Глава 23
Знакомство с дедом
- А было это дело, перед самым началом турецкой компании, - начала тётя Нюра.
- Я тогда ещё совсем молодой была, года три-четыре только и прошло с тех пор, как закончила «монастырское» образование. К тому времени, я успела уже самостоятельно выполнить несколько заданий исходящих из «Монастыря». То есть, имела определенный опыт и мнила себя этаким героем невидимого фронта.
И вот, вызывает как-то меня мой куратор и начинает расхваливать мои способности и заслуги в изучении премудростей которым он меня учил, а так же мой талант в их практическом применении. Я, конечно же, сразу смекнула, будет какое-то дело, причём не из лёгких. И точно, как в воду глядела. Посвятил он меня в детали одного из тайных и грандиозных проектов того времени.
Этот сверхсекретный проект, разрабатывался не один год и для его осуществления было задействовано очень много ресурсов и сил, а всё потому, что он был связан с одним очень могущественным артефактом, меняющим геополитику и расстановку сил в мире.
Это был артефакт большой силы, который воздействовал на окружающих уже одним только своим присутствием, а правильно настроенный и примененный, мог изменить мироустройство. То есть тот, кто им владел, мог влиять на огромное количество людей: на их чувства, волю и направление мыслей.
- Погоди, теть Нюр, они что, становились как марионетки на веревочках? Что скажешь то и делают, куда укажешь туда и идут? - спросила Славка разрезав картофелину пополам, надев половинки на нож и вилку, и показывая на своей коленке, как именно они идут.
- Не совсем так, - рассмеялась тетя Нюра, - я тебе уже рассказывала, что те, кто стоит на пути, не жалуют всякого рода артефакты. Теперь скажу почему. Артефакт – это один большой геморрой. Когда человек использует этот предмет, он использует его только для одного - для получения некой силы, которая позволит ему достигнуть определенной цели.
И если эта сила поглощается одиночкой, то артефакт очень мощно усиливает не только его цели, мечты и позитивные мысли, но и всё остальное, что есть в этом человеке - его тайные страхи, переживания и опасения. И не надо забывать, что тот, кто создавал этот артефакт, тоже скорее всего имел свои страхи и опасения. Что произойдет в результате такого слияния не знает ни кто, но есть большая вероятность, что человек умрет или того хуже…
- А что же может быть хуже-то?- удивилась Славка.
- Он, то есть его сознание, может навечно застрять в каком-нибудь собственном ужасном кошмаре, ну или еще где. В этой вселенной много жутких мест. Обычно, такое бывает при насильственной смерти, - пояснила женщина.
Если же артефакт настраивают на действие с большим количеством людей, а именно для этого за него в основном и бьются, то воздействие его, будет во много раз меньше. Но так как настройка артефакта всегда происходит через носителя и обязательно лидера, то находящиеся рядом с ним, и особенно внушаемые люди, будут принимать точку зрения этого лидера и у них возникнет желание двигаться в том же направлении, что и он. Но на них самих, при этом, будут накладываться его страхи и переживания.
Добавляясь к собственным переживаниям людей, они будут глушить их яркость восприятия мира, компенсируя это яркостью восприятия самого лидера. И вдобавок ко всему, такая нагрузка будет развивать у подчиненных страх сделать что-нибудь не так, как хочет лидер и боязнь отдалиться от него по иерархической лестнице. А это, я скажу, сильно сокращает здоровье и жизнь, если это только можно назвать жизнью.
Лидер же, даже получит определенное удовольствие, как от проходящей через него энергии, полученной от артефакта и поклоняющихся ему людей, так и от чувства собственной значимости. Ну, а о том, какие у него при этом возникнут страхи, опасения и проблемы со здоровьем и психикой, лучше даже не думать.
- Это примерно то, что сейчас происходит в Германии с националистами?
- Абсолютно верно, очень похоже.
- А вот, к примеру, теть Нюр, если человек очистился от пут мира, своих страхов и мыслей вообще, то есть, как ты говорила, у него ум за разум полностью зашёл. Может ли он в таком случае использовать артефакт себе на пользу? - заинтересовалась Славка.
- Теоретически да, но в этом нет смысла, - ответила наставница.- Как только наш двор убран и все наши ворота открыты настеж, мы наполняемся ничем не ограниченной чистейшей силой жизни и можем делать всё, что угодно, безо всяких артефактов! Причем, в этом мире или в любом другом! - загоревшись, воскликнула она и глаза её засияли, как два драгоценных камня.
