Под звон бокалов

  Что такое в перезвоне бокалов в новогоднюю ночь? Что он напоминает? Переливы кремлёвских курантов, звон колоколов (но уж, конечно, не звяканье била)? Заливистые голоса бубенцов и колокольчиков  троек  рождественских и новогодних  гуляний? Может быть, перекличку звёзд в морозную ночь или эхо музыкальных метрономов, аккорды хрустальной музыки, доносящейся до наших сердец, обещающей что-то невыразимо прекрасное, недоступное человеческим чувствам? Эти звуки похожи на ноту ля в третьей октаве. Да, всё это есть. Но ещё и  короткие отзвуки, мгновения расколовшейся вечности, которые едва возникнув, тут же затухают, возвращаясь в лоно тишины, оставляя после себя короткие органные осколки. Они вызванивают азбукой Морзе, неясным шифром морозной ночи с искристым порхающим серебром  и скрипом  снега под шагами или полозьями: «Где ты, счастье, которого мы ждём?» И если есть мгновения, нарушающие безмолвие, то есть и то, что больше осколков, то Целое, та ангельская мелодия,  не расслышанная нами целиком, память о которой мы пробуждаем, позванивая стенками хрустальных или стеклянных бокалов, желая друг другу счастливого Нового Года.