Наступили новые веяния и с 1962 года первокурсники ВУЗов днём должны были работать, а вечером и в субботу учиться.
110 группа Корабелки волей судеб оказалась на стапелях Балтийского завода. Всего в группе было 27 человек: 23 парня и 4 девчонки.
Парней определили учениками судосборщиков, а девчат - учениками газорезчиков. Правда одному из парней, Вите Буракову, выпало быть учеником - судовым разметчиком. Вместо кувалды, клина и ломика полагавшимся судосборщикам, он ходил по стапелям завода с огромной бухтой резиновых шлангов оканчивающихся стеклянными трубками в компании двух важных дядек. Поговаривали, что в морозные дни в такие шланги наливали спирт, но мы, по молодости, не очень верили в это.
И в заводской раздевалке и в студенческой аудитории это был скромнейший парень-крепыш с постоянной добродушной улыбкой на широком лице.
Разговорчивостью он не отличался. Мне запомнилась одна фраза которую Витя часто повторял, растягивая её по слогам: « В смятЕЕЕнии ЯЯЯ».
Лишь потом мы узнали, что Витя мастер спорта по академической гребле на восьмёрках, входил в сборную Ленинграда по «Буревестнику».
Он жил на Каменном острове сразу у Каменного моста. В те времена главным транспортом был трамвай. Как-то он рассказывал:
- Выхожу из дома, вижу трамвай уже на середине Каменного моста. Это 300 метров от меня. Думаю – следующий 31 трамвай придёт минут через 15. Наверняка опоздаю в институт. Эх, была не была… Как включил … Трамваю ещё 300 метров ехать по Песочной набережной, потом по Вяземской улице. Бегу… И как раз наравне с трамваем прибежал на остановку.
- Ну ты, Витя, и загибаешь. Это же почти километр пробежать, да ещё трамвай догнать и успеть в него заскочить… - с иронией заметили мы. – Сбавь пол дистанции.
Витя снисходительно улыбнулся и произнёс: - Я загребной на восьмёрке, темп задаю. При старте нужно вырваться вперёд и в первую секунду я делаю 10 гребков. Это всё равно, что 10 раз за секунду подтянуться на перекладине.
Мы по новому взглянули на его крепкую фигуру в простеньком свитере из под которого выпирали бугры мышц. Я даже потрогал бицепс и глубокомысленно произнёс: – Камень.
Окончательно наши сомнения развеял такой случай. В то время самой глубокой станцией метро была «Черышевская». На спор Витя заявил, что вбежит по опускающемуся эскалатору наверх – а это 67 метров глубины. И вот часа в 24, когда станция практически безлюдна, человек 10 спорщиков остались внизу эскалатора наблюдать за экспериментом, а Витя пустился бежать вверх.
Первую треть он пролетел лихо, вторую треть движение замедлилось. Вдобавок дежурная на эскалаторе истошным голосом закричала: - Остановитесь! Прекратите безобразничать!
Витя от крика опешил и даже немного съехал вниз, но потом вновь рванул вверх и через несколько минут мы увидели его гордо стоящим на верхней площадке. После того как он спустился вниз вся наблюдающая братия крепко пожала ему руку и, условившись как отметят спор, разъехалась по домам.
Как член сборной «Буревестника» по гребле, весной и осенью он постоянно был на сборах, на третьем курсе взял академку и его след для нас пропал.
Вновь я встретил его лет через 45 в «ВК». Мы обрадовались друг другу, обменялись телефонами и он рассказал как закончил институт, о спортивной карьере и многое другое.
- Ты знаешь, гонялись мы как-то в Молдавии. А у них команды мастеров не было. Мы им чуть поддались. И в Молдавии появилась команда мастеров. Вот водки мы тогда попили – с улыбкой закончил он.
Ко всему прочему в молодости Витя написал оду и даже направил её в журнал «Юность». Но сыровата оказалась ода: - Нужно доработать – ответили в редакции. А читал он её вдохновенно – как В.В. Маяковский. Если кому интересно можно посмотреть её http://www.proza.ru/readers.html?burak33mailru
С оценкой оды редакция не слукавила, но не сочинением од оценивается человек, а Витя был достойным человеком. Жаль, что его уже нет среди нас.