- Так вот, - продолжила тётя Нюра после нескольких минут молчания, - отследили мы этот артефакт по событиям, что происходили на Балканах. Они, ясно показывали, что артефакт находится на территории Османской империи. И после достаточно долгих поисков и работы в этом направлении, нам удалось выяснить, что находиться он на хранении у одного турецкого паши.
Где он этот артефакт точно хранит, было неизвестно. Была лишь информация о том, что заперт он в каком-то очень секретном сейфе и охраняется как зеница ока. Даже за одну информацию о том, в каком городе он находится, была заплачена дорогая цена, погибло несколько наших «монахов».
Так как паша держал довольно большой гарем, можно было попробовать поискать там. Но к тому времени с гаремами была полная чехарда. Дело в том, что лет за пятнадцать до всех этих дел, вместо бывшего любвеобильного султана, к власти пришел Абдул–Азиз, который, глядя на европейцев, призвал подчиненных иметь только по одной жене, как в Европе, и сам показал всем пример.
После его отставки, страной, где-то месяца три правил совсем слабый правитель, почти сразу же сошедший с ума (Думаю, тут не обошлось без наших конкурентов). А после него, практически перед началом событий, к власти пришел Абдул-Хамид, эдакий компанейский парень для всех.
Он, вроде бы, призывал к возврату к старым ценностям, но только что взошел на трон. Кроме того, по всей стране тогда происходили бунты и волнения, иногда переходящие в кровавую резню между христианами и мусульманами. Так что чиновники, старались свои гаремы не афишировать лишний раз, не упоминать о них и вообще, держать подальше от чужого внимания.
- Гарем, это когда несколько жен? – осторожно поинтересовалась Славка.
- Точнее, это небольшое закрытое поселение, занимающее половину дворца хозяина гарема, отгороженное решетками на окнах, железными дверьми, высокой стеной вокруг сада и предназначенное для женщин проживающих во дворце. Там живёт мать хозяина дворца, его жёны, малолетние дети, наложницы, рабыни и охраняющие их евнухи. В другой половине находиться мужская часть населения дворца.
В гареме, в женской части дворца, всем руководит мать владельца гарема – Валиде-султан. Там же, естественно, находятся четыре законных жены султана и какое-то количество наложниц со своими служанками, живущих в совершенно одинаковых помещениях, чтоб не было обид. Прибавь к этому рабынь, обслуживающих всё это население и имеющих шанс так же стать наложницей, и штат нянек со всеми детьми султана. Охраняют весь этот цветник евнухи – оскопленные стражники, как правило, достаточно злобные и физически здоровые типы.
- С ума сойти! – удивилась Славка.
- Моя роль, в этом проекте, была достаточна проста, и заключалась в изъятии этого самого таинственного и могущественного артефакта у его владельца, ну, или в том, чтобы сделать так, чтобы он прекратил своё существование.
- Так это же невозможно! - удивленно воскликнула девушка.
- Дело выглядело практически невыполнимым,- подтвердила тетя Нюра, - но попробовать всё же стоило, так как артефакт мог повлиять на судьбу не одной страны. А для меня, это был шанс показать себя, хотя вспоминая это, я понимаю, что тогда была полной дурой.
- А зачем же тебя, такую молоденькую и неопытную, послали на такое трудное дело? Наверняка у вас было достаточно и профессионалов? – спросила Славка, разгибаясь и бросая очищенную картофелину в ведро.
- Хороший вопрос! - улыбнулась тетя Нюра. - Должна тебе сказать, что все работающие в «Монастыре», были обычными людьми, очень хорошо подготовленными профессионалами, но обычными людьми, в отличие от деда.
- А дед разве не обычный человек?- растерялась Славка.
- Точно. Именно необычный. А в чём заключается его необычность, мы сейчас обсуждать не будем. Узнаешь всё в свое время, - резко обрезала тётя Нюра. - Так вот, продолжаю.
Суровые условия жизни этих людей накладывали на их внешний облик свой отпечаток, особенно с возрастом. А в гарем, брали иногда девочек лет двенадцати, цветущих, свежих, как цветок персика. Да и у Хазнедар-уста, так называлась экономка и главная помощница матери султана, хозяйки гарема, глаз был намётан на молодых девушек. А именно она оценивала, советовала и приводила к его ложу икбал, то есть избранниц, которых заметил хозяин. Так что, большой шанс проникнуть в гарем, если это понадобиться, был, в основном, только у молодых.
- А я была молода, достаточно симпатична собой и одна из лучших выпускниц, имеющих опыт работы, - произнесла тётя Нюра с ностальгией и замолчала.
- Что это ты вдруг, теть Нюр? – рассмеялась Славка, глядя на мечтательное выражение лица хозяйки.
