый «Фольксваген».
- Это папа Альбины - Григорий Алексеевич. Мы потом поехали на его машине в кафе. Так хорошо повеселились!
Стас внимательно разглядывал фотографию. Ира была здесь в явно лучшем ракурсе, чем на унылом снимке, переданном из прокуратуры.
- Лена, а вы можете переслать это фото мне на почту?
- Без проблем! А какой у вас адрес? «Станислав-собака-фсб-ру»? - она заливисто засмеялась.
- Нет, - он тоже улыбнулся, - Все гораздо проще и менее официально.
50
Западная окраина г. Ставрополя
Дачный поселок «Зори Кавказа»
14 августа 2010 года
Вечер
Филиппок истомленно брел по очередной уличке садоводства, уже довольно равнодушно поглядывая на окрестные участки, на которых сосредоточенно копошились в огородах, или шумно, с музыкой, веселились многочисленные дачники, выбравшиеся на выходные из города.
«Пустая затея... - проносились сквозь витающий в воздухе аромат шашлыков усталые мысли, - Как я их тут найду — за глухими заборами?»
* * *
С раннего утра он методично прочесывал прилегающие к водохранилищу садовые товарищества, поминутно заговаривая о том о сем с гостями и местными жителями. Однако вкрадчивые беседы и поверхностный осмотр территорий не приносили никакого результата, и Филиппок уже начал жалеть, что подписался на поиски убийц малознакомого ему Соловья и его пропавшей машины.
«Черт меня дернул за язык! И так ведь в бригаду брали! А теперь, если что - прослыву лохом и треплом... С самого начала — никакого уважения не будет!»
Впрочем, особого авторитета по жизни у него никогда и не было, хотя Филиппок очень старался в этом плане и болезненно принимал постоянные неудачи. Но и в школе, которую он бросил после восьмого класса, и в армии, и в колонии, где он недолго сидел за кражу, да и во всей последующей жизни, насыщенной пьянками и временными шабашками — везде его считали нормальным веселым парнем — и только. Слушались и советовались по серьезным делам всегда с другими, и эти «другие» смотрели на Сергея как на пустое место.
Почему так происходило — от простецкой внешности, глупой кликухи, приклеившейся еще в детстве, или врожденной трусоватости, помноженной на невежество и разгильдяйство — Филиппок не понимал, но постоянно этим вопросом не заморачивался. Он всегда жил одним днем, и сегодняшний был явно неудачным.
* * *
«Пивка, что ли, еще дернуть? - выпитая час назад бутылка уже отзывалась сухостью во рту и тяжестью во взлохмаченной голове, - И - к Нинке?.. Пропади оно все пропадом!»
Свернув за угол, Филиппок очутился на крайней улице садоводства. Окутанные яблонями и вишнями домики смотрели на пожухлое бурьянистое поле, над которым, в жаркой синеве неба, висели, выглядывая мышей, два небольших ястреба.
Впереди, метрах в пятидесяти, стояли две молодые женщины. Одна, совсем маленькая и тоненькая, едва удерживала за руку плотного трехлетнего бутуза, который, крича и плача, рвался к закрытой калитке одного из участков. Ее подруга, постарше и значительно крупнее, с усмешкой наблюдала за этой сценой. Рядом с ней стояла девочка лет шести, в точности копируя выражение лица матери и сжимая в руке огромный воздушный шар ядовито-желтого цвета.
- Что за шум, а драки нет? - весело-развязно осведомился проходящий мимо Филиппок.
- Ну ты что же? - присел он около орущего мальчика, не столько с целью успокоить ребенка, сколько снять напряжение с затекшей от ходьбы спины, - Чего ревешь, а?.. Кто тебя обидел?
Рука его ласково легла на маленькое плечо настороженно притихшего малыша.
- Да мы шарик упустили! - после секундной паузы сказала худенькая мама, - Вон — на том участке лежит...
Тем не менее она немедленно привлекла сына к себе, и тот с готовностью спрятался за ее коленями.
- Что за шарик? - Филиппок выпрямился, с любопытством глядя на приятное лицо девушки.
- Как у меня! - вклинилась в разговор девочка, - Нам два шара купили — мне желтый, а Мише красный. Он с ним играл, а шарик от ветра взял и улетел - вон туда!
Она показала на заросшую территорию с небольшим одноэтажным домиком, еле видным из-за высоких кустов у забора.
Четыре пары глаз, из них три — женские - смотрели на Филиппка. Отступать было никак нельзя.
- Вот еще проблема! - хохотнул он, - Да я его сейчас запросто достану.
- Как же?.. - стройненькая оглянулась на ржавую рабицу, - Тут ведь закрыто...
- Ну ведь я не воровать лезу, правда? Не волнуйтесь, девушки, все будет чики-поки!
Филиппок приблизился к хлипкой деревянной калитке и, молясь, чтобы она не развалилась, водрузил левую ногу на огромный висячий замок. Схватившись за верхнюю перекладину, он рывком поднялся и перемахнул через ограждение, которое затряслось и заскрипело, но тем не менее выдержало.
- И где тут наш шарик? - неторопливо двинулся он по тропинке, осматриваясь по сторонам.
- Где-то за домом! - донесся взволнованный голос Мишиной мамы.
- Сейчас-сейчас, найдем...
Красное пятно шара обнаружилось в самом конце участка, в гуще разросшейся малины. Схватив добычу за веревочный хвостик, Филиппок не отказал себе в удовольствии немного полакомиться спелыми ягодами. Склонив особо мощную ветвь, он хватал губами красные пахучие плодики, и они сами падали к нему в рот, лопаясь сочным сладким соком.
Глаза, выбирающие очередную вкусную цель, скользнули между кустов и замерли. Малинная плеть выскользнула из разжавшейся руки и, тяжело покачиваясь, пыталась занять свое прежнее, выстраданное в конкуренции, место.
На соседнем участке, с торца добротного двухэтажного дома, располагалась огромная куча железных заборных листов, приваленная под самые окна. С правой стороны свисал кусок брезента. Угол его, видимо — от ветра — откинулся, обнажив край блестящего темно-зеленым лаком автомобильного крыла и хищно-изогнутую фару, в дизайне которой начинающий угонщик без труда узнал фирменный стиль «Ауди».
С минуту Филиппок стоял не шевелясь, катая во рту раздавленную малинку. Потом, сплюнув, быстро потрусил назад.
- Ура! - закричали ждущие его женщины.
- Держи, - Филиппок сунул добытый шар в распахнутые счастьем руки ребенка, и молча перемахнул через калитку.
- Спасибочки вам огромное! - Мишина мама легко тронула его руку, но он не обратил на это никакого внимания.
- Извините, надо срочно идти, до свидания, - Филиппок повернулся и на деревянных ногах зашагал в обратную сторону — откуда пришел.
* * *
Спрятавшись на углу улицы, он терпеливо выждал, пока неторопливо гуляющие дамы с детьми скрылись вдали. Затем мухой вернулся к покинутому участку.
Прыгать через шаткую калитку было уже небезопасно, поэтому Филиппок расплел рабицу с края забора. Прячась в высокой траве, он снова добрался до одичавшего малинника и затаился там, напрягая зрение в наливающихся вечерних сумерках.
В двухэтажном доме, за которым он наблюдал, явно кто-то был. Об этом свидетельствовали открытые окна с тяжелыми, едва покачивающимися от легкого вечернего ветерка, шторами, и тихое, еле слышное, бормотание нескольких голосов. Но, сколько Филиппок не вслушивался, ни одного слова он разобрать не смог.
* * *
- Да поймите же вы! - с жаром говорил Хоммер сидящим перед ним Пранту и Фридхофу, - Это действительно реальный шанс на спасение! Германия, наша Родина, подала нам сигнал — это совершенно очевидно!
- Как сказать... - задумчиво проговорил жандарм.
- Ты опять за свое, Гуго? Думаешь, такую штуку придумали русские? Хватит уже видеть во всем их происки! Опирайся только на факты. Вот он — телефонный номер! Нам надо всего лишь позвонить, и нас всех спасут!
- А если - ты позвонишь — и через десять минут вокруг дома будут пятьсот русских автоматчиков?
- Да почему же?!
- Потому! - Прант прихлебнул из кружки остывший чай, - Если ты расшифровал этот телефон, то это уже давно сделала и русская ФСБ - с ее техническими возможностями!
- Но можно же попытаться! Отойти от дома...
- Даже не думай! Звонок сразу же засекут, и ты будешь как на ладони. Уж поверь мне - я достаточно знаю о современных средствах слежения... Тут везде висят спутники, которые постоянно фотографируют всю планету.
- Спутники?.. - непонимающе нахмурился Хоммер.
- Искусственные объекты, которые вращаются вокруг Земли. Вроде Луны, только гораздо меньше, конечно. С их помощью обеспечивается связь, телевидение и этот самый Интернет... Плюс — следят за всеми людьми. Так что не надейся спрятаться где-нибудь в лесу — они увидят даже цвет шнурков твоих ботинок.
- Я согласен с Гуго, - прогудел Фридхоф, - Телефон — это русская засада, и кончится она для нас очень плохо.
- А затея Проскурина так не кончится? - запальчиво вскричал Хоммер.
- Тут хотя бы все понятно. Поехали — постреляли русских — положили деньги в карман. Что тут сложного? Наоборот — очень даже выгодно!
- Ага, а если прикончат тебя?
- По-моему, - развязно ухмыльнулся Фридхоф, - Ты просто боишься предстоящего дела, Эдвин. Поэтому и хочешь увильнуть.
- Я — боюсь?!
- Ну не я же.
- Да как ты!..
- А так. Сидеть в русском лагере гораздо безопаснее, чем подставлять свой лоб под пули. Правда ведь?
Ошеломленный оскорблением, лейтенант некоторое время молча смотрел на своего недавнего подчиненного. Нужно было ответить — немедленно и предельно жестко — но он не чувствовал в себе ни сил, ни уверенности для такого шага. В устойчивой и привычной системе субординации за последние дни произошли очень серьезные изменения.
Еще неделю назад все было четко и понятно. Он — офицер. Звание пока — самое младшее — но оно уже возводило Эдвина в особую касту, на много ступеней отделенную от рядового и унтер-офицерского состава. Его слушались, ему внимали, его приказы исполнялись беспрекословно, «сломя голову». Тем же Вернером Фридхофом.
Все это льстило, возвышало ничем более не примечательного ганноверского паренька над окружающими, и подтверждало правильность выбранного им жизненного пути.
Но в эти несколько суток все резко поменялось. Старшие офицеры дивизии оказались в невообразимой дали Времени, и авторитет Хоммера, опирающийся лишь на неширокие погоны,сник. Теперь в их маленьком отряде, все более напоминающим уголовную банду, начинали править сила и жестокость — одни из основных показателей лидерства.
Эдвин этими качествами явно не обладал, поэтому все чаще вынужден был уступать в решениях и спорах Пранту и Фридхофу, постепенно занимая свое истинное — последнее — место в группе. Отныне авторитет надо было зарабатывать лично, самостоятельно. Но условий для этого было не так уж много. Да и особого желания — тоже.
* * *
- Угомонись! - ботинок Пранта чувствительно пнул пулеметчика, - Нам еще друг с другом войны не хватает.
- Пойду сменю Ройса, - Хоммер повернулся и, нахохлившись, двинулся в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
- Таньку пришли сюда! - гаркнул ему вслед Фридхоф, - Пора ей ужином заняться...
Лейтенант ничего не ответил, яростно застучав ботинками по ступенькам. Через несколько минут в столовой появился Ройс, толкая перед собой Хагурову.
- Ну, что решили? - спросил он, доставая из холодильника кастрюлю со смородиновым компотом.
- Звонить не будем, - твердо сказал Прант, - Риск слишком велик.
Он прошел в прихожую и потянул с вешалки защитную куртку.
- Я в сортир.
* * *
Не дыша, Филиппок пожирал глазами высокую фигуру, неторопливо идущую вдоль дома к дощатому туалету. Темные, посверкивающие из-под надвинутой кепки, глаза, узкие змеящиеся губы и мощная квадратная челюсть — все это он видел позавчера утром и запомнил на всю жизнь.
Бандит, скрипнув дверью, скрылся в кабинке, и Филиппок, чувствуя в груди неприятный холодок, пулей рванул к выходу.
Проскользнув сквозь дырку в рабице, он выпрямился, отряхнулся и торопливо зашагал по уже прохладной вечерней уличке. Навстречу, приседая на убитых амортизаторах, катилась старая серая «девятка».
Пропустив машину, Филиппок отошел на пару десятков метров и осторожно оглянулся. Автомобиль стоял у ворот покинутого им участка. Щуплый водитель в цветастой рубахе возился с замком, а пассажиры — высокий парень в темных джинсах и майке, и стройная светловолосая девушка — ожидающе стояли рядом, сжимая в руках несколько увесистых пакетов.
Отдалившись на порядочное расстояние, он набрал номер Чеснока.
- Абонент временно недоступен... - прозвучал мелодичный женский голос.
«Что за хрень..»
Еще с полчаса он кружил в сгущавшихся сумерках, названивая своему новому бригадиру, но тот по-прежнему не отзывался.
«Тьфу ты, черт! Куда он подевался?..»
Измотанные ноги сами направили Филиппка вглубь поселка, туда, где летние дачи сменялись добротными постоянными домами. У одного из них, хорошо знакомого — со свежепокрашенными недавно им самим наличниками — он остановился, растворил калитку и уверенно вошел на территорию, с удовольствием вдыхая густой вечерний аромат ухоженных плетистых роз.
На крыльце дома показалась невысокая женщина лет 40, с малокрасивым, но радушным лицом.
- А, Сережик! Приветики! А говорил — только на следующей неделе будешь.
Это была Нина (по паспорту — Нинель), подруга и - с зимы — любовница Филиппка, к которой он все чаще захаживал в гости, оставаясь порой на несколько дней.
- Салют! - он склонился к ласково подставленным губам.
- Да, видишь вот — опять тут дела появились. Вот и зашел... Попить есть чего?
- Конечно! Пойдем...
В прохладной, чисто убранной гостиной Сергей с наслаждением вытянул большую кружку белого сухарного кваса, мягко шибающего в нос сладкими газиками.
- Ты как? Проездом или переночуешь? - Нина присела рядом на табуретку.
«А действительно? Что теперь? Ехать в Ставрополь и ждать Чеснока на его квартире? Или как?...»
- Оставайся! Я днем у рыбаков пару судачков сменяла на бражку, сейчас пожарю, салатик с огурчиками, зеленушкой и майонезиком сделаю... По жаре-то самое оно!
У Нины было три неоспоримых достоинства. Она была непритязательной в сексе, не лезла в душу и очень хорошо готовила. Все это значительно перевешивало и нескладную фигуру, и 14-летнюю вздорную дочку, с которой у Филиппка совсем не ладились отношения.
На столе появилась трехлитровая банка с самогоном, настоянном на целых вишнях.
- Махни с устаточку под бутербродик. Я быстро рыбку сготовлю, а ты пока посмотри у Тани дверь в комнату — она за порог что-то цепляется. Может, петля провисла?
- Ладно, - махнул рукой Сергей, - Остаюсь. Свои дела я сделал, так что пусть теперь они меня сами ищут... Где мои инструменты?
51
Ставрополь
14 августа 2010 года
Вечер
На увитой виноградом веранде трехэтажного каменного дома на южной окраине Ставрополя стояли двое мужчин. Один, лысый и пухлый, возрастом явно за шестьдесят, был одет в растянутые треники и цветастую, расстегнутую на волосатой груди, рубаху. По уверенности, с которой он держался, было понятно, что именно он является хозяином особняка.
Второй, худощавый и коротко-стриженный, был лет на 15 моложе. Засунув густо татуированные руки в карманы фирменных темно-синих джинсов, он без эмоций слушал собеседника, уставив на него пустые темные глаза.
- Золотишко удалось хорошо пристроить, Олег, - говорил толстяк, - Прибыль, как всегда, изрядная. Деньги сейчас возьмешь?
- Да, - худощавый протянул левую руку, на которой отсутствовал мизинец и половина безымянного, к недозрелой грозди белого винограда и, оторвав ягоду, кинул ее в рот.
* * *
Олегу Никифорову по кличке «Беспалый» было 42 года, и 15 из них от провел в далеких северных колониях, разматывая максимально положенный в 1992 году срок. Банда, к которой он прибился сразу после наступления в России капитализма, свирепствовала в Ставрополе, Армавире и Невинномысске, прибирая к рукам стремительно растущий в то время легальный и нелегальный бизнес. Олег активно включился в разборки и «стрелки».
Он не выделялся ростом и особенной силой, но его многие боялись. Прежде всего — из-за неподвижного, абсолютно ничего не выражающего взгляда. В сочетании с природной угрюмостью и немногословием глаза делали его непроницаемым и непонятным для других, поэтому с Никифоровым старались не связываться. Ибо нет ничего страшнее для человека, чем неизвестность.
Для тех же, кто все же рисковал глянуть ему в душу, у него имелась решительность и готовность немедленно пустить в ход любое имеющееся под рукой оружие — от автомата «Калашникова» до ножки кухонной табуретки.
Два пальца, потерянные в уголовных войнах, дали ему кличку, с которой Олег, по прошествии года стрельбы и ресторанных кутежей, ушел на зону, едва избежав расстрела.
В 2007 году он вышел на свободу, закаленный долгой отсидкой и имеющий серьезный авторитет. Все хлебные места были уже давным давно поделены, но неудержимая агрессия, жажда реванша и связи с ворами все же позволили ему занять неплохое место под солнцем. Сейчас под его началом была группировка в шестьдесят человек, занимающаяся автоугонами по всему Югу России, и ежемесячно отстегивающая в воровской общак весьма немалые суммы.
Сегодня Никифоров приехал к единственному человеку, которому он доверял в жестоком и завистливом окружающем мире. Толстого Славу Брегета он знал почти двадцать лет.
Познакомились они в далеких девяностых. При коммунистах Слава был отличным часовым мастером и одновременно спекулянтом дорогих заграничных часов, что дало ему знаковое прозвище и контакты в криминальных кругах. После начала бандитского беспредела он сменил специализацию и стал одним из крупнейших в Ставрополе скупщиков краденого.
Именно ему Беспалый с подельниками сбывали награбленные золото, драгоценности, технику, всякие модные и дорогие вещи. Доверяли и хранение крупных денежных сумм, которые Брегет ловко и умело направлял в хороший, прибыльный рост.
Он не забыл Олега, когда тот оказался в заключении, все годы помогая деньгами и посылками. По прошествии пятнадцати лет Брегет, теперь уже респектабельный владелец сети ставропольских ломбардов, тепло встретил старого знакомца, сведя его с нужными людьми и дав изрядную сумму на раскрутку криминального бизнеса.
Беспалый давно вернул долги с процентами, а также подарил Славе новенький «Лексус».
Сейчас, поднявшись во главе мощной криминальной группировки, Никифоров имел гораздо больший вес и влияние, чем его благодетель, но старался не подчеркивать это, все так же дружески общаясь со Славой и сбывая ему, как и в молодости, попадающую в руки ювелирку.
* * *
Брегет вынес из комнаты две толстые пачки долларов, прихваченные резинками и, аккуратно положив их в черный пакет, протянул Беспалому:
- Что-нибудь еще есть, Олег?
- Пока нет.
- В эти дни, наверно, дела потруднее пошли?
- С чего это? - тот настороженно зыркнул на толстяка.
- Так ведь... Шухер-то какой стоит! Все, кого знаю, попрятались, головы не высовывают.
- Это ссыкуны и лохи головы прячут! А у меня заказов полно — выполнять не успеваем! Хотя, конечно, работаем с осторожностью.
- Я про это и говорю... - Брегет снова скрылся в доме и скоро появился с большим листом бумаги.
- Это ведь все из-за них?
Беспалый глянул на милицейский плакат, на котором были изображены портреты четверых немецких солдат:
- Угу. Только это все пустой ментовской прогон! Ни с какой тюрьмы они не бежали, братва их вообще не знает.
- А кто ж они тогда?
- Хрен знает... Да мне на это глубоко наплевать.
- Олег, ты не торопишься? Давай-ка присядем еще на пару минут, расскажу кое-что...
Слава открыл резной шкафчик и достал оттуда початую бутылку коньяка и две рюмки.
- Из Туапсинского СИЗО пришла «малява»(65), - проговорил он, усаживаясь в широкое плетеное кресло напротив Беспалого.
- Вчера в одну из хат зарулил первоход. Взяли его по обвинению в краже алмазов с одного из сибирских приисков. Сам он клянется, что ни при делах, и всего лишь был в Туапсе в отпуске. А статья у него - хищение в особо крупном размере. И, главное — следак спрашивал его о подельниках — вот этих четверых, - Слава кивнул на лежащий на столике розыскной плакат, - А он их будто бы и знать не знает.
- Ну и что? - Беспалый опрокинул в себя рюмку и, изваляв дольку лимона в сахаре, стал сочно жевать.
- Я сегодня позвонил знакомым ребятам в Читу и Иркутск, навел справки... Так вот, действительно, есть такой прииск «Добрый» в Якутии, и сейчас на нем идет очень большой шмон. Производство полностью закрыто, рабочих с территории поселка не выпускают, начальник и замначальника охраны арестованы. Смекаешь?
- Что эти, в розыске — оттуда?
- Именно! - Брегет придвинулся ближе, понизив голос, - И тогда все вокруг складывается в ясную и понятную цепочку!
- На прииске была крупная кража. Таскали эти алмазы, видно, чуть не ли целый год. Потому и приписали этому отпускнику «особо крупный размер», поэтому и шухер такой! И эти четверо — остатки бригады, которая все это везла на юг, к границе, понимаешь, Олег?!
- Тогда зачем про побег пишут? - Беспалый, всунув в рот сигарету, щелкнул зажигалкой.
- Затем, что нельзя им никак правду говорить! Если скажут, то эту четверку вся Россия будет искать! Для этого и засекречено все, и Краснодар шерстят через мелкое сито! Они где-то там, наверное.
- Я тебе больше скажу, - Слава торопливо налил еще коньяку, - Никаких террористов в Белореченске в помине не было! Это одна и та же группа! И взрывы, про которые все говорят, полностью объяснимы. Алмазный прииск в Якутии, на вечной мерзлоте! Там тротила - хоть жопой ешь, они им лед рвут!
Беспалый молча курил.
- Все «в цвет», Олег! Натырили камушков, вооружились и пробирались к морю. Там уйти за кордон — раз плюнуть. Но не вышло — спалились. Отбивались, в том числе динамитом. Четверым удалось уйти. Видимо — груз остался у них. Вот их и ищут - днем с фонарями...
- А то, - Слава засмеялся, - Каких только бредней я за эти дни не наслушался! Кто-то даже свистел, что эти четверо — немецкие солдаты, которые якобы перенеслись из прошлого! Представляешь, чушь какая?
Беспалый взял со стола фотографии и снова, но уже более пристально, вгляделся в них.
- Так что бери эту информацию, Олег, - Брегет серьезно смотрел на него, - И попробуй что-нибудь предпринять по своим каналам. Если удастся выйти на этих бакланов — озолотимся!
- И сколько у них может быть «стекляшек»?
- Явно немало — иначе армию бы не привлекали. Но нам с тобой и полпудика на двоих хватит - чтоб до конца жизни шампанское икорочкой черной закусывать...
- Кто еще об этом знает?
- Воры местные — я через них эту «наколку»(66) и получил. Расклады по прииску они тоже могут узнать. Через тех же людей, что и я. Так что наверняка уже начали шевелиться... Поэтому и нам не стоит зевать — пока еще шанс имеется...
(65 - «Малява» - письмо, сообщение (блат.)
66 - «Наколка» - ориентировка, верное направление, указание к действию (блат.)
* * *
Через полчаса новенький черный «Мерседес» Беспалого уже несся по вечерним улицам Ставрополя. Сзади, не отставая, двигался джип с охраной.
- Завтра к девяти утра соберешь у меня бригадиров, - не поворачивая головы, сказал Никифоров водителю, - Всех без исключения.
- Понял, - кивнул Сергей Ломакин, сбрасывая скорость перед поворотом.
52
Западная окраина г. Ставрополя
Дачный поселок «Зори Кавказа»
14 августа 2010 года
Вечер
Дачный домик на Сенгилеевском водохранилище, арендованный ребятами на два дня, был маленьким, облупленным и стоял на густо заросшем травой и старой смородиной участке.
- Тут постоянно никто не живет, - пояснил неухоженность территории Артем. -Снимают в основном рыбаки, но сейчас редко уже... У всех палатки, ставят прямо у озера — и все...
Ира первая вбежала внутрь и с любопытством осматривалась.
Жилище было крайне простое — комната метров 15 с двумя неширокими кроватями, кривым от старости шкафом и столиком перед запыленным окном, и чуть меньшая по размеру застекленная кухня-веранда.
Вместе с тем в домике было довольно уютно.
- Свет есть, холодильник, телевизор, душ, - Артем крутил на пальце связку ключей, дожидаясь, пока Андрей затащит пакеты с купленными в супермаркете продуктами, - Только воду везде поменяйте, она за месяц протухла небось... Насос работает. Хозяйку зовут Ткачук Александра Сергеевна. Это если кто чего начнет спрашивать...
Приняв деньги, он оставил ребятам номер своего телефона:
- Короче — живите, не тужите! Я послезавтра к вам загляну. Захотите еще остаться — вэлкам! Места тут хорошие, душистые...
* * *
Шум от убитой «девятки» затих где-то вдали. Ира прошла в комнату и, растерянно оглянувшись, присела на кровать.. Тут надо было убраться, перетрясти и перестелить постели... Кроме этого — перемыть посуду на кухне, приготовить что-то на ужин...
Она опять немного загрустила.
«Сколько у нас будет еще таких домов и квартир — временных, ненадежных, непрочных... И достигнем ли мы когда-нибудь действительно спокойного места?»
Кровать скрипнула, и рука Андрея легла ей на плечи. Она молча прильнула, успокаиваясь и устраивая голову у него на груди.
- Андрей, а мы спасемся?
Он ласково гладил ее по пушистым волосам:
- Конечно! Побудем здесь здесь несколько дней, нога моя подживет немного, а потом двинем дальше.
- В Донецк?
- Ага!
- А что мы там будем делать?..
- Как что? Поженимся! Если ты, конечно, не против!
Ира повернула к нему улыбающееся лицо:
- Ты делаешь мне предложение?
- Ну да! А чего?..
- Так ведь мы с тобой знакомы... два дня всего!
- А сколько, по-твоему, надо? - усмехнулся он.
- Нууу... Хотя бы - месяц!
Андрей нахмурился.
- Кстати, а ведь я на тебе действительно не смогу жениться в ближайшее время...
- Это почему же?
- Потому что ты несовершеннолетняя! Малявка ты еще - вот почему!
Ира приподнялась, ее глаза начали картинно расширяться, а рот уже приоткрылся для ответа, но Андрей вдруг ущипнул ее пальцами за бока и со всей силы защекотал.
- Не надо!... - завыла она, хохоча, извиваясь и сползая на пол, - Ну пожалуйстаааа!
* * *
Надвинулись сумерки, и они бросились благоустраивать свое временное жилище, по возможности, опасаясь ненужных глаз соседей, не покидая пределов домика.
Андрей быстро наладил душ, примыкавший к веранде, а потом скрылся в комнатке, занявшись там уборкой.
Повеселевшая Ира, негромко включив радио, мыла посуду, периодически подкачивая в пятилитровый умывальник воду из колодца. На двухкомфорочной электрической плитке, постреливая жиром, шкворчали куриные окорочка. Рядом, в большой миске, настаивался уже порубленный салат из свежайших кубанских овощей.
За стенкой слышалось шуршание швабры и скрип передвигаемой мебели.
«А как мы будем спать? - думала Ира, прозрачно поглядывая на периодически появляющегося с ведрами грязной воды Андрея, - На разных кроватях? Или он сейчас составляет их вместе?..»
Однако в итоге спальные места, аккуратно застеленные свежим бельем, остались на своих прежних положениях в разных углах комнаты.
«Значит, он придет ко мне ночью! Ведь не может же он не придти?...»
«А почему бы и нет?...» - она улыбнулась, глядя в небольшое зеркало над умывальником.
Ира немного робела по причине полного отсутствия практического опыта в этом вопросе, но особенного страха не чувствовала.
«Пускай это случится здесь... С Андреем... Ведь мы с ним любим друг друга и решили всегда быть вместе!»
Окорочка оглушительно зашипели, просясь перевернуться, и девушка, очнувшись, метнулась к плите.
* * *
Было уже совсем темно, когда они сели на освещенной лампочкой без абажура веранде и принялись с аппетитом ужинать.
- Хорошая песня! - Андрей оглянулся на старенький магнитофон, в котором мурлыкало «Авторадио».
- Это Трофим, - сказала Ира, - «Дальнобойная».
- Трофим? А фамилия у него какая?
- Трофимов.
- Значит — Трофим Трофимов?
- Да нет же! Его Сергей зовут.
Девушка рассмеялась, глядя на удивленное лицо своего друга:
- «Трофим» - это его творческий псевдоним. Сейчас все певцы и артисты придумывают себе яркие имена. Чтобы их все запоминали.
- Понятно, - кивнул он, - Навроде прозвища.
- Да. Ничего, скоро ты привыкнешь к нашим заморочкам... Как тебе вообще в нашем времени? Нравится?
Андрей ожесточенно обгладывал хорошо прожаренный куриный окорочок.
- Ага! Красиво все, мощно! Большие здания, хорошие дороги, машины... Магазины теперешние — это вообще выставка!
- Ты уже более-менее освоился?
- С чем?
- Ну... С холодильником там, электроплиткой...
Андрей, усмехаясь, положил себе еще салата:
- Ты уж меня совсем за неандертальца считаешь! Уверяю тебя, ничего принципиально нового я у вас тут не увидел.
Ира с легким удивлением посмотрела на него. Она плохо представляла себе быт 30-40 годов прошлого века, но почему-то была убеждена, что подобной техники в то время не было.
- Плитки и холодильники у нас уже выпускали. Правда, они в основном только у начальства имелись.
- А вы на чем еду готовили?
- На угле. На Донбассе этого добра полно, и стоит копейки... У нас печь была большая, с конфорками, как положено.
- Вместо холодильника, - продолжал он, - Ледник. Погреб то есть. По весне ходили на озера, рубили лед и — туда! Обкладывали им стенки, получался тот же холодильник.
- И что, он летом не таял?
- Почти нет. Он же под землей... А если и стаял, пожалуйста — ездили на городской комбинат мороженого, там лед продавали в здоровенными кусками — килограмм по 20-30! Кладешь на тележку — и домой.
- Ну, а телевизор? - Ира слушала с искренним интересом, подперев подбородок ладошкой, - Скажешь — тоже был?
- Да, - кивнул Андрей, - У нас в Донецке был такой Володя Остапенко — студент Индустриального института. Он сам из разных деталей собрал первый в городе телевизор, и каждый вечер показывал всем желающим передачи с Московского радиоузла. Я сам много раз ходил, смотрел. Там и певцы были, и цирк, и спортивные состязания. Правда, экранчик совсем малюсенький...
- А что еще в свободное время делали?
- Да много чего! Кружки всякие были, в «Осовиахиме» занимались — я как раз там машину водить выучился. Потом собрали с ребятами свою футбольную команду, играли с другими школами. На первенство области даже ездили! Третье место заняли...
- А с девушками куда ходили? - поинтересовалась Ира.
- Ну... - Андрей пожал плечами, - Так... Просто гуляли... В Центральном парке, или в клуб на танцы.
- У нас тоже есть клубы! - Ира весело глядела на его немного смущенное лицо, - Только сейчас они называются «дискотеки». Мы потом с тобой обязательно сходим, проверим — так ли ты здорово танцуешь, как раньше — со своими донецкими подружками!
- Ладно, - улыбнулся он, - Постараюсь тебя не разочаровать!
Мало-помалу разговор свернул на последние события.
- А почему так вообще получилось? - спросила Ира, - Я имею ввиду это перемещение во Времени. Как ты думаешь?
- Есть у меня одно предположение... Не знаю — прав я или нет, но — слушай!
Андрей кратко рассказал о посещении профессора Виноградова в июльском Ростове.
- …И он показал мне часы. Такие большие, тяжелые, похоже — из стали... Но это были не совсем часы — только лишь обложка! А само его изобретение — внутри! Борис Михайлович говорил, что все это связано с Теорией Относительности, и может быть настоящим переворотом в науке и технике.
- Теория Относительности — это же и со Временем как-то связано?
- Именно. Вот я и думаю... Не поверишь, но я видел эти часы у одного немца — там, в поселке Речном! Во всяком случае — очень похожие...
Ира вздрогнула.
- Вечером, перед тем как идти к подземному ходу, я сидел в лесу. И в бинокль видел двух офицеров. Они пулеметную точку проверяли... И у одного на руке были в точности такие же часы, как у Бориса Михайловича! Я почти уверен, что они как-то сработали и перетащили немцев, а заодно и меня, в 2010 год!
- А как выглядел этот офицер?
Андрей, прикуривая сигарету, пристально глянул на нее:
- Высокий, здоровый такой...
- Слушай, это наверно он меня допрашивал... Вау! Я ж видела у него эти часы! Как ты и говоришь - огромные, белого металла... Прям как будильник!
- Значит, я не ошибся!
- Когда меня привели, он как раз сидел и разбирал их.
- Разбирал?!
- Ага! Маленькой такой отверточкой. Когда я зашла, он уже закручивал винтики назад.
- Значит, он мог понять их назначение... - Андрей задумался.
- И будет ими пользоваться? Как Машиной Времени?
- Вряд ли. Профессор говорил, что для работы часов требуется очень много электричества. Постой-ка... В ту же ночь была сильная гроза — с молниями! Точно! Это и дало нужную энергию для перемещения!
- Кстати, у нас тоже была гроза.
- Вот-вот! Все сходится! Эх!.. Добыть бы эти часы...
- А что бы ты сделал, если бы они оказались у тебя?
- Первое — отправился бы в прошлое и убил Гитлера, - твердо сказал Андрей, - Чтоб войны не было! Хуже нее на свете ничего нет...
- А потом?
- Не знаю пока... А ты?
- А я бы полетела в будущее! - Ира мечтательно подняла голову, - Так интересно посмотреть — что там? Какие люди, что они делают, и вообще...
- Хотя, - она вздохнула, - Даже если бы часы были у нас — все равно ничего этого не будет.
- Почему?
- Ты же сказал — они только от молнии работают! Как ее в небе поймаешь?
- Есть другие источники сильного тока.
- Ага! Электростанции! Прям тебе так и дадут к ней подсоединиться! - Ира рассмеялась, - Так что можешь не переживать за того фашиста — у него это тоже не получится. Тем более — его давно уже убили или в плен взяли...
* * *
Приняв душ в полутемной кабинке, полной мошкары и сонных пауков-косиножек, Ира замоталась в широкое полотенце и прошествовала в спальню.
Андрей уже лежал на одной из кроватей, укрывшись до подбородка. Лицо его, еле освещаемое тусклым ночником, было обращено к девушке.
- Спокойной ночи, Ирочка!
- Спокойной ночи...
Свет вырубился. Девушка прошла к своей кровати и села на нее. Сейчас, после душа, было самое время, чтобы нанести на лицо и руки крем, но она почему-то не сделала этого. Скинув мокрое полотенце, она скользнула под пахнущую крахмалом простынку и вытянулась, наслаждаясь чистотой и свободой тела.
Было очень тихо, замолкли даже вездесущие сверчки, весь вечер трещавшие во дворе. Сквозь раскрытую форточку, почти не тревожа тонкие тюлевые занавески, струился прохладный воздух безлунной августовской ночи.
Спать не хотелось совершенно.
«Наверное, он тоже стесняется...» - с некоторой досадой подумала Ира.
Андрей негромко кашлянул.
- Ты спишь? - прошептала она.
- Нет. А ты?
- Тоже.
Воцарилось очередное молчание. Ира смотрела в темный потолок.
- Андрей...
Он не ответил, но по еле слышному движению на его кровати она поняла, что он повернулся и смотрит в ее сторону.
Текли медленные, тягучие секунды. Тишина была такая, что девушка чувствовала мелкие и частые удары своего сердца.
- Андрей... - еле слышно сказала она, - Иди ко мне...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ЧАСЫ ИДУТ НАЗАД
53
Москва
14 августа 2010 года
Ночь
- Я вижу, полковник, что вы просто топчетесь на месте! - Директор ФСБ, откинувшись в начальственном кресле, хмуро смотрел на сидящего напротив Адрианова, только что прибывшего спецрейсом из Краснодара.
- Пока что все ваши действия направлены не на опережение беглых преступников, а лишь на их преследование! Причем преследование абсолютно неудачное!
- Мы провели полную проверку жилого сектора Краснодара и прилегающих территорий... - начал Адрианов.
- И где результаты? - прервал его Директор, - Немцы спокойно переночевали в городе и отправились дальше! Куда?
- Ведется активный поиск в северном направлении — Ростов-на-Дону и побережье Азовского моря. Все перекрыто и блокировано войсками и нашими подразделениями. К границе фашисты не выйдут, я даю стопроцентную гарантию!
Адрианов говорил торопливо, осознавая, что его погоны сейчас напрямую зависят от скорости, с которой он возложит свои дальнейшие планы на начальственные весы.
- Также нам удалось выявить попытку «слепого контакта» немецкой разведки с разыскиваемыми лицами — с помощью рекламных роликов. Информация расшифрована — это телефонный номер, базирующийся на территории Украины. За ним установлено круглосуточное наблюдение. Задействованы все спецсредства.
- А вы точно уверены, что это не отвлекающий маневр? С целью направить нас по ложному следу?
На этот вопрос Адрианов однозначно ответить не мог.
Директор ФСБ встал и, заложив руки за спиной, прошелся по кабинету.
- Слушайте меня внимательно, - раздражение из его голоса почти исчезло, и полковник чуть приподнял плечи, - Мы имеем основания полагать, что БНД уже установила контакт с немецкой группой, или весьма близка к этому. И сделали они это другим, неизвестным нам способом. В настоящее время их специальные силы активно готовятся к предстоящей эксфильтрации.
Адрианов с полным вниманием смотрел на начальника.
- Неопровержимо установлено, - продолжил Директор, - что начальник Диверсионного отдела БНД Эрих Харцер в ночь с 12 на 13 августа был тайно отозван из отпуска. Вчера же, соблюдая инкогнито, он вылетел в Грузию на частном самолете. Причем рейс по документам направлялся в Афины. Однако нашей агентуре удалось установить, что указанный самолет, совершив промежуточную посадку в Симферополе, проследовал в Тбилиси. Далее Харцер был замечен на военной базе в Вазиани. Туда же вскоре пригнали тягач «МАН ТГА», который под усиленной охраной изолировали в одном из ремонтных боксов. Весь вчерашний день там велись работы с применением электросварки. Вы прекрасно понимаете, полковник, что все это может означать.
- В машине оборудовали тайное убежище, - кивнул Адрианов.
- Да. Тем не менее одному из постоянных служащих военной базы удалось осмотреть грузовик. Таким образом, мы располагаем данными о его внешнем виде, номерах и, главное — особых приметах на кузове и шасси, которые позволят идентифицировать автомобиль даже при полной перекраске.
- Сегодня утром грузовик покинул базу в Вазиани. На данный момент его местонахождение неизвестно, но мы уверены, что в самое ближайшее время он пересечет российскую границу. Скорее всего, это будет погранпереход «Верхний Ларс» - единственный на собственно российско-грузинской границе. Вряд ли они двинутся через Абхазию или Южную Осетию.
- Понимаю, - кивнул Адрианов, - Ведя эту машину, мы сможем выйти на разыскиваемую группу.
- Именно. Сотрудники погрануправлений предупреждены, и немедленно после пересечения границы за грузовиком будет организовано наблюдение. Только лишь визуальное! У экипажа вполне может быть аппаратура для обнаружения «жучков» и прочих спецсредств. По этой же причине исключаем и спутники. Рисковать операцией такого масштаба мы не имеем права.
- Вам же, полковник, надлежит продолжать розыскные мероприятия на подступах к Ростову. Усилить их и умножить! Одновременно — проработать вариант с грузовиком и быть в полной готовности. Как только машина появится на территории России — приступить к сопровождению и, одновременно — к обеспечению ее беспрепятственного проезда к месту контакта с бежавшими немцами. В дальнейшем — осуществить силовой захват всех участников операции.
- Слушаюсь! - вытянулся Адрианов, радуясь в душе благоприятному исходу непростого разговора.
- С фашистами пока все... Следующий вопрос — что по лейтенанту Ситникову?
- Его поисками занята группа майора Титова. Работаем по контактам его подруги — Ирины Белевской.
Директор ФСБ глянул на него в упор:
- Приложите все силы, полковник, для его скорейшего обнаружения. Есть мнение, что именно Ситников является ключевой фигурой всех этих невероятных событий.
- Товарищ генерал! - окончательно расправил плечи Адрианов, - А что, если вообще прекратить розыск Ситникова?
- В каком смысле?
- Дать ему информацию — по радио, телевидению — что дело против него прекращено, и он может, ничего не опасаясь, жить в России. Вместе со своей подружкой Белевской. В конце концов — преступление было ненамеренным, в состоянии «аффекта». Травмированный милиционер жив, выздоравливает... Считаю, таким образом мы быстро решим вопрос с Ситниковым.
- Нет, - секунду помедлив, сказал Директор, - Мы этого делать не будем. Во-первых — это мгновенно привлечет к Ситникову внимание со стороны БНД, которая следит сейчас за всем, что у нас происходит. Слишком неестественная доброта со стороны нашего государства, обычно не склонного прощать кого-либо... Во-вторых, мы сразу теряем основания для возможной экстрадиции, если этой парочке все-таки удастся пересечь границу и их там схватят.
- А в-третьих, - генерал чуть усмехнулся, - этот вариант абсолютно бесполезен. Ситников просто плюнет на все ваши просьбы и предложения. К сожалению, он из того поколения, которое не склонно доверять родным спецслужбам...
* * *
На конспиративной квартире в Краснодаре, где базировались немецкие разведчики, было тихо.
В гостиной сидел Вильгельм Лют, вяло листая русский глянцевый журнал и прихлебывая из большой кружки горячий ароматный чай. Во весь стол была расстелена огромная карта южной части Российской Федерации. Здесь же располагался раскрытый ноутбук, на экране которого неподвижно висела страница какого-то сайта.
Справа в кресле, перед приглушенным телевизором, развалился Георг Карнес, с аппетитом хрумкая картофельными чипсами. В соседней комнатке мирно похрапывали Леман и Литтенфельдт.
Дело пока не клеилось. Никакой информации от разыскиваемой немецкой группы не было. Если бы они вышли на связь, их координаты были бы немедленно переданы агентам через тот самый безобидный сайт, на который периодически посматривал Лют.
Он не очень верил, что операция, разработанная второпях, буквально «на коленке», приведет к положительному результату. Гораздо большей представлялась вероятность провала, о чем, провожая его в Турцию, прямо сказал Генрих Дольман:
- «Пятьдесят на пятьдесят», Вилли, сам понимаешь. Русские вполне могут взять всех нас на нашу же «удочку». Однако времени на тщательную подготовку нет. Впрочем, максимум, что вам грозит при задержании — несколько лет заключения за незаконный переход границы... Но я обещаю тебе, Вилли, что поддержу и постараюсь выручить вас... Хотя бы — тебя одного. Верь мне, и, потом, чтобы ни случилось - ты займешь очень достойное место в разведке!
Лют знал, что Дольман всегда держит свое слово, и был относительно спокоен. А за начальника Русского отдела стоит держаться. Президент БНД немолод, не за горами его почетная отставка... Кто займет его место? Конечно, тот, кто осуществит невероятную операцию, исполнителем которой сейчас является он, Вильгельм Лют.
Перспективы тут были таковы, что затмевали все, чем занималось БНД за все время своего существования...
* * *
Приглушенное треньканье мобильного телефона явственно разносилось по темной спальне.
С неохотой раскрыв глаза, Филиппок некоторое время лежал недвижимо, соображая сонным мозгом — где он находится и чей аппарат звонит. Наконец в залитой самогоном голове мелькнуло понимание, и он торопливо вскочил, откинув тонкое нежаркое одеяло на посапывающую рядом Нину.
- Спишь, что ли? - пробурчал в трубке далекий голос Чеснока, - Чего звонил?
- Сейчас, секунду... - Филиппок, как был — босой и в трусах — метнулся на кухню.
Зачерпнув воды из стоящего на табуретке эмалированного ведра, он с наслаждением оросил несколькими глотками пересохший рот.
- Че молчишь?!
- Да вышел из комнаты... - Филиппок с шумом дышал, - Короче... Нашел я этих гадов!..
- Отвечаешь? - после паузы ответил бригадир, - Смотри, за «порожняк»(67) спрос будет серьезный!
- Зуб даю, Чеснок! Здесь они, падлы, на Сенгилееве...
(67 - «Порожняк» - выдумка, вранье, непроверенные данные (блат.)
54
Ставрополь
15 августа 2010 года
Утро
Криминальный авторитет Беспалый, (в миру - Олег Никифоров) встал с постели как обычно - в шесть часов. Это была привычка, выработанная еще в колонии, и он считал ее вполне правильной.
Далее была активная зарядка на тренажерах, бритье, контрастный душ и хороший, плотный завтрак — овсяная каша на молоке, поджаренный в тостере хлеб, два яйца всмятку и добротный кусок домашней крестьянской ветчины.
