;-Сынок, иди посиди со мною, в окошко поглядим.
-Нее, папа, я занят. Меня ребята ждут, с бутылкой.
-С бутылкой – это хорошо. Видать добрые ребята, раз ждут. Вот в мое время было страшно. Идешь домой, бутылку прижимаешь к груди, а вокруг безбутылочники ходят-бродят, присматриваются, не дай черт увидят – отнимут вместе с грудью.
-Сейчас все по другому, папа. Бутылок много, ребят вот жаль мало осталось. Только я, Пашка и Сашка.
-А остальные где?
-Остальные покинули бутылочную зону.
-Бедняги...
-Да, бедняги! Кто в бизнес пошел, кто женился, кто вообще умудрился умереть.
-Да, умереть – это конечно плохо. А что, женитьба сейчас мешает бутылке?
-Очень. Жены пошли привередливые, не дают душе покоя. Вот Колян, друг мой, Трепыхаев Колька, недавно женился, удачно очень. Жена в ларьке капустой торгует, теща в ГАИ палочки красит, тесть санитаром где-то колымит, домой простыни приносит, вату, стеклотару фаянсовую, резиновые трубочки, колбочки, тапочки разные. Очень прибыльно устроился. И квартира хорошая у них: однокомнатная, на первом этаже, к земле близко.
-Да, повезло парню.
-Повезло, да не очень.
-А что случилось?
-Так праздник был, всемирный день шелкопрядов и Колька, как положено, отметить хотел.
-Знаю этот праздник, святое дело и грех не отметить.
-И вот, взял он значить чекушку...
-Ну чекушка – это не серьезно!
-Ты дальше слушай! Взял чекушку, принес домой, сел на кухне, газетку постелил под лучок с солью...
-Молодец парень, все по нашему, а не по басурмански, там сыр какой-то зеленый, вальдшнепы и прочая нехристья закусь.
-Ну, налил он себе, помянул всех ушедших шелкопрядов и только хотел принять, как жена пришла с собрания амазонок...
-А это еще кто?
-Ну, бабы такие, которые за свои права боряться.
-По моему сынок, они как-то по другому называются.
-Неважно, папа! Пришла, значит, она, увидела Кольку с чекушкой, сняла с себя шерстяной чулок, скрутила его жгутом и сзади его этим самым жгутом задушила.
-Насмерть?
-Насмерть.
-А он хоть успел принять?
-Нет!
-Какая ужасная смерть. Нет, женится тебе рано пока.
-Так я и не хочу.
-Куда мы катимся сынок, куда? Если в праздник, рабочий человек не может слово запить!
-Ну, Колька не был рабочим парнем, но очень им сочувствовал.
-Вот, погляди в окно сынок. Видишь,что твориться?
-А что творится, пап?
-Вон глянь, женщина идет. Видишь?
-Вижу и что?
-Не замечаешь ничего?
-Неа...ах да! Она курит!
-Правильно сынок. Женщина идет и курит.
-Она, наверно, проститутка, да?
-А кто ж еще. Эх, нету на них старых времен.
-А что было в старое время, папа?
-В старое время, такую бы камнями забили. Вот у нас в деревне нашей Чмаровке, баба Седа жила Малосолова, давно это было, ты еще даже живой не был.
-Я слышал про неё, мне мама расказывала.
-Ну и вот однажды сосед наш, Парфен Засраныч, бригадир наших козлотуров, заглянул к ней во двор, хотел навозу у нее до майских праздников одолжить и увидел как она прикуривает.
-Да ты что, это в старое-то время?
-Ага! Позвал Парфен всех нас, пожурили мы бабу Седу, ну а потом и забили её камнями, что б другим неповадно было.
-По моему правильно.
-Правильно-то правильно. Но видишь сам, все равно ихняя взяла.
-Быть проституткой –это плохо!
-Очень плохо, сынок.
-Куда ж она идет сейчас, эта женщина?
-Развратничать наверно, куда ж еще.
-А давай, я в неё из обреза шмальну.
-Давай!
-Сейчас принесу.
-Торопись сынок, пока она не ушла.
-Вот принес.
-Дай мне шмальнуть сынок, вспомню молодость свою, как я на белополяков охотился.
-Ну пап, ты ж видишь плохо.
-Ничего, в неё не промахнусь. А ну приоткрой фрамугу. Так! Ииииии...опа! Ну что, попал?
-Попал пап, но не в неё.
-А в кого?
-В маму нашу попал, она домой шла.
-Одна шла или с бутылкой?
-С бутылкой!
-Да, нехорошо вышло.
-Ладно пап, я пойду, а то ребята заждались.
-Иди сынок. Кстати, будешь мимо мамы проходить, посмотри, если бутылка не разбилась, прихвати её. Не забудь.
-Не забуду, пап. Пока!
-Бывай сынок.
(Занавес)