- Глупости! – тряхнув головой, улыбнулась та, и продолжила рассказ.
- Готовили меня очень тщательно, хотя вернуться обратно шансов почти не было. Подготовка заключалась в основном в определенной диете, процедурах и тренировке. Диета, нужна была для того, чтобы очистить мой организм и придать телу очень приятный естественный запах, а коже естественную гладкость и матовость.
Помню, лепестков роз тогда, наелась на всю оставшуюся жизнь. А процедуры, подразумевали разные типы восточного массажа. Кроме того, конечно, гоняли по языку, скалолазанию, ядам, ориентированию, бою в ограниченном пространстве и прочим вещам.
И вот, в самый разгар подготовки, когда я вела бой с четырьмя условными противниками, приводят ко мне во двор какого-то старичка в рубище. «Интересно, зачем этого попрошайку сюда привели?» - подумала я еще тогда. Бой, я конечно остановила, подошла, смотрю, а он весь седой, с длиннющей бородой, невысокого росточка, худой, в каком то рванье, с дрожащими руками и клюкой. Тут мой куратор его и представляет, как моего помощника и человека, благодаря которому у меня появляется шанс благополучно выполнить дело.
Я, конечно, слышала про загадочного мужичка, что иногда появлялся в «Монастыре» и консультировал инструкторов и учителей. Все говорили о нем шепотом и всякую ерунду, как дикари о человеке умеющим извлекать огонь из зажигалки, но почему-то не думала, что он уже такой старый и дряхлый. Ряженого, от реального старика я вполне могла отличить, а потому прекрасно видела, что этот дед скоро рассыплется от старости.
- Неужели Засипатыч? – восторженно спросила Славка, предвкушая рассказ с приключениями.
- Он, - мотнула головой тетя Нюра и продолжила.
Несоответствие слов куратора и вида старичка настолько меня ошеломило, что я, сгоряча, не придумала ничего лучшего, чем брякнуть, что мол, такого помощника - старого пердуна, уже на том свете с фонарями ищут.
И что ты думаешь? Он, тут же, так громко выпустил газы, что я просто онемела от изумления. Старичок вульгарно мне подмигнул, ехидно рассмеялся и сделал это еще раз. Думая, что сошла с ума, я, растерявшись, посмотрела вокруг и увидела, что окружающие смотрят на меня серьезно и с осуждением, в то время, как этот старикашка раздражающе гадко смеется, да еще и спрашивает с невинным видом: «Ну, что ядрена пихточка глаза как сова вылупила? Ты так не делаешь? Али у тебя музыкальнее? А, может дух позлобливие, вот и не угадываешь?»
Волна гнева так мощно ударила мне в голову, что я, даже подпрыгнула на месте.
- Ах ты старый вонючий стручок! Да я тебя сейчас в блин раскатаю! – заорала я злобно и бросилась на него в атаку.
- Вот что я думаю о тебе и твоем умении драться, - проговорил он презрительно, и повернувшись ко мне спиной, с отвисшими штанами на заду, выпустил воздух в третий раз. Да так сильно и громко, что штаны у него вздулись пузырем, а я совершенно оглохла. Волна нестерпимо горячей вони ударила меня в лицо, попав в нос и я потеряла сознание…
- Погоди, погоди теть Нюр. Ой, не могу..., - заливаясь смехом, причитала Славка, перестав чистить картошку, раскачиваясь на скамеечке и притопывая ногой.
- Очнулась я уже утром следующего дня, - продолжала тётя Нюра после того, как они закончили смеяться.
- Тут же, возле моей постели появился куратор и сказал, что мужичок этот, согласился помочь мне с заданием и что он, найдет меня уже там, на территории противника. Я, конечно, от важности взбеленилась и чуть не выскочила из штанов. Как это так! Он то может и согласился, да может я категорически не согласна,а моего согласия никто не спрашивал.
И уже потом, попозже, слегка успокоившись и порасспрашивав тех, кто находился рядом со мной, когда я разговаривала со старичком, я выяснила, что:
Во-первых – старичка никакого никто не видел, а видели все мужчину.
Во-вторых – мужчина был темноволос, ростом выше среднего, спортивного телосложения и возрастом около тридцати с лишним лет.
В-третьих – когда мне представили его, я постояла, помычала что-то нечленораздельное, побледнела и упала в обморок.
Но его, списали на переутомление от тренировок и решили, что мне нужно просто немного отдохнуть.
Пока шли поиски точного места хранения артефакта, Россия, в соответствии с проектом, вместе с дружественными странами, готовилась вступить в войну с Османской империей, под предлогом, вернуть некогда отданные ею территории.