Готовил Беспалый себе всегда сам, хотя был вполне в состоянии нанять для этого других людей. Никифоров считал, что каждый должен уметь обслуживать себя самостоятельно, независимо от статуса и имущественного положения.
Он уже допивал кружку крепкого чая, когда в дверь постучали.
- Войди, - сказал Олег.
Появился Сергей Ломакин по кличке «Лом» - личный телохранитель и помощник шефа группировки.
- Чеснок приехал, говорит — по срочному делу. Просит принять прямо сейчас.
- Остальных вызвал?
- Да. К девяти будут — как ты велел..
- Ладно. Давай его сюда.
Лом исчез, а Никифоров, отставив чай, воззрился на одного из своих бригадиров.
Чеснок, мигая сощуренными глазами, вежливо поздоровался. Лицо его было бледным, было видно, что он не спал эту ночь.
- Присаживайся, - кивнул Беспалый на диван рядом со столом, - Что там у тебя такое срочное?
Архазов с наслаждением плюхнулся в глубокие мягкие подушки:
- Олег, тачку в Кореновске взяли, но дальше — облом! На дорогах — менты с «сапогами»(68), шмонают всех подряд! И мы...
- Обосрались по уши и бросили машину в Кореновске, - закончил за него Беспалый, без эмоций качнув головой.
Все мысли его занимала сейчас информация Славы Брегета - о четверых лохах, нагруженных, словно верблюды из арабских сказок, мешками со сверкающими алмазами. Придется посвятить в эту тайну бригадиров, а, значит — десятки людей вместе с ними. По уму — надо бросать все дела и ехать в Краснодар, где прятались эти лохи. Это означало - попасть под плотный колпак ФСБ. А с чекистами лучше шутки не шутить...
Но другого способа добраться до сокровищ он пока не видел. А «куш» слишком крупен и сладок... Брегет прав — на всю жизнь хватит, и еще останется...
(68 - «Сапоги» - военнослужащие (блат.)
* * *
- Олег, а что поделать?! В секунду на нары укатают, никаких «подписок»(69) и адвокатов! - Чеснок аж привстал от незаслуженного, по его мнению, оскорбления.
Пустые, ничего не выражающие глаза шефа устремились на него. Бригадир сразу моргнул, отвел взгляд и опустился обратно на диван.
- Тогда зачем брали тачку? - спокойно спросил Беспалый, - В чем смысл вашей поездки в Кореновск?
- Ну... - Архазов разглядывал полированный, красного дерева, стол, - Ты же сказал...
- А если я тебе велю у параши прилечь? Встанешь на карачки и побежишь?
- Где сейчас машина? - прервал молчание Никифоров.
- У Прелого оставили пока... В гараже.
- Сейчас поедешь в Майкоп. Метиз в пять минут нарисует новый ПТС(70) и доверенность. Потом разобьете бампера — они все равно пластиковые, поменять — копейки. Потом поставите тачку на эвакуатор и спокойно шмыгнете через все посты. Битую никто не будет пристально смотреть. Все ясно?
- Отлично! - обрадовался Чеснок, - Хорошо придумал, Олег!
- Сам побольше извилинами шевели. У тебя все?
- Нет. Еще одно дельце наклевывается...
Архазов яростно почесал черные сальные волосы.
- Мы нашли тех, кто грохнул Соловья и взял нашу «Ауди».
Он выхватил из кармана джинсов сложенный во много раз лист бумаги и развернул его перед шефом.
- Вот они, падлы!
Пустые глаза Никифорова - то ли светло-карие, то ли густо-серые, не поймешь - остановились на портретах разыскиваемых «алмазных лохов». Чеснок мог поклясться, что впервые он разглядел в них небольшую жизненную искорку.
Беспалый поднялся из-за стола и, закуривая сигарету, подошел к распахнутому окну:
- Рассказывай все подробно.
- Один чувак, - торопливо начал Архазов, - Видел этих кренделей 12-го числа утром — на Сенгилееве.
- Что за парень?
- Филиппок. Он местный, «гоношит»(71) по-мелкому, но, в принципе, толковый... Хочу в свою бригаду взять.
- Дальше.
- Он встретил их на въезде в садоводство «Зори Кавказа» - на той самой «Аудюхе» Соловья, которую мы искали.
- Всех четверых? - шеф снова сел за стол и, подперев кулаком подбородок, внимательно глядел на бригадира.
- Нет, только двоих! Вот этого мордатого и того — рыжего. А позавчера мы в кабаке сидели, и он нам все это рассказал. Я велел пошарить по садам и попробовать отыскать этих гадов.
- И он их нашел?
- Да! Участок 342! Двухэтажный дом с синими железными воротами. Позади дома стоит наша тачка, заваленная мусором и железками. А эти гниды наверняка внутри сидят. Надо с ними поквитаться!
- Без базара, - кивнул головой Беспалый, - Тем более что они и мой авторитет шатнули. Клиент очень осерчал. Да и парня нашего грохнули — по беспределу...
- Олег, разреши — я их на куски порву!..
- Конечно, порвешь. Ну-ка -свистни сюда Лома.
(69 - «Подписка» - «подписка о невыезде» - вид ограничения свободы подозреваемого или обвиняемого. Является лучшим вариантом на этапе следствия (в отличие, например, от домашнего ареста или заключения в следственный изолятор)
70 - ПТС — паспорт технического средства — основной документ на автомобиль.
71 - «Гоношить» - заниматься каким-то делом, устраивать, хлопотать, суетиться (блат.)
* * *
Сергей Ломакин, еле сдерживая волнение, смотрел на четыре фотографии, вслушиваясь в повторяемый по второму разу рассказ бригадира.
- Поедешь с Чесноком и его людьми на Сенгилеево, - озвучил решение шеф, - Поможешь ребятам взять этих гадов.
- Да зачем, Олег, мы сами... - недовольно нахохлился Архазов.
Он не отличался физической силой, наоборот — его субтильное низкорослое туловище не раз становилось мишенью для кулаков задиристых сверстников. Тем не менее драки он не боялся, бился во всю силу, совершенно не боясь синяков и крови, поэтому слыл в родном Ставрополе «годным парнем». В 12 лет завоевал нужный авторитет, скользнув в форточку богатого дома и открыв двери взрослым ворам. Появились деньги и дорогие шмотки, но лихая удача скоро потеряла к нему интерес, одарив напоследок относительно легкой двухлетней отсидкой в Георгиевской колонии для несовершеннолетних. Далее мутные дороги наживы водили Володю Архазова по всему югу России, еще не раз приводя в карантинные зоны местных тюрем. Но везде и всюду его сопровождала убежденность, подкрепленная опытом — если можешь что-то сделать — делай это сам, в одиночку! Просить или принимать помощь от других нельзя — этим ты показываешь свою слабость и нерешительность.
- Заткнись, - оборвал его Беспалый, - Как я говорю - так и будет. Их может быть четверо, а не двое. А Лом — хороший боец, с опытом...
Никифоров подошел к стоящему в углу комнаты стальному сейфу и зазвенел ключами:
- Мне нужно, чтобы хотя бы одного из этих беспредельщиков вы привезли мне живым. Хочу с ним лично побеседовать. Выдвинитесь сегодня вечером, как стемнеет. Лом заранее доставит оружие и все остальное... Где сейчас этот твой Филиппок?
- Там, на Сенгилееве, - ответил Чеснок, - Караулит.
- Скажи, чтоб не особенно маячил.
Беспалый вернулся к столу, бросив на него несколько увесистых пачек денег.
- Тут три миллиона, - сказал он Архазову, глаза которого тут же зажглись радостной алчностью, - Распределишь сам среди своих. Это только аванс. Если все будет «на мази», получите еще столько же.
- С тобой, - повернулся Никифоров к своему телохранителю, - Я потом отдельно расчитаюсь .
- Хорошо, Олег, - Сергей Ломакин густо кашлянул.
* * *
Через полчаса Чеснок отбыл в Майкоп — решать вопрос с угнанной иномаркой. Беспалый, собрав в гостиной остальных бригадиров, раздавал дежурные указания о действиях в условиях Большого Ментовского Шухера.
Ломакин направился по периметру усадьбы — якобы визуально осмотреть целостность забора. Забравшись в лесок, примыкавший к северной границе участка, он немного постоял, вслушиваясь в спокойный и беззаботный птичий перелив, еще раз оглянулся по сторонам, а потом набрал номер своих иностранных кураторов.
В долю секунды сигнал телефона достиг базовой станции — небольшого серого ящика, висящего в окружении подобных на высокой металлической мачте в километре от дома Беспалого. Оттуда он был немедленно передан на Контроллер — связующее звено всех станций сотовой связи в центральной части города.
С Контроллера вызов поступил на Коммутатор — главный узел мобильной телефонии Ставрополя. Мощнейший компьютер проанализировал номер адресата, не нашел его в своем архиве, и обратился к массивам данных других операторов. Одновременно сигнал был передан в систему СОРМ-2, где тут же началась запись нового звонка.
Прошло еще мгновение, и Коммутатор выяснил, наконец, адрес абонента.
Летя по мощным оптиковолоконным сетям на север, сигнал последовательно миновал Армавир, Кропоткин, Тихорецк, гигантский узел связи в Ростове-на-Дону, и, отметившись в Шахтах, пересек границу с Украиной. Здесь он вильнул в сторону небольшого городка Должанск, и спустился к такому же серому и неприметному ящику базовой станции, откуда и вышел. Путь почти в 500 километров занял у него всего полторы секунды.
Трубку подняли почти сразу.
- Говорит «Цитрус» - четко обозначил свой агентурный псевдоним Ломакин, - Я знаю, где люди, которых вы ищете. Информация стопроцентная.
- Все четверо?
- Как минимум — двое.
- Отлично. Обещанный гонорар вы получите в течение двух часов. Как обычно — переводом на карточку. Теперь давайте сориентируемся на местности. Избегайте имен и географических названий — это может контролироваться соответствующими органами. Вам все понятно?
- Разумеется.
- Я буду задавать вопросы, а вы отвечать. По возможности кратко - «да» или «нет».
- Хорошо.
- Вы находитесь в городе своего постоянного жительства?
- Да.
- Разыскиваемые находятся там же?
- Да. В пригороде.
- Южный, северный?...
- Западный. Рядом — крупное водохранилище.
- Ясно. Поблизости находятся садовые товарищества. Они в одном из них?
- Да.
- Назовите простым словом первую букву названия садоводства.
- Их две. «Зарница». «Кавалерист».
* * *
Разговор в автоматическом режиме записывался системой СОРМ-2 - на один из ее многочисленных серверов. Ему был присвоен уникальный цифровой код и, если бы операторы Центра информационной безопасности ФСБ вызвали бы сейчас этот номер, то увидели напротив него всего лишь спокойный зеленый маркер, означающий полное отсутствие каких-либо подозрений со стороны мощной системы, ведущей беспрерывный поиск по заданным параметрам.
Пройдет немного времени, разговор закончится и будет отправлен в архив памяти сервера, чтобы навсегда потеряться среди миллионов таких же безобидных звонков и смс-сообщений.
* * *
- Указанный вами объект найден, - отозвался наконец неведомый абонент, - Номер участка известен?
- 342. Двухэтажный дом, синие металлические ворота.
- Прекрасно. В случае успеха операции ваш гонорар будет удвоен. У вас все?
- Нет. По этому адресу сегодня вечером будет направлена одна из бригад моего шефа. Возглавляет ее Чеснок, вы его знаете.
- Сколько их будет?
- Четверо. Также на эту разборку должен отправиться и я. Буду ожидать их на месте. Это приказ.
- Где сейчас этот Чеснок?
- Уехал по своим делам. Куда — не знаю.
- Продиктуйте его телефон.
- Мне-то что делать? - спросил Ломакин, сообщив собеседнику номер Архазова.
- Действуйте, как вам велели. По прибытии на место свяжитесь со мной еще раз. Также звоните, если в течение дня будут какие-то изменения.
55
Бавария, г. Пуллах-им-Изарталь.
Штаб-квартира Федеральной разведывательной службы Германии (БНД).
15 августа 2010 года
Утро
Информация, сообщенная Сергеем Ломакиным, была немедленно передана начальнику Русского отдела Генриху Дольману, который сразу же связался с командованием Бундесвера.
Через полчаса наземная станция спутникового слежения в пригороде Бонна Гельсдорфе открыла защищенный канал связи со штаб-квартирой БНД.
* * *
На высоте 500 км, по направлению от полюса к полюсу, над Землей неслись пять немецких спутников разведывательной системы «SAR-Lupe», охватывая своими внимательными электронными глазами почти всю поверхность планеты.
Один из них, проходящий над Восточной Европой, по команде из Гельсдорфа медленно развернулся в сторону Юга России. Чувствительные приборы переключились с визуального слежения на прием радиосигналов, и карта на огромном экране в кабинете Дольмана сменилась сплошной рябью электромагнитных импульсов, источаемых миллионами телефонов на пространстве от Ростова до Махачкалы.
Почти одновременно на компьютере помощника Дольмана, Андреаса Киттельсхоффера, появились полные данные на Владимира Архазова, бригадира преступной группировки Беспалого, а также его подельников — Васнецова, Гараева и Соловьева — с фотографиями, подробными биографиями, адресами любовниц и прочими сведениями. Все это было мгновенно передано группе Люта.
Получив из Центра сведения о предполагаемом месте нахождения немецкой группы, агенты БНД спешно покинули конспиративную квартиру, и на двух машинах рванули из Краснодара на восток.
Военизированный пост на выезде из города удалось миновать без приключений.
Никто из них не походил на разыскиваемых преступников, документы были в полном порядке, вели они себя спокойно и уверенно. Поэтому их особо никто ни о чем не спрашивал, тем более что Лют, маскируя акцент, замотал себе горло бинтами, изобразив страдающего от мучительной летней ангины.
* * *
Когда агенты выбрались на трассу к Усть-Лабинску, на экране раскрытого ноутбука появилось сообщение о готовности спутника.
Литтенфельд немедленно свернул на обочину. Метрах в двухстах позади притормозила черная «БМВ-325», в которой находились Карнес и Леман.
Включив на компьютере функцию GPS-навигации, Лют получил свои координаты, которые передал через сайт Дольману . Тут же на экране возникло изображение их автомобиля, снятого сверху в очень хорошем качестве. Картинка транслировалась онлайн, были четко видны проносящиеся мимо машины. Это означало, что спутник нашел их, видит и готов к дальнейшим действиям.
Лют достал мобильный и, сверяясь с ноутбуком, набрал номер Чеснока.
В момент, когда он нажал зеленую кнопку вызова, телефон за сотую долю секунды связался с ближайшей станцией сотовой связи и проинформировал ее о намерении сделать звонок. Ответным импульсом, за такой же мельчайший промежуток времени, станция выслала электронные «ключи», с помощью которых должен был шифроваться будущий разговор — чтобы никто не смог его перехватить и подслушать. Таков принцип работы всей системы мобильной связи.
Военный спутник, прочно вцепившийся приборами в машину Люта, зафиксировал исходящий радио-сигнал. Он был очень небольшой по силе, но тем не менее имел ряд уникальных показателей — длину волны, частоту и энергию - что позволяло четко идентифицировать его среди миллионов и миллиардов подобных.
Импульс скрылся в недрах базовой станции, и сверхмощная аппаратура спутника замерла в готовности поймать его на выходе.
* * *
Визгливый звонок и настойчивая вибрация телефона выдернули Чеснока из объятий сна почти на въезде в Майкоп. Чертыхаясь, он долго выуживал аппарат из тесных карманов джинсов:
- Але...
- Здравствуйте! - сказала трубка мягким мужским голосом , - Это Игорь Михалыч?
Заспанное лицо бригадира мгновенно налилось яростью:
- Какой «Михалыч», урод?! Куда звонишь, урод?!!
Влетевший в машину бандитов радио-сигнал был немедленно замечен спутником. Тут же мощнейшие окуляры, работающие в режиме «лупы», нацелились на нужный участок трассы, и картинка на экране ноутбука Люта изменилась. Вместо «жигуленка» Литтенфельдта там появился темно-синий «Опель-Вектра». По номеру, видимому под значительным углом, автомобиль был однозначно опознан как принадлежащий Владимиру Архазову по кличке Чеснок.
- Кто там? - повернулся сидевший за рулем Хмель. Карандаш похрапывал на заднем сиденье.
- Дед Пихто! - зло сказал бригадир, бросая выключенный телефон на панель, - Гамадрил какой-то ошибся!
Он зевнул и, снова погружаясь в сон, свесился головой к обитой мягким велюром двери машины.
* * *
Вильгельм Лют довольно улыбнулся:
- Все. Теперь они от нас никуда не денутся.
- Может, сразу поехать за ними? - спросил Литтенфельдт, - Нейтрализовать, пока они далеко от Ставрополя?
- Нет. Сначала убедимся, что люди, которых мы ищем, на месте. И только после этого будем действовать. Все равно до вечера есть время. Может, получится обойтись и без стрельбы...
- Оружие все равно понадобится.
- Разумеется. Около Ставрополя как раз есть один из тайников. Кажется — городок Изобильный?..
- Да, километров 40 к северу.
- Что там есть?
- Все, что хотите. Пистолеты, автоматы, гранаты... Даже снайперская винтовка. Все новенькое, в масле, спрятано в заброшенном гараже.
- Отлично! Сразу свернешь туда и все приготовишь...
Лют снова уткнулся в ноутбук, обмениваясь с Мюнхеном кодированными сообщениями.
* * *
«Полковнику Адрианову.
Рапорт.
Грузовик «МАН ТГА», темно-синего цвета, госномер «АС-447-ВА», в 11.05 по местному времени пересек российскую границу через погранпереход «Верхний Ларс»
Экипаж — граждане Грузии Ментенашвили А.С., 1979 г.р. и Карадзе М.М. 1981 г.р., оба — уроженцы и жители города Рустави.
Груз — 18,5 тонн абрикосов.
По документам автомобиль следует в Ростов-на-Дону.
При визуальном осмотре запрещенных к ввозу предметов не обнаружено.
В настоящее время грузовик движется по Военно-Грузинской дороге по направлению к Владикавказу. За машиной ведется скрытое наблюдение.
Начальник УФСБ по Республике Северная Осетия — Алания генерал-майор Яковлев».
* * *
Переночевав в Белореченске, Стас с утра поехал в Майкоп, к коллегам из местного ФСБ, которые работали на месте столкновения черного «Джипа Гранд Чероки» и темно-зеленой «Ауди А4», произошедшего почти три дня назад
- Здорово, Проскурин! - приветствовал его капитан Корнейчук, возглавлявший оперативную группу, - А мы уже вам вчера все материалы направили. Не получил разве?
- Я другими делами занимался.
Они сидели в уютной и почти безлюдной фсб-шной столовой. Корнейчук с аппетитом уплетал большую тарелку с густой рисовой кашей, заедая ее бутербродом с варено-копченой колбасой. Его широкое увесистое лицо было гладко выбрито, но покрасневшие от недосыпа глаза выдавали многодневную усталость.
- Один почти работаю, - говорил он, жуя, - Всех забрали к вам на подмогу, а дел-то — полно осталось! «Крутись, говорят, Саня — как хочешь...»
- Так что там по аварии? - кашлянул в кулак Проскурин.
- Почти ничего. Нашли небольшой кусочек заднего бампера от «Ауди». Отлетел метров на восемь от дороги, в траве валялся... А больше - ни пылинки.
- Сначала думали, - продолжал Корнейчук, - Что машины просто «тюкнулись» и разъехались. Бампер заменить — недорого... Но все же решили прочесать примыкающий лесок — на «всякий пожарный». И вот там...
Стас молча ждал, пока зубы капитана справятся с изрядным куском бутерброда.
- … В 12-ти метрах вглубь леса — явные следы стоянки машины. Трава уже поднялась, конечно, но кусты на пути движения поломаны напрочь. Эксперты, кстати, сумели по степени смятия определить вес машины — около двух тонн.
- Джип?
- Слушай дальше! Одно деревце ободрано на уровне пояса, на нем микрочешуйки автомобильного лака. Марка «Deltron-800», цвет черный. Производитель — компания «PPG Indastries» - официальный поставщик лакокрасочных систем для американской компании «Крайслер». Которая, как тебе известно, производит «Джип Гранд Чероки»...
- Что же это получается? - пальцы Стаса в задумчивости постукивали по скатерти , - Серьезной аварии не было, но машину почему-то загнали в лес... Потом — вытащили обратно. Зачем это все, интересно?
- Допустим — убили водителя... Спрятали вместе с машиной в чаще, а потом спохватились и решили перепрятать.
- Окрестности хорошо проверили?
- Угу, - Корнейчук хлебнул чая из кружки, - С солдатами, миноискателями. Опросили жителей — никто ничего не видел... Ты точно есть не хочешь?
- Не, в Белореченске перекусил.
- Машуня! - капитан обернулся в сторону полузакрытой кухни, где слышалось цоканье купающейся в раковине посуды, - Сделай, родная, еще кашки!
* * *
Покинув управление, Стас долго сидел в своем автомобиле, размышляя над полученной информацией.
«Если это немцы угнали «Ауди» и спрятали «Чероки», то они не вернулись бы назад ни при каких условиях. Даже если бы с новой машиной что-то случилось. Проще захватить еще одну...»
«Значит — это не беглые фашисты? Простая авария, повздорили, убили водителя — как сказал Корнейчук? А потом вернулись замести следы? Бред! Проще увезти труп, а джип спалить на месте...»
«Но пропал-то владелец «Ауди», а не «Чероки»! Бандит по кличке Соловей. Прятать надо его машину, а не свою!»
«Может — месть, уголовная разборка?.. Тоже мимо — к таким действиям всегда тщательно готовятся. Никто не будет метаться, загонять машину в лес, а потом доставать обратно...»
«Или этот Соловей был заодно с людьми в «Чероки»? Грамотно обставил свою «гибель», получил деньги и летит куда-нибудь в Европу... Понятно — даже с новенькой «Ауди» навара немного, но в багажнике вполне мог быть ценный груз. Например — наркотики...»
«Слабо, все очень слабо...»
В кармане нетерпеливо завозился мобильный телефон.
- Слушаю, - ответил он, поворачивая ключ в замке зажигания.
- Станислав Евгеньевич? - долетел далекий голос, - Старший лейтенант Нефедов, РОВД Невинномысска. В одном местного кафе вчера видели разыскиваемых Ситникова и Белевскую. Приезжайте по адресу...
56
Дачный поселок «Зори Кавказа»
15 августа 2010 года
День
Бруно Леман, одетый как многие дачники — в короткие шорты и распахнутую на груди «гавайку» - неторопливо шел по пустынной в этот полуденный и жаркий час уличке, незаметно осматриваясь из-под надвинутой на глаза кепки и поправляя висящую на жилистом плече спортивную сумку.
Наконец справа вырос высокий синий забор. Взгляд немецкого диверсанта быстро охватил его двухметровую высоту, запертую на хороший внутренний замок калитку и прикрученные на воротах золоченые цифры — 342.
Шаркая запыленными сланцами, Леман миновал владения Хагуровых и посмотрел налево. На другой стороне улицы располагался участок с двухэтажным, серым от дождей и старости, домом. Глаза агента мгновенно обшарили покрытую неполотыми грядками территорию, отметили видимое отсутствие соседей и чуть задержались на хозяине — лысом тщедушном мужичке лет шестидесяти, сидящем на крылечке с наполовину опорожненной баклажкой пива.
Дом старика был практически идеален для скрытого наблюдения за участком № 342..
Дойдя до конца проселка, Леман повернул направо, потом еще раз направо, и скоро оказался около участка гражданки Ткачук, соседствующей с Хагуровыми с торца. Остановившись около покосившегося сетчатого забора, агент стянул с ноги сланец и стал сосредоточенно копаться в его подошве, словно выискивая воткнувшийся в мягкую резину гвоздик. Уши его напряженно вслушивались в каждый звук, а глаза отмечали каждую деталь.
* * *
В открытое настежь окно лились жаркие лучи послеполуденного солнца, бросая яркие полосы на незастеленную кровать.
Ира радостно прижималась к лежащему рядом Андрею, окутывая его плечи мягкой волной искрящихся волос.
- Я люблю тебя... - шептала она, видя в его глазах хорошее, правдивое, глубокое чувство, на которое с удовольствием отвечала сама.
- И я люблю тебя! - Андрей целовал ее в ждущие губы, обнимая и лаская.
* * *
Проснулись они сегодня очень поздно, почти к обеду, и до сих пор валялись в кровати, едва проглотив кофе и наскоро приготовленные Ирой бутерброды.
Делать решительно ничего не хотелось, и они лениво лежали, разговаривая о всяких небольших вещах.
Тонкие пальцы Иры в тысячный раз гладили багровый рубец на груди Андрея.
- А все-таки - почему шрам такой крупный? Ты ж говорил - осколок совсем маленький был?
- Маленький, да удаленький... Гноя внутри наделал — целую горсть! Мне ж грудную клетку вскрывали — вот и шрам такой.
- Как? Прямо раскрывали? А ребра как же?...
- Одно пилой перепилили и отогнули в сторону.
- Ой...
- Вычистили там все, ребро прикрепили обратно и трубку воткнули. И через нее лили в легкое какую-то вонючую едкую дрянь.
- Больно было, да?
- Когда как... В общем - терпимо!
Андрей шелкнул зажигалкой, закуривая очередную сигарету.
- Тебе надо курить бросать, раз такое ранение было.
- Да ну! Все уже заросло давно...
Он нежно погладил ее плечо, цветущее сине-желтыми пятнами медленно рассасывающегося синяка.
- У тебя вон тоже — боевое ранение! Так что же — не целовать тебя сюда?
- Можешь целовать, я разрешаю! - смеясь, воскликнула Ира.
Андрей склонился над ней:
- Ты самая лучшая на свете! - его крепкие руки обняли потянувшуюся навстречу девушку, - И я очень сильно тебя люблю!
* * *
- Ух ты, уже пол-второго! - воскликнул Андрей, глянув на часы.
- Ты разве куда-то торопишься? - с улыбкой спросила Ира.
- Неа... Месячишко бы так провести — ничего не делая. А? Ты как?
- Я - за! - девушка воздела руки кверху.
- Однако пора вставать. Жрать охота просто чрезвычайно!
- Подожди... Дай-ка я тебе ногу перебинтую. А то повязка совсем вниз съехала...
- Да ладно! Потом...
- Нет уж! - Ира натягивала майку, озабоченно глядя на Андрея, - Именно — сейчас!
Она испытывала сейчас совершенно новое, ранее незнакомое, чувство. Рядом с ней находился мужчина, которого она, теперь уже с полным правом, могла называть СВОИМ.
В котором все — и чувства, и тело, и желания — словно были созданы специально, индивидуально — только для нее, и ни для кого более.
И этого мужчину было так приятно гладить и обнимать, нежно, а иногда - и строго - смотреть, ухаживать за ним, заботиться, порой - «капать на мозги», кормить самой вкусной едой и, вместе с тем - признавая его естественное главенство — полностью вверять всю себя под его защиту и покровительство.
Это не имело ничего общего с обычной дружбой с ребятами. И она, и ее сверстницы встречались и гуляли с парнями. Некоторые из подруг были даже близки со своими ухажерами. Но это не могло считаться настоящими, «взрослыми» отношениями, так как решающее слово всегда оставалось за папами-мамами-бабушками.
Сейчас же Ира ощущала себя полностью самостоятельной женщиной, хозяйкой своего (пускай даже временного) дома, без оглядки на чье-либо мнение выстраивающей отношения с человеком, которого она в душе (ни секунды в этом не сомневаясь) уже называла своим МУЖЕМ.
Девушка искренне наслаждалась этими чувствами, но в глубине сердца нет-нет, а скреблась червоточинка нереальности и скоротечности такого нежданного счастья.
- Знаешь, чего я больше всего боюсь? - тихо сказала она, завязывая аккуратный бинтовой бантик.
- Чего?
- Что ты сейчас вдруг изчезнешь... - Ира обняла забинованную ногу Андрея и, прижав ее к себе, поцеловала в коленку, - Возьмешь и улетишь обратно в свой 42-й год, а я останусь тут, одна...
- Ты что? - он поднял ее и усадил рядом на кровать, - Такого никогда не может случиться!
Руки девушки обняли его за талию и стиснули изо всех сил. Уткнувшаяся в живот копна пшеничных волос тихо хлюпнула набухающими слезами.
- Ну что ты... - он гладил и целовал свою переменчивую в настоении подругу, - Вот выдумала тоже! Я и сам не хочу туда возвращаться...
Это было слабый аргумент, и мозг интуитивно нашел правильный ответ.
- Альберт Эйнштейн, - серьезным тоном сказал Андрей, - В своей работе... «Несколько дополнений к Теории Относительности», опубликованной в... Берлине в 1926 году, подробно разъяснил этот вопрос. По его вычислениям, произвольное перемещение во Времени невозможно! Только — с помощью технических средств. И более - никак!
Красивое, «научное» вранье очень понравилось и ему самому, и сразу переставшей шмыгать носом Ире.
- Точно он так написал? - ее ногти нарочито-угрожающе впились в голые бока Андрея.
- Абсолютно! Стопроцентно доказал на научном симпозиуме! Я сам это читал, когда в пятом классе учился.
Оба начали смеяться, сначала потихоньку, а потом уже откровенно заливаясь хохотом.
* * *
Натянув джинсы, Андрей убежал на кухню. Хлопнула дверца холодильника.
- Сосиски будешь?
- Да! - Ира, приводя себя в порядок, тщательно расчесывала непослушные волосы.
Одевшись, она тоже вышла на веранду, жмурясь от яркого солнца, бившего в широкое окно.
Андрей, с удивлением обнаружив на сосисках полиэтиленовую пленку, подковыривал ее ножиком. На плите дымилась густым паром небольшая эмалированная плошка с водой.
- Тебе сколько?
- Две штучки...
В покинутой комнате негромко бухтел включенный телевизор. Показывал он очень плохо, принимая небольшой антенной-рогаткой лишь пару мельтешаших полосами программ, но Андрей, следя за ныряющими в кипятке сосисками, с огромным интересом вслушивался в новости:
«... Смог и гарь снова оккупировали Москву...»
«... В России вступает запрет на экспорт зерна...»
«... Чечне нужна своя авиакомпания, считает спикер парламента республики...»
«... Возле Мавзолея Ленина ограблен гражданин Австралии...»
«... Суд в США запретил выращивание генно-модифицированной свеклы...»
«... Всероссийская перепись населения охватит и экипаж Международной Космической станции...»
«... Телеканал НТВ покажет сегодня третью часть фильма о президенте Белоруссии Лукашенко...»
- Брось ты этот «зомбо-ящик»! - распахнув дверь, Ира с наслаждением вдыхала теплый воздух, напоенный ароматами цветущего августа, - Там одну «чернуху» показывают...
- Это телевизор, что ли - на вашем современном языке? - усмехнулся Андрей, - «Зомбо-ящик»?
- Да. «Зомби» - это ожившие мертвецы...
- Чего?!...
- А ты как думал? - Ира смотрела на него крайне серьезно, - Мы уже научились оживлять покойников. Они ходят по улицам, рычат и кусают всех подряд. И укушенные тоже становятся «Зомбями». У них серая, отваливающаяся кусками, кожа...
- Телевизор-то тут при чем? - осведомился Андрей, пристально глядя в синеющие от еле сдерживаемого смеха глаза подруги.
- Так вот, я и говорю - кто его долго смотрит — тоже становится ходячим мертвецом. У него мозги в манную кашу превращаются и из носа клыки начинают расти! И он...
- Да ну тебя, врушка-трепушка!.. Пошли лучше сосиски жрать! Они уже в сардельки превратились...
* * *
- Слушай, - сказала Ира, моя посуду после легкого и быстрого обеда, - А давай погуляем по нашему участку?
- А что тут интересного? - отозвался Андрей, курящий около окна.
- Ну так... Хоть на свежем воздухе посидим. А то все в доме, да в доме...
- Нет. Давай-ка лучше отправимся на капитальную прогулку.
- Это как?
- А так! Пойдем на водохранилище, покупаемся там вволю — где-нибудь в уединенном месте, отдохнем, позагораем, потом по поселку побродим...
- Ты правду говоришь? - Ира подскочила и взволнованно смотрела широко раскрытыми глазами, - Серьезно — гулять пойдем? А нас не засекут? Нас ведь ищут!
- Да ладно! - он махнул рукой, - Наденем — я кепку, а ты платочек какой-нибудь - и все! Никто и не узнает!
- Андрюшка, ты гений! - девушка повисла у него на шее, - Как ты все хорошо придумал, ты просто молодец!
- На обратном пути можно в магазин зайти. Артем говорил, что тут есть какой-то продмаг. Можно чего-нибудь вкусненького посмотреть...
- Давай купим бутылку шампанского! - глаза Иры горели радостным возбуждением, - И вечером устроим романтический ужин при свечах!
- К шампанскому обязательно полагается торт, - сказал Андрей, - А то какой же это романтический ужин?
- Согласна! - радостно закивала она, - Или, допустим — пирожные... Ты любишь шоколадные эклеры? Я могу прям двадцать штук съесть!
- Нет, - хитро сощурился Андрей, - Я больше пастилу люблю. Просто обожаю!
Ира вскинула на него глаза. Через секунду она поняла, что сказанное не является случайным совпадением:
- Ты и это про меня знаешь?! Откуда?
Он рассмеялся:
- Разведке Рабоче-Крестьянской Красной Армии известно все! В твоем дворе мне все про тебя рассказали.
- Вот сплетники! - улыбнулась Ира, - Ладно, можешь меня тоже так называть.
* * *
Семен Петрович Галкин очень хотел выпить, но ничего крепче кастрюли с прокисшим на жаре супом, в доме не было. Более того, добыть настоящее спиртое где-либо еще не было никакой возможности. Наличные деньги кончились, надо было ехать в Ставрополь и снимать с пенсионной карточки, но это означало - собираться, одеваться, идти пешком до автобуса... В общем — потратить полдня, а то и больше. Сейчас, в жаркий полдень, ехать совсем не хотелось и не моглось.
Не к кому было и заглянуть в гости. Лучший друг и верный собутыльник Иван, живущий на соседней улице, умотал на все выходные в город. К остальные (весьма немногочисленным) знакомым идти было бесполезно — сварливые жены, едва завидя вечно мятую рожу Семена Петровича, сразу гнали его прочь.
Раньше от ежедневного пьянства его хоть как-то сдерживала супруга, но год назад с ней случился тяжелый инсульт, и теперь она пластом лежала в городской квартире, практически без надежды на восстановление. Уход за больной матерью взяла на себя старшая дочь, безжалостно прогнав вечного бухого и абсолютно бесполезного в быту отца на все лето на дачу.
Маясь, Галкин присел на шаткую от внутренней гнили лавочку около дома. Надо было все-таки выбраться в город! Но как? Он уже с утра начал сосать двухлитровую баклажку пива, и теперь, к обеду, во всем теле была противная трясучка, отзывавшаяся дрожью в руках и чугунной тяжестью в распаренной жарой голове. А к вечеру будет еще хуже - придется сидеть «на сухую» на пустой полутемной веранде и страдать...
«Может, продать что-нибудь?»
Он вяло размышлял, что из его скудного имущества может заинтересовать соседей, когда у ворот вдруг возникла высокая фигура.
Молодой плечистый парень, в шортах и пестрой рубахе, опирался на деревянную калитку, с улыбкой глядя из-под надвинутой кепки на мрачного хозяина.
- Здорово, отец! Можно зайти?
- Заходи, - Семен Петрович с любопытством и тусклой надеждой воззрился на незнакомца.
«Это кто ж такой? Местный? Да вроде не видел никогда... Факт — ему что-то нужно. Значит - можно будет у него «стрельнуть» - за услугу!»
Гость уверенно отворил скрипучую калитку и, подойдя к скамеечке, присел рядом с Галкиным, который вынужден был немного подвинуться. Запах давно немытого тела Семена Петровича сменился ароматом дорогого одеколона.
- Слушай, батя... Дело у меня к тебе есть!
- Какое?
- Понимаешь, приехал на рыбалку. Сюда, на Сенгилеево. Никогда тут еще не был...
- А чем же ты рыбу ловить собрался? - усмехнулся Галкин, - Пальцем, что ли? Где твои удочки-то?
- Все в машине, отец. Я ее на площади бросил, у вашего продмага. Чего зря бензин жечь?
- Так вот, - продолжил парень, - Хочу остановиться где-то здесь на недельку! Сунулся туда-сюда, никто ничего не знает, все или сдано, или нет никого. Тебя вот увидел - решил подойти. Ты тут, наверно, всех знаешь?
- Ну, не всех, но многих! - важно сказал Семен Петрович, глядя на гостя уже с искренним интересом.
- Так подскажи — к кому зарулить? Мне главное — чтобы тихо было. Чтоб ни детей, ни теток орущих - сам понимаешь. За хорошую «наводку» - не обижу! Или деньжат отсыплю, или — «литерок» поставлю.
- Дык... Хочешь — у меня и останавливайся. А че?...
Гость скосил глаза на ползущий по облупившимся наличникам желто-серый мох.
- В этой развалюхе? Ну ты, отец, даешь!
- Чего сразу - «развалюхе»? - оскорбился Семен Петрович, - У меня на втором этаже большая хорошая комната. Чистая... Пойдем, покажу!
* * *
Бруно Леман с усмешкой оглядел заставленную узлами и коробками мансарду, железную кровать с полосатым, покрытым темными пятнами, матрацем, и старый продавленный диван, от которого ощутимо несло кошачьей мочой.
Подойдя к немытому веками окну, он с усилием распахнул створки и выглянул наружу.
Правее, через дорогу, располагался участок Хагуровых, видимый отсюда почти целиком.
- Ты не волнуйся! - лопотал сзади хозяин, - Я сейчас тут все приберу... Белье имеется, все — как положено! А готовить можно внизу, на кухне...
- Ладно, батя! - Леман махнул рукой, - Сойдет... Сколько возьмешь за все это?
- Ну... Не знаю. А сколько дашь?
- Тыща в день устроит?
- Дык! Конечно!!
Сумма была просто великолепная, и глаза Семена Петровича полыхнули радостным огнем.
- Смотри дальше, отец! Я тут буду не один, а с друганом. Сам-то я — ростовский, а кореш мой — с армии дружим — из Майкопа. Каждый год встречаемся в отпуске — на рыбалке. Ты не против?
- Да пожалуйста! Живите, ради бога... Мне-то что?
- Ну и славно. Тебя как зовут-то, батя?
- Семен Петрович.
- А я — Леха, стало быть.
- Держи тогда аванс, - Леман отсчитал три тысячных бумажки.
- А это - в подарок! - в трясущиеся руки Семена Петровича легла литровая бутылка хорошей водки, извлеченная из дорожной сумки.
- Ух ты! Ну, спасибо, Алексей! Уважил ветерана, уважил-то как!..
- Ерунда, батя, пустяки... Водки у меня — полный багажник, так что бери, не тушуйся! На рыбалку, сам знаешь, без бухла не ездят.
- Пошли тогда на кухню, а? Тяпнем по маленькой? Я сейчас соберу чего-нибудь на закусь...
- Не! Мне ж за руль еще - другана встречать, забыл, что ли? Один пока выпей, если хочешь...
* * *
Через час, когда Семен Петрович был уже мертвецки пьян, оглушительно храпя на веранде, на его участок тихо, не привлекая внимания, вошли Вильгельм Лют и Георг Карнес.
Йозеф Литтенфельдт по пути сюда свернул к Изобильному, где находился тайник с оружием, ожидая дальнейших указаний от руководителя группы.
Все трое быстро поднялись на второй этаж.
- Что у нас тут? - спросил Лют, брезгливо косясь на убогую обстановку.
- Хозяин не помешает, - доложил Леман, - Конченый бухарик. С двух стаканов полностью вырубился.
- Значит, на рыбалку можно не ходить? - усмехнулся Карнес.
- Да ну!.. Я ему водяры натащил на веранду — он и не вспомнит, зачем мы приехали...
- Хватит болтать, - Лют подошел к окну и, осторожно наведя бинокль, внимательно осмотрел участок Хагуровых, - Говори по делу.
- Территория с трех сторон окружена железным забором, - сказал Леман, - Калитка и ворота заперты. Из дома выходят только в сортир. За время наблюдения прошли два человека, оба — в плотной пятнистой куртке и кепке. Головы пригибают, поэтому сфотографировать не удалось. Высокие, крепкие мужчины. По всем признакам — наши «клиенты».
- Как можно туда проникнуть?
- Только с торца. Но там кто-то живет. При осмотре с дороги слышал в доме голоса, вроде бы — молодежь.
Лют вернулся в глубину комнаты и присел на табуретку около стола.
- Есть хотите, шеф? - Карнес с вожделением смотрел на остатки обеда Лемана — кусок холодной яичницы на закопченой сковородке.
- Нет, - махнул тот головой, распахивая крышку ноутбука.
В молчании, прерываемом негромким чавканьем Карнеса, прошло несколько минут.
- Диспозиция будет такая, - проговорил наконец Лют, - К немецкой группе я пойду, как стемнеет. Делать это сейчас бесполезно и даже опасно. Если я начну стучаться в ворота — их никто не откроет. А могут и открыть стрельбу. Поэтому вариант только один — дождаться, пока соседи с торцевого участка лягут спать, или хотя бы по вечернему времени уйдут в комнаты. Тогда в темноте я прокрадусь через их территорию и достигну дома, где засели наши солдаты...
- Один?
- Конечно. Ваши рожи их только напугают. Про Литтенфельдта я даже не говорю — они скорее застрелят его, чем будут с ним разговаривать.
Карнес кивнул, вымакивая сковородку хлебом.
- Потом я осторожно постучусь в окошко, - продолжал Лют, - Это даст понять, что я не из милиции и также многого опасаюсь. Скажу им несколько фраз на немецком, и они впустят меня...
Он вытащил из нагрудного кармашка очки и надел их. Зрение у него было превосходное, но стильный аксессуар с простыми стеклами придавал ему солидности и основательности, а так же делал «своим» в Русском отделе БНД, где многие таким образом подражали очкарику Дольману.
- Как видите, мой интеллигентный вид наверняка внушит им доверие. Дальше у меня будет час-полтора, чтобы объяснить им ситуацию. Уверен, они воспримут все правильно. Ночью в Ставрополь прибудет фура, оборудованный тайником. На двух машинах мы вывозим наших друзей и размещаем их в грузовике Дальше все вместе следуем к границе.
- Пока я буду с солдатами, вы с Леманом уберете пьяницу-хозяина и нашего агента, который дал нам всю информацию. Этим вечером он будет находиться в здешнем лесу. Все концы должны быть тщательно обрублены...
- А после всего этого уберут нас? - серые глаза Карнеса с легкой усмешкой смотрели на шефа.
- Нет, - спокойно ответил Лют, - Вас никто не тронет. И меня, естественно, тоже. Но, разумеется, о дальнейших операциях за рубежом и речи быть не может. Мы все останемся под пристальным контролем до конца жизни. Хотя... Отличные гонорары и серьезные кадровые перспективы вполне компенсируют эти неудобства...
- Теперь о главном! Для того, чтобы все наши планы осуществились четко и без проблем, необходимо пресечь появление в этом поселке бандитов. Которые, как вы знаете, тоже собираются «навестить» наших друзей. Ликвидировать мы их можем только лишь своими силами, более никого посвящать в эти дела нельзя. Поэтому вы вдвоем сейчас же выдвигаетесь в Изобильный. Получаете от Литтенфельдта оружие и приступаете к акции. Йозеф тем временем едет сюда.
- Уголовники сейчас в Кореновске. Перехватите их на пути в Ставрополь. Они могут поехать на юго-восток, через Изобильный, или сразу на юг — через Солнечнодольск. Оба расстояния примерно одинаковы, поэтому вы должны устроить засаду до развилки — станицы Новотроицкой. Где-то тут...
Диверсанты всмотрелись в активированную на ноутбуке карту.
- Как сообщил агент, они прибудут сюда около восьми вечера, - продолжал Лют, - Значит, где-то в полседьмого вы должны быть у Новотроицкой.
- Может, перехватить их пораньше? - спросил Леман, - Сейчас всего лишь три часа.
- Не надо. У них вполне могут быть какие-то условные переговоры с шефом — Никифоровым. Например — контрольный звонок или типа этого... Чтобы свести риск этого к минимуму, нужно действовать как можно позже. То есть — как можно ближе к развилке. Задача — незаметно для окружающих убрать этих типов, спрятать тела и быстро вернуться сюда. Учтите, что местность практически безлесная, и мест для хорошей засады не много.
- Что-нибудь придумаем, - кивнул Карнес, - Не впервой.
- И учтите — спутник может следить за машиной бандитов максимум до семи. Следующий появится над Россией только через полтора часа...
* * *
Олег Никифоров - «Беспалый» - курил очередную сигарету, запивая ее большой кружкой крепкого кофе со сгущеным молоком.
Сидел он в своем особняке один — если не считать троих охранников — и напряженно думал о запланированном на вечер нападении на «алмазных лохов».
«Не стоит полностью полагаться на Лома в таком деле... Он, конечно, парень понятливый, верный, но такой куш может свернуть мозги кому угодно!»
«Надо ехать самому... И брать все вожжи на себя!..»
«Если все пройдет как надо — тут же убрать остальных. Чеснока и прочих... А Лома? И его тоже! Лишняя жадная пасть, с которой придется делиться... Да и Славка Брегет пусть катится ко всем чертям!...»
Костлявые пальцы с коротко подстриженными ногтями извивались над полированной столешницей, сжимая в кулак невидимые пока драгоценности.
