"– И увидел Иаков во сне: вот, лестница стоит на земле, и верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней... Сначала восходят, понимаешь? Знаешь, что это значит? Что дом нам всем – земля, а небо только снится..."
* * *
Прошло уже сорок минут с того момента, как на Москву обрушился небывалый для этого лета ливень. И двадцать, как Тимофей остановил машину у обочины, ледяным голосом сказав, что если ее что-то не устраивает, она может выйти прямо сейчас. Конечно, сгоряча, но Алиса так яростно хлопнула дверью, что парень почти тут же ожесточенно дал по газам и скрылся вдали, оставив девушку одну в незнакомом районе.
Машины мчались по шоссе, равнодушно не замечая в сизых вечерних сумерках тонкую фигурку, застывшую у самого края полосы. Потоки воды разлетались из-под колес, захлестывая друг друга, окатывали ноги. Встречные огни слепили глаза, а внутри пронзительной чернотой расползалась едкая, щемящая пустота, и слезы текли уже непроизвольно, смешиваясь с дробящимися по щекам каплям. Оно, может, и к лучшему. Возможно, кто-нибудь наехал на нее, не справившись с управлением, и тогда всем страданиям пришел бы конец...
– Девушка, у вас все в порядке? – заурядная иномарка притормозила в пяти шагах, за приспущенным стеклом пассажирского сиденья показалась голова водителя. – Могу чем-то помочь?
Мужчина пытался перекричать дождь, но слышно все равно было через слово.
«Можешь. Свалив отсюда!» – машинально хотела огрызнуться Алиса, но не успела. Даже рот открыла, глаза сощурила презрительно, но склизкий горький комок, вставший поперек горла, дернулся, и она опять заплакала. А еще как назло, чтобы добить, пришла мысль, до чего же глупо и жалко выглядели бы ее кривляния. Одна, на городской обочине, в промокших насквозь балетках и облепившем тело легком платье.
Да он ведь Бог весть что мог подумать о ней!..
Незнакомец хлопнул дверью и вышел под проливной дождь, чертыхаясь выудил что-то из багажника, подойдя, накинул девушке на плечи развернутый плед.
– Ты где живешь? Подброшу тебя до дома, – ему было слегка за тридцать на вид. Заостренные, как от излишней худобы, но приятные черты лица, кольцо на безымянном пальце. Алиса пригляделась – за стеклом на заднем сиденье виднелось детское кресло с парой игрушек. Семейный... Сжалился над бедной дурочкой, поэтому и остановился.
Остатки опасений еще смутно дернулись где-то глубоко внутри, но Алиса подавила эти порывы, поспешно запрыгивая на переднее место и сразу отрезая позади и мерзкий кислотный городской дождь, и дурные предчувствия.
Мужчина представился Кириллом.
Улыбался, шутил, бодро настраивая регуляторы в системе отопления, переключал музыку, мельком поглядывая с дороги на Алису и обратно. Усмехался. Дружелюбно и с сочувствующим пониманием. Совсем чуть-чуть покровительственно. Девушка, будто зачарованная, смотрела, как покачивается в мягком полумраке салона его белая и широкая, будто у Чеширского кота, улыбка, очень контрастирующая с темным крылом волос. И чем дольше они ехали, тем яснее Алиса ощущала, что унимается дрожь и высыхают размывшие по щекам тушь следы едких слез, пока потоки теплого воздуха в салоне не согрели ее и не испарили те окончательно.
Конечно, она все ему рассказала. Он не мог не спросить – хотя бы из вежливости, из здорового человеческого любопытства или чтобы разрушить стойкую, гнетущую тишину двух незнакомых людей. А у нее так легко полились в ответ слова, что Алиса даже не ожидала.
– С парнем поссорилась, – она непроизвольно хлюпнула носом, тут же утерла его рукавом и дополнила вступление подробным повествованием о твердолобости и эгоистичности своих ровесников в частности и вообще всех мужчин.
– Бывает, – Кирилл усмехнулся. Алиса внезапно осознала, как с высоты его возраста звучат ее слова. Глупо. Наивно. Жалко... Но он вдруг вздрогнул и с деланным оживлением произнес:
– Я тебя понимаю. Покатать тебя по городу?..
Девушка сама не заметила, как они оказались в не знакомом ей районе где-то на окраине. Старый, застроенный типовыми серыми «панельками». Не обшарпанный – просто кажется, будто время здесь остановилось, несмотря на разверзшуюся на окраине свежую стройку. Дождь кончился, тучи отмело в сторону. На розоватом горизонте тлела гигантской красно-белой сигаретой труба промышленного комплекса. Свежо пахло озоном и мокрыми листьями. И вид был тоже – что надо.
