Джемма
По правде говоря, моя новая книга началась не с незваного гостя, а с шокирующей мысли. Я вдруг представила, что Тод умер. Только если бы он был не Тодом, а я не была Джеммой. Если бы мы были другими людьми, персонажами. Это самое безрассудное, что я отваживалась написать, а ведь однажды именно Тод предложил мне стать писательницей.
Когда наш школьный роман набрал обороты, страсти улеглись, и все, включая меня саму, кажется, привыкли к тому, что мы – пара, выяснилось одно любопытное совпадение. Вместо того, чтобы смотреть телевизор или слушать музыку, иногда мы оба доставали записные книжки и погружались каждый в свой мир. Это было ещё до того, как я окончательно осознала, что счастлива, и писать мне больше не о чем. Тогда я рассказала Тоду, что пишу о себе, о нём, признавшись со смущением, о жизни, мечтах и прочей ерунде.
- Мечты – это не ерунда, - заявил он, и поделился своими. Он хотел стать архитектором, построить целый город, с необычными домами и узкими улочками. Показал мне зарисовки и наброски. У него отлично получалось.
Мы садились друг напротив друга на его кровати. Я упиралась спиной в изголовье, клала ежедневник на колени и изливала душу. Тод открывал свою тетрадь с твёрдым переплётом и начинал творить. Иногда проходили часы. Миссис Шоу могла заглянуть, чтобы угостить нас какао и печеньем.
- Похоже, тебе нравится писать, - сказал однажды Тод, - почему бы тебе не стать писательницей?
Не то, чтобы слово Тода для меня закон, однако, после школы я обнаружила себя на факультете английского языка университета Ширлинга во Флорвуде. Тод поступил в Корнеллский университет, как и мечтал. Я знала, что мне не получить стипендию нигде, кроме как во Флорвуде. Мы пообещали писать и звонить друг другу так часто, как только сможем. Некоторые школьные парочки брали перерывы или вовсе расставались, но мы нисколько не сомневались, что расстояние не станет для нас проблемой. Не было никаких драм и неожиданностей. Одним утром Тод сел в самолёт и улетел в Сиракуз.
Забавно осознавать, что именно Тод подтолкнул меня к писательству, а теперь я начинаю роман с мысли о его смерти. В книжке одного психолога по семейным отношениям я прочла такой совет: вернитесь в прошлое, в точку старта, а затем, делая шаги вперёд, запишите их, каждый значимый для вас рубеж. Попытайтесь найти тот момент, когда в череде счастливых рубежей впервые промелькнул несчастливый. Вернитесь в него. Проанализируйте его. Только проблема в том, что я так и не смогла обнаружить этот переход. Он точно где-то был, прятался, но я его не нашла. Появление Тода в нашей школе. Моя болезнь и его странный визит. Начало отношений. Первый секс. Отъезд Тода в университет. Да, возможно, это был первый несчастливый рубеж, однако, после него ничего не изменилось. Счастливые времена вернулись, будто и не уходили. Возвращение Тода и переезд в Хилл Рок. Покупка дома. Много работы. Предложенное Тоду партнёрство. Покупка нового дома. Первые мысли о романе. Роман. Где-то в списке перечисленного потерялись наши чувства. Женщина-психолог из книги предупреждала, что такое бывает. Что быт – это серьёзная стадия отношений, на которой проверяется их крепость. На смену романтике приходят оплаты счетов, готовка, уборка, планирование бюджета, ипотека. Важно совмещать дела и обязанности с совместными эмоциональными опытами.
После университета Тод много работал. Его взяли младшим архитектором в “Brian Lapoint” по рекомендации одного из преподавателей. Не должность его мечты, но с неплохими перспективами. В основном они проектировали склады и административные здания. Тод сказал, что это временно, что ему нужно поднабраться опыта, и тогда он сможет открыть собственную фирму. Через пять лет ему предложили партнёрство, и он согласился:
- А как же твоя мечта? – спросила я. Вырвалось случайно. Клянусь, я обещала себе не вмешиваться и полностью поддержать любой его выбор.
- Это ерунда, - отмахнулся Тод, - я столько лет вкалывал, как проклятый не для того, чтобы всё бросить, когда мои заслуги, наконец, оценили по достоинству.
Разве я могла спорить? Разве он был не прав? С несчастными восьмьюстами долларами, которые приносили публикации моих статей в женских журналах, разве я имела права советовать ему отказаться от партнёрства в уважаемой компании? Тогда всё это выглядело веско и логично. Спустя годы воспоминания приобретают оттенок поэтичности, и уже хочется назвать всё это «проданными мечтами» или «сломанной судьбой». Временами я задумывалась, сложились бы наши отношения иначе, если бы вместо складов Тод всё-таки решился проектировать дома своей мечты?