* * *
Сидя за боковым столиком в кафе «Парус», Стас Проскурин внимательно слушал худенькую симпатичную Дашу — дочь хозяина, и, по совместительству — администратора и официантку.
Неподалеку ожидающе сидели старший лейтенант Нефедов — молодой местный участковый, и капитан группы «Альфа» Рощин, еще с утра направленный Титовым из Краснодара и только сейчас нагнавший Проскурина. Все угощались хорошим заварным кофе, любезно поднесенным за счет заведения.
- Да, я хорошо помню этих ребят, - тонким взволнованным голосом щебетала девушка, всматриваясь в фотографии Иры и Андрея, - Они приходили вчера - часа в три-четыре. Сидели вооон там, видите — столик у стены? Взяли чебуреки и, кажется, суп...
- Они были одни?
- Нет. Рядом сидел какой-то парень, они говорили, а потом все вместе ушли.
- Он с ними пришел?
- Не знаю. Наверное...
- Ты его раньше видела? Сможешь описать?
- Честно — вряд ли... Он на кассе расплачивался, а потом все время спиной сидел.
* * *
Камера наблюдения, запись с которой Проскурин внимательно просмотрел в крошечном кафешном офисе, почти не захватывала тот угол зала, где располагались разыскиваемые. Она лишь кратко показала идущую на выход троицу — сильно хромающего на правую ногу Ситникова, светловолосую Белевскую с увесистой сумкой на плече и их нового спутника - невысокого парня в пестрой рубахе.
Нужную информацию дало видео со стоянки. Серая «девятка», в которую погрузились вышедшие из кафе, медленно вырулила через хаотично заставленную машинами стоянку, грузно выбралась на шоссе и, набрав ход, покатила в северном направлении.
- На Ставрополь, товарищ капитан, - проговорил стоящий за спиной лейтенант Нефедов.
- А толку? - досадливо сказал Проскурин, - Номеров вообще не видно! То боком едут, то за грузовиком петляют.
- Это да...
- Погоди-ка, а что у него там на заднем стекле? Вроде что-то написано?
- Похоже на рекламу, - вгляделся в остановленный кадр Нефедов.
Стас увеличил изображение, но картинка, сделанная на дешевой и слабой камере, тут же расплылась нечитаемыми квадратиками пикселей.
* * *
Покинув кафе, Проскурин и Рощин направились к стоящему на отшибе синему «Форду».
- Куда теперь, начальник? - весело осведомился «альфовец», устраиваясь на пассажирском сиденье.
Рощин был примерно одного возраста и роста со Стасом, но пошире в плечах и явно поздоровее. Под легкой ветровкой он прятал 9-миллиметровый пистолет «СПС»(72), а в спортивной сумке — компактный автомат «Вихрь» с пятью запасными магазинами на 30 патронов каждый.
- Да ладно тебе - «начальник»... - пробурчал Проскурин, - Будь проще, Саша, и люди, как говорится - к тебе потянутся...
- Окей, Стас, - кивнул тот, приглаживая блестевшие капельками пота короткие усики, - Ну а все-таки - куда направляемся?
- Сейчас мне нужен толковый компьютерщик. Поэтому едем сразу в Ставрополь, в наше Управление.
- А здесь что же — технарей не водится?
- Почему? Есть... Но тут уже нет тех, кого мы ищем.
- Ты хоть введи меня в курс дела, если это не «два нуля»(73), конечно.
Рощин участвовал в захвате немцев под Речным, поэтому Стас совершенно не опасался разглашать полностью секретные обстоятельства дела.
- Они, Саня, из той же оперы, что и фрицы, которых ты арканил на днях... Только это наш, русский парень, случайно оказавшийся рядом, и его подружка. Она, кстати — из нашего времени. Теперь вместе бегают от нас.
- А, «Любовь-морковь»? - усмехнулся спецназовец, пристегиваясь ремнем, - Все понятно!
(72 - СПС — самозарядный пистолет Сердюкова. Разработан специально для российских силовых ведомств, отличается 18-зарядным магазином и патроном повышенной эффективности.
73 - «Два нуля» - гриф «Совершенно секретно» на документах особой важности (жарг.)
57
Район Ставрополя
15 августа 2010 года
16-30
Магазин, располагавшийся в садовом товариществе «Зори Кавказа», был не очень большим, но имел внутри себя практически все для приятного и безмятежного отдыха в районе большого водоема. Помимо продуктового отдела, тут продавались одежда, рыболовные и купальные принадлежности, палатки, лодки, мангалы, игрушки, хозяйственные товары, автозапчасти и даже — прицепы к легковым автомобилям.
Ира с Андреем зашли сюда на обратном пути, возвращаясь с водохранилища, где отлично провели больше двух часов, купаясь и загорая в уединенной тихой заводи. Вода, прогретая за две недели оглушительной жары, была просто великолепна.
Обратно они брели босиком, подвернув штаны и наслаждаясь горячим теплом укатанного песка.
Никто из окружающих не обращал на них никакого внимания, и головные уборы, первоначально надетые для маскировки, выполняли сейчас лишь основную, солнцезащитную функцию.
* * *
В магазине Ира сразу нырнула в вещевой отдел. Сбежав из родного дома в одних джинсах и майке, она уже тяготилась этим практичным, но простецким нарядом. Обтянутым тканью ногам было откровенно жарко, и девушка страстно мечтала о небольшом платьице или сарафанчике. Кроме этого, ей очень хотелось предстать перед своим молодым человеком в новом, более интересном и привлекательном образе.
В надлежащий вид следовало привести и его самого. Вчера, торопясь и боясь всего, они схватили в людном супермаркете на лишь продукты, и то — немного.
- На-ка, померь! - она сунула Андрею джинсовую рубашку с коротким рукавом и вышитой вставкой на груди.
- Да ну, зачем?... - привычно отозвался тот.
- Чтобы быть красивым и модным, - Ира внимательно разглядывала широкую полку с мужскими лосьонами и дезодорантами.
- Пастила - собственной персоной! - раздался вдруг за ее спиной звонкий голос.
* * *
Ира испуганно шатнулась в сторону, но тут же вспыхнула радостным узнаванием.
- Алька! - воскликнула она, широко раскрыв глаза от удивления.
Перед ней стояла Альбина Кондрашова, которая по всем данным в этот момент должна была жариться на пляжах турецкой Антальи.
- Ирка! - Альбина схватила подругу в объятия, - Как я рада тебя видеть! Откуда ты здесь?
Андрей, сжимая в руках непомеренную рубашку, настороженно смотрел на симпатичную черноволосую девушку, тискающую Иру и поглядывающую на него живыми карими глазами. На ней было умело завязанное вишневое парео, выгодно подчеркивающее соблазнительные изгибы не по годам развитого тела.
- Да мы тут... проездом... - растерянно проговорила Ира, - Ты-то откуда? Вы же в Турции должны быть!
- А!... - лицо подруги исказилось раздражением и досадой, - Кончено все с этой Турцией!
- Как? Почему?
- Не отель, а свинарник! Обещали «пять звезд», а привезли в какой-то «гадюшник» с тараканами на стенах. Грязь везде, белье склизкое, в туалете вонища, а в коридоре, прикинь - наркоманы трутся! Жратва — полный отстой! До моря — километр пилить через помойки местные! Тьфу!
- Как же так?... Ведь такие деньги заплатили!
- Вот так! - сокрушенно кивнула головой Альбина, - Папа, к сожалению, полностью доверился этой сраной туркомпании... В результате привезли в отвратительный «бомжатник»!
Ира, никогда не бывавшая за границей, тем не менее раз пять отдыхала «дикаркой» на Черноморском побережье, поэтому прекрасно понимала, о чем идет речь.
- Ну, и что же вы?...
- Чего... Отец звонил в эту фирму, ругался, а им— хоть бы хны! Ссы в глаза — все божья роса... В общем, решили вернуться, чтобы окончательно не портить себе нервы, а на этих деятелей — в суд будем подавать. Ночью прилетели, и - сразу сюда. Ты же знаешь - я в Ставрополе учиться буду - вот отец и нашел тут для меня жилье. Слава богу — хоть тут порядок! Уже, считай, заселились. А сейчас просто покупаться приехали, отдохнуть после всех этих волнений...
- А где же дядя Гриша?
- Тут где-то, в «запчастях» ходит... Задняя фара сгорела, вот и заехали в магазин.
- Ну а ты, подруга, какими судьбами здесь? - Альбина с любопытством смотрела на молчаливо стоящего рядом Андрея, - Вот уж не думала встретить тебя в Ставрополе!
Ира взяла своего спутника за руку:
- Альбина, познакомься, это Андрей! - имя его она произнесла с особым ударением.
- Очень рада!
Андрей слегка пожал протянутую ему прохладную ладонь.
- Я тоже!
Черноволосая девушка игриво смотрела на него:
- Ну наконец-то у Ирочки кто-то появился! В кой-то веки! А что же ничего не говорила, а? Скрывала такого классного парня!
Андрей усмехнулся.
- Мы совсем недавно познакомились, - сказала покрасневшая Ира, - Андрей — офицер! Он... Он служил в «горячей точке», а сейчас приехал в отпуск.
- Офицер? - тонкие брови Альбины изогнулись.
- Младший лейтенант, - кивнул тот.
- Ой, ну вы просто молодцы! - девушка с удовольствием оглядывала их улыбающиеся лица.
- Слууушай! - она округлила глаза, - а что там в Белореченске случилось-то? По «ящику» не поймешь чего говорят, вроде террористы какие-то? Я тебе звонила-звонила, а ты все недоступна! Думаю — уж жива ли, здорова?
Ира махнула рукой:
- Бандитов каких-то ловили... Мы не больше тебя знаем. Говорят — арестовали всех.
- Ну ладно... Подождите, а куда вы сейчас-то?
- В Ростов, - торопливо ответила Ира, скребнув ногтями по руке Андрея.
- А, ну да - ты же в институт поступила! Слууушайте! Ира, Андрей! Оставайтесь у нас на пару дней!
- Как это? - опешила Ира.
- Так я ж говорю — у нас теперь свой дом есть! Тут — в Ставрополе. Аванс внесли, все уже, считай — живем! Мы только с папой пока приехали, сегодня хотели посидеть, «обмыть» это дело, но вдвоем скушновато... Поехали! Поживете у нас, а потом поедете дальше... Повечеряем, выпьем немножко, поболтаем о том о сем!
Ира глянула на Андрея, но тот, не зная, что ответить, лишь пожал плечами. Заметив их замешательство, Альбина доброжелательно улыбнулась:
- Ну вы тут подумайте, а я пока за папой сбегаю!
* * *
- Андрей, надо им все рассказать! - Ира взволнованно сжимала руку своего друга, - Они нам помогут!
- Зачем посторонних людей в наши дела впутывать?
- Они не посторонние! Альбинка — моя лучшайшая подружка, мы с детства вместе, как родные сестры, понимаешь? И отец ее меня очень любит!
- Пойми! - говорила она, - Это большая удача, что мы их встретили! Давай им все расскажем! Они никому не скажут, отвечаю! Наоборот — помогут, посоветуют — как и что сейчас делать... Папа Альки — бизнесмен, он очень опытный, многое умеет и знает!
- А что такое - «бизнесмен»? - глаза Андрея весело сощурились, явно соглашаясь с аргументацией подруги.
Ира на секунду замерла.
- А, ну да, - залилась она смехом, - Я ж забыла, что ты у меня дремучий совсем! Короче, это... торговец как бы... Купец, во!
- Ясно, - кивнул Андрей, поймав взглядом появившуюся в конце зала Альбину. Рядом с ней, помахивая пакетом, неторопливо шагал высокий седоватый мужчина в шортах и зеленой защитной рубахе.
* * *
- Григорий Алексеевич Кондрашов, - крепко пожал руку Андрея отец Альбины.
Иру он просто и по-отечески поцеловал в лоб.
- Пап, Андрей — Ирин парень, - улыбалась Альбина, - Он — офицер!
- Вот даже как? - Серые глаза Кондрашова одобрительно глянули на Ситникова, - Весьма, весьма похвально! Рад, что Ирочка наконец встретила достойного человека.
- Пап, я их пригласила в гости, а они не хотят!
- Спасибо вам, конечно, - искренне сказал Андрей, - Но, наверное, мы не сможем к вам поехать...
- Отчего же? - брови Кондрашова слегка изогнулись.
- Нас с Ирой ищут! - выдохнул Андрей, - Милиция! И нам грозит тюрьма!
- Да что случилось-то?! - Альбина испуганно округлила глаза.
- Так... - твердо сказал Кондрашов в воцарившейся тишине, - Здесь не то место, где мы можем нормально поговорить. Пойдете-ка к нам в машину — там все и расскажете!
* * *
К пяти часам вечера на улице Дзержинского, 110, в актовом зале Управления ФСБ по Ставропольскому краю, собрались почти все участковые города, экстренно вызванные капитаном Проскуриным.
К этому же времени из Технического отдела принесли обработанные на мощном компьютере видео-кадры из кафе «Парус». Стас скептически рассматривал профиль неизвестного парня в цветастой рубахе — водителя «девятки».
- Больше ничего не получилось сделать, - пояснил принесший фотографии сотрудник, - Он все время виден или сзади, или сбоку. А данных для реконструкции лица в анфас недостаточно.
Надписи на заднем стекле автомобиля видны справа - с очень острого угла - но здесь результаты более хорошие. Окончания трех строк таковы:
«...ДА»
«...Р И КОМНАТ»
«...ТОЧНО»
«...8-34»
- «Аренда квартир и комнат посуточно»? - быстро перевел Проскурин.
- Однозначно, товарищ капитан. Но с телефоном, как видите, тоже проблема. Всего три цифры, к тому же последние - это сотни тысяч вариантов. На госномере машины также определены только последние цифры — код региона...
- Ну хоть что-то. Фотографии размножили?
- Так точно.
* * *
Через полчаса, пряча переполнявшие его досаду и огорчение, Стас отпустил почти три десятка приглашенных им участковых. Ни один их них не смог опознать ни серую «девятку», ни ее владельца. Между тем все они были опытными сотрудниками, хорошо знающими свои районы и местное население.
«Все насмарку, - думал Стас, выдыхая табачный дым в распахнутое окно, - Получается, он не здешний? Тогда нужно шерстить все окрестные города, а это еще несколько суток поисков. Для ускорения процесса Титов неизбежно привлечет дополнительные силы, и не факт, что в этой лотерее повезет именно мне...»
* * *
Тимур Эльминов горделиво опирался на крышу своей первой машины - «Jaguar XFR» цвета «серебристый металлик» - подарка отца на восемнадцатилетие — которую он только что пригнал к своему подъезду. Из крутого автосалона, где с ним носились, расстилаясь угодливыми улыбками, его провожал лично директор. Еще бы! Три миллиона наличными за серебристый пятиместный суперкар в люксовой комплектации — такие клиенты возникают на горизонте не каждый день и даже не каждую неделю.
Впрочем, к такому вниманию Тимур уже давно привык, с раннего детства купаясь в деньгах, которые его отец — крупный бизнесмен, владеющий сетью торговых центров в Ставрополе — строгал как морковку на терке. Гораздо большее значение для него имели взгляды сокурстников по университету — Магомеда и Арслана — находящихся сейчас рядом и уважительно-завистливо разглядывающих новую, пахнущую кожей и заводской полировкой тачку. Все трое — одногодки — только недавно получили официальные права, гоняя до этого на чужих, в основном записанных на родственников машинах, и поэтому беспрерывно отстегивая гаишникам немалые суммы взяток.
* * *
- Движок какой? - спросил высокий рыхловатый Магомед, несильно пнув широкую шину.
- Пять литров, - небрежно бросил Тимур, крутя на пальце фирменный брелок, - Восемь цилиндров, 507 «лошадей». Жрет много, но на «сотку» за четыре секунды выходит...
- Прокатимся? - Арслан постучал пальцами по лобовому стеклу.
- А то! - Тимур нажал кнопку сигнализации, пискнувшую мелодичным звуком, - Я ж ее не во дворе хранить купил!..
58
Район Ставрополя
15 августа 2010 года
17-10
Тюрьма всегда есть тюрьма, даже если местом заключения становится твой собственный дом.
Татьяна Хагурова с откровенной ненавистью оглядывала опостылевшие стены дочкиной спальни, где вся ее семья практически безвылазно пребывала вот уже более трех суток.
Комнатка была небольшая, три на три с половиной метра. Настину кровать унесли в родительскую спальню, где спали захватчики. Хагуровы же постоянно лежали на голом дощатом полу, едва прикрытым тряпками и старыми покрывалами, отчего у всех ломило спину и бока.
Все трое были постоянно опутаны веревками. Узлы не были тугими, но многочасовое нахождение в одном положении доставляло массу неудобств и очень бесило.
Развязываться разрешалось только на ночь, и все с нетерпением ждали этого, чтобы полностью расслабить тело. Впрочем, Павлу все равно оставляли руки спеленутыми .
Разговаривать не разрешалось категорически. Нарушителям мгновенно затыкали рот грязной, воняющей бензином, автомобильной ветошью, по два часа не вынимая ее, поэтому все быстро дисциплинировались и общались между собой одними лишь тоскливыми взглядами — почти как Штирлиц с женой в кафе «Элефант».
Однако к охраннику, постоянно присутствующему в спаленке, обратиться было можно. Например — попросить воды или выпустить на минуту из петли измученную веревками ногу. В этих случаях говорили понятные всем слова - «дринкен» или «ай-ой».
Немцы, как правило, шли навстречу, но не все. Белобрысый Эдвин или главарь — Гуго — помогали всегда. Здоровяк Вернер, постоянно режущийся в найденный в комоде старый «Тетрис» (они ненавидели его дежурства, сходя с ума от многочасового пиликанья игры) возился с пленниками с неудовольствием и раздражением, бубня себе под нос ругательства. Рыжий Якоб не делал этого никогда, явно наслаждаясь страданием измученных людей.
Самым тяжким моментом был вопрос отправки естественных надобностей, а также женской гигиены, особенно актуальной в стесненном и плохо проветриваемом помещении.
В уличный туалет пленников не водили совсем. Под сортир немцы определили небольшую комнату на первом этаже, в которой никто не жил. По иронии Хагуровы в дальнейшем планировали переоборудовать ее как раз в санузел. Сейчас там находилась всякая строительная мелочевка, инструменты и банки с Татьяниными вареньями-соленьями.
Там установили старое жестяное ведро, на которое хозяев водили строго три раза в день — перед завтраком, обедом и ужином. Последним всегда оправлялся Павел, он же (под пристальным присмотром) выносил наполненную емкость на уличный компост.
В эти интимные моменты всегда рядом присутствовал кто-то из немцев. Хотя они и соблюдали некоторый такт и даже отворачивались, Татьяна и Настя очень стеснялись и страдали от всего этого.
В душ, располагавшийся во дворе, не водили вовсе.
В остальном распорядок дня был до нудности скучным и однообразным.
Просыпались фашисты рано, в 6-7 утра, ориентируясь, видимо, на привычное фронтовое расписание. После туалета и умывания всех отводили в столовую, где Татьяна готовила завтрак. От каш немцы кривились, предпочитая толстенные бутерброды с колбасой, яичницу на сале или рыбные консервы. Запивалось все это ударными дозами чая и кофе — с вареньем, сгущенкой или конфетами.
Обедали в час-два (по настроению). Кастрюля первого уходила практически за один раз. На «ура» принимались борщ, куриная лапша, острый харчо — лишь бы погуще, по-мяснее, по-жирнее. На второе Хагурова жарила свинину или ту же курицу, с гарниром — картошкой или рисом. Гречку захватчики есть категорически отказывались, как — почему-то — и кабачки (а их на грядках была просто пропасть). Зато обожали всякие соленья - особенно огурцы, по которым хозяйка была великая мастерица.
Ужинали около восьми.
В десять все, кроме дежурных, ложились спать.
* * *
Татьяна, как главный повар, больше всех находилась в относительной свободе — готовя еду и перемывая потом громадные залежи посуды. Здесь, на кухне, она предавалась мучительным мыслям, думая - как вырваться из тянущегося в бесконечность плена, за которым, как она небезосновательно предполагала, таилась страшная развязка.
Вариант, впрочем, вырисовывался только один — напасть на белобрысого Эдвина — как на самого слабого и никчемного из банды. Его дежурство, как правило, приходилось на самые сонные часы — с 4 до 8 утра. Частенько Татьяна, дремлющая вполглаза, замечала при свете небольшого ночника его клевавшую носом голову. Можно было, тихо подкравшись, хрястнуть его по голове чем-нибудь тяжелым, а потом, связав веревки, спуститься всем вместе из окна во двор. Через полминуты они будут вне досягаемости для фашистов.
В плане были две сложности. Первую — как освободиться от пут — Татьяна почти решила. Предусмотрительные немцы, явно думая о подобных шагах, реквизировали все доступные пленникам режущие и колющие предметы. Однако вчера, отправившись в подсобку за луком, женщина случайно нашла завалившийся за коробки старый обойный ножик — ржавый, но по-прежнему острый как стилет. С убранным лезвием он занимал совсем немного места, и Татьяна, пользуясь секундным бесприсмотром, торопливо сунула его под юбку — за резинку трусов — а потом потихоньку припрятала к себе под «матрас».
Но главный вопрос - кто нападет на конвоира - оставался открытым. Муж, мужчина — который по своей природе должен был сделать это — постоянно находился в подавленном, равнодушном состоянии. Татьяна ловила его усталый, ничего не выражающий взгляд, и все больше понимала, что на Павла рассчитывать в этом деле бесполезно. Он, похоже, полностью отдался на течение чужой, жестокой волны, которая несла его по тихой (пока) реке к отвесным берегам смертельного водопада.
* * *
Жуткую тревогу вызвал и вчерашний визит неизвестного человека. Он почти два часа находился внизу, с немцами, и до «тюремной спальни» долетали звуки оживленного, явно — дружеского — разговора.
Муж лишь пожал плечами на немой вопрос супруги, но Татьяна ощущала — от всего этого не стоит ждать ничего хорошего.
Судьба ее маленькой, но бесконечно любимой, семьи повисла на тончайшем волоске.
* * *
В дверь спальни сунулась голова рыжего Якоба. Темно-желтые глаза остановились на дремавшей Насте, потом медленно переставились на Татьяну.
- Ком! - согнутый палец требовательно поманил хозяйку.
В столовой Хагурову встретили знакомые мелодии старых немецких песен, лившиеся из приглушенного динамика ноутбука. Гуго, целыми днями пропадающий в Интернете, обнаружил их позавчера вечером, и с тех пор они часто сопровождали совместные трапезы.
Сейчас большую комнату наполняли бодрые военные мотивы:
- Lore, Lore, Lore, Lore,
Schoen sind die Maedchen
Von siebzehn, ahctzehn Jahr.
Lore, Lore, Lore, Lore,
Schoene Maedchen gibt es ueberall.
Und kommt der Fruehling in das Tal,
Grues mir die Lore noch einmal,
Ade, ade, ade!(74)
Кроме главаря, компьютером никто не пользовался и, похоже, даже не хотел. Он же таскал его с собой повсюду, раскладывая на коленях даже при дежурствах с пленниками. Что он там искал — было неизвестно, но правильное лицо Гуго порой озарялось нескрываемой радостью удачи.
Он был старше всех в группе, обладал недюжинной физической силой и явно привык командовать. Остальные бандиты слушались его беспрекословно.
С хозяевами Гуго общался очень мало, даже с Татьяной, и только лишь по делу. Вместе с тем он был достаточно адекватен, и женщина не боялась возражать ему, например — при обсуждении меню.
(74 - Лора, Лора, Лора, Лора,
Как же прекрасны,
Девы в юные года!
Лора, Лора, Лора, Лора, –
Везде, везде их красота!
В долину лишь весна придёт –
Привет мы Лоре снова шлём.
Привет, привет, привет!
(немецкая песня)
* * *
Гуго, как всегда - чисто выбритый и надушенный мужниным одеколоном — приблизился к Хагуровой:
- Ужин сейчас делай.
Женщина глянула на настенные часы. Четверть шестого.
- Рано же, - осторожно сказала она.
- Давай-давай, - он без эмоций смотрел ей в глаза, - Все что есть — жарь.
- Свинину? Там немного совсем...
- Курицу тоже, - он кивнул на пол около мойки, на досках которого валялась грубо разрубленная топором замороженная тушка, - Гарнир не надо.
Кое-как промакнув тряпкой жирный, забрызганный ошметками мяса, пол, Татьяна подступила к кухонному столу, кромсая ломтями свиной окорок и раскладывая его на противне вместе с курицей. Глаза ее с нарастающей тревогой косились на захватчиков, суетящихся буквально в паре метров.
Около дивана стояли раскрытые сумки со всем их барахлом. Здесь же находился пулемет, принесенный со второго этажа. Рядом на коленях стояли Якоб и Вернер, о чем-то горячо споря.
* * *
- Все, накрылось крепление! - Ройс поднял вверх стационарный магазин для пулемета, выполненный в форме седла — двух емкостей с патронами, соединенных перемычкой, - Соскальзывает с замка. Видишь - защелка отлетела. Металл — полное говно! Да и год почти с ним ходим...
- Проклятье!.. - Фридхоф с досадой смотрел на оружие.
- Придется ленту ставить.
- Угу! Побегай с ней, попробуй! Мы ж не в окопе...
- Без вариантов, Вернер.
- Ладно, черт с ней! Обрежь на полтораста штук(75), как-нибудь справлюсь, если что...
(75 - Пулеметные ленты, как правило, состоят из блоков по 50 патронов, соединяющихся и разъединяющихся на любую длину при помощи патрона)
* * *
«Они собираются уходить, это совершенно точно!» - Татьяна глядела на Гуго, сосредоточенно набивающего патронами автоматный рожок.
- Ну что, скоро готово? - главарь поднял голову, с удовольствием вдыхая чудесный аромат жареного мяса.
- Минут десять еще.
- Хорошо. Потом пойдешь к себе.
- А как же ужин?...
- Потом, - темные глаза снова скосились на блестящие маслом патроны, - После нас...
Сердце женщины стремительно застучало.
59
Район Ставрополя
15 августа 2010 года
18-05
Рассказ, который вели Ира и Андрей, сидя на заднем сиденье новенького «Фольксвагена» Кондрашовых, несмотря на сжатость повествования, длился больше часа.
Их почти не перебивали и лишь иногда задавали редкие уточняющие вопросы.
Григорий Алексеевич в основном молчал, посматривая в зеркало заднего вида на взволнованных и перебивающих друг друга ребят, или же невозмутимо оглядывая окружающий пейзаж.
Альбина реагировала не в пример эмоциональнее. Обернувшись, она с искренним участием, а порой и со страхом, слушала невероятную историю. Ее темные живые глаза порой увлажнялись, и она украдкой промакивала их платочком.
- Боже ж ты мой! - пробормотала она, в конце.
- Ужас какой! Но разве такое может быть? Ведь перемещение во Времени невозможно, это фантастика!
- Почему? - с густой хрипотцой подал наконец голос Григорий Алексеевич, - Любая фантастика когда-нибудь становится былью.
- Вам остается только поверить нам, - ответил Андрей, - На «слово». Или не поверить. Доказать все это мы ничем не можем.
- Покажи свой шрам, - тихо сказала Ира.
- Ну разве что... - Андрей задрал майку.
- Это мое ранение от осколка немецкой мины. Выходное отверстие — на спине, - он развернулся боком.
- Больше никаких доказательств нет. Ни документов, ничего...
- Ни хрена себе! - округлившиеся глаза Альбины уставились на грубые шрамы, усеянные по бокам россыпью точек от хирургических ниток.
- А я вполне верю вам, - Григорий Алексеевич обернулся и пристально поглядел на ребят, - Тем более, что со своей стороны имею кое-какие доказательства правдивости всей этой истории.
Альбина удивленно подняла брови.
- Сегодня звонил один мой деловой приятель. Рассказал кое-что — по секрету... Его сын — контрактник, служит в Майкопе. Так вот, этот парень говорил, что пару дней назад к ним притащили два разбитых немецких танка и два старых грузовика. Официально сказали, что это раритеты для будущих киносъемок. Но тут же заперли в глухом боксе и выставили вокруг охрану. Теперь понятно — что это и откуда взялось...
- Вот видите! - обрадованно воскликнул Андрей.
- Да и вряд ли бы вы стали сейчас нас разыгрывать подобным образом. Правда, Ира? - Кондрашов чуть насмешливо глянул на девушку.
- Что вы, дядь Гриш!
- В любом случае, главное — что вас обоих сейчас усиленно ищут. В первую очередь — за того покалеченного мента. И будут искать до скончания веков. Просто из принципа.
- Пап, но ведь можем же мы как-то помочь ребятам? - взволновалась Альбина.
- Конечно! Не оставим в беде! Иришка, чай, нам не чужая — сызмальства ее знаю, почти что — дочечка родная... А друзей всегда выручать надо!
Ира, моргая повлажневшими глазами, сильно прижалась щекой к свесившейся со спинки кресла руке Григория Алексеевича.
- Поэтому мыслю так — в любом случае вам надо ехать к нам, - продолжил тот, - В этом вашем съемном домике оставаться нельзя. Кто-то вас наверняка видел, и может сообщить куда следует. Тот же парень, который сюда привез. Тогда — конец! «Оттуда» я вас уже никак не вытащу!
Ребята молчали, внимая каждому его слову.
- У нас вас никто никогда не найдет. Поживете несколько дней, отдохнете... А я пока узнаю, что да как... Однозначно надо будет выбираться из России. Украина — вполне неплохое решение. Есть кое-какие «завязки», знакомства, так что, думаю - удастся вас туда тихо-спокойно переправить.
- Спасибо вам огромное, Григорий Алексеевич! - с чувством сказал Андрей, - Век вас не забудем!
- Рано благодарить! - усмехнулся Кондрашов, - Сейчас давайте действовать. Прежде всего — заберем ваши вещи.
Он повернул ключ зажигания, заводя двигатель машины:
- Непосредственно к вашему жилищу я подъезжать не буду. Сами понимаете — нас никто не должен даже близко там видеть. Остановлюсь где-нибудь в конце улицы, и ты, Андрюша, сгоняешь по-быстрому...
- Давайте лучше я! - воскликнула Ира, - А то у него нога болит!
- Да ну брось, нормально все... - мотнул головой Андрей.
- Нет, пускай Андрей идет, - решительно сказал Григорий Алексеевич, - Справится, не маленький!
Внезапно он резко нажал на тормоз, и «Фольксваген» встал как вкопанный, ощутимо тряхнув четверых пассажиров.
- А куда едем-то? - спросил Кондрашов, - Где ваш домик находится?
- Так вот же! - Ира удивленно поглядела на него, - Вы прямо на нашу уличку и выехали!
- Смотри ты! - тот переметнулся с дочерью быстрым взглядом, - Почти угадал!
Ира смотрела на удаляющуюся фигуру Андрея, и странная тоска охватывала все ее существо. Ей вдруг отчаянно захотелось выскочить из машины и догнать своего друга. А потом — крепко прижаться и пойти рядом... Неважно куда, только чтобы они были вдвоем. И никого более...
- Слушай! - обернулась к ней цветущая улыбкой Альбина, - Твой Андрюха — отличный, классный парень! Я искренне рада за тебя! Хоть бы у вас все сложилось как надо... И вы благополучно выбрались из всего этого дерьма!
- Спасибо, Алюся! Сами этого безумно хотим...
Глаза подруги, скосившись на секунду в сторону молчаливого отца, снова развернулись, сверкая жгучим любопытством.
- Ну а как вы... - ее голос снизился до ультразвука, - Ну... Это?...
Ира сначала смотрела непонимающе, потом, догадавшись, стремительно покраснела.
Альбина торопливо закивала, растягивая вишневые губы в понимающей улыбке. Она явно хотела сказать что-то еще, но тут щелкнула дверь, и в машину ввалился запыхавшийся Андрей, кинув под ноги некрупную сумку.
- Фух! - выдохнул он, гладя руку мгновенно прильнувшей к нему Иры, - Вроде все собрал... Пять тысяч залога только потеряли, обидно!..
- Брось, - Кондрашов аккуратно разворачивался, - В таких делах о деньгах жалеть не стоит!
* * *
«Фольксваген» долго петлял среди утопающих в зелени дачных домиков.
- На главной дороге — пост милиции, - объяснил свои маневры отец Альбины, - Документы проверяют абсолютно у всех, поэтому приходится искать объезд.
Минут через двадцать машина наконец вырулила к асфальтированной трассе. Андрей прочитал на синем указателе ее название: «Улица Приозерная».
Повернули направо. Двухполосное шоссе однообразно тянулось среди вздымавшегося по сторонам высоченного леса.
Через пару километров Кондрашов слегка притормозил, разглядывая что-то на левой стороне. Мелькнула уходящая в чащу грунтовка, въезд на которую был перегорожен деревянным полосатым шлагбаумом с надписью «Въезд транспорта воспрещен!».
Машина снова набрала ход. Андрей, сидящий за спиной водителя, глянул в боковое зеркало. За спиной, над верхушками деревьев, выросла огромная стальная вышка, вытягивающая в стороны многочисленные канаты высоковольтных проводов.
- Местная электроподстанция, - сказал Кондрашов, приметив его интерес, - Только недавно построили.Я сюда кое-какое оборудование поставлял по контракту.
- Ну, теперь все! - он довольно оглянулся и подмигнул сидевшим сзади ребятам, - Можете расслабиться. Пост миновали, минут через двадцать будем на месте...
* * *
Дом Кондрашовых, расположившийся на тихой улице в двух шагах от Архирейского леса — любимого места отдыха ставропольчан — был шикарен. Двухэтажный, сложенный из белого кирпича, он состоял из четырех уютных хорошо обставленных спален, и огромной веранды-гостиной. Примыкающая к ней кухня была оборудована всеми необходимыми техническими устройствами, а водопровод и городская канализация делали жизнь полностью комфортабельной.
К особняку примыкал ухоженный участок в восемь соток с красивой ажурной беседкой в тени старого развесистого каштана.
- Это капитальный дом, - говорил Кондрашов, с явной гордостью показывая гостям жилище, - Я решил не мелочиться в таком деле. Газовое отопление, сауна даже имеется! От Альбинкиного института — пять минут ходьбы. Вся инфраструктура — рядом... Так что и она будет «жить-не тужить», и мы с матерью, когда в гости приедем. А со временем — может и на постоянку сюда переберемся, кто знает!
Через полчаса после приезда Григорий Алексеевич вдруг куда-то засобирался.
- Съезжу сейчас к одному давнему знакомому, - объяснил он удивленной молодежи, - Он на севере города живет. Посидим, вспомним старые времена, заодно и по вашему вопросу пообщаемся. Он мужик хваткий, так что, возможно — будут уже конкретные результаты... А вы пока осваивайтесь, отдыхайте, а меня ждите часикам к одиннадцати.
- Перекусишь чего-нибудь, пап? - озабоченно спросила Альбина.
- Некогда. Приеду — тогда и посидим как следует! Да, лейтенант? - Кондрашов весело посмотрел на Андрея.
- Конечно! - с готовностью кивнул тот, - Будем вас с нетерпением ждать!
* * *
Гости с интересом осмотрели отведенную им комнату на втором этаже. Удобная современная обстановка, широкая двуспальная кровать, мягко гудящий кондиционер — что еще нужно для отдыха и счастья?
На плечи легли руки сопровождащей их Альбины:
- Располагайтесь, бросайте вещи — и айда на улицу! Последние дни лета, погода суперская, сейчас нужно быть только на воздухе!
- Да какие у нас вещи, - усмехнулся Андрей, обнимая Иру, - Все на нас, правда, зайка?
60
Район Ставрополя
15 августа 2010 года
18-20
Погрузив в свое грязное нутро содержимое нескольких железных помоек, оранжевый мусоровоз неспешно отъехал от универсального магазина садоводства «Зори Кавказа».
- Где будешь выгружаться? - осведомился водитель — широкоскулый молодой парень с красно-бурым и корявым, видно — от какой-то кожной болезни - лицом. В группировке Беспалого он ведал оружием и имел довольно точную для его внешности кличку «Медный».
- Как можно ближе к лесу, - сказал Сергей Ломакин, сидевший рядом, - Глянь сам, чтоб без палева...
Покружив, грузовик затормозил у почти подступавшей к безлюдной грунтовке стене деревьев.
Брезгливо стянув с себя провонявший гнилью комбинезон, Ломакин принял от напарника увесистую спортивную сумку, покоящуюся до этого в чреве мусоровоза и тоже впитавшую в себя ароматы помойки.
- Удачи, - кивнул на прощанье Медный.
- Бывай! - забросив ремень на плечо, Ломакин скрылся в чаще.
* * *
Проскочив сильным, пружинящим шагом с полкилометра , он остановился и осмотрелся. Сквозь жухлую августовскую листву просвечивали серые рубероидные крыши глядящих на лес домов. Где-то здесь его должен был встретить Филиппок — новый член бригады Чеснока.
Ломакин аккуратно спрятал набитую оружием сумку в спутанные заросли дикой черники и, присев на торчащий из земли изгиб соснового корня, закурил сигарету, искренне радуясь последнему - как он был уверен - дню в опостылевшей бригаде Беспалого.
* * *
Два часа назад мобильный телефон звонко пискнул, открыв самое приятное в его жизни сообщение. Онлайн-банк извещал о пополнении счета на 19 миллионов 605 тысяч рублей, что составляло по сегодняшнему курсу ровно 500 тысяч евро.
Тут же следом ринулись смс-ки, захлебывающиеся бурным восторгом от самого факта существования Сергея Петровича Ломакина, и предлагающие самые разные способы преумножения такого прекрасного и солидного капитала. Он с усмешкой стирал их, но они тренькали снова и снова, наполняя его душу реальностью происходящего.
«Вот я и миллионер!»
Чертовски приятно было размышлять о применении нежданно свалившегося богатства.
«Уеду! В Чехию — там отличнейшее пиво! Поселюсь в тихом городишке. Двухэтажный домик с витражами, чистенький дворик, вежливые соседи... И жена из местных — ладная, веселая, в белом передничке, и чтоб умела делать кнедлики(76) и утопенцы(77)...»
В Чехии он никогда не был, как, впрочем, и вообще в Европе (кроме Югославии), расслабляясь в привычных для своего круга Турции и Египте, но знал и любил эту страну из Интернета. Красивая мечта начинала воплощаться в жизнь...
(76 - «Кнедлики» - чешские вареные пирожки в форме шариков из теста или картошки. Могут быть с начинкой или без.
77 - «Утопенцы» - маринованные шпикачки («утопленные в рассоле»)
* * *
- Эй!...
Ломакин оглянулся. Рядом стоял простоватого вида мужик с курносым носом и плохо причесанными русыми волосами.
- Ты что ли — Лом?
- Ну — я. А ты кто?
- Филиппок. Чеснок говорил про меня?
- Угу. Садись, рассказывай — что тут и как.
- Да че... Все тихо... Я периодически посматриваю вдоль улицы — никакого движения. Стало быть — сидят там, внутри.
- Ясно. А где сам этот дом?
- Воон, видишь крыша синяя блестит?
- Чеснок когда обещал быть?
- Сказал — к восьми где-то...
Ломакин глянул на часы.
- Вот что, - сказал он, - Смотайся-ка ты пока к магазину. Купи воды и колбаски какой-нибудь с хлебом. Еще почти часа сидеть — так что пожрем... Деньги есть? На вот, держи...
Тот с готовностью принял купюры и направился к выходу из леса.
- Смотри не светись там! - крикнул Сергей в догонку.
* * *
Дождавшись, пока Филиппок изчезнет из виду, он выхватил телефон и набрал заветный номер.
- Здравствуйте, Цитрус, - почти сразу ответили на том конце провода, - Вы получили перевод?
- Так точно, - Ломакин закивал головой, хотя его никто не видел, - Огромнейшее спасибо! Рад и дальше...
- Понятно, - прервали его, - Условия остаются в силе. В случае благоприятного исхода нашего общего дела вы получите еще столько же.
- Я знаю... Сейчас я уже на месте.
- Там, где вы указали ранее?
- Да. В лесу... Жду прибытия Чеснока и его людей.
- Ждите.
- Что мне делать, если они приедут?
- Они не приедут. Совсем.
Ломакин переваривал полученную информацию.
- Ваша задача, - вещала трубка, - Спокойно просидеть в лесу до ночи — никуда не выходя и никого не тревожа. Потом вы позвоните своему шефу и доложите, что бригада Чеснока так и не прибыла. Этим будет обеспечено ваше алиби.
- А дальше?..
- Потом вы получите от нас призовую часть гонорара и дальнейшие инструкции. Предстоит еще небольшая работа, но она не вызовет у вас вопросов. Это то, что вы уже иногда делали для нас.
Ломакин прокашлялся:
- Я все понял. А потом? Вы поможете мне покинуть Россию?
- Конечно. Вам передадут подлинный паспорт страны, которую вы выберете. В нее вы въедете как турист, а останетесь как полноправный гражданин. Деньги у вас есть, и их перевод в соответствующий банк не вызовет абсолютно никаких затруднений...
* * *
- Братан, помощь нужна?
Из притормозившей машины к окошку склонился пожилой водитель, внимательно оглядывая замершую на обочине степной трассы черную «БМВ-325». Корпус ее еще издалека изгибался приподнятым на домкрате правым боком, на земле стоял ящик с инструментами, какие-то пакеты и банки. Любому автовладельцу было ясно, что произошла какая-то поломка, весьма неприятная именно здесь — на пустынном двадцатикилометровом перегоне между станицами Кармалиновская и Новотроицкая — поблизости не было ни единого сервиса, а вызов эвакуатора грозил немалыми расходами.
- Да не, все нормально! - махнул рукой Георг Карнес, стоящий около «БМВ», - Колесо спустило, запаску ставлю...
- Ну, бывай тогда, удачи!
Проводив удаляющуюся машину, Карнес перевел глаза на стоящую на крыше своей иномарки грязную, когда-то бывшую белой, 50-литровую пластиковую канистру. Ее они с Леманом нашли на «складе» Литтенфельдта в Изобильном и захватили вместе с оружием — снайперской винтовкой СВД, двумя компактными автоматами «Узи» и пистолетами «Беретта».
Сторона канистры, обращенная к полю, была разлинована черным маркером на неровные квадраты, густо усыпанные небольшими сквозными отверстиями.
- Давай второй слева, - негромко произнес Карнес в закрепленый на воротнике рубашки микрофон и благоразумно сделал шаг назад.
Тут же бок канистры дернулся, и в указанном месте появились одна за другой три дырки, почти наползавшие друг на друга. Сама она осталась недвижима, удерживаясь на полированном металле мощной строительной присоской.
- Ладно, хватит! - Карнес стал отдирать крепление, - А то, не дай бог, спалимся...
В 350 метрах от него, в небольшой березовой рощице, с трудом найденной диверсантами в безлесном просторе местных полей, расположился Бруно Леман. В бок одного из деревьев, в метре от земли, был ввинчен крюк в форме кочерги, в верхнем гнезде которого была закреплена снайперская винтовка СВД. Устройство обеспечивало полную фиксацию оружия и, одновременно — хорошее круговое и вертикальное перемещение.
С помощью расчерченной канистры оружие было полностью пристреляно. Леман, имевший немалый опыт в этой военной специализации, внес необходимые коррективы в прицел, и сейчас был полностью готов к выполнению своей задачи.
План агентов БНД, сработанный, как и все за последние дни — на скорую руку — был прост. Дождаться машины с бандитами, прострелить им заднее колесо, а потом - когда они неизбежно остановятся — догнать и уничтожить из автоматов с глушителями. Трупы в дальнейшем предполагалось бросить в небольшую болотистую речушку, вяло текущую чуть дальше по трассе.
Времени изобретать что-либо более надежное не было.
* * *
- Все, я поехал встречать гостей, - Карнес стремительно опустил на грунт поднятое домкратом колесо, - Жди моего сигнала.
Забросив в нутро автомобиля инструменты и дырявую, как дуршлаг, канистру, он забрался на переднее сиденье.
Планшет, валяющийся на панели, встретил его остановившейся картинкой. Спутник ушел из зоны обзора минут десять назад, но и до этого передаваемое им изображение, склоненное уже под мизерный градус к горизонту, не давало никакой четкой видимости машины жертв.
Но Карнес нисколько не огорчался этому факту. Бандиты уже давно выехали из Кореновска, проехали Кропоткин и однозначно двигались по занятой агентами дороге. Оставалось только их дождаться и атаковать.
Он вырулил в обратном направлении и разогнал «БМВ» до внушительной скорости. Примерно в двух километрах от места засады притормозил, развернулся и опять встал на обочине. Поправив зеркало заднего вида, немецкий диверсант устремил взгляд на проезжающие мимо автомобили. Через несколько минут должен был появиться тот, который они ждали.
* * *
- Документы на машину попрошу!
Лицо молодого лейтенанта Внутренних войск — старшего на усиленном посту на выезде из станицы Новотроицкой — было потным и усталым от многочасового стояния на жаре, но одновременно чрезвычайно важным.
Тимур Эльминов, несмотря на юный возраст, был уже тонким психологом и прекрасно понимал причину такой надутости офицера, совсем ненамного старшего по возрасту. Сидя на удобном кожаном кресле в новеньком, сверкающим лаком «Ягуаре», он с легкой усмешкой пробегал по дешевеньким часам на руке лейтенанта, старым, запыленным «берцам» и торчащему из кармана камуфлированных штанов силуэту надкусанного яблока, которое начальник поста торопливо спрятал, останавливая иномарку ставропольских «мажоров».
