Пайпер
Пайпер боялась признать, что ей нравилось работать у мадам Дидье. «Ты будешь среди своих» - сказал Алек, и она ему не поверила, ведь прежде была твёрдо убеждена, что такого места вовсе не существует. Это прозвучало слишком заманчиво, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сперва всё казалось непривычным, от собственного угла – небольшой комнатушки, и до потрёпанной колоды карт, которую Синтия бросила на стол перед её носом со словами: «Разложи и тыкай пальцем». Однако, Пайпер очень быстро поняла, что в приглушённом свете, в шелесте тяжёлых пыльных штор, среди запахов чая, сладких духов и травяных благовоний она может быть той, кем её задумала природа. Клиенты, в основном дамы, смотрели на неё, не моргая, завороженно внимая каждому слову, кивали головами и охали от удивления. Никто не называл её сумасшедшей, никто не притворялся. Сюда приходили не для светских разговоров. Они не искали её расположения. Они использовали её открыто, без обходных путей и лицемерия. Вскоре Пайпер отложила колоду карт, больше к ней не прикасаясь.
Вместе с ней в салоне работали три гадалки. Все - женщины в возрасте. Мадам Дидье лишь однажды сказала, что такие вызывают больше доверия. Хильда со странным акцентом читала линии судьбы и гадала на чае. Изольда, настоящего имени которой Пайпер не знала, раскладывала карты и камни. Роза называла себя медиумом. Все трое выглядели совершенно обычными, приятными дамами, которые пекут домашнее печенье или вяжут на досуге перед телевизором.
- Нам нравится помогать людям, дорогая, - сказала Хильда во время знакомства, - они приходят к нам потому, что им больше некуда идти.
И не только они – подумала Пайпер.
Кроме женщин в салоне работал единственный мужчина – чернокожий великан Купер Харди. Здоровенный, коротко стриженый, с небольшой бородкой, в которой проглядывала проседь. Он всегда прожигал Пайпер странным взглядом, когда они сталкивались в коридоре. У него были узкие глаза, но ей казалось, будто он ещё и щурится в придачу. Купера окрестили шаманом. Никто не объяснил, что это значит, однако Пайпер не могла не заметить, что остальные относились к нему с подозрением:
- Магия вуду крайне опасна, - предупреждала её Роза, - они приносят настоящие человеческие жертвы. Кто знает, что Купер вытворяет за закрытыми дверьми…
И всё же, несмотря на предупреждения, Пайпер испытывала к нему необъяснимую тягу. Проходя мимо, ей хотелось остановиться, разглядывать его, слушать его голос. Он носил много браслетов на одной руке. Ей хотелось потрогать их, возможно, примерить. Купер был молчалив и держался в стороне. Ей редко выпадала возможность увидеть его и уж тем более перекинуться парой слов. Но, по какой-то неведомой причине, Пайпер вдохновлялась этими моментами, ощущая прилив сил и энергии.
Всем, кроме Купера, было крайне любопытно, чем именно она занималась Пайпер:
- Что-то вроде медиума, - ответила кратко, поглядев на Розу
Та улыбнулась. О конкуренции не могло быть и речи. Роза двадцать лет проработала в риэлтерской конторе и научилась точно определять, что нужно клиентам.
- Сначала я задаю вопросы, хотя часто по внешнему виду уже многое можно сказать, - объясняла она, - главное – настроиться, внимательно слушать, пропитаться их энергетикой. А какие у тебя методы?
Пайпер пожала плечами:
- Примерно то же самое.
Она вовсе не собиралась откровенничать. Ни с кем и никогда. Откровенничать по-настоящему. Даже Алек не знал всей правды в том чистом виде, в котором она была зачата. Пайпер читала информацию, как сценарий фильма, отправленный Стивеном Кингом телепатическим факсом по ошибке. Сегодня какой-нибудь Джек Торренс рассказывает о том, как сошёл сума. А завтра какой-нибудь Бен Мейрс будет умолять передать срочное сообщение тем, кого ещё не сожрали вампиры. Реальность порой оказывалась не менее безумной, чем писательские выдумки.
Но чаще всего время в салоне мадам Дидье тянулось медленно, плавно, как мёд, стекающий с ложки. Ему некуда было спешить, ему нравилось наблюдать за тем, как клиентки томились в ожидании своей очереди. Новенькие заметно волновались, теребя платочки или бусы. Завсегдатаи с интересом разглядывали их, выпивая по две кружки чая.
- Страшно только в первый раз, - шептали то и дело в коридоре.