Селена впервые познакомилась с Тодом, когда я пригласила её к нам на ужин. Он настоял, хотя мне эта идея казалось не самой удачной. Я переживала, что она достанет наручники, и Тод осуждающе изогнёт бровь, а, оставшись наедине со мной, спросит:
- Ты видела, что она принесла с собой наручники? Тебе стоит подыскать другого агента.
Когда-то Тод Шоу не был ханжой. Когда-то он носил крутые футболки и смеялся так заразительно, что ему заглядывали в рот. Когда-то он запрыгивал на кровать прямо в кедах и рисовал необычные чертежи в своей тетради. Я помнила того Тода и скучала по нему. Селене он не понравился, но она не знала его другим. Почему-то мне хотелось перед ней оправдаться:
- У него лицо, как у маньяка-убийцы, - заявила она, куря у нас на крыльце после ужина, - такого приличного маньяка, на которого никогда и не подумаешь. Ты уверена, что он не маньяк?
Да, я была уверена.
- Знаешь, это не так уж и странно. Сколько угодно похожих случаев, когда жена и понятия не имеет, что её муженёк – маньяк. Я бы вот не отказалась от мужа-маньяка.
Зачем он тебе? Удивилась я.
- Чтобы убить. Нет, я не мужененавистница. Ну, может, немного. Просто убить маньяка – это вроде как благое дело. А убить козла, который изменяет тебе с секретаршей или соседкой – преступление.
Тебе кто-то изменил?
- Не мне, моей мамуле. Папуля трахал всё, что движется, а потом возвращался домой и колотил её до полусмерти. Но она не могла его убить, ведь это было бы преступлением. Короче говоря, мозгов ей хватило. Она опаивала его снотворным и засовывала в задницу кухонную скалку. Широкую, по её словам, такую, что почти всегда шла кровь.
Меня не напугала история Селены. С первых же минут нашей встречи она произвела впечатление человека, который мог бы пережить нечто подобное. Возможно, всё дело в лице. Есть лица маньяков-убийц, а есть лица тех, чьи матери засовывают скалки мужьям в задницу.
Думаю, Селена выразилась образно, про маньяка. Она быстро курила, поглядывая на меня краем глаза и покусывая губу, будто хотела ещё что-то добавить, но не решалась. Я догадалась и без слов. Меня и саму посещала мысль о том, что у Тода интрижка на стороне. Интрижки, если точнее. Во-первых, со своей секретаршей. Во-вторых, с клиентками, знакомыми из спортзала, первыми встречными. С кем угодно, по правде говоря. У меня не было доказательств, только интуиция. Но теперь добавилась ещё и интуиция Селены. В одном шоу, не помню каком именно, где всё время кто-то кого-то избивает, насилует, бросает и дальше по списку, я слышала, как женщина доказывала, мол, муж мне изменяет, я это просто чувствую. Помню, что её поддержали, якобы женская интуиция – вполне реальная штука.
Измены Тода, были они на самом деле или нет, казались мне очередным приключением. Я играла с этой мыслью так же, как и с мыслью о том, что он мёртв. Наша сексуальная жизнь, в общем-то, не отличалась разнообразием, и я не видела в этом проблемы. Мы были вместе семнадцать лет. Хотела бы я посмотреть на мистера и миссис Грей через семнадцать лет. Готова поспорить, их красная комната превратится в кладовку для консервации или швейную мастерскую. Спустя столь долгий срок ты, просто-напросто, перестаёшь желать человека, который рядом с тобой. Вы занимаетесь сексом по привычке, по необходимости. Но страсти больше нет. Для меня это не конец света, а неизбежные последствия продолжительных отношений. Окажись на месте Тода Зак, нас ждала бы та же самая участь. Если Тод удовлетворял свои потребности на стороне, кто я такая, чтобы его осуждать?
Я не делилась с Селеной своим мнением, подозревая, что оно ей не понравится. История про скалку не похожа на историю принятия и прощения. С другой стороны, Тод никогда не поднимал на меня руку, так что мы с её матерью были не в равных условиях.
Наверное, я могла бы уйти от Тода, если бы действительно этого захотела. И, клянусь, были моменты, когда я оказывалась близка. Мы могли почти не разговаривать несколько дней, что давало мне возможность как следует повариться в собственных мыслях и прийти к выводу, что у меня ещё есть шанс быть с тем, кого я смогу по-настоящему желать. Но именно в такие моменты Тод выкидывал что-нибудь эдакое, совершенно сбивающее меня с толку. Например, два месяца назад мы ни с того ни с сего отправились на романтические выходные в загородный отель «Три сосны». А до этого две недели брали уроки танго. В процессе Тод всегда был невероятно милым и внимательным. Даже секс отличался от привычного:
- Ты тоже это чувствуешь? – спрашивала я, - мы словно перезагрузились.