«Что, завидно? - Тимур с удовольствием глядел на сдвинутые в строгости брови лейтенанта, - Своей-то машины нет, а если и имеется — какое-нибудь ржавое «ведро» в папином гараже. А в кармане — пара мятых «тысячных», которые надо растянуть до получки... Ну-ну, смотри, потом, когда бабу свою в «Макдональдс» поведешь, расскажешь - какой ты крутой мэн!»
- Пожалуйста! - с нескрываемым сарказмом от протянул ПТС.
Сидящий справа Арслан хмыкнул.
Лейтенант бегло проглядел документы.
- Можете ехать! - повернувшись, он направился к стоящей неподалеку гаишной «Волге».
- Конечно, поедем! - кивнул Тимур, с силой вдавливая педаль газа.
Машина, давно ждавшая этого, реванула двигателем, в секунду сорвавшись с места. Водитель едва успевал бросать передачи, следя за резко кренящейся вправо стрелке спидометра.
- Ееее-ху! - завизжал с заднего сиденья Магомет, вскрывая очередную банку пива, - Давай до отказа!
- Базара нет! - Тимур спокойно смотрел на летящую под колеса пустынную трассу, - Только на ней програмное ограничение - 250. Выше не получится.
- Да ты хоть близко подойди! - заржал Арслан, - А мы посмотрим!
- Че, думаешь, не смогу?!
- Неа!
- Ладно, сейчас увидишь!
* * *
Несущийся с другого направления той же дороги темно-синий «Опель-Вектра» слегка притормозил, не успев выполнить обгон еле-ползущего рейсового автобуса, и вдруг неестественно задергался. Сидящего непристегнутым на переднем пассажирском сиденье Хмеля ощутимо мотнуло вперед.
- Ты чего?.. - он хмуро глянул на Чеснока.
- Да сцепление, блин! - раздраженно бросил тот, - «Третья» совсем не держится, все время в «нейтралку» скачет!
- Ну ставь сразу на «четвертую»!
- Не учи ученого... - Бригадир дергал ручку переключения передач, и машина снова начала набирать скорость, - Похоже - «коробке» кранты, менять придется...
- До места доедем хоть?
- Куда мы денемся...
* * *
Глаза Карнеса выхватили стремительно приближающуюся сзади точку, через несколько секунд выросшую в машину, которую они ожидали.
- Внимание! - отрывисто бросил он в телефон, поворачивая ключ зажигания.
- Готов, - отозвался затаившийся в двух километрах напарник.
- Все - проехали мимо! - Карнес выруливал на асфальт, - Скорость 110-120. Иду следом!
Бруно Леман опустился на колени перед установленной на упоре винтовкой и энергично потряс кистями рук, снимая возможное напряжение. Лицо его выражало полное спокойствие.
При скорости около 120 км/час (а меньшей ожидать не приходилось) машина бандитов пролетает 34 метра в секунду. С расстояния 350 метров пуля долетит до дороги за полсекунды. Значит, упреждение должно составлять не менее 17 метров - примерно четыре длины корпуса такого автомобиля, как «Опель-Вектра». Стрелять нужно подряд, без остановки, быстро выпуская пули из 10-зарядного магазина винтовки. Тогда, даже если первые из них пройдут между колес, остальные обязательно поразят заднее.
Леман приник к оптическому прицелу, направив ствол с набалдашником шумо-пламегасителя на середину дороги. Упреждение в «четыре корпуса» также уже было выставлено - по вполне схожему размеру их собственного «БМВ».
Положив палец на спусковой крючок, он осторожно выбрал свободный ход и замер, слившись с оружием в единое целое.
* * *
- Ты смотри - что делают, сволочи! - водитель старенького, нагруженного вещами, «Москвича», инстинктивно вильнул вправо, испугавшись пронесшегося почти вплотную серебристого «Ягуара».
- Ни фига себе! - присвистнула сидевшая справа супруга, - Сколько ж они идут?
- Да под двести, похоже!.. А может - и больше. Идиоты проклятые!..
* * *
- Да что ж это такое! - в ярости завопил Чеснок, когда рычаг скоростей с мягким щелчком опять сдвинулся в нейтральное положение, - И «пятую» уже не держит!
Отсоединенный от двигателя вал уже не передавал на колеса крутящий момент, и машина катилась по энерции, потихоньку сбавляя ход.
Бригадир выжал убитое сцепление, готовясь включить четвертую, пониженную передачу.
В ту же секунду «Опель-Вектра» выскочил на линию огня перед снайперской засадой.
«Тух! Тух! Тух! Тух!» - Леман давил на спуск, но придвинутый прицелом асфальт вспучивался пулевыми попаданиями метрах в пяти впереди машины.
«Скорость!!! - сверкнуло в мозгу, - Скорость сброшена!»
Продолжать стрельбу означало возможное попадание в переднее колесо, что было совсем не желательно, так как могло привести к падению бандитского автомобиля в кювет или даже к переворачиванию. Все это однозначно привлечет внимание других участников движения и помешает провести тихую, незаметную ликвидацию.
Поэтому Леман, пропуская жертву вперед, на мгновение прекратил стрельбу. Но, когда его палец снова вдавил спусковой крючок, «Опель» вдруг резко рванулся, и пятая-шестая пули тюкнулись уже позади автомобиля.
Все эти действия заняли лишь несколько секунд, но на трассе они превращались в десятки метров. С нарастающим отчаянием Леман ловил стремительно уходящую с линии огня цель, новсе было напрасно.
«Тух!» - последний выстрел выбросил из нутра винтовки пустой магазин.
Машина бандитов, не получившая никаких повреждений, скрылась вдали.
Сорвав СВД с упора, Леман торопливо завернул ее в мешковину и что было сил понесся к дороге, где уже притормозил черный «БМВ».
Карнес стоял у раскрытой двери, вглядываясь в сторону почти скрывшихся из виду жертв.
- Что?!.. - он напряженно развернулся на подбегающего напарника.
- Я промазал! - Леман кинул винтовку на заднее сиденье, - Они сбавили скорость, и я высадил все в «молоко»!
- Проклятье! - Карнес прыгнул за руль, - Ладно! Попробуем догнать так!
* * *
- Все, надо пересаживаться, я заколебался уже! - правая ладонь Чеснока теперь уже постоянно сжимала рычаг переключения скоростей, не давая ему соскочить.
- У Черныша можно тачку одолжить, - подумав, сказал Хмель, - Он как раз по пути живет, в Изобильном.
- А что у него?
- «Пятнашка» - почти новая. Он все равно на ней не ездит — права забрали на два месяца, так что даст без вопросов. Ну, на выпивку подкинем ему чутка... Тем более - бабосы имеются!
Хмель довольно хлопнул себя по карману джинсов, из которого выпирал четырехугольник тугой пачки пятитысячных купюр — его гонорар за предстоящее дело.
* * *
Скорчившись на переднем сиденье, Леман вытаскивал из потайного лючка под ногами оружие — два автомата «Узи», снабженные глушителями, и два пистолета «Беретта-92»
- Бьем их прямо на трассе! - прокричал Карнес, на скорости обходя попутную машину, - Теперь уже пофиг на секретность! Подходим, ты мочишь водилу, я сталкиваю их в кювет. Тут же добиваем, очередь по бензобаку, и сматываемся!
- Угу, - Леман передернул затвор пистолета.
Приподнятая корма «Опеля» уже показалась - метрах в трехстах впереди. Бандиты вынуждено держались в хвосте громадной фуры, тоже идущей с большой скоростью и явно не собирающейся уступать дорогу.
Вильнув влево, Чеснок обозрел встречную полосу. Никаких машин на ней не просматривалось. Стиснув злосчастный рычаг скоростей, бригадир утопил педаль газа и, удерживая руль одной лишь левой рукой, начал обгон грузовика.
* * *
- Двести сорок! Сорок пять! - Тимур Эльминов расширенными глазами косился на светящийся яркими цифрами спидометр, - Ну что?! Кто говорил, что не смогу? Поняли теперь?!
- Ладно-ладно, поняли! - в голосе сидящего рядом Арслана слышались нотки тревоги. Он уже не смеялся, вглядываясь в летящий под колеса асфальт, прерывистая полоса на котором от дикой скорости сливалась в сплошную белую ленту. Иногда машина чуть вздрагивала от очередной дорожной выбоины.
- Хорош, скинь!.. Ямы пошли, унесет в сторону — костей не соберем...
- Что, обосрался? - Тимур восторженно повернулся к товарищу, - Не! Двести пятьдесят наберу, тогда и скину! Терпи, нехрен было меня на понты брать, усек?
Край глаза выхватил появившуюся перед «Ягуаром» темно-синий автомобиль, выскочивший на обгон громадного «КАМАЗа» с прицепом.
До него было метров 200, но на скорости 250 км/час это расстояние сокращалось на 70 метров каждую секунду. Одна из них ушла на поворот головы, еще одна — на лихорадочное обдумывание возможного маневра. Резкое торможение все равно не давало никаких шансов, поэтому Тимур, повинуясь инстинкту самосохранения, вывернул руль вправо.
«Ягуар», едва увернувшись от столкновения, пулей летел на обочину. В лицо Тимура надвинулись освещенные поникшим солнцем рытвины и кусты заброшенного поля, и мгновенно вспотевшие ладони что есть силы крутнули рулевое колесо назад.
Нога уже давила педаль тормоза, но огромная инерция продолжала нести серебристый суперкар по дуге к другому краю дороги. На скорости 220 км/час двухтонный «Ягуар» врезался в левый бок черного «БМВ-325», смяв его как консервную банку. Через секунду обе машины, кувыркаясь и переворачиваясь, слетели с шоссе, оставляя за собой широкий след стеклянных и пластиковых обломков.
* * *
Стас Проскурин уже собирался набрать номер Титова, когда в пустой (если не считать дремавшего в кресле Рощина) актовый зал вбежал запыхавшийся немолодой милиционер.
- Старший лейтенант Морозкин, товарищ капитан! - отрапортовал он, - Прошу извинить за опоздание!
- Ничего страшного, присаживайтесь, - Проскурин радушно кивнул годящемуся ему в отцы участковому.
Вытащив огромный платок, Морозкин вытер вспотевшее лицо и седоватые, коротко стриженные, виски.
- У меня территория окраинная, - он дышал тяжело, с хрипами, - Вот и задержался.
- Это где?
- Демино. Самый юг Ставрополя. А народ уже с дач потянулся, пробки, то, се...
Стас сунул ему фотографии, и милиционер всмотрелся, близоруко поднося их к по очереди вплотную к лицу.
- Постой, постой... Знаю этого парня!
- Кто таков? - придвинулся мгновенно загоревшийся радостью Проскурин.
- Степанов Артем. 23 года ему. Живет почти рядом с отделом, на Лесной.
- Вы точно уверены?
- Ну а как же? Я ж без малого двадцать пять лет тут служу. Всех знаю, и меня все знают. И на повышение я не пошел, хотя и предлагали. В районе я сам себе хозяин, а в РОВД...
- Ладно, ладно, - прервал его Стас, - Машина у Артема есть?
- Да. Вот как раз эта дряхлая «девятка». И реклама сзади намалевана. Он по аренде жилья работает. Дружок его, Женька, типа как фирму открыл, заказы принимает, а Темка, значит, клиентов непосредственно в дома развозит. Но заработок, сами понимаете, непостоянный, поэтому они еще по стройкам халтурят.
- Телефон его знаете?
- Не припомню, если честно. Да и зачем он мне? Вот где живет — могу показать.
* * *
Через час Проскурин, Рощин и Морозкин прибыли на улицу Лесную, где на втором этаже обшарпанной пятиэтажки располагалась квартира Артема Степанова.
Дверь открыла коренастая нечесанная девушка, с выпирающим из-под махрового халата предродовым животом. Сзади, из кухни, настороженно глядела женщина постарше, по-видимому — мать.
- Аленка, ты не волнуйся, мы по небольшому совсем делу, - с ходу взял быка за рога Морозкин, - Артем дома?
- Здрастье, Василий Егорыч, - равнодушно зевнула в кулак молодуха, - Нету, шлендает где-то... А зачем он вам?
- Да ерунда, - вмешался Стас, - На днях он одних людей подвозил, может — на ночевку их устраивал. Вот их-то мы и ищем.
- Бандюганы, что ль, какие?
- Почти угадала. Позвони сейчас Артему. Если он неподалеку - пусть сейчас же сюда едет. Нет — дашь трубку мне.
- Ладно... - девушка, снова зевнув, достала из кармана халата телефон и нажала кнопку вызова.
- Темыч, где ты есть? Понятно. Давай двигай домой! Да. Да, срочно! Нет... Потом расскажу!..
- Через пять минут будет, - сообщила она нетерпеливо глядящему на нее Проскурину, - Он у Женьки в гараже, тут рядом. Пивасик, как всегда, дуют...
* * *
Адрианов и Титов находились в это время в Армавире, в Управлении ФСБ на улице Чичерина, координируя деятельность многочисленных поисковых групп, раскинувших сети в огромном треугольнике Ростов-Краснодар-Сальск. Сюда же стекалась информация из МВД, ведущего проверку жилого сектора в городах и селах.
В непрерывном потоке сообщений было много удач — задержание опасных преступников, изъятие оружия и наркотиков, благополучный розыск угнанных автомобилей, но главное, ради чего все это затевалось - обнаружение хоть малейших следов исчезнувшего немецкого отряда — пока отсутствовало.
Поэтому внимание обоих офицеров было всецело приковано к грузовику «МАН ТГА», въехавшего сегодня утром на территорию России — как к единственной зацепке, могущей привести их к победному результату.
- Примерно через полтора часа он будет в Невинномысске, - докладывал Титов, - Дальше его путь может проходить по двум направлениям — через Армавир или Ставрополь. Соответственно, сразу будет понятен возможный район поисков. Но наши силы уже сосредоточены в обоих городах — подразделения «Альфы» и части 30-й бригады спецназа Внутренних войск «Святогор».
- Твоя группа где?
- Пока здесь. За исключением капитана Проскурина. Он в Ставрополе, куда, судя по имеющейся информации, направились Ситников и Белевская.
- Смотри ты! - усмехнулся полковник, - И эти тут! Всех этих «путешественников во Времени» судьба словно тянет друг к другу. Похоже, и нам с тобой, Иван Федорович, пора туда перебираться.
- Но мы еще пока не знаем окончательный маршрут грузовика.
- Я почти уверен, что он повернет к Ставрополю.
Адрианов повернулся к огромной карте, занимающей всю стену кабинета:
- Около часа назад в шестидесяти километрах севернее города, близ станицы Новотроицкой, произошла крупная авария. Вот здесь... - он вытянулся на мысках, еле дотягиваясь авторучкой до крохотного пятнышка населенного пункта, - Спортивный «Ягуар» врезался в «БМВ» - пять трупов, все всмятку. Так вот, в «немке» нашли оружие — автоматы «Узи», пистолеты «Беретта» и совсем недавно побывавшую в деле снайперскую винтовку. Плюс российские паспорта — фальшивые, но высочайшего качества подделки. Оба погибших — крепкие молодые парни. Один из них уже опознан по нашей базе...
Он сверился с разложенными на столе бумагами:
- Бруно Леман, 1980 года рождения, гражданин ФРГ. В 2005-2008 году проходил службу в третьем пехотном полку Французского Иностранного легиона в Гвиане. Охранял космодром Куру, где наши с французами как раз в этот период проводили совместные запуски российских ракет «Союз». Там и попал в поле зрения... Потом следы этого Лемана теряются, но то, что он всплыл именно здесь и сейчас, да еще и как вооруженный до зубов нелегал — наводит на определенные мысли.
- «БМВ» двигался в сторону Ставрополя? - Титов внимательно разглядывая карту.
- Да. Совершенно точно — на прикрытие грузовика, который мы ждем. Хотя - возможны варианты. У них в машине нашли еще покореженный планшет, спецы уже покопались... Представь - в памяти ничего нет. Пусто! Кроме операционной системы, и одной маленькой, но очень хитрой программки. Которая мгновенно удаляет все ссылки на посещаемые страницы и прочую информацию.
- Защищенная связь, - кивнул майор.
- И наверняка — не двусторонняя, а между несколькими автономными группами и Центром. Так что, если фура действительно повернет к Ставрополю, нам предстоит очень непростой вечерок.
- Будем блокировать город?
- Ни в коем случае! Это может спугнуть наших коллег из БНД. Нам будет вполне достаточно незаметно наблюдать за грузовиком и ждать около него «гостей»...
* * *
- А че? Молодец пацан — все как надо рассказал! - сказал Рощин, выходя вместе с Проскуриным и Морозкиным из подъезда Артемовой пятиэтажки.
- Ага, - сунув большие пальцы в карманы джинсов, Стас с удовольствием вдыхал вечерний воздух, особенно приятный после редко проветриваемой квартиры.
- Будешь звонить начальству? - глаза спецназовца тронула легкая искорка насмешки.
- Нет, не буду, - покачал головой Проскурин.
- Я вам еще нужен, товарищи офицеры? - приблизился Морозкин.
- Нет, Василий Егорович, можете быть свободны. Огромнейшее спасибо! О вашей помощи я непременно доложу руководству.
- Значит, сам решил брать этих деятелей? - усаживаясь в машину, спросил Рощин.
- Да. Это моя добыча. И отдавать ее «на круг» я не собираюсь.
- Логично. Людей много, а орденов — мало. Как я понял, там парень с девкой, и все?
- Угу. Девчонке семнадцать, ему — двадцать. Фронтовой офицер, кстати.
- Серьезно? - приствистнул Рощин, - «Спецура»? Разведка?
- Даже не надейся. Обычный пехотный «летеха». Но на передовой — почти год, так что пороху двумя ноздрями понюхал...
- Тогда он - мой, - голос «альфовца» опять налился весельем, - А тебе придется взять на себя его подругу. Как - осилишь?
- Вообще-то, - Стас повернул к нему озабоченное лицо, - Я по девчонкам — не очень... Очень мало практики...
В ту же секунду оба согнулись от здорового, уверенного хохота.
61
Район Ставрополя
15 августа 2010 года
20-30
Сергей Ломакин остолбенело смотрел на тормознувшую у края леса белую «Ладу», из которой, осторожно прикрывая двери, выгружалась бригада Чеснока.
- О, братухи! - ринулся к ним Филиппок, - Вовремя!
Лом тоже поднялся, глядя на приближающихся бандитов и лихорадочно соображая, что ему делать дальше.
- Здорово, - Чеснок без особой приязни вытянул вперед худую, покрытую густым черным волосом, руку, - Что у вас тут?
- Да нормально... - голос Лома показался ему самому чужим, - Вас вот ждем.
- А мы — тут как тут! - с веселой развязностью проговорил высокий Хмель, - Как дела?
- Дела у прокурора, а у нас — делишки...
- Кончаем базар! - раздался из чащи леса властный голос, и, оглянувшись на шуршащие в темноте шаги, все увидели Беспалого.
* * *
- Олег?... - Чеснок непонимающе воззрился на шефа.
- Что — не ждали? - тот вплотную приблизился к молча стоящей компании, - Я решил самолично присутствовать при решении такого вопроса.
- Здорово, Олег, конечно!...
- Ладно! - прервал его Беспалый.
Ничего не выражающие глаза быстро просканировали смутно белеющие в сгустившейся темноте лица.
- Ты, что ли — Филиппок? - кивнул он лохматому новичку.
- Ага!
- Гони по теме.
- Ну, значит, так! - разволновался тот, - Все, в принципе - на мази! Беспредельщики сидят на своем участке — тут рядом, третий дом с краю. Только что ходил — на первом этаже горит свет.
- Сколько их?
- Точно не знаю. Двое — как минимум...
- Как к ним можно незаметно подобраться?
- С торца! Там участок брошенный, вчера молодежь какая-то была, а сейчас тихо. Замок висит, видно —слиняли! Я сетку сбоку расплел — можно пролезть... А дальше — тоже рабица, но невысокая, перескочить — раз плюнуть!
- Хорошо, - Беспалый глянул на Лома, - Что из оружия привез?
- Три «калаша» и три «макара». Еще — светошумовые гранаты — пять штук. Почти все, что было у Медного.
- Автоматы берешь ты, Чеснок и Хмель, - распорядился Беспалый, - Остальные — пистолеты. Сейчас - доставайте телефоны.
- Выключайте их, - продолжил главарь, - Чтобы ни один не пискнул не вовремя!
Приказание было незамедлительно выполнено.
- Пошли! Заходим на участок, там по месту и сориентируемся!
* * *
Сунув руки в карманы брюк, Вильгельм Лют мягкими шагами мерил наливающуюся густыми сумерками мансарду.
- Ну — где они?! - в приглушенном голосе отчетливо сквозило раздражение.
Карнес и Леман бесследно пропали. На связь через зашифрованный интернет-канал они не выходили, мобильных телефонов — по соображениям конспирации — у них с собой не было.
Вместе с тем, судя по спокойным и рутинным сообщениям местных СМИ, в районе действия диверсионной группы не случилось никаких происшествий — ни аварий, ни тем более перестрелок. Хотя русские могли и закрыть такого рода информацию.
Действовать, между тем, предстояло как можно быстрее — грузовик с тайником в кузове, как сообщал Дольман, уже повернул на Ставрополь. И долго он ждать не сможет.
- Скорее всего - попали в руки ментам, - проговорил Литтенфельдт, - Или убиты.
Он стоял у раскрытой двери, опершись на косяк, и периодически поглядывал вниз, на веранду. Там, на лавке, все еще дрых мертвецки пьяный хозяин. Впрочем, последний час он стал постанывать и ворочаться, громче обычного пыхтя слюнявым ртом. Это могло означать только одно — скорое пробуждение.
- Мне плевать, что с ними сталось! - воскликнул Лют, - Меня волнует только одно — убрали они этих бандюганов, или те едут сейчас сюда — живые и невредимые!
- Шеф, они не дети, чтобы вляпаться просто так. Уверен, что проблемы у них случились после акции, а не до. В любом случае — чем скорее вы пойдете на контакт — тем лучше.
- Без тебя знаю! - Лют приблизился к окну и еще раз осмотрел участок Хагуровых.
Там по-прежнему было все тихо и спокойно. Утонувший в вечернем мраке дом обозначался лишь двумя окнами первого этажа, сквозь которые пробивался приглушенный занавесками свет.
- Выходим через десять минут, - объявил решение начальник, - Где твое оружие?
- Вот, - Литтенфельдт достал спрятанную сзади за поясом 9-миллиметровую «Беретту», увенчанную небольшим набалдашником глушителя.
- Сейчас пойдешь и ликвидируешь хозяина.
- Но он нас не видел и ничего не знает...
- Делай, что тебе говорят! - взорвался Лют, - Мне не нужно, чтобы эта пьяная образина поползла вслед за нами или устроила шум на всю округу!
Йозеф стиснул рифленую рукоятку пистолета. Он хорошо стрелял, но только лишь в мишень в тире. Убивать людей ему еще не приходилось, хотя за время работы в России он нередко способствовал, чтобы это успешно делали другие. Теперь ему самому предстояло получить этот «опыт».
- Пошел! - почти толкнул его шеф.
Литтенфельдт взвел курок и, держа оружие перед собой, начал спускаться по узкой скрипучей лестнице.
Подойдя к лежащему на боку и громко храпящему Галкину, он зачем-то склонился над ним, внимательно разглядывая седые нестриженные бакенбарды. Затем, покосившись на молча стоящего наверху Люта, глубоко вздохнул, приставил глушитель к виску жертвы и быстро нажал на спуск.
* * *
Пригибаясь, шестерка бандитов пробежала пятьдесят метров тихой ночной улицы и, затаившись около участка гражданки Ткачук, стала быстро пролезать в сетчатый пролом, так кстати устроенный накануне Филиппком.
Проскочив по сухому дренажу, они заползли в полудикий, двухметровой толщины, малинник, простершийся почти по всему дальнему торцу. Отсюда, при свете окон, просматривались все владения Хагуровых, состоящие из низких грядок и ухоженных цветочных кустиков.
- Что сейчас делаем? - шепнул запыхавшийся Чеснок, глядя на Карандаша, бесшумно кусавшего мощными строительными ножницами ржавую рабицу.
- Проходим в тень дома, - сказал Беспалый, - С двух сторон. Лом кидает в окна шумовые гранаты. Потом врываемся и берем всех кто там есть за жабры.
- Всех кончаем?
- Я же ясно сказал - нужен хотя бы один живой!
- Шеф! - непочтительно схватил Беспалого за рукав глазастый Филиппок, - К ним, кажись, дружбаны приехали!
* * *
Хмель, засевший чуть в сторонке, полез в маленький потайной кармашек джинсов. Выудив из него узенькую бумажную трубочку, тщательно закрученную с двух сторон на манер конфеты, он торопливо отодрал один край. Покосившись на глядящих в сторону товарищей, угонщик запрокинул голову и, сыпанув содержимое трубочки в ноздрю, резко и глубоко шмыгнул. Несколько секунд он сидел замерев, потом глаза его увлажнились и подернулись пеленой начавшего подходить кайфа. Страх от предстоящего дела мгновенно растворился, голова стала спокойной, уверенной и ясной. Теперь Хмель был готов к любым свершениям.
* * *
Лют и Литтенфельдт неслышно выбрались с участка Семена Петровича Галкина и, поминутно озираясь, направились к концу улицы. Свернув за угол, они тихо шли, пока Йозеф вдруг не схватил шефа за плечо.
- Слышите?
Где-то позади раздался негромкий звук подъезжающих колес. Потом все опять стихло.
- Может, это Леман с Карнесом?
- Брось! - Лют, нахохлившись, смотрел на стоящий у обочины белый ВАЗ-2115, помаргивающий красным глазком сигнализации, - Дачник наверняка какой-то...
* * *
Тихие шины принадлежали темно-коричневому микроавтобусу с затемненными стеклами, остановившемуся у ворот Хагуровых. Вышедшего из него «Проскурина» у калитки встретил Гуго Прант:
- Мы давно тебя ждем.
- Все в порядке, - «лже-чекист» шагнул в темный двор, - Зови остальных, пора сматываться!
- Сейчас!
Татьяна Хагурова, лежащая на полу в полутьме ночника, раскрыла глаза и прислушалась к обозначившемуся во дворе оживлению.
- Уходим! - скомандовал Прант, входя в столовую, где сидели Ройс и Фридхоф, - Берите вещи и — к машине!
Схватив свой рюкзак и еще одну сумку, он первым выбежал наружу.
Хоммер, дежуривший у пленников, все слышал через приоткрытую дверь. Глянув на дремавших Хагуровых, он поднялся с кресла, поправил висящий на плече автомат, и вышел на галерею. Чуть помедлив, он все же направился к лестнице и стал торопливо спускаться.
Татьяна Хагурова вскочила на своей лежанке.
- Вставайте, скорее! Бежим! - тормошила она ошеломленных со сна родных, - Давайте! Или они сейчас убьют всех нас!
Выхватив из под матраца спрятанный ножик, она торопливо начала пилить выдвинутым лезвием связанные руки Павла.
* * *
Лют и Литтенфельд снова повернули направо и оказались на крайней улице садоводства. Слева простиралось почти черное в эту безлунную ночь поле. Лишь звезды, яркими точками усыпавшие густо-фиолетовый небосвод, позволяли глазам хоть как-то ориентироваться.
Вдалеке, в другой стороне этой же улицы, остановился синий «Форд». Из него выпрыгнули Проскурин и Рощин, стискивая в руках оружие.
- Девятый участок отсюда, - сказал Стас, - Ориентир — большая сирень на углу.
- Да где ж ее сейчас разглядишь? - хмыкнул спецназовец.
- Короче — считай дома — и все!
Мягкими кошачьими прыжками они ринулись вперед, прижимаясь к заборным зарослям.
* * *
Во двор вышел Вернер Фридхоф с пулеметом на плече, придерживая левой рукой длинную позвякивающую ленту. Следом семенил Ройс, волоча тяжеленную и объемистую сумму с запасными патронами и снаряженными к бою гранатами.
- Фух, черт!.. - он остановился около Пранта и «Проскурина», припечатав баул к земле, - Куда все это?
- Погоди-ка, - жандарм смотрел на подходившего сзади Хоммера, - А ты чего здесь делаешь?
* * *
- Они смываться собрались! - Филиппок в диком волнении оглядывал молчащих товарищей, - Точняк — уходят!
Он нещадно трусил, но всеми силами старался скрыть это, подогревая себя истеричным шепотом и ненужными телодвижениями.
- Заглохни! - оборвал его Беспалый, прислушиваясь к тихому разговору нескольких людей за домом. Ни одного слова разобрать было нельзя, но решение, несмотря ни на что, нужно было принимать немедленно.
- Гранаты отменяются, - резко бросил он, - Мы с Ломом сейчас заходим с левой стороны. Вы - здесь. Как только мы проникнем на участок — пролезаете, пробираетесь вдоль стены и атакуете! Валите всех! Все! Пошли, Лом!
Вскидывая ноги в высокой траве, Беспалый бесшумно потрусил в дальний конец участка. За ним, придерживая короткоствольный автомат, двинулся Сергей Ломакин.
* * *
Татьяна Хагурова неслышно вылетела на галерею и мгновенно вернулась назад.
- Они все во дворе!
Павел, уже освободив Настю, схватывал быстрыми узлами обрывки веревочных кандалов.
- В то окно вылезем! - прошептал он, - Там внизу грядка, не больно прыгать!
- А веревку за что зацепить-то?! - Татьяна бесшумно растворила фрамугу.
- За петлю завяжем! - перед лицом смертельной опасности к Павлу наконец-то вернулась решимость, - Не слоны — выдержит!
* * *
Чеснок, сжимая в руках автомат, осмотрел свою замершую перед атакой бригаду. Во мраке масляно-задорно блеснули глаза подскочившего Хмеля.
«Опять «вмазал», сука! Ладно, потом разберусь с ним конкретно!»
- Всем полная готовность! - торопливо прошептал он.
* * *
- Чего приперся, спрашиваю? - повторил Прант.
- Как?... - Хоммер растерянно смотрел на него, - Ты же сам сказал - «Уходим».
- Я не тебе это говорил! Твой пост наверху, дурак! Там, где хозяева!
«Проскурин», слушая перевод через приглушенно бормочущий переводчик, усмехнулся:
- Ладно, не ругайтесь! Все равно с жильцами пора разобраться - раз и навсегда.
Покопавшись в кармане, он вытащил два толстых цилиндрика:
- Глушители к «Люгерам». Давайте только быстрее!
- Может — девочку напоследок попробуем? - весело поднял рыжие брови Ройс, - Чего добру-то пропадать?
- Даже не думай! - хмуро оборвал его Прант, - Сейчас только твоей возни не хватает!
- Оставайся тут, - велел он, - Вернер, пошли вместе...
Пулеметчик без эмоций кивнул бритой головой, аккуратно ставя МГ-34 на землю. Громадная ручища выхватила из-за пояса пистолет и стала накручивать глушитель на резьбу ствола.
* * *
Агенты БНД неслышно остановились у калитки гражданки Ткачук. Литтенфельд склонился к замку и через секунду сдернул его с петель.
- Он просто навешан, не закрыт! - удивленно шепнул он в ухо шефа.
Лют вглядывался в черноту участка.
«Засада? Да нет, вряд ли...»
- Остаешься тут, - так же тихо ответил он помощнику, и взялся за ручку сетчатой двери. Она отворилась почти бесшумно.
* * *
Лом и Беспалый проникли на участок Хагуровых слева и затаились за дощатым сортиром, к которому был пристроен такой же простецкий душ с бочкой наверху.
- Иди первый, - сказал Никифоров, - Когда наши нападут, прикроешь их.
- Хорошо, - выдавил из себя Ломакин.
- И вот еще что, Серега. Экономь патроны. Готовься - по моей команде - прикончить и наших. Потом, после дела...
Ломакин вгляделся в лицо шефа.
- Так надо, - проговорил тот, - Я потом тебе все объясню.
Привязав веревку, Павел Хагуров осторожно выглянул в темный двор.
- Я пойду первый. Потом вас подстрахую!
* * *
- Стой! - рука Рощина дернула Стаса за рубашку, и оба превратились в недвижимые статуи.
- Чего?..
- Это что за чучело?
Присмотревшись, Проскурин уловил метрах в тридцати впереди невысокую фигуру, маячившую у калитки нужного им участка.
- Понятия не имею.
- Похоже, тоже за этими пришел... И явно — ждет еще кого-то!
- Точно.
- Подсади-ка меня! - зашептал Рощин, - Зайду слева и обойду дом. Посмотрю - что там... Как услышишь меня — вырубай этого!
- Давай!
Согнувшись, Стас подставил напарнику спину. Больно толкнув его кроссовком, Рощин перемахнул через штакетник соседнего участка и, взяв автомат наизготовку, неслышно исчез в темноте.
Проскурин сделал несколько шагов вперед и спрятался под старой развесистой сиренью, внимательно наблюдая за неизвестным у калитки и держа его на прицеле пистолета.
* * *
Вильгельм Лют, крадучись, прошел вдоль молчаливого и, видимо — нежилого — дома гражданки Ткачук. Впереди была заросшая травой площадка, а за ней — скрадывающие забор заросли.
Фридхоф наконец-то навернул глушитель и посмотрел на ожидавшего его Пранта.
Павел Хагуров, уцепившись за веревку, начал перелезать через подоконник.
Лом и Беспалый вышли из-за деревянных строений.
* * *
Увидев поднятую руку шефа, Чеснок коротко скомандовал:
- Вперед!
Карандаш скользнул в пролом первым. Следом, стискивая в руках взведенный автомат, должен был пройти Хмель. Филиппок, вертя тяжелый непривычный пистолет, сидел сбоку и чуть сзади, страстно желая остаться в арьегарде.
* * *
Лют сделал еще шаг, и неудачно поставленная нога, зацепившись за разросшуюся кочку, бросила тело агента вперед. Пытаясь удержать равновесие, он взмахнул руками и шатнулся, с шумом приминая высокие стебли травы.
* * *
Резкий звук сзади подкинул Хмеля вверх. Оглушенный кокаином мозг, отбросив осторожность, реагировал только на сиюминутные задачи, поэтому «Калашников» в руках бандита стремительно вывернулся назад.
- Аааааа, сукиииии!...
Палец до отказа вдавил спуск, выжимая в сторону прохода вдоль дома длинную очередь. Взорвав окрестности грохотом, она впилась в грудь Вильгельма Люта, отбросив его в сторону. Дальше свинцовая струя пронеслась к калитке, ударив в стоящего на линии огня Литтенфельдта.
* * *
Пистолет вылетел из рук Фридхофа, и могучие руки схватили стоящий у ног пулемет, мгновенно передернув затвор. Тут же Вернер рванулся вбок, поднимая решетчатый ствол и наводя его на торцевой участок.
Прант и Хоммер, повинуясь выученным назубок правилам ведения боя, метнулись за другой угол дома Хагуровых, готовясь прикрыть фланг и ошеломить неизвестных противников встречным ударом.
Ройс рванул молнию брошенной сумки и, сунув туда руку, нащупал гладкие и длинные ручки гранат.
Выскочивший на открытое пространство Фридхоф, держа МГ-34 за верхнюю ручку, направил его в сторону шевелящихся кустов и нажал спусковой крючок, молясь, чтобы болтающийся хвост ленты не перекрутился. Этого не случилось, и блестящая полоса патронов с ревом поползла в прожорливое чрево пулемета, пожирающего их со скоростью 20 штук в секунду.
Густо подсвеченная "трассерами"(78) стена пуль обрушилась на убежище бригады Чеснока, вздымая тучи отстреленных веток и пронизывая кричащие в ужасе человеческие тела.
Голова Филиппка взорвалась лопнувшим перезрелым арбузом, рука Карандаша падала отдельно от валящегося на бок мертвого тела, Хмель, с изорванной выстрелами спиной, без единого звука рухнул в густую траву.
Чеснок, пытавшийся в гигантском прыжке уйти от смертельного роя, тоже не успел, свалившись с простреленными грудью и боком.
Не нашедшие цели пули неслись дальше, отрывая куски деревянной обшивки и руша оконные рамы домика гражданки Ткачук, но большая их часть улетала в сторону ночного поля, исчезая вдали затухающими желтыми искорками.
(78 - «Трассеры» - трассирующие пули — боеприпас, на котором размещается легковоспламеняющееся вещество, горящее во время полета. Делает полет пули (снаряда) видимым для стрелка и позволяет более точно прицеливаться, особенно в темноте. Трассеры обладают также зажигательным эффектом.
Пулеметная лента обычно снаряжается трассерами через каждые 4-5 обычных патронов — при скорострельности пулемета этого вполне достаточно для хорошей видимости выпускаемой очереди)
* * *
Сергей Ломакин рефлекторно развернулся вправо, где тьма раздвинулась хлещущей во все стороны огненной лентой. Единственным спасением была стена дома Хагуровых, и он ринулся к ней громадными прыжками.
Но прямо по курсу, в тусклом свете окон веранды, вдруг обозначились две тени. Тут же они разделились, и ближайшая из них ожила пульсируюшим огоньком странно трещавшей очереди.
Чувствуя до предела обостренным сознанием летящие навстречу пули и осознавая, что спастись уже не удастся, Ломакин тем не менее открыл встречный огонь, надеясь унести с собой хотя бы одного врага.
Хищные железные когти рванули ему грудь, вытрясая жизнь. Но, падая навзничь, он успел уловить затухающими чувствами жуткий крик пораженного противника.
* * *
Чудовищный грохот начавшегося со всех сторон боя заставил Хагурова отскочить от окна. Пронзительно завизжала Настя.
- Дверь! - крикнула Татьяна, - Скорее запри дверь!!!
В тумане Павел бросился из комнаты, подумав почему-то, что жена имеет ввиду вход в сам дом.
- Куда ты?! - донеслось до него, когда ноги уже несли его вниз, скача сразу через две-три ступени лестницы.
* * *
Якоб Ройс, выдернув шнурок запала из гранаты, размахнулся и запустил ее через дом. Когда она, кружась, перелетала крышу, он кинул вторую, метясь чуть правее. Рука, действующая уже на автомате, выхватила из сумки третью гранату.
«Проскурин», оставшийся в одиночестве посредине двора, напряженно оглядывался, сжимая в руке пистолет, выхваченный из кармана куртки.
Дверь дома внезапно хлопнула, закрывшись, и замок два раза провернулся звонким металлическим звуком. Мгновенно поняв, что это означает, лже-чекист подскочил к крыльцу и три раза выстрелил сквозь дубовую филенку, стараясь поразить находящегося за ней человека.
* * *
Увидев падающего Лома, Беспалый стремительно юркнул назад, под защиту уличного сортира. Несколько пуль с визгом прошили хлипкое строение, но он уже продирался через пролом в рабице. Рваные звенья сетки больно резанули плечи, но главарь, не обратив на это никакого внимания, рванулся в спасительную темноту.
Первая граната Ройса, перелетев дом Хагуровых, спикировала на участок гражданки Ткачук. Стукнув о низкую черепичную крышу, она, кружась, срикошетила в сторону.
Замерший в начавшейся перестрелке Рощин увидел проносящуюся мимо фигуру, в руке которой блеснул выставленный вперед пистолет. Это мог быть только противник, и автомат спецназовца начал описывать дугу, расчитывая упреждение для уверенного попадания.
В ту же секунду за спиной хлопнуло жаркое пламя взрыва, бросив не успевшего выстрелить Рощина на землю.
* * *
Вторая граната взорвалась в непосредствееной близости от укрытия Проскурина. Тяжелая подушка ударной волны швырнула его в траву, мгновенно накрыв голову дурнотой и звенящей болью. С усилием вскочив, он кинулся вперед, но новый столб огня, взметнувшийся впереди, заставил его в опять распластаться в пыли.
Сбоку, на сетку забора, вдруг навалилось хрипло дышашее тело. Неизвестный, треща зацепившейся одеждой и матерясь, кое-как перелез через рабицу и свалился прямо на поднимающегося Проскурина.
Повинуясь не разуму, а инстинкту, Стас крепко схватился за худые ноги Беспалого.
- Пусти, сукааа!!! - заорал тот, яростно отбиваясь.
В затылок оперативника врезалась тяжелая рукоятка пистолета, и тот на мгновение ослабил захват.
Беспалый тут же вырвался, вскочил и что есть духу ринулся вперед, на поле. Рука его на бегу вывернулась назад, хлопнув двумя неприцельными выстрелами.
Стоя на коленях, Проскурин нацелил пистолет на исчезающую во мраке фигуру.
«Бах! Бах! Бах! Бах!»
Противник продолжал бежать, и Стас изо всех сил напряг трясущиеся от контузии руки.
«Бах! Бах!»
Беспалый дернулся, широко махнув руками, сделал еще два нетвердых шага, и кулем упал в бурьян.
* * *
- Они заперлись в доме! - лже-чекист выхватил из рук Пранта автомат.
Направив ствол на замок, он дал несколько коротких очередей, пытаясь выбить его, но пули лишь делали рваные дырки в дверном полотне, или, отскакивая от прочной стальной личинки, взвивались вверх и в стороны опасными рикошетами.
- Ладно, черт с ними! Быстро в машину — уходим!
- Хоммер, - Прант кивнул в сторону лежащего около угла дома лейтенанта, скорчившегося как зародыш. Лицо его было белым как бумага, руки, темные от крови, стискивали простреленный живот. Закушенные губы издавали постоянный стон, становившийся все тише и тише.
- Что, сами разобраться не можете?! Его уже ничто не спасет!
Подскочив, «Проскурин» без раздумий навел пистолет на раненого. Сухо хлопнувший выстрел заставил оглянуться спешашего к воротам Фридхофа.
- Все! Сматываемся!
62
Ставрополь
15 августа 2010 года
21-50
Поедка на коричневом микроавтобусе «Проскурина» длилась недолго. Сначала машина виляла глухими и темными сельскими улочками, подпрыгивая на кочках и выбоинах. Затем колеса выбрались на ровное шоссе, и скорость значительно увеличилась.
Немцы, повинуясь строгим указаниям нового главаря, молча лежали в просторном проходе между сиденьями, придерживая, чтобы не гремело, оружие и сумки с боеприпасами.
* * *
Гуго Прант с тревогой слушал усиливающийся вой сирен в просыпающемся от кошмарного события городе. Иногда сквозь затемненные стекла салона мелькали переливчатые огни милицейских машин. Где-то в стороне с тяжелым густым гулом пролетел вертолет.
Но им повезло, и машина, без происшествий миновав освещенную трассу, опять свернула на деревенскую грунтовку. Через несколько минут она остановилась и водитель выбрался из кабины. Приподнявшись, жандарм увидел за окном ряд темных дачных домиков, едва освещенных тусклым уличным фонарем.
* * *
Открыв ворота, «Проскурин» въехал во двор и загнал микроавтобус в просторный высокий гараж, пристроенный к неприметному одноэтажному дому. Только здесь, тщательно заперев железные створки, он разрешил немцам покинуть машину.
Нагруженные вещами, они прошли через узкую дверь и очутились в небольшой комнате, всю обстановку которой составляли диван, столик с телевизором и небольшой комод, заботливо прикрытый белой кружевной салфеткой. Два стандартных деревянных окна были забраны прочной стальной решеткой.
- Это здесь мы будем жить? - скривился Фридхоф, жмурясь от вспыхнувшей люстры.
Лже-чекист уже включил свой карманный переводчик, и равнодушный женский голос перевел громыхающие слова пулеметчика.
- Нет, - «Проскурин» двинулся в сторону крошечной кухни, - Идите все сюда...
Встав на пороге, он вытащил из кармана похожую на телефон коробочку и нажал на ней одну из кнопок. Тут же весь пол между дверью, кухонным уголком и холодильником, стал подниматься к стене единой большой плитой. Снизу его выталкивали два мощных гидравлических упора.
- Весь этот «куриный» домик — фасад, «обманка», - пояснил «Проскурин», - Основное жилье в подвале. Но обнаружить вход, как видите, практически невозможно. Это не какой-нибудь люк, все замаскировано под целиковый пол. Внизу есть кнопка блокировки, при ее нажатии попасть сверху в подвал вообще невозможно.
Огромная крышка, окончательно поднявшись, замерла у боковой стены. В темноте виднелись толстые брусья, выполняющие опорную функцию.
- В остальное время плита ничем не отличается от обычного пола. Конечно, есть определенная «гулкость», но не более, чем у стандартного покрытия по лагам. Пошли теперь вниз.
«Проскурин» первый спустился по неширокой металлической лестнице. Остальные молча проследовали за ним.
Подвал представлял собой просторное, площадью не менее 30 метров, помещение с достаточно высокими потолками. Стены, пол и потолок были обшиты толстыми струганными досками, наполняющими воздух хорошо слышимым хвойным ароматом. Вдоль длинной стены располагались два желтых дивана, напротив висел плоский телевизор. В углу находился обеденный стол с четырьмя табуретками, рядом стояли три сложенных раскладушки.
С торца комнаты, полутораметровым выступом, размещалась компактная кухня - с раковиной, СВЧ и электрическим чайником. Рядом белели два широких холодильника. В самой глубине виднелась раскрытая дверка, ведущая в санузел.
Все было просто, но одновременно очень функционально.
«Проскурин» щелкнул клавишей на стене, и в помещении раздался почти неслышный гул. Ощутимо повеяло прохладой.
- Кондиционер. Вентилятор, если проще... Поддерживает постоянную температуру и влажность. Двигатель абсолютно не слышен снаружи.