В данный момент шел договор между ними, кому что достанется, и соответственно, времени на дальнейшие сборы у меня практически не оставалось. Ведь в случае слишком быстрого захвата территории противника, турки могли вывезти артефакт и спрятать его где–нибудь в другом месте. И тогда, отыскать его будет почти невозможно.
И вот, в один прекрасный день, то есть под Новый год, я была посажена на подводную лодку и через море доставлена к турецким берегам.
- Постой, теть Нюр. Что это ещё за подводная лодка? – недоуменно воззрилась на рассказчицу Славка.
- Ты же читала Жуль Верна? Так вот, то же самое «потаенное судно», как говорили еще в старину.
- А разве такие корабли уже существуют?
- Здрасте! Конечно, милая моя. Давно уже. Ещё до революции в Российской армии семь подводных лодок было. И сейчас немного есть, правда пока только английские.
А мы, то есть агенты "Монастыря", вовсю ими пользовалась еще где-то лет за тридцать до первых официальных спусков их на воду, перебрасывая морем наших агентов и оборудование в нужные страны.
Ну, так вот. Перебравшись на турецкий берег, я встретилась со своим агентом, который уже достаточно долго там проживал. Он ввел меня в курс последних событий происходящих в стране и подсказал определённых людей, которые, по его мнению, могли косвенно помочь мне в поиске, в случае знакомства с ними. После этого, я перекрасила волосы в цвет воронова крыла, немного затемнила оттенок кожи, переоделась в турчанку и вместе с этим агентом пустилась на поиски злосчастного артефакта.
В течение долгого времени мы мотались по стране, заводили знакомства с обслугой гаремов, общались со слугами наиболее знатных домов, осторожно расспрашивали всех находящихся на территории Турции шпионов и дипломатов, как наших, так и союзных нам стран.
Но все наши попытки получить хоть какую-то информацию, хотя бы косвенно намекающую на артефакт, терпели крах. Мой пыл слегка по угас, постепенно переходя в отчаяние, тот мужичок, который согласился стать моим помощником, так и не появился, и информацию мы ни какую не нашли.
Примерно через два месяца после моего появления в этой стране, Россия, как и ожидалось, объявила войну Османской империи. Еще через три месяца, её войска уже переходили Румынию и приближались к границам Болгарии, а мы, в своих поисках, всё ещё топтались на том же месте.
Но, как это обычно и бывает, всё переменилось буквально за один вечер.
В этот день, мы, с моим спутником, вели работу на одном из центральных базаров крупного города. И вот, в очередной раз прогуливаясь вдоль разномастных лавочек, прислушиваясь к разноязычному шуму и ощущая запах всевозможных специй, я, внезапно, почувствовала сзади угрозу.
Быстро обернувшись,я увидела, что мой спутник, каким-то образом неожиданно исчез, хотя ещё секунду назад был рядом, а в одной из ближайших лавочек, несколько раз судорожно вздрогнула занавеска закрывавшая вход, как будто там кто-то боролся. Ни секунды не раздумывая, я тут же кинулась бежать в первый попавшийся узкий проулок, пытаясь скрыться.
Смотрю, а навстречу мне, уже выскочили вооруженные люди в красных фесках и пытаются меня схватить. Я, не замедляя хода прыгнула на стену, огораживающую проулок, и сделав по ней пару шагов вверх, обрушилась оттуда на нападавших, нанося по ним удары ногами в прыжке. Вся группа, от такого трюка повалилась на землю, образуя кучу малу, а я, перескочив её, кинулась петлять по узким проулкам.
Но, видимо тот, кто пытался нас схватить, хорошо подготовился, и потому все улочки идущие от базара, были уже перекрыты.
Подбежав к очередному перекрестку и осторожно, с помощью зеркальца заглянув за угол, я обнаружила, что дальнейший проход мне перекрыли. Там стояла вооруженная группа таких же турок, как и та, что преследовала меня от базара.
Ну, думаю, пора приступать к кардинальным мерам и достаю минибомбочки. Такие штуки, наша контора позаимствовала у профессиональных убийц страны восходящего солнца – Японии. Это что-то типа очень маленькой гранаты, предназначенной в основном для того, чтобы произвести как можно больше шуму, дыму и отвлечь внимание противника.
Бросив пару бомбочек, как можно дальше в сторону ведущую от базара, я повернула назад, помятуя, что когда бежала, проскочила узкий, достаточно укромный проулочек.