Он соглашался. И хотя эффект новизны длился совсем недолго, нам обоим этого вполне хватало. Я смирилась с мыслью, что никогда не уйду от Тода. Всего-то нужно перезагрузиться.
Измены меня не тревожили. Их могло и не быть вовсе. А если и были, то не страшно. Измена - необязательно предательство. Скорее, это возможность удовлетворить неудовлетворённые потребности. Какое-то время я подозревала, что Тод заинтересовался экспериментами гомосексуального характера.
- Здесь мне ему не помочь, - думала я. Разумеется, до того, как услышала истории Селены про скалку.
Тод позвонил под вечер и попросил приготовить отвар из ромашки. Недавно я прикупила небольшую коллекцию трав, солей и эфирных масел. Мне казалось, что Джемме Шоу вполне может нравиться принимать долгие ванны. Пять столовых ложек сухой ромашки на два литра воды. Довести до кипения и дать настояться в течение двух часов. Потом я добавлю немного морской соли и двадцать капель масла бергамота. Тод задерживался в который раз, сказал, что работа его доконает, что он хочет принять ванну, когда вернётся. Я подставила руку под струю, сидя на мраморном краешке, врезающемся мне в бедро, и беседуя по телефону с Селеной:
- Ну, ты хотя бы намекни, – клянчит она, - что я скажу издателю?
Я вздыхаю, мои мысли сосредоточены на температуре воды. Тод попросил горячую:
- Не могу. Пока сюжет сырой, ничего не скажу.
Из трубки доносится удалённый тихий стон, а затем голос Селены вновь звучит близко и громко:
- Я не прошу деталей. Просто скажи в двух словах.
- В двух словах – есть главный герой, которому предстоит принять важное решение.
Селена шипит сквозь зубы. Я слышу три удара и глухое эхо на заднем фоне:
- Ты только что ударила по батарее? – спрашиваю.
- Ага, и значит, у меня мало времени. Миссис Росс притащится минут через шесть-семь. Поэтому давай не будем ходить вокруг да около.
- Что случилось? – я использую шанс перевести тему. У миссис Росс есть ключ от квартиры Селены. Она приходит, когда слышит три удара по батарее. Каждый раз Селена говорит одно и то же: их было двое. Оба в масках. Они приковали меня и забрали мои бриллианты. Добрая одинокая старушка думает, что страдает склерозом. Но разве тебя не грабили на прошлой неделе, дорогая? Нет, нет, милая миссис Росс. На прошлой неделе мы с вами играли в покер. Вы снова всё перепутали.
Селена никогда не отвечала, что случилось. Возможно, она и сама не понимала. Вот ты лопаешь поп-корн, наблюдая за грязными танцами Патика Суейзи, а через минуту тебе хочется сдохнуть. А ещё через минуту ты уже точно знаешь, сколько и чего нужно принять. А ещё через минуту ты приковываешь себя к батарее и швыряешь ключ подальше.
- В общем, правды от тебя не дождёшься, - вздыхает она.
Считается, что с людьми, склонными к суициду, лучше не спорить. Но Селена не такая. Она склонна к спасению себя от суицида, а это совершенно другой уровень сумасшествия.
- Я уже говорила сегодня, что тебе нужно бросить Тода? – спрашивает.
Вода в ванной горячая, как он и просил. Кожа моей правой кисти сильно покраснела:
- Нет, - отвечаю я, - сегодня не говорила.
- Хорошо. Значит, говорю.
Селена считает, что лицо Тода похоже на лицо маньяка. Очень красивого маньяка.
- А я говорила тебе, что начала спать с женатым мужиком?
- Нет, - и этого она не говорила, - зачем тебе это?
- Буду мстить за всех обманутых жён.
Я вспомнила Элизу Хорнби и подумала о том, что чудо-женщиной надо было назвать Селену, а не меня.
- Вот только одного не понимаю: откуда ко мне пришла эта новая идея? – я перевожу тему, глядя на красную руку. Странно, она даже не болит. Я словно сделана из стали.
- Миссис Росс копошится в замке. Мне пора.
Пип. Пип. Пип. Гудки в трубке отправляют ритмичный сигнал ИДХ – идите на хрен.
Тод принимал расслабляющую ванную полтора часа, а я скурила три сигареты на веранде, размышляя над своим новым романом. Сперва, я была уверена, что всё началось с героя, появившегося в моём доме. Или же с мысли о смерти Тода. Или же вовсе с другого. Того, чему я не придала никакого значения и благополучно забыла. Пока я не знала точно, но интуиция подсказывала, что ждать разгадки оставалось совсем недолго.