- В общем, здесь есть все для продолжительной жизни, - вещал лже-чекист, пока немцы затаскивали сверху оружие и вещи, - Стены — железобетон плюс дерево, так что можете тут хоть кричать. Продуктов навалом, в основном уже готовые, их только разогреть вон в той штуке...
- Здесь нас всех можно и похоронить, - хмыкнул Фридхоф, - Как беднягу Хоммера...
Светлые глаза «Проскурина» сузились:
- Вашему лейтенанту уже ничто не могло помочь! И ты это знаешь не хуже меня! Если б я этого не сделал, ФСБ уже давно вытрясло из него все сведения! Они отлично умеют это делать, поверь мне! И мы были бы сейчас не здесь, а в тюремной камере!
- Ладно, ладно, не злись! - примирительно махнул рукой пулеметчик, - Я просто пошутил.
- Так нам что, совсем нельзя выходить отсюда? - спросил Ройс, переводя разговор с опасных рельсов.
- Почему? - пожал плечами лже-чекист, - Хотите — живите наверху. Только там тесно и вас легко могут засечь. Лучше всего — один дежурит там, остальные — в подвале. Поэтому я и не делал глухого забора — чтоб никто скрытно не подобрался.
- Ты будто знал, что мы сюда приедем, - усмехнулся Фридхоф, - Все-все предусмотрел!
Глаза Пранта напряженно глянули на «Проскурина».
- Что?... - тот смотрел непонимающе.
- Да нет!.. - он закрутил головой, словно досадуя на неправильно выраженную мысль, - Просто план с ограблением я давно уже разработал, искал лишь исполнителей. Вот для них все это и сделал.
- Ясно, - Фридхоф открыл дверцу одного из холодильников и, мельком осмотрев его содержимое, наткнулся на две упаковки импортного баночного пива.
- О! - он восторженно оглянулся, тут же забыв обо всем остальном, - Это мне нравится! А водка есть?
- Водка будет после дела, - голос «Проскурина» вновь обрел стальные нотки, - Пока только пиво.
- Ладно, - пулеметчик, сковырнув язычок банки, запрокинул голову, впуская в себя вожделенный напиток.
- Фух! - смятая могучей кистью пустая банка отлетела в угол, и Фридхоф тут же потянулся за второй. Лицо его значительно повеселело.
* * *
- Ну что ж, - сказал Прант, усаживаясь на диван, - Убежище вполне подходящее. Давай обсудим главное. Кто на нас напал?
- Понятия не имею, - пожал плечами «Проскурин», - Честно. Во всяком случае — точно не ФСБ или милиция. Они бы нас не выпустили.
- А этот твой информатор — который нас видел и настучал тебе - не мог он еще кому-нибудь сообщить?
«А действительно! - промелькнуло в голове лже-чекиста, - Кроме того нечесанного мужика, немцев никто не мог видеть... Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Первый этап операции завершен вполне успешно».
- Исключено, - решительно ответил он.
- Почему ты так уверен?
- Потому что я ликвидировал того человека. Немедленно, как получил информацию о вас.
Прант задумчиво тер подбородок.
- Чего об этом судить-рядить? - «Проскурин» смотрел на него с некоторым раздражением, - Вы проехали три сотни километров от Речного до Ставрополя. Вас видели десятки людей, и среди них вполне мог попасться тот, кто узнал вас или как-то догадался. А вы, как первые, кто переместился во Времени — лакомая добыча для многих. Например, для разведок иностранных государств...
Воцарилась тишина. Три пары глаз сумрачно глянули на лже-чекиста, и он понял, какие мысли завертелись сейчас в головах немцев.
- Вы что, думаете — я собираюсь продать вас всех на опыты? - рассмеялся он, - Чушь собачья! Если бы я хотел это сделать, то не возился бы с вашим побегом. Просто сообщил бы информацию кому следует, и получил за это деньги. Но вряд ли бы мне дали 10 миллионов долларов, которые я расчитываю получить с вашей помощью. Скорее - меня просто закопали бы в землю, как ненужного свидетеля...
- Мы вовсе так не думаем, - Фридхоф хорошо глотнул пива, - Говори дальше, чего оправдываешься? Мы вполне тебе верим...
- Тогда — к делу, - кивнул «Проскурин», - Какое у вас оружие? Помимо пулемета?
- Два автомата, три пистолета, - ответил Прант, - С десяток гранат. Много патронов — в обоймах и россыпью.
- А к пулемету?
- Одна лента на 250 патронов, - сказал Ройс, - Ну и еще в сумке штук сто, наверное...
- Отлично! - лже-чекист закреплял на стене кнопками большую карту, - Без пулемета пришлось бы перерабатывать весь план заново.
Рядом с картой он повесил плакат с изображением раскрашенного в бело-зеленые цвета инкассаторского броневика и встал рядом, держа в руке кухонный ножик вместо указки. Всем своим видом он напоминал учителя. Идиллию нарушали лишь «ученики», без всякого почтения развалившееся на диванах напротив, курящие и потягивающие холодное пиво.
- Это - машина, которую предстоит атаковать. Класс защиты - «второй» - что означает круговую защиту от пистолетных пуль. Поэтому ваши автоматы и «Люгеры» тут практически бессильны.
- Мы находимся здесь, - «Проскурин» ткнул в карту, - Завтра около шести вечера вы выезжаете на своем микроавтобусе и добираетесь вот сюда... Тут будет спрятана вторая машина, на которой вы и совершите нападение. Далее вы занимаете место на трассе — здесь — и дожидаетесь моего сигнала о приближении инкассаторов. Выруливаете на шоссе, догоняете и атакуете. Примерно на этом участке...
Ножик метался по схеме.
- Как видите, район действий находится достаточно близко. Это залог того, что после операции вам удастся без проблем перегрузить добычу в микроавтобус и быстро добраться в наше теперешнее убежище.
- Ты уверен, что после сегодняшней перестрелки у нас все получится? - спросил Прант, - Завтра весь город будет битком набит милицией и войсками!
- То, что произошло — досадно, но не критично, - лицо «Проскурина» было невозмутимо, - Во-первых, добираться до места акции вы будете по глухому лесному проселку. Никто никогда не будет ставить там пост с солдатами. Участок трассы, на котором предстоит действовать — всего лишь пара километров. Его я самолично проверю непосредственно перед вашим выездом.
- Хорошо бы самим съездить — посмотреть вживую...
- Вовсе не обязательно. Весь предстоящий маршрут я снял на видео и сейчас покажу вам на телевизоре.
- Ну и — второе, - улыбнулся лже-чекист, - Раз Ставрополь будет насыщен солдатами и спецслужбами, никто не будет усиливать охрану инкассаторов. Все будут думать, что нападение в таких условиях придет в голову только сумасшедшим. Так что...
- Понятно! - кивнул Фридхоф, - Как брать сам броневик?
- Экипаж — четыре человека. Вооружены автоматами и пистолетами. Двое сидят спереди, двое — внутри салона. Поэтому основная задача заключается в нейтрализации водителя и его напарника. Вам нужно будет обогнать машину и расстрелять обоих из МГ-34.
- А пробьет стекло? Оно тоже наверняка бронированное!
- Пулеметная пуля - вполне, - кивнул «Проскурин», - Остроконечная, хорошая кинетическая энергия.
- Постарайтесь дать еще очередь под капот, - продолжал он, - Это остановит двигатель. Водитель наверняка инстинктивно вывернет руль, и машина остановится на дороге или съедет в кювет. Возможно — перевернется набок.
- Пожара не будет? - спросил Ройс.
- Вряд ли. Бензобак хорошо защищен, есть внутренняя система пожаротушения.
- Что дальше?
- Взрываете гранатой замок салона, убираете находящихся внутри и забираете деньги.
Ройс присвистнул:
- Убираете!.. У них ведь тоже автоматы!
- Правильно, - серые глаза «Проскурина» глянули на него с усмешкой, - Никто и не говорил, что будет легко. Поэтому, чтобы остаться в живых, нужно действовать быстро и четко. Не давая противнику времени опомниться.
- Где в это время будешь ты? - осведомился Прант.
- В захвате я, естественно, участвовать не собираюсь. Я буду следить за нашими деньгами — на их пути от аэропорта до центрального офиса банка - и далее. И постоянно находиться с вами на связи.
Он протянул жандарму небольшой телефон.
- Попусту не звоните. И еще... Все разговоры сейчас плотно прослушиваются, поэтому — никаких имен и географических названий! И, естественно, общение только на русском языке. Не хотелось бы завалить такое дело из-за мелких оплошностей...
63
Ставрополь
16 августа 2010 года
23-40
Время, прошедшее с отъезда Кондрашова, пролетело почти незаметно. После легкого позднего обеда Альбина загорелась походом в сауну, которая располагалась внутри дома, рядом с ванной. Предложение было горячо одобрено.
Проблема была в настройке электрической печи, с устройством которой Альбина была не знакома, но соображающий в технике Андрей, поразмыслив, решил этот вопрос.
Все трое, одетые в купальные костюмы, с удовольствием сидели в жаркой, отделанной деревом, парилке, периодически ныряя под прохладный душ.
Потом отдыхали на улице, снова грелись, а к одиннадцати часам, хорошенько помывшись и одевшись, погасили печь и окончательно переместились в беседку, ожидая приезда Григория Алексеевича.
* * *
Коротая оставшееся время, Андрея решили погрузить в недра Интернета.
- Пальцем нажимаешь, и — смотри — появляется новая страничка... Да не тычь так сильно, стекло проткнешь!
Ира смеялась, водя несмелой рукой Андрея по широкому дорогому планшету подруги. Впрочем, он освоился он довольно быстро, удивляясь и восторгаясь невиданному прибору.
- Слушай, здорово как! Это, получается, все что хочешь можно найти? Даже книгу какую-нибудь или газету?
- И фильмы, и музыку, - кивала Ира, - На любые темы есть сайты.
- Сайты?..
- Это вроде как странички с информацией... Кстати, ты тоже можешь сделать свой собственный сайт и написать там о чем-нибудь... Например - как ты воевал на фронте.
- А можно здесь узнать адрес моих родичей в Донецке? Они, наверное, после войны вернулись туда...
- Конечно! Пишешь запрос в паспортный стол, и, если есть сведения — то тебе их вышлют... Можешь заодно поискать контакты своих донецких подружек. Вдруг они тебя еще помнят?
- Ой-ей-ей! - хохотала Альбина, - Ирка ревнует! Все, Андрюха, ховайся!
Все трое сидели на увитой девичьим виноградом беседке, с удовольствием потягивая баночное пиво, вынесенное Альбиной.
- Перед приездом папы можно слегка размяться, - заговорщицки подмигнула она.
- А когда он будет-то? - Андрей вовсю хрустел солеными фисташками.
- Что, проголодался?
- Есть маленько!
- Думаю — где-то через полчасика... Пора, наверно, уже мангал потихоньку запаливать...
- Сейчас сделаем!
* * *
Прибавленный звук радиоприемника донес до них тревожные новости:
«Стрельба на Сенгилеевском водохранилище!...»
«В одном из дачных поселков...»
«По нашим сведениям, применено автоматическое оружие...»
«Все оперативные службы города....»
- Это что — где мы жили? - удивленно оглянулась Ира, - Что там случилось?
- Понятия не имею... - нахмурясь, Альбина пожала плечами, наблюдая за Андреем, поджигающим разложенные «колодцем» щепочки в высоком стальном мангале.
Лицо ее разгладилось только минут через двадцать, когда к воротам участка подрулил белый «Фольксваген» Григория Алексеевича.
- Все в порядке! - Кондрашов обнял бросившуюся ему на шею дочь, - Были небольшие проблемы, но их удалось оперативно решить.
- Ну, как дела, молодежь? - обратился он к стоящим рядом Андрею и Ире, - Шашлык, смотрю, уже жарится? Отлично, а то я голодный как волк... А для вас у меня неплохие новости! Завтра поедем к одному человеку, он сделает вам почти настоящие украинские паспорта. С ними без вопросов пересечете границу — и все! А там - живите спокойно в своем Донецке и, как говорится — не тужите!
- Ура! - воздел кверху руки Андрей.
- Дядя Гриша, спасибочки вам огромное! - потянувшись, Ира коснулась губами щеки Кондрашова, - Неужели наша беготня, наконец, закончится?
- Будем надеяться, Ирунчик... А там — как бог даст!..
Он стащил с себя мятую серую рубаху, обнажив плотный,увитый мышцами, торс. На груди, под ключицей и на левом предплечье кожа была смята сеткой старых, по всей видимости - пулевых - шрамов. Андрей поглядел на него с новым уважением.
Кондрашов не торопясь надел принесенную Альбиной сменку — тщательно выглаженную темно-зеленую рубашку с коротким рукавом. Где-то на центральных улицах города завывали милицейские сирены, но лицо Григория Алексеевича выражало полное спокойствие и невозмутимость.
- Ну что? Сейчас умоюсь — и пора садиться! Андрюх, ты как насчет водочки? - он весело сощурился, — Под горяченькое мясцо?
- Положительно! - улыбнулся тот.
* * *
Круглый стол в беседке, который быстро наполняли тарелками бегающие в дом девушки, был шикарен. Разнообразные салаты (купленные хозяевами уже готовыми) — оливье, селедка «под шубой», винегрет, «мимоза», «крабовый», соленые огурцы, чеснок и черемша, свежие душистые помидоры, зелень, отварной язык, лососевая нарезка, сырокопченая колбаса, душистый хлеб (не промышленный, а из магазинной пекарни) — были сомнения, что четырем людям удастся одолеть такое количество вкуснятины.
- Ну вы и накупили! - качала головой Ира, разыскивая место под блюдце с любимыми испанскими оливками, - Прям на Маланьину свадьбу! Гостей, что ли, ждали?
- Да каких гостей, - махнула рукой Альбина, - Только ж приехали. Так, набрали в некоторый запас...
- Вас вот встретили! - она улыбнулась, - Теперь точно не пропадет!
* * *
Как раз подоспел шашлык, и проголодавшийся народ с удовольствием разместился на пластиковых стульях, накладывая себе полные тарелки всякого-разного.
- Давайте-ка выпьем! - Григорий Алексеевич рывком скрутил пробку с водочной бутылки, - За решение всех наших вопросов и за удачу!
Девушки чокнулись бокалами с красным домашним вином, которое привез Григорий Алексеевич. Оно оказалось просто великолепным.
Ира ухаживала за Андреем, подкладывая ему самые вкусные вещи. Тот благодарно кивал, с жадностью налегая на деликатесы, многие из которых он пробовал впервые в жизни.
- Как все вкусно! - сопел он с набитым ртом, - А шашлык — просто отличнейший!
- Ешь, ешь, - Кондрашов наливал по второй, - Селедочку бери вот на закусь — хороша!..
Ира с легким удивлением посмотрела на дядю Гришу. Он никогда не был любителем спиртного, в часы редких застолий употребляя максимум стопку водки или бокал шампанского. Более того — умеренность пития он активно пропагандировал среди всего своего круга общения.
- Разрешите сказать тост! - Андрей поднялся, держа хрустальную рюмку за талию, - За вас, Григорий Алексеевич, и за тебя, Альбина! За гостеприимных хозяев этого дома! Спасибо за все, что вы для нас сделали!
* * *
Неспешно закрутился добрый семейный разговор, который, конечно же, скоро свернул на недавние приключения Андрея и Иры. Они вспоминали много новых событий, отвечали на уточняющие вопросы Кондрашовых.
Впрочем, основным рассказчиком был Андрей. У Иры снова сникло настроение, и даже душистое вино, которое она вяло потягивала, никак не улучшало его.
Дом Кондрашовых почему-то стал казаться ей глубоко чужим, несмотря на присутствие близких и любящих людей. Было как-то неуютно и даже тоскливо.
«Это потому, что место еще необжитое» - думала она
Впрочем, их прежнее пристанище на Сенгилеевском водохранилище тоже не несло в себе домашнего духа, однако девушка сейчас вспоминала этот убогий домик с гораздо большей теплотой.
«Устала, наверное... Стресс, нервы... Вот и сижу как бука, накручиваю...»
Пытаясь встряхнуться, она вслушалась в идущую за столом беседу.
* * *
- Я думаю, - говорил уже раскрасневшийся от водки Андрей, - Это уникальный случай в истории человечества! Никому еще до меня не удавалось переместиться во Времени!
- Почему? - невозмутимо поднял брови Кондрашов, - Довольно опрометчивое утверждение, мой друг! Если этот профессор Виноградов, как ты говоришь — изобрел те самые Часы — то почему подобную Машину Времени не могут сделать другие?
- Ну и где же они тогда?
- Кто?
- Эти изобретатели! Почему мы не видим их следов? Ведь они непременно отправились бы к нам, в прошлое!
- И что бы они там делали?
- Как - что? - горячился Андрей, - Изменили бы всю жизнь! Например - войны бы не случилось!
Кондрашов усмехнулся:
- А вдруг они этого не хотели? Просто приехали понаблюдать — и все.
- Нееет... Зачем им просто смотреть? Все это и в учебниках истории можно прочитать, незачем тогда вообще ехать...
- Да и не все в прошлом получится изменить, - продолжил Григорий Алексеевич, - В свое время я много интересовался этой темой... Есть некоторые нерешаемые парадоксы, связанные со Временем.
- Это какие?
- Ну, например, ты прилетел в прошлое и убил своих родителей - когда они еще маленькими были. Что тогда?
- Тогда... - Андрей смотрел на него в замешательстве, - Тогда — получается - я вообще не рожусь!
- Верно! Но, если ты не родишься, то и не сможешь убить своих родителей. Они благополучно вырастут, поженятся и... появишься ты! И опять поедешь в прошлое!
Андрей помотал головой:
- Это ж замкнутый круг какой-то!
- Именно! Но даже и не такое кардинальное изменение может привести к ужасным последствиям. Есть один фантастический рассказ. Там ученый переместился в доисторические времена, на сотни миллионов лет назад, и — совершенно случайно — наступил на бабочку. В результате у нее не осталось потомства, это нарушило пищевые цепочки и повлекло за собой нарастающую как снежный ком череду событий. И, когда путешественник вернулся обратно, его мир был уже совершенно другим, гораздо худшим. Понимаешь, о чем я говорю?
- Гмм...
- Фатальным может стать изменение прошлого даже в близкой перспективе. Например, ты полетел в 30-е годы и убил Гитлера — чтобы предотвратить войну. Так и произошло, но в новой, изменившейся реальности, случились такие события, которые привели к гибели тебя же самого. Или — к отсутствию у тебя желания или технической возможности создать эту Машину Времени. И опять мы приходим к парадоксу — как с родителями...
- Так что же - путешествия в прошлое невозможны? Бесполезны и даже вредны?
- Нет, - Кондрашов потянулся к бутылке и снова наполнил рюмки, - Аппараты для этих путешествий — наподобие твоих Часов — совершенно точно существуют, во всяком случае — в будущем Времени. И кто-то, конечно же - летает в прошлое и что-то там делает... Возможно — очень большое, значительное, и даже - великое! Только мы этого не видим и не ощущаем.
- Почему? - Андрей опрокинул в себя водку и шумно захрустел маринованным огурцом.
«Это уже какая — пятая или шестая? - Ира с тревогой смотрела на заметно захмелевшего Андрея, - Зачем дядя Гриша ему все время подливает?»
* * *
- Ты когда-нибудь слышал о «параллельных вселенных»?
- Я слышала! - по-ученически подняла руку Альбина, с видимым интересом следящая за разгорающимся научным диспутом.
Андрей только пожал плечами.
- Есть такая теория, - неторопливо рассказывал Кондрашов, - Что, помимо нашего мира, существуют еще множество других, которых мы не видим. Но они, тем не менее, есть. Одни отличаются совсем ненамного. Допустим, там сейчас сидит в точности такая же компания, как мы, только едят они не свиной, а, скажем - куриный шашлык. Другие миры, напротив - могут отличаться очень и очень сильно.
- Интересно! - покрутил головой Андрей, - А можно туда как-то попасть?
- Никто не знает. Во всяком случае — не на ракете...
- А почему вы об этом заговорили? Есть какая-то связь с путешествиями во Времени?
- Да. Узнав твою историю, я в этом уже не сомневаюсь. Если существует Машина Времени, то путешественники, попадая в прошлое, не меняют настоящее. Они создают другую Вселенную!
* * *
- В твое время в кинотеатрах крутили фильмы, - сказал Кондрашов, - Они были на пленке, так?
- Да.
- Вот и редставь Время — как такое кино на пленке. То есть, та жизнь, которую мы с тобой прожили — это уже отснятое кино, лежащее на полке где-нибудь в архиве. Можно его как-то изменить?
Андрей задумался:
- Ну, если...
- Изменить уже отснятое кино нельзя! - торжествующе воскликнул Григорий Алексеевич, - Оно останется всегда, пока существует пленка. Даже если вырезать из него кусок, например — первые десять минут — то на остальной фильм это не повлияет совершенно!
- Почему? Можно снять новый — даже с теми же актерами, - сказал Андрей.
- Точно! - рассмеялся Кондрашов, - Я про это и говорю! И что получится в результате? Два фильма! Один — снятый так, а другой — эдак! Применительно ко Времени — две параллельные Вселенные!
- И тогда все парадоксы разрешаются просто и изящно! - хозяин дома щелкнул зажигалкой, прикуривая сигарету, - Ты уж прости, дружище, за тот идиотский пример с родителями, но я изложу еще раз его — уже в соответствии с моей теорией.
- Итак, ты родился, вырос, изобрел Машину Времени и полетел в прошлое. С момента, как твоя нога ступила в это самое «прошлое» - возникает новая вселенная. Тут же, мгновенно! И в обеих этих вселенных находятся твои маленькие родители. Ты, находясь во второй — которую ты и создал своим появлением — убиваешь лишь вторую пару своих родителей. Первая пара - в той, начальной вселенной - остается живой и здоровой, спокойно вырастает и производит тебя на свет. Таким образом, противоречие полностью разрешается!
- Здорово! - Андрей тоже курил, стряхивая пепел в тарелку с недоеденным крабовым салатом, - А если я захочу потом вернуться назад, то куда попаду? В свою, старую вселенную? Или новую?
- Увы-увы! Скорее всего - в старую ты уже никогда не попадешь... Поэтому мы ничего и не знаем о путешественниках во Времени... Они там — в созданных ими новых мирах!
Кондрашов в очередной раз потянулся к бутылке, и Андрей, отыскав в полутьме свою рюмку, с готовностью протянул ее навстречу.
- Андрей... - Ира мягко взяла его за руку.
- Чего?
- Может, не надо так частить? - тихо сказала девушка.
- Да ну, брось!... - он недовольно двинул плечом, - Все нормально, не волнуйся! Видишь — разговор какой серьезный, душевный!
- Пойду шашлычок в СВЧ подогрею, - поднялась из-за стола Альбина, - А то в мангале углей уже и нету совсем...
- Посидим ведь еще? - она с улыбкой оглядела сидящих за столом.
- Конечно, посидим! - сказал за всех Андрей, приобнимая Иру за плечи, - Правда, ягодка моя?
* * *
- Слушай, Андрюха! - Кондрашов, опершись на локти, выпускал изо рта толстые и плотные кольца дыма, - А что этот твой дядя — профессор Виноградов? Ничего больше про эти Часы не рассказывал?
- Неа... - Андрей, выхлестав очередную рюмку, нес на вилке маринованные грибы, густо рассыпая их по столу.
Он был уже здорово пьян. Скатерть была мокрая от пролитой им водки, окурки, мало стесняясь, он кидал за ажурную решетку беседки - прямо на лужайку. Все чаще он выбирался из-за стола по малой нужде и справлял ее за домом, а то и непосредственно перед ним.
Ира сильно страдала, видя все это, но наорать на Андрея, как раньше на весьма схожего в поведении отчима, не решалась, боясь поссориться и нарушить тонкие пока еще отношения. Кроме этого, она не хотела скандалить в присутствии гостеприимных хозяев, которым они обязаны сейчас буквально всем.
Кондрашовы же, казалось, не обращали на происходящее никакого внимания. Альбина была весела и довольна, много шутила и смеялась, периодически бегая в дом за новыми разносолами. Григорий Александрович, поймав однажды мятущиеся глаза Иры, с улыбкой сказал:
- Ничего страшного, Пастила... Иногда можно и нужно расслабиться... Тем более — после нашего «замечательного» турецкого отдыха!
Ира откровенно маялась, не зная, как уж и досидеть этот вечер. Настроение окончательно испортилось, но в глубине души она осознавала, что поведение Андрея — не основная причина этого. Какая-то страшная тоска, отчаяние и безысходность накрывали ее с головой, и девушка, ища природу этого, все чаще обращала внимание на Альбину и ее отца. Конечно, ничего плохого против них она и помыслить не могла, но все же в голове сидела явная и крепкая заноза:
«Они совершенно точно спаивают его! Но зачем?! Почему?!!»
* * *
- Не... - пепел с сигареты Андрея свалился в его опять наполненную рюмку, - Борис Михайлович просто показал мне Часы, и все...
- Может, помимо Времени, в них есть еще какие-то функции?
- Какие?
- Ну, не знаю — тебе ж виднее! - Григорий Алексеевич аккуратно подцепил горку квашенной капусты, утряс ее от сока и отправил в рот, сочно захрустев.
- Черт его знает... Может — и есть чего... Да мы ж полчаса всего говорили, а потом я ушел. Так-то, конечно — хорошо бы их исследовать, да только где они сейчас? В милиции, не иначе...
Кондрашов хмыкнул:
- Это понятно... Ты сам-то как, нормально?
- А че? - Андрей горделиво поднял мутные глаза, - Я пить умею! И водку пил еще до армии, на шахте... А уж на фронте этого добра было — хоть залейся!
- Знаю - «наркомовские сто грамм»! - кивнул Кондрашов.
- Ага... Только на фронте с этим надо было быть осторожнее...
- Чего так?
- Если в атаку идти, - Андрей выкинул во двор очередной окурок, - Или вообще в бой — тогда конечно!... Страх преодолеть... А если какое важное дело, например — разведка — то там только «по-трезвому»... Потом — да, а накануне — ни-ни! Потому что реакция должна быть стопроцентная, полное внимание и собранность!
- Это я у вас в гостях слегка расслабился, - он икнул, - Потому что вижу — люди вы хорошие, душевные... А на фронте — бывало — горели на ребята на спиртяге... Зимой случай был — сидели шестеро в боевом охранении. Это вроде как посты впереди основной линии окопов, они самые первые смотрят за противником... Да... Так вот — нарыли где-то канистру самогона и жахнули хорошенько для сугреву! Ну, конечно — все пьяные... А под утро подпозли «гансы», двоих с собой утащили, а четверым горла перерезали — от уха до уха! Кровищи было — полный окоп, я сам видел!
- Ладно, давай еще по рюмахе! - Кондрашов откупорил новую бутылку, заботливо принесенную Альбиной из холодильника, - За нашу победу над проклятыми фашистами!
- О! - воскликнула Альбина, - За это мы еще не пили, вот грех-то! Ириш, ты как?
- Я сейчас, - стиснув зубы и пряча глаза, Ира выбиралась из-за стола, - В туалет только сбегаю...
В пасмурном настроении девушка зашла в дом Кондрашовых и направилась по небольшому коридорчику к роскошному санузлу. В полутьме она споткнулась о брошенную кем-то из хозяев сумку с вещами и, инстинктивно качнувшись к стене, обрушила с вешалки несколько висевших на ней курток.
Чертыхаясь от своей неуклюжести, Ира подняла вверх ногами черную «кожанку» Григория Алексеевича, и из нее на пол вдруг выскользнула маленькая плотная книжечка. Девушка подняла ее и, машинально раскрыв, застыла как соляной столб.
С удостоверения, в шапке которого значилось - «Федеральная Служба Безопасности» - на нее глянула фотография Кондрашова, заверенная широкой грозной печатью. Фамилия и имя, правда, были совершенно другие - «Проскурин Станислав Евгеньевич», но Иру, знавшую о спецслужбах только по шпионским романам, это ничуть не удивило.
«Боже мой! - она в испуге присела, вчитываясь в сухие строки официального документа, - Дядя Гриша — фээсбэшник!».
«Он же был офицером! А потом — якобы «бизнесменом», но никто не знал, чем он занимается. А в действительности он был тайным чекистом! Под другим именем!»
Рядом с удостоверением валялась сложенная вчетверо бумага. Это был гербовый бланк, текст которого гласил:
«Всем сотрудникам ФСБ, органов милиции, военнослужащим ВС и МЧС, а также государственным служащим, следует оказывать максимальную помощь и содействие капитану Проскурину С.Е., действующему в рамках проводимой ФСБ спецоперации».
Документ, датированный 12-м августа, был подписан лично Директором ФСБ и Секретарем Совета Безопасности России.
Все разрозненное, бродящее в ее юной голове лишь смутными догадками и сомнениями, вдруг ослепительно четко встало на свои места.
«Они вернулись из отпуска именно по причине событий в Речном! Как же я раньше не догадалась! Дядю Гришу вызвало высшее начальство по срочному приказу!»
«И он встретил нас на Сенгилееве не случайно!»
Ее затрясло.
«Они с Альбиной специально ждали нас в магазине! Она тоже агент ФСБ и во всем помогает отцу!»
«И они накачивают Андрея водкой именно для того, чтобы выведать тайну Часов!»
«Что делать?! Возможно — через секунду они нас арестуют и отправят в тюрьму. И мы с Андреем больше никогда не увидимся! О, господи!...»
Ира заставила себя встать.
«Надо бежать! Немедленно — бежать!!!»
Деревянными руками она вложила удостоверение обратно в карман и аккуратно повесила все куртки на место. Потом, пройдя в туалет, хорошо умылась и напилась из-под крана. Водопроводная вода показалась ей вкуснее экзотических соков, которыми был уставлен стол в беседке.
«Спокойно! - Ира глядела на свое бледное отражение в зеркале, - Главное сейчас — вытащить оттуда Андрюшку, пока он еще может передвигаться!»
* * *
Когда внешне невозмутимая Ира вернулась к беседке, ее Андрюшка как раз шумно валился набок вместе с пластиковым стулом.
- Извините, дядь Гриш, мы, наверное, пойдем уже... - с приклеенной улыбкой она схватила под мышки свое сокровище, - Пора уже, видно, спать!
Кондрашов, усмехнувшись, только пожал плечами, но глаза его, что в страхе отметила Ира, напряженно метнулись на поднимающегося с пола Андрея.
- Я сейчас его уложу и вернусь помочь убраться...
- Да ну, брось, - махнула рукой Альбина, - Я сама, делов-то... Вас проводить?
- Не, сами дойдем! Большое спасибо за вкуснейший ужин!
Крепко ухватив под локоть шатающегося Андрея, Ира повела его к дому, еле удерживая норовящее скользнуть набок тело. За спиной стояла тишина, прерываемая лишь слабым цоканьем собираемых тарелок.
* * *
С трудом девушка дотащила своего кавалера до кровати и кулем свалила на нее. Он блаженно раскинулся, не сводя с подруги пьяных разудалых глаз.
«Что теперь?..»
Как кошка, Ира вскочила на Андрея, прочно обхватив его напряженными ногами. Его руки тут же легли на ее бедра и полезли под тонкую ткань джинсов.
- Подожди! - девушка стиснула ладонью улыбающийся рот, - Тихо!!!
Придвинувшись к полыхнувшим удивлением глазам, она торопливо зашептала:
- Ничего не говори и только слушай! Нам грозит страшная опасность! Кондрашовы — чекисты! Я случайно нашла их удостоверение! Они посадят нас в тюрьму! Навсегда, на всю жизнь!
- Верь же мне!!!- руки девушки с силой рванули Андрея за майку, - Я не шучу! Надо немедленно убегать отсюда!
Некоторое время он молча глядел на нее. Доверчивый от выпитого алкоголя разум наконец воспринял информацию, и Андрей, рывком сев на кровати, глотнул тягучую слюну.
- Куда бежать?
- Куда угодно! Только скорее, пока они еще на заднем дворе! Возможно, он уже вызвал подмогу - чтобы нас арестовать!
Ира подскочила к окну, выходящему на улицу. По счастливой случайности прямо под ним располагался высокий металлический шкаф с газовыми баллонами, питающими кухню. Через него можно было быстро спуститься вниз.
Она метнулась к кровати и стала торопливо упихивать вещи в дорожную сумку.
Андрей сидел рядом, с пьяной беззаботностью наблюдая за суетящейся подругой.
- Проверь — деньги на месте?!
- Тут, - он кивнул, хлопнув себя по карману, где лежала половина Ириных денег.
- Пошли!
Перед раскрытым окном Ира еще раз прислушалась. Тихие голоса Кондрашовых раздавались по-прежнему из-за дома.
Инстинкт самосохранения подсказал правильный алгоритм действий, и Ира полезла во двор первой. Опустив сумку за ремень вниз, она осторожно села на пыльную крышу газового ящика и, вспомнив нелюбимую школьную физру, пружинисто спрыгнула с двухметровой высоты.
Андрей, провожаемый расширенными от волнения глазами Иры, кое-как выбрался из окна и остановился посредине железной крыши ящика, балансируя руками и вглядываясь вниз.
- Сядь! Садись, я тебе говорю! - ультразвуком кричала ему девушка, - Сейчас упадешь!
Естественно, так и случилось. Не удержав равновесия, Андрей шатнулся и рухнул на землю, в полете громко стукнув рукой по металлу.
Голоса за домом смолкли.
Андрей, не получивший абсолютно никаких повреждений, ошалело поднимался с раздавленной цветочной клумбы. Ира, закинув за плечи сумку, молнией подскочила к нему, чувствуя мокрой от страха спиной приближающиеся сзади шаги.
Тонкие руки девушки, внезапно налившееся невероятной силой, вздернули Андрея с земли и молча потащили к недалекой калитке. Повинуясь исходящей от подруги энергии, он почти пришел в себя и побежал сам.
Звонко щелкнул незапертый по-счастью замок, и ребята, выскочив на улицу, стремительно понеслись в ее темную глубину.
64
Ставрополь
16 августа 2010 года
Утро
«Из Акта баллистической экспертизы (Лист 7):
… 1. Пули калибра 9 мм под номерами:
а) 4-1 и 4-2 — извлечены при вскрытии трупа Никифорова О.В.
б) 6-3 - извлечена при вскрытии трупа Хоммера Э.
в) 11-1 - извлечена при операции потерпевшего Хагурова П.С.
г) Д-9 и Д-12 — извлечены из стены прихожей дома Хагуровых.
2. Гильзы калибра 9,9х18 мм, найденные:
а) Перед входом в дом Хагурова П.С. — в количестве четырех штук (номера 94, 95, 96, 97)
б) У внешнего забора участка Тимчук А.С. - в количестве шести штук (номера 117-122)
Проведенным исследованием неопровержимо установлено, что указанные пули и гильзы входили в одни и те же патроны 9х18мм к пистолету «ИЖ-70 18А» (пистолет Макарова), и были произведены Новосибирским патронным заводом 18 марта 2010 года (№ партии — БС-2-9-83), по заказу службы тыла ФСБ России (№ заказа — АТ-83-10)».
«Из рапорта административно-хозяйственного отдела УФСБ Краснодарского края:
… Патроны 9х18мм к Пистолету Макарова, полученные 29.03.2010 в количестве 6300 штук (5 ящиков), распределены:
На полигонные стрельбы — 5980 штук.
На пополнение штатного боезапаса сотрудников управления — 320 штук.
Список получивших боеприпасы:
… №6 — капитан Проскурин Станислав Евгеньевич — 16 штук»
«... По данным Федеральной пулегильзотеки МВД-ФСБ, патроны, указанные в Акте под номерами 4-1, 4-2, 6-3, 11-1, Д-9, Д-12 — выпушены из пистолета «ИЖ-70 18А» № 044390-12, принадлежащего как табельное оружие капитану Проскурину С.Е., сотруднику Краснодарского управления ФСБ...»
* * *
- Где сейчас Проскурин? - глухо спросил Адрианов.
Полковник находился в Ставрополе с вечера, когда маршрут движения грузовика «МАН ТГА» был окончательно определен. Но, когда фура, сопровождаемая внимательными и незаметными глазами, еще только вползала в южный пригород, жуткая и кровавая перестрелка вспыхнула совсем в другом месте - на западе.
Беглые фашисты, нашедшие убежище, как выяснилось, в тихом и неприметном садоводстве, подверглись атаке местных бандитов, но, оказав мощное сопротивление и оставив на поле скоротечного боя кучу трупов, смогли выйти победителями и скрыться. И опять — в неизвестном направлении.
Уже через пятнадцать минут все выезды из города были перекрыты поднятыми по тревоге нарядами милиции и армии, а к двенадцати ночи Ставрополь оказался полностью блокирован. Это позволяло надеяться, что поредевший отряд Пранта находится в прочном мешке, и его поимка — дело нескольких дней, а, может быть — часов.
Однако происшествие породило множество вопросов, ответить на которые мог только капитан Проскурин — один из трех выживших в перестрелке, но единственный, кто мог говорить. Вместе с тем данные проведенных экспертиз не только не подтверждали его слова, но и готовы были перевести офицера ФСБ в разряд подозреваемых.
- Здесь он, в Управлении, - невесело ответил Титов.
- Что говорит?
- Стоит на своем — у дома Хагуровых не был, ни в хозяина, ни в голову немецкого лейтенанта не стрелял. Допрос был поверхностный — он еще не пришел в себя после контузии. Тошнота, сильная головная боль...
- Сильная головная боль сейчас у меня! - Адрианов вскочил и заходил по просторному кабинету начальника Ставропольского Управления ФСБ, - И не только головная! Мы с тобой, Иван Федорович, обосрались как слепые кутята! Три дня тудохались в Краснодаре, а вокруг тем временем — совершенно спокойно, учти это! - всякие сволочи потихоньку решали свои дела! В итоге — поставили шах и мат, увели немцев в сторону, а нам оставили одиннадцать трупов! Одиннадцать!!!
- Десять же вроде, товарищ полковник, - негромко сказал Титов.
- Только что в больнице умер Рощин.
Адрианов вернулся за массивный стол и всунул в рот сигарету. Дорогая бензиновая зажигалка была, похоже, совсем разряжена, и крошечный огонек все время гас, не давая прикурить.
- «Множественные ранения внутренних органов, несовместимые с жизнью»... - Сигарета наконец-то пыхнула сизым облачком, - Но он боролся - почти восемь часов. Жаль, очень жаль парня...
- А Хагуров?
- Пока тянет. Задета сердечная сумка, в реанимации без сознания.
- Картина всего случившегося мне ясна почти полностью, - Адрианов смотрел в наливающееся светом окно, медленно выпуская изо рта дым, - Странно — как мы не смогли ее понять с самого начала, откинув малозначительные на первый взгляд детали, в которых и таилась вся суть... Совершенно точно уход немцев из Речного был тщательно спланирован и весьма ловко осуществлен.
- БНД? - спросил Титов.
- Нет. Немецкая разведка, конечно, участвовала в этом деле - труп бывшего резидента в Краснодаре Вильгельма Люта опознан — но только на вторых ролях. Как и эти шестеро уголовников. Все они узнали про группу Пранта лишь вчерашним утром, и последующие их действия — импровизация, сварганенная на скорую руку! И зашифрованный в рекламе телефон — это не отвлекающий маневр - а самый что ни на есть основной!
- Но никто — ни Лют, ни бандиты — не смог остановить набирающий ход поезд, в локомотиве которого сидели те, кого я сейчас называю «Третьей силой». Именно они изначально руководили всем процессом и в итоге смогли выдернуть эсэсовцев прямо из под нашего носа!
- Они? Вы считаете, их было несколько?
- Татьяна Хагурова говорит только об одном человеке. Который приходил позавчера утром и о чем-то шептался с немцами. Он же, по всей видимости, вывез их сегодня ночью. Но я сомневаюсь, что он - одиночка. Операция такого уровня и перспектив предполагает помощников, возможно — и организаторов.
- Но Лют вместе со своим подручным-азиатом убиты бандитами. Может, этот «Третий» был с ними? И, выжив в перестрелке, довершил начатое?
- Исключено. Лют пробирался тайком с торцевого участка, а этот приехал открыто — с фасада. Не допускаешь же ты, Иван Федорович, что фигура такого масштаба, как Вильгельм Лют, находилась там лишь на прикрытии? Тогда «Третий» должен быть начальником Русского отдела БНД Генрихом Дольманом, никак не меньше!
- На контакт с группой Пранта «Третий» вышел 11-го августа, - продолжал Адрианов, - Это совершенно точно. Видимо — только с ними. Потом сопровождал и контролировал их маршрут. Когда они сменили машину — отогнал «Гранд Чероки» под Краснодар и сунул нам в нос якобы немецкое лежбище. Подделать отпечатки пальцев при наличии оригиналов, сам понимаешь — плевое дело!
Полковник с силой вдавил окурок в пепельницу:
- И все у него было почти «на мази», когда вдруг вмешались эти бандиты и Лют. А так бы — ушли чисто и незаметно.
- Но как они узнали о местонахождении немцев?
- Видимо - случайно. Один из людей Никифорова-Беспалого — Сергей Филиппов — тусовался на Сенгилееве почти безвылазно. Это мы проверили по данным его сотового оператора. Был там и утром 12 августа. Наверняка как-то увидел Пранта и его людей. Потом кружил там весь день 14-го — наверняка искал их... Они же убили Соловья — ихнего кореша... Нашел. Сообщил подельникам. А вчера утром главарь — Беспалый — собрал всех своих бригадиров на совещание — явно по этому поводу.
Но тут в дело вступил главный охранник Никифорова — Сергей Ломакин — также убитый на Сенгилееве. Сразу после бандитской сходки он сделал звонок. Знаешь куда?
Титов молча смотрел на него.
- В Должанск. Туда же, где базируется тот телефон из рекламы! Совершенно точно, Ломакин - агент БНД. Кстати, проверили его биографию — в 1999 году он воевал в Югославии и полтора месяца был в плену. Потом его освободили по обмену. Сам понимаешь, - это наводит на определенные мысли.
- Конечно, - кивнул Титов, - Ссучился там под натовцами!
- Спустя несколько часов после звонка на банковский счет этого Ломакина пришли деньги. Знаешь сколько? Пятьсот тысяч евро!
Майор присвистнул.
- Усекаешь, Иван Федорович, как оценили его информацию? И каковы вообще ставки в этой игре?
- И БНД сразу же направила туда Люта и этого азиата...
- Да. А еще двоих — на перехват бандитов в район Изобильного. Бруно Лемана и еще одного. Они, как я говорил, погибли на трассе в результате случайного столкновения.
- По той же дороге — мы уже это установили — примерно в это же время ехал Чеснок - тот самый бригадир Беспалого — вместе со своим людьми. Леман с напарником ждали их километрах в пяти от места аварии — мы нашли место засады... Но ликвидировать уголовников не получилось. Вильгельм Лют, не имея никакой информации, тем не менее решился отправиться на контакт, где нарвался на бандитов, которые сами уже были готовы к атаке на фашистов. А те, в неразберихе получив тактическое преимущество, смогли перебить всех противников, потеряв лишь одного своего. А потом, вместе с «Третьим», свалили в неизвестном направлении...
Титов ерошил стриженную голову:
- Все так... Но как же этот «Третий» изначально вышел на немцев? В Речном? Но ведь они сидели абсолютно изолированно!
- У меня есть очень большое подозрение, - проговорил Адрианов, - Что ключевую помощь в этом оказала эта невинная девочка - Ирина Белевская. Которая потом — вдруг! - оказалась на торцевом участке, - он глянул в бумаги, - принадлежащем гражданке Тимчук А.С. Вместе со своим закадычным дружком Ситниковым.
- Но они попали туда случайно, - возразил Титов, - Искали жилье, и этот Артем предложил...
- Весьма странная случайность, согласись, - прервал его полковник, - И так же «случайно» они оба смылись из арендованного домика — буквально за пару часов до перестрелки! Оставив пятитысячный залог, полный холодильник жратвы и неубранную кровать, на которой до этого без всякого страха кувыркались всю ночь... Это больше похоже на бегство — в предверии возможных грозных событий!
- И прими к сведению еще одну деталь, Иван Федорович - Белевская практически в совершенстве знает немецкий язык. Имела награды на областных олимпиадах. Также — английский и французский. А в поселке Речном ее допрашивал как раз Гуго Прант. Довольно долго и наедине.
- Но потом-то она сидела вместе со всеми в тюрьме?
- Верно. Но скоро покинула ее - с Ситниковым. Который чересчур ловко для 20-летнего оболтуса, без году неделя получившего погоны, не только идеально выкрал ее из охраняемого дома, но и обеспечил дальнейший уход аж до Ставрополя. И совершенно «случайно» поселил себя с подружкой прямо на пороге эсэсовского логова!
- Ничего не понимаю! - Титов пожал плечами, - Вы считаете - Белевская и Ситников все это организовали?
- Не обязательно. Но неким связующим звеном они вполне могли быть.
- Тогда... Этот Третий должен быть кем-то из знакомых Белевской?
- Сомневаюсь. Неужели ты думаешь, что девчонка побежала бы по своим подругам с предложением «пристроить» на время четверых эсэсовцев? Чтобы потом продать их через Интернет западным разведкам? Чушь собачья...
- Если принять во внимание, что до раннего утра 12 августа о немцах никто знать не мог, то вырисовывается только одна версия об этом «Третьем» - он из жителей Речного или из их знакомых.
- Но связь не работала, - сказал Титов, - Поселок был фактически полностью изолирован.