Завернула я в него, смотрю, а его ширина едва превышает расстояние моих вытянутых в стороны рук. Ну, я, тут же, упершись в одну стену руками, а в другую ногами, начала подниматься вверх, перебирая ими. Такие вещи входили в обязательную подготовку, так что это мне было не внове.
Добралась до верха забора, а он высоченный, уцепилась за край и исцарапав руки о вмазанное по верху стекло, осторожно спустилась с другой стороны. Огляделась и поняла, что попала во двор зажиточного турка - на это указывали высокие ворота.
И вот, пробираюсь я крадучись по двору и думаю, где бы мне затаится на ночь. Вдруг слышу, открывается дверь дома и оттуда выходит хозяин. Ну, я и шмыгнула в первую попавшуюся дверь какого-то сарая. Гляжу, батюшки мои, а прятаться-то негде, и если хозяин вдруг сюда зайдет, то обязательно меня обнаружит. В сарайчике этом, только хлам всякий по стенам висит, да два ишака стоят, что-то в яслях жуют, а между ними маленькое оконце.
"Что же делать? - думаю я. - Хозяина трогать нельзя, потому что в доме слышен голос хозяйки и детей, и если они поднимут шум, из-за того, что он вдруг скончался, то мои преследователи враз сюда набегут".
А тут и шаги хозяйские стали слышны, и судя по всему, направлялись они именно сюда.
"Ничего не поделаешь, придется испытать на нём то секретное средство, что мне дали перед отправкой сюда, - решаю я. - Заодно узнаю и все его последствия".
А надо сказать, что средство это было чем–то вроде микстуры внушения, появилось у нас недавно и потому, до отправки сюда, я о нём даже и не слышала. И побочные последствия его применения мне тоже были не известны.
Метод же его применения был прост. Средство это находиться в кончике специального дротика. С помощью плевка из духовой трубки, необходимо было воткнуть этот дротик в жертву. Дротик был так устроен, что при попадании в тело моментально впрыскивал дозу микстуры и тут же падал на землю. А жертва, чувствовала только небольшой укол, как от укуса насекомого и ничего не подозревая, подвергалась внушению агента.
- А где же вы эти духовые трубки брали?
- Эти трубки, как и многое другое, были в обязательном снаряжении каждого агента, и конечно-же, нас обучали ими пользоваться. Только дротики, мы обычно использовали с парализующим ядом.
И вот, открывается дверь и я, исполняя инструкцию по применению микстуры, прижавшись к стенке, выпускаю дротик хозяину дома в его жирную шею. Он хлопает рукой по тому месту, где мгновение назад был дротик, поворачивает голову и вмиг остекленевшими глазами смотрит на меня.
А я, тихо бормоча слова внушения, как какую-то мантру: «Я ослица, я ослица, я ослица», согнувшись пополам, бреду к стоящим ишакам и становлюсь рядом. Дело в том, что как называть ишака женского рода я не знала, а называть себя ишаком мне не хотелось.
А нагнулась потому, что в инструкции было написано, что картина, которую видит жертва под воздействием микстуры, должна наиболее правдоподобно совпадать с внушением. По моему представлению, хозяин должен был сейчас видеть только трех животных, мирно стоящих у яслей.
Видимо так всё и было, за исключением побочного эффекта. Стоя, нагнувшись рядом с ишаком, и косясь на хозяина дома, я вдруг заметила, как его шаровары, подпоясанные красным кушаком, неожиданно выперли спереди так, как будто кто-то просунул ему палку между ног. Он моментально покраснел, потом побагровел, обвел нас с ишаками мутным взором, а потом, подойдя к дальнему от меня животному, спустил штаны, достав оттуда чудовищных размеров достоинство и ласково погладив ишака по крупу и под хвостом, пристроился к нему сзади.
- Чё-ёрт! - подумала я, хорошо ещё, что он не выбрал ослицу, кем я естественно и была, заскочив в этот сарай для укрытия.
Но тут, вдобавок к тому, что происходило между хозяином и ишаком, который вероятно всё же был женского рода, раздался голос хозяйки зовущей мужа. Она звала так громко и таким пронзительным голосом, что ишак, стоящий рядом со мной, заорал, отзываясь на её крик. Я тут же поняла, что пора «сматывать удочки», то есть, попросту убираться отсюда, потому, как хозяйка наверняка заглянет на шум.
Но, в тот момент, когда я начала уже разгибаться, на меня сверху, видимо возбужденный примером своего хозяина, крепко обхватив передними ногами за талию вскочил мой сосед по стойлу. Я чуть не потеряла равновесие. Времени скрыться у меня практически уже не оставалось, потому, как у двери послышались шаги хозяйки.
