Василий Иванович – восьмидесятилетний старик. Живёт он со своим псом Мотькой. Родственники у Василия Ивановича есть, но то ли времени у них нет к нему зайти, то ли уж и забыли они его вовсе. А когда была жива жена Катерина, в праздники, в дни рождения приходили к ним родственники, подолгу сидели за столом, выпивали, закусывали, желали Василию Ивановичу и Катерине жить до ста лет. Но Василий Иванович на родственников своих не в обиде, ведь дальние они, молодые, и жизнь у них своя, а у него своя, стариковская.
Утро. Василий Иванович просыпается, слышит, как на коврике у кровати просыпается Мотька. Пёс тянет за край свесившееся с кровати одеяло, скулит, чихает. Василий Иванович открывает глаза, шевелит руками, ногами. Надо вставать. С большим трудом он поднимается, опускает ноги на пол и долго так сидит. Наконец, кряхтя, чертыхаясь, Василий Иванович встаёт на ноги и, качаясь, держась рукой за стены, по коридору направляется в туалет. Мотька, опустив голову, плетётся за хозяином.
Василий Иванович долго сидит на унитазе, по старой, ещё советской привычке, читает газету. Пёс терпеливо ждёт.
Василий Иванович запустил и себя, и свою квартиру: не чистит зубы, редко моется, месяцами не меняет на себе бельё, полы в квартире не метены, унитаз не смывает, ванная в ржавчине и засорена, на кухне тараканы, а под буфетом поселилась мышь.
Когда-то Василий Иванович следил за собой и за своей квартирой, считал себя чистоплотным и даже брезгливым человеком. Но как-то спросил себя: «А зачем?» Зачем что-то делать, если жить-то осталось всего ничего. И когда Василий Иванович задал себе этот вопрос и нашёл на него ответ, стало ему как-то и спокойно, и легко. И если, бывает, появляется у Василия Ивановича желание помыться, постирать носки, то является ему этот вопрос: «А зачем?» И он продолжает ходить немытым, в грязных носках.
У Василия Ивановича нет телевизора, старый, ламповый поломался, а на новый у него денег нет. И живёт он без информации и без сериалов.
Но, бывает, перед Василием Ивановичем разыгрываются сериалы реальные, за стенами, в соседних квартирах. Слышимость в доме идеальная, видимо, «схимичили» строители на каких-то материалах.
Вот и сейчас за стеной слышит Василий Иванович голоса:
– Чем пахнет-то у тебя?
– Соседи, поди, блины пекут, вот и пахнет.
– Какие блины, старая дура, обосралась ты, говном твоим и пахнет. Кто тебя подмывать-то будет!
Слышен плач старухи.
А за стеной напротив другой сериал:
– Мать, дай денег, на кой хрен они тебе, ведь сдохнешь скоро!
Слышны звуки борьбы. Старческий голос:
– Ну бей, бей мать-то, стыда у тебя нет!
Василий Иванович возмущается, стучит палкой в стену, и уж решает пойти к соседу, урезонить негодяя. Но останавливает его всё тот же вопрос: «А зачем?»
Мотька старый пёс, перенесший два инсульта. С хозяином он живёт уже восемнадцатый год и был свидетелем его жизненных взлётов и падений. И сейчас он разделяет с хозяином все неудобства и трудности жизни.
Василий Иванович любит Мотьку, единственное живое существо, оставшееся у него из прошлой жизни. И боится он, что умрёт первым, а Мотька окажется на улице и пополнит стаи дворовых собак.
Но вряд ли дворовые псы позавидовали бы Мотькиной жизни. Мотька не мыт, его редко выгуливают, иногда приходится ему мочиться на пол, и ест он не собачью пищу, а какую ест хозяин: овсяную кашу, макароны, картошку, солёные огурцы.