- Сотовая связь, Иван Федорович, сотовая... А она не является единственной для человечества. В стародавние времена существовали письма, телеграммы и даже — курьеры. Помнишь того героя, который сообщил грекам о победе в Марафонском сражении? Бежал 42 километра и умер от изнеможения, но счастливую весть — передал...
- Вы считаете, что Белевская?..
- Могла, - кивнул Адрианов, - Сгонять на своем велике к дороге, где действовала мобильная сеть и что-то кому-то сообщить. А потом, обеспечивая свое алиби, вернуться в этот тюремный дом.
- Но зачем она это сделала? Помогать немцам по доброй воле она вряд ли согласилась бы. Значит — ей угрожали?
- Деньги, майор, деньги! Доллары, еврики, тугрики — вот что сейчас является самым главным стимулом жизни людей! И мотивом этого таинственного «Третьего»! У убитых и пленных фашистов изъяты золотые и серебрянные вещи — в весьма немалом количестве. Если такое богатство на оккупированной территории имели пехотные рядовые, то сколько же лежало в ранце командира взвода фельджандармерии — Гуго Пранта? Думаю — вполне достаточно, чтоб у нескольких местных жителей ручьем потекли слюни! И, возможно, не только у них, а еще и у людей, которые долгом призваны бороться со всем этим!
- Товарищ полковник!... - Титов, задетый за живое, выпрямился на стуле, - Я знаю Проскурина шесть лет и...
- Я тоже его знаю! - резко ответил Адрианов, - И что дальше? Факты говорят совсем о другом, майор! Твой Проскурин целый день 14 августа работал по контактам Белевской — абсолютно один! Что он делал — мы знаем только из его рапорта. А вчера он оказался в «точке Икс» на Сенгилееве, где из его пистолета убиты трое — уголовный авторитет, немецкий лейтенант и почти уже дохлый хозяин дома! И почему-то он единственный, кто выжил во всем этом месиве!
- Я не верю, что Стас — предатель, - твердо сказал Титов.
- Я тоже, - полковник, чуть более спокойно, вытащил очередную сигарету и опять стал мучить разряженную зажигалку, - Вернее — не хочу верить. Но человек, который может реабилитировать Проскурина — в больнице, при смерти. Искренне желаю ему выжить.
- Хагуров?
- Да. Он один видел «Третьего» в лицо.
- В общем так, Иван Федорович!.. - Адрианов с шумом выдвинул ящик стола, сбрасывая туда разложенные на столе бумаги, - После обеда в Ставрополь прилетает Директор. Ты знаешь, что это может означать. Поэтому копай, рой, просеивай землю - но найди мне немцев! Или, хотя бы - Ситникова с Белевской. В крайнем случае - нашупай место, где они могут быть. Иначе нам с тобой очень крупно не поздоровится!
- Слушаюсь! - майор поднялся, - Разрешите заново отработать жителей Речного — по вашей версии.
- Не надо. Этим займутся другие люди. Твоя единственная сейчас цель — Ставрополь.
- Ясно. А... Что делать с Проскуриным?
Шеф с минуту смотрел на него выпуклыми, набрякшими сосудиками, глазами:
- Под твою личную ответственность, Иван Федорович. Решай сам. Но в дальнейшем расследовании он участвовать не будет. И это не обсуждается. И постарайся не терять над ним контроля...
* * *
- Ну все, хорош! - Сашка Демин бросил лопату в тачку с остатками цементного раствора и плюнул себе под ноги, - Я сейчас блевану уже!
Его напарник, Толик, выбрался из наполовину забетонированной смотровой ямы, которую они вдвоем подрядились изготовить в одном из гаражных кооперативов на окраине станицы Кухорской — километрах в 30 от Майкопа.
Начали они в субботу, довольно быстро вынув грунт на нужную глубину, и сразу же принялись мастерить опалубку. Уже тогда до них долетал неприятный запах какой-то тухлятины, источник которой был явно неподалеку. Впрочем, ребята не особо обращали на это внимание, ударно возясь в своей яме. «Халтурка» подвернулась хорошая, денежная, и они старались выполнить ее качественно и в установленный хозяином срок — к среде.
Вчера, в воскресенье, выйти на работу не получилось. Сашкины родители собрались на оптовый рынок в Майкоп, оставив его сидеть с двумя малолетними сестрами. Толик, не очень, видимо, желающий трудиться в одиночку, тоже придумал себе какое-то неотложное занятие.
Ничего страшного в этом не было, дел в гараже оставалось на один — полтора дня максимум, но, придя рано утром в понедельник, они горько пожалели о потерянном впустую выходном.
Вокруг вырытой ямы висела невыносимая, оглушающая, вонь. Концентрировалась она явно в соседнем боксе, что ребята определили, походив вдоль всей линии гаражей. Метрах в двадцати смрад почти исчезал.
С помощью напарника Сашка забрался на крышу, надеясь увидеть с тыльной стороны труп какой-нибудь дохлой собаки, который в случае чего можно было лопатой отволочь в сторону, но ничего подобного там не просматривалось.
* * *
- Может, костерок зажгем? - предложил Толя.
- Дурак, что ли? Сторожа сейчас же прибегут!
- Да... И одеколона никакого нету. Так бы намочили тряпки и на лица повязали...
- Угу — еще хуже будет! Все легкие себе к вечеру сожжешь!..
- И, как назло — ни ветерка...
Демин подошел к вонючему гаражу и со злостью пнул ногой по металлическим воротам.
- Придумал! Давай внутрь залезем!
- Как?..
- Ковырнем замок — и все! Он навесной, я его с одного раза разломаю...
- Ты чего? - Толик открыл рот, - Заметят же!
- Кто заметит-то? - Сашка быстро оглянулся по сторонам, - Никого вокруг нету, а камер здесь отродясь не бывало.
Он кинулся в гараж и вернулся с мощной изогнутой монтировкой.
- Че напрягся? Я ж воровать не буду! Зайду на минуту, найду эту тухлятину и вынесу куда подальше! Замок потом скрепим проволокой... В случае чего скажем — так и было, ничего не знаем! Давай, загороди меня...
Некрупный замок действительно слетел с первого же хорошего рывка. Дыша кожей, Сашка Демин ужом скользнул в приоткрытую дверь. В гараже вспыхнул электрический свет.
- Ну, что там? - негромко спросил Толик, морщась от хлынувшего на улицу потока вони.
- Зайди, - голос всегда бодрого и самоуверенного товарища был странно тих и бесцветен.
Тот осторожно шагнул внутрь и оказался перед огромным черным джипом, заполнявшим почти все пространство некрупного гаража. Сашка молча стоял около правой задней двери, глядя в полуоткрытое тонированное стекло. Толя приблизился, и загорелое лицо его начало стремительно бледнеть.
На заднем сиденье машины лежал громадный, раздувшийся от жары, труп, который уже не скрывал съехавший на бок кусок брезента. Выкатившиеся из орбит глаза покойника смотрели прямо на замерших ребят.
* * *
- Послушай, Гуго, - Фридхоф подсел к жандарму, расслабленно пялящемуся в телевизор, - Весь план этого чертова капитана — полное дерьмо!
- Почему? - Прант сунул в рот плоский и широкий картофельный чипс и с явным удовольствием разгрыз его.
- Потому что это дурацкая затея — стрелять по броневику из пулемета — да еще с заднего сиденья машины! - воскликнул Вернер, - Проскурин предлагает нам заранее, в лесу, выбить стекло, и в таком виде ехать по трассе. Во-первых, это сразу же привлечет внимание, а во-вторых — насторожит инкассаторов, которых мы обгоним. И мы не сможем установить пулемет заранее! Его надо будет разворачивать на исходной позиции, и все это будет прямо перед их глазами!
- Далее - МГ часто клинит, - продолжал пулеметчик, - В бою не особо страшно — передернул затвор, выбросил кривой патрон и стреляешь дальше. А тут — они сразу вильнут - и привет! Или смоются, или сами откроют огонь. Тогда нам всем хана!
Логика была железная, и контраргументов против слов Фридхофа не находилось. Жандарм, бросив пакет с чипсами, развернулся к нему:
- И что ты предлагаешь?
- Слушай...
Сверху как раз спустился Ройс, умаявшийся на однообразном дежурстве, и тоже присел рядом.
План, изложенный Вернером, был прост и одновременно гениален. По мере того, как слушатели вникали в его смысл, лица их разглаживались довольными улыбками.
- А ты молодец! - хлопнул его по плечу Прант, - Отличная идея! Осталось только где-то добыть эту штуку... Проскурин нам вряд ли поможет — он сейчас у банка. Сказал, что будет дежурить там с самого утра.
- Сам сходи в магазин - капитан говорил, он тут рядом. Делов-то!
- Точно! - жандарм, усмехнувшись, качнул головой, - Так все и сделаем!
65
Ставрополь
16 августа 2010 года
День
Ира сидела на берегу небольшого ручья на окраине Архирейского леса, с улыбкой глядя на Андрея, который, лежа неподалеку, с кряхтеньем погружал голову в неглубокое, полное листьев и травы, ледяное русло.
- Хватит уже, простудишься!
- Нормально... - прихлебывая, он глотал холодную чистейшую воду.
К этому ручейку они вышли глубокой ночью, проплутав более двух часов по темному лесу, в который, гонимые страхом возможной погони, углубились почти сразу же после побега из дома Кондрашовых.
Когда лес почти закончился, а впереди блеснули густые огоньки жилого квартала, измотанные ребята буквально повалились около случайно найденного кроссовком Андрея ручья. Почти заставив себя наломать несколько еловых веток - под спины - они легли на эту грубую лежанку, крепко обнявшись и трясясь от наползающей ночной сырости.
* * *
- Ну как — легче? - осведомилась Ира, когда Андрей, отдуваясь и приглаживая волосы, присел рядом.
- Да мне и не особо тяжело было, - он смущенно глянул на подругу, - Так... В голове тяжесть какая-то...
- Еще бы! - фыркнула она, - Грамм семьсот скушал вчера, не меньше!
Он прильнул к ней и обнял за плечи. Она с готовностью прижалась, с удовольствием перебирая его холодные пальцы.
- Расслабился, видишь! Думал — друзья твои... А так-то я особо не «закладываю». Ты не волнуйся...
- Хорошо, что сумели выбраться, - проговорила Ира, - Да уж...
Склонная к сомнениям и самокопанию, она сейчас пребывала в смешанных чувствах. При свете дня, когда все представлялось не так мрачно, как ночью, а выпитые два фужера вина окончательно выветрились, она уже не была так твердо уверена в предательстве лучшей подруги и ее отца.
- Черт его знает, Ириш... - задумчиво сказал на это Андрей, - Может, ты и не права... Но в нашей ситуации следует верить даже малейшему подозрению! Слишком велик риск окончить наше путешествие в тюрьме.
- Но все же я думаю, что ты не особенно ошиблась... Очень уж настойчиво этот дядя Гриша распрашивал про Часы. Прямо в душу лез!
- И про профессора Виноградова тоже!
- Угу, - кивнул Андрей, - Часы!.. Такая круговерть вокруг них творится! Эх!... Теперь мы уже никогда их не увидим, а жаль! Покопаться бы в их устройстве, понять принцип работы...
- Ладно! - он хлопнул себя по коленкам, - Солнце уже давно встало — пора и нам двигаться дальше. Но для бодрой дороги неплохо пожрать бы, да и кофейку горяченького жахнуть! Как ты на это смотришь?
- Полностью поддерживаю и одобряю! - улыбнулась Ира.
* * *
Три часа спустя они уже бодро двигались в северном направлении, избегая многолюдных улиц, где повсюду торчали военные патрули.
- Похоже - ищут именно нас, - говорил Андрей, - И твой Кондрашов действительно из ФСБ.
- Может - тех, кто вчера стрелял на Сенгилееве...
- Хрен редьки не слаще! «Сеть» не разбирает — кто налим, а кто — щука...
Периодически он разворачивал только что купленную подробную карту Ставрополя.
- Надо дойти вот до этого шоссе и как-то перебраться через него.
- А потом? - Ира заглядывала через его плечо.
- Вот этим леском выберемся...
* * *
Они торопливо шли дальше, огибая объятые решетками школы и детские сады. Андрей уже почти не хромал, и Ире было непросто держать заданный им темп.
- Надо брать левее, - сказал он, оглядываясь, - а то мы слишком во дворы углубились.
Выйдя на очередную уличку, они свернули и пошли по пыльной обочине, приближаясь к Проспекту Кулакова — одной из основных магистралей Ставрополя, пересекающей город с юга на север.
На другой стороне показались несколько магазинчиков, и разомлевшая от ходьбы и жары Ира потянула своего спутника туда:
- Пойдем купим чего-нибудь холодненького! Мороженного или квасу! Будешь?
- Не откажусь, - склонившись, он промокнул майкой блестевшее каплями пота лицо.
* * *
Ира первая вбежала в продуктовый магазин самообслуживания, восторженно ощутив на вспотевшей спине антарктический душ гудящего во всю мощь кондиционера.
- Кайф! - весело оглянулась она на Андрея, тоже с наслаждением ловящего идущие с потолка потоки ледяного воздуха, - Давай тут походим немного?
- Я б тут не походил, а полежал! - рассмеялся он.
Они медленно пошли по магазину, разглядывая уставленные товарами полки. Андрей уже вполне спокойно и равнодушно взирал на море ярких этикеток.
* * *
На другой стороне стеллажа, отделенный всего лишь полуметром полочного пространства, послышался тихий мужской голос:
- Да... Привет! Я тоже хотел тебе звонить. Да вышел немного прогуляться...
Густой баритон показался Ире странно знакомым. Вспоминая, где она могла его слышать, она свернула за угол и едва не ткнулась лицом в спину высокого мужчины, облаченную, несмотря на лютую жару, в темно-зеленую рыбацкую куртку. Глаза девушки поднялись и застыли.
На широком плече незнакомца висел ее рюкзак! Она узнала бы его из тысячи, не только потому, что помнила все его ремни и карманы, но прежде всего — по вышитому ею самой небольшому желтому солнышку.
Но ведь его отняли немцы в Речном! Как он мог попасть сюда?!
Остолбенев от удивления, Ира смотрела на нового владельца рюкзака, прижимающего к уху простенький телефон.
- Все в порядке? Ну ладно... - проговорил тот, и девушка, холодея, мгновенно узнала его.
С теми же интонациями и корявым акцентом говорил немецкий офицер, который допрашивал ее пять дней назад в поселке Речном! Это он отобрал ее рюкзак, и это он иронически называл девушку «фройляйн Фолькер»!
На ватных ногах Ира скользнула назад, за угол, и столкнулась с Андреем, крутящим в руках пеструю коробочку.
- Смотри, какая интересная штука... - начал он, но тут же горячая ладонь девушки стиснула его губы.
Расширенные глаза ее смотрели в сторону стеллажа, из-за которого доносился приглушенный разговор:
- … В семь, да? Ну ладно... Ладно! Я понял. Да все будет в порядке, не волнуйся! Что? Ну, к девяти где-то - спокойно приезжай... Я все сделаю... Да ну!.. Там требуется только кладбище успокоить, ты же знаешь. Второй — сопляк, с ним проблем не будет...
Руки Иры все с той же нечеловеческой силой зажимали Андрею рот и, просясь освободиться, он поднял ладони кверху и энергично заморгал.
Бросив его, девушка прилипла к полкам, силясь разглядеть стоящего на той стороне человека.
- Ну все, я пошел! - донеслось до Андрея, - Пожелай мне... Ага - «к черту!»
Тихий смех сопроводил удаляющиеся шаги. Ира стремительно дернула своего друга в сторону.
- Это ОН!!! - ее синие глаза раскрылись до невозможности, а голос понизился до ультрафиолетовых значений.
- Кто? - тихо спросил Андрей, невольно оглядываясь.
- Немецкий офицер!!! Который допрашивал меня в Речном!
- Это он, сто процентов! - ловя недоверчивый взгляд, Ира схватила его руки, - У него мой рюкзак, который он отобрал, и я узнала его голос! И по виду такой же, клянусь!
Спрятавшись за стеллажами, они наблюдали, как человек в пятнистой куртке расплачивается на кассе за бутылку «Пепси-колы».
- Вообще — похож, - сказал Андрей, веря подруге.
- Я и говорю! Он все понимал уже тогда, и сбежал из Речного! И спрятался где-то тут! Надо звонить в милицию!
- Погоди пока... Это у него были Часы?
- Да!
- Пойдем-ка за ним... А там посмотрим...
* * *
Держась на безопасном расстоянии, прячась за кустами и строениями, они следили за немецким офицером, без особой спешки шагающим в глубину дворов. В руке у него был большой целлофановый пакет, в котором угадывались две округлые банки.
- В милицию пока сообщать не будем, - твердо сказал Андрей.
- Почему?
- Сначала надо забрать у него Часы.
- Как же ты их заберешь? - нахмурилась Ира, - Ты чего?.. Он же тебя сразу убьет! У него наверняка есть пистолет!
- Попробую! Если неожиданно напасть...
- Андрей! - девушка схватила его за майку, - Прошу, не делай этого!
- Не волнуйся, я справлюсь!
- Пожалуйста, не надо! Умоляю — не связывайся с ним! Это плохо кончится! Давай позвоним в милицию!
- И Часы попадут к ним?
- Ну да... А чего?..
- А то, что если они разберутся с их устройством, они смогут отправиться в прошлое и сделать так, чтобы этот фашистский отряд не попадал в наше время, а остался в сорок втором году!
- Так это ж здорово! Пускай они все пропадут пропадом, эти долбанные немцы! И не будет всех этих убийств и прочего!
- Но вместе с ними изчезну и я, понимаешь?
Ира опустила голову. Внимательно следя за мелькающей вдалеке зеленой курткой, Андрей обнял девушку и прижал к себе.
- А я не хочу уходить обратно... Я хочу быть здесь, с тобой!
Она подняла на него взволнованные глаза:
- Я тоже не хочу тебя потерять!.. Поэтому и говорю так...
- Не бойся! Пока я ничего еще не делаю. Мы просто должны выяснить, где он живет. Бежим скорее, он за угол поворачивает!
* * *
Стас Проскурин в полной прострации сидел на лавочке во дворе Ставропольского УФСБ, беспрерывно куря и пытаясь осмыслить невероятный факт использования его служебного оружия таинственным убийцей.
Ударная доза таблеток немного привела его в чувство после контузии. Тошнота и беспрерывно набегающие волны головокружений почти исчезли, но виски и затылок по-прежнему периодически стискивались обручем боли, мешая сосредоточиться.
«Нарезы на стволе пистолета преступника полностью совпадают с моими... Получается, кто-то изготовил точную копию? Идентичную до микроскопических особенностей? Но разве такое возможно? Это ж какое нужно оборудование! Потом — для этого нужен оригинал, а пистолет был всегда при мне...»
«Но его могли выкрасть... Где? Единственное место — Белореченская гостиница, где я ночевал... Но как?! Пистолет лежал под подушкой, сплю я всегда чутко».
«Хотя, если напустили какого-то усыпляющего газа...»
«Плюс патроны! Их что — тоже скопировали?! Бред...»
«Но зачем все это? Для чего подставлять меня таким способом? Какую цель преследовал преступник?»
«Теперь — конец... Если убийцу не найдут — до конца жизни не отмоюсь... Даже если не привлекут - из «органов» точно попрут...»
Из объятий грустных мыслей его выдернул Виктор Люмин, предложивший съездить по делам в местное ГИБДД. В машине он поведал Стасу о подозрениях полковника Адрианова, о которых узнал от Титова.
- Так что велено за тобой плотно присматривать! - усмехнулся Люмин, - Пока не найдут этого самого «Третьего».
- Если найдут... - Проскурин угрюмо смотрел на бегущий под колеса асфальт.
- Не паникуй! Ночью введен режим КТО(79), сейчас накапливают силы, а завтра с раннего утра Ставрополь начнут переворачивать вверх дном. Никуда немцы не денутся!
- Кстати, забыл тебе сказать, - Люмин притормаживал перед воротами ГИБДД, около которых стоял армейский БТР, а рядом - несколько солдат в касках и бронежилетах, - под Майкопом нашли второй джип «Гранд Чероки». Полный близнец того, что взорвался в Яблоновском. Внутри — труп того самого Соловья из банды Беспалого.
- Как это - «близнец»?
- Совпадает все — модель, цвет, номера кузова и двигателя. Получается — преступники изготовили дубликат и подсунули его нам.
- Зачем? Оригинал что — был не на ходу?
- Скорее всего — испугались перегонять его на такое расстояние. Везде посты, ищут именно такой «джип»... Поэтому сварганили такой же и подорвали его в Краснодаре...
- Охота было возиться! Это ж сколько работы — перебить номера и прочее...
- Не так уж и сложно, - Люмин, заехав на служебную стоянку, заглушил двигатель, - На хорошем цифровом станке — пара часов, не больше...
(79 - КТО — режим контртеррористической операции)
* * *
Вместе они быстро решили порученные Титовым дела, и, пообедав в весьма неплохой гаишной столовой, вышли в тенистый дворик на перекур.
Две чашки крепкого кофе немного расслабили сжимающие голову тиски, одновременно улучшив настроение. Стоя рядом с Люминым, Стас попыхивал сигаретой, задумчиво глядя на густые кусты шиповника, усыпавшие асфальт под ногами опавшими розовыми лепестками.
«Может, все еще и обойдется...»
Из дверей столовой вышли очередные несколько милиционеров, и до Проскурина долетел негромкий разговор:
...- Ты, Степа, не обобщай! Выслуга лет — это дело понятное, но бывают исключения. И никуда от этого не денешься...
- Да ну, брось! Если офицеру полтинник, а он в старлеях ходит — тут что-то не то... Или разжалован, или дурак полнейший, которого на нормальную должность никогда не назначат.
- Ага, как же! Мы вон вчера с Мишкой встретили чекиста из Краснодара. Седой почти, а всего лишь — капитан... Но! Бумага у него была — закачаешься! «Супервездеход»! Я таких и не помню - когда видел. А ты говоришь!..
- Сравнил — чекист! Они же все под прикрытием ходят. Может — в действительности он полковник, а то и генерал...
Стас озадаченно посмотрел на также насторожившегося Люмина.
С бумагами-»вездеходами» из Краснодарского управления были только они четверо — группа Титова - но седых капитанов в возрасте среди них не наблюдалось.
* * *
Они торопливо нагнали молодого, но уже рыхловатого сержанта, направляющегося к стоянке сине-белых служебных машин.
- Минуточку! - Люмин загородил путь гаишнику раскрытым удостоверением.
Тот непонимающе глянул на офицеров. Потное лицо его заметно напряглось, а ладонь поползла к сдвинутому на затылок кепи:
- Сержант Родионов!..
- Пошли - отойдем на пару минут, - Люмин кивнул в сторону.
- Что за чекиста ты встретил вчера? - спросил он, когда они отдалились от любопытных глаз и ушей.
- Капитана Краснодарского УФСБ, - настороженно ответил Родионов, - А что? Мы стояли на посту, обязаны были проверять все автомобили...
- Да ничего, все нормально, - смягчил беседу Люмин, - К тебе лично никаких претензий нет. Фамилию того чекиста запомнил?
- Конечно! Капитан Проскурин.
* * *
Если бы у Родионова вдруг вырос второй нос, то Стас не был бы так потрясен, как от этой короткой фразы.
Не веря своим ушам, он смотрел на круглое лицо сержанта:
- Ты уверен, что это был именно капитан Проскурин?
- Так точно! «Проскурин Станислав Евгеньевич», капитан Краснодарского УФСБ.
- А удостоверение нормальное было? Ничего тебя не насторожило?
- Ну... - развел руками Родионов, - Печати все были на месте, синие, как положено. Подписи, прочее... А дальше уж, извините, не могу знать!
- А что за бумага- «вездеход» у него была?
- «Всем сотрудникам милиции, ФСБ, МЧС оказывать помощь и содействие...»
- Посмотри, на эту похоже? - Люмин достал свой документ, подписанный Директором ФСБ и Секретарем Совета Безопасности.
Сержант внимательно изучил бумагу:
- Абсолютно такая же.
Стас широко раскрытыми глазами глянул на Люмина, и тот, вполне поняв товарища, слегка кивнул. Человек, имеющий поддельные документы Проскурина, наверняка обладает и точной копией его пистолета. Это и есть - таинственный «Третий»!
- Когда ты встретил этого капитана? - спросил Стас сержанта.
- Сегодня ночью. Примерно в полдвенадцатого.
- Где?
- На Дзержинского.
- Как он выглядел?
- Высокий, здоровый... На вид — лет пятьдесят-пятьдесят пять. Волосы короткие, «ежиком», вроде черные, но с сильной проседью. Глаза светлые. Кажется...
- Шрамы, татуировки?
- Не видел ничего такого...
- А какая машина у него была?
- Белый «Фольксваген Пассат». Номер — 995, буквы... Виноват, не присмотрелся!
- Он предъявлял бумаги на машину?
- Нет. Да мы и не спрашивали... Его документы запрещали досмотр и...
- Ясно! - перебил Стас, - Он быо один?
- Да.
* * *
Телефон Люмина заголосил входящим вызовом:
- Титов... - пояснил он и, нажав кнопку вызова, шагнул в сторону, - Слушаю, товарищ майор!
- Мне как? Можно идти? - Родионов оглянулся на ожидавшего его в машине напарника — А то у нас строгий график...
- Погоди минутку, - Стас, напряженно размышляя, смотрел на ходящего неподалеку Люмина. Тот что-то говорил по телефону - негромко и вроде бы даже с досадой.
«Седой, лет пятидесяти... И белый «Фольксваген»... Белый...»
Перед глазами Проскурина ни с того ни с сего всплыла симпатичная мордашка Лены Маловой, одноклассницы Белевской, с которой он общался позавчера днем, а после получил от нее несколько писем на почту. Девушка явно хотела завязать с капитаном переписку, но в беготне Стас ограничился лишь коротким ответом, поблагодарив ее... За что?
Он вдруг выдернул из кармана телефон и, быстро пролистав галерею, нашел фотографию с выпускного вечера Лены.
«Высокий, седоватый, волосы «ежиком»... - Стас впился глазами в стоящего неподалеку от школьниц отца Альбины Кондрашовой. Он вполне подходил под описание Родионова.
За спиной мужчины виднелся белый «Фольксваген». Номер был загорожен владельцем, но первую цифру все же можно было рассмотреть. Это была «девятка»!
- Посмотри! - Стас сунул экран сержанту под нос, - Это - случайно — не он?
- Точно! - вгляделся тот, - Сто процентов — он! Только одет был по другому.
«Но этого не может быть! Кондрашовы — на отдыхе в Турции. Или...»
Стас повернулся к подходившему с озабоченным лицом Люмину:
- Витя! Сержанта надо брать с собой и — на опознание! Знаешь, кто ездит с моими...
- Погоди! - Люмин мотнул головой.
- Сержант, пока свободен, - сказал он Родионову, - Куда сейчас едешь? В Вязники? Давай, в случае чего мы тебя найдем.
- Что случилось? - Проскурин внимательно смотрел на товарища.
- Плохие дела, Стас... Звонил Титов — вся наша группа отстранена от дальнейшего расследования. По причине краснодарского косяка и ночной «мясорубки» в Ставрополе... Типа - «взяли ложный след, не смогли выявить главное направление, попусту израсходовали время и силы».
- И еще, - Люмин куснул губу, - Из Москвы, из Центрального управления, только что прибыла следственная бригада. В первую очередь — по твою душу. Так что нам с тобой велено возвращаться. Чем скорее — тем лучше!
- Но тогда зачем ты отпустил сержанта?! Ведь он — моя последняя надежда! И твоя тоже! Он единственный, кто видел преступника!
- Потому что никаких розыскных действий ни ты, ни я производить уже не можем. Все наши «вездеходы» приостановлены, и снимать Родионова с дежурства мы не вправе. И его начальство вряд ли пойдет навстречу в этом вопросе...
- Ну ты ведь понимаешь, что меня сейчас просто возьмут и арестуют! И никто ничего даже слушать не будет! Запихнут в камеру — и все!!!
- Не «гони воду» раньше времени. Про арест Титов ничего не говорил и не намекал даже. Приедем, еще раз напишешь подробнейший рапорт, мы все тебя поддержим... Отобьемся!
Впрочем, во взгляде Люмина не было такой же уверенности, как в словах.
- Ладно! - он посмотрел на часы, - Иди пока к машине, а я заберу наши бумаги. Минут через пять-семь вернусь.
Он повернулся, и, не оглядываясь, направился к зданию ГИБДД.
* * *
Стас Проскурин быстро пошел в обратном направлении, но не к стоянке, а к выходу со служебной территории.
Московская следственная бригада означала немедленный арест. Это было понятно им обоим.
Единственным шансом Проскурина выпутаться из всей этой истории была поимка настоящего преступника. И он должен был сделать это сам, один, не расчитывая на помощь коллег.
И Виктор Люмин дал ему такую возможность.
66
Ставрополь
16 августа 2010 года
Вторая половина дня
Андрей с Ирой уже больше двух часов сидели на углу деревенской улицы, прячась в тени штабеля старых бетонных плит и наблюдая за маленьким одноэтажным домиком, в котором скрылся эсэсовский офицер.
Вокруг было пустынно - то ли от предвечернего марева, то ли от отсутствия жильцов в рабочий понедельник — поэтому ребят пока никто не заметил и не потревожил неудобными вопросами.
Сомлев от жары, Ира почти все это время проспала, привалившись к дорожной сумке, и очухалась только минут десять назад, все еще зевая и протирая глаза.
* * *
- Слушай, что там этот немец говорил? - спросил ее Андрей, тщательно затаптывая окурок в песке, - Семь часов и девять? Или как?
- Угу, - Ира глотнула теплой воды из почти пустой бутылочки, - В семь, насколько я поняла — он куда-то должен поехать. А в девять — приедет тот человек, с которым он разговаривал по телефону.
- Сейчас полшестого. Значит — еще полтора часа тут торчать...
- Я только не поняла... Он сказал, что надо «кладбище успокоить». Что бы это значило, как ты думаешь?
- Что?
- Говорит - «только кладбище надо успокоить, а второй, типа — сопляк, я с ним легко справлюсь».
- Тихо! - Андрей сжал ее колено, - Кажется, он вылез из дома...
Приникнув к щелям между плит, оба впились глазами в немецкого офицера, шедшего через участок в той же зеленой рыбацкой куртке и надвинутой на лоб черной кепке.
Выбравшись за калитку, он внимательно огляделся по сторонам и, громыхая цепью, широко растворил покосившиеся деревянные ворота. Затем опять скрылся во дворе.
Оттуда негромко заурчал двигатель, и вскоре на улицу выехал темно-коричневый микроавтобус.
Набросив цепь на ворота, эсэсовец забрался в кабину. Набравшая скорость машина прошелестела колесами мимо затаившихся ребят и через несколько секунд исчезла за поворотом.
- Все, - Андрей поднялся, разминая затекшие колени, - Теперь наша очередь!
Они быстро двинулись к покинутому немцем домику.
- А вдруг он сейчас вернется? - опасливо оглядывалась Ира.
- Сомневаюсь. Но попусту терять время тоже не нужно...
Однако сходу проникнуть на нужный участок не получилось. Соседка слева — маленькая сухонькая старушка — совсем не вовремя затеяла уборку урожая. Присев на табуретке около раскидистых кустов смородины, росших вдоль сетчатого забора, она не спеша обирала черные крупные ягоды в большой эмалированный таз. Все пространство перед домом, где жил фашист, находилось прямо перед глазами бабульки.
Пройдя вперед, ребята присели на лавочку возле уличного колодца. Стащив майку, Андрей вылил себе на голову полведра холодной воды.
- Черт бы ее побрал! - злобно шептал он, наполняя подставленную Ирой пустую бутылку, - Нашла время... И крыльцо, как назло — прямо на фасаде!
- Так что будем делать? Может — все-таки уйдем? А то нас тут скоро засекут...
- Неет... Такой шанс упускать нельзя! Подождем, когда она наполнит свой тазик...
- Слушай, а почему ты думаешь, что немец оставил Часы в доме? Это ж не чемодан, он их небось в кармане носит!
- Без разницы. Если не найду — спрячусь внутри и встречу его! - он расстегнул сумку и, незаметно вытащив нож, сунул его ручкой вперед в карман джинсов.
- Андрей!...
- Что?
- Неужели ты убьешь его? - глаза девушки испуганно раскрылись.
- Как получится... Но нейтрализовать его надо сразу, мгновенно! В драке я с ним не справлюсь, тем более он наверняка с оружием.
На лице Иры металось море чувств.
- Господи! А мне-то что делать?
- Будешь стоять на «шухере». Как только появится его машина — кинешь в окно камушек, я услышу и приготовлюсь. И сразу тикай дальше по улице и прячься! Поняла?
- Да, конечно, Андрей...
- Гляди, бабка вроде уходит к себе... Точно! Готовься, сейчас будем выдвигаться!
* * *
Стас Проскурин добрался до центрального офиса «Ставтелекома» - крупнейшего местного оператора сотовой связи — на обычном такси.
Взбежав по широким ступеням к сверкающему стеклом и полированным металлом зданию, он предъявил на охране удостоверение — единственное оставшееся у него «оружие».
Через две минуты с просторном фойе появилась улыбчивая молодая женщина — начальник дежурной смены. Бумага-»вездеход» впечатлила, и Проскурина немедленно провели в святая святых — операционный зал, где соединялись бесчисленные нити входящих и исходящих вызовов многотысячной армии абонентов сотовой связи и Интернета.
Первый звонок с любезно выделенного ему телефона был в Краснодарский аэропорт «Пашковский». Ответ не заставил себя долго ждать:
«Рейс RL8006 Краснодар-Анталья
Авиакомпания «Роял Флайт»
11 августа 2010 года, 8.20. Самолет вылетел по расписанию.
Пассажиры Кондрашов Григорий Алексеевич и Кондрашова Альбина Григорьевна регистрацию на рейс не проходили».
«Значит, это действительно он! Кондрашов и есть тот самый «Третий», который с самого начала мешал нам и делал свою игру! Поэтому он и не уехал в Турцию».
Внезапно спину Стаса оросил пот. Все версии, до этого казавшиеся понятными и логичными, вдруг отлетели прочь, озарив мозг единственно верной догадкой:
«Он и не собирался улетать! Немцы возникли в Речном за три часа до его вылета, когда Кондрашов с дочерью уже должны были пройти регистрацию на рейс. Он заранее знал о появлении фашистов! И готовился к этому!»
«Значит... Он побывал в будущем! Или же был там изначально! Да, да, только там, и нигде более, он мог узнать о немцах! И, решив изменить события в свою пользу, прибыл в наше Время!»
«Постой... Кондрашов живет тут как минимум лет двадцать... Это факт. Получается — он приехал заранее?..»
«Или он из прошлого. Из того же 1942 года. Каким-то образом узнал о перемещении немцев и отправился следом...».
«Но как он это сделал? Значит — у него есть Машина Времени? Тогда какие изменения он хочет внести в нашу действительность? Спасти людей от гибели? Он легко мог сделать это, отправив сообщение в ФСБ. Например, что 11 августа в Речном появятся террористы. И мы взяли бы эту фашистскую банду на «раз-два-три»... Нет! Не для того он стрелял через дверь в Хагурова! Не для того уводил нас в сторону, подбрасывая фальшивый джип в Краснодаре! Ему были нужны именно эти четверо немцев. Но зачем?»
«Так или иначе - Кондрашов своего уже добился. Эсэсовцы у него в руках. И... Его миссия здесь закончена? И он уже отбыл в другое Время? А я пытаюсь поймать в темной комнате черную кошку, которая давно сбежала?...»
«Возможно — он еще здесь. Поэтому надо продолжать поиск! Это мой единственный шанс...»
* * *
По его требованию связисты предоставили данные на все телефоны, зарегистрированные на Кондрашова, а также его жену и дочь. Сейчас молодой парнишка по имени Дима, которого дали оперативнику в помощь, определял все входящие и исходящие вызовы по этим номерам. Стас в нетерпении переминался за его спиной, глядя на мелькающие на мониторе ряды цифр и буквенных символов.
Вдетым в левое ухо наушником он слушал все переговоры спецслужб, которые фиксировал другой компьютер. Пока в отношении его самого все было тихо, но он понимал, что это долго не продлится.
* * *
Старший 6-й смены инкассации «СтавКомБанка» Веселов размашисто расписался в документах, мельком глянув на последнюю графу: «Двенадцать миллионов шестьсот двадцать три тысячи долларов США».
Искомая сумма, заключенная в 12 чемоданчиков, скованных цепью по три, стояла сейчас в углу хранилища.
- Дополнительного усиления не будет? - Веселов посмотрел на начальника службы безопасности, лично присутствующего при отправке столь ценного груза.
- Да ну, Сергей, о чем ты? - усмехнулся тот, - Весь город напичкан милицией и войсками, все уркаганы на дне лежат — головы боятся высунуть! Сводка за сегодня вообще пустая — краж даже нету. Так что доедешь в самом лучшем виде, не переживай!
Паршиков и Семин, рядовые инкассаторы, взяли в обе руки по три дипломата, увешанных пломбами и бумажками с печатями, и направились к выходу.
- Удачи, Сережа, - чернявая начальница валютного отдела, собиравшая со стола бумаги, глянула на Веселова с дружеской улыбкой, - Как говориться - «ни пуха, ни пера»!
- К черту! - кивнул тот и, придерживая у пояса укороченный АКМСУ, двинулся следом за подчиненными.
* * *
- Они на подходе, - сказал Гуго Прант, прочитав высветившееся на телефоне сообщение от «Проскурина».
Эсэсовцы сидели в старенькой бежевой «Опель-Астре», притаившейся у выезда с лесной дороги. Впереди, метрах в шестидесяти, располагался оживленный проспект Кулакова, несший в обе стороны вереницы легковых и грузовых автомобилей.
В эту машину они пересели минут пятнадцать назад, найдя ее, как было условлено, на заброшенном пустыре в нескольких километрах отсюда. Там же, укрытый брезентом, был на время оставлен коричневый микроавтобус. После нападения, сделав крюк по шоссе, немцы должны были снова вернуться на пустырь и, бросив ненужный «Опель», добираться до своего логова в подвале на незасвеченном в акции автомобиле.
- Готовность — одна минута! - объявил сидящий за рулем Прант, со звонким лязгом ставя автомат на боевой взвод.
- Есть, - откликнулся Фридхоф с правого места.
На полу перед ним стояла раскрытая банка с битумной мастикой, которую он придерживал ногами. В ней, погруженный в тягучее липкое месиво, находился двойной шерстяной носок, из которого, связанные скотчем, торчали длинные рукоятки трех гранат.
Ройс, с такой же банкой, располагался сзади. На сиденье рядом с ним лежал снаряженный 150-патронной лентой МГ-34 с открученными за ненадобностью «сошками»(80).
Все трое без эмоций проводили глазами пронесшуюся на шоссе милицейскую машину, противно завывающую тревожной сиреной.
Жандарм повернулся к Ройсу:
- Выедем на трассу — пригнись, чтобы тебя не было видно.
Его левая нога начала плавно выжимать сцепление.
(80 - «Сошки» - упоры для пулемета для стрельбы из стационарного положения)
* * *
- Первый, я Шестой! - сообщил по рации Веселов, - Проходим Проспект Кулакова. Опережение графика — три минуты.
- Вас понял, Шестой! - проскрипело в ответ.
Водитель Григоров уверенно разгонял тяжелую машину на достаточно свободном трехрядном шоссе. Веселов, потянувшись в бардачок, достал бутылку воды и сделал большой глоток.
На сегодня это последняя «ходка». Скорее бы уже отвезти эти доллары и вернуться на базу. Завтра — законный выходной, можно будет поехать с женой и дочкой к ее родителям в Грачевку, помочь, наконец, тестю с телеантенной. Ну а вечером, само собой — потаскать карасиков на знаменитом местном прудике...
- Будешь? - он сунул бутылку водителю.
- Не, - тот следил в боковое зеркало за бежевой «Опель-Астрой», которая стремительно нагоняла броневик, уверенно петляя между редкими попутными машинами. Скорость ее явно превышала установленные правилами 90 км/час.
Должностная инструкция предписывала сообщать старшему обо всех подозрительных участниках движения, но, присмотревшись, Григоров решил попусту не тревожить Веселова. За рулем «Опеля» сидел обычного вида мужик в зеленой пятнистой куртке и черной кепке. Его спутник почти скрылся за панелью, копаясь с чем-то у себя под ногами и поблескивая на солнце лысоватой головой. Больше никого в машине не было.
«Рыболовы какие-то... Или — дачники, - подумал он, - Лохота, короче...»
Легковушка, прочно заняв место на левой полосе, стала уверенно обходить высокий, раскрашенный в серо-зеленые цвета, борт инкассаторского автомобиля. Из под черной кепки на Григорова вдруг глянули темные, чересчур внимательные, глаза.
* * *
- Давай! - прошипел жандарм, утапливая педаль газа в пол.
Фридхоф, намотав на пальцы связанные вместе шнурки запалов, с силой дернул их. Раздались строенные щелчки, отмечая отсчет четырех секунд до взрыва.
Мотор «Опеля» взревел, наклонив стрелку тахометра до отказа вправо. Капоты машин почти сравнялись, и Фридхоф, молниеносно выхватив сочащийся битумом узел с гранатами, швырнул его на лобовое стекло броневика. Тут же Прант вдарил по тормозам.
* * *
Григоров рефлекторно крутнул руль вправо, уворачивая машину от летящего навстречу черного мешка, но не успел. Через долю секунды тот впечатался в лобовое стекло, заляпав его жирными пятнами и брызгами.
- Тлять! - водитель, раскачивая броневик резкими поворотами, пытался стряхнуть с капота непонятный предмет, но «мешок» прочно и плотно прилип, усевшись на опущенных «дворниках». Автомобиль начало заносить, и тут перед глазами Григорова и поднимающего автомат Веселова полыхнул ослепительный взрыв.
Ударная волна 540 граммов оружейного аммонала мгновенно вынесла 17-миллиметровое армированное стекло внутрь кабины, в клочья изорвав тела инкассаторов. Дальше она прошла внутрь, сильно контузив сидевших в кузове Паршикова и Семина, но все же не нанеся серьезных повреждений внутренней броневой коробке. Раскаленные осколки гранат рванулись во все стороны, настигли двигающийся по соседней полосе красный «Ниссан» и, изрешетив его новенький корпус, бросили неуправляемую иномарку в кювет.
Вывернутого вправо руля броневика больше не существовало, но изогнутые им колеса уже выносили тяжелую машину к обочине, разворачивая ее поперек дороги. Инерция тащила инкассаторский автомобиль вперед, переворачивая и крутя.
Наконец изуродованный автомобиль грохнулся на бок и, высекая кузовом фейерверк искр, начал стремительное торможение. Из разбитой кабины густо валил черный дым.
* * *
Встречные и попутные машины, завывая моторами и клаксонами, стремглав проезжали место происшествия или останавливались, съезжая к обочине. Выскакивающие из них люди со всех ног бежали в стороны, прячась где только можно.
Якоб Ройс, выскочив из оставшегося позади «Опеля», в две секунды подбежал к поверженному броневику и плюхнул на замок двери точно такой же вымазанный в битуме носок, из которого торчала граната. Рванув запал, он кинулся в сторону и рухнул за небольшой окопчик обочины.
Новая вспышка заставила поверженный автомобиль ощутимо дернуться. Едва затихло пение осколков, как к месту событий подрулила машина с оставшимися эсэсовцами.
Гуго Прант с автоматом в руках контролировал дорогу, резкими движениями ствола заставляя немногочисленных зевак падать на землю и скрываться за складками местности.
Фридхоф, схватив пулемет с заднего сиденья, подбежал к лежащему на боку броневику и, встав напротив наименее защищенной крыши, прошил ее двумя густыми очередями, целясь, чтобы не задеть драгоценную наличность, в метре от асфальта. Затем он быстро переместился на другую сторону, прикрывая Ройса, уже вспрыгнувшего на машину сверху и яростными пинками отдирающему искореженную дверь.
* * *
От первого взрыва находящегося в кузове Паршикова бросило на пол, затем переворачивающаяся машина обрушила на него острые углы дипломатов с деньгами. Матерясь и дергая ремень автомата, он пытался выбраться из этой кучи-малы, когда новый взрыв снаружи ударил его словно молотком по затылку, на несколько секунд выключив сознание.
Едва очнувшись, он опять распластался, уворачиваясь теперь уже от визжащего роя тяжелых пуль, раздирающих в куски металл крыши, и пронизывающих салон насквозь.
Семин, чуть лучше выдержавший взрывы, совсем невовремя привстал на коленях. Две пули угодили ему в лоб и скулу, оторвав половину черепа и отбросив в сторону уже бездыханное тело.
Изломанную дверь дергали и рвали, пытаясь открыть. Собрав оставшиеся силы, Паршиков потащил к себе автомат, но ремень лишь натянулся до отказа, не пуская зацепившееся за что-то оружие. Рука судорожно рванула защитный клапан кобуры пистолета, но тут в забрызганный кровью полумрак ворвались солнечные лучи из отброшенной очередным ударом двери. В проеме возникла угловатая тень, и спертый воздух бронекамеры взорвался грохотом длинной очереди.
Поток остроконечных пуль впился в Паршикова, разрывая прикрытое слабым бронежилетом тело. Вспыхнула подожженная «трассерами» велюровая обшивка кузова, несколько пуль в куски разнесли один из дипломатов, взметнув кверху пачки зеленых купюр.