Схватив своего дурного ишака за передние ноги и прикрываясь им, согнувшись, как была, я бросилась к спасительному окошку. Приблизившись к нему, я неимоверным усилием отцепила ишака от себя, оперев его передними ногами о ясли, и пнув в полете на прощание перевозбужденное животное в морду, ласточкой выпрыгнула в окно.
Приземляясь в кувырке, я, вдобавок ко всему, звезданулась со всего маху головой о здоровую бочку с водой, стоящую рядом с сараем. Раздался громкий стук, к счастью, совпавший с воплем хозяйки уже вошедшей в сарай.
Я притаилась за бочкой и тихо выругалась на неё, но представив картину открывшуюся хозяйке, - мужа пристроившегося к ишаку и другого возбужденного ишака, стоящего на задних ногах у стенки и стыдливо глядящего в окно, пока пользуют его подругу, - беззвучно рассмеялась.
Хозяйка, между тем, все не унималась и продолжала орать. Видимо муж, полностью игнорировал её присутствие. «Остается только надеяться, что пока турок под воздействием микстуры, жена, успеет ему внушить, что-нибудь лучшее, чем только свое мнение о нем», - подумала я еще тогда.
Но долго радоваться мне не пришлось. На крики и вопли турчанки, прибежали мои преследователи. Узнав в чем дело, они долго и радостно "ржали", как жеребцы, но дом и крыши решили проверить, благо, лестница стояла прислоненной к сараю.
Я же, к этому времени, уже сидела в бочке с водой и дышала через соломинку. Соломинкой мы называли тонкую, длинную трубку, изготовленную определенным образом из материи и смолы, с кусочком пробки на конце, позволяющую нам дышать при долгом погружении под воду.
Воду в бочку, видимо натаскали из колодца перед моим появлением здесь и она, была очень холодной. Вспоминая уроки самовнушения, я всячески пыталась хоть немного согреться, дрожа, как осиновый лист на ветру.
Постепенно коченея в бочке, я представляла, как мои преследователи обнаружат меня здесь и окружив бочку, смеясь, вытащат меня за мою соломинку, мокрую и продрогшую.
Предаваясь таким мрачным мыслям, я с трудом досидела до темноты, выбралась из бочки, покинула двор, прокралась к какому-то большому дому и спряталась, забравшись на крышу. Там я забилась в углубление между стенками надстройки и затаилась, пытаясь согреться и жалея себя.
Все мои представления, о героическом выполнении задания, пошли прахом. Я сидела там, как загнанная в угол крыса. По всему городу стояли посты, с задачей схватить именно меня, а я, за все время нахождения здесь, так ничего и не узнала, да ещё и потеряла своего агента. И что мне нужно было делать, в данный момент, было совершенно не понятно.
- Что?! И на старуху бывает проруха? – раздался рядом негромкий голос.
Я подскочила, от неожиданности, и снова ударилась головой, на этот раз о выступающий карниз. Ойкнув, я присела обратно и через застилающие глаза слезы, настороженно стала рассматривать силуэт мужчины, сидящего передо мной.
- Можешь не вставать в моем присутствии, - насмешливо произнес он. - Да, и я прощаю тебя за то, что ты обозвала меня старым пердуном и хотела побить при нашем первом знакомстве. Кстати, зови меня Джоном.
О том, что я видела старичка и намеревалась его побить, я ни кому не говорила и знать об этом, мог только тот самый мужичок. Так что, наконец-то, я встретилась с тем, о ком была столько наслышана. А потому, услышав эти слова, я тут же расслабилась и чуть не бросилась ему на шею, разрыдавшись прямо у него на глазах. Но, собрав волю в кулак, всё-таки сдержала слёзы и свой порыв.
- И где же это мы столько времени таскались? – спросила я его иронично и сварливо, после того, как немного успокоилась.
- Если ты имеешь ввиду себя и своего спутника, то я с удовольствием тебе отвечу, - ответил он улыбаясь, - таскались вы, как ты правильно сказала, как недалекие любознательные туристы, по всей Османской империи и должен заметить, совершенно безрезультатно. С таким же успехом вы могли бы таскаться и дома, ни куда не выезжая, за исключением того, что в данный момент, вы привлекли к себе внимание всех специалистов интересующихся тем же вопросом, что и вы, и посадили себе на хвост английских конкурентов. А если ты таким образом намекаешь на меня, то я, работал над вопросом местонахождения ключей от того сейфа, в котором нужная нам вещь.