Как-то Василий Иванович, проходя мимо мусорных баков, обратил внимание на книги, выброшенные кем-то за ненадобностью. Книг было много, но Василий Иванович не удивился: бывает, выбрасывают на помойку и целые библиотеки. И хотел уж он пройти мимо, но почему-то остановился и палкой стал переворачивать книги, читая названия на переплётах. В основном это была художественная литература прошлых советских лет, некоторые романы и повести он когда-то читал. Василий Иванович вздохнул и уж хотел было уйти, но обратил внимание на книгу, которую сразу-то и не приметил, завалилась она под мусорный бак, только краешек её и виден был. И почему-то подумалось Василию Ивановичу, что, быть может, книга-то эта ценная, не зря она под мусорным баком прячется. Подтянул он палкой книгу к себе, оглянулся по сторонам и положил в пакет.
И как-то совестно было Василию Ивановичу чужую вещь взять, не привык он к такому, но поразмыслив, успокоил себя: ведь увезут её, книгу-то, с мусором на свалку, и сгинет она там.
И не обманула Василия Ивановича интуиция: книга-то, принесённая им с помойки, оказалась и особенной, и ценной – в твёрдом кожаном переплёте, с металлическими застёжками и золотым тиснением: «Евангелие».
Василий Иванович имел смутное представление о христианской вере. Впервые он держал в своих руках Евангелие, и почему-то испытывал какое-то необъяснимое беспокойство и тревогу. Вспомнил Василий Иванович когда-то слышанное им: «Религия – опиум для народа». И ещё вспомнил он свою дальнюю родственницу, которая, прочитав Евангелие, стала какой-то странной, и все решили, что она тронулась умом и жалели её. И уже ругал себя Василий Иванович, что принёс книгу в дом, и даже стал думать, что не к добру это, и не возвратить ли книгу-то к мусорным бакам. Но не возвратил, а положил книгу в ящик стола, да и забыл о ней.
Но, видимо, суждено было Василию Ивановичу прочитать Евангелие. Как будто кто-то свыше заставил его вспомнить о книге и взять её в руки.
Читал Василий Иванович Евангелие, пытался уразуметь читаемое, но понимал не всё. Если о рождении Христа, его жизни на земле среди людей читал он с интересом, как легенду, сказку, то притчи Христовы показались ему уж очень мудрёными и малопонятными.
Но окончив чтение, Василий Иванович, однако, сумел понять для себя главное: после смерти ожидает человека жизнь вечная в раю, и не будет в этой жизни ни болезней, ни страданий, ни забот, а будет только любовь. Но чтобы заслужить такую жизнь, человек должен покаяться в грехах своих, впредь не грешить и обращаться с молитвой к Богу, прося у него милости.
Василий Иванович плохо помнит свою прошлую жизнь, и вспоминать её не хочет. Но грехи свои он помнит: пил, жену обижал и изменял ей. Много было у него и других грехов. Но в той прошлой жизни Василий Иванович не задумывался о грехах, а просто жил, как все живут.
И Василий Иванович осудил свои прошлые грехи и покаялся. И утром, и вечером обращается он к Богу с молитвой, милости у него просит. Но за жену свою Катерину Василий Иванович не молится и для неё у Бога ничего не просит: «Умерла она нераскаянной, – думает он, – и ничем ей уже не поможешь».
Но живёт Василий Иванович по-прежнему: не чистит зубы, не моется, не меняет на себе бельё. А тараканы из кухни переползли в комнату, и осмелевшая мышь днём и ночью что-то грызёт в мусорном ведре.
А на вопрос: «А зачем?» Василий Иванович отвечает уже так: «Зачем что-то делать, если жизнь земная, временная, и скоро закончится, а впереди жизнь вечная, в любви и блаженстве».