* * *
Под прикрытием Фридхофа и Пранта, контролирующим оба направления дороги, Ройс торопливо таскал к раскрытому багажнику «Опеля» связки окровавленных чемоданов с деньгами.
- Все! - наконец выдохнул он, запрыгивая в салон.
Остальные быстро последовали за ним. Через две секунды немецкая машина, провожаемая криками и непрерывным воем автомобильных сигналов, стремительно набрала скорость и, никем не преследуемая, исчезла вдали.
67
Ставрополь
16 августа 2010 года
Вторая половина дня (продолжение)
- Вот все данные, - Дима положил перед Проскуриным отпечатанный лист бумаги, - Телефоны, зарегистрированные на Кондрашова Григория и Кондрашова Альбину — с 11-го числа молчат. Выключены или вне зоны доступа. Кстати, это сведения не только по нашей сети, но и по всем другим работающим операторам. Мы находимся в тесном партнерском контакте с конкурентами.
- Здорово! - Стас всматривался в ряды цифр, - А что по Галине Кондрашовой?
- У нее масса входящих и исходящих звонков. В этой строке данные по абонентам... Но, полагаю, вас больше заинтересует вот этот.
Дима подчеркнул карандашом странный по цифровому обозначению номер.
- Это международный оператор «Телетай». Работает по всему миру, в том числе и в России. Его часто берут при турпоездках за границу, чтобы не разоряться с российским роумингом.
- И что тут?
- Абонент звонит Галине Кондрашовой ежедневно. При этом подчас находится совсем недалеко от нее — здесь, на юге России. Это уже совсем невыгодно, в таких случаях проще взять местный тариф.
- Вы можете построить мне подробную карту территориальных перемещений этого номера, начиная с 11-го августа?
- Да, конечно, - гибкие пальцы Димы забегали по клавиатуре.
- А где он находится в настоящее время?
- В Ставрополе. Сейчас определю ближайшую базовую станцию...
* * *
Рации спецслужб взорвались сообщениями о дерзком и кровавом ограблении инкассаторов «СтавКомБанка» на проспекте Кулакова:
«Преступники передвигались на бежевой «Опель-Астре»...»
«Применили автоматическое оружие и гранаты...»
«Скрылись в неизвестном направлении...»
«Сумма похищенного — более 12 миллионов долларов США...»
«Убиты четверо охранников и один случайный автовладелец...»
«По сообщениям свидетелей и очевидцев, нападавшие вели огонь из пулемета МГ и автоматов МП-40... Были слышны команды на немецком языке...»
«Это фашисты из Речного! - ошеломленно вслушивался в служебные переговоры Проскурин, - Но зачем они пошли на ограбление? В их положении это совершеннейшая глупость!»
«Если только это не план их покровителя — Кондрашова... Так вот зачем они ему были нужны! И теперь он собирается улизнуть с этими деньгами в другое Время? Тогда мне надо очень сильно поторопиться!»
* * *
- Готово, - Дима высветил на компьютере карту, - Ваш телефон сейчас где-то здесь.
Мерцающий круг очерчивал район почти в самом центре Ставрополя.
- Можно увеличить? - попросил Стас.
Карта расплылась, уйдя за края монитора. Проскурин вглядывался в значки, обозначающие наиболее крупные и важные учреждения района.
Среди них ярко выделялся логотипом центральный офис злосчастного «СтавКомБанка». Стас уменьшил масштаб, и слева, километрах в десяти, высветилось место ограбления на проспекте Кулакова.
- Все в порядке? - начальница дежурной смены, неслышно приблизившись, с доброжелательной улыбкой смотрела на них.
- Да-да, большое спасибо! - не отрываясь, Стас пожирал глазами монитор, где появился второй круг, означающий смещение абонента к северу и захват его другой базовой станцией.
* * *
Мягко пройдя по жужжащему голосами и принтерами залу, дежурная вышла в коридорчик и отворила одну из дверей, на которой не было никакой таблички.
Сидящий за компьютером грузный мужчина поднял кустистые брови:
- Ну, что там?
- Ничего, - девушка пожала узкими плечами, - Сидит с Димкой, номер какой-то проверяет.
- И ментовские рации слушает?
- Угу.
- Слышала, что случилось?
- На инкассаторов напали?
- Именно! - начальник службы безопасности стукнул по столу большим узловатым кулаком, - Поэтому я все-таки решил позвонить по поводу этого нашего «гостя». Хотя он и со всеми бумагами. На «всякий пожарный»...
Дежурная опасливо глянула на собеседника:
- А потом от «них» ничего такого не будет?
- Чего будет-то? - он уже взялся за телефон, подслеповато вглядываясь в мелкие цифры клавиш, - Мы же ничего такого не делаем, верно? Просто спросим — сидит, мол, тут у нас один ваш сотрудник. Как его?... Проскурин Станислав. Документы в порядке, но, поскольку он запрашивает сведения, тайна которых охраняется законом, то мы просим подтвердить его полномочия. Вот и все!
- Не волнуйся, Светули!. Глянь, что творится вокруг! В такой обстановке, ты уж меня прости за грубые слова - лучше «перепердеть», чем «недопердеть»...
* * *
Дежурить на улице у Иры не получилось.
Сначала, как только Андрей, отжав ножом хлипкую дверь, проник в домик, она честно ходила перед воротами, оглядывая окрестности и сжимая в потной ладошке несколько сигнальных камушков, скоро укатанных ею до зеркального блеска.
Но потом вдруг все чаще и чаще стали появляться прохожие. Район был жилой, и люди, по всей видимости, массово возвращались с работы.
Вдалеке показались мамаши с колясками, вышедшие прогуляться по вечерней прохладе. Мимо неторопясь прошли две бабушки, во все глаза посматривающие на незнакомую девушку.
Все это начало сильно нервировать Иру.
«Тут все друг друга знают, а я - непонятно кто и торчу без дела! Возьмут — и в милицию позвонят. Тогда — кранты-колесики!..»
В итоге она решила спрятаться на самом участке, чего Андрей ей категорически запретил. Приподняв цепь, она залезла в кусты около ворот, периодически смотря по сторонам через сетку забора. Видно было не ахти, но она надеялась подъезжающую машину прежде всего услышать.
«Предупрежу Андрея и убегу за дом. Там никто не найдет!»
«Поскорее бы он там!» - с волнением озиралась она на тихие окна, за которыми скрывался ее друг.
* * *
Андрей торопливо обшаривал небольшую комнатку. По странности, она производила впечатление совершенно нежилой. Белье в комоде, судя по запаху — не вынималось несколько месяцев, на кухне не было никаких следов недавней готовки. Картину завершал пустой и выключенный из сети холодильник.
«Что он тут, машину только держит?»
Часы тоже не обнаруживались, хотя он перерыл, казалось бы, все что возможно.
«Что ж... Раз фашист собирается сюда вернуться - мне остается только хорошенько встретить его!»
В гараже, примыкающем к домику, он нашел длинную увесистую монтировку. Это было явно лучше, чем ножик, и позволяло гораздо эффективнее справиться с рослым противником.
Вернувшись в комнату, он стал озираться, прикидывая наиболее удобное место для тайной засады. Вдруг окно зазвенело от негромких ударов.
* * *
Осмотрев в очередной раз дорогу, Ира повернулась к дому. Андрея был не слышен и не виден. По счастью, куда-то пропала и пожилая соседка.
Две сороки, с дикими криками свалившиеся с небес, приземлились на потертый шифер домика. Покачивая длинными черными хвостами, они наскакивали друг на друга, неистово ругаясь и пытаясь ужалить противника изогнутыми клювами. Девушка, прижав козырьком ладонь ко лбу, невольно засмотрелась на птичью драку.
Внезапно сзади зашелестел песок, а в воздух ворвалось горячее дыхание и мерный рокот двигателя. Около ворот, неслышно подкравшись, затормозил знакомый темно-коричневый микроавтобус. Хлопнула дверь, и зеленая пятнистая куртка стремительно приблизилась к воротам.
Ира в страхе присела.
«Боже мой!!»
Громко залязгала сдираемая цепь. Размахнувшись, девушка сыпанула в недалекое окно всю горсть камешков и, не дыша, затаилась за кустами смородины.
«Только бы не заметил! Ну пожалуйста! Мамочкиии...»
* * *
Стук камней об стекло Прант не услышал за шумом мотора, но обостренное сознание уловило небольшое движение сбоку от калитки. Бросив ворота полуоткрытыми, он ринулся на участок, выхватив из-за пояса пистолет.
За кустами просвечивало пятно белой футболки. Жандарм в секунду проломился сквозь заросли и увидел стоящую на коленях девушку, закрывающую голову руками.
Мощная рука схватила светлые длинные волосы и дернула их кверху, зажав другой ладонью рот и прервав рвущийся крик.
Он рывком поднял ее на ноги. Ира извивалась, пытаясь вырваться, но железные пальцы перехватили шею, стиснув гортань так, что она едва могла вздохнуть.
Темные злые глаза приблизились к лицу девушки и вдруг вспыхнули узнаванием.
- Какая неожиданная встреча! Фройляйн Фолькер! Вот уж не думал встретить вас здесь!
Ира с ужасом глядела на него, пытаясь крикнуть, но звуки терялись в жесткой, пахнущей бензином ладони, намертво сжимавшей ее рот.
- А ну - тихо!
- Zu mir, schnell(81)! — оглянулся жандарм к микроавтобусу.
Он сказал это совсем негромко, но его услышали. Двигатель заглох, и во двор метнулись две высокие фигуры.
Прант поволок висящую мешком Иру к гаражу. Его подручный, рыжий угреватый парень, быстро снял огромный висячий замок, и девушку жестко толкнули внутрь полутемного помещения.
Вошел третий — лысый здоровяк с выкаченными глазами. Ему жандарм, как куклу, бросил Иру, и тот так же мертво стиснул ее. Рыжий, вытащив из-за пояса пистолет, больно ткнул его в живот девушки.
- Что ты здесь делаешь? - резко спросил Прант по-немецки, - Говори, ну - быстро!
Ира сопела, пытаясь отодрать с лица толстые грязные пальцы. Глаза ее плакали отчаянием.
- Ааа! - лоб жандарма подернулся зыбью морщин, - Я, кажется, начинаю кое-что понимать!
- Ты тут не одна, моя милая фройляйн? Помогаешь своему спутнику? Вместе с которым вас разыскивают? И он сейчас копошится у нас в доме? Я угадал?
На его лицо заиграла кровожадная усмешка. Медленно, спиной, он подошел к стене и прижался к ней вплотную. В согнутой руке вновь взметнулся хищный остроносый «Люгер».
- Эй! - громко сказал Прант по-русски, стукнув по закрытой двери костяшками пальцев.
- Ситников! Или как там тебя? Выходи и поднимай руки! Даю тебе пять секунд! Иначе я сверну шею твоей девчонке! Раз... два...
Дверь открылась и на пороге показался Андрей. Он молча смотрел на захватчиков.
Ройс, переложив пистолет в левую руку, в развалку приблизился к нему. Конопатое лицо раздвинулось кривой ухмылкой. В ту же секунду его кулак, описав короткую дугу, врезался в лицо противника. Андрея поволокло назад в комнату и, широко взмахнув руками, он рухнул навзничь. Из разбитого носа хлынула кровь. Ира забилась в руках Фридхофа, истошно мыча ему в ладонь.
- Якоб, загоняй машину в гараж! - приказал Прант.
Ройс выскочил на улицу.
На несколько секунд жандарм остался один. Вытащив из кармана телефон, он нажал кнопку вызова. Когда экран вспыхнул ответом, он сбросил звонок. Он знал, что абонент его поймет.
(81 - «Zu mir, schnell!» - «Ко мне, быстро!» (нем.)
68
Ставрополь
16 августа 2010 года
Вечер
Люк, ведущий в подвал, медленно поднялся к боковой стене, и Фридхоф, сжимая в охапке беспомощную девушку, первым спустился вниз. Следом в воняющее казармой логово пинками скинули Андрея.
Не обращая внимания на хлещущий кровью нос, он стал подниматься, но новый удар Ройса, на этот раз ногой в грудь, отбросил его к стене.
- Якоб, подержи ее! - Вернер толкнул Иру, - Все пальцы мне уже обслюнявила...
Рыжий пехотинец с готовностью схватил пленницу и плюхнулся вместе с ней на диван. В горло девушке уперся острейший кинжал, подняв ее подбородок почти до отказа кверху. Вторая рука беззастенчиво ощупывала ее грудь, но окаменевшая от боли и ужаса Ира была не в силах сопротивляться.
- Только пикни мне! - лицо девушки обдал запах давно не чищенных зубов.
Прант дождался закрытия люка и, выйдя на середину комнаты, развернулся к пленникам. Сзади и чуть правее от него на незаправленной раскладушке присел Фридхоф, крутя пистолет на пальце. Из-под короткого рукава его грязной майки отчетливо проглядывала синяя татуировка с группой крови.
- Итак! Что вы тут делаете? - резко спросил жандарм.
- Мы, как и вы, тоже бежим от милиции, - сказал Андрей, высмаркивая на пол кровавые сопли.
Мозг лихорадочно искал выход из смертельно опасной ситуации.
«Их трое! Все - конец! Они не выпустят нас отсюда никогда! И я ничего не смогу сделать!»
- А почему вы бежите?
- Гуго, переведи нам, - прогудел Фридхоф, - О чем ты там с ним болтаешь? Мне очень интересно послушать.
- Сущие пустяки, Вернер! Пара уточняющих вопросов, и все.
- Я могу перевести, - сказала Ира по-немецки дрожащим голосом.
Она смотрела на окровавленное лицо Андрея, и в глазах ее было тихое отчаяние.
- Ого! - Вернер чуть откинулся, оперевшись на локоть, - Смотри-ка - шпарит по-нашему! Ты что, немка?
Андрей тоже с удивлением воззрился на подругу.
- Нет, просто хорошо знаю немецкий, - ответила Ира, почувствовав, что давление кинжала значительно ослабло.
Она повторила это для Андрея, но уже по-русски. В глазах ее, устремленных на молодого человека, плескался призыв к действию.
«Говори им хоть что-нибудь!» - молили они.
- Я, как и вы, переместился во Времени! - громко сказал Андрей, - Поэтому за нами и гоняются!
Ира торопливо перевела. Ройс дышал и сопел носом прямо ей в затылок.
- Вот как! - Прант сощурился, - Значит, ты из Красной Армии?
- Да. Я ночевал в лесу около поселка, когда все случилось.
- Какая дивизия?
- Триста восемьдесят третья.
- Понятно. Как вы нас нашли?
- Ира увидела тебя в магазине и узнала. По рюкзаку, который ты отобрал.
- Что искали в доме?
Интерес немцев к разговору явно угасал, и Андрей чувствовал это. Трагическая развязка приближалась.
«Соврать? Не поможет...»
«Часы! Часы!!! Это - единственный выход!»
- У одного из вас находится прибор, который позволяет перемещаться во Времени! - выпалил Андрей.
Брови Фридхофа удивленно вскинулись на него:
- Это ты о чем?
«Вот оно! Здоровяк ничего не знает! Здесь может быть наше спасение!»
- Вот у него, - Андрей наставил палец на Пранта, - есть Часы, с помощью которых можно переместиться в другое Время!
- Ты что несешь?... - нахмурился тот.
- Да! Да!!! Он знает этот секрет! И скрывает его от всех вас! Потому что владение таким прибором — это власть над всем человечеством! И невероятное, неземное богатство и исключительность!
- Большие, стальные, тяжелые часы! - почти кричал он, - Я видел их в Ростове 21 июля 42-го года! На квартире моего дяди, профессора физики, который изобрел их! А несколько дней назад, в том поселке, я видел их на его руке! Именно эти Часы перенесли нас всех во Времени! И этот человек их присвоил!
- Все, Ройс, кончай девку! Надоела мне эта трепотня! - Прант выхватил «Люгер», разворачивая его на Андрея.
- Стой, Гуго, или получишь пулю! - громовой голос Фридхофа заставил жандарма замереть.
- В чем дело, Вернер? - он полуобернулся.
Фридхоф, вскочив с раскладушки, целился ему прямо в голову.
- Брось пистолет!
- Чтооо? - глаза Пранта сузились от злобы, - Ты что несешь, дурак?!
- Я не шучу! Бросай «пушку» ко мне, или подохнешь на месте!
- Ты не сделаешь этого!
- Еще как сделаю, Гуго! Оружие на пол!!!
Пистолет тяжело брякнулся на доски и прошуршал к ногам Фридхофа. Тот мгновенно кинул его на диван к Ройсу.
- Держи его на хорошем прицеле, дружище!
- Вы что, с ума посходили?! - Прант отступил к стене.
Нога его споткнулась о брошенный на пол рюкзачок с желтым солнышком, в котором лежали гранаты, драгоценные Часы и трофейный русский ТТ, о котором никто из немцев не знал.
- Нет, Гуго! - проговорил Фридхоф, - Мы не сошли с ума... И я прекрасно помню эти странные Часы, которые ты все время рассматривал и вертел на руке. Оказывается — именно они явились причиной всего этого дерьма, в которое мы вляпались. И ты скрывал от нас, своих боевых товарищей, эту тайну! Хотел сам, в одиночку, владеть ими!
- Это ложь!!!
Андрей с радостью и надеждой слушал возносящуюся до крика и ругани перебранку. Он не понимал немецкой речи, но все было ясно и без слов. Теперь нужно было всеми силами расширить происходящее до открытого конфликта. Пускай даже будет стрельба — неважно! Главное — хаос, в котором они с Ирой смогут вырваться отсюда и спасти свои жизни.
«... Второй — сопляк, я с ним легко справлюсь...» - всплыло вдруг в глубине памяти.
Андрей привстал с пола и махнул рукой Фридхофу, привлекая его внимание:
- Он что-то задумал против вас! Ира! Расскажи, что ты слышала в магазине!
Прант похолодел. Этот вариант событий он не мог просчитать, и сейчас русские парень и девчонка, раскрывая его планы, загоняли его в смертельный угол.
- Он кому-то звонил по телефону, - торопливо проговорила Ира, - и говорил, что «сам все сделает». И что требуется только «успокоить кладбище», потому что «со вторым проблем не будет, это сопляк»! И еще сказал, чтобы его собеседник приезжал к девяти часам, потому что к этому времени все «будет спокойно»!
- Ах ты, сука! - глаза Фридхофа загорелись дьявольским огнем, - Так вот что ты задумал?! «Успокоить» меня(82) и Якоба, а потом вместе со своим поганым капитаном поделить добычу и смыться?!
- Что ты слушаешь этих молокососов, Вернер?! Они плетут тебе полную чушь, а ты и рад уши развесить!
- А ты знаешь, Гуго, я им верю гораздо больше, чем тебе! - произнес пулеметчик, целясь жандарму прямо в лоб, - Они не знают, как меня зовут, и не могли придумать про «кладбище». А про тебя — все в «тему». Я всегда знал, что ты рано или поздно предашь всех нас. Так и произошло.
- Опомнись, Вернер! Неужели ты собираешься меня убить только из-за того, что наврали здесь эти русские недоноски?!
- Давай сюда Часы! - Фридхоф мрачно смотрел на него.
- Зачем?
- Не задавай много вопросов, Гуго! Время, когда ты командовал, закончилось.
- И что будет дальше?
- Мы с Якобом подождем твоего дружка и выясним - что вы против нас задумали. Потом примем решение. Впрочем, я уверен, что наши дальнейшие пути разойдутся.
- И вы без нас пересечете всю Россию? - усмехнулся Прант, - Вы же не знаете языка. Любой прохожий в одну секунду вас раскусит!
- Не волнуйся, Гуго. У нас с Ройсом есть запасной язык, - Фридхоф, не сводя глаз с жандарма, кивнул головой в сторону Иры.
- Вот эта девчонка и будет нашим языком. Мы возьмем ее с собой, и она довезет нас до границы. Потом мы дадим ей немного денег и отпустим.
- Но...
- Хватит болтать! Доставай Часы!
Прант с минуту смотрел на Фридхофа, потом равнодушно пожал плечами и наклонился к лежащему у его ног Ириному рюкзаку. Воцарилась тишина, четыре пары глаз напряженно следили за рукой, спокойно скользнувшей в чрево черного мешочка с вышитым желтым солнышком.
Пальцы жандарма нащупали русский пистолет и немедленно переставили предохранитель на боевой взвод.
- Погоди-ка! - сказал вдруг Фридхоф, но это было произнесено слишком поздно.
Прант как пружина взметнулся вверх, уходя с линии прицела, а его рука с надетым рюкзаком описала дугу к Фридхофу.Тот тут же нажал на курок, но пуля с визгом прошла мимо, вырвав несколько щепок из деревянной стены.
Палец Вернера ослабил скобу спуска, готовясь нажать ее снова, но черный мешок, из которого на пол водопадом сыпались гранаты и прочие вещи, уже развернулся прямо к его лицу. Ткань раскрылась рваной дырой, выпуская ослепительную вспышку, и семимиллиметровая тупоконечная пуля ударила пулеметчику точно в левую глазницу.
Грузное тело уже валилось назад, когда смертоносный рюкзак начал поворачиваться к Ройсу.
Но у того была секунда форы. Молнией вспрыгнув с дивана, второй номер Фридхофа раз за разом нажимал спусковой крючок «Люгера 08», ловя тонким хищным стволом фигуру жандарма. Вторая пуля угодила Пранту в плечо, третья, четвертая и пятая — в грудь. Руки его вскинулись в начинающемся падении, и тут же Андрей Ситников кинулся на продолжающего стрельбу Якоба, собрав все силы в одном громадном прыжке.
Вытягивая руки, он влетел растопыренными пальцами в лицо Ройса. Оба с грохотом повалились на пол, едва не придавив метнувшуюся в сторону Иру.
Над ухом прогремел очередной выстрел, и Андрей еле успел перехватить изгибающийся к его голове пистолет.
Он выворачивал смертоносную руку, давя шею противника и упираясь коленом в живот. Тот, хрипя, молотил его лицо обоими кулаками. Наконец рыжему пехотинцу удалось отвести от себя удушающий захват. Он был ничуть не слабее Андрея и, напрягая все силы, медленно переворачивал противника на бок.
Ира, оглушенная внезапной пальбой, ошеломленно смотрела на Андрея, яростно дерущегося с немцем. Оба сплелись в плотный, матерящийся на двух языках, клубок из рук, ног и багровых от напряжения лиц. Нужно было срочно помочь — оглушить чем-то этого рыжего фашиста. Валяющийся рядом пистолет вполне годился для этого, и девушка торопливо схватила его.
Но, едва она подняла оружие, Андрей резким рывком опрокинул Ройса навзничь и, мгновенно вскочив сверху, сдавил двумя руками его горло. Немец, крича и задыхаясь, яростно отбивался, но Андрей не ослаблял нажима.
В отчаянии Ройс схватил его пальцы, пытаясь разжать, но лишенный кислорода мозг угасал, будучи не в силах наполнить мышцы прежней энергией. Лицо немецкого пехотинца налилось свинцовой бледностью, обветренные губы, раскрывшись, издали тихий хрипящий стон. Наконец его руки ослабли и бессильно упали на пол. Остановившиеся глаза замерли и остекленели, безмолвно уставившись в деревянный потолок.
Задыхаясь, Андрей перевалился через мертвое тело и с трудом поднялся на колени. Голова гудела от пропущенных ударов, зубы ходили ходуном, во рту было все солено от крови.
Всхлипывая, Ира гладила его мокрую от пота спину:
- Андрюшенька... - нежные губы осторожно коснулись наливающейся синевой скулы, стараясь хоть немного отвести боль.
- Ладно... - Андрей харкнул кровяным сгустком и, как буйвол на водопое, помотал головой, - Прорвемся, не впервой...
- Браво! - раздалось вдруг у них за спиной, - Брависсимо!
Оглянувшись, ребята увидели спускающегося по лестнице дядю Гришу. В руках у него был пистолет, направленный прямо на них.
Следом за ним шла Альбина.
(82 - Фридхоф - «Friedhof» - по-немецки означает «кладбище»)
* * *
Телефон, предположительно находящийся у Кондрашова, быстро перемещался к северу, сменив на пути следования три базовые станции. Это означало, что преступник, скорее всего, за рулем автомобиля, и машина эта — белый «Фольксваген» с номером «995».
Наконец, движение прекратилось. Мерцающий круг зоны приема сети охватывал крупный район садоводств севернее Члинского леса, находящегося всего в паре километров восточнее Проспекта Кулакова — места недавнего ограбления инкассаторов.
«Он поехал к немцам, это несомненно! И они засели где-то в этом районе. Надо немедленно выдвигаться туда!»
Некоторое время Стас продолжал смотрел в монитор, опасаясь, что местоположение бандитов вдруг сместится, но никаких изменений на экране не происходило. Дима, развернувшись на стуле, глядел на оперативника, ожидая дальнейших указаний.
Ничего ему не говоря, Проскурин направился к дежурной, которая ходила по краю зала, у лифта, поминутно прикладывая к уху служебную рацию. Заметив приближающегося капитана, она расцвела радушной улыбкой.
- Как ваши изыскания, Станислав? Продвигаются?
- Все в порядке, - торопливо ответил он, - Светлана, искреннее благодарю за помощь! А сейчас я вынужден вас покинуть.
- Уже? - лицо девушки заметно напряглось, - А...
- Что-то не так? - Стас пристально смотрел на нее.
- Да нет... - дежурная оглянулась по сторонам, словно ища кого-то.
- Вы меня проводите?
- Конечно, конечно! - порозовевшие щеки Светланы вновь заиграли доброжелательными ямочками, - Пойдемте!
* * *
В молчании они спустились на первый этаж.
- Подождите минуточку, - тронула его за рукав Светлана, - Я возьму для вас карточку для выхода.
- А у ваших сотрудников — нет разве таких карточек? - хмуро спросил Стас. Поведение дежурной все больше и больше настораживало его.
- Нет-нет, свою им нельзя! У нас знаете как строго!
Мягко покачивая бедрами, она отошла в сторону.
Стас быстро двинулся к маячившему у турникетов охраннику и распахнул перед ними удостоверение:
- Открывай!
Молодой парень в черной форме и восьмигранной фуражке пробежал глазами документ и растерянно глянул на Стаса. Глаза его метнулись на Светлану, которая стояла в прозрачном кубе бюро пропусков и разговаривала по рации, поминутно озираясь в сторону Проскурина.
- Но... - начал он.
- Быстро!! - прошипел Проскурин, - Тебе что, боец, проблемы нужны?! Я их тебе организую — прямо сейчас!
Вертушка послушно загорелась зеленым огоньком, и Стас стремительно выскочил из стеклянных дверей.
Слева взвизгнули шины, и инстинктивно он шатнулся в сторону, к толпящимся на крыльце курильщикам. Ему радушно поднесли зажигалку, и, склонившись над колеблющимся на слабом ветерке огню, он краем глаза увидел входящую в здание четверку мужчин. Лица их были деловито-сосретоточены, а под пиджаками и легкими куртками, странными в такую жару, угадывалось табельное оружие.
Едва последний из них скрылся внутри офиса, как Проскурин, бросив недокуренную сигарету, широкими прыжками сбежал с крыльца и затерялся на оживленной улице.
* * *
Испуганный и переполошенный город был уже до отказа напичкан войсками, которые перемещались в разнообразных направлениях и повсеместно организовывали посты и перекрытия.
Октябрьская улица, на которую, проскочив дворами около километра, вылетел Проскурин, не была исключением. Неподалеку он увидел камуфлированный «газик», в котором сидели двое военных. Это было то, что нужно, и Стас быстро приблизился к машине.
Офицер, выскочивший навстречу, внимательно изучил предъявленные документы и поднес ладонь к фуражке:
- Младший лейтенант Ефименко! 66-я бригада управления 49-й Армии. Прибыли в обеспечение оперативных служб города, товарищ капитан!
- Вот я как раз - «оперативная служба». Оружие есть?
- Так точно!
- Переходите в мое подчинение. Необходимо немедленно выехать в близлежащий район для поиска и задержания опасных преступников.
- Товарищ капитан, мне нужно доложить об этом своему командиру.
- Вы видели мои бумаги, младший лейтенант? Там написано, что вы обязаны оказывать мне содействие, а сейчас вы мне злостно препятствуете!
- Виноват!
- Я сам доложу все что надо вашему начальству. А сейчас нужно ехать, и немедленно! Счет идет на секунды!
69
Ставрополь
16 августа 2010 года
Вечер (продолжение)
- В сторону! - жестко приказал Кондрашов, - Живо!
Ира с Андреем молча отползли в угол комнаты, напряженно глядя на него. На лице Григория Алексеевича не было и тени былого радушия и участия.
Альбина быстро обошла помещение, собирая разбросанное оружие. Едва глянув на распластанного около раскладушки Фридхофа, она приблизилась к Пранту.
Жандарм полулежал, опершись головой о стену. Разорванная выстрелами клетчатая рубашка была мокрой от крови, полузакрытые глаза остекленели.
- Мертв, - сказала Альбина, брезгливо тронув безжизненную руку.
Пошарив в лежащем неподалеку Ирином рюкзачке, она извлекла из него Часы и передала их отцу. Тот покрутил их в руках и, довольно кивнув, сунул в карман.
- Что вам нужно? - хрипло спросил Андрей.
- Уже ничего, - произнес Кондрашов, - Мы получили все, что хотели. А именно — Часы профессора Виноградова. Плюс — ты избавил нас от неприятной работы, за что мы тебе очень благодарны.
- Нас арестуют? - Ира с волнением и испугом смотрела на стоящих перед ней людей, которых она еще вчера считала самыми близкими друзьями.
- В смысле? - брови Григория Алексеевича удивленно поднялись кверху.
- Ну... Вы же — сотрудник ФСБ?
- Почему ты так решила?
- Ах, вот что!.. - он засмеялся, - Ну конечно, как я не смог догадаться! Вы нашли в куртке удостоверение. Поэтому перепугались и решили сбежать. Теперь все понятно. Но, уверяю вас, я не имею к спецслужбам никакого отношения.
- Тогда почему вы здесь? - спросил Андрей, - Вы что, знали про этих немцев?
- Конечно. Я знаю все и про немцев, и про вас тоже.
- Но... Как?.. Кто же вы?
Кондрашов кивнул на недвижимо лежащего Пранта и перевел взгляд на Иру:
- Я — это он. Унтер-офицер полевой жандармерии дивизии СС «Викинг» Гуго Прант. Это я допрашивал тебя в поселке Речной. Только не пять дней назад, а раньше.
Ира остолбенело глядела на него.
- Все, что произошло с вами в эти дни — уже было один раз, - сказал Кондрашов, - Glauben Sie mir, mein Liebes Fr;ulein Volker!(83)
Открыв рот, девушка переводила глаза с отца Альбины на недвижимо лежащего Пранта, с ужасом сравнивая их почти идентичное телосложение и вспоминая схожую манеру разговора и поведения. Теперь непонятные тревоги и волнения вчерашнего дня получили однозначный ответ. Она подсознательно чувствовала рядом врага, но не могла определить его!
Но почему же они так мало похожи внешне?
- Хорошо! - Кондрашов взглянул на часы и присел на стул, - У нас есть еще немного свободного времени, и я, так и быть, удовлетворю ваше любопытство.
(83 - «Glauben Sie mir, mein Liebes Fr;ulein Volker!» - «Верьте мне, моя милая фройляйн Фолькер!» (нем.)
* * *
- Я не зря рассказывал вам вчера про параллельные реальности. Так вот, сейчас идет вторая. А я начинал свои приключения в самой первой. Точно так же, как это произошло сейчас, я переместился из сорок второго года в составе немецкого подразделения.
Там были те же участники, и, естественно, присутствовала и ты — Ира Белевская. Так же, как и несколько дней назад, тебя схватил и избил Хайдеманн. А потом тебя привели в штаб, где я тебя допрашивал.
Потом мы решили бежать, и нам удалось это сделать. Но милиция угадала направление нашего ухода из поселка Речной. Как это произошло, мне неизвестно, но, полагаю - нас засекли с дорожных радаров. Поэтому 13 августа, в день, когда я собирался выйти к магазину за продуктами, на Сенгилеевском водохранилище появились войска. Досматривали и заходили почти в каждый дом. Лишь чудом нам удалось спастись, спрятавшись на втором этаже захваченного дома. Мы взяли с собой заложницей дочь хозяев, и они сделали все как надо.
Напуганные происшествием, мы решили затаиться на несколько дней, практически не выползая из дома. Все это в итоге стало для нашей группы фатальным. 14 августа по странной случайности соседний дом заняли вы двое. Да-да, это был тот самый дом, откуда мы с Альбиной вчера вас забрали. Все повторяется.
Вы сидели на своем участке тихо, как мыши, и поначалу мы ничего о вас не знали.
Но через день, 16 августа, ты, Ира, все-таки отправилась гулять по участку, и я разглядел тебя в окно. Подкравшись, мы с Фридхофом напали на тебя и скрутили. Приставив тебе к виску пистолет, мы без труда выманили из дома твоего дружка Ситникова, притащив вас обоих к себе. Был вечер, уже темнело.
Не особо веря в такие совпадения, я начал допрос. Убедившись, что вы действительно оказались тут чисто случайно, мы решили избавиться от вас. Но в самый последний момент события пошли наперекосяк.
На ваш участок прибыли оперативники ФСБ. Полагаю, что информацию им предоставил тот человек, который сдал вам этот домик в аренду. Чекисты ничего не знали о нас, поэтому их было всего лишь четверо. Не найдя вас на месте, они направились в соседний дом — к нам.
Вспыхнул жестокий скоротечный бой. Мы были лучше вооружены, но их преимуществом являлась внезапность и оперативный простор. Тем не менее в итоге нам удалось уничтожить всех напавших, но из наших в живых остался только я один, и то — сильно раненый — пули угодили в грудь и плечо. На время я потерял способность к активным действиям, и этим обстоятельством вам удалось воспользоваться в полной мере.
Сорвав с моей руки Часы Времени, вы бежали, заведя «жигуленок» хозяев, стоящий во дворе. Очнувшись, я бросился в погоню на машине убитых чекистов, захватив оружие и документы одного из них. Взял я с собой и твой рюкзак, Ира, где находились все мои личные вещи.
Я гнался за вами около получаса, из последних сил, теряя сознание и еле удерживая раненой рукой руль фээсбэшного «Форда». Наконец мне удалось спихнуть вашу машину с трассы и направить ее на глухой проселок, который, как оказалось, выводил к местной электроподстанции. Мы проезжали этот поворот, я вам его показывал.
Через пару километров ваша машина, проломив непрочную сетку забора, влетела на территорию подстанции. В то же время я уже почти нагнал вас. Все было подчинено одной цели — отобрать у вас Часы - и я, не задумываясь, дал вам вслед очередь из русского автомата. Пули изрешетили салон, осыпав заднее стекло. С вероятностью 100% вы оба были убиты или тяжело ранены. Но мне опять крупно не повезло.
Ваш неуправляемый «жигуленок» вильнул в сторону и со всей силы ударился в трансформатор. Разломанные столкновением приборы уже не могли удержать параметры в заданных рамках и ток с высоковольтных проводов ударил вниз. Я в это время, тормозя, находился уже рядом, в каких-то двадцати метрах.
Энергия магнитного поля, взаимодействуя с Часами, переключатель которых стоял на «минусе», опять вызвало перемещение во Времени. Но, конечно же, напряжение тока подстанции было в разы меньше, чем в молнии, поэтому, теоретически, нас должно было откинуть не на 70 лет назад, а гораздо меньше.
Но в результате во Времени переместился только я один. Вы двое застряли в своей машине в искореженном трансформаторе, зацепившись там за что-то. Фиксированные предметы не могут осуществить это путешествие. Вместе с вашими мертвыми телами остались и чудесные Часы профессора Виноградова.
Ира с Андреем потрясенно слушали рассказ о судьбе своих двойников, о существовании которых они не могли и помыслить.
- Я же очнулся в 1990 году, - продолжал Кондрашов, - Перелетев ровно на 20 лет назад. И опять это случилось ровно «день в день», более того - «минута в минуту». Это я определил, немедленно включив радио в своей машине. Часы на новостном канале пробили полночь. То же время показывали электронные часы на панели автомобиля. Потом я долго размышлял над этим явлением и пришел к выводу, что это наверняка как-то связано с вращением Земли вокруг Солнца. Временные слои, открываясь под действием магнитного поля, имеют в своем составе только те положения планеты, которые она имела строго год-два-три назад.
* * *
- Я нашел в себе силы доехать до берега недалекого водохранилища и утопить машину, могущую привлечь внимание своей новизной. Из оружия я оставил у себя лишь пистолет, захваченный у убитого чекиста. А заодно и его документы, которые весьма пригодились мне в будущем.
Кое-как мне удалось добраться до людей. Меня приютила одинокая старушка, у которой я отлеживался около месяца. Представился я ей бизнесменом, которого ночью ограбили бандиты. Придуманной травмой челюсти удалось объяснить и свой тяжелый акцент.
Раны, по счастью, оказались сквозными, и благополучно зажили. Рассчитавшись со старухой не самым ценным золотым браслетом, я наконец выбрался в открытый мир.
Предстояло решить принципиальный вопрос — что делать дальше. Я мог бы добраться до Германии и, затерявшись, спокойно дожить свой век там. Золота и драгоценностей, собранных на Русском фронте, мне вполне хватило бы в качестве основного капитала.
Но как быть с Часами? Отказываться от них я вовсе не собирался.
Выздоравливая в гостеприимном старушкином доме, я много размышлял и понял, что через 20 лет события повторятся. Своим перемещением во Времени я фактически создал новую, Вторую реальность. И появление в ней немецкого отряда так же неизбежно, как восход солнца. Ведь Вторая реальность — это лишь боковая ветка на дереве Основной, и события 1942 года, в результате которых все это случилось — для них общие. Поэтому через годы снова возникнет Гуго Прант — мой двойник - и на его руке будут все те же чудесные Часы.
Я решил добыть их во что бы то ни стало. Через 20 лет мне будет всего 54. Остается еще немалый кусок жизни, чтобы в полной мере насладиться возможностями удивительного прибора.
Действовать предстояло в России и, чтобы осуществить свой план, основы которого я уже продумал, требовалось отличное знание русского языка и полное «включение» в российскую действительность. Поэтому я решил остаться жить здесь. Тем более что никаких «якорей», после гибели семьи, у меня в Германии не было.
* * *
- В обстановке разваливающегося Союза и наступившего вскоре всеобщего бардака мне удалось отлично затеряться. Сначала, оправдывая акцент, я представлялся эстонцем, добыв соответствующие документы. Через год я стал Кондрашовым.
Золота и драгоценностей хватило, чтобы вложиться в небольшой, но хороший и устойчивый бизнес. Тогда же, выполняя намеченный план, я сделал мощную пластическую операцию, изменив себя почти до неузнаваемости и пликвидировав нацистские татуировки. Опытный доктор даже слегка подрезал мне голосовые связки, поменяв тембр голоса на благородную хрипотцу. Цвет глаз я изменил с помощью линз.
В это же время я встретил свою будущую жену - Галину.
- Благо, - он усмехнулся, - Она не была русская...
- В 1992-м родилась Альбина, - Кондрашов с нежностью посмотрел на стоящую рядом дочь, - И мое сердце, наконец, стало оттаивать. Всей душой я полюбил мою маленькую девочку, заботился о ней и проводил с ней все свое время. Она отвечала мне полной взаимностью.
Я решил включить ее в свой план. Мы переехали в Белореченск, и я приложил все усилия, чтобы Альбина стала твоей, Ира, подружкой.
- Зачем? - Ира с непониманием смотрела на него, - Я-то вам для чего понадобилась?
- Ты была основой и ключевым звеном моего плана. Помнишь допрос, который я учинил тебе в поселке Речном?
- Да.
- Так вот, именно после разговора с тобой у меня появились мысли о побеге, что в итоге, объединившись с Фридхофом, Хоммером и Ройсом, мы и осуществили.
Подходя к 2010 году, к повторению событий, я просчитал, что все должно случиться так же, как и в первый раз. То есть — немцы (и мой двойник в том числе) опять сбегут и двинутся на машине к Ставрополю. Опять захватят дом Хагуровых. И именно здесь я и должен буду их перехватить.
- Не проще ли тебе было подойти к своему двойнику прямо в Речном? - спросил Андрей, - зачем было городить такие сложности?
- Не проще, - Кондрашов не обратил на презрительное «тыкание» никакого внимания, - Объясню. Прант ни минуты не оставался один. Кроме того, основное время он сидел в штабе. Поэтому для меня было совершенно невозможно приблизиться к нему. Он сам бы первый меня и застрелил.
- Нисколько в этом не сомневаюсь! - с усмешкой кивнул Андрей, - Чего-чего, а стрелять в людей вы любите...
- Ну так вот, - Кондрашов невозмутимо глянул на Иру, - Для точного повторения всех событий мне очень нужна была именно ты. И я принял все меры, чтобы ты опять поехала 11-го числа в Речной. Для верности я подкинул твоему отчиму халтурку — через третьих лиц, конечно же. А потом позвонил от лица председателя садоводства и потребовал «кровь из носу» сдать взносы на новый трансформатор.
- И потом пригласили меня к себе домой, чтобы убедиться — еду ли я завтра на дачу? - спросила Ира.
- Да.
- А зачем вы про Турцию все это придумали?
- Все просто. В первой реальности Альбины не было. Поэтому надо было всеми силами избежать вашего с ней контакта во второй реальности. Но вы же лучшие подруги, так? Ты, без всякого сомнения, понеслась бы после Речного прямо к нам домой. А это каким-то образом могло нарушить нужную цепочку событий.
Ира горько улыбнулась, глядя на бывшую подругу:
- Алька, неужели ты дружила со мной только для этого?
Черные глаза Альбины без эмоций смотрели на нее:
- Поверь, Ира, я вполне искренне общалась с тобой! Во всяком случае — в детстве...
- Это правда, - кивнул Кондрашов, - Но в 14 лет я все рассказал дочери, и она полностью приняла мою тайну и мой план. С этого момента, конечно же, она смотрела на тебя, Ирочка, несколько по-другому...
- Как на мелкий винтик в вашем четком немецком плане, да? - глаза Иры с тоской смотрели на Кондрашовых.
Альбина пожала плечами, глядя в сторону.
- Ира, брось! - подал голос Андрей, - Это не люди, а машины!
- Мне непонятно только одно, - проговорил он, - Для чего мы вам понадобились после поселка Речного? Ведь Ира уже отыграла свою роль. Часы были у Пранта. Мы-то вам зачем?
- Мне нужен был только ты, - сказал Кондрашов, - В первой реальности, за минуту до начавшегося боя, когда Фридхоф уже готовился сломать тебе шею, ты начал кричать о Часах. Что тебе известно, что они находятся у меня, и что ты знаешь про них какую-то важную тайну — про их дополнительные возможности и невероятные перспективы. Для этого мы вас и пригласили к себе в гости.
- Но, - он усмехнулся, - Твои вопли оказались лишь блефом, попыткой отложить свою смерть. Впрочем, отчасти тебе это удалось. Но второго раза не будет, обещаю!
- Вы собирались нас убить после шашлыков ? - Андрей сплюнул тягучим кровавым сгустком.
- Да. Как только вы заснете. Но вам удалось сбежать. Правда — недалеко и совсем ненадолго...
- Ну так вот! - решительно продолжил отец Альбины, - Мы узнали, что Ира арестована. И расчитывали, что ты придешь ее выручать. Так и случилось. Дальше мы следили за вами в электричке, но в Армавире, на вокзале, упустили. Оставалось предположить, что вы пойдете по тому же маршруту, что и в Первой реальности. И, да — вы опять заселились в соседний с немцами дом. Остальное, как понимаете - было делом техники.
Воцарилось молчание.
- А зачем ты вывез немцев сюда, в новый дом? - спросил Андрей — чтоб хоть что-нибудь спросить, - Это такой хитрый способ выманить у двойника Часы?
- Разумеется. Мне нужно было встретиться с Прантом, чтобы поговорить и посвятить его в свой план. Я знал, что в первой реальности он собирался вечером выйти в магазин. Но днем, как я уже упоминал, в поселок пришли солдаты, и никто никуда не пошел. Продукты в дальнейшем заказывали в Интернет-магазине, с доставкой.
В этой реальности я решил отвести подозрения ФСБ от Ставрополя. Для этого, накануне побега немцев из Речного, я, придумав весьма хитрую операцию, запустил вирус в систему видеонаблюдения ГИБДД. Теперь передвижение угнанной машины отследить было полностью невозможно.
До полного запутывания спецслужб я взял в аренду точно такой же джип «Гранд Чероки», на котором немцы бежали из Речного. Знакомые мастера качественно перебили на ней номера, которые я заранее узнал. Через ГАИ пробить эти данные не составляет никакого труда.
Угнанную машину я спрятал в глухом гараже неподалеку от Майкопа, а джип-подделку, сменив регистрационные знаки, подогнал на окраину Краснодара. Машина подорвалась на установленной растяжке, и внимание ФСБ прочно переключилось на Краснодар. Чтобы усилить обман, я приготовил еще и брошенный хозяевами дом, где сымитировал немецкое «лежбище».
«Органы» вполне повелись, и Ставрополь остался на время без внимания. Под ночь Прант спокойно отправился в магазин, где я его и подловил.
Он все понял и охотно согласился участвовать в дальнейших мероприятиях.
- Это в каких же? - осведомился Андрей.
- Я здорово поиздержался за последние 20 лет, - улыбнулся Кондрашов, - Золото и камушки были уже давно проданы и потрачены. Какую-то часть я вложил в бизнес, но это все не то...