Алиса обвела заинтересованным взглядом перила открытого балкона, на который они забрались в поисках места, где можно было уединиться. В семи этажах под ногами, под стенами недостроенного здания, сплошным темно-зеленым пятном раскинулся ночной парк, прорезанный далекими фонарями. Вот бы сделать фотографию, опасно свесившись с этих перил. Наклонившись навстречу колышущей листвой бездне. Что бы тогда сказал Тим...
Очередная фотография, мигнув на прощание темным квадратиком, улетела в Инстаграм. Практически тут же ее нагнал сигнал – наверху высветилось окошко сообщения от известного номера: «Где ты». Три вопросительных в конце. Пять обвинительных – в уме.
Оторвав взгляд от экрана телефона, девушка с каким-то особенным, почти злорадным наслаждением вдохнула прохладный воздух. Все-таки мегаполис, – он для всех разный. Для кого-то мерцающий сотней огней, пятнами пронзающих ночной мрак, с бешеной взрывной музыкой улиц, клубов и дискотек. Яркий, безумный.
Для кого-то наоборот – тихий, спокойный. С сахарно-розовыми, сотканными из искристой дымки рассветами, серыми спинами крыш глухих спальных районов и огненными шпилями знаменитых городских высоток...
Умирать больше не хотелось, как два часа назад. Хотелось начать новую жизнь. Желательно, с каких-нибудь запоминающихся ощущений... Еще одна СМС-ка пришла, отозвавшись короткой вибрацией. Тим. Черт тебя дери!.. Пусть злится. Пусть пишет. Теперь его черед...
Негромкие звуки за спиной неожиданно прервали ее раздумья. Кирилл приблизился к девушке, в одной руке он держал пластиковые стаканы и бутылку недорогого вина, купленного в круглосуточном ларьке. В другой...
Ощущение Силы как нитью притянуло его, не давая сделать шаг назад. Металл жег ладонь, словно одно соприкосновение с ним могло вызывать боль. Сглотнув пронзительно-острый игольчатый комок в горле, Кирилл крепче сжал рукоять ножа.
– Алис?.. – тихо позвал он.
Девушка вскинула голову, в радостном ожидании поворачиваясь навстречу. И даже не вскрикнула...
Удар пришелся точно куда надо. Мужчина отвернулся, прислушиваясь к своим ощущениям.
Он не знал точно, что должно было произойти, будь эта девушка той, кто ему нужен, но понял, что в этот раз опять ничего не получилось. Ощущение близости Силы ослабевало, медленно растекаясь вязкой темной лужей на полу. Вывалившийся из руки телефон лежал рядом экраном вниз, весь в бетонных крошках незаконченной стройки.
Кирилл отпихнул его в сторону мыском ботинка, наклонившись, поднял, несколько секунд бессмысленно глядя на экран, зажегшийся фотографией улыбающейся парочки. Девушка с этого фото сейчас неподвижно лежала на спине возле его ног, запрокинув голову к небу. Но Он не обращал на нее уже никакого внимания.
Когда же это все наконец закончится?..
– Ангеле Божий, хранителю мой святый, живот мой соблюди во страсте... – мелко подрагивающие губы привычно зашептали заученные слова, в то время как пальцы наоборот – твердыми, знакомыми движениями распаковывали инструменты из большой спортивной сумки. Черные пластиковые пакеты. Бутыли с перекисью. Пора было заметать следы, но сперва…
Мужчина наклонился, не глядя зачерпнув пальцами из вязкой, еще теплой лужи, и провел по шершавой стене, вычерчивая Знак.
Мышцы живота судорожно напряглись. Кровь натужно пульсировала в висках. Картинка перед глазами плыла, подергиваясь тлеющими искрами, которые складывались в спасительные слова.
– ...Ум мой утверди во истинном пути, и к любви горней уязви мою душу... да тобою направляем, получу милость...
Еще ощущая краем сознания след уходящей жизни, Кирилл бросил мобильник на пол и с размаху наступил подошвой на экран – послышался хруст бьющегося стекла. Затем подобрал и, подойдя к краю балкона, бесшумно пустил остатки телефона в свободное падение до густых зарослей, обильно переплетающихся под стенами недостроя.
Все опять не так...
Все не то...