- И зачем же, позвольте вас спросить, нам ключи, если мы не знаем где сейф? – спросила я его самым ядовитым тоном, на какой только была способна, так как он, своей критикой, моментально меня завел. Я даже согрелась от злости.
- Ключи-то? А тут все просто. Тот, у кого находятся эти ключи, точно знает и где находится сейф, - безмятежно сообщил он мне так, как будто и не замечал, что я еле сдерживаю себя.
- Ну, хорошо, а как же теперь быть с моим напарником? Они же выпытают из него всё, что им нужно? - спросила я зло, не желая полностью сдаваться.
- И здесь все просто, - так же спокойно улыбаясь, продолжал он, - пока ты играла в прятки с агентами и изображала из себя ослицу…
Тут он остановился, хитро подмигнул мне и стал с интересом меня рассматривать. Кровь вдарила мне в голову и я почувствовала, как от его слов меня охватывает ярость. С одной стороны, у меня всё внутри кипело, от негодования на него за его ехидство, спокойствие, и его ответы на все вопросы, а с другой стороны, я была просто поражена, откуда он мог знать это всё обо мне. И, к своему ужасу, частью своего сознания, я понимала, что ещё и восхищаюсь его профессионализмом.
Внутренние противоречия и ярость, так меня скрутили, что я просто должна была что-то сделать. Вскочив на ноги, я выхватила из-за пазухи спрятанный там маленький ножик и обернувшись к ничему непричастной мазанной стенке, стала резать ее. Нож скрипел по глине и выворачивался из рук, всячески давая понять, что я применяю его не по назначению. Но мне было наплевать, и я царапала стенку, пока не выдохлась и не сломала лезвие ножа.
Джон, видя такую выходку, от удивления только покачал головой. А я, выпустив пар, снова села и жалуясь на свою судьбу, рассказала ему всё, что со мной произошло после высадки в этой стране.
Слушая меня, он беззвучно хохотал и катался по крыше. Я даже испугалась, как бы он не скатился с неё совсем. И он, видимо заметив мое беспокойство, с неё всё-таки свалился. Но когда я подбежала к краю крыши, над ней, появилась его лукавая физиономия.
- Я отбил твоего спутника у преследователей и устроил в надежном месте. Правда, ему сильно досталось, но это ничего, месяца через два пройдет, - закончил он фразу, после того как перестал смеяться.
- А сейчас, пойдем, отдохнём в более надёжном месте, - предложил он и стал спускаться.
Перелезая через ограды и пересекая дворы, мы, уже во второй половине ночи, наконец-то оказались на месте. Я тут же узнала, и место и знакомую, до боли, бочку. Нагнувшись возле неё, Джон залез рукой под днище и чем-то там щелкнул. После этого, бочка с водой легко скользя отъехала в сторону, а под ней, открылся лаз. Джон показал мне жестом, что бы я спускалась вниз по деревянной лестнице, верхняя перекладина которой еле виднелась в темноте, а он, пока закроет лаз изнутри.
- Только смотри не сорвись! Иначе сломаешь себе шею и мне придется объяснятся с твоим начальством, почему я тебя не поддерживал, когда ты спускалась, - пошутил он и тихо рассмеялся.
Спустившись вниз метров на пять, мы прошли пару шагов в темноте и уперлись в деревянную дверь, за которой находился небольшой тамбур. За ним, было помещение с четырьмя комнатами и еще одним выходом, причем три комнаты располагались вдоль одной большой. Пока Джон зажигал керосиновые лампы в большой комнате, я осмотрела все остальные и вся эта планировка мне показалась более чем странной.
В самой большой комнате, со сводчатым каменным потолком и четырьмя колоннами, по центру стоял круглый низкий стол, четыре кресла, диван и четыре встроенных шкафа, а в трех остальных, с такими же потолками, по одной кровати, креслу и шкафу и больше практически ничего не было. Вся эта обстановка освещалась керосиновыми лампами, расположенными на специальных деревянных полочках.
Осмотрев все это, я повернулась к Джону и при свете ламп стала разглядывать его. И он действительно, был роста немного выше среднего, спортивного телосложения, со слегка вытянутым лицом без особых примет. Но на его лице, были удивительные лучистые глаза, казалось, сияющие собственным светом.
- Мне, почему-то об этом укрытии не сказали, - с досадой произнесла я, стараясь не встречаться с ним взглядом.
- Не переживай по пустякам, в конторе об этом укрытии не знают, это можно сказать, мое личное убежище, - мягко ответил он.
- Я думаю, что как только ты привел сюда первого нашего «монаха», руководство тут же узнало о нём, так что не обольщайся.
- А ты и есть первая. Но ты ведь не скажешь? А? Не скажешь, я знаю.
