Я паяц. Сегодня, вновь сидя на штабеле досок я наконец понял в себе то единственное желание, которое ощущаю каждую минуту своей жизни. Единственное, чего мне действительно всегда хочется, это чтобы человек, который стоит сейчас передо мной, смеялся до слёз. Я не хочу видеть маски. Когда люди играют роли, которые, как им кажется, они должны сыграть в данную минуту, мне становится как-то тесно и неуютно. Не знаю почему, но у меня в голове звучит в таких случаях вопрос – зачем? Зачем этот фарс.
Из воспоминаний моей мамы о моём детстве я помню рассказы, что я много плакал, до пяти лет, а потом начал смеяться, и уже не мог остановиться. С друзьями детства я и сейчас не могу остановиться. Иногда даже не хватает дыхания, чтобы всё высмеять.
В школе, на выпускном, учителя мне подарили открытку, которая в стихотворной форме описывала меня того времени. “Кто заразительно смеётся, что класс готов под парты лечь…” так начиналось стихотворение в открытке.
Отбывая институтские образовательно-поучительные пять лет я, бывало, смеялся до кровопотери из носа. Однажды даже за обедом, прямо в столовой.
Роли меняются. Сын, ученик, программист (больше в фантазиях), дизайнер, муж, продавец, отец, строитель, пчеловод, учитель. Сейчас у меня учится 50 человек. Сама по себе тема будо подразумевает определённой степени дисциплину. Для того, чтобы монотонно повторять одно и тоже, и терпеть ежедневную боль. Но в моих детских классах нет дисциплины, потому что я позволяю себе поиграть с детьми. Они чувствуют состояние сердца, и вся дисциплина сыпется как карточный домик. Они вообще считывают эмоцию быстрее, чем суть слов и мимику. Видимо, у меня никогда не будет дисциплины, потому что сама идея послушания мне чужда. Сейчас меня веселит, когда мною пытаются управлять люди. Однозначно, это заслуга будо и йоги, потому что раньше это реально напрягало. Одной из моих ежедневных практик есть не использование силы для управления. Только потому, что есть гораздо более интересное занятие – игра.
Когда я переутомлён – смеха нет. Я всё больше молчу, пока не восстанавливается ресурс. Так бывает. Такие дни для меня становятся очень жёстким ретритом. Потому что внутри я чувствую, что та, самая любимая мною часть меня стала очень-очень маленькой, и требует отдыха. Ей нужно время. Сколько? Ну она обычно не сообщает. Это что-то вроде отлива. Тогда я ухожу в работу с головой, чтобы отвлечься, потому что скучаю по ней.
Последние несколько недель у меня в голове крутится одна пантомима, которую хочется описать, отрепетировать и отснять. Я отодвигаю и отодвигаю это желание, как не существенное, как что-то, что не имеет достаточной важности, пустяк, прихоть, мимолётная мысль. Однако, всякий раз возвращаясь, идея обрастает новыми подробностями, и всегда смешит меня. Я смеюсь как дурак сам с собой, представляя её. Ну то есть, например, стою на лестнице, в руках у меня кисточка, краска, я серьёзный такой маляр, крашу дом, а в голове эта пантомима, и я там бегаю, бегаю… и начинаю смеяться прямо на лестнице с кисточкой в руках.
Сегодня я пристально всмотрелся в себя, в смех без причины. В то, без чего меня никогда не было. И сразу почему-то стало легче, яснее. Наверно я очень долго старался быть серьёзным, примеряя разные роли.
А фотки откопал с военной кафедры.
Это теперь я знаю, а тогда то я не знал, зачем я напялил костюм ОЗК и залез на сопло двигателя. Дивное было время, мы там только в карты играли и всё время строились в шеренги зачем-то )