Утро. Василий Иванович выходит с Мотькой во двор. Им предстоит привычный для них маршрут вокруг дома. Но Мотька стоит, как вкопанный, не двигается с места. Василий Иванович удивляется, уговаривает пса, тянет поводок. Вдруг Мотька начинает дрожать, задние лапы его подгибаются, он приседает, валится, тяжело дышит, скулит. Василий Иванович испуган, он понимает, что это инсульт, третий инсульт. Он берёт Мотьку на руки и несёт в дом.
Василий Иванович кладёт пса на свою кровать, ложится рядом, обнимает, прижимает к себе. Мотька тяжело дышит, скулит, глаза его открыты, в них страх. Временами пёс затихает, и Василий Иванович встаёт с кровати, в отчаянии, не зная, чем помочь несчастному псу, ходит по комнате.
К вечеру Мотька испускает дух.
Когда за окном начинает темнеть, Василий Иванович кладёт тело Мотьки в целлофановый мешок, берёт лопату и с мешком на плече выходит во двор. Он направляется к пустырю за домом.
Но, оказавшись на пустыре, Василий Иванович чувствует, что нет у него сил выкопать яму: его трясёт, кружится голова, подгибаются ноги. Он долго стоит, опершись на лопату, и растерянно смотрит на целлофановый мешок с телом Мотьки.
Слышны шаги. Из темноты появляется человек. Василий Иванович узнаёт в нём местного бомжа.
Бомж навеселе, спрашивает: «Ты, дед, не жену ли закапывать пришёл?» Василий Иванович смущён таким вопросом, но отвечает: «Жена моя давно умерла, а вот сегодня меня и собачка покинула. Похоронить бы её надо, но сил нет, на ногах еле держусь».
Бомж смеётся, почему-то ему смешно. Он берёт из рук Василия Ивановича лопату и, всё ещё смеясь, начинает копать. Выкопав яму, бомж кладёт в неё мешок с телом Мотьки, забрасывает землёй, ветками.
– Ну вот, – говорит бомж, – дело сделано, а теперь давай, дед, мы с тобой собачку твою помянем.
Ловко, как фокусник, достаёт бомж откуда-то бутылку, из кармана стакан и наливает водку. Василий Иванович понимает, что выпить водки ему сейчас необходимо, и дрожащей рукой берёт из рук бомжа стакан. Водка ударяет ему в голову, и он чувствует, как тепло разливается по его телу.
Бомж уже не смеётся, говорит: «Ну, мне пора на боковую, а ты, дед, не унывай – все там будем». И исчезает в темноте.
Придя домой, Василий Иванович, не раздеваясь, валится на кровать. От выпитой водки у него кружится голова, он вспоминает, что на пустыре забыл лопату, и засыпает.
Утро. Василий Иванович просыпается, лежит с закрытыми глазами, молится Богу. И почему-то в это утро он молится и за умерших своих близких, за жену Катерину, за Мотьку.
Василий Иванович вспоминает вчерашний день: умирающего Мотьку, доброго бомжа… и надо бы забрать лопату с пустыря. И ещё, он думает, что как-то надо жить одному, и что жить ему осталось уже недолго, а там, за смертью, жизнь новая, вечная, без забот и страданий…
И Василий Иванович пытается представить эту счастливую жизнь. Быть может, думает он, Бог-то и Катерине, и Мотьке окажет свою милость, и тогда свидится он с ними в том райском саду, о котором в Евангелии-то говорится. И когда он думает об этом, становится ему легко и радостно.
Но наступает новый день. И надо продолжать жить здесь и сейчас. Жить немытым, в грязном белье, вонючих носках, с тараканами, мышью в мусорном ведре. И Василий Иванович с большим трудом поднимает своё старое, измученное тело с постели и долго сидит на кровати, не чувствуя в себе силы встать на ноги.
Но вот Василий Иванович встаёт, и держась за стены, направляется к туалету. А за ним бесшумно крадётся невидимая, хищная, ненасытная смерть.
Василий Иванович сидит на унитазе, читает старую газету.
Смерть терпеливо ждёт…