Новогоднее меню
Оливье, селёдка под шубой, сыр, холодец, колбаса.
Шампанское, мандарины, ледяное вино и коньяк.
Белоснежная скатерть, хрусталь, прабабушкино серебро…
Всё как всегда.
И не всё как всегда.
1.
Летели скрипичные слёзы в бархатно-чёрную ночь: тосковала Нинина скрипка по маме, городу и друзьям.
Муж понимал: нелегко изменить свою жизнь, переехав из мегаполиса в таёжный посёлок, где одиннадцать улиц, сотня учеников во всей школе, а до ближайшего городишки – шестьдесят километров по непроезжей после дождя дороге.
Мы приехали к ним шишковать.
Нина показывала, как доставать орешки из шишек, объясняла, как их лучше хранить.
Рассказывала о растущем посёлке, о кедровнике и лесной малине… неизбежных прививках от энцефалита… пушистых огромных звёздах, рычанье трактора, слышном за пять километров… о талантливых ребятишках и о том, что забыла, как плачет скрипка, потому что счастье – не где-то: счастье – в тебе самой.
***
Я насыплю в деревянную вазочку горсть очищенных кедровых орешков и поставлю на праздничный стол.
2.
Близился Новый год, и мы на работе делились: кто что поставит на стол. Я перечислила привычные с детства блюда, и наша начальница саркастически хмыкнула: «А фаршированный чернослив? Или тебе это слишком сложно?»
Марья Борисовна меня терпеть не могла.
Я не понимала, за что.
Дело своё знала: аппаратура многоканальной связи после моих регулировок работала без искажений, но Марья Борисовна всегда находила, к чему бы придраться.
Рабочий день заканчивался в пять, а без пятнадцати пять она развивала бурную деятельность. Всё можно было оставить на завтра, но Марья Борисовна задерживалась на работе сама и требовала этого от меня.
Я терпела – пока как-то утром, собирая сынишку в сад, не услышала: «Мама, а ты меня больше не любишь?» «Ну, что ты, малыш?» «А почему забираешь из садика самым последним?»
В тот день ровно в пять я оделась и попрощалась с Марьей Борисовной. Она задохнулась от возмущения:
- Ты куда?
- За ребёнком, - ответила я.
Через три обязательных года я уволилась и забыла ту непонятную ненависть.
***
Я встретила её через много лет.
Заулыбалась навстречу – и отпрянула, оттолкнувшись от удивлённого взгляда.
- Марья Борисовна, вы меня не узнаёте?
- Узнаю. Но не понимаю: почему ты ещё не уехала?
- А куда я должна уехать?
- За океан.
- Смеётесь?
- Нет, не смеюсь.
Я пожала плечами: мало ли чудаков? Да и выглядела Марья Борисовна совсем старой и нездоровой.
– Можешь не верить, – я узнала забытые резкие нотки. – Потом убедишься в моей правоте. Кстати, хотела спросить: почему ты меня ненавидела?
– Я? Вас? Марья Борисовна, а вы ничего не путаете?
– Не путаю.
И она рассказала, что хотела найти во мне младшего друга, которому можно передать весь свой опыт и спокойно уйти на пенсию. У неё не было семьи, и в какой-то степени тот линейно-аппаратный зал был её домом, а коллеги – семьёй.
А мне была уготована роль, которую я не поняла и не приняла.
***
Я куплю чернослив: матовый, крупный. Приготовлю начинку: орехи и сыр.
Добавлю чуть-чуть майонеза, положу фаршированный чернослив на круглое блюдo и поставлю на праздничный стол.
3.
«У вас есть дома тёрка?»
Я засмеялась, прочитав в письме своего бывшего студента такой вопрос.
«Наверняка, есть, - писал он. – А у нас не было, и я сделал её из консервной банки. Это просто: дырки пробил гвоздём, и наждачная шкурка тоже нашлась. Мы договорились, что каждый приготовит на Новый год что-то своё, и я, конечно, сразу вспомнил о дерунах. Мама в картошку что-то ещё добавляла, да разве я обращал внимание на подобные пустяки? В общем, натёр я картошку (долго возился), дал жидкости стечь и посолил. Жалко, сметаны не было – но и без неё все хвалили. Да, я ещё их укропом посыпал. Вы не смейтесь, но вот что я думаю: чтоб было вкусно, нужны не только продукты, а и пять тыщ километров от Афгана до Беларуси…»
Проспект Воинов-интернационалистов.
Памятник с именами.
И среди них – такое знакомое.
***
Есть у меня тёрка.
Есть и яйца, и лук, и мука.
Но сегодня я обойдусь без них: натру картошку, дам стечь крахмалу, посолю и пожарю драники-деруны.
Найду тарелку: голубую, как берет на Лёшкиной фотографии… положу деруны и поставлю на праздничный стол.
4.
Я никогда не была в Ереване.
Я не буду никогда в Ереване: никто меня там не ждёт.
А когда-то, совсем недавно… «Как я мечтаю, что ты прилетишь! Покажу тебе Ереван – он в любое время года красив, и уж куда красивей, чем на моих фотографиях. Поедем в Эчмиадзин: там древние стены, намоленность и надежда. Я угощу тебя лучшим, что умею готовить: ёжиками и долмой, а наговоримся мы - всласть…»
Я спрашивала: «Что за ёжики?»
Ты смеялась: «А не скажу! Но не бойся: они не колючие».
Не сбылось.
***
Я куплю виноградные листья, приготовлю долму и поставлю на праздничный стол.
5.
Оливье, селёдка под шубой, сыр, холодец, колбаса.
Шампанское, мандарины, ледяное вино и коньяк.
Белоснежная скатерть, хрусталь, прабабушкино серебро…
И моя благодарная память.
© Copyright:
Евгения Серенко, 2018
Свидетельство о публикации №218122200092