Когда гадалка освобождалась, очередная возбуждённая клиентка залетала к ней в комнату, не дав и минуты передохнуть.
- Вот любопытно, - спросил однажды Алек, - если это, конечно, не нарушает твою профессиональную тайну. Зачем все эти люди ходят к гадалкам? Чего они хотят?
Пайпер привыкла к тому, что в один момент он снова начал задавать вопросы, примерно на следующее утро после первой ночи, которую они провели вместе. Тогда он спросил – у меня закончился кофе. Ты не против чая? За ним последовали и другие. Пайпер всякий раз задумывалась, подался ли Алек в журналистику из-за своего природного любопытства, или же любопытство - отпечаток профессии.
Нет, она не будет разводить сплетни, ответила Пайпер, но он не унимался. Вопрос, оставленный без ответа, был для него чем-то вроде застрявшего в зубах кусочка еды.
- Давай так, мы не будем уходить в детали, я всё понимаю. Но расскажи хотя бы в двух словах.
Алек умел мастерски идти на уступки. Сперва, это настораживало Пайпер, но вскоре даже стало казаться забавным. Ей нравилось делать вид, будто она совершенно об этом не догадывается.
Зачем приходили люди в двух словах? За ответами. На какие вопросы? Изменяет ли муж? Что ждёт в ближайшем будущем? Стоит ли покупать новый дом сейчас или дождаться улучшения ситуации на рынке? Изменяет с секретаршей? Сколько будет детей? Лучше свадьбу зимой или летом? Алек улыбнулся:
- Бедняжка, они тебя, наверное, совсем достали.
Это было не так, но Пайпер не стала объясняться. Она получала странное удовлетворение от того, что отвечала на одни и те же вопросы своих клиенток. Будто её способности – энергия – прежде били неконтролируемыми потоками, растекавшимися во все стороны, а сейчас им впервые задали точное направление. Так было проще и спокойнее. Она больше не ждала, что очередное видение нанесёт внезапный удар, застанет врасплох, ведь отныне она не скрывалась от них, а искала встречи.
Одной из новых клиенток Пайпер была Элиза Стронг, жена Криса Стронга – наследника продуктовой империи Стронгов в Хаймсвилле. Элиза была настоящей красавицей, по всем положенным правилам: аккуратный вздёрнутый носик, пухлые сочные губы, круглые глаза, роскошные тёмные волосы, узкая талия и большая грудь, которая стала ещё больше после рождения первенца. Ей неизбежно завидовал каждый, кто был с ней знаком. Всем своим видом Элиза рекламировала идеальную жизнь, воплощение американской мечты. Однако, никто не знал, что вот уже как три месяца её мучали жуткие кошмары. Снотворное и травяные отвары оказались бессильны, а в ночь, когда она услышала зловещий мужской смех, разнёсшийся по дому, было принято решение бороться с чертовщиной всеми возможными и невозможными способами.
Пристально вглядываясь в Элизу, Пайпер, наконец, заключила:
- Тебя окружают духи, - а, увидев выражение ужаса на лице бедняжки, добавила, - сейчас их нет, но я слышу голоса, отголоски. Они как эхо. Источника нет, но звук всё ещё доносится.
Элиза сидела на краюшке стула, вцепившись руками в свою сумочку, и едва дышала. Она жадно проглатывала каждое слово, произнесённое Пайпер.
- Ты знаешь, что им нужно?
Девушка испуганно замотала головой. Пайпер снова замолчала. Она кого-то слушала, внимательно, не упуская ни единой детали. Выражение её лица было умиротворённым, дыхание ровным.
Картинка появилась неожиданно, как это часто бывало. Словно глаза Пайпер – проектор, в который поставили новые слайды. Это не пугало, не вызывало ничего, кроме головокружения. «Я кружусь на карусели» - иногда думала она, «время останавливается, и я кружусь, кружусь, пока одна реальность не стирается, уступая место новой». Сначала было темно и непонятно. Тонкие полоски света на полу. На полу, где кроме них было ещё что-то. Кто-то. Образ принимал всё более и более чёткие очертания. Так происходило всегда. Человек, женщина, в белой сорочке, лежащая на животе. Её голова повёрнута к Пайпер макушкой. Пайпер всегда – наблюдатель, где бы она ни находилась. Девушка смотрела в другую сторону. Только она не смотрела, Пайпер чувствовала, что её глаза закрыты. Девушка тихо и слабо дышала. Жива. Сорочка длинная, с кружевным подолом, ноги раскинуты. Она, как паучиха, запутавшаяся в собственной паутине. Внезапно, она не одна, совсем рядом звуки грубого, хриплого дыхания. Мужчина стоял спиной к Пайпер так, что она могла видеть лишь его затылок. Большой, большой и жуткий. Пайпер слышала, как от страха бешено колотится сердце бедной паучихи.