- Почему это ты так уверен? Зачем мне что-то скрывать от руководства?
- Дык, это, Славень уже тебя благословил, да дар подарил. А потому, «Монастырю» ты уже не принадлежишь, а принадлежишь свету, а значится, начальства у тебя более нету, - перешёл он на какой-то стариковский язык.
- Не знаю я ни какого Славня, и ни кто мне ничего не дарил, - отрезала я.
- Ну как же, а надысь, так в бочку башкой саданула, что я подумал свалишься сейчас прямо мне на голову. Да и нашла ты мое убежище не сама, а благодаря ему, Славню. Он давно тебя пометил, потому и я согласился тебе подсобить. А иначе, прыгала бы ты сейчас по крышам, и орала, на вроде мартовской кошки, пока бы тебя не поймали.
«Ну, надо же, мужик-то с придурью. А о нем ещё легенды ходят, - подумала я с опаской. - Но выбирать не из чего, помог и хорошо. Будем пока работать с ним. Только, как бы не набросился ночью насильничать,а то кто его знает, что у него на уме, а я свой нож сломала».
- Боишься, что я, как тот ишак, на тебя полезу? – прочитал он мои мысли, и снова беззвучно рассмеявшись, протянул мне английский «мопс», вытащив его откуда-то из-под круглого стола.
Это чуть позже, «мопсы» и «бульдоги» вошли в моду, а тогда, по-моему, этот пятизарядный карманный симпатичный пистолетик, ещё официально не производился.
Я, помнится, пришла в полный восторг от такого подарка и сразу же, конечно, успокоилась. Я ещё не знала, что для Джона, в принципе, было без разницы, вооружена я или нет. При необходимости, он бы убил меня еще до того, как я решила бы в него выстрелить.
- А знаешь–ка, давай-ка сделаем вот что! Что бы ты уже точно меня не пужалася, спала покойно и набиралась силушки, положу-ка я тебя спать в погребок, - неожиданно предложил он.
- Почему это я вдруг в погребе должна спать? - возмутилась я,- мне и в любой из этих комнат на кровати будет удобно.
Тс-сс. Там нельзя! – шепотом произнес он, прикладывая палец к губам. - Там живут тени отошедших от этого мира людей, а на этом диване переночую я.
- Точно с приветом! – решила я, опять насторожившись.
Но он, не обращая внимания на мои страхи, схватил меня за рукав и потащил к дверям второго выхода. За дверью, был небольшой коридорчик, и из него, три двери вели направо, одна налево и одна прямо. Открыв первую дверь справа, он посветил лампой. За дверью была малюсенькая комнатка, где-то полтора на полтора метра, в стене которой, напротив двери, на уровне живота находилось широкое круглое отверстие.
Джон залез в него по пояс и зажег керосиновую лампу, находившуюся уже там, после чего, выбравшись, предложил мне его осмотреть. Отверстие заканчивалось небольшой округлой пещеркой, в которой можно было сидеть или лежать. Для этого там даже был постелен тюфяк, набитый свежим сеном, что чувствовалось по запаху, а так же подушка и легкое одеяло. Сбоку, в стене, была вырублена ниша под керосиновую лампу, и кроме того, дышалось на удивление легко, хотя это был закрытый объем.
- Тут есть вентиляция. На поверхности она скрыта прямо в каменном заборе, так что не шуми сильно и не вздумай палить из пистолета, могут услышать, - предупредил он, снова угадав ход моих мыслей.
- Демонстрируешь чудеса наблюдательности и интуиции, читая мои мысли? - ехидно осведомилась я, - а что я прямо вот сейчас хочу?
- Посмотреть, что за другими дверьми, а потом пописать, – ответил он, ни секунды не раздумывая.
Я даже опешила от такого ответа, потому, что он всё точно угадал, хотя желание организма, у меня появилось всего минуту назад.
- Это что за трюки такие? - начала накаляться я. - Что ты со мной тут делаешь?
- Дык, это, ни чего не делаю, ни чего не ведаю. Да и делать ничего не надо, - почесал он в затылке растерянно. - Мы же с тобой Перуном гонимые, теперь одним клубочком-веревочкой связаны, да судьбой-тропиночкой направляемы, вот и получается так, в одну пещерку двух телей загнать.
- Ты на что это намекаешь, старый козел?! – снова понесло меня.
Джон недоуменно внимательно посмотрел на меня, а потом неудержимо расхохотался во весь голос.
- Нашей куме, все хрен на уме. Ох, не могу! - раскатисто смеялся он, держась за живот и сгибаясь пополам.