Поэтому грех было не использовать ударную силу четырех подготовленных солдат СС, к тому же имеющих мощное вооружение.
Ежемесячно местный банк доставляет в город весьма крупную сумму в валюте. Дальше ее развозят по более мелким отделениям. Маршрут из центрального хранилища я изучил досконально. Он проходит неподалеку, на Проспекте Кулакова, поэтому я и выбрал этот дом.
Сюда же вчерашней ночью перебрались мои новые-старые немецкие друзья, так как оставаться в прежнем жилище не было уже никакой надобности. Впрочем, приехало их трое, а не четверо, так как накануне отъезда на нас напали какие-то бандиты, и в перестрелке мы потеряли одного человека. По счастью, остальным удалось отбиться и уйти.
- Видимо, - задумчиво проговорил он, - Мое вмешательство в эту реальность все же внесло в нее определенные изменения...
- Ну ладно! - на лицо Кондрашова вернулось прежнее довольное выражение, - Даже эти форс-мажоры не помешали осуществить задуманное. Нападение на инкассаторов увенчалось полным успехом. Я абсолютно правильно расчитал, что меры безопасности при перевозке денег внутри города не изменятся, даже с учетом последних событий. Все будут надеяться на ФСБ и армию.
В результате у нас с Альбиной имеются 12 миллионов долларов. Вполне достаточно, чтобы начать новую, прекрасную и счастливую, жизнь.
- Какую? - усмехнулся Андрей, - Где? Тебя же отсюда никогда не выпустят! Сейчас вся милиция стоит на ушах! Город и так оцеплен, а после вашего нападения тут начнут осматривать каждый дом!
- А мы никуда и не собираемся, - спокойно сказал Кондрашов.
Он вытащил из дорожной сумки, стоящей у ног, металлический ящичек размером с кирпич, с торчащим из одного бока проводом:
- Как ты думаешь, что это такое? - он хитро глянул на Андрея, - Что ж, разъясню. Это источник сильнейшего магнитного поля для наших с тобой Часов. Питается от обычной электросети. Я сам придумал и разработал этот прибор. Конечно, энергию он дает не такую огромную, как молния, но ее вполне достаточно, чтобы переместиться во Времени на 1-2 года назад. Больше и не требуется. И мы двинемся прямо отсюда, из подвала. В прошлом нас никто не будет искать и мы спокойно начнем новую жизнь.
- И ты собирался увезти с собой всю эту эсэсовскую банду? - сощурился Андрей.
- Что ты! - Кондрашов даже оторопел от такого вопроса, - Нахрена они мне нужны? После нападения на инкассаторов Прант должен был ликвидировать Ройса и Фридхофа. Так мы с ним договорились. Трупы — в соседнее тайное помещение. Там — яма и пять мешков негашенной извести. Через несколько часов от них даже костей не останется.
- А его самого куда?
* * *
Сердце Гуго Пранта, бившееся до этого слабо и редко — один удар в двадцать секунд — вдруг немного ожило. Кровь, которой было уже недостаточно для полноценного питания большого и мощного тела, тем не менее убыстрила свой вялый поток, омыв кислородом уже замершие в предсмертной тоске клетки мозга.
Органы чувств снова приоткрыли потоки информации, и израненная плоть заполнила пробудившееся сознание нестерпимой болью.
В уши грохочущими раскатами ворвался знакомый голос.
* * *
- Пранта я обещал взять с собой, - ухмыльнулся Кондрашов, - И разделить с ним будущее богатство и славу. Я назвал его родным братом, и, представляешь, он полностью поверил моим россказням! Я даже, откровенно говоря — удивился...
- А в действительности — он должен был лечь в яму — вместе с остальными?
- Разумеется. На хрена нам с Альбиной такой «родственник»? Впрочем, он на моем месте поступил бы точно также...
* * *
Запекшиеся губы дрогнули в подобии усмешки.
Правая рука скользнула на пол, и почти сразу наткнулась на твердый продолговатый предмет, лежащий у самого тела и скрытый полой выдернувшейся из джинсов рубахи. Слабые, как у младенца, пальцы, нащупали торчащий шнурок с маленькой пуговкой на конце.
Теперь нужно было попробовать другую руку — левую. Ибо одной правой было недостаточно.
* * *
- Не сомневаюсь! - кивнул Андрей, - Вся ваша семейка — сборище пауков, только и ждущих — как бы впиться друг другу в горло... Кстати, я бы на твоем месте не становился к Альбине спиной. Мало ли...
- Брось! - Кондрашов приобнял дочь за плечи и нежно посмотрел на нее, - Нам с ней делить нечего! Я уже не молод, и не за горами тот день, когда Алечка станет владеть Часами самостоятельно и единолично... Но и до этого — перспектив столько, что мы не сможем охватить их даже вдвоем!
- Нет у вас никаких перспектив, - жестко сказал Андрей, - Вы можете сбежать в прошлое, но это будет ненадолго!
- Это почему?
- Потому что начиная с 2010 года вас будут искать! И никогда не прекратят это делать!
- Ты решительно не прав, - покачал головой Кондрашов, - Нас будут искать только в этой, Второй реальности. Но мы ее сейчас покинем, и своим перемещением в прошлое создадим новую, Третью. Я же рассказывал вчера об этом принципе, разве не помнишь? Поэтому нам с Альбиной абсолютно ничего не грозит.
Однако кое-что меня все-таки беспокоит — Часы, которые в Первой реальности остались у ваших двойников. Если они попадут в ненужные руки — это может представлять для нас опасность.
- Какую?
- До нас могут добраться. Вернее — до нашей реальности. Если оказаться с Часами в том месте и в то время, когда происходит перемещение, то можно перебраться в любую из расположенных рядом реальностей. Это-то меня и беспокоит! Но не сильно...
- Потому что я предприму контр-меры! - торжествующе произнес Кондрашов, - Мы сейчас отправимся назад, проживем ровно год, а потом, в полночь 16 августа, я активирую Часы около того самого трансформатора и окажусь в Первой реальности. Для этого, по моим расчетам, достаточно лишь сомкнуть оба контакта , то есть — сделать одновременно «Плюс» и «Минус». В той реальности я непременно снова встречу ваших с Ирой двойников. Тогда все имеющиеся во вселенной Часы окажутся у меня!
* * *
Левая рука, по счастью, тоже действовала, и Прант неслышно и невидимо прополз ею по окровавленной груди, переместив на одну сторону с найденным продолговатым предметом.
* * *
- Да... - протянул Андрей, - Ты редкостная сволочь!
- Ну... Положим, я с тобой не согласен, но... это уже не имеет никакого значения. Мы приятно побеседовали, я удовлетворил ваше любопытство, а теперь нам пора прощаться!
Кондрашов вытянул вперед пистолет. Черное дуло медленно поднялось и уставилось прямо на Андрея.
Он замер, не в силах произнести ни слова, и лишь ожидая, когда ствол раскроется ослепительной вспышкой выстрела.
«Успею ли я ее увидеть?...»
- Подождите! - в смертном страхе закричала Ира, - Не убивайте нас! Ну пожалуйста!!! Ведь мы вам совсем не нужны! Мы ничего никому не скажем, клянемся!!!
Глаза ее в последней надежде метнулись на Альбину, но та лишь равнодушно пожала плечами.
Кондрашов покачал головой:
- Увы, Ирочка! Мне очень жаль, но лучше все же обойтись без свидетелей. Без любых...
Его указательный палец уже начал выбирать свободный ход спускового крючка, но в отчаянной тишине вдруг отчетливо раздался зловещий щелчок. Боковым зрением Кондрашов уловил слева какое-то движение, и мгновенно развернул туда пистолет.
Андрей, кинув туда же взгляд, увидел Гуго Пранта, медленно поднимающего руку с зажатой в кулаке гранатой.
Ноги сами подбросили молодого человека кверху. Схватив Иру, он сильно толкнул ее под защиту неширокой стены, отделяющей кухню, и прыжком рухнул следом, впихивая подругу как можно глубже и стараясь накрыть ее своим телом. Тут же подвал зазвенел пистолетными выстрелами.
* * *
Кондрашов одну за другой всаживал пули в Пранта, но рука жандарма, в которой сейчас сконцентрировались последние крохи жизни, продолжала свое неумолимое движение. Наконец пальцы разжались, и граната, кувыркаясь, полетела через комнату.
Раздался пронзительный крик Альбины, и в ту же секунду за стенкой грохнул оглушительный взрыв.
Гигантская подушка ударной волны ворвалась на кухню, со страшной силой прижав ребят к полу. В туче дыма и щепок вызжали десятки осколков, дырявя холодильники и откалывая куски щепок с деревянной обшивки.
70
Ставрополь
16 августа 2010 года
Вечер (продолжение)
Воцарилась тишина. Андрей сел, ошалело оглядываясь и тряся засыпанной пылью головой. Едко воняло кислятиной сгоревшего тротила.
Ира тоже приподнялась и широко раскрытыми глазами уставилась на своего друга.
- Ты цела? В порядке?
Она продолжала молча смотреть на него.
- Ира!!
- А?... Да... Не знаю...
По невиданному везению ни один из осколков не настиг молодых людей — даже рикошетом.
Андрей выбрался в разгромленную взрывом комнату. Чудом уцелел один из четырех потолочных плафонов, и в его тусклом свете он увидел недвижимые тела Кондрашовых. Оба были убиты.
Андрей не хотел, чтобы Ира видела их трупы, но девушка уже приблизилась. Замерев, она несколько секунд глядела на серо-розовые внутренности, вывалившиеся из разорванного живота Альбины. Потом лицо ее стало белым как простыня.
Девушка стремительно развернулась и, хрустя битым стеклом, отскочила в сторону. Ее вырвало.
Андрей торопливо обшарил намокшие кровью брюки Кондрашова. По счастью, драгоценные Часы оказались неповрежденными, и, вытерев их обрывком простыни, он бережно спрятал их в карман.
Ира тихо плакала, стоя на коленях. Андрей молча примостился рядом и обнял ее. Девушка прижалась к своему другу, и они замерли на несколько минут - ничего не говоря, не глядя на разбросанные вокруг мертвые тела, а просто слушая биение ставших родными сердец.
* * *
Но долго рассиживаться было нельзя, и оба понимали это.
Андрей быстро прошел на кухню и наскоро вымыл грязное и окровавленное после драки с Ройсом лицо. Вернувшись, он накинул на плечо немецкий автомат и сунул за пояс один из валяющихся пистолетов.
- Надо скорее сматываться! Где наша сумка?
- По-моему, наверху, в гараже...
- Пошли!
С нетерпением дождавшись медленного раскрытия люка, они вскарабкались по лесенке, и через открытый гараж выбрались на улицу.
Около ворот участка виднелся белый «Фольксваген» Кондрашовых.
- Куда сейчас? - шмыгнув носом, тихо спросила Ира.
- Куда угодно, пока сюда не нагрянула милиция! Попробуем на их машине... Черт!
Андрей с досадой закрутил головой.
- Ключи забыл у него взять!
- Спрячься пока в гараже! Я быстро. На, подержи, - он сунул в руки девушки автомат, - Заодно второй там прихвачу — пригодится!
*****
Камуфлированный военный «газик» уже двадцать минут на полной скорости метался по погружающимся в вечерние сумерки улочкам дачного поселка севернее Члинского леса.
Проскурин сидел на переднем сиденье, согнав лейтенанта Ефименко назад. Все трое смотрели по сторонам, выискивая машину Кондрашова, но пока ничего похожего не находилось. Тем не менее Стас был полностью уверен, что преступники где-то неподалеку.
В зеркало заднего вида он видел насупленное лицо лейтенанта.
«Времени остается все меньше... Темнеет... Исчезновение «газика» наверняка уже обнаружили! А в офисе сотового оператора известен круг моих поисков! Если меня найдут раньше, чем я обнаружу Кондрашова — конец всему!»
Машина вывернула на очередной перекресток.
- Стой!! - воскликнул Проскурин.
В ста метрах, на обочине перед неприметным домиком, стоял новенький белый «Фольксваген». Схватив с широкой панели «Газика» армейский бинокль, Стас четко разобрал в уличной полутьме цифры на номере - «995»
- Это они! Ефименко!
- Здесь, товарищ капитан!
- С автоматом - за мной!
- Ты, - повернулся Проскурин к водителю, невысокому ефрейтору-контрактнику, - Вызывай сюда всех, кого только можешь. Понял?
- Так точно, - кивнул тот.
* * *
Вдвоем с лейтенантом они, пригнувшись, быстро проскочили к машине Кондрашова. Она была пуста.
- Дай мне пистолет! - велел Стас, - Я без табельного оружия.
Ефименко внимательно глянул на него, но ничего не сказал и молча передал вытащенный из кобуры «ПМ».
Одноэтажный домик был тих. Сбоку к нему прилепился большой металлический гараж, одна из створок которого была полуоткрыта. Змеями они проскользнули к нему и, проникнув внутрь, оказались перед темно-коричневым микроавтобусом.
Здесь, по-видимому, никого не было, но где-то в глубине дома, через сообщающуюся раскрытую дверь, слышалась приглушенная возня.
* * *
Ожидая Андрея, Ира присела на сложенные в углу гаража старые покрышки. Тяжелый автомат оттягивал плечо, и девушка примостила его на колени, накрутив на руку жесткий шершавый ремень.
Ужасные события последнего часа наполняли ее сердце тоской и страданием, она все время утирала рукой мокрые глаза.
Негромкие шаги, внезапно зашелестевшие во дворе, вернули девушку к реальности. В испуге она юркнула за высокий борт микроатобуса и затаилась, сжимая в руках автомат.
Чуть выглянув из своего укрытия, Ира увидела двоих вооруженных мужчин — военного в форме и штатского. Не заметив девушку в темноте, они осторожно проникли в комнату.
* * *
Обыскав труп Кондрашова, Андрей быстро нашел ключи от машины.
Закинув на плечо второй немецкий автомат и подсумок с тремя магазинами к нему, он сунул за пояс две гранаты, а в карман — горсть патронов из разорванной осколком спортивной сумки.
Прихватил он и металлический ящичек — сконструированный Кондрашовым прибор для перемещения во Времени — оставшийся невредимым при взрыве гранаты.
Нагруженный этими необходимыми припасами, Андрей полез по пружинящей металлической лесенке. Выбравшись из люка, он наткнулся на наставленный прямо на него автомат. Оказать какое-либо противодействие было невозможно, и Андрей лишь молча глядел на двух неизвестных, преградивших ему и Ире путь к свободе, а может — и к жизни.
- Не дергайся, Ситников! - резко сказал Проскурин, зажигая свет в комнате, - Положи все на пол и подыми руки!
Собранное в подвале оружие с гулким бряцанием легло на вытертые доски.
- Где Кондрашов?
- Там, - подняв руки, Андрей кивнул в сторону открытого люка, - Там же и фашисты, которых вы ищете. Все дохлые. А в машине — награбленные деньги...
- Это ты их убил?
- Не всех, - он криво усмехнулся, - К сожалению, только одного...
* * *
Левая рука Иры стиснула узкий магазин МП-40, правая охватила ребристую рукоятку. Медленно и бесшумно она стала обходить микроавтобус.
Перед глазами возник освещенный проем двери, а за ним — спины неизвестных, наставивших оружие на ее друга. Палец девушки лег на спусковой крючок. Она никогда не стреляла из автомата и не знала, сможет ли вообще произвести выстрел, но надо было попытаться, так как другого выхода все равно не было.
С неистово колотящимся сердцем она достигла порога комнаты, и тут ее увидел Андрей. Глаза его только на долю секунды скосились в сторону, но Проскурин поймал это движение. Рука с пистолетом начала стремительный разворот вправо и назад, и тут же Ира, вскинув ствол кверху, надавила скобу спуска.
* * *
Длинная очередь, окутав девушку сизым дымом, с грохотом ушла в деревянный потолок. Еле увернувшись от летящего прямо в лицо вороха гильз, Ира шатнулась назад, вернув автомат в горизонтальное положение.
- Стоять!!! - что есть силы завопила она в сжавшиеся от выстрелов спины, - Бросайте пистолеты! Я вас всех сейчас насмерть расстреляю!!!
Разум отказывался верить, что взрослые мужики послушаются ее отчаянного крика. Скорее они сейчас спокойно повернутся и с усмешкой подойдут к ней. Стрелять в живых людей она, конечно же, не сможет. Поэтому автомат отберут, а ей самой надают по морде и прогонят в дальний угол. А потом приедет зарешеченная машина...
Но рука штатского, сжимающая пистолет, замерла, так и не закончив своего движения к Ире. Потом она опустилась, и оружие с тяжелым стуком рухнуло на пол. Офицер, стоящий левее, тоже не оказал попытки сопротивления. Наклонившись, он аккуратно положил под ноги свой автомат и выпрямился, подняв руки и разведя их в стороны.
* * *
Через две секунды брошенное оружие оказалось в руках Андрея, не имеющего никаких комплексов по поводу убийства врагов. Впрочем, незнакомый ему «Калашников» он отодвинул в сторону, вооружившись привычным немецким МП-40.
- Ты! - дернул он стволом в сторону лейтенанта Ефименко, - Сними с пояса наручники! Продень их в решетку на окне!
- А теперь оба вдевайте руки и защелкивайтесь! Ключи — мне! Быстро!
С мрачными лицами пленники выполнили приказание.
- Что дальше, Ситников? - спросил Стас, - Вы отсюда никогда не выберетесь, ты понимаешь это? Сейчас тут будет спецназ, и тогда тебе даже десять автоматов не помогут! Так что...
- Заглохни! - Андрей подскочил к другому окну, выходящему на улицу. Где-то вдалеке уже возник пульсирующий звук милицейских сирен. Он определенно нарастал, ухо фиксировало все новые тревожные сигналы, приближающиеся с разных сторон.
- Что будем делать? - Ира, по-прежнему стискивая в руках автомат, взволнованно смотрела на своего друга, - Сдаваться?..
- Ни в коем случае!... - тот лихорадочно осматривался, ища решение в безвыходной, казалось бы, ситуации. Взгляд его упал на металлический ящичек Кондрашова.
- Кажется, у нас есть один вариант... - глаза его блеснули.
- Ты о чем?
- Часы! - Андрей выхватил из кармана драгоценный прибор, - Часы профессора Виноградова! С их помощью мы сможем спастись!
Он заметался по комнате, запер входную дверь и придвинул к ней стоящий неподалеку комод. Потом, кинувшись к спортивной сумке, где были сложены их скромные пожитки, вытащил нож.
- Держи этих на прицеле! - велел он Ире, упав на колени и ковыряя лезвием крошечные винтики на Часах, - Черт!..
- Что случилось?! - девушка, наставив автомат на пленников, нервно оглядывалась.
- Нужно их раскрутить! А ножик слишком толстый...
- Найди в сумке мою косметичку! Там пилочка есть и маленькие ножнички!
* * *
Проскурин с интересом смотрел на огромные стальные часы, лежащие рядом с копающимся в блестящей сумочке Андреем.
- Что ты собираешься делать? - спросил он.
- Исчезнуть из вашего мира, - буркнул тот, торопливо развинчивая прибор тонким острием пилочки.
- С помощью вот этого будильника? Так это и есть Машина Времени, из-за которой все завертелось?
- Да, это она.
Отбросив кожух, Андрей с усилием отогнул два толстых медных контакта, прижав их к торцам зеленоватого металлического цилиндрика. Убедившись, что прилегание прочное и устойчивое, он сунул Часы в карман и, схватив оружие и вещи в охапку, придвинул все это к ближайшей розетке. Туда же он перенес и ящичек Кондрашова — генератор магнитного поля.
- Ситников! - окликнул его Стас, - Слушай, не дури! Сдайся и расскажи все, что ты знаешь. Обещаю, что вам ничего не сделают! И мента этого простят...
- Ира, иди скорей, - позвал Андрей, не обращая на капитана никакого внимания.
- Держись за меня крепче! - он поднял провод от прибора Кондрашова и приставил вилку к розетке.
- Подожди! - закричал Проскурин, поняв, что через секунду он навсегда потеряет возможность задать вопросы, от которых теперь напрямую зависела его дальнейшая судьба, - Скажи — кто такой Кондрашов? Почему он все знал? Чего он хотел? Почему у него мое оружие и документы?! Прошу тебя — ответь, иначе мне крышка! Пожалуйста!!!
Андрей, обнимая девушку, сидящую рядом с ним на коленях, вслушался в завывание милицейских сирен. Преследователи были уже совсем близко, но полминуты времени в запасе, похоже, имелось.
- Кондрашов — это немец Гуго Прант, - быстро сказал он, - Все, что тут было, уже случалось, только в другой реальности. Он ждал всех нас, чтобы решить свои дела — завладеть Часами и ограбить банк. А твои документы и оружие он добыл в той, Первой реальности. Когда убил твоего двойника. И...
Перед воротами участка взвизгнули шины, уличный мрак раздвинулся слепящим светом прожекторов. Двор наполнился бряцаньем оружия, отрывистыми командами и топотом множества ног.
- Все, прощай! - Андрей с силой втиснул вилку в розетку.
Металлический ящичек загудел. Сначала тихо, но буквально через секунду звук резко усилился, заполнив комнату тяжелым, давящим на уши гулом.
Вбирая в себе энергию электрической сети, прибор стремительно преобразовывал ее в магнитное поле. Сила и напряженность его, конечно же, не достигли таких огромных величин, как в разряде молнии, но тем не менее оказались вполне достаточными для запуска схожих процессов.
Сконцентрировавшись у замкнутых контактов Часов, магнитное поле рванулось в стороны. Сминая в радиусе 3-4 метров тончайшие и невидимые нити Гравитации, оно, как и ранее у поселка Речного, открыло Дорогу Времени.
* * *
Ира с испугом почувствовала, как ее ноги, потеряв вес, оторвались от дощатого пола. Ощущение необычайной легкости продлилось всего несколько секунд, но глаза, метнувшиеся по комнате, успели заметить, как так же воздушно качнулись у окна тела Проскурина и Ефименко.
Окружающие предметы стали словно стеклянными, а вокруг открылись бесчисленные слои Времени. Лишь несколько из них копировали обстановку сельского домика, в котором они находились. Дальше в прошлое уходила вековая безлюдная степь, а в будущем поднимались высоченные стены многоэтажек. Расширенным взором Ира видела все сразу и одновременно, и это было удивительно и неповторимо.
* * *
Энергия магнитного поля, ища выход, намеревалась пройти через Время, увлекая за собой бывших в ее власти людей, но замкнутые контакты Часов не давали нужного направления. Поэтому бушующая сила открыла Первую Реальность — имеющееся рядом параллельное измерение - естественную и основную ветку Времени. Именно в ней ранее действовал молодой Гуго Прант, своим случайным перемещением в прошлое создавший Вторую реальность, в которой и происходили сейчас события.
* * *
Прикованные к решетке окна фигуры Проскурина и Ефименко расплылись и исчезли. Вместе с ними пропали и надрывные сигналы патрульных машин, и бьющие в хлипкую дверь тяжелые удары.
Допотопная люстра под потолком погасла, и вокруг воцарилась полная темнота.
Тело Иры внезапно обрело вес, несильно стукнувшись коленками о все тот же дощатый пол. Рядом что-то зашуршало. Секунду опять стояло безмолвие, а потом, буквально в метре от девушки, раздался оглушительный звон и грохот лопающегося стекла.
Она сжалась, пытаясь хоть что-то разглядеть в окружающем мраке.
Под ребрами шевельнулась живая и теплая рука Андрея, по-прежнему прижимающая ее к себе, и Ира, схватив его пальцы, крепко стиснула их во вспотевшей ладошке.
71
Ставрополь
16 августа 2010
Поздний вечер
Зажигалка Андрея кое-как осветила комнату. Это был, несомненно, тот же самый дом, но без решеток на окнах. Комод, который был придвинут к дверям, теперь стоял на своем месте у стены. Рядом с ребятами на столике так же располагался телевизор, но рядом, на полу, валялся второй, разбившийся от падения.
- Мы спасены! - довольным шепотом произнес Андрей, - Получилось! Часы выручили нас!
- Где же мы сейчас? - тоже тихо спросила Ира, по-прежнему держа его за руку.
- Мы в другом измерении. В Первой реальности!
- А я думала — мы отправимся в прошлое или будущее...
- В будущее нет смысла — там нас все равно будут искать. И в прошлое не годится... Создавать новую реальность, в которой опять будут эти проклятые фашисты...
- Слушай, а вдруг в этом доме кто-то живет?
- Похоже, что нет... Но свет зажигать все равно не будем. Погоди, сейчас фонарик найду, он где-то в сумке...
- Андрей, а мы тут и останемся? В этой Первой реальности?
- Пока — да. Нужно кое-что тут доделать...
- Ты о чем?
В руках Андрея наконец вспыхнул фонарь, и он направил его узкий лучик под ноги. Этого было достаточно, чтобы они видели друг друга, но одновременно не привлекало чужого внимания с улицы.
- Помнишь, о чем говорил Кондрашов? Что в этой реальности существуют наши с тобой двойники?
- Да, конечно! - взволновалась Ира, - Слушай, неужели это правда? У нас с тобой есть брат и сестра?!
- Да! И они сейчас где-то здесь, неподалеку. И мы должны спасти их!
Он вгляделся в наручные часы:
- Почти десять. Кондрашов говорил, что нагнал их около полуночи... У нас не так много времени!
- Тогда поехали! - воскликнула девушка, - Но куда? К домику на Сенгилееве?
- Нет. Он рассказывал, что все случилось около электрической подстанции. Мимо которой Кондрашов нас вчера вез, помнишь? Улица Приозерная. Вот туда нам и надо добраться как можно быстрее!
* * *
Помимо дорожной сумки, из Второй реальности переместилось и оружие - два немецких автомата с запасным подсумком, современный «Калашников», пистолеты — немецкий «Люгер» и отобранный у Проскурина «ПМ», а также две гранаты.
Железный ящичек — генератор магнитного поля — остался в покинутом измерении.
- Его провод удержал, - сказал Андрей, - Видимо, действительно перемещаются только незакрепленные предметы. Типа вот этого второго телевизора... Жаль, конечно!
Тащить с собой такое количество оружия не имело смысла, поэтому он оставил только немецкий автомат, «Люгер» и обе гранаты. Все это Андрей положил в прочный и непрозрачный целлофановый пакет.
Остальные «стволы» он замотал в вытащенную из комода старую простынку.
- Бросим где-нибудь по дороге. Не стоит подводить наших гостеприимных хозяев...
Через несколько минут, осторожно открыв окно, ребята выбрались во двор, а оттуда, через все тот же невысокий забор — на улицу. В этот час она была пустынна, лишь кое-где в окрестных домах мягко светились затянутые шторами окна.
Никем не замеченные, они торопливо двинулись в сторону цепочки огней, указывающих на проходящую неподалеку трассу — Проспект Кулакова.
* * *
Минут через двадцать они уже стояли на шоссе, вытянув правые руки поперек проносящегося потока машин.
- А вдруг никто не остановится? - нервничала Ира, - Что будем делать?
- На автобусе поедем, - буркнул Андрей, поглядывая на часы, - Или пешком побежим!
По счастью, долго ждать им не пришлось, и скоро на обочину свернул ободранный и местами ржавый «жигуленок».
- До Приозерной улицы довезете? Где дачи? - Андрей с надеждой прилип к раскрытому боковому окну.
- Сколько? - с заметным акцентом спросил немолодой чернявый водитель.
- А сколько надо?
Мужчина несколько секунд смотрел на разбитую губу и отекший нос Андрея. Было видно, что ему уже не очень хочется сажать к себе в машину такого подозрительного пассажира.
Но рядом с ним стояла совсем юная симпатичная девушка, глаза которой искренне умоляли о помощи, и это перевесило возможные опасения.
- Тысяча! - объявил владелец «жигуленка», и незнакомцы, не торгуясь, полезли на заднее сиденье.
Машина, натужно ревя старым двигателем, набрала ход.
- У вас документы-то имеются? - покосился водитель, приближаясь к развороту, - Впереди два поста, уже несколько дней кого-то ищут. Могут остановить...
- Вот что, батя! - Андрей наклонился вперед, - Никаких документов у нас нет, и с милицией мы встречаться не хотим! Поэтому — довези нас так, чтобы никто даже и не дернулся! Договорились? А цену мы тебе утроим!
Он положил на колени чернявого тысячную купюру:
- Еще две — по прибытии!
- Ладно, - пожал плечами тот, - Как скажете...
* * *
«Жигуленок» долго петлял по боковым улицам, объезжая усиленные войсками милицейские кордоны. Наконец мелькнул указатель «ул. Приозерная», и машина полетела мимо чернеющей с двух сторон стены леса. Андрей вытягивал шею, высматривая поворот на электроподстанцию.
Вскоре справа в свете фар блеснул знакомый полосатый шлагбаум.
- Здесь! Тормози! - воскликнул Андрей.
Но машина продолжала нестись по дороге.
- В чем дело?!
- Нет, ребята, - напряженно проговорил водитель, - Тут я останавливаться не буду! Сказали - «до дач», вот туда и поедем!
Андрей выхватил из пакета пистолет.
- Стоять, говорю!!! - он ткнул ствол в сжавшийся от страха затылок.
- Хорошо, хорошо!.. - чернявый послушно сбросил скорость, - Подожди, не надо, не убивай!... Бери машину, все...
- Не нужна нам ничего! Быстро разворачивайся назад!
Около заветного шлагбаума Андрей честно сунул в трясущиеся руки две тысячи рублей.
- А теперь, дядя, дуй отсюда, и забудь, что нас видел!
- Слушай! - зашептала Ира ему на ухо, - Надо у него телефон забрать! Он же сейчас в милицию позвонит!
- Не позвонит! - нарочито громко, чтобы слышал водитель, ответил Андрей, - Он нас мимо постов незаметно провез, значит — соучастник! И ему такой же срок будет, как и нам!
Он посмотрел на часы:
- Половина двенадцатого. Даже если сообщит - нам уже никто не успеет помешать.
* * *
Пробежав метров двести в глубину леса, они остановились.
- Я встречу их здесь, - Андрей торопливо достал из пакета автомат, повесив его на шею, - К самой подстанции не успеем!
Он сунул в руки Иры фонарик:
- Ты лети вперед, постарайся продвинуться метров на пятьсот отсюда. Встретишь наших двойников — помигаешь светом, чтоб остановились! А я отсеку и уничтожу немца!
- Поняла, да...
- Погоди, возьми-ка, - он вручил ей пистолет, - На всякий случай. Он заряжен, надо лишь сдвинуть этот рычажок вниз, видишь? И все — стреляешь! Поняла? Все, мчись, времени совсем нет!
- Андрей!.. - девушка взволнованно схватила его за руки, - Пожалуйста, будь осторожен! Если ты...
- Не волнуйся, - он быстро обнял ее и поцеловал в горячо ответившие губы, - Все будет хорошо!
* * *
С взведенным автоматом Андрей сидел на краю грунтовки, всматриваясь в недалекий шлагбаум на въезде, еле видный в тусклом свете рассыпавшихся над головою звезд. На трассе было тихо, лишь изредка проносились одиночные автомобили, заставляя указательный палец ложиться на спусковой крючок.
План его не таил в своей основе долгие раздумья. Изрешетить пулями машину Пранта — метясь в том числе по колесам - а потом добить гранатами.
Он оглянулся в сторону темнеющей громады леса, в тщетной надежде разглядеть затаившуюся там Иру.
В ту же секунду за спиной взвизгнули, входя в поворот, автомобильные шины. По сонным елкам полоснули желтые ленты фар, а рев приближающегося двигателя слился с грохотом разлетевшегося на куски шлагбаума.
Развернувшись, он увидел две машины, свернувших с шоссе почти одновременно. Впереди показалась уже знакомая ему морда отечественного «ВАЗа», следом шел более крупный светлый «Форд». Его явно более мощный мотор уверенно и стремительно сокращал дистанцию.
«Жигуль», виляя, сместился левее, метнувшись к обочине, где Андрей устроил засаду. Преследователь, нагоняя, обходил машину с другой стороны, ускользая из зоны обстрела. Секунда — и оба почти вровень пронеслись мимо растерянного лейтенанта.
С резким металлическим звуком «жигуленок» ударил противника в бок, заставив его уйти вправо и резко затормозить, чтобы не свалиться в кювет. Машины снова оказались одна за другой, и выскочивший на грунтовку Андрей смог наконец дать длинную очередь в высокую корму «Форда».
Он видел попадания, дырявящие багажник и широкие колеса, но, даже двигаясь фактически на ободах, противник продолжил преследование. Пара секунд — и огни автомобилей вспыхнули слабыми искорками уже в глубине леса.
В отчаянии Андрей ринулся вперед, на бегу перезаряжая автомат запасным магазином.
* * *
Стоящая в полукилометре Ира отчетливо слышала все — и звуки гонки на грунтовке, и прострекотавшую вдали очередь. Уверенная, что все идет по плану, она терпеливо ждала появления машины с двойниками.
Впереди мелькнули огни, и, щелкнув кнопкой фонарика, девушка стала описывать им круги перед собой. Так учили останавливать транспорт на уроках безопасности в школе. В левой руке она свободно держала остроносый немецкий «Люгер», как она думала — уже совершенно ненужный.
Фары приближались, но за ними показались вторые, и по спине девушки пополз холодок тревоги.
«Неужели Андрей не остановил немца?! Что же делать?!..»
Рука ее по-прежнему махала фонарем, и передний автомобиль завизжал тормозами, пытаясь, впрочем, не столько остановиться, сколько избежать наезда на человека и уйти стороной. На огромной скорости этот маневр привел к заносу, «жигуленок» крутнулся вокруг своей оси, едва не сбив чудом отпрыгнувшую Иру, и съехал в кювет, взломав взметнувшуюся листьями стену кустов.
Преследователь пронесся мимо еще метров пятьдесят, но потом тоже затормозил и, развернувшись, стал быстро возвращаться, переваливаясь и дергаясь на изувеченных задних колесах.
Ира, съежившись за обочиной, напряженно глядела на другую сторону дороги, где замерла свалившаяся машина. Боковые двери распахнулись, и наружу метнулись две темные фигуры.
Из подъехавшего «Форда», пошатываясь, выбрался человек, в котором девушка без труда узнала Гуго Пранта. В руках его был автомат, и молчаливый лес взорвался грохотом тяжелой очереди, вспоровшей покинутый «жигуленок».
- А ну, вылезайте! - раздался громкий, исковерканный акцентом и сдерживаемой болью, голос, - Отдайте мне Часы и можете проваливать ко всем вашим русским чертям! Иначе я выпущу вам кишки!
«Где же Андрей?!» - лихорадочно озираясь, Ира выставила вперед пистолет и нажала на спуск, ставя себе цель не столько попасть, сколько отвлечь врага от прячущихся на той стороне двойников. Но выстрела не последовало, и в панике она поднесла «Люгер» к глазам, ища рычажок предохранителя, который следовало сдвинуть вниз...
- Это ты проваливай! - раздался сбоку запыхавшийся голос Андрея, и Ира приподнялась в восторженном волнении, - Убирайся прочь, немецкая сволочь!
Прант, рыскающий автоматом по придорожным кустам, стремительно развернулся, но больше ничего уже не успел. Длинная сухая очередь вспорола грязную клетчатую рубаху, заставив его согнуться и выронить оружие. Последние две пули угодили в висок, окончательно повергнув унтер-офицера полевой жандармерии дивизии СС «Викинг» на каменистую поверхность забытой лесной дороги.
* * *
Горящая счастьем Ира прыгнула в распахнутые объятия своего друга:
- Ты живой!!!
- Ну а какой же еще? - Андрей еще переводил дыхание от быстрого бега, - Все нормально...
- ОНИ где-то здесь! Спрятались!
- Ничего... - он уже свободно и без опаски шагнул к темной обочине, - Эй, вы тут? Выходите, не бойтесь, мы - свои!
С неизъяснимым волнением смотрели они на выбирающихся на дорогу молодого человека и девушку — точную копию их самих.
С минуту обе пары, стоя напротив, молча смотрели друг на друга, не находя слов для выражения своих чувств. Удивительно было видеть своего полного двойника, которого до этого ты никогда не встречал и даже не подозревал о его существовании, но которого сразу же ощутил самым близким и родным в мире.
- Иркааа!!! - наконец бросилась навстречу Ира-2, стискивая близняшку в объятиях и горячо целуя.
- Здравствуй, брат! - в свою очередь вытянул руку Андрей, широко улыбаясь.
* * *
- Откуда же вы взялись? - спросил Андрей-2, когда эйфория от встречи немного схлынула, - Я понимаю, что это как-то связано со Временем и с Часами, но...
- Потом все расскажем, - махнул рукой Андрей, - Сейчас надо скорее выбираться отсюда. За вами наверняка едет милиция, да и стрельбу точно слышали...
Через минуту они уже сидели в трофейном «Форде». Андрей-2 быстро завел двигатель.
- И без колес как-нибудь доберемся, - сказал Андрей, - Давай вперед, к электрической подстанции. Нужно проникнуть на ее территорию, там — наше спасение.
Достав из кармана Часы, он с усилием развел в стороны сомкнутые контакты. Времени прикручивать крышку назад не было, да это особенно и не требовалось.
- Воспользуемся вашим хронометром! Надеюсь, он еще при вас?
- Да, вот... - близнец передал ему свои Часы.
Андрей щелкнул рычажком, переставив их на «минус».
* * *
Скоро они достигли запертых решетчатых ворот подстанции. Подогнав «Форд» вплотную, оба Андрея по крыше легко перемахнули на другую сторону, прихватив сумку и оружие. Следом по очереди приняли обеих девушек.
- Главное — не запутаться - где чья, - усмехнулся Андрей-2, - А то, гляди, они даже одеты почти одинаково...
- Не волнуйся, мы вас сами определим! - весело сказала Ира, - Правда же, сестренка?
- Безошибочно! - кивнула та.
Метрах в двухстах в ночное небо вздымалась гигантская вышка, у основания которой угадывался высокая коробка трансформатора. Ведомые Андреем, все четверо побежали к ней, с каждым шагом все более слыша грозное гудение высоковольтных проводов.
* * *
Средних размеров замок на металлической дверце слетел от двух выстрелов из немецкого «Люгера». Но одновременно, чуть вдали, вспыхнул огонек, потом другой.
- Охрана! - сказал Андрей, распахивая тяжелые створки, - Скоро они будут здесь! Ну-ка, посветите мне сюда...
- Что ты собираешься делать? - близнец направил фонарик во внутренность трансформатора.
- Найти предохранители.
С минуту оба внимательно изучали громоздкие приборы, увитые пучками толстых проводов.
- Вот они! - показал пальцем близнец, - Больше ничего в голову не приходит...
- Я тоже так думаю, - кивнул Андрей, - И как раз - на уровне капота машины...
- Ты о чем?
- Ладно...
Огоньки приближались. Явственно донесся шум едущих в их сторону машин.
- Девчонки! - позвал Андрей сестер, стоящих неподалеку, - Пора! Давайте скорее к нам!
Все четверо встали метрах в пяти от распахнутого нутра трансформатора. Андрей навел пистолет на массивную коробку предохранителя.
- Не срикошетит? - озабоченно поинтересовался близнец.
- Не должно... Что гадать?.. - Андрей бросил взгляд на товарищей, чуть больше остановившись на чумахом лице своей Иры, - Начинаем! По моей команде все подходим к ящику, но помните - не ближе одного метра!
Он еще раз проверил положение переключателя на Часах, которые надел на левую руку. Потом, решительно вытянув вперед «Люгер», выстрелил поочередно в оба предохранителя.
Черные коробки разлетелись, осыпавшись ворохом блеснувших в свете фонаря деталей. Гудение проводов над головой усилилось, мгновенно перейдя в рев неконтролируемой никем и ничем чудовищной энергии. С высоты одна за другой стали срываться молнии разрядов, поток их увеличивался за доли секунды, сливаясь в единый, сверкающий огненными искрами водопад.
Крепко схватившись друг за друга, ребята решительно шагнули вперед.
И исчезли.
ЭПИЛОГ
Район Ставрополя
Около полудня
Четверо молодых людей сидели на краю леса, за которым тянулись ровные линии высоких грядок с пожухлой от зрелости картофельной ботвой. В дальнем конце поля, среди крошечных фигурок работников, пыхтел небольшой трактор с прицепом. Дальше располагались какие-то строения, а за ними виднелись однотипные серые крыши сельских домов. Это была окраина Ставрополя.
* * *
После перемещения во Времени они нашли себя в густой чаще ночного леса. Никакой электроподстанции не было и в помине, что свидетельствовало о весьма значительном отдалении от 2010 года.
Ненужное и опасное уже оружие тщательно спрятали в кустах, забросав травой и кусками сухого мха.
Вскарабкавшись на узловатую и ветвистую сосну, Андрей без особого труда нашел на чистом небе Полярную звезду, которая, как известно, всегда указывает на север. После этого вся компания двинулась на восток, выходя к Ставрополю. До него было не более пяти километров, но в темноте они все же изрядно уклонились в сторону
Впрочем, движение по ночному лесу проходило в оживленных разговорах, поэтому время текло быстро и неутомительно. Обе пары рассказывали о своих приключениях, удивляясь почти полному совпадению мыслей и действий. Лишь в домике на Сенгилеевском водохранилище их пути разошлись по разным направлениям. Одни остались, чтобы впоследствии быть поймаными немцами, других увезли с собой Кондрашовы. Но и им потом пришлось встретиться с беглыми фашистами.
- Ну, а что? Так и должно быть, - сказал Андрей-2, - Мы ведь даже не «братья и сестры», а полностью одинаковые люди. Стопроцентные копии. Значит, и мозги работают в одном направлении. Плюс — вокруг происходили абсолютно идентичные события.
* * *
Горизонт уже начал сереть, когда они выбрались к северной окраине гигантского картофельного поля. Здесь располагался неогороженный фруктовый сад, что с голодухи оказалось очень кстати.
Отряхнув пару тяжелых от плодов деревьев, они хорошо подкрепились, набрав спелых яблок в запас, после чего направились на юг, держась краем леса. В обстановке, когда они не знали даже нынешнего года, встреч с местными жителями следовало избегать.
На одном из небольших привалов, у чистого лесного ручья, теплые лучи выглянувшего солнца сморили обеих девушек, и они, обнявшись, устало растянулись на сухой травке. Дежуря по очереди, взремнули и их спутники.
* * *
В паре десятков метров обнаружились остатки костровища, организованного, по-видимому, совсем недавно. Среди объедков и битых водочных бутылок валялась истрепанная и обгорелая с края газета «Ставропольская правда». С волнением вчитались ребята в залитую кетчупом дату номера.
- 15 августа 1990 года, среда! - объявил Андрей, - Все получилось именно так, как говорил Кондрашов. Энергия подстанции забросила нас ровно на 20 лет назад.
- Сегодня, стало быть — 17 августа, - сказал близнец, - «День в день» же это все происходит?
- Да.
- Получается, - Ира-2 прижалась к сестре, - Мы с тобой еще даже не родились!
- И через три года, - удивленно подняла брови та, - Появится еще одна Ира Белевская?
- Угу, - кивнул Андрей, - Своим перемещением мы создали Третью реальность. Поэтому все события, участниками которых мы только что были, повторятся снова.
- И опять придут немцы? - повернул голову близнец, - Что ж, подождем их... Через двадцать лет мы будем еще достаточно сильны, чтобы остановить этих фашистов.
- Возможно, мы встретимся с ними гораздо раньше.
- Ты о чем?
- Помнишь, я рассказывал о приборе, который сделал Кондрашов? Он дает необходимую энергию для Часов, и с его помощью можно перемещаться во Времени. Ненамного, год-два, но все же. Если он смог его сконструировать, то и мы с тобой сделаем такой же. И даже - более мощный. Или мы не технари?
- А если нам попробовать вернуться назад? - задумчиво произнес Андрей-2, - Например, в 1942 год. Или раньше...
- Ты хочешь перехватить Часы у профессора Виноградова и ликвидировать все эти реальности с немцами? Но ведь это невозможно, ты же знаешь. Мы просто создадим еще одно измерение, вот и все...
- Какой-то выход должен быть. Надо над этим хорошо подумать...
- Учтите — на войну мы вас никогда не отпустим! - воскликнула Ира, - Даже не думайте об этом!
* * *
- Город почти рядом, - сказал Андрей, - Сейчас нужно будет расходиться.
- Зачем? - спросила Ира-2.
- Две пары близнецов привлекут ненужное внимание. А никаких документов ни у кого нет. Да и денег, к сожалению, тоже. Поэтому стоит на время разделиться. Допустим, мы поедем в Ростов, а вы — в Сталинград...
- Волгоград, - поправила его Ира.
- Что?
- Сталинград теперь называется Волгоград.
- А в Белореченск можно? - спросила Ира-2.
- Почему — нет? - Андрей закурил сигарету, - Там нас никто сейчас не знает. Только сразу об этом скажите, чтобы мы уехали куда-нибудь подальше.
- Давай тогда поедем в Сибирь! - загорелась Ира, - Или на Камчатку!
- Там здорово! - развеселилась она, - Вулканы дымятся и медведи прям по улицам ходят! И море красной икры!
- Посмотрим, - улыбнулся Андрей, - Может, и правда - туда ...
- А потом? - спросил близнец.
- Устроимся, добудем документы, обживемся, - Андрей, сощурившись, смотрел на висящего в прозрачном голубом небе ястреба, - А через год встретимся. Здесь, на этом же месте, 17 августа 1991 года. Нам будет о чем поговорить...