Она резко выдохнула, словно вынырнула из воды. Где я? Где я? Сколько бы раз это не происходило, всегда первые секунды после возвращения походили на пробуждение от кошмара. Она уже не там, но ещё и не здесь. Она нигде, она никто, она бы с радостью осталась здесь навсегда – на границе миров, где отсутствует время и пространство. Но есть Элиза и обязательства. «Если это, конечно, не нарушает твою профессиональную тайну». Пайпер тряхнула головой: нет, она не стремилась спасти целый мир. Но здесь, в этом маленьком, чуднОм мире, мире мадам Дидье, что ей оставалось делать, глядя на бедную Элизу, сидевшую напротив? Лежавшую на полу? Едва дышавшую?
- Тебя преследует дух, - осторожно заключила Пайпер.
Девушка вздрогнула, прикрыв руками раскрывшийся рот. Пайпер не любила эту часть больше всего. Её видения, какими бы яркими или тусклыми, странными или понятными, короткими или длинными они не были, могли означать всё, что угодно. Преследовал ли Элизу дух? Дух ли стоял над ней, тяжело дыша? Её собственный муж? Грабитель, вломившийся в дом посреди ночи? Кто-то пытался убить Элизу? Возможно, она упала? Есть вероятность, что это не более, чем образ, первая картинка, самое начало истории, которую Пайпер только предстояло узнать.
- О, Боже, - запричитала Элиза, - и что мне теперь делать? Как мне избавиться от духа?
- Я не избавляюсь от духов, я только их слушаю.
- Прошу, помогите мне, умоляю!
Пайпер наклонила голову и слегка прищурилась: с Алеком всё было по-другому. Его видение не намекало.
- Приходите завтра. Мне нужно время.
Она знала, что Элиза придёт ровно столько раз, сколько ей скажут. Алек назвал её работу идеальной финансовой пирамидой:
- Только сама подумай, сколько власти в твоих руках! Я не говорю, что так и нужно поступать, но, чисто теоретически, ты можешь заставлять клиентов ходить на сеансы хоть каждый день. Забросить удочку, подцепить на интригу, и кормить завтраками до бесконечности.
Пайпер это не понравилось:
- Думаешь, никто из твоих коллег-старушенций не пользуется этим приёмом?
Откуда ей было знать? Она не заглядывала за чужие двери.
Когда Алек впервые заговорил об этом, Пайпер удивилась. Он считал, что работа в кафе не для неё. Что у мадам Дидье она, наконец, может быть самой собой. Обманывать людей, выкачивая из них деньги. Вот кто она в его глазах?
- Разумеется, нет, - ответил он совершенно спокойно, как ответил бы любой, кому не впервые отбиваться от обвинений, - я знаю, что ты искренне хочешь помочь. Поэтому и сказал «чисто теоретически».
Как будто существует разница между «чисто теоретически» и «было бы не плохо»? – думала Пайпер.
- Было бы неплохо уехать отсюда куда-нибудь подальше, - говорил Алек, тяжело вздыхая, когда они застревали в пробке.
- Было бы неплохо иметь свой небольшой домик, - говорил он, швыряя на стол ключи от квартиры и окидывая её унылым взглядом.
- Было бы неплохо как-нибудь снова взяться за тот роман, о котором я тебе рассказывал, - говорил он как бы невзначай, отправляя в мусорное ведро очередной неудачный черновик новой статьи.
Она хотела верить, что всегда на шаг впереди. Она верила так, будто это было единственно возможной правдой. В тот вечер они жевали холодную пиццу перед телевизором, не обменявшись и парой слов за несколько часов, и Пайпер вдруг предложила:
- Мы могли бы скопить денег на загородный дом. Ты бы закончил роман, а я бы разбила небольшой огород на заднем дворе.
Даже когда Алек слишком возбуждённо закивал в ответ, даже когда на следующий день они положили все её сбережения в банк на его счёт, даже когда он начал расспрашивать, сколько в среднем клиентов в неделю, как долго длятся сеансы и проводят ли они обряды на дому, Пайпер верила, что, наконец, пережив предательства и годы одиночества, она нашла своё место в этом мире.